Шекспир Вильям - Король Генрих Iv. (Части I и Ii), Страница 5 - Книги

Король все-жъ будетъ помнить, что у насъ

Въ долгу онъ и считать, что мы считаемъ

Себя не получившими уплаты,

Пока не улучитъ онъ часъ, чтобъ съ нами

Всѣ счеты свесть. Уже онъ, примѣчайте,

Сталъ отвращать отъ насъ привѣтный взоръ.

Готспуръ.

Да, вѣрно, вѣрно, только месть за нами.

Ворчестеръ.

Кузенъ, прощайте. Не стремитесь дальше

Границъ, что я вамъ въ письмахъ укажу.

Когда созрѣетъ время,- ждать недолго,-

Къ Глендоверу украдкой проберусь

И къ лорду Мортимеру. Тамъ устрою,

Чтобъ вы съ Дугласомъ и войсками всѣми

Сошлись благополучно. И тогда

Въ свои возьмемъ окрѣпш³я мы руки

То счастье, что теперь такъ держимъ слабо.

Нортомберлэндъ.

Прощайте, братъ. Надѣюсь на успѣхъ.

Готспуръ.

Прощайте, дядя. Играмъ нашимъ браннымъ

Земля пусть вторитъ стономъ непрестаннымъ.

(Уходятъ).

СТАРО-АНГЛ²ЙСК²Й ЗАѢЗЖ²Й ДВОРЪ.

Рисунокъ Джильберта (Gilbert).

ДѢЙСТВ²Е ВТОРОЕ.

СЦЕНА I.

Рочестеръ. Дворъ гостиницы.

Входитъ извощикъ съ фонаремъ въ рукахъ.

1-ый извощикъ. Ого! Я дамъ себя повѣсить, если теперь не четыре часа. Медвѣдица уже стоитъ надъ новой трубой, а наша лошадь еще не навьючена. Эй, конюхъ!

Конюхъ (за сценой). Иду, иду.

1-ый извощикъ. Пожалуйста, Томъ, поправь сѣдло у лошади и подложи подъ луку пакли, a то она, бѣдная, ужасно какъ натерла себѣ загривокъ.

(Входитъ второй извощикъ).

2-ой извощикъ. Горохъ и бобы здѣсь совсѣмъ подмоченные, чтобъ ихъ чортъ побралъ, и того и гляди у бѣдной скотины черви заведутся: все въ этомъ домѣ пошло вверхъ дномъ со смерти конюха Робина.

1-ый извощикъ. Бѣдняга! Онъ загрустилъ съ тѣхъ поръ, какъ вздорожалъ овесъ. Это свело его въ могилу.

2-ой извощикъ. Ни въ одномъ домѣ на всемъ лондонскомъ трактѣ нѣтъ такого количества блохъ: я отъ нихъ весь въ пятнахъ, что твой линь.

1-ый извощикъ. Что твой линь! Клянусь обѣдней, ни одного короля въ христ³анскомъ м³рѣ нельзя было бы старательнѣе искусать, чѣмъ меня сегодня послѣ первыхъ пѣтуховъ.

2-ой извощикъ. Ну да, намъ не поставили горшка, и пришлось облегчаться въ каминъ, а отъ мочи блохи плодятся, какъ гольцы.

1-ый извощикъ. Эй, конюхъ, иди сюда, висѣльникъ, иди сюда!

2-ой извощикъ. Мнѣ нужно доставить окорокъ ветчины и два тюка инбиря въ самый Чэрингъ Кроссъ.

1-ый извощикъ. Проклят³е! Мои индюшки совсѣмъ околѣли съ голода въ корзинѣ. Эй, конюхъ! Напади на тебя чума! Что, у тебя глазъ нѣтъ во лбу? Оглохъ ты, что-ли? Будь я подлецъ, если разбить тебѣ башку не такое же хорошее дѣло, какъ выпить. Иди сюда, висѣльникъ! Гдѣ твоя совѣсть?

(Входитъ Гэдсгиль).

Гэдсгиль. Здравствуйте, братцы. Который часъ?

1-ый извощикъ. Кажется, два часа.

Гэдсгиль. Одолжи мнѣ пожалуйста свой фонарь, мнѣ нужно въ конюшню - на мерина взглянуть.

1-ый извощикъ. Эй, полегче. Я знаю штуки похитрѣе, которыя двухъ такихъ стоятъ.

Гэдсгиль (другому извощику). Такъ одолжи мнѣ хоть ты.

2-ой извощикъ. Чорта съ два. Одолжить тебѣ фонарь... какъ бы не такъ! я раньше погляжу, какъ тебя повѣсятъ.

Гэдсгиль. Скажи, къ какому часу думаешь поспѣть въ Лондонъ?

2-ой извощикъ. Достаточно рано, чтобы лечь спать еще при свѣчѣ, ручаюсь тебѣ. Идемъ, сосѣдъ Муксъ, пора будить господъ. Они хотятъ ѣхать въ компан³и - вѣдь у нихъ много поклажи. (Извощики уходятъ).

Гэдсгиль. Эй, кто тамъ? Человѣкъ!

Слуга (за сценой). Я тутъ какъ тутъ - какъ сказалъ воръ.

Гэдсгиль. Или какъ сказалъ трактирный слуга - это одно и тоже. Разницы между нимъ и тобой не больше, чѣмъ между подстрекателемъ и исполнителемъ: ты показываешь намъ, какъ надо грабить.

(Входитъ слуга).

Слуга. Съ добрымъ утромъ, мистеръ Гэдсгиль. Все, что я вамъ вчера вечеромъ сказалъ, подтверждается: одинъ изъ путешественниковъ богатый кентск³й землевладѣлецъ; онъ везетъ съ собой триста марокъ золотомъ. Я самъ слышалъ, какъ онъ вчера за ужиномъ говорилъ объ этомъ одному изъ попутчиковъ. А тотъ нѣчто вродѣ сборщика податей - у него тоже много поклажи - но что онъ везетъ, неизвѣстно. Они уже встали и потребовали себѣ яицъ и масла - сейчасъ двинутся въ путь.

Гэдсгиль. Не миновать имъ встрѣчи съ прислужниками Стараго Ника - даю тебѣ голову на отсѣчен³е.

Слуга. Не надо мнѣ твоей головы, побереги ее для палача, вѣдь я знаю, ты вѣрный слуга Стараго Ника - насколько можетъ быть вѣрнымъ плутъ и мошенникъ.

Гэдсгиль. Что ты мнѣ мелешь про палача? Если меня повѣсятъ, то потребуется пара крѣпкихъ висѣлицъ. Вѣдь со мной въ компан³и должны будутъ вздернуть и старика сэра Джона, а онъ, какъ тебѣ извѣстно, не заморышъ. Да что говорить! Заодно съ нами так³е троянцы, о какихъ тебѣ и не снилось; они ради развлечен³я оказываютъ честь нашему ремеслу своимъ участ³емъ, и поэтому, если бы насъ накрыли, они все уладятъ, заботясь о собственной шкурѣ. Мои союзники не как³е нибудь проходимцы, не бродяги, которые выходятъ съ дубинами грабить на шесть пенсовъ, не сумасбродные красноносые пьянчуги, а люди знатные и степенные, бургомистры и богачи; люди, которые умѣютъ постоять за себя, больше дерутся, чѣмъ говорятъ, больше говорятъ, чѣмъ пьютъ, больше пьютъ, чѣмъ молятся. Нѣтъ, вру - они постоянно молятся своей святой заступницѣ - чужой мошнѣ; или вѣрнѣе не молятся ей, а заставляютъ ее самое взмолиться, обирая ее; они помыкаютъ ею, они на ней выѣзжаютъ и топчутъ ее, какъ старые сапоги.

Слуга. Какъ? чужая мошна ихъ сапоги? а выдержатъ ли эти сапоги грязь, въ которой они топчутся?

Гэдсгиль. Выдержатъ. Правосуд³е ихъ смазываетъ. Мы грабимъ съ полной безопасностью - какъ за каменной стѣной. При насъ такое зелье - папоротниковый цвѣтъ, и мы ходимъ невидимками.

Слуга. Ну, а я полагаю, что если васъ не видно, то этимъ вы больше обязаны ночной темнотѣ, чѣмъ папоротникову цвѣту.

Гэдсгиль. Дай мнѣ руку. Ты получишь свою долю въ добычѣ, клянусь тебѣ, какъ честный человѣкъ.

Слуга. Нѣтъ, поклянись лучше, какъ мошенникъ и воръ.

Гэдсгиль. Да ну тебя. Homo - общее назван³е для всѣхъ людей. Вели конюху вывести моего мерина изъ конюшни. Прощай, грязный плутъ.

ИЗВОЩИКИ и ГЭДСГИЛЬ. (Д. II, сц. 1).

Картина извѣстнаго анг. жанриста Роб. Смирка (Hob. Smirke, R. A., 1752-1845).

СЦЕНА II.

Дорога близъ Гэдсгиля.

Входятъ принцъ Генрихъ и Пойнсъ; Бардольфъ и Пето вдали.

Пойнсъ. Скорѣе, спрячемся! Я увелъ лошадь Фальстафа, и его коробитъ отъ злости, какъ новый бархатъ.

Принцъ Генрихъ. Спрячемся.

(Входитъ Фальстафъ).

Фальстафъ. Пойнсъ, Пойнсъ, чтобъ тебя на висѣлицу вздернули! Пойнсъ!

Принцъ Генрихъ. Молчи, ожирѣвш³я почки. Что это ты за шумъ поднялъ?

Фальстафъ. Гдѣ Пойнсъ, Галь?

Принцъ Генрихъ. Онъ поднялся туда на пригорокъ - пойду приведу его.

(Дѣлаетъ видъ, что ищетъ Пойнса).

Фальстафъ. Чистое проклят³е отправляться грабить въ компан³и такого вора. Негодяй увелъ мою лошадь и чортъ его знаетъ, гдѣ привязалъ ее. Сдѣлай я еще пѣшкомъ четыре мѣряныхъ фута - и я испустилъ бы духъ. Право, я еще могу умереть порядочнымъ человѣкомъ, если меня не повѣсятъ за уб³йство этого бездѣльника. Я ежечасно отрекаюсь отъ сообщничества съ нимъ вотъ уже двадцать два года, и точно заколдованный не отстаю отъ него. Пусть меня повѣсятъ, если этотъ негодяй не приворожилъ меня къ себѣ какимъ-нибудь зельемъ. Иначе быть не можетъ - мнѣ дали приворотнаго зелья. Пойнсъ! Галь! Чума на васъ обоихъ. Бардольфъ! Пето! Пусть я умру съ голода, если я хоть разъ еще пойду на грабежъ. Будь я презрѣннѣйшимъ холопомъ, когда либо жевавшимъ пищу, если не лучше стать опять честнымъ человѣкомъ и уйти отъ этихъ негодяевъ. Восемь ярдовъ по неровной почвѣ для меня то же самое, что для другихъ пройти семьдесятъ верстъ и эти безсердечные подлецы это хорошо знаютъ. Проклят³е, когда воры нечестно поступаютъ другъ съ другомъ. (Слышенъ свистъ). Фью-ю! Чума васъ всѣхъ срази! Приведите мнѣ мою лошадь, бездѣльники. Лошадь мнѣ, висѣльники!

Принцъ Генрихъ. Замолчи, жирное брюхо. Ложись на землю. Приложи ухо къ землѣ и прислушайся, не ѣдутъ ли путники.

Фальстафъ. А есть у тебя рычаги, чтобы потомъ поднять меня? Чортъ побери! Я еще разъ не потащу такъ далеко свое тѣло за всѣ деньги въ казнѣ твоего отца. Затѣмъ это вы, негодяи, такъ меня подвели?

Принцъ Генрихъ. Врешь, никто тебя не подводилъ - нѣтъ у тебя ни подводы, ни лошади.

Фальстафъ. Прошу тебя, добрый принцъ Галь, помоги мнѣ найти мою лошадь, милый сынъ нашего короля.

Принцъ Генрихъ. Убирайся, бездѣльникъ! Что я тебѣ конюхъ дался?

Фальстафъ. Такъ иди повѣсься на своей собственной подвязкѣ, которая тебѣ дана, какъ наслѣднику престола. Если меня накроютъ, вы за это поплатитесь. Если про васъ не сочинятъ пѣсни на самые гнусные мотивы, пусть я отравлюсь стаканомъ хереса. Когда шутка такъ далеко заходитъ, да еще пѣшкомъ, я ее терпѣть не могу.

(Входитъ Гэдсгиль).

Гэдсгиль. Стой.

Фальстафъ. Я и такъ стою, хотя противъ желан³я.

Пойнсъ. А, это нашъ развѣдчикъ. Узнаю его по голосу.

(Входитъ Бардольфъ).

Бардольфъ. Что слышно?

Гэдсгиль. Становитесь на мѣста, надѣвайте маски. Съ горы везутъ королевск³я деньги въ королевскую казну.

Фальстафъ. Врешь, плутъ, ихъ везутъ въ королевск³й кабакъ.

Гэдсгиль. Ихъ хватитъ на то, чтобы всѣхъ насъ вывести въ люди.

Фальстафъ. Вѣрнѣе привести къ висѣлицѣ.

Принцъ Генрихъ. Вы четверо нападете на нихъ на узкой тропинкѣ; Недъ Пойнсъ и я будемъ стоять внизу. Если они улизнутъ отъ васъ, то попадутся прямо намъ въ руки.

Пето. Сколько ихъ?

Гэдсгиль. Восемь или десять человѣкъ.

Фальстафъ. Чортъ возьми, а не ограбятъ ли они насъ?

Принцъ Генрихъ. Что, струсилъ, сэръ Джонъ Толстое Пузо?

Фальстафъ. Я, конечно, не такой сухарь, какъ твой дѣдъ, Джонъ Гантъ, но я не трусъ, Галь.

Принцъ Генрихъ. Это видно будетъ на дѣлѣ.

Пойнсъ. Эй, Джэкъ, твоя лошадь стоитъ за заборомъ, когда она тебѣ понадобится, ты ее тамъ найдешь. Прощай, и держись крѣпко.

Фальстафъ. Теперь ужъ я не могу приколотить его, хотя бы мнѣ грозила висѣлица.

Принцъ Генрихъ (тихо Пойнсу). Гдѣ же наши плащи, Недъ?

Пойнсъ. Здѣсь поблизости. Спрячемся.

(Уходятъ принцъ Генрихъ и Пойнсъ).

Фальстафъ. А теперь, кому счастье улыбнется, тотъ добычу и возьметъ. Всѣ по мѣстамъ.

(Входятъ путешественники).

1-ый путешественникъ. Идемъ, сосѣдъ. Мальчикъ спустится съ нашими лошадьми съ горы, а мы пройдемся пѣшкомъ, чтобы размять ноги.

Воры. Стой!

Путешественники. Господи ²исусе!

Фальстафъ. Бейте, валите ихъ; перерѣжьте бездѣльникамъ горло. А, ублюдки гусеницъ, упитанные ветчиной, мерзавцы! Они ненавидятъ насъ, молодежъ. Валите ихъ на землю, общипайте ихъ.

Путешественники. Мы погибли, разорены въ конецъ - мы и наши семьи.

Фальстафъ. Повѣсить бы васъ, толстопузыхъ негодяевъ. Разорены? Нѣтъ, жирные скряги, жаль, что не все ваше добро съ вами. Шевелитесь, окорока, шевелитесь! И намъ, молодымъ людямъ, жить надо, негодяи. Можетъ быть, вы къ тому же присяжные судьи,- такъ мы же васъ разсудимъ.

(Уходятъ Фальстафъ и друг³е, уводя съ собой путешественниковъ).

(Входятъ принцъ Генрихъ и Пойнсъ).

Принцъ Генрихъ. Грабители связали честныхъ людей. А если бы мы съ тобой могли теперь обобрать воровъ и весело отправиться въ Лондонъ, было бы о чемъ толковать цѣлую недѣлю, надъ чѣмъ хохотать цѣлый мѣсяцъ и что запомнить, какъ хорошую шутку, навсегда.

Пойнсъ. Спрячемся, я слышу ихъ шаги.

(Возвращаются воры).

Фальстафъ. Идемъ, голубчики. Давайте дѣлить добычу, а потомъ на лошадей, пока не занялся день. Если принцъ и Пойнсъ не два величайшихъ труса - то нѣтъ справедливости на свѣтѣ. Пойнсъ этотъ не храбрѣе дикой утки.

Принцъ Генрихъ. Деньги давайте!

(Бросается на нихъ).

Пойнсъ. Негодяи!

(Въ то время какъ они занялись дѣлежомъ, принцъ и Пойнсъ кидаются на нихъ. Всѣ они бѣгутъ, и Фальстафъ, послѣ двухъ-трехъ ударовъ, тоже убѣгаетъ, бросая добычу).

Принцъ Генрихъ.

Легко досталось. Живо на коней.

Воришки разбѣжались, перетрусивъ

Такъ сильно, что не смѣютъ повстрѣчаться,

Подозрѣвая стражника другъ въ другѣ.

Впередъ, мой добрый Недъ. Теперь Фальстафъ

Бѣжитъ, потѣя до смерти, и землю

Сухую утучняетъ вдоль дороги.

Не будь онъ такъ смѣшонъ, онъ былъ бы жалокъ.

Пойнсъ.

Какъ громко негодяй ревѣлъ!

ПРИНЦЪ и ПОЙНСЪ НАПАДАЮТЪ НА ФАЛЬСТАФА (Дѣйств. II, сц. 2).

Картина извѣстныхъ англ³йскихъ жпвописцевъ Роберта Смирка и Джозефа Фаррингтона (Rob. Smirkc, 1752-1845; J. Farington, R. A. 1747-1821) (Большая Бойделевская галлерея).

СЦЕНА III.

Варквортъ. Комната въ замкѣ.

Входитъ Готспуръ, читая письмо.

- "Что касается меня, милордъ, то изъ любви, которую питаю къ вашему дому, я былъ бы счастливъ, если бы могъ примкнуть къ вамъ". Онъ былъ бы счастливъ - такъ почему же его нѣтъ здѣсь? Изъ любви, которую онъ питаетъ къ нашему дому - онъ однако доказываетъ своимъ письмомъ, что его собственный сарай ему дороже нашего дома. Посмотримъ, что онъ пишетъ дальше. "Ваше предпр³ят³е очень опасное"; конечно, опасное: опасно также простудиться, спать, пить; но я могу васъ увѣрить, милордъ дуракъ, что среди этой крапивы, которую называютъ опасностью, мы сорвемъ цвѣтокъ, называемый безопасностью. "Предпр³ят³е, которое вы затѣяли, опасно; друзья, которыхъ вы называете, ненадежны; время неподходящее, и весь вашъ заговоръ слишкомъ легковѣсенъ для борьбы съ такимъ сильнымъ непр³ятелемъ". Такъ вы думаете? А я вамъ на это скажу, что вы пустоголовый трусъ и что вы лжете. Что за дуракъ! Клянусь Господомъ, нашъ заговоръ не хуже всякаго другого. Наши друзья вѣрны и надежны; хорош³й заговоръ, хорош³е друзья и очень надежные; великолѣпный заговоръ, очень хорош³е друзья. Что за холодный, какъ ледъ, негодяй! Арх³епископъ ²оркск³й одобряетъ и заговоръ, и весь ходъ дѣла. Чортъ побери! Если бы онъ мнѣ теперь попался, я бы пришибъ его вѣеромъ его жены. Развѣ въ этомъ предпр³ят³и не участвуютъ мой отецъ, мой дядя и я? Лордъ Эдмундъ Мортимеръ, арх³епископъ ²оркск³й и Оуэнъ Глендоверъ? Да еще и Дугласъ? Развѣ не получилъ я отъ всѣхъ письма, съ услов³емъ встрѣтиться со всѣми войсками девятаго числа слѣдующаго мѣсяца, и развѣ нѣкоторые изъ нихъ уже не выступили въ походъ? Что за язычникъ! Нечестивецъ! Окажется еще, что въ своей искренней трусости и ограниченности онъ отправится къ королю и откроетъ ему всѣ наши замыслы. О, я готовъ надавать себѣ пощечинъ за то, что предложилъ такому молокососу участ³е въ столь почетномъ предпр³ят³и. Чортъ съ нимъ! Пусть разскажетъ королю. Мы готовы. Я отправлюсь сегодня въ ночь.

Входитъ лэди Перси.

Здравствуй, Кэтъ! я долженъ покинуть васъ черезъ два часа.

Лэди Перси.

Зачѣмъ, супругъ мой добрый, ты всегда

Уединенья ищешь? За какую

Вину отлучена я двѣ недѣли

Отъ ложа Гарри моего? Скажи,

Мой милый, отчего ты отвратился

Отъ пищи, смѣха, золотого сна?

Зачѣмъ глаза ты въ землю опускаешь

И вздрагиваешь часто, оставаясь

Одинъ? Что молодую кровь согнало