Шекспир Вильям - Король Генрих Iv. (Части I и Ii)

нанесете обиду висѣлицѣ.

   Принцъ Генрихъ. А какъ поживаетъ твой господинъ, Бардольфъ?

   Бардольфъ. Хорошо, добрый лордъ. Онъ узналъ о пр³ѣздѣ вашей милости въ Лондонъ - вотъ вамъ письмо (подаетъ письмо).

   Пойнсъ. Доставлено съ должнымъ почтен³емъ. Какъ же здоровье твоего начальника, бабьяго лѣта?

   Бардольфъ. Тѣло его пребываетъ въ вожделѣнномъ здрав³и, сэръ.

   Пойнсъ. Зато безсмертная часть его нуждается во врачѣ, но это его не печалитъ - она хоть и больна, да не умираетъ.

   Принцъ Генрихъ. Я позволяю этому наросту обходиться со мной запросто, какъ моей собакѣ, и онъ этимъ пользуется - смотри, что онъ пишетъ.

   Пойнсъ (читаетъ). "Отъ Джона Фальстафа, рыцаря" - при каждомъ случаѣ онъ себя такъ называетъ, какъ люди, которые сродни королямъ; они никогда не уколятъ пальца, не сказавъ: "вотъ пролилась королевская кровь". - Какъ такъ, спрашиваетъ тотъ, кто притворяется непонимающимъ; и отвѣтъ слѣдуетъ такъ же быстро, какъ летитъ шапка съ головы просителя: "я бѣдный родственникъ короля, сэръ".

   Принцъ Генрихъ. Да, они непремѣнно хотятъ считаться нашими родственниками, хотя бы для этого пришлось вести родословную отъ ²афета. Прочитай письмо.

   Пойнсъ. "Отъ сэра Джона Фальстафа, рыцаря, сыну короля, ближайшему наслѣднику своего отца, Гарри, принцу Уэльскому, привѣтъ" - да вѣдь это точно оффиц³альная бумага.

   Принцъ Генрихъ. Читай!

   Пойнсъ. "Я хочу уподобиться благороднымъ римлянамъ по краткости". - Онъ вѣроятно думалъ о краткости дыхан³я, объ одышкѣ. - "Я поручаю себя твоей благосклонности, привѣтствую тебя и уѣзжаю. Не будь слишкомъ близокъ съ Пойнсомъ; онъ такъ злоупотребляетъ твоимъ расположен³емъ, что клянется, будто ты собираешься жениться на его сестрѣ Нелли. Покайся, сколько можешь, въ своихъ грѣхахъ въ свободныя минуты, и прощай. Остаюсь твой или не твой (смотря по твоему обращен³ю) Джэкъ Фальстафъ для моихъ пр³ятелей, Джонъ для моихъ братьевъ и сестеръ, сэръ Джонъ для всей Европы". - Милордъ, я обмокну это письмо въ хересъ и заставлю Фальстафа проглотить его.

   Принцъ Генрихъ. Ты этимъ заставишь его проглотить десятка два его собственныхъ словъ. Но неужели ты такъ поступаешь со мною, Недъ? Развѣ я долженъ жениться на твоей сестрѣ?

   Пойнсъ. Пошли Богъ бѣдняжкѣ не худшую участь! Но я этого никогда не говорилъ.

   Принцъ Генрихъ. Вотъ мы такъ праздно убиваемъ время, а души мудрецовъ сидятъ въ облакахъ и смѣются надъ нами. (Бардольфу). Твой начальникъ теперь въ Лондонѣ?

   Бардольфъ. Да, милордъ.

   Принцъ Генрихъ. Гдѣ онъ ужинаетъ? Все въ прежнемъ хлѣвѣ кормится старый боровъ?

   Бардольфъ. Да, попрежнему, милордъ, въ Истчипѣ.

   Принцъ Генрихъ. Въ какой компан³и?

   Пажъ. Съ гуляками стараго прихода, милордъ.

   Принцъ Генрихъ. Будутъ съ нимъ женщины?

   Пажъ. Ни одной, милордъ, кромѣ мистриссъ Квикли и мистриссъ Долли Тиршитъ.

   Принцъ Генрихъ. Это что еще за тварь?

   Пажъ. Очень приличная женщина, сэръ, и родственница моего господина.

   Принцъ Генрихъ. Такая же родственница, какъ деревенская корова городскому быку. Что-жъ, Недъ, не накрыть ли намъ ихъ за ужиномъ?

   Пойнсъ. Я ваша тѣнь, милордъ, я слѣдую за вами.

   Принцъ Генрихъ. Слушай, мальчикъ, и ты, Бардольфъ - ни слова вашему господину о томъ, что я пр³ѣхалъ въ Лондонъ. Вотъ вамъ за ваше молчан³е.

   Бардольфъ. Я онѣмѣлъ, сэръ.

   Пажъ. Я тоже съумѣю держать языкъ за зубами.

   Принцъ Генрихъ. Хорошо, ступай. (Уходятъ Бардольфъ и пажъ). Эта Долли Тиршитъ, вѣроятно, нѣчто вродѣ проѣзжей дороги?

   Пойнсъ. Навѣрное такая же изъѣзженная, какъ дорога между Сентъ-Альбаномъ и Лондономъ.

   Принцъ Генрихъ. Какъ бы намъ сегодня увидать Фальстафа въ настоящемъ свѣтѣ и такъ, чтобы насъ не видѣли?

   Пойнсъ. Одѣнемъ кожанныя куртки и передники, и будемъ прислуживать за ужиномъ вмѣсто слугъ.

   Принцъ Генрихъ. Изъ бога превратиться въ быка - паден³е не малое. Однако нѣчто подобное бывало съ Юпитеромъ. Изъ принца стать лакеемъ - низменное превращен³е. Но я и на это пойду. Для такой цѣли можно и сумасбродство совершить.

  

                       Нортомберлэндъ.

  

             Прошу тебя, о нѣжная супруга

             И дорогая дочь, свободнымъ дайте

             Итти путемъ моимъ дѣламъ печальнымъ.

             Не будьте сумрачны, какъ наши дни.

             Подобно имъ, не огорчайте Перси.

  

                       Лэди Нортомберлэндъ.

  

             Я, что могла, сказала и смолкаю.

             Творите, что хотите. Ваша мудрость

             Пусть вамъ укажетъ путь.

  

                       Нортомберлэндъ.

  

                                                           Увы, любимый другъ,

             Я честь свою оставилъ, какъ залогъ,

             И лишь отъѣздомъ на войну возможно

             Мнѣ выкупить ее.

  

                       Лэди Перси.

  

                                                 Во имя Бога,

             Не отправляйтесь на войну вы эту!

             Ужъ разъ, отецъ, вы слову измѣнили,

             Хоть были вы имъ связаны сильнѣй:

             Когда родной вашъ Перси, мой сердечно

             Любимый Гарри, взоры устремлялъ

             На сѣверъ, не увидитъ-ли отца,

             Идущаго съ подмогой, но напрасно.

             Кто васъ тогда склонялъ остаться дома?

             Въ тотъ страшный день обоимъ вамъ грозила

             Потеря чести. Что до васъ, пусть снова

             Лучемъ небесъ заблещетъ ваша честь.

             Но честь его! Она надъ нимъ всю жизнь

             Сверкала, точно солнце средь лазури,

             И свѣтъ ея звалъ къ доблестнымъ дѣламъ

             Все рыцарство англ³йское. Мой Гарри

             Былъ зеркаломъ для молодежи знатной.

             Одни безног³е не подражали

             Его походкѣ. Слишкомъ быстрый говоръ -

             Случайный въ немъ природный недостатокъ -

             И тотъ сталъ вскорѣ признакомъ героевъ.

             Кто-жъ одаренъ былъ тихой, плавной рѣчью,

             Тотъ на порокъ достоинство мѣнялъ,

             Лишь только-бъ походить на Гарри Перси.

             Такъ рѣчь его, походка, образъ жизни,

             Любимыя забавы, упражненья

             Военныя, привычки и причуды,-

             Все становилось зеркаломъ и цѣлью,

             Уставомъ, образцомъ для всѣхъ другихъ.

             И отъ него, отъ лучшаго изъ смертныхъ,

             Отъ чуда средь людей, кто ни предъ кѣмъ

             Еще не отступалъ, вы отступились,

             Безъ помощи покинули его

             Лицомъ къ лицу съ жестокимъ богомъ смерти,

             Средь войска, гдѣ про доблесть говорило

             Лишь имя Готспура. Такъ никогда,

             О никогда, молю, не оскорбляйте

             Его безплотной тѣни и не будьте

             Честнѣй съ другими, чѣмъ вы были съ нимъ.

             Оставьте ихъ однихъ. Безъ васъ довольно

             Сильны арх³епископъ и маршалъ.

             Имѣй мой милый Гарри половину

             Ихъ войска, я теперь-бы обвивала

             Руками шею Готспура и съ нимъ

             О смерти Монмута вела бесѣду.

  

                       Нортомберлэндъ.

  

             Смири свою печаль, дитя родное,

             Во мнѣ ты бодрость духа убиваешь,

             Оплакивая старыя ошибки.

             Итти я долженъ, чтобъ опасность встрѣтить

             Лицомъ къ лицу. Не то она настигнетъ

             Меня въ другое время болѣ слабымъ.

  

                       Лэди Нортомберлэндъ.

  

             Въ Шотланд³ю бѣги, пока народъ

             И знать своей не обнаружатъ силы.

  

                       Лэди Перси.

  

             Коль одолѣть имъ короля удастся,

             Пристаньте къ нимъ, сплотите ихъ, какъ обручъ,

             Чтобъ сильное еще сильнѣе стало.

             Но раньше пусть сражаются одни,

             Какъ Гарри вашъ. Вы это допустили,

             И вотъ теперь осталась я вдовой

             Чтобъ вѣчно, сколько-бъ лѣтъ я ни жила,

             Слезами орошать супруга память,

             Пока она не разцвѣтетъ до неба.

  

                       Нортомберлэндъ.

  

             Идемъ, идемъ. Душа моя подобна

             Приливу, что достигъ уже предѣла

             И вдругъ остановился безъ движенья.

             Пристать къ арх³епископу хотѣлъ я,

             Но тысяча мѣшаетъ мнѣ причинъ.

             Итакъ, въ Шотланд³ю. Тамъ буду ждать, доколѣ

             Судьба не повелитъ предстать на бранномъ полѣ.

  

         Первый слуга. Зачѣмъ, чортъ возьми, ты принесъ печеныя яблоки? Ты вѣдь знаешь, что сэръ Джонъ терпѣть не можетъ печеныхъ яблокъ?

   Второй слуга. Ты правъ, клянусь обѣдней. Принцъ однажды поставилъ передъ нимъ блюдо печеныхъ яблокъ и сказалъ ему, что вотъ еще пять сэровъ Джоновъ; снявъ шляпу, онъ добавилъ: "Имѣю честь раскланяться съ этими шестью черствыми, старыми, круглыми, сморщенными рыцарями". Сэръ Джонъ очень злился, но навѣрное уже забылъ объ этомъ.

   Первый слуга. Ну, такъ накрой столъ для десерта и поставь ихъ. Поищи, не встрѣтится ли тебѣ гдѣ-нибудь Сникъ съ его музыкантами. Мистриссъ Тиршитъ хотѣла-бы послушать музыку. Поторопись. Въ комнатѣ, гдѣ они ужинали, очень жарко; они сейчасъ придутъ сюда.

   Второй слуга. Слушай: сюда сейчасъ прибудутъ принцъ и мистеръ Пойнсъ; они надѣнутъ наши куртки и передники, и сэръ Джонъ не долженъ объ этомъ знать. Бардольфъ былъ здѣсь и предупредилъ объ этомъ.

   Первый слуга. Вотъ такъ потѣха будетъ, чортъ возьми. Отлично придумано.

   Второй слуга. Пойду поищу Сника.

   Хозяйка. Право, душечка, у васъ кажется отличная температура! Вашъ пульсикъ рвется такъ быстро, какъ только можно пожелать, а личико у васъ, даю слово, румяное, какъ у розы. Но вы, кажется, выпили слишкомъ много канарскаго вина; оно удивительно какъ пробираетъ и проникаетъ въ кровь, прежде чѣмъ успѣешь подумать, что съ тобой такое. Ну, а какъ вы себя теперь чувствуете?

   Долли. Немного лучше.

   Хозяйка. Хорошо сказано! Доброе сердце лучше золота. Вотъ и сэръ Джонъ.

   Фальстафъ. "Когда Артуръ явился ко двору"... вынесите горшокъ... "онъ былъ достойнымъ королемъ". (Уходитъ слуга). Какъ вы себя чувствуете, мистриссъ Долли?

   Хозяйка. Ей стало дурно - отъ духоты ей грудь сдавило.

   Фальстафъ. Всѣ женщины таковы. Какъ только ихъ придавишь - имъ сдѣлается дурно.

   Долли. Ахъ, поганый тетеревъ, такъ-то вы меня успокаиваете!

   Фальстафъ. Тетерева изъ-за васъ жирѣютъ, мистриссъ Долли.

   Долли. Изъ-за меня? нѣтъ, отъ обжорства и болѣзней, а не изъ-за меня.

   Фальстафъ. Если повара порождаютъ обжорство, то ты, и так³я какъ ты, порождаютъ болѣзни. Эти подарочки мы получаемъ отъ васъ, Долли. Согласись съ этимъ, моя невинная овечка.

   Долли. Вовсе нѣтъ! - это вы отбираете у насъ наши цѣпочки и драгоцѣнности.

   Фальстафъ. "Брошки, жемчугъ и золото" - когда бьешься храбро, то уходишь съ поля битвы, хромая. Идешь въ атаку, храбро поднявъ пику, а потомъ также храбро идешь къ хирургу, который храбро берется за начиненные колчаны.

   Долли. Чтобъ тебя повѣсили, грязный морской угорь!

   Хозяйка. Старая истор³я, стоитъ вамъ двоимъ встрѣтиться, какъ непремѣнно подеретесь. Вы раздражительны, точно двѣ поджаренныя безъ масла корки, что никакъ не могутъ быть вмѣстѣ, не царапаясь. Что за несчаст³е! Долженъ же кто-нибудь уступить - и, конечно, вы, мистриссъ Долли. Вы слабѣйш³й сосудъ и, какъ говорятъ, порожн³й сосудъ.

   Долли. Можетъ ли слабый порожн³й сосудъ вмѣстить такую бочку? Въ немъ цѣлый грузъ бордосскаго вина: ни на одномъ торговомъ суднѣ трюмъ не бываетъ болѣе нагруженъ. Ну, да ужъ такъ и быть - помиримся, Джэкъ. Ты отправляешься на войну, и какъ знать, увидимся ли мы еще съ тобой (Входитъ слуга).

   Слуга. Сэръ, пришелъ прапорщикъ Пистоль и хочетъ васъ видѣть.

   Долли. Повѣсить бы его, хвастливаго заб³яку. Не пускайте его сюда,- это самый негодный сквернословъ въ Англ³и.

   Хозяйка. Если онъ заб³яка, не пускайте его сюда - ни за что. У меня вѣдь есть сосѣди. Не нужно мнѣ заб³якъ, я въ почетѣ у самыхъ лучшихъ людей. Закройте двери! Не пускать заб³якъ! Не для того я такъ долго жила, чтобы теперь имѣть дѣло съ заб³яками. Закройте двери, прошу васъ.

   Фальстафъ. Послушай, однако, хозяйка...

   Хозяйка. Пожалуйста успокойтесь, сэръ Джонъ, мы не пустимъ сюда заб³якъ.

   Фальстафъ. Да развѣ ты не слышишь, что это мой прапорщикъ.

   Хозяйка. Глупости, сэръ Джонъ - лучше и не говорите. Вашего заб³яку-прапорщика я не впущу. Я была на-дняхъ у мистера Тиссика, нашего комиссара, и онъ мнѣ сказалъ,- это было не далѣе, чѣмъ въ прошлую среду: "сосѣдка Квикли, сказалъ онъ,- мистеръ Домбъ, нашъ пастырь, былъ при этомъ; "сосѣдка Квикли", сказалъ онъ, "пускайте къ себѣ только вѣжливыхъ людей, потому что", сказалъ онъ, "про васъ идетъ дурная слава", а я знаю, почему онъ это сказалъ,- "потому что", сказалъ онъ, "вы честная женщина, и на хорошемъ счету; будьте же осторожны, и принимайте гостей съ разборомъ". "Не принимайте", сказалъ онъ, "заб³якъ". Я не впущу заб³яку. Вы бы перекрестились, если бы слышали, какъ онъ это сказалъ. Нѣтъ, я не пущу сюда заб³яку.

   Фальстафъ. Онъ не заб³яка, хозяйка, а мелк³й плутъ. Его хоть по спинѣ гладь, какъ маленькую левретку: онъ не задеретъ и индюшки, если она взъерошитъ перья и будетъ сопротивляться. Позови его, слуга.

   Хозяйка. Вы говорите, что онъ плутъ; я не заграждаю путь къ себѣ въ домъ ни честному человѣку, ни плуту, но я не люблю заб³якъ. Мнѣ сразу становится дурно при одномъ напоминан³и о нихъ. Потрогайте меня, господа, какъ меня всю трясетъ, посмотрите.

   Долли. Правда, хозяйка, вы дрожите.

   Хозяйка. Не правда-ли, какъ осиновый листъ? Я не выношу заб³якъ.

   (Входятъ Пистоль, Бардольфъ и пажъ).

   Пистол ь. Да хранитъ васъ Господь, сэръ Джонъ.

   Фальстафъ. Здравствуй, прапорщикъ Пистоль. Вотъ, Пистоль, я тебя заряжаю стаканомъ хереса - а ты пали въ хозяйку.

   Пистол ь. Я выпалю въ нее двумя пулями, сэръ Джонъ.

   Фальстафъ. Она обстрѣлена, ее такими зарядами не проймешь.

   Хозяйка. Я до такихъ напитковъ, какъ ваши пули и заряды, не охотница - и не буду пить больше, чѣмъ влѣзетъ - ни для чьего удовольств³я.

   Пистоль. Ну, такъ я выпалю въ васъ, мистриссъ Доротея.

   Долли. Въ меня? Мнѣ наплевать на тебя, гнусный мерзавецъ. Ахъ, ты низк³й оборванецъ, негодяй, обманщикъ, оборвышъ, не имѣющ³й рубашки на тѣлѣ. Убирайся, заплѣснѣвш³й плутъ, убирайся! Я тутъ не для тебя, а для твоего господина.

   Пистоль. Я знаю васъ, мистриссъ Доротея.

   Долли. Убирайся, негодный карманный воришка! Прочь, мелк³й грабитель! Клянусь этимъ виномъ, я воткну ножъ въ твою грязную глотку, если ты будешь приставать ко мнѣ. Убирайся, пьяный негодяй, истасканный шутъ. Съ которыхъ поръ это ты знаешь меня? Господи помилуй, подумаешь, какая важность, что у него два шнура на плечѣ болтаются!

   Пистоль. Провалиться мнѣ на мѣстѣ, если я не обомну тебѣ оборки за это.

   Фальстафъ. Отстань, Пистоль - не ссорься здѣсь. Убирайся отсюда, Пистоль.

   Хозяйка. Да, добрый капитанъ Пистоль, не ссорьтесь здѣсь, гдѣ угодно буяньте, только не здѣсь, дорогой капитанъ.

   Долли. Капитанъ? Проклятый обманщикъ! Не стыдно тебѣ величаться капитаномъ? Будь я на мѣстѣ капитановъ, я бы отколотила тебя за то, что присваиваешь себѣ ихъ зван³е, не дослужившись до него. Какой ты такой капитанъ? Низк³й ты человѣкъ? За что тебя произвели въ капитаны? За то, что ты рвешь оборки у потаскушекъ въ публичныхъ домахъ? Онъ капитанъ! Повѣсить бы его, мерзавца. Онъ живетъ тухлымъ черносливомъ и сухими корками. Онъ капитанъ! Так³е мерзавцы и самое слово "капитанъ", сдѣлали такимъ же мерзкимъ, какъ слово "обладать", которое было хорошимъ словомъ, прежде чѣмъ ему не придали сквернаго смысла. Пора, чтобы настоящ³е капитаны положили этому конецъ.

   Бардольфъ. Пожалуйста, уйди, милый прапорщикъ.

   Фальстафъ. Мистриссъ Долли, поди сюда на одно слово.

   Пистоль. Чтобъ я ушелъ? Нѣтъ, капралъ Бардольфъ. Я способенъ разорвать ее - вотъ что я тебѣ скажу. Я ей отомщу.

   Пажъ. Пожалуйста, уйди.

   Пистоль. Нѣтъ, не раньше чѣмъ упрячу ее въ адъ - въ проклятое озеро Плутона, въ кромѣшную глубину ада, вмѣстѣ съ Эребомъ, и пусть ее мучатъ такими же гнусными пытками. Давайте сюда уды и удилища, говорю я. Спѣшите же, собаки! Тащите ее внизъ, парки. Не Ирена ли передъ нами?

   Хозяйка. Добрый капитанъ, успокойтесь, прошу васъ! Теперь поздно. Укротите свой гнѣвъ.

  

                       Пистоль.

  

             Вотъ такъ потѣха. Водовозныхъ клячъ,

             Одровъ татарскихъ, дѣлающихъ въ день

             Съ усильемъ тридцать верстъ - вдругъ принимать

             За Цезарей или за Канибаловъ

             Иль за троянскихъ грековъ. Пусть проклятье

             Падетъ на нихъ и Цербера, ихъ князя.

             И пусть небесный громъ ихъ разразитъ.

             Что спорить намъ изъ-за такого вздора!

  

         Хозяйка. Клянусь душой, капитанъ, очень вы сердитыя слова говорите.

         Бардольфъ. Уходите, добрый прапорщикъ, а то дѣло дойдетъ до драки.

         Пистоль. Пусть люди дохнутъ, какъ собаки, а вѣнцы отдаются, какъ булавки. Не Ирена-ли передъ нами?

         Хозяйка. Даю вамъ слово, капитанъ, что такой здѣсь нѣтъ. Господи помилуй, неужели бы я ее прятала отъ васъ? Ради Бога, успокойтесь.

  

                       Пистоль.

  

             Красавица моя Калиполида,

             Ѣшъ и толстѣй. Эй, хереса сюда!

             Si fortune me tormente, sperato me contente.

             Бояться-ль залпа? Нѣтъ, пусть врагъ палитъ.

             Эй, хереса! А ты ложись, красотка.

  

         Фальстафъ. Смирно, Пистоль.

         Пистоль. Дорогой рыцарь, я цѣлую твой кулакъ. Развѣ мы не видали съ тобой вмѣстѣ семизвѣзд³я?

         Долли. Ради Бога, сбросьте его съ лѣстницы. Я не могу выносить этого вздорнаго мерзавца.

         Пистоль. Сбросить его съ лѣстницы! Знаемъ мы такихъ голлоуэйскихъ клячъ, какъ ты!

         Фальстафъ. Выброси его, Бардольфъ, какъ негодную игорную марку. Если онъ болтаетъ, чтобы ничего не сказать, пусть онъ самъ обратится въ ничто.

         Бардольфъ. Ну, ступай, ступай.

  

                       Пистоль.

  

             Что? Надобно колоть и кровь пускать?

             Смерть, усыпи-жъ меня. Прерви мой скорбный вѣкъ.

             Пусть тяжк³я, з³яющ³я раны

             Приманятъ трехъ сестеръ. Ты, Атропосъ, ко мнѣ!

  

         Хозяйка. Вотъ такъ истор³я завязалась!

         Фальстафъ. Мальчикъ, подай шпагу.

         Долли. Прошу тебя, Джэкъ, прошу, не обнажай шпаги!

         Фальстафъ (наступая со шпагой на Пистоля). Вонъ отсюда!

         Хозяйка. Вотъ такъ скандалъ! Я лучше откажусь отъ содержан³я таверны, чѣмъ вѣчно терпѣть так³е страхи и ужасы. Еще произойдетъ уб³йство, чего добраго. Ради Бога, спрячьте въ ножны шпаги, спрячьте ихъ. (Уходятъ Бардольфъ и Пистолъ).

         Долли. Прошу тебя, Джэкъ, успокойся, негодяй ушелъ. Ахъ, ты мой непотребный, храбрый плутишка!

         Хозяйка. Не ранены ли вы въ пахъ? Онъ вѣдь, кажется, мѣтилъ вамъ прямо въ животъ.

         Фальстафъ. Вытолкалъ ты его за дверь?

         Бардольфъ. Да, сэръ, негодяй былъ пьянъ. Вы его ранили, сэръ, въ плечо.

   Фальстафъ. Негодяй! какъ онъ смѣлъ задирать меня.

   Долли. Ахъ, ты милый плутишка. Бѣдная обезьянка, какъ ты вспотѣлъ! Дай мнѣ вытереть лицо - дай твою мордочку. Ахъ, негодяй! вѣдь я, право, люблю тебя. Ты храбръ, какъ Гекторъ троянск³й, ты одинъ стоишь пятерыхъ Агамемноновъ, и въ десять разъ превосходишь всѣхъ девять героевъ. Ахъ, негодникъ!

   Фальстафъ. Проклятый мерзавецъ, я его въ другой разъ закачаю на простынѣ.

   Долли. Сдѣлай это, если можешь - и я тебя за это покачаю промежъ двухъ простынь.

   Пажъ. Музыка пришла, сэръ.

   Фальстафъ. Пусть играютъ. Играйте, господа. Сядь ко мнѣ на колѣни,

   Долли. Этак³й подлый заб³яка. Убѣжалъ отъ меня, какъ ртуть, бездѣльникъ!

   Долли. Это правда, а ты нападалъ на него, какъ