Шекспир Вильям - Король Генрих Iv. (Части I и Ii)

  

   Источник: Шекспиръ В. Полное собран³е сочинен³й / Библ³отека великихъ писателей подъ ред. С. А. Венгерова. Т. 2, 1902.

  

   Заглавная виньетка извѣстнаго англ³йскаго иллюстратора сэра Джона Джильберта

  

  

   Время написан³я и перваго появлен³я въ печати обѣихъ частей "Генриха IV" опредѣляется довольно точно: такъ какъ онѣ по содержан³ю представляютъ прямое продолжен³е "Ричарда II", то a priori вѣроятно, что онѣ возникли непосредственно послѣ этой драмы, которая была напечатана впервые въ 1597 г. безъ имени автора. Заканчивая "Ричарда II", поэтъ уже задумалъ "Генриха IV": это видно изъ разговора только что коронованнаго Генриха съ молодымъ Перси въ первой изъ названныхъ драмъ (V, 3), разговора, показывающаго, что фантаз³я поэта уже была занята разработкой типа его любимаго героя, принца Уэльскаго, впослѣдств³и Генриха V. Та же хронологическая связь доказывается, наконецъ, и имѣющимися въ нашемъ распоряжен³и внѣшними фактами, относящимися къ истор³и занимающихъ насъ драмъ. Мы знаемъ, что первая часть Генриха IV появилась въ печати уже въ 1598 г. безъ имени автора, которое было прибавлено лишь ко второму издан³ю 1599 г.; вторая же часть, возникшая не позже 1599 г., напечатана впервые лишь въ 1600 г. Попытка болѣе точнаго хронологическаго пр³урочен³я, сдѣланная Кольеромъ (Collier, 1835), желавшимъ доказать, что работа надъ второй частью была закончена еще до 25 февраля 1598 г., основана на недоразумѣн³и. Впрочемъ, болѣе точная датировка въ данномъ случаѣ и не важна; гораздо важнѣе фактъ, что какъ "Ричардъ II", такъ и обѣ части "Генриха IV" далеко не первыя драматическ³я "хроники" Шекспира. Всѣ три части "Генриха VI", a также "Ричардъ III" написаны лѣтъ на 6-7 раньше (т. е. около 1592-1593 г.), хотя по изображеннымъ въ нихъ событ³ямъ онѣ слѣдуютъ за ними, обнимая время отъ 1422 до 1485 гг. Между ними и нашими драмами лежатъ, повидимому, еще "Безплодныя усил³я любви", "Два Веронца", "Ромео и Джульетта", "Сонъ въ Иванову ночь" и, вѣроятно, "Король Джонъ".

   Эти годы, проведенные въ непрерывной работѣ, не пропали даромъ для поэта; хронологическому отлич³ю вполнѣ соотвѣтствуетъ отлич³е художественное и техническое. Прогрессъ въ ростѣ Шекспировскаго ген³я бросается въ глаза даже при бѣгломъ сравнен³и "Ричарда III" съ "Ричардомъ П" или первой частью "Генриха IV"; тамъ многое еще напоминаетъ его предшественниковъ, въ особенности Марло; здѣсь, наоборотъ, ген³й Шекспира окончательно выбрался на свободу, далеко оставивъ за собою всѣхъ, кто до него брался за историческ³я темы. И превосходство Шекспира бросается въ глаза, несмотря на то, что его "Ричардъ II" во многихъ частностяхъ художественной композиц³и сильно напоминаетъ "Эдуарда II" Марло. Значительный шагъ впередъ представляетъ въ особенности первая часть "Генриха IV", которая была своего рода откровен³емъ въ истор³и англ³йской драмы, вызвавшимъ всеобщ³й восторгъ. Мы приведемъ ниже нѣсколько фактовъ, доказывающихъ, какою широкою популярностью эта "хроника" пользовалась среди современниковъ. Ограничимся пока указан³емъ, что при жизни Шекспира вышло въ свѣтъ, кромѣ указанныхъ уже двухъ издан³й 1598 и 1599 гт., еще три: въ 1604, 1608 и 1613 гг.

   Гораздо меньшимъ успѣхомъ пользовалась вторая часть. До смерти поэта она вышла въ одномъ лишь издан³и въ 1600 году, что служитъ неоспоримымъ доказательствомъ меньшей ея популярности. Дѣйствительно, и теперь еще, когда мы вспоминаемъ напр. о "толстомъ рыцарѣ" Фальстафѣ, намъ припоминаются, прежде всего, чудныя сцены первой части (I, 2; II, 2. 4, V, 4 и друг³я). Тѣмъ не менѣе, мы не рѣшились бы повторить приговоръ современниковъ поэта безъ оговорокъ и должны, во всякомъ случаѣ, признать обѣ части необходимыми звеньями одного цѣлаго; онѣ дополняютъ другъ друга и немыслимы одна безъ другой; во второй части завершается то, что начато въ первой, а первая - необходимое основан³е второй. Онѣ такъ тѣсно связаны между собою, что характеристика какъ композиц³и, такъ и отдѣльныхъ типовъ должна имѣть въ виду одновременно обѣ части.

   Историческ³й матер³алъ, которымъ воспользовался Шекспиръ, сводится къ слѣдующему:

   Дѣйств³е, изображенное въ первой части "Генриха IV", обнимаетъ очень незначительный промежутокъ времени: отъ битвы при Гольмдонѣ (14-го сентября 1402 г.), о которой королю приносятъ вѣсть въ первой же сценѣ перваго дѣйств³я, до сражен³я при Шрюсбери (Shrewsbury, 21-го ³юля 1403), въ которомъ палъ Гарри Перси и изображен³ю котораго посвящены послѣдн³я сцены драмы. Въ общемъ, драматическое дѣйств³е здѣсь не расходится съ истор³ей, если не считать нѣкоторыхъ мелкихъ отступлен³й.

   Сильнѣе отклоняется отъ историческихъ фактовъ вторая часть. Поэтъ значительно сдвинулъ событ³я, такъ что факты, между которыми на самомъ дѣлѣ были промежутки въ нѣсколько лѣтъ, представляются здѣсь совершающимися непосредственно другъ за другомъ.

   Самыя событ³я, легш³я въ основу этой второй части, обнимаютъ время отъ

   1405 г. до смерти Генриха IV, т. е. до марта 1413 г.

   То было время, полное тревогъ и сильныхъ потрясен³й, время переходное отъ средневѣковаго феодальнаго строя къ новому, столь своеобразно сложившемуся въ Англ³и. Началось оно уже при ²оаннѣ Безземельномъ (1199-1216 гт.), даровавшемъ своему народу Великую харт³ю вольностей (1215 г.). При его сынѣ и наслѣдникѣ Генрихѣ III (1216-1272 гг.), мы впервые встрѣчаемся въ истор³и Англ³и съ "парламентомъ".

   Этимъ словомъ на первыхъ порахъ обозначалось, впрочемъ, лишь собран³е бароновъ - политическ³й факторъ, возникш³й за долго до этого. И только черезъ 50 лѣтъ послѣ Великой харт³и, въ 1265 г., къ совѣщан³ямъ были привлечены и представители другихъ сослов³й, т. е. возникло то, что впослѣдств³и получило назван³е нижней палаты. Во время войнъ при сынѣ ²оанна - Эдуардѣ I (1272-1307 гт.), въ особенности же вслѣдств³е смутъ при его внукѣ, несчастномъ Эдуардѣ II (1307-1327 гт.), значен³е парламента въ государственной жизни Англ³и все усиливается, что выразилось особенно ярко въ статутѣ 1322 г., дающемъ уже нѣчто въ родѣ конституц³оннаго правлен³я. Развит³е это не прерывается также и безконечными войнами съ Франц³ей, начавшимися при сынѣ Эдуарда II - Эдуардѣ III (1327-1377 гт.), и дѣлаетъ значительные успѣхи особенно при внукѣ послѣдняго, слабомъ и безхарактерномъ Ричардѣ II (1377-1399). Это движен³е, приводившее постепенно къ значительному ограничен³ю королевской власти, отнюдь, однако, не ослабило значен³я феодальныхъ бароновъ, которые, опираясь на свои традиц³онныя права и пользуясь весьма значительными матер³альными средствами, находившимися въ ихъ распоряжен³и, пр³обрѣтали временами рѣшающее значен³е въ государствѣ, въ особенности послѣ того, какъ со смертью Ричарда II прервалась лин³я прямого престолонаслѣд³я и на престолъ вступила младшая лин³я Плантагенетовъ, домъ Ланкастеръ, въ лицѣ Генриха IV. Борьба послѣдняго съ непокорными баронами составляетъ главное содержан³е нашихъ драмъ, и лишь войны Алой и Бѣлой Розы между домами Ланкастеръ и ²оркъ (1452-1485 гг.), кончивш³яся восшеств³емъ на престолъ новой династ³и Тюдоръ, родственной Ланкастерамъ, настолько ослабило феодальное дворянство, что короли могли, опираясь на нижнюю палату, съ болѣе прочнымъ успѣхомъ продолжать борьбу съ баронами, и постепенно лишить ихъ прежнихъ политическихъ прерогативъ.

   Въ моментъ, когда открывается дѣйств³е нашихъ драмъ, до этого еще очень далеко. Борьба лишь началась, и Генриху IV пришлось вынести на своихъ плечахъ первые удары ея.

   Передъ нами въ его лицѣ въ высшей степени сложный и интересный типъ. Сынъ ²оанна Ганта, герцога Ланкастерскаго, родной внукъ короля Эдуарда III и, стало быть, двоюродный братъ короля Ричарда II, съ которымъ онъ былъ однихъ лѣтъ (оба родились въ 1367 г.), онъ рано пострадалъ отъ смутъ, возникшихъ въ царствован³е этого слабаго короля. Послѣдн³й, боясь своего умнаго и энергичнаго родственника, успѣвшаго, несмотря на свою молодость, пр³обрѣсти громкую военную славу, и предчувствуя въ немъ соперника, изгналъ его изъ Англ³и въ 1398 г., а когда отецъ Генриха, герцогъ Ланкастерск³й, въ 1399 г. умеръ, то король объявилъ его сына лишеннымъ наслѣдства. Это послужило поводомъ къ открытому возстан³ю. Генрихъ Болингброкъ (такъ онъ былъ названъ по мѣсту своего рожден³я; оффиц³ально онъ носилъ титулъ герцога Герфордскаго) высадился въ Англ³и съ небольшимъ отрядомъ, быстро разросшимся, такъ какъ со всѣхъ сторонъ къ нему стекался народъ, недовольный правлен³емъ Ричарда. Высланное противъ него войско было разбито и, благодаря измѣнѣ со стороны графа Нортомберлэндскаго, играющаго видную роль и въ нашей драмѣ, самъ король вѣроломно былъ схваченъ. Дальнѣйш³я событ³я быстро слѣдуютъ одно за другимъ: 29-го сентября того же 1399 г. несчастнаго Ричарда заставляютъ отречься отъ престола, 30-го сентября королемъ провозглашается Генрихъ IV, Ричардъ же отводится въ замокъ Помфретъ, гдѣ уже черезъ нѣсколько недѣль онъ умираетъ, вѣроятно насильственною смертью, причемъ народная молва указывала, конечно, на Генриха, какъ на виновника ея. Такъ оно, вѣроятно, и было; во всякомъ случаѣ, Шекспиръ становится именно на эту точку зрѣн³я: ему нуженъ былъ данный мотивъ столько же для окончан³я драмы "Ричардъ II", сколько для обрисовки объяснен³я и дальнѣйшаго развит³я типа Генриха IV.

   Послѣдн³й, прежде всего, умный, дальновидный и энергичный политикъ, быстро схватывающ³й суть положен³я, быстро и хладнокровно принимающ³й рѣшен³я и затѣмъ уже ни передъ чѣмъ не останавливающ³йся при ихъ проведен³и. Но, вмѣстѣ съ тѣмъ, эта натура не вполнѣ цѣльная; честолюбивыми замыслами и безжалостнымъ ихъ выполнен³емъ далеко не исчерпывается его внутренн³й м³ръ и ими онъ не удовлетворяется. Оказавшись, силою внѣшнихъ обстоятельствъ, во главѣ возстан³я противъ законнаго короля, онъ, влекомый честолюб³емъ, не отказывается отъ послѣдств³й этого положен³я и смѣло беретъ на себя отвѣтственность за все, что отсюда вытекало. Но вмѣстѣ съ тѣмъ ему всегда присуще сознан³е незаконности его дѣйств³й. Достигнувъ престола незаконнымъ путемъ, онъ не только боится потерять свою власть, отлично понимая, какъ умный политикъ, что его ближайш³е друзья и помощники при государственномъ переворотѣ, возведшемъ его на престолъ, необходимо должны явиться и наиболѣе опасными его врагами, когда онъ захочетъ не только называться, но и быть королемъ. Не даромъ онъ пользуется первымъ же случаемъ, чтобы унизить опаснѣйшихъ изъ нихъ - старика Нортомберлэнда и его сына Перси. Но не въ этомъ одномъ дѣло. Къ лихорадочно-энергичной дѣятельности, которую онъ проявляетъ во время борьбы съ бунтовщиками, примѣшивается нота скорби и нравственнаго удручен³я отъ сознан³я собственной вины. Это не угрызен³я совѣсти: так³я натуры, какъ Генрихъ, раскаян³я не знаютъ; попади онъ вновь въ тѣ же услов³я, въ какихъ онъ находился въ 1399 г., онъ повторилъ бы свои дѣйств³я, не отклоняясь ни на ³оту отъ того, что имъ было сдѣлано тогда. Итакъ, предъ нами не угрызен³я совѣсти, а удрученность, съ которою онъ справиться не можетъ; сознан³е разлада между тѣмъ, что сдѣлано, и тѣмъ, что надлежало сдѣлать по чувству нравственнаго долга, которое глубоко заложено въ его душу.

   Такимъ былъ Генрихъ, повидимому, въ истор³и, таковымъ-же понялъ его и Шекспиръ, заинтересовавшись, конечно, именно этой человѣчной чертой въ нравственномъ обликѣ своего героя. И эта черта, лишь нѣсколько болѣе точно развитая имъ, дала ему возможность создать изъ него почти трагическ³й типъ. На ней Шекспиръ исключительно и останавливается. Политика короля, помимо борьбы его съ бунтовщиками, его нисколько не интересуетъ, хотя она стоила того, чтобы въ нее всмотрѣлись. Дѣло въ томъ, что правлен³е Генриха IV знаменуетъ собой своего рода переворотъ во внутренней государственной жизни Англ³и. Генрихъ IV - первый король котораго можно было бы назвать конституц³оннымъ правителемъ, идущимъ на встрѣчу желан³ямъ страны и парламента, тогда какъ его предшественники уступали имъ обыкновенно лишь поневолѣ, по принужден³ю. Такъ, онъ предоставилъ въ 1404 г. парламенту право контроля надъ расходован³емъ податныхъ суммъ и т. под. Лишь въ церковныхъ дѣлахъ онъ велъ независимую отъ парламента политику - и въ этомъ одна изъ темныхъ сторонъ его правлен³я. Желая привлечь на свою сторону высшее духовенство - все по тому же желан³ю упрочить свою власть - онъ не только отказался принять предложен³е парламента о секуляризац³и нѣкоторыхъ частей церковнаго имущества, но въ угоду духовенству принялся за истреблен³е учен³я Виклефа и подвергъ жестокому гонен³ю огнемъ и мечемъ послѣдователей его, такъ называемыхъ лоллардов {См.: Wylie, History of England under Неnry the Fourth, London 1884-94.}. Въ этомъ отношен³и его примѣру послѣдовалъ и его сынъ, любимецъ Шекспира, Генрихъ V.

   Но Шекспира указанная сторона дѣятельности Генриха не интересуетъ и интересовать не могла. Онъ останавливаетъ вниман³е исключительно на борьбѣ изъ-за династическихъ интересовъ, вокругъ которой онъ искусно группируетъ всѣхъ дѣйствующихъ лицъ, лишь слегка видоизмѣняя ходъ историческихъ событ³й.

   Послѣднихъ немного. Генрихъ Перси, сынъ графа Нортомберлэнда, пока еще сторонникъ короля, одержалъ блестящую побѣду при Гольмдонѣ надъ шотландскимъ графомъ Дугласомъ и захватилъ много знатныхъ плѣнныхъ, которыхъ онъ, однако, отказывается выдать королю, за исключен³емъ одного Мордака, графа Фейфскаго. Король былъ правъ, усмотрѣвъ тутъ открытое пренебрежен³е къ своей власти и воспользовался этимъ случаемъ, чтобы энергично отстоять королевск³я права передъ своими прежними союзниками. Противъ короля въ сѣверныхъ провинц³яхъ образовалась сильная дворянская коалиц³я, душею которой былъ Генрихъ Перси. Но въ самый рѣшительный моментъ Перси былъ покинутъ частью своихъ союзниковъ - между прочимъ собственнымъ отцомъ. Принявъ тѣмъ не менѣе сражен³е, онъ потерпѣлъ сильное поражен³е и самъ палъ въ битвѣ при Шрюсбери.

   Таковы факты, легш³е въ основу первой части драмы Шекспира. Онъ нашелъ ихъ въ хроникѣ Голиншеда, которая является его главнымъ, если не единственнымъ источникомъ для всѣхъ частей драмы. Правда, уже раньше, т. е. въ началѣ 80-хъ годовъ XVI вѣка, личность принца Уэльскаго, позднѣйшаго Генриха V, послужила предметомъ драматической обработки въ пьесѣ "The famous victories of Неnry V"; но драма эта до-нельзя груба и лишена всякихъ художественныхъ достоинствъ. Шекспиръ ее навѣрное зналъ, но воспользоваться ею онъ могъ только въ нѣкоторыхъ незначительныхъ частностяхъ, намекахъ и именахъ.

   Разсказа же хроники Голиндшеда онъ придерживается строго, позволяя себѣ лишь незначительныя отступлен³я отъ него въ интересахъ художественныхъ. Такъ напр. Генрихъ Перси (род. 1367), у него ровесникъ принца Уэльскаго, тогда какъ на самомъ дѣлѣ онъ былъ на 20 лѣтъ старше послѣдняго (род. 1387). Но зависимость Шекспира отъ хроники сказывается напр. въ томъ, что онъ, какъ послѣдняя, смѣшиваетъ двухъ одноименныхъ лицъ, сливъ ихъ воедино: - Эдмунда Мортимера, сына Филиппы, внучки Эдуарда III, зятя предводителя уэльскаго возстан³я Оуэна Глендовера, и младшаго Эдмунда Мортимера, графа Марчскаго.

   Таковы источникъ и матер³алъ. Что-же сдѣлалъ изъ него Шекспиръ?

   Выше я назвалъ первую часть "Генриха IV" своего рода откровен³емъ въ истор³и англ³йскаго театра. По новизнѣ и смѣлости композиц³и и типовъ она дѣйствительно была таковымъ. По композиц³и это, строго говоря, вовсе не драма, такъ какъ драматическаго дѣйств³я въ ней очень мало, и то немногое, что заслуживаетъ этого назван³я - безхитростная завязка, заговоръ, и быстро слѣдующая за нею развязка, поражен³е бунтовщиковъ - такъ мало привлекаетъ вниман³е читателя или зрителя, что онъ подчасъ совершенно забываетъ о немъ, отвлекаясь отъ него эпизодическими вставками, которыя по существу ничего общаго съ главнымъ дѣйств³емъ не имѣютъ.

   Послѣднее простой предлогъ, дающ³й поэту возможность сгруппировать вокругъ одного центра рядъ блестящихъ живыхъ типовъ. Лишь въ очень незначительной степени развит³е ихъ обусловлено дѣйств³емъ, и наоборотъ - дѣйств³е приводится въ движен³е и поддерживается въ немъ лишь отчасти характеромъ этихъ типовъ. Внутренней, необходимой связи между ними не чувствуется.

   Съ точки зрѣн³я общепринятой теор³и драматической композиц³и, такая постановка дѣла не можетъ не быть признана грубымъ нарушен³емъ основныхъ принциповъ драматическаго искусства.

   Но поэтъ идетъ еще дальше: онъ сознательно и намѣренно раздваиваетъ интересъ, сосредоточивая его то на одномъ, то на другомъ. Главный герой драмы, конечно, не Генрихъ IV, давш³й ей имя; важнѣйшее, въ смыслѣ интереса, дѣйствующее лицо безъ всякаго сомнѣн³я - Фальстафъ. А что общаго между нимъ и главнымъ дѣйств³емъ? Онъ стоитъ совершенно въ сторонѣ отъ него, и въ тѣхъ немногихъ случаяхъ, гдѣ онъ входитъ съ нимъ въ соприкосновен³е, онъ однимъ своимъ появлен³емъ нарушаетъ производимое этимъ дѣйств³емъ впечатлѣн³е.

   "Генрихъ IV", конечно, вовсе не драма, а лишь рядъ драматическихъ сценъ, точнѣе - эпосъ въ драматической формѣ. Дѣйствительно, тутъ все дышетъ эпосомъ: полное почти отсутств³е драматическаго развит³я; спокойств³е, съ которымъ поэтъ, не спѣша, отдѣлываетъ мельчайш³я детали въ портретахъ своихъ героевъ, и многое другое. Никогда никто ни до, ни послѣ Шекспира не посмѣлъ такъ беззаботно-самоувѣренно, какъ бы свысока, отнестись къ законамъ драмы, и ужъ во всякомъ случаѣ это никогда никому такъ не удавалось, какъ ему.

   Въ этомъ отношен³и "Генрихъ IV" - единственное въ своемъ родѣ произведен³е всем³рной литературы; въ этомъ - и еще въ другомъ: въ создан³и того типа, которому наша драма главнымъ образомъ обязана своей славой - въ создан³и великаго безсмертнаго толстаго Фальстафа, все просвѣтляющаго - и все уничтожающаго своей бездонно глубокой житейской философ³ей. Кто устоитъ передъ обаян³емъ этой безобразной личности? Мы любимъ его съ перваго момента появлен³я его на сценѣ, и любимъ, какъ слѣдуетъ любить - съ тоской при разлукѣ. Передъ нами совершаются велик³я дѣла, выступаютъ настоящ³е герои, но нѣтъ Фальстафа - и все намъ кажется постылымъ. Гдѣ-же Фальстафъ? Скоро-ли будетъ Фальстафъ? Но вотъ онъ явился - и все озарилось, и мы съ глубокимъ наслажден³емъ любуемся красотой этого безобразнаго тѣла. Его одного было бы достаточно, чтобы заставить насъ забыть о всѣхъ изъянахъ драмы какъ таковой - еслибъ мы ихъ замѣчали при чтен³и. Но въ томъ-то же и дѣло, что мы ихъ не замѣчаемъ: такъ властно овладѣваетъ нами поэтъ съ первыхъ же словъ. Въ рѣдкихъ драмахъ Шекспиръ достигъ такого мастерства въ обрисовкѣ мельчайшихъ деталей при полномъ отсутств³и того, что мы могли бы назвать напряжен³емъ творческой силы. Говорятъ, что всѣ произведен³я Шекспира въ большей или меньшей степени импровизац³и, плодъ счастливой минуты, результатъ таинственнаго наит³я, которое дается безъ труда и напряжен³я.Такъ-ли это или нѣтъ - вопросъ по меньшей мѣрѣ спорный; но во всякомъ случаѣ нѣтъ другой драмы его, въ которой впечатлѣн³е беззаботнаго творчества получалось-бы такъ ясно, какъ именно въ "Генрихѣ IV", не смотря на то, что Шекспиръ несомнѣнно чувствовалъ себя связаннымъ исторической традиц³ей.

   Выше уже было указано, что заглавный герой - самъ Генрихъ IV - прямо перенесенъ Шекспиромъ изъ хроники въ драму. Онъ только перевелъ его на свой родной художественный языкъ, вслѣдств³е чего стиль, если можно такъ выразиться, получился иной чѣмъ въ хроникѣ Голиншеда. Фактически новаго онъ къ нему ничего не прибавилъ, развивъ его лишь въ извѣстномъ направлен³и. Такъ, ему одному принадлежитъ характеристика отношен³я Генриха къ сыну, отношен³я, бросающагося изъ одной крайности въ другую. Неудовольств³е сыномъ, однако, преобладаетъ, и онъ завидуетъ старику Нортомберлэнду, сынъ котораго - знаменитый Перси: "О, еслибъ можно было доказать, что эльфы ночной порой подмѣнили нашихъ сыновей въ пеленкахъ, что мой сынъ - Перси, а его - Плантагенетъ" (1-ая ч., I, 1). Этимъ усугубляется трагизмъ его положен³я: несмотря на весь свой умъ, онъ не разглядѣлъ сына, хотя послѣдн³й неоднократно даетъ ему къ тому возможность. Моментами въ его душу входитъ иное чувство къ сыну (напр. 1 часть III, 2), но эти моменты рѣдки и смѣняются часами недовѣр³я.

   Впрочемъ, принцъ Уэльск³й дѣйствительно на столько сложная натура, что разглядѣть и понять ее даже отцу было не легко. Исходная точка и здѣсь также хроника Голиншеда, которая даетъ нѣсколько намековъ на распутную жизнь молодого принца въ бытность его наслѣдникомъ престола. Изъ хроники они перешли и въ упомянутую выше до-шекспировскую драму о Генрихѣ V. Весьма вѣроятно, что въ нихъ есть нѣкоторая доля правды. Въ драмѣ - это одна изъ важнѣйшихъ чертъ, на которой поэтъ останавливается съ особенной охотой не потому только, что каждая подобная сцена приводила къ Фальстафу, но и ради самого принца. Это любимѣйш³й его герой, его идеалъ, если у него вообще былъ таковой въ обычномъ смыслѣ слова. Давно уже была высказана догадка, что мы имѣемъ здѣсь дѣло съ автоб³ографическимъ элементомъ, т. е. что Шекспиръ изобразилъ въ лицѣ принца самого себя въ извѣстную пору своей жизни. Мног³я соображен³я говорятъ въ пользу этой догадки. Мы знаемъ также, что поэтъ не любилъ отказываться отъ хорошей компан³и и что онъ былъ желаннымъ гостемъ въ кабакѣ "Морской дѣвы" (Mermaid), въ которомъ собиралась литературная и театральная молодежь Лондона. Существуетъ также предположен³е, что Фальстафъ съ внѣшней стороны не что иное какъ портретъ одного изъ членовъ кружка, - толстяка Четля (Неnry Chettle). Такъ-ли это или нѣтъ, мы провѣрить не можемъ; да это и не нужно для уразумѣн³я данныхъ типовъ.

   Въ особенности принцъ представляется намъ въ изображен³и Шекспира вполнѣ яснымъ. Это великая по своей нравственной силѣ личность, цѣльная, правдивая, прямая и какъ-то самоувѣренно, но искренне скромная. Въ компан³ю Фальстафа и его собутыльниковъ принцъ попалъ совершенно сознательно; онъ относится къ ней трезво, нисколько не обманывая себя относительно нравственной ея чистоплотности. Не избѣгаетъ онъ ея, какъ слѣдовало-бы ожидать, а ищетъ. И не то, чтобы распутная жизнь и орг³и его привлекали: привлекаетъ его неистощимое остроум³е Фальстафа и тотъ духъ абсолютной свободы, нестѣсняемой никакими соц³альными или иными предразсудками, который исходитъ отъ толстаго рыцаря. Правда, отсутств³е предразсудковъ сопровождается полнѣйшимъ отсутств³емъ какихъ бы то ни было нравственныхъ устоевъ. Но принцъ достаточно знаетъ себя, чтобы понять, что съ этой стороны не грозитъ опасности заразы. При дворѣ отца ему дѣлать нечего: отецъ, прежде всего, хитрый дипломатъ, и при всей искренней любви они другъ друга понять не могутъ. A заискивать передъ отцомъ онъ тоже не можетъ. И вотъ онъ самоувѣренно удаляется отъ двора, зная, что часъ настанетъ, когда онъ будетъ нуженъ. А что о немъ пока говорятъ, это ему безразлично: сильной натурѣ не приходится считаться съ тѣмъ, какова ея слава, она прокладываетъ себѣ дорогу, не оглядываясь боязливо на другихъ.

   Въ данномъ случаѣ дорога эта ведетъ черезъ кабакъ и пьяную компан³ю Фальстафа, и первая же сцена, въ которой мы с нимъ знакомимся (I, 2), вводитъ насъ въ самую суть дѣла. Сцена превосходная, рисующая намъ нашихъ любимцевъ не въ разгаръ веселой пирушки, а скорѣе послѣ весело проведенной пьяной ночи. Оба, какъ принцъ, такъ и Фальстафъ, какъ будто устали; правда, шутки и каламбуры сыпятся по обыкновен³ю со всѣхъ сторонъ, но они какъ то не такъ веселы и свѣжи, какъ всегда. Всѣхъ давитъ свинцовая атмосфера, обычная въ подобныхъ случаяхъ, и ею, вѣроятно, слѣдуетъ объяснить и знаменитый кратк³й монологъ въ концѣ этой сцены, въ которомъ принцъ характеризуетъ свое отношен³е ко всей этой компан³и:

  

             Я всѣхъ васъ знаю, но хочу на время

             Потворствовать затѣямъ вашимъ празднымъ,

             И въ этомъ стану солнцу подражать.

             Оно злотворнымъ тучамъ позволяетъ

             Отъ м³ра закрывать свою красу,

             Чтобъ послѣ, становясь самимъ собою,

             Прорвавши дымъ уродливыхъ тумановъ,

             Который задушить его грозилъ,

             Къ себѣ тѣмъ больше вызвать удивленья,

             Чѣмъ дольше м³ръ его лишенъ былъ свѣта.

             Будь цѣлый годъ изъ праздниковъ составленъ,

             Досугъ-бы такъ же скученъ былъ, какъ трудъ,

             Но тѣмъ желанны праздники, что рѣдки;

             Случайная-же радость всѣхъ сильнѣй.

             Такъ, отъ разгульной жизни отрѣшившись

             И уплативъ, чего не обѣщалъ,

             Тѣмъ выше буду всѣми я поставленъ,

             Чѣмъ больше всѣхъ надежды обману.

             Какъ блещущ³й металлъ на темномъ фонѣ,

             Мое перерожден³е затмитъ

             Своимъ с³яньемъ прежн³я ошибки

             И взоры блескомъ привлечетъ сильнѣй,

             Чѣмъ если-бъ мишура его не оттѣняла.

             Съ искусствомъ подведу своимъ ошибкамъ счетъ

             И вдругъ ихъ искуплю, когда никто не ждетъ.

  

   Монологъ этотъ нѣсколько страненъ и хвастливый его тонъ, строго говоря, совсѣмъ не подходитъ къ скромному веселому принцу: словно онъ сознательно ищетъ Фальстафа только для того, чтобы потомъ блеснуть передъ свѣтомъ неожиданно сохраненной невинностью. Онъ этимъ оскорбляетъ не столько своего пр³ятеля-толстяка, сколько самого себя, ибо это была бы игра въ прятки, недостойная принца. Нѣкоторые комментаторы, также чувствовавш³е диссонансъ, который заключается въ этомъ монологѣ, пытались объяснить его тѣмъ, что, поэтъ хотѣлъ какъ можно скорѣе выяснить зрителямъ истинную натуру принца, во избѣжан³е недоразумѣн³я. Но пр³емъ всетаки остается грубымъ; и въ особенности въ этой драмѣ намъ пришлось бы признать спорный монологъ единственнымъ мѣстомъ, въ которомъ звучалъ бы разсчетъ на извѣстнаго рода эффектъ, совершенно притомъ ненужный. Вѣдь если принцъ хотѣлъ поразить людей неожиданностью своей нравственной силы и чистоты, то тотъ-же эффектъ онъ конечно произвелъ бы и на зрителей, еслибы впослѣдств³и вдругъ оказалось, что онъ совсѣмъ не такой распущенный человѣкъ, какимъ онъ казался раньше. Становясь же на нашу точку зрѣн³я, мы услышимъ въ этомъ монологѣ лишь понятную въ такомъ положен³и ноту досады на самого себя и желан³е хотя сколько нибудь утѣшить себя и подбодрить.

   Личность принца единственная въ драмѣ, которая до извѣстной степени развивается. Правда, конецъ развит³я лежитъ внѣ границъ двухъ нашихъ драмъ: лишь король Генрихъ V "исполняетъ то, что обѣщалъ принцъ"; въ этомъ отношен³и обѣ части "Генриха IV" лишь прологъ къ "Генриху V"; но самая интересная и важная часть этого развит³я происходитъ именно здѣсь. Она рисуетъ намъ постепенное - шагъ за шагомъ - отчужден³е принца отъ Фальстафа, и нигдѣ, можетъ быть, искусство психологической мотивировки, обычное у Шекспира, не сказалось такъ блестяще, какъ здѣсь. Принца, съ одной стороны, отвлекаютъ заботы объ отцѣ и государствѣ; въ немъ проснулся наслѣдникъ престола и рыцарь, сохранивш³й въ неприкосновенной полнотѣ чувство долга и понимающ³й всю серьезность положен³я.

   Внимательный читатель легко замѣтитъ постепенное усилен³е этой ноты и, въ зависимости отъ нея, охлажден³е къ Фальстафу, съ которымъ принцъ во второй части сходится уже гораздо рѣже. Мастерски поэтъ съумѣлъ подготовить полный разрывъ послѣ восшеств³я на престолъ; онъ совершается не разомъ, a подготовленъ всѣмъ предшествующимъ развит³емъ, и всяк³й изъ насъ чувствуетъ, что онъ необходимъ. Наша симпат³я къ Фальстафу, правда, не легко мирится съ этимъ фактомъ, который, по крайней мѣрѣ въ такой формѣ, кажется намъ слишкомъ жестокимъ.

   Когда старикъ, надъ которымъ только что пронеслась длинная поучительная рѣчь молодого короля, возвращающагося съ коронац³и (2 ч. V, 5), находитъ въ отвѣтъ только грустную шутку, съ которою онъ обращается къ своему сосѣду: "Мистеръ Шалло, я вамъ долженъ 1000 фунтовъ!" - то нами невольно овладѣваетъ чувство глубокаго сострадан³я. И напрасно поэтъ, подготовляя эту сцену въ предыдущемъ, старался ослабить производимое ею впечатлѣн³е, намѣренно выставляя на показъ все худш³я и худш³я стороны стараго грѣшника, - впечатлѣн³е остается все то же, и виноватъ тутъ самъ поэтъ, съумѣвш³й придать этой безобразной фигурѣ неотразимую прелесть.

   Процессъ отчужден³я отъ Фальстафа есть вмѣстѣ съ тѣмъ процессъ очищен³я молодого принца и подготовки его къ великому призван³ю. Съ этой точки зрѣн³я Фальстаф³ада представляется необходимымъ элементомъ нашей драмы. Цѣлямъ всесторонней характеристики Генриха служатъ и всѣ остальныя дѣйствующ³я лица, и на первомъ планѣ - Генрихъ Перси, его соперникъ по храбрости, блестящ³й, мужественный, но по уму - недалек³й. Всѣ его любятъ за то, что онъ, герой, при одномъ имени котораго всѣ враги дрожатъ, безпомощенъ какъ ребенокъ, какъ только дѣло коснется чего иного, чѣмъ войны и боя. Аристократъ до мозга костей, онъ ставитъ честь выше всего, честь рыцарскую, довольно своеобразно и узко понимаемую. Спокойная разсудительность ему совершенно чужда; онъ либо молчитъ и бездѣйствуетъ, либо увлекается, да такъ, что никто и ничто уже не можетъ его удержать. Это человѣкъ импульса, олицетворен³е извѣстнаго темперамента, безъ участ³я въ немъ разсудка. Въ концѣ концовъ онъ губитъ себя и дѣло своихъ друзей, столкнувшись съ человѣкомъ не менѣе храбрымъ и сильнымъ, но болѣе умнымъ, чѣмъ онъ, съ принцемъ Генрихомъ. При всей цѣльности и даже при всемъ велич³и этого типа, онъ въ своихъ увлечен³яхъ доходитъ, самъ того не замѣчая, до той черты, за которой уже начинается смѣшное. Очень мѣткую, хотя и каррикатурную характеристику его даетъ принцъ Генрихъ (1-ая часть, II, 4): "Перси какъ ни въ чемъ не бывало убиваетъ къ завтраку 6-7 дюжинъ шотландцевъ, умываетъ руки и говоритъ женѣ: "экая скучная жизнь! Надо придумать себѣ работу". "Сердечный мой, отвѣчаетъ она, сколькихъ-же ты сегодня убилъ?" "Напойте моего коня", говоритъ онъ, и черезъ часъ лишь отвѣчаетъ: "Штукъ четырнадцать. Сущ³е пустяки!"

   Къ характеристикѣ нѣкоторыхъ изъ другихъ дѣйствующихъ лицъ "Генриха IV" и къ Фальстафу мы еще вернемся въ предислов³и къ "Виндзорскимъ проказницамъ". Ср. также предислов³е къ "Генриху V".

  

   Событ³я, легш³я въ основу второй части "Генриха IV", обнимаютъ время отъ 1405 г. до смерти Генриха IV, т. е. до марта 1413 г. Что и здѣсь фактическая сторона играетъ второстепенную роль, явствуетъ уже изъ того, что она является до извѣстной степени повторен³емъ фабулы первой части. Мы и здѣсь имѣемъ дѣло съ баронами, возставшими противъ короля, и все сводится къ подавлен³ю ихъ бунта. Едва-ли Шекспиръ счелъ бы нужнымъ посвятить этимъ событ³ямъ новую драму, еслибъ ему не предстояла необходимость довести до конца развит³е принца Уэльскаго, будущаго Генриха V. Само дѣйств³е здѣсь еще менѣе интересно, чѣмъ въ первой части, такъ какъ среди враговъ короля нѣтъ уже могучихъ фигуръ Перси и графа Дугласа, нѣтъ и жалкаго, но интереснаго по типу Глендовера. Да и самъ король менѣе энергиченъ и дѣятеленъ, дѣйств³е подвигается медленнѣе и однообразнѣе. Наконецъ, Фальстафъ и его сподвижники спустились ниже и поэтъ намѣренно, какъ мы видѣли, сгущаетъ темныя краски. Очевидно, что и въ глазахъ Шекспира эта вторая часть самостоятельнаго значен³я не имѣла. Она служитъ лишь переходомъ отъ первой части къ "Генриху V", которымъ завершается трилог³я.

   Въ виду этой служебной цѣли, Шекспиръ намѣренно сократилъ дѣйств³е, сильно сдвинувъ событ³я. Старикъ Нортомберлэндъ, отецъ убитаго Перси, не поднялъ возстан³я немедленно послѣ битвы при Шрюсбери, въ несчастномъ исходѣ которой онъ отчасти самъ былъ виноватъ. Наоборотъ, онъ безъ сопротивлен³я покорился побѣдителю-королю, и лишь черезъ два года онъ собрался съ духомъ, чтобы отомстить за смерть сына, и возвелъ на англ³йск³й престолъ молодого Эдмунда, графа Марчскаго, который, будучи по бабушкѣ правнукомъ герцога Кларенсскаго, второго сына Эдуарда III, имѣлъ, казалось, болѣе правъ на престолъ, чѣмъ династ³я Ланкастеровъ. Снова образовалась коалиц³я противъ короля, къ которой, кромѣ цѣлаго ряда феодаловъ, примкнулъ и арх³епископъ ²оркск³й. Заговоръ окончился плачевно: важнѣйш³е заговорщики, между прочими и арх³епископъ, были вѣроломно схвачены и казнены. Старикъ Нортомберлэндъ спасся бѣгствомъ въ Шотланд³ю, но и онъ палъ въ 1408 г. во время нападен³я на англ³йск³я пограничныя области. Принцъ Генрихъ въ этихъ дѣлахъ участ³я не принималъ: онъ былъ занятъ въ Уэльсѣ борьбой съ Глендоверомъ.

   Король Генрихъ пережилъ свою побѣду надъ бунтовщиками еще на цѣлыхъ 5 лѣтъ, тогда какъ у Шекспира онъ умираетъ непосредственно послѣ побѣды.

  

  

  

  

   Король Генрихъ IV.

   Генрихъ, принцъ Уэльск³й.    |сыновья короля.

   Джонъ, принцъ Ланкастерск³й. |

   Графъ Вестморлэндъ.

   Сэръ Вальтеръ Блентъ.

   Томасъ Перси, графъ Ворчестеръ.

   Генрихъ Перси, графъ Нортомберлэндъ.

   Генрихъ Перси, по прозвищу Готспурь, его сынъ.

   Эдмундъ Мортимеръ, графъ Марчъ.

   Скрупъ, арх³епископъ ²оркск³й.

   Арчибальдъ, графъ Дугласъ.

   Овенъ Глендоверъ.

   Сэръ Ричардъ Вернонъ.

   Сэръ Джонъ Фальстафъ.

   Сэръ Микаэль, другъ арх³епископа ²оркскаго.

   Пойнсъ.

   Гэдсгиль.

   Пето.

   Бардольфъ.

   Лэди Перси, жена Готспура, сестра Мортимера.

   Лэди Мортимеръ, дочь Глендовера и жена Мортимера.

   Мистриссъ Квикли, хозяйка таверны въ Истчипѣ.

  

  

  

                       Король Генрихъ.

  

             Истомлены, въ заботахъ поблѣднѣвъ,

             Мы все-жъ нашли, что вспуганному миру

             Пора вздохнуть, чтобъ вскорѣ прозвучали

             Прерывистые клики новыхъ войнъ,

             Которыя въ странахъ начнутся дальнихъ.

             Пусть жадный прахъ земли родной отнынѣ

             Не обагряетъ больше устъ въ крови

             Своихъ дѣтей. Пусть острый мечъ войны

             Ея полей не бороздитъ глубоко,

             Пусть тяжк³я копыта вражьей рати

             Ея цвѣтовъ не топчутъ. Тѣ бойцы,

             Что, обративъ другъ къ другу взоръ враждебный,

             Какъ метеоры въ бурныхъ небесахъ,

             Родные всѣ по духу и по крови,

             Еще недавно сталкивались въ шумѣ

             Гражданскихъ сѣчь и внутреннихъ усобицъ,-