Шекспир Вильям - Король Генрих Iv. (Части I и Ii), Страница 18 - Книги

sp; Пусть всѣ сердца зажгутся жаждой крови,

Чтобъ кончилась жестокая игра

И воцарился мракъ - могильщикъ смерти.

Траверсъ.

Такъ волноваться вредно вамъ, милордъ.

Лордъ Бардольфъ.

Не порывайте связи межъ разсудкомъ

И честью, графъ.

Мортонъ.

Отъ вашего здоровья

Зависитъ жизнь союзниковъ всѣхъ вашихъ.

Оно-же пошатнется, если бурнымъ

Вы предаваться будете страстямъ.

Вѣдь прежде чѣмъ сказать: "поднимемъ бунтъ",-

Вы разочли послѣдств³я возстанья

И взвѣсили случайности войны.

Конечно, вы предвидѣли, милордъ,

Что можетъ подъ ударъ попасть смертельный

И сынъ вашъ. Знали вы, что онъ шагаетъ

Надъ пропастью опасной и что легче

Въ нее свалиться, чѣмъ надъ ней пройти.

Еще извѣстно было вамъ, что тѣло

Его подвержено рубцамъ и ранамъ

И что безстрашный духъ его толкнетъ

Туда, гдѣ всѣ опасности столпились.

Вы все-таки ему сказали: въ путь!

И какъ ни сильно было опасенье,

Ничто въ васъ не могло поколебать

Упрямаго рѣшенья. Что-жъ случилось,

Что страшнаго явило предпр³ятье,

Чего вы не могли предвидѣть раньше?

Лордъ Бардольфъ.

Мы всѣ, кого постигло пораженье,

Мы знали, что пустились въ океанъ

Опаснѣйш³й, гдѣ можно разъ спастись

И десять разъ погибнуть. Но надежда

На выгоды въ насъ побѣдила страхъ

Опасности. Теперь, хотя разбиты,

Дерзнемъ еще разъ, снова ополчимся,

Всѣмъ жертвуя,- имуществомъ и жизнью.

Мортонъ.

Давно пора. Я слышалъ, лордъ свѣтлѣйш³й,

Какъ правду, и какъ правду повторяю,

Что доблестный арх³епископъ ²оркск³й

Возсталъ съ отлично обученнымъ войскомъ.

То человѣкъ, кто узами двойными

Привязывать сторонниковъ умѣетъ.

Вашъ сынъ, милордъ, велъ въ битву лишь тѣла,

Лишь тѣни и подоб³я людск³я,

Затѣмъ, что слово "бунтъ" разъединяло

Въ нихъ дѣятельность тѣла и души.

Они сражались нехотя, брезгливо,

Какъ пьютъ лѣкарство. Съ нами было только

Оружье ихъ, а не душа и чувства,

Замерзш³я отъ слова "бунтъ", какъ рыба

Въ прудѣ зимой. Теперь арх³епископъ

Мятежъ въ святыню превратилъ. За нимъ,

Чья искренность и святость всѣмъ извѣстны,

Послѣдуютъ и тѣломъ, и душой.

Съ Помфретскихъ камней соскоблитъ онъ кровь

Прекраснаго Ричарда и возстанье

Помажетъ ею. Чуть онъ объявитъ,

Что защищаетъ край окровавленный,

Томящ³йся подъ властью Болингброка,-

И знать, и чернь послѣдуютъ за нимъ.

Нортомберлэндъ.

Я это зналъ, но, правду говоря,

Отъ свѣжей скорби все въ душѣ померкло.

Зайдемъ ко мнѣ. Пусть каждый мнѣ укажетъ

Вѣрнѣйш³й путь къ спасен³ю и мести.

Напишемъ письма, соберемъ друзей.

Ничтожно ихъ число, хоть никогда

Такъ велика въ нихъ не была нужда.

(Уходятъ).

СЦЕНА II.

Лондонъ. Улица.

Входитъ сэръ Джонъ Фальстафъ съ пажемъ, который несетъ за нимъ мечъ и щитъ.

Фальстафъ. Ну что, великанъ, что сказалъ докторъ про мою мочу?

Пажъ. Онъ сказалъ, что она сама по себѣ здоровая и хорошая, но что касается собственника ея, то въ немъ сидятъ болѣзни, о которыхъ онъ не подозрѣваетъ.

Фальстафъ. Всякаго рода люди почему то считаютъ за честь глумиться надо мной. Мозгъ человѣка, этого глупаго глинянаго истукана, не въ состоян³и придумать ничего смѣшного помимо моихъ измышлен³й, или моей особы. Я не только остроуменъ, но являюсь источникомъ остроум³я для другихъ. Вотъ я иду передъ тобою, похож³й на свинью, которая сожрала всѣхъ своихъ поросятъ, кромѣ одного. Или я ничего не понимаю, или принцъ приставилъ тебя ко мнѣ только для контраста. Тебѣ бы, непотребный корешокъ мандрагоры, торчать у меня на шляпѣ, а не ходить по моимъ пятамъ. Никогда еще мнѣ не прислуживалъ агатъ изъ перстня. Но я тебя не вправлю ни въ золото, ни въ серебро, а одѣну въ отрепья, и въ такомъ видѣ отправлю въ качествѣ драгоцѣннаго камня къ твоему господину, къ этому молокососу принцу, у котораго еще пухъ не пробился на подбородкѣ. У меня скорѣе борода выростетъ на ладони, чѣмъ у него на щекѣ, a все-таки онъ не стѣсняется увѣрять, что у него лицо королевское. Господь, быть можетъ, когда нибудь и закончитъ его - до сихъ поръ на немъ нѣтъ лишняго волоска, но королевское оно лишь потому, что и его, какъ и изображен³е короля на монетахъ, цирульникъ не сбрѣетъ и за шесть пенсовъ. А все-таки онъ ходитъ пѣтушкомъ, точно уже считался возмужалымъ человѣкомъ, еще когда отецъ его былъ холостъ. Наплевать мнѣ на его милость,- моей милости онъ почти совсѣмъ лишился - въ этомъ я могу его увѣрить. А что сказалъ мистеръ Домбльдонъ относительно атласа на епанчу и штаны для меня?

Пажъ. Онъ сказалъ, сэръ, что требуетъ болѣе надежнаго поручителя, чѣмъ Бардольфъ; онъ не хочетъ принять ни вашей, ни его росписки. Такого обезпечен³я ему недостаточно.

Фальстафъ. Будь онъ проклятъ, какъ обжора въ притчѣ. Пусть у него еще больше сохнетъ во рту отъ жажды. Непотребный дьяволъ, Ахитофель, подлецъ, невѣжа! Какъ онъ смѣетъ заманивать благороднаго человѣка обѣщан³ями, a потомъ требовать поручительства. Эти сладкорѣчивые мерзавцы теперь иначе не ходятъ, какъ на высокихъ каблукахъ и со связками ключей у пояса, а когда человѣкъ хочетъ честно взять у нихъ товаръ въ кредитъ, они смѣютъ требовать обезпечен³я. Я предпочелъ бы, чтобы мнѣ насыпали въ ротъ крысиной отравы, чѣмъ затыкали его словомъ "обезпечен³е". Я ждалъ, что онъ мнѣ пришлетъ двадцать два аршина атласа, какъ благородному рыцарю, а онъ шлетъ мнѣ слово - обезпечен³е. Пусть спитъ безпечно - у него вѣдь есть рогъ изобил³я, сквозь который просвѣчиваетъ вѣтренность его жены. Онъ того не видитъ, хотя у него есть собственный фонарь. А гдѣ Бардольфъ?

Пажъ. Отправился въ Смитсфильдъ купить лошадь для вашей милости.

Фальстафъ. Я самого его нанялъ въ соборѣ св. Павла, а онъ мнѣ купитъ лошадь въ Смитсфильдѣ. Если бы я еще взялъ себѣ жену изъ непотребнаго дома, я былъ бы снабженъ слугой, лошадью и женой.

(Входитъ Верховный судья съ помощникомъ).

Пажъ. Сэръ, вотъ идетъ лордъ, посадивш³й въ тюрьму принца за то, что онъ ударилъ его изъ за Бардольфа.

Фальстафъ. Отойдемъ: я не хочу его видѣть.

Судья. Кто это тамъ уходитъ?

Помощникъ. Фальстафъ, милордъ.

Судья. Тотъ, который былъ подъ слѣдств³емъ по дѣлу о грабежѣ?

Помощникъ. Да, милордъ. Но съ тѣхъ поръ онъ отличился при Шрюсбери, и, какъ я слышалъ, получилъ теперь военное назначен³е; онъ отправляется къ лорду Джону Ланкастерскому.

Судья. Какъ, въ ²оркъ? Верни его сюда.

Помощникъ. Сэръ Джонъ Фальстафъ!

Фальстафъ. Мальчикъ, скажи ему, что я глухъ.

Пажъ. Говорите громче, мой господинъ глухъ.

Судья. Да, я знаю, глухъ ко всему хорошему. Поди, потяни его за рукавъ; мнѣ нужно поговорить съ нимъ.

Помощникъ. Сэръ Джонъ...

Фальстафъ. Какъ, молодой парень - и проситъ милостыню? Развѣ нѣтъ войны? Развѣ нѣтъ дѣла? Развѣ королю не нужны подданные, а бунтовщикамъ солдаты? Хотя и позорно быть на чьей нибудь сторонѣ, кромѣ королевской, но позорнѣе просить милостыню, чѣмъ присоединиться къ неправой сторонѣ, хотя бы ея дѣйств³я были хуже, чѣмъ можно выразить словомъ "мятежъ".

Помощникъ. Вы ошибаетесь во мнѣ, сэръ.

Фальстафъ. Развѣ я сказалъ, что вы честный человѣкъ, сэръ? Несмотря на то, что я воинъ и рыцарь, я былъ бы лгуномъ, еслибъ это сказалъ.

Помощникъ. Въ такомъ случаѣ, не въ обиду вашему рыцарству и вашей воинской чести, позвольте сказать вамъ, что вы лжете, называя меня нечестнымъ человѣкомъ.

Фальстафъ. Чтобы я позволилъ тебѣ это сказать? Чтобы я отказался отъ того, что срослось со мной? Если я это тебѣ позволю, пусть меня повѣсятъ; если ты самъ себѣ это позволишь, то пусть тебя повѣсятъ. Прочь, дрянная ищейка, убирайся!

Помощникъ. Сэръ, милордъ хочетъ съ вами поговорить.

Судья. Сэръ Джонъ Фальстафъ! Мнѣ нужно сказать вамъ пару словъ.

Фальстафъ. Добрѣйш³й лордъ, пошли вамъ Господь здоровья! Я счастливъ, что вижу васъ внѣ дома; я слыхалъ, что вы больны, милордъ. Надѣюсь, что вы вышли изъ дому по совѣту врача, милордъ? Хотя вы, милордъ, еще не переступили границъ молодости, но все-таки ваши годы уже отзываются преклонностью; въ нихъ уже чувствуется соль времени и поэтому я почтительнѣйше умоляю васъ, милордъ, заботиться о вашемъ драгоцѣнномъ здоровьѣ.

Судья. Сэръ Джонъ, я посылалъ за вами передъ вашимъ выступлен³емъ въ Шрюсбери.

Фальстафъ. Съ вашего соизволен³я, милордъ, я слышалъ, что его величество вернулся нѣсколько разстроенный изъ Уэльса?

Судья. Я не говорю о его величествѣ... Вы не явились, когда я посылалъ за вами.

Фальстафъ. И я слышалъ также, что съ его высочествомъ опять приключилась мерзостная апоплекс³я?

Судья. Пошли ему Господь выздоровлен³е! Но прошу васъ, дайте мнѣ сказать вамъ слово.

Фальстафъ. Съ вашего позволен³я, милордъ, эта апоплекс³я нѣчто въ родѣ летарг³и или сонливости крови, и какой-то проклятый зудъ.

Судья. Зачѣмъ вы мнѣ все это говорите? Пусть она будетъ чѣмъ угодно.

Фальстафъ. Она происходить отъ большихъ огорчен³й, отъ занят³й или потрясен³я мозга. Я читалъ о причинѣ ея появлен³я у Галэна. Это родъ глухоты.

Судья. Мнѣ кажется, что вы заболѣли этой болѣзнью,- вы не слышите, что я вамъ говорю.

Фальстафъ. Вѣрно, милордъ, вѣрно. Или, съ вашего позволен³я, я скорѣе страдаю тѣмъ, что не слушаю, не обращаю вниман³я на другихъ.

Судья. Если бы васъ отлупить по пяткамъ, вашъ слухъ бы излѣчился. Я, кажется, не откажусь быть вашимъ докторомъ.

Фальстафъ. Я бѣденъ, какъ ²овъ, милордъ, но не такъ терпѣливъ. Вы можете прописать мнѣ микстуру тюремнаго заключен³я, въ виду моей бѣдности, но выполню ли я ваши предписан³я; мудрецъ можетъ сомнѣваться на драхму или на цѣлый скрупулъ.

Судья. Я послалъ за вами, чтобы поговорить о дѣлѣ по обвинен³ю, которое могло вамъ стоить жизни.

Фальстафъ. А я, по совѣту моего очень опытнаго въ англ³йскихъ законахъ адвоката, не явился.

Судья. Дѣло въ томъ, сэръ Джонъ, что вы живете въ большомъ беззакон³и.

Фальстафъ. Кому нуженъ такой поясъ какъ мнѣ, не можетъ жить въ меньшемъ.

Судья. У васъ средства малыя, а аппетиты больш³е.

Фальстафъ. Я хотѣлъ бы, чтобы это было наоборотъ: чтобы мои средства были больше, а аппетитъ поменьше.

Судья. Вы совратили съ праваго пути молодого принца.

Фальстафъ. Молодой принцъ совратилъ меня; я толстобрюх³й слѣпой, a онъ моя собака.

Судья. Ну, да я не хочу растравлять только что зажившую рану. Ваше поведен³е въ Шрюсбери нѣсколько загладило ваши ночные подвиги въ Гэдсгилѣ; благодарите наше безпокойное время за то, что васъ оставили въ покоѣ по тому дѣлу.

Фальстафъ. Милордъ!

Судья. Но разъ все обошлось, держитесь смирно, чтобы не разбудить спящаго волка.

Фальстафъ. Будить волка такъ же плохо, какъ нюхать слѣдъ лисицы.

Судья. Вы точно свѣчка, лучшая часть которой уже сгорѣла.

Фальстафъ. Большая праздничная свѣча вся изъ сала. Если бы я даже сказалъ - восковая, то мой объемъ подтвердилъ бы это.

Судья. Каждый сѣдой волосъ на вашемъ лицѣ долженъ былъ бы увеличивать вашу внушительность.

Фальстафъ. А развѣ мой вѣсъ не внушителенъ?

Судья. Вы всюду слѣдуете за молодымъ принцемъ, какъ злой ангелъ.

Фальстафъ. Ну, нѣтъ, милордъ, дурной ангелъ очень легокъ, а кто на меня взглянетъ, тотъ навѣрное приметъ меня, не провѣряя вѣса; а все-таки въ нѣкоторомъ отношен³и, сознаюсь, я не имѣю курса. Въ наше продажное время добродѣтель такъ упала въ цѣнѣ, что истиннымъ храбрецамъ остается водить медвѣдей, умницамъ наниматься въ трактирные слуги и тратить свою находчивость на представлен³е счетовъ. Всѣ друг³я качества, присущ³я человѣку, по нынѣшнимъ злымъ временамъ не стоятъ выѣденнаго яйца. Вы, старики, не понимаете, на что мы, молодые, способны; вы мѣрите нашъ жаръ горечью вашей желчи; а мы, находящ³еся въ авангардѣ молодости, я долженъ сознаться, склонны иногда къ сумасбродствамъ.

Судья. Какъ, это вы причисляете себя къ молодымъ, будучи отмѣчены всѣми признаками старости: развѣ у васъ глаза не слезятся, руки не высохли, щеки не пожелтѣли, борода не побѣлѣла, ноги не ослабѣли, а животъ не отвисъ? Развѣ у васъ не разбитый голосъ, не короткое дыхан³е, не двойной подбородокъ и не слабый умъ,- все въ васъ одряхлѣло отъ старости, а вы все-таки считаете себя молодымъ. Стыдно, сэръ Джонъ, стыдно!

Фальстафъ. Милордъ, я родился около трехъ часовъ пополудни съ бѣлой головой и круглымъ животомъ. Что касается моего голоса, то я потерялъ его отъ постояннаго оран³я и церковныхъ пѣсенъ. Я не хочу приводить другихъ доказательствъ моей молодости. Если я старъ, то только умомъ и разсудительностью, и если кто хочетъ биться со мной объ закладъ на тысячу марокъ въ томъ, кто лучше прыгаетъ - пусть дастъ деньги, и тогда посмотримъ. Что касается пощечины, которую вамъ далъ принцъ, то онъ поступилъ какъ невѣжливый принцъ, а вы получили ее, какъ разсудительный лордъ. Я его за это выругалъ и молодой левъ кается; конечно, онъ не сидитъ въ рубищѣ и не посыпаетъ голову пепломъ, а, напротивъ, одѣтъ въ новый атласъ и распиваетъ старый хересъ.

Судья. Пошли Господь принцу лучшаго товарища!

Фальстафъ. Пошли Господь товарищу лучшаго принца. Я не знаю, какъ развязаться съ нимъ.

Судья. Ну, да вѣдь король разлучилъ васъ съ принцемъ Генрихомъ. Я слышалъ, что вы отправляетесь съ лордомъ Джономъ Ланкастерскимъ противъ арх³епископа и графа Нортомберлэнда.

Фальстафъ. Да, благодаря вашимъ маленькимъ старан³ямъ. Но вы всѣ, покоющ³еся дома въ объят³яхъ мира, молитесь о томъ, чтобы наша арм³я не сошлась съ врагами въ жарк³й день,- потому что, клянусь Господомъ, я взялъ съ собой только двѣ рубашки и вовсе не желаю слишкомъ потѣть. Если день будетъ жарк³й, то пусть мнѣ никогда не выплевывать больше бѣлой слюны, если я буду размахивать чѣмъ нибудь, кромѣ бутылки. Чуть только гдѣ опасное дѣло, какъ меня непремѣнно туда посылаютъ. Но вѣдь я не вѣченъ. Таковы ужъ наши англичане: если у нихъ заведется что-нибудь хорошее, они этимъ не дорожатъ. Если вы настаиваете на томъ, что я старъ, дали бы мнѣ отдохнуть. Лучше бы ужъ мое имя не приводило въ такой ужасъ непр³ятеля. Лучше быть изъѣденнымъ ржавчиной, чѣмъ истереться въ ничто отъ вѣчнаго движен³я.

Судья. Ну, будьте честнымъ человѣкомъ, будьте честнымъ и да благословитъ Господь вашъ походъ.

ФАЛЬСТАФЪ И ЕГО ПАЖЪ.

Рисунокъ извѣстнаго нѣмецкаго силуэтиста Поля Коневки

(Paul Konewka; 1841-1871).

Фальстафъ. Не одолжите-ли вы мнѣ, милордъ, тысячу фунтовъ на подъемъ?

Судья. Ни одного пенни: вы слишкомъ нетерпѣливы, чтобы вамъ давать кресты. Прощайте, передайте привѣтъ моему кузену Вестморлэнду. (Уходятъ судья и помощникъ).

Фальстафъ. Пусть мнѣ дадутъ щелчка въ носъ, если я передамъ твое поручен³е. Видно, старость такъ же неразлучна со скупостью, какъ молодость съ распутствомъ. Зато подагра мучаетъ старость, a венера молодость и обѣ эти болѣзни дѣлаютъ ненужными мои дальнѣйш³я проклят³я. Мальчикъ!

Пажъ. Сэръ?

Фальстафъ. Сколько денегъ у меня въ кошелькѣ?

Пажъ. Семь гротовъ и два пенса.

Фальстафъ. Не могу найти лѣкарства противъ карманной чахотки. Займы только нѣсколько затягиваютъ ее, но болѣзнь неизлѣчима. - Поди, снеси это письмо лорду Ланкастерскому, это принцу, это графу Вестморлэнду,- а это старой мистриссъ Урсулѣ, которой я еженедѣльно клянусь жениться съ тѣхъ поръ, какъ у меня появился первый бѣлый волосъ въ бородѣ. Ступай! ты знаешь, гдѣ отыскать меня. (Пажъ уходитъ). Ахъ, чтобъ чортъ наслалъ венеру на эту подагру, или подагру на венеру. И та и другая пошаливаютъ въ моемъ большомъ пальцѣ, на ногѣ. Ну, да не бѣда, что я хромаю - я могу все свалить на войну, и тѣмъ легче добиться пенс³и. Умный человѣкъ можетъ все обратить въ свою пользу. Я съумѣю извлечь выгоду даже изъ болѣзней.

СЦЕНА III.

²оркъ. Комната въ арх³епископскомъ дворцѣ.

Входятъ арх³епископъ, лорды Гастингсъ, Мобрэ и Бардольфъ.

Арх³епископъ.

Теперь извѣстны вамъ нашъ планъ и средства.

Прошу васъ, благородные друзья,

Открыто мнѣнье высказать о нашихъ

Надеждахъ на успѣхъ. Вы, лордъ маршалъ,

Начните. Что намъ скажете?

Мобрэ.

Причины,

Приведш³я къ возстанью, одобряю.