Шекспир Вильям - Король Генрих Iv. (Части I и Ii)

           Лэди Перси.

  

             Какъ отъ меня уѣдешь ты?

  

                       Готспуръ.

  

                                                               Верхомъ,

             Дружокъ, верхомъ.

  

                       Лэди Перси.

  

                                                     Ты - глупая мартышка.

             Хорекъ такимъ причудамъ не подверженъ,

             Какъ ты. Безъ шутокъ, Гарри. Знать хочу я

             Твои дѣла, я такъ хочу. Боюсь,

             Что братъ мой Мортимеръ, возстановляя

             Свои права, твоей просилъ поддержки

             Въ томъ предпр³ятьи. Если-жъ ты пойдешь...

  

                       Готспуръ.

  

             Такъ далеко пѣшкомъ? Устану, другъ мой.

  

                       Лэди Перси.

  

             Ну, полно, полно, попугай мой. Прямо

             Отвѣть на мой вопросъ. Безъ шутокъ, Гарри,

             Сломаю твой мизинецъ, если правды

             Не скажешь мнѣ.

  

                       Готспуръ.

  

                                                 Прочь, баловница, прочь.

             Любовь? Я не люблю. Мнѣ до тебя

             Нѣтъ дѣла, Кэтъ. Играть не время въ куклы

             Иль губные устраивать турниры.

             Носовъ разбитыхъ нужно намъ побольше,

             Дырявыхъ череповъ. Вотъ нынче наша

             Ходячая монета. Эй, коня!

             Что ты сказала, Кэтъ? Что нужно?

  

                       Лэди Перси.

  

             Такъ ты меня не любишь? Вправду, нѣтъ?

             Ну, хорошо. Но если ты не любишь,

             И я любить не стану. Такъ не любишь?

             Скажи хоть: это шутка или правда?

  

                       Готспуръ.

  

             Идемъ, коль хочешь видѣть, какъ поѣду.

             Чуть на коня вскочу, я поклянусь,

             Что я тебя люблю и безпредѣльно.

             Но слушай, Кэтъ. Отнынѣ не должна

             Ты спрашивать, куда я отправляюсь

             Или зачѣмъ. Спѣшу, куда мнѣ нужно.

             А въ заключенье, дорогая Кэтъ:

             Я вечеромъ сегодня васъ покину.

             Я знаю, ты умна, но не умнѣе

             Супруги Гарри Перси,- постоянна,

             Но все-же женщина, а что до тайнъ,

             Нѣтъ лэди болѣ скрытной. Оттого-то

             Охотно вѣрю, что не передашь

             Всего того, чего еще не знаешь.

             Такъ велико, о дорогая Кэтъ,

             Мое къ тебѣ довѣрье.

  

                       Лэди Перси.

  

                                                           Неужели

             Такъ велико?

  

                       Готспуръ.

  

                                           Не больше, ни на дюймъ.

             Но слушай, Кэтъ. Куда теперь я ѣду,

             Поѣдешь ты. Сегодня я, ты - завтра.

             Довольна ты?

  

                       Лэди Перси.

  

                                           Довольна поневолѣ.

  

  

  

  

         Принцъ Генрихъ. Недъ, прошу тебя, выйди изъ этой грязной комнаты, и посмѣйся вмѣстѣ со мной.

         Пойнсъ. Гдѣ ты былъ, Галь?

         Принцъ Генрихъ. Съ тремя или четырьмя болванами, среди трехъ или четырехъ дюжинъ бочекъ. Я спустился на самую низшую ступень плебейства. Да, голубчикъ, я побратался со всѣми трактирными мальчишками, и могу ихъ всѣхъ назвать тебѣ по именамъ - Томъ, Дикъ и Фрэнсисъ. Они клянутся спасен³емъ своей души, что хотя я еще только принцъ Уэльск³й, но уже король по учтивости, и открыто говорятъ мнѣ, что я не спѣсивецъ, какъ Фальстафъ, а настоящ³й коринѳянинъ - весельчакъ добрый малый (клянусь Богомъ, такъ они меня называютъ) - и что когда я буду англ³йскимъ королемъ, то всѣ истчипск³е молодцы будутъ готовы служить мнѣ. Напиваться значитъ по ихнему "нарумяниться", а если хочешь во время питья перевести духъ, они кричатъ: "живѣй, живѣй, осуши до дна!" Словомъ, въ как³е нибудь четверть часа я сдѣлалъ так³е успѣхи, что всю жизнь могу пить съ любымъ мѣдникомъ, говоря съ нимъ на его языкѣ. Увѣряю тебя, Недъ, ты потерялъ случай отличиться, не побывавъ со мной въ этомъ дѣлѣ. Но, сладк³й другъ мой Недъ,- а чтобы еще больше подсластить твое имя, даю тебѣ этотъ кусокъ сахару на пени, его только что сунулъ мнѣ въ руку одинъ изъ трактирныхъ мальчишекъ, который во всю свою жизнь не говорилъ другихъ словъ по англ³йски, какъ: "восемь шиллинговъ, шесть пенсовъ" и "милости просимъ!", всегда добавляя тонкимъ голосомъ: "сейчасъ, сейчасъ, сэръ! Бутылку сладкаго вина въ комнату съ полумѣсяцемъ" или что нибудь въ этомъ родѣ. Такъ послушай, Недъ, чтобы скоротать время до прихода Фальстафа, пойди ты въ сосѣднюю комнату, а я буду спрашивать мальчишку, зачѣмъ онъ мнѣ далъ сахаръ; ты же поминутно кричи "Фрэнсисъ!", такъ чтобы онъ не могъ отвѣчать мнѣ ничего другого, кромѣ словечка "сейчасъ". Ступай, и я тебѣ покажу, какъ это устроить.

         Пойнсъ. Фрэнсисъ!

         Принцъ Генрихъ. Вотъ такъ, отлично!

         Пойнсъ. Фрэнсисъ! (Уходитъ).

  

  

         Фрэнсисъ. Сейчасъ, сейчасъ, сэръ!... Ступай внизъ въ комнату Гранатоваго яблока, Ральфъ.

         Принцъ Генрихъ. Ступай сюда, Фрэнсисъ.

         Фрэнсисъ. Милордъ.

         Принцъ Генрихъ. Долго-ли еще тебѣ служить здѣсь, Фрэнсисъ?

         Фрэнсисъ. Да, еще пять лѣтъ осталось, столько же какъ...

         Пойнсъ (за сценой). Фрэнсисъ!

         Фрэнсисъ. Сейчасъ, сейчасъ, сэръ!

         Принцъ Генрихъ. Пять лѣтъ! Долгонько же тебѣ еще придется гремѣть посудой, чортъ возьми! Но скажи, Фрэнсисъ, хватило бы у тебя храбрости разыграть труса относительно твоего контракта съ хозяиномъ и показать ему пятки, удравъ отсюда?

         Фрэнсисъ. О, Господи, сэръ! Я готовъ поклясться на всѣхъ библ³яхъ въ Англ³и, что у меня хватитъ смѣлости...

         Пойнсъ (за сценой). Фрэнсисъ!

         Фрэнсисъ. Сейчасъ, сейчасъ, сэръ!

         Принцъ Генрихъ. Сколько тебѣ лѣтъ, Фрэнсисъ?

         Фрэнсисъ. Дайте подумать - въ Михайловъ день мнѣ исполнится...

         Пойнсъ (за сценой). Фрэнсисъ!

         Фрэнсисъ. Сейчасъ, сэръ! Пожалуйста, милордъ, подождите, я сейчасъ вернусь.

         Принцъ Генрихъ. Нѣтъ, скажи мнѣ еще, Фрэнсисъ - сахару, который ты мнѣ далъ, было на одинъ пенсъ, неправда-ли?

         Фрэнсисъ. Ахъ, сэръ, я хотѣлъ бы получить за него два пенса.

         Принцъ Генрихъ. Я тебѣ дамъ за него тысячу фунтовъ: попроси ихъ у меня, когда захочешь, и ты получишь ихъ.

         Пойнсъ (за сценой). Фрэнсисъ!

         Фрэнсисъ. Сейчасъ, сейчасъ!

         Принцъ Генрихъ. Сейчасъ, Фрэнсисъ? Нѣтъ... Но если хочешь завтра, Фрэнсисъ, или въ четвергъ, или же, Фрэнсисъ, когда хочешь. Но, Фрэнсисъ...

         Фрэнсисъ. Милордъ?

         Принцъ Генрихъ. Согласишься ли ты ограбить этого человѣка въ кожаной курткѣ съ хрустальными пуговицами, со стриженой головой, съ агатовымъ перстнемъ на пальцѣ, въ темныхъ шерстяныхъ чулкахъ съ подвязками, съ вкрадчивымъ голосомъ и испанской сумкой...

         Фрэнсисъ. О комъ это вы говорите, сэръ?

         Принцъ Генрихъ. Ну, да я вижу, что тебѣ пристало только пить сладкое вино. Смотри, Фрэнсисъ, чтобы твоя бѣлая куртка не запачкалась. Въ Бербер³и, сэръ, этого бы не случилось.

         Фрэнсисъ. Чего не случилось бы, сэръ?

         Пойнсъ (за сценой). Фрэнсисъ!

         Принцъ Генрихъ. Да иди же, бездѣльникъ. Не слышишь ты что-ли, что тебя зовутъ? (Они начинаютъ оба звать его. Фрэнсисъ стоитъ растерянный и не знаетъ, куда идти).

         Слуга. Что это такое? Ты тутъ стоишь и не слышишь, что-ли, что тебя зовутъ? Поди туда къ гостямъ. (Фрэнсисъ уходитъ). Милордъ, старый сэръ Джонъ съ полдюжиной другихъ господъ стоятъ у воротъ. Прикажете ихъ впустить?

         Принцъ Генрихъ. Пусть они немного подождутъ, а потомъ впусти.

   Пойнсъ!

         Пойнсъ. Сейчасъ, сейчасъ, сэръ!

         Принцъ Генрихъ. Послушай, Фальстафъ и остальные воры у дверей. Ну чтожъ, выйдетъ потѣха?

         Пойнсъ. Еще бы, Галь, намъ будетъ весело, какъ сверчкамъ. Ловко однако ты одурачилъ мальчишку. Что же будетъ дальше?

         Принцъ Генрихъ. Я теперь готовъ на всѣ шалости, которыя когда-либо продѣлывались со временъ старика Адама до этой юной полуночи. (Входитъ Фрэнсисъ съ виномъ). Который часъ, Фрэнсисъ?

         Фрэнсисъ. Сейчасъ, сейчасъ, сэръ! (Уходитъ).

         Принцъ Генрихъ. И этотъ мальчишка, который знаетъ меньше словъ чѣмъ попугай, рожденъ отъ женщины! Все его занят³е исчерпывается бѣган³емъ по лѣстницамъ вверхъ и внизъ, а все его краснорѣч³е итогомъ трактирнаго счета. - Да, а я все таки еще не въ такомъ настроен³и, какъ Перси Готспуръ; онъ убиваетъ какихъ нибудь шесть или семь дюжинъ шотландцевъ передъ завтракомъ, умываетъ руки и говоритъ женѣ: - "Надоѣла мнѣ эта спокойная жизнь, мнѣ нужна работа". - "О, милый Гарри", спрашиваетъ она, "сколько человѣкъ ты убилъ сегодня?" - "Напоите моего чалаго", говоритъ онъ и отвѣчаетъ черезъ часъ: "Штукъ четырнадцать, пустяки, пустяки!" Пожалуйста, позови Фальстафа. Я буду играть Перси, а эта жирная туша - лэди Мортимеръ, супругу его. "Rivo!" какъ восклицаютъ пьяницы. Позови-же этотъ окорокъ, позови кусокъ сала!

  

  

         Пойнсъ. Здравствуй, Джэкъ. Гдѣ ты былъ?

         Фальстафъ. Чума на всѣхъ трусовъ, говорю я, чума и проклят³е, говорю я, и прибавляю "аминь". - Эй, малый, дай мнѣ стаканъ хереса. - Чѣмъ вести дольше такую жизнь, я лучше готовъ вязать чулки, штопать ихъ и чинить пятки. Чума на всѣхъ трусовъ! Дай же мнѣ стаканъ хереса, бездѣльникъ. - Неужели на землѣ нѣтъ болѣе добродѣтели? (Пьетъ).

         Принцъ Генрихъ. Видалъ-ли ты когда нибудь, какъ богъ солнца (этотъ сострадательный Титанъ) цѣлуетъ тарелку съ масломъ, которое таетъ отъ его ласки? Если не видалъ - то взгляни вотъ на эту тушу.

         Фальстафъ. Ахъ ты, мерзавецъ! Въ хересъ подмѣшана известь. Да чего и ждать кромѣ плутовства отъ мошенниковъ. Но трусъ еще хуже, чѣмъ стаканъ хереса съ примѣсью извести. Ступай своей дорогой, старый Джекъ! Умри, когда хочешь. Пусть меня назовутъ выпотрошенной селедкой, если неправда, что мужество, истинное мужество исчезло съ лица земли. Во всей Англ³и не осталось болѣе трехъ не повѣшенныхъ порядочныхъ людей, и одинъ изъ нихъ разжирѣлъ и начинаетъ стариться - да помилуетъ насъ Богъ! Нѣтъ, говорю я, свѣтъ сталъ никуда не годенъ. Хотѣлъ бы я быть ткачемъ - распѣвать псалмы и все такое. Чума на всѣхъ трусовъ, повторю я.

         Принцъ Генрихъ. Что ты такъ ворчишь, мѣшокъ, набитый шерстью?

         Фальстафъ. И это сынъ короля! Пусть у меня на лицѣ не останется ни одного волоска, если я не выгоню тебя изъ твоего королевства деревянной шпагой, и не погоню передъ тобой всѣхъ твоихъ подданныхъ, какъ стадо дикихъ гусей. И ты - принцъ Уэльск³й!

         Принцъ Генрихъ. Это еще что такое, поганый брюханъ?

         Фальстафъ. Развѣ ты не трусъ? Отвѣчай... Да и Пойнсъ также.

         Пойнсъ. Ахъ ты, жирное пузо, я тебя заколю, если еще разъ назовешь меня трусомъ.

         Фальстафъ. Развѣ я назвалъ тебя трусомъ? Будь ты раньше проклятъ, чѣмъ я назову тебя трусомъ. Но я бы далъ тысячу фунтовъ, чтобы умѣть бѣжать такъ быстро, какъ ты. У васъ прямыя плечи, такъ вы и не боитесь показать свои спины - но развѣ это значитъ быть опорой друзьямъ? Къ чорту такую опору! Настоящ³е друзья не показываютъ тыла, а прямо въ глаза смотрятъ. Дайте мнѣ стаканъ хереса. Будь я подлецъ, если у меня хоть капля была во рту.

         Принцъ Генрихъ. Ахъ, негодяй - у тебя еще губы не обсохли отъ послѣдняго стакана.

         Фальстафъ. Не все ли равно. (Пьетъ). Проклят³е всѣмъ трусамъ! говорю я.

         Принцъ Генрихъ. Въ чемъ дѣло?

         Фальстафъ. Въ чемъ дѣло? Въ томъ, что вотъ мы четверо сегодня утромъ добыли тысячу фунтовъ.

         Принцъ Генрихъ. Гдѣ жъ деньги, Джэкъ?

         Фальстафъ. Гдѣ? Ихъ у насъ отняли. На насъ несчастныхъ четырехъ напало сто.

         Принцъ Генрихъ. Какъ, неужели сто?

         Фальстафъ. Будь я подлецъ, если я не сражался съ цѣлой дюжиной ихъ два часа подъ рядъ. Я спасся какимъ то чудомъ. Мой камзолъ продырявленъ въ восьми мѣстахъ, штаны въ четырехъ, щитъ мой весь изрубленъ, мечъ иззубренъ какъ пила: ессе signum. Съ тѣхъ поръ какъ я сталъ взрослымъ мужчиной, я лучше не дрался - но все напрасно. Чума на всѣхъ трусовъ! Пусть вотъ они разскажутъ: если они что нибудь прибавятъ къ правдѣ, или убавятъ изъ нея - значитъ они подлецы, исчад³я тьмы.

         Принцъ Генрихъ. Разскажите, господа, какъ было дѣло.

         Гэдсгиль. Мы, четверо, напали человѣкъ на двѣнадцать.

         Фальстафъ. Шестнадцать по крайней мѣрѣ, милордъ.

         Гэдсгиль. И связали ихъ.

         Пето. Нѣтъ, нѣтъ, мы ихъ не связали.

         Фальстафъ. Ахъ ты, бездѣльникъ, конечно связали каждаго въ отдѣльности: будь я еврей, жидъ-еврей, если это не такъ.

         Гэдсгиль. Когда мы стали дѣлить добычу, на насъ напали еще шесть или семь человѣкъ...

         Фальстафъ. Они развязали первыхъ; а тутъ подоспѣли и друг³е.

         Принцъ Генрихъ. Какъ, и вы со всѣми бились?

         Фальстафъ. Со всѣми? Я не знаю, что ты называешь всѣми; но если я не дрался съ пятьюдесятью изъ нихъ, ты можешь меня назвать пучкомъ рѣдьки. Если на бѣднаго, стараго Джэка не напало пятьдесятъ два или пятьдесятъ три человѣка - то я послѣ этого не двуногая тварь.

         Принцъ Генрихъ. Господи помилуй! Надѣюсь, ты никого не убилъ изъ нихъ.

         Фальстафъ. Ну, братъ, объ этомъ поздно молиться. Двухъ я зарубилъ, съ двумя навѣрное всѣ счеты покончены - съ двумя негодяями въ клеенчатыхъ плащахъ. Говорю тебѣ, Галь - если я солгалъ, плюнь мнѣ въ лицо, назови меня клячей. Ты вѣдь знаешь мой обычный фехтовальный пр³емъ; вотъ такъ я сталъ, такъ держалъ шпагу. Четверо негодяевъ въ клеенчатыхъ плащахъ кинулись на меня...

         Принцъ Генрихъ. Какъ четверо? вѣдь ты только что сказалъ, что двое?

         Фальстафъ. Четверо, Галь, я тебѣ сказалъ четверо.

         Пойнсъ. Да, да, онъ сказалъ четверо.

         Фальстафъ. Эти четверо выстроились рядомъ и сразу направили на меня свои шпаги. Я, не долго раздумывая, подставилъ щитъ и всѣ семь клинковъ воткнулись въ него.

         Принцъ Генрихъ. Семь? Вѣдь ихъ было только-что четверо?

         Фальстафъ. Въ клеенчатыхъ плащахъ?

         Пойнсъ. Да, четверо въ клеенчатыхъ плащахъ.

         Фальстафъ. Семеро, клянусь рукоятью этой шпаги; будь я бездѣльникъ, если это не такъ.

         Принцъ Генрихъ. Пожалуйста, не мѣшай ему, число ихъ скоро еще возростетъ.

         Фальстафъ. Ты слушаешь, Галь?

         Принцъ Генрихъ. Слушаю и отмѣчаю, Джэкъ.

         Фальстафъ. То то-же - стоитъ послушать. Такъ вотъ, эти девять человѣкъ въ клеенчатыхъ плащахъ, какъ я тебѣ сказалъ...

         Принцъ Генрихъ. Ну вотъ, уже двумя больше стало.

         Фальстафъ. Такъ какъ остр³я ихъ шпагъ отломились...

         Пойнсъ. То штаны съ нихъ свалились?

         Фальстафъ. То они стали отступать; но я бросился за ними, и въ одно мгновен³е ока уложилъ семерыхъ изъ одиннадцати.

         Принцъ Генрихъ. Какой ужасъ! Одиннадцать человѣкъ въ клеенчатыхъ плащахъ выросло изъ двухъ.

         Фальстафъ. Но тутъ чортъ вмѣшался въ дѣло - на меня наскочили сзади трое проклятыхъ негодяевъ въ зеленыхъ курткахъ изъ кендальскаго сукна, и стали колотить меня, а было такъ темно, Галь, что не видать было собственной руки.

         Принцъ Генрихъ. Эти выдумки похожи на своего родителя - огромныя, точно горы, явныя, осязательныя. Ахъ, ты грязный обжора, безмозглый чурбанъ, грязный комъ сала, потаскушкино отрод..

         Фальстафъ. Что съ тобой? Ты съ ума сошелъ? Что правда, то правда, вѣдь!

         Принцъ Генрихъ. Какъ ты могъ знать, что эти люди были въ зеленыхъ курткахъ изъ кендальскаго сукна, если было такъ темно, что ты не могъ видѣть своей руки? Объясни намъ это. Ну, что ты скажешь?

         Пойнсъ. Объясни, Джекъ, объясни!

         Фальстафъ. Какъ, по принужден³ю? Нѣтъ, если бы меня на дыбу вздернули, или чѣмъ угодно пытали, я бы ничего не сказалъ по принужден³ю. Давать вамъ объяснен³я по принужден³ю! Если-бъ у меня было столько-же объяснен³й, сколько бываетъ ежевики лѣтомъ, то я бы никому ничего не объяснилъ по принужден³ю.

         Принцъ Генрихъ. Не хочу я больше имѣть этого грѣха на душѣ: этотъ налитой кровью трусъ, этотъ лежебока, этотъ ломатель лошадиныхъ хребтовъ, эта огромная гора мяса...

         Фальстафъ. Отстань, заморышъ, шкурка отъ угря, сушенный коров³й языкъ, хвостъ бычач³й, треска - о, если бы я могъ, не переводя духъ, назвать все, на что ты похожъ - портняжный аршинъ, пустые ножны, колчанъ, дрянная шпага!

         Принцъ Генрихъ. Отдышись немного, а тамъ опять начни; а когда ты устанешь отъ своихъ скверныхъ сравнен³й, выслушай только вотъ это...

         Пойнсъ. Слушай, Джэкъ, внимательно.

         Принцъ Генрихъ. Мы двое видѣли, какъ вы напали вчетверомъ на четверыхъ, связали ихъ и забрали ихъ имущество. Ты только замѣть, какъ простая правда сразу васъ обличитъ. Затѣмъ мы вдвоемъ напали на васъ четырехъ и въ одну минуту прогнали васъ отъ добычи, которая теперь у насъ; мы можемъ показать ее - она здѣсь же въ домѣ. А ты, Фальстафъ, быстрехонько и проворно понесъ свое брюхо, и такъ ревѣлъ, моля о пощадѣ, такъ бѣжалъ и ревѣлъ, какъ настоящ³й теленокъ. Какая подлость иззубрить свою шпагу, и увѣрять, что это произошло въ бою! Что же ты можешь придумать, какую хитрость, какую уловку, чтобы прикрыть свой явный и очевидный позоръ?

  

         Пойнсъ. Говори, Джэкъ, посмотримъ, какъ ты выпутаешься!

         Фальстафъ. Клянусь небомъ, я узналъ васъ - узналъ, какъ родной отецъ. Послушайте-же, господа. Развѣ я смѣлъ убить наслѣднаго принца? Неужели бы я сталъ сражаться съ настоящимъ принцемъ? Вѣдь ты знаешь, я храбръ, какъ Геркулесъ - но все дѣло въ инстинктѣ: левъ не тронетъ истиннаго принца. Инстинктъ великое дѣло, я велъ себя трусомъ - слѣдуя инстинкту. Я отнынѣ буду еще лучшаго мнѣн³я и о себѣ и о тебѣ - о себѣ, какъ о храбромъ львѣ, о тебѣ, какъ о храбромъ принцѣ. Но, братцы, я чертовски радъ, что деньги у васъ. Хозяйка, двери на запоръ: сегодня будемъ кутить, а молиться завтра. Храбрые ребята, молодцы, золотыя сердца - вы заслуживаете всяческихъ похвалъ за доброе товарищество. Ну что-жъ, будемъ веселиться? Не сыграть ли намъ комед³ю экспромтомъ?

         Принцъ Генрихъ. Согласенъ - и содержан³емъ ея будетъ твое бѣгство.

         Фальстафъ. Нѣтъ, ужъ объ этомъ ни слова, Галь, если ты меня любишь.

         Хозяйка. Господи ²исусе! милордъ принцъ...

         Принцъ Генрихъ. Что тебѣ, милэди хозяйка? Что скажешь мнѣ?

         Хозяйка. Ахъ, милордъ, тамъ у дверей какой-то придворный, который хочетъ васъ видѣть - онъ говоритъ, что пришелъ отъ вашего отца.

         Принцъ Генрихъ. Дай ему крону, если онъ отъ короля, и отошли его обратно къ моей матушкѣ.

         Фальстафъ. Каковъ онъ изъ себя?

         Хозяйка. Старый человѣкъ.

         Фальстафъ. Зачѣмъ почтенная старость въ этотъ полуночный часъ не въ постели? Не пойти-ли мнѣ переговорить съ нимъ?

         Принцъ Генрихъ. Пожалуйста, Джэкъ.

         Фальстафъ. Я съумѣю его спровадить. (Уходитъ).

         Принцъ Генрихъ. Да, господа, вы славно сражались - и ты, Пето, и ты, Бардольфъ. Вы тоже львы и убѣжали только по инстинкту, чтобы не тронуть истиннаго принца. Стыдитесь!

         Бардольфъ. Клянусь Богомъ, я тогда побѣжалъ, когда увидѣлъ, что друг³е бѣгутъ.

         Принцъ Генрихъ. А теперь, скажите по правдѣ - какъ случилось, что шпага Фальстафа такъ иззубрена?

         Пето. Онъ иззрубилъ ее своимъ кинжаломъ, и сказалъ, что если бы даже ему пришлось божиться до тѣхъ поръ, пока онъ не выгонитъ правду изъ Англ³и - онъ заставитъ васъ повѣрить, что это случилось въ сражен³и; и насъ онъ уговорилъ слѣдовать его примѣру