p;Врагамъ продавъ, онъ Эгеръ имъ и Прагу
Хотѣлъ отдать. Когда распространился
Объ этомъ слухъ, то всѣ его полки
Покинули его - за исключеньемъ
Пяти полковъ, пришедшихъ съ графомъ Терцки
За нимъ сюда. Но голова его
Оцѣнена: кто государю вѣренъ -
Обязанъ взять его живымъ иль мертвымъ.
Гордонъ.
Измѣнникомъ сталъ этотъ мужъ велик³й!
Что наша власть земная! Говорилъ я:
Не быть добру! Могущество его
И темная таинственная сила -
Они ловушкой стали для него.
Вѣдь человѣкъ въ желан³яхъ границы
Не можетъ знать. Но заключенъ въ границахъ
Бываетъ онъ закономъ и стезею
Протоптанной обычаемъ, а князь
Былъ облеченъ неслыханною властью,
Поставившей его съ монархомъ рядомъ,
И гордый духъ склоняться разучился.
Какъ жаль его! Гдѣ палъ подобный мужъ -
Тамъ устоять никто бы не былъ въ силахъ.
Буттлеръ.
Помедлите со словомъ сожалѣнья.
Покуда онъ еще внушаетъ страхъ.
Находятся въ пути на Эгеръ шведы
И быстро съ нимъ они соединятся,
Коль скоро мы тому не помѣшаемъ.
Но этого быть не должно. Отсюда
Онъ болѣе не выйдетъ на свободу.
Его схватить обязывался честью
И жизнью я, и въ этомъ трудномъ дѣлѣ
На ваше я содѣйств³е надѣюсь.
Гордонъ.
Зачѣмъ до этого я дожилъ дня!
Изъ рукъ его я принялъ это званье,
Онъ самъ вручилъ начальство мнѣ надъ замкомъ.
Который стать его тюрьмою долженъ.
Подвластные имѣть не могутъ волю,
Лишь тотъ, кто самъ свободенъ и могучъ -
Влеченью чувствъ сердечныхъ уступаетъ.
Жестокаго закона мы - орудья:
Повиновенье - добродѣтель низшихъ.
Буттлеръ.
Не сѣтуйте, что связаны во власти.
Великая свобода къ заблужденьямъ
Большимъ ведетъ, но узк³й долга путь
Зато вполнѣ бываетъ безопасенъ.
Гордонъ.
Сказали вы, что всѣми онъ покинутъ?
Но тысячи людей онъ осчастливилъ,
По царски онъ великодушенъ былъ,
Для всѣхъ была рука его открыта.
(Искоса глядя на Буттлера).
Изъ праха онъ не одного возвысилъ,
Далъ зван³е и власть ему, и все же
Не пр³обрѣлъ ни одного онъ друга,
Который сталъ бы нынѣ за него.
Буттлеръ.
Тутъ есть одинъ, притомъ еще нежданный.
Гордонъ.
Я милостей не видѣлъ отъ него.
Едва ли онъ на высотѣ величья
И вспоминалъ о другѣ дѣтскихъ лѣтъ.
Я удаленъ былъ службою отъ князя,
И онъ меня изъ виду потерялъ.
Здѣсь въ крѣпости, отъ милостей вдали,
Свободное въ тиши сберегъ я сердце.
Когда меня онъ сдѣлалъ комендантомъ -
Свой долгъ еще онъ исполнялъ усердно,
И не его довѣрье я нарушу,
Когда теперь блюсти я буду свято
То, что моей онъ вѣрности довѣрилъ.
Когда слова всѣ ваши справедливы,
Коль скоро онъ - измѣнникъ государю
И своему владыкѣ, если продалъ
Войска свои и крѣпости открыть
Намѣренъ былъ Импер³и врагамъ -
Нѣтъ для него спасенья! Но скорблю я
О томъ, что мнѣ, мнѣ суждено судьбою
Оруд³емъ его паденья стать.
Вѣдь при дворѣ въ Бургау мы пажами
Служили съ нимъ, но старше я, чѣмъ онъ.
Буттлеръ.
Я знаю.
Гордонъ.
Да, тому уже - лѣтъ тридцать
Но и тогда духъ смѣлый проявлялъ
Двадцатилѣтн³й юноша замѣтно.
Не по годамъ созрѣвш³й умъ его -
Къ высокому рѣшительно стремился.
Задумчиво онъ проходилъ межъ насъ,
Любя уединен³е, и чуждый
Ребяческимъ увеселеньямъ нашимъ.
Но иногда, въ порывѣ вдохновенья,
Вдругъ изъ груди безмолвной вырывался
Исполненный столь дивнаго значенья,
С³яющ³й и смѣлый мысли лучъ -
Что на него взирая съ изумленьемъ,
Не знали мы, кто говоритъ устами
Его въ тотъ мигъ: безум³е иль богъ?
Буттлеръ.
Тамъ на окнѣ однажды задремавъ,
Онъ съ высоты свалился двухсаженной,
И невредимъ остался. Съ той поры
Припадки въ немъ безумья замѣчались.
Гордонъ.
Онъ съ той поры задумываться сталъ
И принялъ католичество. Чудесно
Онъ дивнымъ былъ спасеньемъ измѣненъ,
И съ гордою отвагою понесся
Безстрашно онъ стезею скользкой жизни.
Позднѣй судьба разъединила насъ.
Онъ шелъ впередъ путемъ отважнымъ славы:
Сталъ графъ, и князь, и герцогъ, и диктаторъ.
А я глядѣлъ - и голова кружилась,
Но этого ему казалось мало.
Къ вѣнцу простеръ онъ руку - и стремится
На вѣрную погибель...
Буттлеръ.
Тише! онъ!
Валленштейнъ въ бесѣдѣ съ бургомистромъ Эгера. Тѣ же.
Валленштейнъ.
Вы городомъ свободнымъ были прежде?
Но почему у васъ лишь половину
Орла въ гербѣ - не цѣльнаго я вижу?
Бургомистръ.
Свободнымъ былъ нашъ городъ, но заложенъ
Богем³и онъ двѣсти лѣтъ назадъ.
Отрубленъ низъ орла до той поры,
Когда за насъ импер³я дастъ выкупъ.
Валленштейнъ.
Свободными вы сдѣлаться достойны.
Мужайтесь лишь, смутителямъ не вѣрьте.
Какую подать съ васъ берутъ?
Бургомистръ.
Такую,
Что мы съ трудомъ справляемся. Притомъ
И гарнизонъ содержимъ также мы.
Валленштейнъ.
Вы будете облегчены. Скажите,
Есть протестанты въ городѣ? Да, да...
Мнѣ вѣдомо... Здѣсь въ крѣпости укрылось
Немало ихъ - сознайтесь откровенно.
И сами вы... не правда ль?
(Пристально глядитъ на него. Бургомистръ пугается).
Не пугайтесь.
²езуитовъ ненавижу я,
И, если бъ могъ - изгналъ бы ихъ совсѣмъ я.
Миссалъ или-же Библ³я - едино
Все для меня, я это доказалъ,
Въ Глогау самъ евангелистамъ церковь
Построилъ я. Скажите, какъ зовутъ
Васъ, бургомистръ?
Бургомистръ.
Пахгельбель, ваша свѣтлость.
Валленштейнъ.
Такъ слушайте, и сохраните втайнѣ
Все то, что вамъ довѣрить я хочу.
(Положивъ ему руку на плечо, съ нѣкоторой торжественностью).
Да, бургомистръ, настали времена,
Когда должны пророчества свершиться;
Стоящ³е на высотѣ - падутъ,
А низш³е возвысятся. Но втайнѣ
Храните все... Пришелъ уже конецъ
Испанскому владычеству двойному,
Готовится во всемъ порядокъ новый.
Видали вы на небѣ три луны?
Бургомистръ.
Да, съ ужасомъ.
Валленштейнъ.
Двѣ крайнихъ удлиннились,
Преобразясь въ кровавые кинжалы,
Лишь средняя луна осталась свѣтлой.
Бургомистръ.
Относится должно быть это къ туркамъ.
Валленштейнъ.
Ничуть. Въ крови зайдутъ два государства
На западѣ и на востокѣ - вскорѣ.
И устоитъ лишь вѣра лютеранъ.
(Замѣтивъ Гордона и Буттлера).
Мы сильную пальбу отсюда влѣво
Дорогою слыхали въ эту ночь,
А въ крѣпости вы слышали ее?
Гордонъ.
Да, генералъ. Къ намъ вѣтеръ доносилъ
Шумъ выстрѣловъ по направленью съ юга.
Буттлеръ.
Изъ Вейдена иль изъ Нейштадта.
Валленштейнъ.
Путь,
Какимъ идутъ къ намъ шведы. Какъ великъ
Вашъ гарнизонъ?
Гордонъ.
Владѣющихъ оружьемъ
Сто восемьдесятъ только человѣкъ.
Друг³е - инвалиды.
Валленштейнъ.
Въ ²охимсталѣ
Всѣхъ сколько же?
Гордонъ.
Охраною отъ шведовъ -
Туда послалъ стрѣлковъ двѣ сотни я.
Валленштейнъ.
Хвалю за осторожность. Укрѣпленья
Возводятся, замѣтилъ я при въѣздѣ?
Гордонъ.
Рейнграфъ тѣснитъ насъ очень. Потому
Я наскоро возвелъ два баст³она.
Валленштейнъ.
Вы служите усердно государю,
И вами я доволенъ, подполковникъ.
Снять въ ²охимсталѣ постъ и остальные,
Что высланы повсюду противъ шведовъ.
Подъ вѣрною охраной оставляю
Вамъ, комендантъ, жену, сестру и дочь.
Но самъ не остаюсь: я жду лишь писемъ,
Чтобъ съ первою зарей оставить крѣпость,
И увести съ собою всѣ полки.
Терцки.
Счастливая и радостная вѣсть!
Валленштейнъ.
Съ чѣмъ ты пришелъ?
Терцки.
Сражались подъ Нейштадтомъ,
И шведами одержана побѣда.
Валленштейнъ.
Что слышу я? Откуда вѣсть такая?
Терцки.
Ее принесъ изъ Тиршенрейта пахарь.
Бой начался ужъ по заходѣ солнца.
Отряду войскъ имперскихъ изъ Тахау
Ворваться въ лагерь шведск³й удалось.
Сражались два часа, и полегло
До тысячи имперскихъ. Ихъ полковникъ
Погибъ въ бою. Вотъ все, что я узналъ.
Валленштейнъ.
Но какъ могли имперцы тамъ явиться?
Вѣдь Альтрингеръ - имѣть онъ долженъ крылья -
Вчера еще въ четырнадцати миляхъ
Оттуда онъ стоялъ, а въ Фраунбергѣ
Свои войска еще сбираетъ Галласъ,
Но не собралъ. Ужели же Сюисъ
На этотъ шагъ рѣшился! Быть не можетъ.
Терцки.
Узнаемъ все немедля. Вотъ идетъ
Ликующ³й сюда поспѣшно Илло.
Илло (Валленштейну).
Тамъ верховой. Тебя онъ хочетъ видѣть.
Терцки.
Извѣстье о побѣдѣ подтвердилось?
Валленштейнъ.
Съ чѣмъ присланъ онъ? Откуда?
Илло.
Отъ Рейнграфа,
А что привезъ - могу сказать заранѣ.
Лишь за пять миль стоятъ отсюда шведы,
И Пикколомини вблизи Нейштадта
На нихъ съ полкомъ своимъ ударилъ коннымъ.
Произошла ужасная рѣзня,
Но численность въ концѣ преодолѣла:
На мѣстѣ всѣ остались паппенгеймцы,
А также Максъ.
Валленштейнъ.
Гдѣ тотъ гонецъ? Ведите
Меня къ нему.
(Вбѣгаетъ дѣвица Нейбруннъ, за нею - нѣсколько слугъ, пробѣгающихъ черезъ сцену).
Нейбруннъ.
На помощь! Помогите!