Шекспир Вильям - Гамлет

p;  1. Гробокопатель.

  

   Никакой, баринъ.

  

                       Гамлетъ.

  

   Ну, такъ какая?

  

                       1. Гробокопатель.

  

   И никакая также.

  

                       Гамлетъ.

  

   Кто же, наконецъ, или что?

  

                       1. Гробокопатель.

  

   То, что было женщиною, а теперь сдѣлалось трупомъ; - (7.) упокой Господи ея душу! -

  

                       Гамлетъ.

  

   Какъ привязывается къ словамъ негодяй сей! - Надобно говорить очень ясно, или двусмышленность надѣлаетъ бѣдъ намъ. Право, Горац³о, въ послѣдн³е три года все въ свѣтѣ, какъ замѣтилъ я, заострилось: носокъ крестьянскаго сапога такъ сблизился съ пяткою придворнаго, что натираетъ на ней мозоли. (8.) Давно ли ты гробокопателемъ?

  

                       1. Гробокопатель.

  

   Изъ всѣхъ дней въ году я сдѣлался имъ въ тотъ самый день, когда покойный Король нашъ разбилъ Фортинбраса.

  

                       Гамлетъ.

  

   Давно ли было это?

  

                       1. Гробокопатель.

  

   Будто вы не знаете? Всяк³й дуракъ помнитъ это. Въ тотъ же день родился молодой Гамлетъ, тотъ, что теперь сумасшедш³й и посланъ въ Англ³ю.

  

                       Гамлетъ.

  

   А за чѣмъ онъ посланъ въ Англ³ю?

  

                       1. Гробокопатель.

  

   Ну, за тѣмъ, что онъ сумасшедш³й: тамъ, говорятъ, онъ опять найдетъ умъ свой; а если и не найдетъ, то не большая бѣда.

  

                       Гамлетъ.

  

   Почему такъ?

  

                       1. Гробокопатель.

  

   Тамъ это будетъ не замѣтно: тамъ всѣ таковы.

  

                       Гамлетъ.

  

   А отъ чего онъ сдѣлался сумасшедшимъ?

  

                       1. Гробокопатель.

  

   Говорятъ отъ чего-то дивнаго и чуднаго.

  

                       Гамлетъ.

  

   Отъ чего же?

  

                       1. Гробокопатель.

  

   Да отъ того, что сошелъ съ ума, помѣшался.

  

                       Гамлетъ.

  

   А на чемъ имянно помѣшался онъ?

  

                       1. Гробокопатель.

  

   Да Богъ вѣсть! На чемъ имянно, не знаю: чай на постѣли, если онъ спалъ тогда, на стулѣ если сидѣлъ и такъ далѣе, знаю только, что это было здѣсь, въ Дан³и. (9.) Вотъ, уже тридцать лѣтъ, какъ я могильщикомъ здѣсь. (10.)

  

                       Гамлетъ.

  

   Долго ли пролежитъ человѣкъ въ землѣ, не сгнивши?

  

                       1. Гробокопатель.

  

   Если онъ не сгнилъ еще прежде смерти [какъ мы видимъ многихъ, по милости извѣстной болѣзни, едва могущихъ въ цѣлости дождаться смертнаго часа] то онъ можетъ выдержать восемь и даже девять лѣтъ; кожевникъ вѣрно выдержитъ девять.

  

                       Гамлетъ.

  

   Почемужъ особенно кожевникъ?

  

                       1. Гробокопатель.

  

   Онъ, выдѣлывая чуж³я кожи, и свою выдѣлаетъ такъ, что она долго не пропускаетъ воды; а вода наибольш³й врагъ симъ мерзавцамъ, трупамъ. Вотъ черепъ, пролежавш³й въ землѣ двадцать три года.

  

                       Гамлетъ.

  

   Чей былъ онъ?

  

                       1. Гробокопатель.

  

   Одного негодяя и сумазброда. Чей бы вы думали?

  

                       Гамлетъ.

  

   Я, право, незнаю.

  

                       1. Гробокопатель.

  

   Провалъ бы его побралъ, проклятаго мошенника! Онъ вылилъ мнѣ однажды на голову стаканъ Рейнскаго. Этотъ черепъ сидѣлъ на шеѣ Йорика, королевскаго шута.

  

                       Гамлетъ.

  

   Этотъ?

  

                       1. Гробокопатель.

  

   Этотъ самый.

  

                       Гамлетъ.

  

   Увы, бѣдный Йорикъ! Я зналъ его, Горац³о! Какую остроту ума имѣлъ онъ! Как³я неподражаемыя выдумки! Сколько разъ носилъ онъ на плечахъ меня! A теперь - видъ отвратительный, ужасный! У меня поворачивается вся внутренность! Здѣсь были уста, которыя столь часто цѣловалъ я! Гдѣ теперь шутки твои? Твои прыжки? Твои пѣсни? Твои остроты, возбуждавш³я за столомъ неумолкаемый хохотъ? - Ни одной не осталось! Ни одной, посмѣяться надъ собственнымъ твоимъ безобраз³емъ! Иди теперь въ уборную красавицы; скажи, что пусть она хоть на палецъ толщиною наложитъ румянъ на щеки, ее ждетъ такое же превращен³е; заставь ее смѣяться при томъ! Горац³о! Скажи мнѣ одно, прошу тебя!

  

                       Горац³о.

  

   Что такое, Принцъ?

  

                       Гамлетъ.

  

   Думаешь ли ты, что велик³й Македонск³й герой Александръ таковъ же сдѣлался въ могилѣ?

  

                       Горац³о.

  

   Точно таковъ, принцъ.

  

                       Гамлетъ.

  

   И съ такою же вонью? - Фуй!

  

                       Горац³о.

  

   Съ такой же, Принцъ.

  

                       Гамлетъ.

  

   Какое низкое употреблен³е можетъ ожидать насъ, Горац³о! Почему не льзя слѣдовать мысл³ю за благороднымъ прахомъ Александра, пока онъ пойдетъ - на замазку воронки въ пивной бочкѣ?

  

                       Горац³о.

  

   Странно бы было такое слѣдован³е, Принцъ.

  

                       Гамлетъ.

  

   Ни мало; оно натурально и правдоподобно. Помысли: Александръ умеръ; Александръ погребенъ; Александръ обратился въ прахъ; прахъ земля; изъ земли дѣлается глина - и почему же та глина, въ которую онъ превратился, не можетъ, какъ и всякая, служить замазкой?

             Могущ³й Цезарь, обратившись въ прахъ,

             Наполнилъ въ ветхихъ скважины стѣнахъ,

             И тотъ, кто м³ръ собою устрашалъ,

             Отъ бурь защитой селянину сталъ.

             Но тише; удалимся: вотъ Король -

             И Королева, Дворъ! Кого они такъ просто,

             Безъ пышности въ могилу провожаютъ?

             Знакъ, что умерш³й - видно знатный - поднялъ

             Самъ на себя отчаянную руку.

             Уйдемъ подальше, поглядимъ, Горац³о.

  

                       Лаертъ (къ священнику.)

  

             Как³е же еще обряды будутъ?

  

                       Гамлетъ (къ Горац³о.)

  

             Вотъ благородный юноша, Лаерть;

             Смотри -

  

                       Лаертъ.

  

                       Как³е же еще обряды?

  

                       Священникъ.

  

             Мы совершимъ такое погребенье,

             Какое только смѣемъ: (11.) смерть ея

             Сомнительна; безъ вышняго велѣнья

             До суднаго она лежала бъ дня

             Въ землѣ неосвященной; не молитвы,

             Песокъ и камни бы надъ пей летѣли;

             Теперь же гробъ украшенный вѣнками,

             Усѣянный цвѣтами, мы несемъ

             Въ святую землю, съ колокольнымъ звономъ.

  

                       Лаертъ.

  

             И никакихъ обрядовъ?

  

                       Священникъ.

  

                                 Никакихъ:

             Мы осквернили бъ службу погребенья,

             Ей панихиду, какъ другимъ пропѣвъ,

             Почившимъ въ мирѣ.

  

                       Лаертъ.

  

                             Опустите гробъ!

             Да возрастутъ изъ дѣвственнаго праха

             Ф³алки, Розы! - Ты жъ, отецъ жесток³й!

             Стеная въ адѣ, ангеломъ блаженнымъ

             Мою сестру ты узришь въ небесахъ.

  

                       Гамлетъ.

  

             Офел³я! О Боже!

  

                       Королева (сыплетъ на гробъ цвѣты.)

  

             Прекрасные цвѣты на гробъ прекрасной!

             Прости! Я мыслила, что ты супругой

             Гамлета будешь; брачное я ложе,

             Не гробъ твой, мнила украшать цвѣтами.

  

                       Лаертъ.

  

             О, горе!

             Стократъ тройное горе на главу

             Лишившаго тебя злодѣйствомъ гнуснымъ

             Ума и жизни! - Не скрывайте гроба!

             Я обниму еще разъ милый прахъ!

             Теперь засыпьте мертвую съ живымъ!

             На сей равнинѣ намечите гору

             Превыше Пел³она, выше звѣздной

             Главы Олимпа!

  

                       Гамлетъ (приближается.)

  

             Кто сей, чья горесть столь неукротима?

             Чей вопль въ пути задерживая звѣзды,

             Ихъ изумленьемъ поражаетъ?

             Я здѣсь, Принцъ Датск³й, Гамлетъ!

  

                       Лаертъ (борется съ нимъ.)

  

             О, сатана твою исторгни душу!

  

                       Гамлетъ.

  

             Худая, другъ, молитва!

             Прошу тебя, оставь, не жми мнѣ горла!

             Я отъ природы кротокъ и не вспыльчивъ,

             Однакожъ страшное во мнѣ есть нѣчто,

             Чего твоя должна бояться мудрость.

             Оставь меня!

  

                       Король.

  

                       Разторгните ихъ, други!

  

                       Королева.

  

             О, Гамлетъ, Гамлетъ!

  

                       Придворные.

  

                             Принцъ!

  

                       Горац³о.

  

             Спокойтесь, Принцъ.

  

                       Гамлетъ.

  

             О, нѣтъ! о семъ готовъ я съ нимъ сражаться,

             Пока мои не охладѣютъ вѣжды!

  

                       Королева.

  

             О чемъ, мой сынъ, сражаться?

  

                       Гамлетъ.

  

                                 Я любилъ

             Офел³ю, и сорокъ тысячь братьевъ

             Ее не могутъ пламеннѣй любить!

             И что, скажи, для ней бы сотворилъ ты?

  

                       Король.

  

             Ты видишь, онъ въ безум³и, Лаертъ!

  

                       Королева.

  

             Молю тебя, оставь его, оставь!

  

                       Гамлетъ.

  

             Скажи, что хочешь сдѣлать ты? - Сражаться,

             Лить слезы, въ грудь разить себя, поститься,

             Пить острый оцетъ, крокодиловъ жрать

             Я тожъ хочу? - или стенать ты станешь,

             Въ досаду мнѣ къ ней бросится въ могилу? -

             Вели зарыть себя - и я зароюсь!

             Вели насыпать гору - пусть навалятъ

             На насъ полъ-свѣта! Пусть предъ нею Осса

             Покажется песчинкой! Величаться

             И я, какъ ты, умѣю!

  

                       Королева.

  

            &nbs