Шекспир Вильям - Гамлет

                   Горац³о.

  

   Вы бы могли стихи писать, Принцъ.

  

                       Гамлетъ.

  

   О, добрый Горац³о! Теперь каждое слово тѣни стоитъ тысячи червонныхъ. Ты замѣтилъ?

  

                       Горац³о.

  

   И очень, Принцъ!

  

                       Гамлетъ.

  

   При словахъ объ отравлен³и -

  

                       Горац³о.

  

   Я внимательно наблюдалъ его.

  

                       Гамлетъ.

  

   Ей, позовите музыкантовъ! Гдѣ флейтщики? -

             Когда театръ не нравится Царю,

             То - право, онъ не нравится Царю! (20.)

  

                       Гамлетъ.

  

   Гдѣ музыканты?

  

                       Гильденстернъ.

  

   Позвольте мнѣ сказать вамъ слово, Принцъ.

  

                       Гамлетъ.

  

   Хоть цѣлую истор³ю!

  

                       Гильденстернъ.

  

   Король -

  

                       Гамлетъ.

  

   Ну да, что Король?

  

                       Гильденстернъ.

  

   Онъ удалился очень разстроенъ.

  

                       Гамлетъ.

  

   Виномъ?

  

                       Гильденстернъ.

  

   Нѣтъ, Принцъ, гнѣвомъ.

  

                       Гамлетъ.

  

   Вы бы поступили гораздо умнѣе, сказавъ о томъ доктору; если я пропишу ему чистительное, то оно можетъ быть еще болѣе усилитъ гнѣвъ его.

  

                       Гильденстернъ.

  

   Приведите, любезный Принцъ, разговоръ вашъ въ нѣкоторый порядокъ и не удаляйтесь такъ опрометчиво отъ его предмета.

  

                       Гамлетъ.

  

   Ну, я присмирѣлъ - начинай.

  

                       Гильденстернъ.

  

   Мы присланы къ вамъ отъ глубоко опечаленной вашей матери Королевы.

  

                       Гамлетъ.

  

   Добро пожаловать!

  

                       Гильденстернъ.

  

   Нѣтъ, любезный Принцъ! Привѣтств³е с³е неумѣстно: угодно вамъ дать мнѣ разсудительный отвѣтъ - я исполню приказан³е вашей матери; нѣтъ - я попрошу у васъ прощен³я, уйду и тѣмъ окончу все дѣло.

  

                       Гамлетъ.

  

   Я, право немогу.

  

                       Гильденстернъ.

  

   Чего, Принцъ?

  

                       Гамлетъ.

  

   Дать вамъ разсудительнаго отвѣта: разсудокъ мой боленъ; но такой отвѣтъ, въ какомъ я властенъ, къ вашимъ услугамъ, или лучше, какъ вы говорите, къ услугамъ моей матери. И такъ довольно объ этомъ, но къ дѣлу! Королева, говорите вы. -

  

                       Розенкранцъ.

  

   И такъ она велѣла сказать, что поведен³е ваше удивило, изумило ее.

  

                       Гамлетъ.

  

   Удивительный сынъ, могущ³й такъ удивишь мать свою! Но не слѣдуетъ ли по пятамъ за симъ материнскимъ удивлен³емъ чего-либо другаго? - Говорите!

  

                       Розенкранцъ.

  

   Она желаетъ говоришь съ вами въ своей комнатѣ прежде, нежели вы почивать уйдете.

  

                       Гамлетъ.

  

   Мы повинуемся - будь она десять разъ нашею матерью. Имѣете ли вы еще какое поручен³е?

  

                       Розенкранцъ.

  

   Вы нѣкогда любили меня, Принцъ.

  

                       Гамлетъ.

  

   И теперь еще люблю - клянусь моими десятью пальцами. (21.)

  

                       Розенкранцъ.

  

   Какая причина, Принцъ, вашего недуга, вы запираете дверь собственной свободѣ, скрывая горесть свою отъ друзей вашихъ.

  

                       Гамлетъ.

  

   Я желаю повышен³я.

  

                       Розенкранцъ.

  

   Возможное ли это дѣло, когда самъ Король назначилъ васъ наслѣдникомъ престола?

  

                       Гамлетъ.

  

   Правда, правда! но: "покуда травка подрастетъ -" (22.) пословица эта ужъ обветшала.

   А, музыканты! подайте мнѣ флейту.

   Идти за вами? что вы заходите мнѣ вѣтеръ, какъ будто загоняя меня въ тенеты? (23.)

  

                       Гильденстернъ.

  

   О, Принцъ! если долгъ дѣлаетъ меня смѣлымъ, то любовь моя забываетъ прилич³я. (24.)

  

                       Гамлетъ.

  

   Для меня это не совсѣмъ понятно. Не угодно ли тебѣ заиграть на сей флейтѣ?

  

                       Гильденстернъ.

  

   Я не могу, Принцъ.

  

                       Гамлетъ.

  

   Прошу тебя!

  

                       Гильденстернъ.

  

   Право не могу.

  

                       Гамлетъ.

  

   Сдѣлай одолжен³е!

  

                       Гильденстернъ.

  

   Я не знаю какъ за нее взяться.

  

                       Гамлетъ.

  

   Это такъ же легко, какъ, напримѣръ, лгать. Закрывай и открывай с³и отверст³я пальцами и клапаномъ, а въ это дуй - и выйдетъ прекрасная музыка. Посмотри - вотъ пр³емы, для сего нужные.

  

                       Гильденстернъ.

  

   Но пр³емовъ то я и незнаю, не умѣю извлечь изъ инструмента гармон³и. Искуство с³е мнѣ не извѣстно.

  

                       Гамлетъ.

  

   Разсуди же самъ, какою презрительною тварью ты меня почитаешь! Ты хочешь управлять мною, думаешь, что знаешь нужные пр³емы и можешь изъ самаго сердца извлечь мою тайну, слышать звуки мои отъ перваго до послѣдняго: а вотъ въ семъ инструментикѣ заключается звучная, пр³ятная музыка - и ты не въ состоян³и одушевить ее! Думаешь ли ты, что со мной совладѣть легче, нежели съ флейтой? Назови меня какимъ хочешь инструментомъ: ты можешь разбить меня, но не играть на мнѣ.

   Здравствуй Полон³й!

  

                       Полон³й.

  

   Королева желаетъ сей часъ говорить съ вами, Принцъ.

  

                       Гамлетъ.

  

   Видишь ли ты вотъ это облачко, похожее на верблюда?

  

                       Полон³й.

  

   Вижу, и право оно похоже на верблюда - право похоже!

  

                       Гамлетъ.

  

   Но, кажется, оно болѣе подобно ласточкѣ.

  

                       Полон³й.

  

   Спина точно какъ у ласточки.

  

                       Гамлетъ.

  

   Или киту -

  

                       Полон³й.

  

   Точь въ точь какъ китъ, Принцъ.

  

                       Гамлетъ.

  

   И такъ я тотчасъ приду къ Королевѣ. - Они задурачать меня до смерти. - Я тотчасъ приду.

  

                       Полон³й.

  

   Я доложу ей о томъ.

  

                       Гамлетъ.

  

             Тотчасъ сказать легко! Друзья, простите!

             Теперь насталъ волшебный ночи часъ,

             Когда могилы разверзаютъ зѣвъ свой

             И самый адъ на м³ръ заразой дышетъ;

             Теперь я радъ кипящую пить кровь,

             Творишь дѣла, на кои день воззрѣвши

             Затрепеталъ бы. - Время къ Королевѣ! -

             О сердце, помни святость узъ природы!

             Душа Нерона, не тѣснись мнѣ въ грудь!

             Не извергомъ, жестокимъ лишь я буду:

             Грозя кинжаломъ, не коснусь кинжала,

             Притворной рѣчью скрою чувства сердца

             И трепетать заставивши злодѣйство,

             Не приведу угрозъ словесныхъ въ дѣйство.

  

  

                       Король.

  

             Онъ мнѣ противенъ и опасно дать

             Его безумству волю. Приготовьтесь:

             Я нужныя бумаги подпишу

             И въ Англ³ю отправлю васъ съ нимъ вмѣстѣ.

             Нашъ санъ и долгъ терпѣть не позволяютъ

             Опасности, растущей здѣсь всечасно

             Отъ сей болѣзни.

  

                       Гильденстернъ.

  

                             Мы сготовимъ все;

             Заботливость такая, Государь,

             О благѣ общемъ вамъ подвластныхъ, вами

             Хранимыхъ, благотворна и свята.

  

                       Розенкранцъ.

  

             И всякъ изъ насъ природою обязанъ

             Всей силой, всемъ оруж³емъ души

             Хранить себя отъ гибели; но болѣ

             Обязанъ тотъ, отъ коего зависитъ

             Отчизны миръ, жизнь тысячь. Смерть владыки

             Не смерть инаго: какъ водоворотъ,

             Она съ собой все близкое уноситъ.

             Царь - на вершинѣ горной колесо,

             Огромное, вращающее тьмы

             Колесъ легчайшихъ; рушится оно -

             И весь составъ, столь сложный и обширный,

             Въ его паденьи будетъ раздробленъ:

             Вздохъ Царск³й есть всего народа стонъ.

  

                       Король.

  

             Сготовьтесь, други, въ сей поспѣшный путь;

             Опасности, ходящей здѣсь свободно,

             Мы скоро цѣпи на ноги надѣнемъ.

  

                       Розенкранцъ и Гильденстернъ.

  

             Простите, Государь!

  

                       Полон³й.

  

             Онъ къ Королевѣ будетъ, Государь;

             Я за обои скрывшись, все услышу.

             Она его суровымъ встрѣтитъ словомъ,

             И какъ [вы сами мудро то сказали]

             Всегда пристрастна, къ дѣтямъ мать, то должно

             Чтобъ посторонн³й нужное подслушалъ

             Въ ихъ разговорѣ. Государь, простите?

             Я васъ о всемъ увѣдомлю сего дня жъ.

  

                       Король.

  

             Благодарю.

                       Ахъ, моего злодѣйства

             Зловон³е восходитъ къ небесамъ;

             На немъ древнѣйшее лежитъ проклятье!

             Братоуб³йство! Пламенно желая,

             Молиться я не властенъ: сила воли

             Сильнѣйшею подавлена виной,

             И какъ зовомый къ двумъ равно дѣяньямъ,

             Что предпринять, не зная, въ обоихъ

             Я медлю. Что же? Запекись корою

             На проклятыхъ рукахъ моихъ кровь брата -

             Ужель росы въ благомъ не станетъ Небѣ

             Какъ снѣгъ умыть ихъ? Не на толь и благость,

             Чтобы лицу противустать порока?

             И что въ молитвѣ, если не с³я

             Двойная сила - подкрѣпленье слабымъ,

             Прощенье падшимъ? Я воззрю къ Творцу;

             Вина свершилась; но какой избрать

             Молитвы видъ? - "Прости мнѣ грѣхъ уб³йства?-

             То не возможно! я еще владѣю

             Всемъ, для чего совершено уб³йство:

             Короной, жаждой чести, Королевой!

             Тому ль прощенье, кто своей вины

             Еще плоды вкушаетъ? - На нечистомъ

             Потокѣ свѣта можетъ позлащенной

             Преступникъ правду отклонить рукой,

             Купить законъ добычею злодѣйства;

             Но тамъ не такъ! Тамъ тщетны всѣ предлоги;

             Тамъ въ наготѣ дѣла порока видны,