Шиллер Иоганн Кристоф Фридрих - Мария Стюарт

  

   Вступительный этюдъ къ трагед³и "Мар³я Стюартъ" проф. А. И. Кирпичникова

   Новый переводъ В. С. Лихачева.

   Собран³е сочинен³й Шиллера въ переводѣ русскихъ писателей. Подъ ред. С. А. Венгерова. Томъ II. С.-Пб., 1901

  

  

  

  

   Трагед³я "Мар³я Стюартъ", при всѣхъ своихъ высокихъ достоинствахъ, не принадлежитъ къ числу важнѣйшихъ произведен³й Шиллера: не говоря уже объ его юношескихъ драмахъ: "Разбойникахъ" и "Донъ-Карлосѣ", поэтъ не отдалъ ей и пятой доли того напряжен³я творчества, какое положилъ онъ на "Валленштейна", непосредственно ей предшествовавшаго, и не вложилъ въ нее столько собственной души и сердца, какъ въ "Орлеанскую Дѣву", которая непосредственно за нею слѣдовала. Но истор³я возникновен³я этой трагед³и и довольно продолжительна и весьма поучительна. До поступлен³я въ "Военную Академ³ю" Карла Евген³я, Шиллеръ не имѣлъ никакого понят³я объ истор³и; въ академ³и преподаван³е этого предмета было сперва поручено ректору людвигсбургской школы Яну, но уже въ 1772 г. оно перешло въ руки молодого учителя ²ог. Готтлиба Шотта, который не безъ основан³я считался талантливымъ преподавателемъ, и патетическимъ, нѣсколько театральнымъ разсказомъ о несчастной судьбѣ юнаго Конрадина или Мар³и Стюартъ старался извлекать слезы изъ глазъ своихъ слушателей. Юный Шиллеръ не выдвигался среди учениковъ Шотта, такъ какъ вообще во время своего пребыван³я въ педагогической теплицѣ герцога Вюртембергскаго, по разнообразнымъ причинамъ (см. его б³ограф³ю), учился только посредственно. Но нѣтъ сомнѣн³я, что краснорѣчивый разсказъ учителя глубоко запалъ въ его впечатлительную душу, и такъ какъ онъ очень рано мечталъ о сочинен³и театральныхъ пьесъ, то весьма возможно, что онъ тогда же думалъ о судьбѣ казненной королевы, какъ о прекрасномъ сюжетѣ для трагед³и. Но это только предположен³е, не особенно смѣлое, зато и не плодотворное: если и были у мальчика Шиллера так³я мысли, на этотъ разъ изъ нихъ ничего не вышло.

   Проходитъ нѣсколько лѣтъ; Шиллеръ, уже авторъ "Разбойниковъ" и "Ф³еско", полный вѣры въ свои силы, несмотря на нѣкоторыя разочарован³я и стѣсненное матер³альное положен³е, ищетъ сюжета для новой драмы и останавливается на Мар³и Стюартъ. 9 декабря 1782 года онъ пишетъ изъ Бауэрнбаха, гдѣ г-жа ф. Вольцогенъ предоставила ему покойное убѣжище, своему пр³ятелю мейнингенскому библ³отекарю Рейнгольду: "Пришлите мнѣ историческихъ книгъ для моей Мар³и Стюартъ. Камбденъ (Анналы царствован³я Елизаветы, изд. въ 1615 г.) - прекрасная книга; но было бы хорошо, еслибъ я имѣлъ возможно большѣе число пособ³й". Въ концѣ февраля 1783 г. Шиллеръ уже условливается съ лейпцигскимъ книгопродавцемъ Вейгандомъ относительно печатан³я своей будущей трагед³и, изображающей судьбу шотландской королевы. Но и на этотъ разъ планъ остался безъ исполнен³я, такъ какъ поэтъ былъ отвлеченъ творческой работой надъ другимъ сюжетомъ ("Донъ Карлосъ"); если для Мар³и Стюартъ и было что-нибудь написано, эти наброски пропали безслѣдно.

   Проходитъ еще 16 плодотворныхъ лѣтъ; Шиллеръ - уже прославленный, велик³й поэтъ, близк³й другъ и сотрудникъ Гете; его скитан³я и умственныя, и физическ³я уже совсѣмъ окончились, и онъ живетъ спокойно въ ²енѣ, въ кругу возлюбленной семьи, всецѣло отдавшись творчеству; какъ будто чувствуя, что ему недолго остается жить, онъ усиленно спѣшитъ работать и безъ отдыха переходитъ отъ одного обширнаго труда къ другому. Окончивъ въ началѣ 1799 г. "Смерть Валленштейна", онъ немедленно ищетъ сюжета для новой драмы. Теперь онъ думаетъ остановиться на чемъ нибудь вымышленномъ; 19 марта онъ пишетъ Гете: "Я пресытился солдатами, героями и властителями". Нѣкоторое время онъ обдумывалъ планъ "Мессинской невѣсты"; но уже въ апрѣлѣ онъ оставилъ его ради Мар³и Стюартъ и энергично принялся за подготовительныя работы.

   Весьма важенъ для пониман³я трагед³и вопросъ: почему Шиллеръ такъ легко разстался съ этимъ сюжетомъ въ 1783 г., и почему онъ, не смотря на свое пресыщен³е героями и властителями, съ такой энерг³ей взялся за него теперь, въ 1799 г.?

   Велик³я политическ³я событ³я послѣднихъ годовъ XVIII в. имѣли сильное вл³ян³е на м³ровоззрѣн³е даже такого ненавистника политики, какъ Гете. Шиллеръ былъ живѣй и впечатлительнѣй своего друга, и пережитыя имъ революц³я и директор³я подѣйствовали на него очень сильно. Шиллеръ былъ отъ юности горячимъ проповѣдникомъ дѣятельной любви къ человѣчеству, гуманистомъ въ лучшемъ значен³и этого слова; таковымъ же оставался онъ и до конца дней своихъ. Но его политическ³я убѣжден³я не могли не измѣниться подъ вл³ян³емъ событ³й. Въ 1783 г. онъ былъ пылкимъ либераломъ и демократомъ, и несчастная судьба шотландской королевы, возбуждавшая его жалость "по человѣчеству", не воодушевила его настолько, чтобы создать изъ нея трагед³ю. Жалко, конечно, женщину, которая, нагрѣшивъ въ дни юности по легкомысл³ю и женской страстности, расплачивается за это 19-лѣтнимъ плѣномъ и наконецъ эшафотомъ; интересна эпоха, когда религ³озная борьба жестоко волнуетъ народы и служитъ канвою для сильныхъ страстей властителей, поэтична фигура заключенницы, которая изъ тюрьмы внушаетъ пылкую привязанность и колеблетъ троны; трогательна смерть наслѣдницы двухъ коронъ, которая, послѣ всѣхъ грѣховъ своихъ и долгихъ лѣтъ страдан³я, сумѣла проявить на послѣднемъ судѣ столько ума и силы воли, а передъ плахой - столько геройскаго самообладан³я, женскаго изящества и доброты. Но Мар³я Стюартъ, фанатически преданная католицизму, способная къ энергичной борьбѣ только за личное благосостоян³е и власть, Мар³я Стюартъ, дѣятельность которой была такъ опасна для свободы англ³йскаго народа, что ея казнь была отпразднована въ Лондонѣ и др. городахъ, какъ нац³ональное торжество, не могла быть героиней Шиллера въ началѣ 80-хъ годовъ; не могъ онъ вложить въ уста ея свои вольнолюбивыя и высокогуманныя мечты; опиравшаяся на народную волю Елизавета должна была быть ему симпатичнѣе.

   Не то было въ 1799 г. Событ³я послѣдняго десятилѣт³я значительно разочаровали Шиллера въ добросердеч³и и разумности народныхъ движен³й; онъ разочаровался и въ вожакахъ народа и въ особенности въ "людяхъ успѣха"; искусство управлять толпой онъ склоненъ теперь отождествлять съ отсутств³емъ нравственнаго чувства, попросту сказать, съ безсовѣстностью, и того, кто для достижен³я общаго благосостоян³я ссылается на желан³е народа и "общее благо", онъ готовъ признать безчеловѣчнымъ эгоистомъ и лицемѣромъ. Теперь онъ думаетъ, что кто изъ разсчета и ненависти отнимаетъ жизнь у своего ближняго, для того нѣтъ никакихъ извинен³й; предполагаемое общее благо - только бесчестная маска, и жертва такого человѣка заслуживаетъ всеобщей симпат³и.

   Вотъ отчего теперь, почти при началѣ творческой работы Шиллера, Елизавета - въ его глазахъ "царственная лицемѣрка", съ которой онъ хочетъ сорвать маску велич³я; ея жертва, Мар³я Стюартъ - грѣшная, но живая и добрая женщина, возбуждающая симпат³ю поэта; возвышенныхъ идейныхъ монологовъ говорить она не будетъ; но она будетъ жить и страдать, страдан³емъ искупитъ вину свою и умретъ, примиривъ зрителя съ собой и возвысивъ его вѣру въ человѣка. Эпоха реформац³онной борьбы, когда фанатизмъ дѣлаетъ увлекающихся людей уб³йцами (у Шиллера Мортимеръ), а спокойныхъ и разумныхъ безжалостными притѣснителями (Берлей), сильно напоминаетъ ему борьбу революц³онную, въ такой же степени озлоблявшую и отдѣльныхъ лицъ и цѣлые народы. Но гуманистъ и идеалистъ Шиллеръ увѣренъ, что это дѣйств³е скоропреходящее, что въ массѣ общества добрые инстинкты должны взять верхъ надъ злыми, и устами Шрусбэри, представителя общественной совѣсти (IV дѣйств³е, явл. 9), убѣждаетъ Елизавету не разсчитывать на продолжительность народной злобы и мстительности: пройдетъ возбужден³е, и тираны и насильники всѣхъ родовъ и видовъ будутъ внушать только отвращен³е. Вотъ, по нашему мнѣн³ю, главная причина, почему этотъ давно покинутый сюжетъ показался Шиллеру теперь особенно привлекательнымъ и почему онъ съ такой энерг³ей принялся за работу.

   Подготовительныя работы поэта состояли въ перечитыван³и старыхъ пособ³й - главнымъ образомъ Камбдена - и чтен³и новыхъ {Изъ того, съ чѣмъ онъ познакомился вновь, особенно много дала ему книга Брантома (Pierre de Bourdeilles de Brаntôme), Vie des dаmes illustres, явившаяся впервые послѣ смерти автора (1614 г.) и потомъ перепечатанныя не одинъ разъ въ полномъ собран³и его сочинен³й (въ Гаагѣ въ 15 т. въ 1740 г., въ Парижѣ въ 8 т. 1787 и пр.). Брантомъ явно на сторонѣ Мар³и Стюартъ. Повл³яли на него и общ³е курсы Юма и Робертсона и др. (Подробнѣе см. объ этомъ Дюнгцера: Henrich Düntzer, Erläuterungen zu deu doutschen Klаssiken. 48 и 49 B. 4 te Aufl. Lpzg. 1892, стр. 1-50).}. Собирая черты нравовъ эпохи и интересныя въ художественномъ отношен³и подробности событ³й изъ разнообразныхъ источниковъ, во всемъ важнѣйшемъ Шиллеръ слѣдовалъ сравнительно новому, популярному изслѣдован³ю Архенгольца {Archenholz, Geschichte der Königin Elisаbeth von Englаnd въ Hist Kаlenderfür Dаmen, 1790, 1-189.}, который разсказываетъ дѣло такъ:

   Отецъ Мар³и Стюартъ, шотландск³й король ²аковъ V, умеръ въ 1542 г., черезъ нѣсколько дней послѣ рожден³я своей несчастной дочери. Регентшей Шотланд³и была объявлена его вдова, тоже Мар³я, урожденная Гизъ, сестра тѣхъ Гизовъ, которые стояли во Франц³и во главѣ непримиримыхъ католиковъ. Регентша убѣдила шотландск³й парламентъ, раздраженный недавней войною съ Англ³ей, согласиться на бракъ ея дочери съ наслѣднымъ принцемъ французскимъ Францискомъ. Пятилѣтняя Мар³я Стюартъ была поэтому отправлена во Франц³ю и воспитана въ роскошной обстановкѣ веселаго и утонченно-чувственнаго двора Екатерины Медичи. 15 лѣтъ она была обвѣнчана съ дофиномъ, юношей слабаго здоровья, горячо любившимъ свою красавицу невѣсту. По совѣту кардинала Гиза, Францискъ и Мар³я приняли титулъ короля и королевы англ³йскихъ на томъ основан³и, что Мар³я приходилась внучкой старшей сестрѣ Генриха VIII;. Елизавету же католики считали рожденною внѣ брака и потому не имѣющею правъ на англ³йскую корону. Въ 1559. г. Францискъ вступилъ на престолъ французск³й, но умеръ, не процарствовавъ и полныхъ 2-хъ лѣтъ. Преемникомъ его былъ его младш³й братъ Карлъ IX, за малолѣтствомъ котораго Франц³ей управляла Екатерина Медичи. Мар³я не поладила съ своею свекровью и рѣшила вернуться въ Шотланд³ю, гдѣ за нѣсколько мѣсяцевъ передъ тѣмъ умерла регентша, ея мать. Со слезами покидала 19-лѣтняя королева берега милой Франц³и и переѣзжала на забытую родину. Народъ принялъ ее торжественно и радостно, и она водворилась въ Эдинбургѣ. Но ликован³е шотландцевъ было не продолжительно: на сцену выступилъ религ³озный вопросъ; вельможи протестанты подвергали королеву всевозможнымъ унижен³ямъ изъ-за ея преданности католицизму. Мар³я старалась смягчить ихъ своею уступчивостью, но тщетно; ненависть къ королевѣ-католичкѣ росла съ каждымъ днемъ; а явная симпат³я Мар³и къ Франц³и и легкость нравовъ, господствовавшая при ея дворѣ, значительно усиливали это чувство. Мар³я пыталась сблизиться съ Елизаветой и искала свидан³я съ нею, но Елизавета, не отказываясь, откладывала его на неопредѣленное время. Мар³я послала къ ней преданнаго рыцаря Джемса Мельвиля, который по возвращен³и убѣждалъ свою королеву нивъ какомъ случаѣ не довѣрять ласковымъ словамъ Елизаветы.

   Единственнымъ выходомъ изъ затруднительнаго положен³я, въ которомъ находилась Мар³я Стюартъ, былъ новый бракъ. Въ виду своихъ притязан³й на англ³йск³й престолъ, который она надѣялась занять по смерти Елизаветы, Мар³я не хотѣла выходить замужъ безъ одобрен³я англ³йской королевы, какъ своей старшей родственницы, и просила ее высказать свое мнѣн³е относительно сватовства Карла, эрцгерцога австр³йскаго. Елизавета отказала въ своемъ соглас³и и предложила въ мужья Мар³и своего любовника лорда Дудлея (впослѣдств³и графа Лейчестера). Считая такой бракъ для себя унижен³емъ, Мар³я отвѣтила гнѣвнымъ отказомъ, а такъ какъ Елизавета послѣдовательно отвергала всѣхъ иностранныхъ принцевъ, сватавшихся за Мар³ю, королева шотландская отдала руку своему дальнему родственнику, 20-лѣтнему красавцу, Генриху Стюарту, лорду Дарнлею, который, какъ внукъ младшей сестры Генриха VII, тоже имѣлъ притязан³я на англ³йск³й престолъ. Дарнлей былъ тоже католикомъ, и этотъ бракъ еще больше раздражилъ шотландскихъ протестантовъ. Нѣсколько могущественныхъ вельможъ возстали противъ короля Генриха (Мар³я дала ему этотъ титулъ, не испросивъ на то соглас³я парламента), но, несмотря на поддержку Елизаветы, были разбиты и бѣжали въ Англ³ю. Дарнлей, оказавш³йся безпутнымъ мальчишкой, не могъ надолго удержать сердце Мар³и: не прошло и года, какъ она совсѣмъ охладѣла къ мужу и увлеклась пѣвцомъ Риц³о, котораго сдѣлала своимъ тайнымъ секретаремъ. Дарнлей составилъ заговоръ противъ этого любимца и, ворвавшись къ женѣ съ своими родственниками Дугласами, убилъ его на глазахъ Мар³и, которая тогда находилась на 6-мъ мѣсяцѣ беременности. Послѣ этой ужасной сцены заговорщики подвергли Мар³ю заключен³ю, требуя, чтобы она объявила имъ помилован³е. Мар³я не соглашалась, но, повидимому, примирилась съ мужемъ и при его содѣйств³и бѣжала въ Дёнбаръ. Оттуда она собрала войско и пошла на Эдинбургъ; заговорщики принуждены были скрыться въ Англ³ю. Но скоро королева забыла все пережитое ею, въ своемъ новомъ увлечен³и графомъ Ботвеллемъ, и простила всѣмъ своимъ врагамъ, кромѣ мужа: она избѣгала сношен³й съ нимъ и старалась всячески унизить его. Дарнлей думалъ удалиться во Франц³ю или въ Испан³ю, но почему-то отложилъ на время свои отъѣздъ и отправился въ Глазго, гдѣ заболѣлъ какой-то странной болѣзнью, носившей признаки отравлен³я {На самомъ дѣлѣ это была оспа. Здѣсь изложен³е Архонгольца не точно: нѣкоторые факты искажены и освѣщены невыгодно для Мар³и.}. Мар³я внезапно выказала большую заботливость объ немъ, пр³ѣхала къ нему сама и настояла, чтобы онъ вернулся въ Эдинбургъ и поселился недалеко отъ города въ уединенномъ домикѣ (въ Kirk of Field), гдѣ больной могъ пользоваться необходимымъ для него покоемъ. Королева провела тамъ нѣсколько ночей, но съ 9-го на 10-е февраля 1567 г. она ночевала у себя во дворцѣ. Въ эту ночь жилище Дарнлея было взорвано. Публику хотѣли убѣдить, что взрывъ произошелъ случайно, но тѣло короля носило явные слѣды насильственной смерти, и народъ громко называлъ Ботвелля и Мар³ю уб³йцами. По требован³ю отца Дарнлея, лорда Леннокса, было назначено по этому дѣлу слѣдств³е, но оно велось небрежно и пристрастно, а на судъ Ботвелль явился съ толпою своихъ приверженцевъ и былъ оправданъ. Уже 15 мая того же 1567 г. происходила свадьба Мар³и съ Ботвеллемъ, который ради этого развелся съ своею молодой женою. Чтобы оправдать эту поспѣшность, была разыграна такая комед³я: Ботвелль похитилъ королеву на дорогѣ и будто бы насильно привезъ ее въ свой замокъ, гдѣ она и переночевала, послѣ чего нѣсколько лордовъ подписали заявлен³е, что, при существующихъ обстоятельствахъ, они считаютъ бракъ королевы съ Ботвеллемъ необходимымъ. Но Ботвелль и послѣ свадьбы обращался съ королевой, какъ съ плѣнницей, и его самоуправство заставило шотландцевъ опасаться за жизнь наслѣдника престола ²акова (род. 19 ³юля 1566 г.), который, находясь при матери, былъ во власти Ботвелля. Лорды составили лигу и внезапно напали на Бортвикъ, гдѣ находились Мар³я и Ботвелль; но тѣмъ удалось бѣжать въ Дёнбаръ. Лорды вступили въ Эдинбургъ и обвинили Ботвелля въ уб³йствѣ Дарнлея, въ насил³и надъ королевой и въ замыслѣ на жизнь ²акова. Ботвелль собралъ своихъ приверженцевъ и приготовился, по возможности, къ битвѣ; но до нея дѣло не дошло: ему разрѣшили удалиться безпрепятственно (онъ уѣхалъ въ Дан³ю), а королевѣ предложили вернуться въ Эдинбургъ, гдѣ обѣщали обращаться съ ней почтительно и покорно. Но это обязательство исполнено не было: захвативъ королеву, лорды вмѣсто столицы отвезли ее въ замокъ Лохлевинъ и тамъ принудили подписать отречен³е отъ престола въ пользу сына. Этимъ они не удовольствовались: королеву обвинили въ прелюбодѣян³и и въ уб³йствѣ мужа, приговорили къ строгому заключен³ю, и парламентъ утвердилъ этотъ приговоръ. Но Мар³и удалось, при помощи 18-лѣтняго Джорджа Дугласа, бѣжать въ Гамильтонъ; здѣсь она объявила подписанное ею отречен³е недѣйствительнымъ и собрала вокругъ себя до 6000 приверженцевъ, которыхъ однако парламентское войско, подъ начальствомъ регента, лорда Муррея, обратило въ бѣгство. Тогда Мар³я, несмотря на увѣщан³я многихъ преданныхъ ей людей, приняла роковое рѣшен³е искать защиты у Елизаветы. Вильямъ Сесиль (лордъ Бёрлей), издали руководивш³й дѣйств³ями враговъ Мар³и, былъ очень доволенъ такимъ ея намѣрен³емъ: онъ находилъ, что протестантамъ чрезвычайно выгодно имѣть претендентку въ своей власти. Мар³я, переправившись въ предѣлы Англ³и, написала Елизаветѣ трогательное письмо, въ которомъ умоляла ее о свидан³и, но Сесиль доказывалъ, что дѣвственной королевѣ неприлично вступать въ личныя сношен³я съ женщиной, обвиняемой въ прелюбодѣян³и и мужеуб³йствѣ, пока она не оправдается передъ англ³йскими комиссарами. Мар³я отказалась унизить себя такимъ подчинен³емъ авторитету чиновниковъ, но Сесиль придумалъ другую уловку: ей предложили выступить обвинительницей ея враговъ, и процессъ начался въ ²оркѣ; когда дѣло стало принимать благопр³ятный для Мар³и оборотъ, судъ перенесли въ Вестминстеръ и значительно измѣнили составъ судей. Такъ какъ Мар³я не соглашалась отказаться отъ своихъ правъ на англ³йскую корону, ее переводили все дальше и дальше въ глубь страны, а процессъ ея тянули умышленно. Въ это время герцогъ Норфолькъ, первый пэръ Англ³и, бывш³й въ началѣ предсѣдателемъ комисс³и, которая разбирала дѣло Мар³и, вступилъ въ сношен³я съ плѣнной королевой и составилъ въ ея пользу обширный заговоръ. Франц³я, Испан³я, англ³йск³е католики, даже самъ Лейчестеръ (изъ личныхъ видовъ) сочувствовали его плану освободить Мар³ю и жениться на ней. Но Елизавета узнала объ этомъ заблаговременно и заключила Норфолька и его главныхъ приверженцевъ въ Тоуэръ. Графы Нортёмберлендъ и Вестморлендъ подняли однако знамя возстан³я, но оно было быстро подавлено. Тогда вмѣшался въ дѣло папа П³й V; онъ издалъ буллу о лишен³и Елизаветы королевскаго трона. Парламентъ отвѣтилъ на это такимъ постановлен³емъ: онъ объявилъ измѣнникомъ и врагомъ Англ³и всякаго, кто при жизни королевы Елизаветы предъявитъ свои права на престолъ ея или будетъ сочувствовать такому предъявлен³ю. Такъ какъ Франц³я не вступалась за Мар³ю Стюартъ (въ это время шли переговоры о бракѣ герцога Анжуйскаго съ Елизаветою), то вновь составился заговоръ, разсчитывавш³й на помощь папы и Испан³и; но и объ немъ Елизавета узнала заблаговременно, и нѣкоторые его участники, въ томъ числѣ и Норфолькъ, были казнены, а епископъ Росск³й бѣжалъ во Франц³ю. Послѣ этого надзоръ за Мар³ей сталъ еще строже. Прошло нѣсколько лѣтъ сравнительно спокойныхъ, но Елизавета всегда находилась подъ страхомъ возстан³я католиковъ, для которыхъ знаменемъ и поводомъ служила Мар³я, не терявшая надежды на благопр³ятную перемѣну въ судьбѣ своей. Въ апрѣлѣ 1584 г. былъ казненъ Трокмортонъ, заподозрѣнный въ заговорѣ въ пользу Мар³и; на эшафотѣ онъ признался въ сношен³яхъ съ испанскимъ посланникомъ Мендозой, который долженъ былъ содѣйствовать ему въ осуществлен³и плана герцога Гиза относительно низвержен³я Елизаветы и протестантизма. Въ 1585 г. казненъ членъ нижней палаты Парри, обвиненный въ подобныхъ же замыслахъ; Mар³я не безъ основан³я была заподозрѣна въ сношен³яхъ съ нимъ. Тогда лордъ Шрусбэри, бывш³й цѣлыя 15 лѣтъ весьма снисходительнымъ тюремщикомъ для Мар³и, былъ замѣненъ пуританиномъ Полетомъ, а парламентъ въ 1586 г. издалъ билль, лишавш³й навсегда правъ на престолъ того, кто подстрекалъ подданныхъ къ возстан³ю или къ покушен³ю на особу царствующаго го сударя. Немного спустя послѣ этого въ Англ³ю явился изъ Реймса {Тамъ была семинар³я для англ³йскихъ католиковъ, содержимая кард. Гизомъ.} молодой офицеръ Саважъ, давш³й торжественный обѣтъ убить Елизавету, и вступилъ въ соглашен³е съ богатымъ фанатикомъ Бабингтономъ, который взялся къ назначенному сроку освободить Мар³ю и поднять возстан³е въ разныхъ городахъ. Мар³я знала объ этомъ и была въ сношен³яхъ съ заговорщиками. Когда и эта отчаянная попытка не удалась, всѣ бумаги плѣнницы были отобраны, и слуги ея и секретари арестованы, а ее перевели въ укрѣпленный замокъ Фотерингей, въ 15 часахъ ѣзды отъ Лондона. Народъ, раздраженный частыми покушен³ями, громко требовалъ смерти Мар³и; министры Елизаветы доказывали необходимость такой мѣры; Лейчестеръ совѣтовалъ отравить шотландскую королеву. Наконецъ рѣшено было судить ее, на основан³и парламентскаго билля, въ комисс³и изъ 40 знатнѣйшихъ присяжныхъ и 5 верховныхъ судей. Мар³я сперва гордо отказалась отвѣчать, такъ какъ не могла признать компетентность какого бы то ни было суда надъ собою; но когда ей замѣтили, что этимъ она лишаетъ себя единственнаго случая оправдаться, она согласилась говорить, хотя и продолжала настаивать на незаконности суда. Ее обвиняли въ соучаст³и съ Саважемъ и Бабингтономъ на основан³и ея писемъ, признан³я заговорщиковъ передъ казнью и показан³й ея секретарей Но (Nаu) и Кэрля (Curle; ей не дали очной ставки съ ними, несмотря на ея требован³я). Безъ совѣтниковъ и адвокатовъ она защищалась съ большой энерг³ей и достоинствомъ. Она призналась въ сношен³яхъ съ представителями иностранныхъ государствъ, въ своихъ домогательствахъ свободы и даже короны, даже въ сношен³яхъ съ заговорщиками, но отрицала какое-либо свое участ³е въ покушен³яхъ на жизнь Елизаветы. 25 октября 1586 г. судъ приговорилъ Мар³ю къ смертной казни главнымъ образомъ за злоумышлен³е на жизнь королевы; парламентъ утвердилъ этотъ приговоръ и подалъ королевѣ прошен³е о скорѣйшемъ его исполнен³и. Мар³я Стюартъ выслушала приговоръ спокойно: "Послѣ столькихъ страдан³й, сказала она, смерть для меня желанный избавитель. Я горжусь тѣмъ, что протестанты требуютъ моей крови и что я такимъ образомъ умираю мученицей за вѣру". Послѣ объявлен³я приговора съ ней перестали обращаться, какъ съ коронованной особой, и вынесли тронъ изъ ея пр³емной залы. Мар³я написала послѣднее письмо Елизаветѣ; она не старалась отклонить казни, но просила нѣкоторыхъ милостей: 1) Тѣло ея должно быть отправлено для погребен³я во Франц³ю. 2) При смерти ея должны присутствовать ея слуги (которымъ она испрашивала позволен³е безпрепятственно уѣхать, куда они захотятъ, съ ея предсмертными подарками), чтобы они могли засвидѣтельствовать, что она умерла доброй католичкой. 3) Ее долженъ напутствовать католическ³й священникъ. На это письмо отвѣта не было получено.

   Начался 1587 годъ. Ходили слухи о новыхъ заговорахъ, о приближен³и испанскаго флота, о высадкѣ французской арм³и подъ предводительствомъ Гиза. Напуганная чернь требовала исполнен³я приговора, а въ то же время католическ³я державы ходатайствовали о помилован³и. Елизавета очень ясно намекала, что лица, стерегущ³я Мар³ю, могли бы посредствомъ яда избавить свою государыню отъ затруднительнаго положен³я, но Полетъ съ негодован³емъ отказался отъ этой чести. Наконецъ, королева подписала приказъ о казни и велѣла статсъ-секретарю Девисону приложить къ нему государственную печать, но не дала прямого приказан³я о немедленномъ исполнен³и. Члены тайнаго совѣта, видя ея колебан³я и страхъ, рѣшили взять дѣло на себя: не внесли, какъ того требовалъ обычай, снова запроса королевѣ, а послали приказъ шерифу и поручили графамъ Кенту и Шрусбэри наблюсти за исполнен³емъ казни Мар³и, когда ей 7 февраля объявили о наступлен³и смертнаго часа, быстро овладѣла собой и въ послѣдн³я минуты выказала поразительное самообладан³е; утромъ 8 февраля она отказалась отъ напутств³я протестантскаго пастора, ласково простилась съ своими слугами, и, громко поручивъ свою душу Богу, приняла ударъ палача. Узнавъ о совершившейся казни, Елизавета сочла нужнымъ разыграть ужасную комед³ю: она сдѣлала видъ, будто это произошло противъ ея воли, рыдала, надѣла трауръ; Бёрлею она выразила сильное неудовольств³е, Девисона же засадила въ Тоуэръ, а по освобожден³и разорила и огромнымъ штрафомъ; но немногихъ она обманула этимъ лицемѣр³емъ. Архенгольцъ заключаетъ свое повѣствован³е такой оцѣнкой Мар³и Стюартъ; "Гумманность склоняетъ насъ набросить завѣсу на ея прошлое и приписать ея проступки скорѣй ея несчастному положен³ю, чѣмъ природнымъ наклонностямъ. Страдан³я ея, какъ своею силою, такъ и продолжительностью далеко превосходятъ тѣ трагическ³я несчаст³я, которыя создаетъ фантаз³я драматическаго поэта для возбужден³я сострадан³я зрителей. Если мы всесторонне разсмотримъ ихъ, мы навѣрное почувствуемъ желан³е забыть ошибки несчастной королевы и дать волю слезамъ".

   Таковъ въ сокращен³и разсказъ Архенгольца, который легъ въ основу глубоко трогательной и гуманной драмы Шиллера. Участ³е Мар³и въ уб³йствѣ Дарнлея и преступную страсть ея къ Ботвеллю поэтъ принялъ за фактъ (хотя одно изъ важнѣйшихъ его пособ³й - книга Брантома: Ѵ³е des dаmes illustres - считаетъ это клеветою), такъ какъ съ его точки зрѣн³я только это дѣлало Мар³ю трагическою героинею, ибо такимъ образомъ ея долг³я страдан³я и самая смерть являлись искуплен³емъ содѣяннаго ею преступлен³я.

   Исходя изъ этой идеи, Шиллеръ повелъ свою творческую работу съ изумительной энерг³ей. Уже въ ³юнѣ 1799 г. онъ изготовилъ планъ и набросалъ скелетъ пьесы, а 24 ³юля того-же года написанъ весь первый актъ и начатъ второй; 9 августа Шиллеръ пишетъ Кернеру, что важнѣйшая треть работы окончена; дѣйствительно, 26 августа дописанъ второй актъ и приступлено къ обработкѣ третьяго и, если бы дѣло пошло далѣе такимъ же образомъ, Шиллеръ исполнилъ бы свое первоначальное намѣрен³е: совсѣмъ закончить пьесу къ концу зимы. Но здѣсь начались разнообразныя задержки и препятств³я: друг³я спѣшныя и срочныя работы (Musenаlmаnаch и пр.), рожден³е дочери, болѣзнь жены, переѣздъ въ Веймаръ, наконецъ, собственная серьезная болѣзнь. Все же 9 ³юня 1800 г. трагед³я была совсѣмъ отдѣлана и черезъ пять дней поставлена на веймарскую сцену. Пьеса имѣла успѣхъ, но не совсѣмъ въ томъ объемѣ, какъ мечталъ авторъ, глубоко полюбивш³й свой сюжетъ во время напряженной работы надъ нимъ, а англ³йск³й переводъ, о возможно скорѣйшемъ появлен³и котораго усиленно хлопоталъ Шиллеръ, совсѣмъ потерпѣлъ неудачу. Только съ середины XIX ст. Мар³я Стюартъ пользуется на всѣхъ европейскихъ сценахъ той славой, которую заслуживаетъ она и по идеѣ и по ген³альному ея исполнен³ю.

   Неудача англ³йскаго перевода этой трагед³и вполнѣ удовлетворительно объясняется нац³ональными предразсудками заламаншскихъ современниковъ Шиллера; а сравнительно малый успѣхъ пьесы на континентѣ Европы въ первыя десятилѣт³я прошлаго вѣка долженъ быть приписанъ главнымъ образомъ той чрезмѣрной строгости, съ которой тогда относились къ "искажен³ямъ фактовъ" въ художественныхъ произведен³яхъ, не отказавшихся отъ исторической почвы и не переходившихъ въ область чудеснаго. Всяк³й, кто выучилъ въ средней школѣ, что Мар³я Стюартъ пробыла въ англ³йскомъ плѣну почти 19 лѣтъ, что во время суда и казни ей было 44 года, что она уже давно потеряла свою пресловутую красоту, отяжелѣла и тѣломъ и духомъ и не только не могла увлекать другихъ, но и сама не могла увлекаться, считалъ своимъ долгомъ пожимать плечами при видѣ такихъ "анахронизмовъ", при видѣ того, какъ героиня рѣзвится на сценѣ, подобно ребенку и живетъ сердцемъ вопреки разсудку и всякимъ разсчетамъ. Только тогда, когда образованная публика отрѣшилась отъ этой немного наивной придирчивости, а историческая критика разобрала мотивы поэтическаго пересоздан³я такъ наз. м³ровыхъ событ³й, Мар³ю Стюартъ оцѣнили по достоинству.

   По поводу постановки Мар³и Стюартъ на Берлинской сценѣ Шиллеръ писалъ Иффланду, что Мар³и должно быть 25 лѣтъ, а Елизаветѣ не больше 30, тогда какъ онъ прекрасно зналъ, что во время этого вымышленнаго имъ свидан³я англ³йской королевѣ должно было быть 53 года. Нужно ли объяснять, что обѣихъ королевъ онъ желалъ вывести на сцену въ полномъ цвѣтѣ ихъ молодости и пылкихъ страстей, что его героиня должна была предстать передъ зрителемъ во всемъ своемъ очарован³и, сознательной гордости красотой и молодостью, во всей юной добротѣ и горячей вспыльчивости, въ порывахъ то горячаго отчаян³я, то свѣтлой жизнерадостности? Ради полноты развит³я художественной идеи поэтъ смѣло создалъ рядъ мотивовъ, лицъ и сценъ, не существовавшихъ въ дѣйствительности, сконцентрировалъ къ 3-мъ днямъ событ³я, отстоявш³я другъ отъ друга за нѣсколько лѣтъ (сватовство анжуйскаго принца за Елизавету происходило за 5 лѣтъ) или мѣсяцевъ (между объявлен³емъ приговора и казнью прошло болѣе 3-хъ мѣсяцевъ) и создалъ почти изъ ничего небывалое по ужасному трагизму положен³е мужчины, полу-героя пьесы, который провожаетъ на плаху любимую и любящую его женщину (дѣйств³е V, явл. 10-е); а въ заключительной сценѣ онъ для побѣдоносной лицемѣрки Елизаветы устроилъ такую нравственную казнь, что въ сравнен³и съ нею ничто всѣ страдан³я его несчастной героини.

   Одинъ изъ новѣйшихъ критиковъ (Гарнакъ) справедливо замѣчаетъ, что въ "Мар³и Стюартъ" нѣтъ трагическаго конфликта, такъ какъ героиня борется не сама съ собой, а только со внѣшними обстоятельствами. Но самъ же онъ долженъ признать, что несмотря на этотъ недостатокъ и несмотря на увѣренность зрителя въ неизбѣжной гибели Мар³и, трагед³я отъ начала до конца смотрится съ глубокимъ, душу захватывающимъ интересомъ, и каждая новая сцена развиваетъ и подвигаетъ впередъ трагическое дѣйств³е {Въ этомъ отношен³и очень поучительно сравнить драму Шиллера съ почти современной трагед³ей Альф³ери Mаriа Stuаrdа, которая при всѣхъ своихъ достоинствахъ даже и читается не легко, такъ какъ въ ней монологи и д³алоги поглощаютъ дѣйств³е.}. Дѣло въ томъ, что законы античной трагед³и не вполнѣ примѣнимы къ новой исторической драмѣ, задачи которой выходятъ далеко за предѣлы индивидуальнаго паѳоса. Такъ и въ "Мар³и Стюартъ" борьба двухъ женщинъ разыгрывается на широкой аренѣ борьбы двухъ м³ровъ: католическаго и протестантскаго; побѣда здороваго протестантизма несомнѣнна, но художникъ-мыслитель воспроизводитъ передъ нами съ великимъ искусствомъ и поэтическую, человѣчески трогательную сторону гибнущаго католицизма.

   Въ отношен³и формы Мар³я Стюартъ представляетъ крупный шагъ впередъ по сравнен³ю даже съ трилог³ей о Валленштейнѣ. Языкъ пьесы отъ перваго стиха до послѣдняго - характерный языкъ Шиллера, характерный своимъ внутреннимъ паѳосомъ и, такъ сказать, своимъ задушевнымъ благородствомъ; но въ этихъ неизбѣжныхъ предѣлахъ каждое дѣйствующее лицо говоритъ сообразно своему характеру и положен³ю; не только холодный, сдержанный, часто двусмысленный, почти змѣиный языкъ Елизаветы рѣзко отличается отъ искренняго, то грустнаго, то исполненнаго оскорбленнаго достоинства и только въ концѣ "свидан³я королевъ" язвительно-побѣдоноснаго тона Мар³и; не только рѣчь Мортимера выдается изо всѣхъ своею страстностью, а въ 6-мъ явл. III акта - полубезумнымъ патологическимъ возбужден³емъ, но и энергичная суровая рѣчь Бёрлея рѣзко отличается отъ ворчливаго, иногда грубаго, но въ сущности добродушнаго способа выражен³я сэра Полета и отъ ловкой, гибкой, какъ шпага, рѣчи Лейчестера. Только одинъ Шрусбери говоритъ такъ, какъ говорилъ бы самъ поэтъ на его мѣстѣ; но и въ его тонѣ безъ натяжки подмѣчается типичный оттѣнокъ старческаго спокойств³я.

   Слѣдуя примѣру Шекспира, Шиллеръ еще въ "Валленштейнѣ" началъ вставлять риѳмованные стихи среди бѣлыхъ. Въ "Мар³и Стюартъ" онъ прибѣгаетъ къ этому средству поднимать тонъ значительно чаще и риѳмуетъ, большею частью съ промежутками, цѣлые монологи, произносимые въ состоян³и сильнаго душевнаго возбужден³я. Выражен³е чувствъ героини въ 1-мъ явлен³и III дѣйств³я такое же высоко-поэтическое создан³е, какъ знаменитый монологъ "Орлеанской Дѣвы": "Ахъ почто за мечъ воинственный".

  

   Елизавета, королева англ³йская.

   Мар³я Стюартъ, королева шотландская, заключена въ англ³йскую тюрьму.

   Робертъ Дэдлей, графъ Лейсгеръ.

   Георгъ Толботъ, графъ Шрусбэри.

   Вильямъ Сесиль, баронъ Бэрлей. государственный казначей.

   Графъ Кентъ.

   Вильямъ Девисонъ, государственный секретарь.

   Амасъ Полетъ, рыцарь, стражъ Мар³и.

   Мортимеръ, его племянникъ.

   Графъ Обепинъ, французск³й посланникъ.

   Слуги и служанки

   Графъ Бельевръ, чрезвычайный посолъ Франц³и.

   О'Келли, другъ Мортимера.

   Дрэджонъ Друpи, второй стражъ Мар³и.

   Мельвиль, ея дворецк³й.

   Бургоэнъ, ея врачъ.

   Анна Кеннеди, ея кормилица.

   Маргарита Кэрлъ, ея каммерфрау.

   Шерифъ графства.

   Офицеръ королевской стражи.

   Французск³е и англ³йск³е кавалеры.

   Драбанты.

   Придворные служители королевы англ³йской.

  

  

  

             КЕННЕДИ.

  

         Что жъ это, сэръ! Богъ знаетъ, до чего

         Становитесь вы дерзки! Прочь отъ шкапа!

  

             ПОЛЕТЪ.

  

         Чья эта вещь? Ее швырнули сверху -

         Садовника хотѣли подкупить.

         Спасенья нѣтъ отъ бабьяго лукавства!

         Ужъ какъ смотрю, ужъ какъ усердно роюсь,

         A что ни день - то новая находка,

         За кладомъ кладъ.

                   Вѣдь не одно же это

         Лежало здѣсь.

  

             КЕННЕДИ.

  

                   Прочь, наглый человѣкъ!

         Здѣсь тайны госпожи моей.

  

             ПОЛЕТЪ.

  

                       Вотъ ихъ-то

         И нужно мнѣ.

  

             КЕННЕДИ.

  

                   Ничтожныя бумаги,

         Пустячное писанье, чтобъ досугъ

         Неволи сократить.

  

             ПОЛЕТЪ.

  

                   Въ досугѣ праздномъ

         Поживу сатана себѣ находитъ.

  

             КЕННЕДИ.

  

         Бумаги все французск³я.

  

             ПОЛЕТЪ.

  

                       Тѣмъ хуже:

         Для Англ³и - на вражьемъ языкѣ.

  

             КЕННЕДИ.

  

         Наброски писемъ къ вашей королевѣ.

  

             ПОЛЕТЪ.

  

         Я и представлю... Э! сверкнуло что-то.

  

  

         Начальникъ королевск³й! И каменья

         И лил³и французск³я! Спрячь, Друри,

         Туда же, гдѣ и проч³я находки.

  

             КЕННЕДИ.

  

         О, гнусное насил³е!

  

             ПОЛЕТЪ.

  

                   Пока

         Хоть малостью она владѣетъ - въ оба

         Гляди за ней: все, все въ ея рукахъ

         Въ оруж³е способно превратиться.

  

&n