Шекспир Вильям - Зимняя сказка

  

   Зимняя сказка. Трагед³я в пяти дѣйств³яхъ. Переводъ К. Случевскаго // Шекспиръ В. Полное собран³е сочинен³й В. Шекспира в переводѣ русскихъ писателей: В 3 т. / Подъ ред. Д. Михаловскаго. СПб., 1899. Т. 1.

  

  

   По новѣйшимъ изыскан³ямъ "Зимняя Сказка" написана Шекспиромъ въ 1610 году, и въ первый разъ была представлена на театрѣ Глобуса 15-го мая 1611 года. Сюжетъ этой пьесы заимствованъ изъ новеллы Грина: "Дорастъ и Фаун³я", появившейся въ 1588 году. Шекспиръ взялъ y Грина почти всѣ главнѣйш³я положен³я пьесы, измѣнивъ только ея конецъ и выдвинувъ на первый планъ лица, которыя въ новеллѣ, напротивъ, играютъ второстепенныя роли; a именно: y Грина весь главный интересъ дѣйств³я сосредоточенъ на любви Дораста и Фаун³и (Флоризель и Пердита "Зимней Сказки"); истор³я же ревности короля Пандоста (Леонтъ "Зимней Сказки") составляетъ только прологъ къ этой любви. У Шекспира, наоборотъ, истор³я любви Флоризеля и Пердиты скорѣе похожа на эпизодъ - если даже не на интермед³ю - и сущность всей драмы заключена въ развит³и характеровъ короля Леонта и жены его, Герм³оны. Конецъ новеллы также измѣненъ: y Грина жена Пандоста умираетъ дѣйствительно, тогда какъ авторъ "Зимней Сказки" избѣгаетъ такой кровавой развязки и возвращаетъ отысканную Герм³ону Леонту. Въ прочихъ событ³яхъ пьесы Шекспиръ, вообще, остался вѣренъ Грину. Богемск³й король Пандостъ также ревнуетъ свою жену, Беллар³ю, къ Сицил³йскому королю Эгисту, и также велитъ бросить въ пустынное мѣсто свою новорожденную дочь. Далѣе, сынъ короля, какъ и въ "Зимней Сказкѣ", умираетъ по приговору оракула. Въ истор³и любви молодого принца и принцессы y Шекспира есть опять небольшое отступлен³е отъ новеллы. Тамъ Дорастъ влюбляется въ Фаун³ю не случайно, какъ y Шекспира, но находитъ ее, скрываясь бѣгствомъ отъ отца, задумавшаго женить его противъ воли на датской принцессѣ.

   Въ любви къ Фаун³и особенно рельефно выставлена борьба Дораста съ чувствомъ долга и съ мыслью о неравенствѣ состоян³й его и его возлюбленной - обстоятельство, совершенно опущенное Шекспиромъ. Въ концѣ новеллы, когда буря приводитъ бѣглецовъ къ Пандосту, Гринъ заставляетъ стараго короля влюбиться въ Фаун³ю, что рождаетъ новое положен³е дѣйствующихъ лицъ, также выпущенное Шекспиромъ изъ пьесы, что, впрочемъ, было и необходимо, такъ какъ старый король кончаетъ жизнь самоуб³йствомъ, пораженный мыслью, что онъ былъ влюбленъ въ родную дочь, между тѣмъ какъ Шекспиръ поставилъ себѣ задачей - кончить пьесу счастливымъ для всѣхъ дѣйствующихъ лицъ образомъ. Вообще, относительно общаго характера "Зимней Сказки" нельзя не замѣтить, что она носитъ на себѣ отпечатокъ желан³я автора избѣжать сильныхъ и потрясающихъ сценъ; и это желан³е понятно, какъ нельзя болѣе, если вспомнимъ, что пьеса принадлежитъ къ послѣднему пер³оду дѣятельности Шекспира, когда имъ написаны "Буря", "Двѣнадцатая Ночь" и друг³я пьесы, въ которыхъ онъ, какъ бы утомленный жизнью и подавленный бурей страстей, выведенныхъ имъ въ предшествовавшихъ пьесахъ, повидимому, искалъ успокоен³я для своего потрясеннаго духа изображен³емъ болѣе свѣтлыхъ и болѣе нѣжныхъ образовъ. Такимъ образомъ и создался циклъ вышеупомянутыхъ пьесъ, къ которымъ надо причислить и "Зимнюю Сказку". Въ этихъ пьесахъ ген³й Шекспира какъ бы углубился самъ въ себя и, отказавшись списывать жизнь съ натуры во всей ея наготѣ, сталъ вызывать образы своихъ произведен³й единственно изъ сокровищницы своего духа. При этомъ не отступая ни въ одной чертѣ этихъ образовъ отъ вѣрности природѣ, онъ придавалъ общему ихъ облику смягчающ³й грац³озный характеръ, подобно тому какъ живописецъ, изображающ³й ангеловъ и мадоннъ, придерживаясь природы, создаетъ, однако, лица, подобныхъ которымъ нельзя встрѣтить въ дѣйствительности. Вообще, рядъ этихъ пьесъ, по отношен³ю ко всей дѣятельности Шекспира, играетъ роль интермед³и, вводившейся въ старинныя драмы и имѣвшей цѣлью развеселить и успокоить зрителей, потрясенныхъ предшествовавшими сценами. Оттого и при чтен³и этого отдѣла Шекспировыхъ произведен³й, мы никогда не будемъ потрясены, какъ при чтен³и "Гамлета" или "Отелло", но зато почувствуемъ тихое и отрадное удовольств³е, которое способно помирить насъ даже съ темными чертами жизни, если именно онѣ выведены въ этихъ пьесахъ.

   "Зимняя Сказка" подкрѣпляетъ рельефнѣе всего высказанное нами мнѣн³е о перемѣнѣ, происшедшей въ характерѣ Шекспирова творчества за этотъ пер³одъ времени. Попробуемъ бросить взглядъ на содержан³е пьесы, и посмотримъ, какого развит³я слѣдовало бы ожидать отъ подобнаго содержан³я при обыкновенномъ состоян³и духа автора. Король, одаренный всѣми благами жизни и пользующ³йся рѣдкимъ семейнымъ счастьемъ, безъ всякаго повода, только подъ вл³ян³емъ какого-то болѣзненнаго состоян³я духа, начинаетъ подозрѣвать свою жену въ невѣрности. Сначала онъ таитъ это подозрѣн³е въ душѣ, лелѣетъ его и развиваетъ самыми парадоксальными выводами, наконецъ, не выдержавъ, дѣлится своею мыслью съ приближеннымъ совѣтникомъ, который безусловно разбиваетъ всѣ основан³я его подозрительности. Тутъ ман³я короля вдругъ обращается изъ искры въ пламя. Онъ забываетъ все: здравый смыслъ, воспоминан³е о прежнемъ счастьѣ, сознан³е достоинства монарха - все это не существуетъ для него болѣе. Свою жену онъ велитъ бросить въ тюрьму и судить публично, какъ обыкновенную преступницу; родную дочь отдаетъ на съѣденье звѣрямъ, наконецъ, возстаетъ даже на приговоръ судьбы, когда оракулъ, на рѣшенье котораго онъ сначала самъ положился, приноситъ ему отвѣтъ, противорѣчащ³й его несчастному безум³ю.

   Вотъ въ краткихъ словахъ фактъ, положенный въ основан³е пьесы. Не въ правѣ ли бы мы ожидать самой кровавой развязки отъ подобнаго положен³я? Какой ужасный урокъ могъ бы дать человѣчеству ген³й, подобный Шекспиру, въ случаѣ если бъ душой его овладѣла вполнѣ мысль показать, куда насъ могутъ завести недовѣр³е и подозрительность къ нашимъ близкимъ! Но что же сдѣлалъ Шекспиръ? Задавшись мыслью вывести одни грац³озные, тих³е образы, онъ идетъ вразрѣзъ съ естественнымъ ходомъ событ³й и приводитъ пьесу къ самому тихому и мирному исходу, подстроивъ и измѣнивъ, сообразно съ этимъ тономъ, и самые характеры дѣйствующихъ лицъ. Это послѣднее обстоятельство лучше всего можно видѣть изъ сравнен³я главныхъ характеровъ "Зимней Сказки" съ характерами, выведенными Шекспиромъ въ "Отелло", такъ какъ обѣ эти пьесы родственны по главной идеѣ. И Отелло, и Леонтъ - оба ревнивцы и, притомъ, ревнивцы упрямые, готовые принести все въ жертву своей ложной идеѣ. Но какая разница въ исходѣ ихъ несчастной страсти! Въ "Отелло" Шекспиръ рисовалъ съ натуры, безъ всякой предвзятой мысли - и мы видимъ, съ какой страшной и вѣрной послѣдовательностью приходитъ онъ къ кровавой катастрофѣ, являющейся неизбѣжнымъ исходомъ для такого состоян³я духа. Совсѣмъ другое видимъ мы въ Леонтѣ. Мнительный не меньше Отелло, онъ возращаетъ эту идею совсѣмъ на другой почвѣ. Отелло - человѣкъ рѣшительный, человѣкъ дѣла; Леонтъ, напротивъ, сосредоточенный въ себѣ резонеръ; онъ больше разсуждаетъ, чѣмъ дѣйствуетъ. Отелло въ своей ложной идеѣ убѣждается другими, Леонтъ - выдумываетъ себѣ муку самъ и, прежде чѣмъ начинаетъ дѣйствовать, пытается убѣдить другихъ въ правотѣ своихъ поступковъ. Наконецъ, и послѣ катастрофы (истинной въ "Отелло" и предполагаемой въ "Зимней Сказкѣ") - оба героя дѣйствуютъ совершенно различно: Отелло лишаетъ себя жизни, Леонтъ же осуждаетъ себя на покаянье, которое длится цѣлыя шестнадцать лѣтъ и, будучи совершенно сообразно съ его сосредоточеннымъ, меланхолическимъ характеромъ, даетъ въ то же время автору возможность подготовить желанный счастливый исходъ пьесѣ.

   Переходя къ анализу характера королевы Герм³оны, мы найдемъ и въ немъ тѣ же тенденц³и автора - смягчить и ослабить общее его впечатлѣн³е. Для доказательства сравнимъ опять оба характера въ упомянутыхъ нами пьесахъ. Дездемона въ "Отелло" - беззащитная женщина, y которой нѣтъ ничего, кромѣ чарующей прелести и безграничной любви - и когда ея любви отказываются вѣрить, то ей остается только умереть съ словами, что она невинна. Этотъ чудный образъ цвѣтка, внезапно скошеннаго порывомъ бури, представляетъ превосходнѣйш³й контрастъ съ неукротимымъ характеромъ Отелло. Совсѣмъ другое видимъ мы въ Герм³онѣ. Она не только женщина, но и королева. Она не покоряется судьбѣ, какъ Дездемона, не падаетъ безропотно подъ ея ударами, но гордо встаетъ на свою защиту, хотя и тутъ Шекспиръ сумѣлъ избѣжать всего рѣзкаго, представивъ въ Герм³онѣ типъ олицетвореннаго гордаго благородства, такъ что въ положен³и, отъ котораго можно бы ожидать въ другомъ случаѣ потока клятвъ, слезъ и упрековъ, зритель видитъ только спокойную пластическую фигуру благородной женщины, служащую какъ бы залогомъ того, что развязка пьесы будетъ лучше самаго дѣйств³я. Нельзя при этомъ не замѣтить, какъ грац³озно и какъ сообразно съ характеромъ Герм³оны выводитъ ее Шекспиръ въ концѣ пьесы. Чистая, какъ мраморъ, и холодная, какъ онъ, ко всему дурному, она дѣйствительно является въ видѣ мраморной статуи, сходящей съ своего пьедестала и вносящей опять миръ и счастье въ семью, страдавшую въ ея отсутств³е. Эпизодъ любви Флоризеля и Пердиты составляетъ въ "Зимней Сказкѣ" прелестную интермед³ю, какъ нельзя лучше подготовляющую счастливую развязку послѣ драматическихъ сценъ первыхъ дѣйств³й. Въ эпизодѣ этомъ мы еще болѣе можемъ увидѣть подтвержден³е высказанной выше мысли, что "Зимняя Сказка" написана Шекспиромъ подъ впечатлѣн³емъ того тихаго и спокойнаго настроен³я духа, лучшимъ плодомъ котораго были y него "Буря" и "Двѣнадцатая Ночь". Флоризель и Пердита - это двойники Фердинанда съ Мирандой, да и все, вообще, четвертое дѣйств³е "Зимней Сказки" не что иное, какъ сколокъ съ "Бури". И тамъ, и здѣсь фонъ картины тихая сельская природа; героиня - найденное дитя, воспитанное въ тишинѣ лѣсовъ и богато одаренное одними безыскусственными дарами природы. И тамъ, и здѣсь истор³я первой любви двухъ невинныхъ существъ, кончающаяся свѣтлою и тихою картиной невозмутимаго счастья. Такое сближен³е положен³й не могло быть случайностью; и надо непремѣнно предположить, что, создавая "Зимнюю Сказку", Шекспиръ дѣйствовалъ подъ особымъ впечатлѣн³емъ, и, задумавъ сюжетъ, годный для трагед³и, передѣлалъ его на комед³ю, измѣнивъ, сообразно этому, и самые характеры дѣйствующихъ лицъ.

   Кромѣ перевода, сдѣланнаго для нашего издан³я К. К. Случевскимъ, мы имѣемъ переводъ А. Л. Соколовскаго, (Шекспиръ, въ переводѣ А. Л. Соколовскаго) - и прозаическ³й, переводъ "Зимней Сказки", сдѣланный г. Кетчеромъ:

   Зимняя Сказка. Шекспира Переводъ съ англ³йскаго Н. Кетчера. ("Шекспиръ" 1866, ч. VI, стр. 1 - 105.)

  

  

   Леонтъ - король Сицил³и.

   Мамил³й - его сынъ.

   Камиллъ   |

   Антигонъ  }его придворные.

   Клеоменъ |

   Д³онъ    |

   Сицил³йск³й дворянинъ.

   Рожеро - богатый сицил³анецъ.

   Наставникъ Мамил³я.

   Служащ³е при судѣ.

   Поликсенъ - король Богем³и.

   Флоризель - его сынъ.

   Архидамъ - богемск³й вельможа.

   Морякъ.

   Тюремщикъ.

   Старый пастухъ, мнимый отецъ Пердиты.

   Шyтъ - его сынъ.

   Автоликъ - бродяга.

   Время - являющееся въ видѣ хора.

   Герм³она - королева, жена Леонта.

   Пердита - дочь Леонта и Герм³оны.

   Эмил³я, приближенная Герм³оны.

   Паулина - жена Антигона.

   Двѣ дамы, приближенныя Герм³оны.

   Мопса |

          } пастушки.

   Дорка |

   Вельможи, придворные дамы, танцующ³е сатиры, пастухи, пастушки, стража.

  

  

  

   Архидамъ. Если вамъ, Камиллъ, придется когда-нибудь посѣтить Богем³ю, по какому бы-то ни было случаю, схожему съ тѣмъ, который приводитъ сюда меня, вы увидите, какъ велика разница между нашею Богем³ею и вашею Сицил³ею.

   Камиллъ. Я думаю, что будущимъ лѣтомъ король Сицил³и отдастъ Богем³и тотъ визитъ, на который, пр³ѣхавъ сюда, вашъ повелитель имѣетъ полное право разсчитывать.

   Архидамъ. Если мы не можемъ блеснуть роскошью нашего пр³ема, то постараемся, по крайней мѣрѣ, быть радушными, потому что...

   Камиллъ. Прошу васъ...

   Архидамъ. Нѣтъ, нѣтъ, правда - и я говорю вамъ это съ полною откровенностью и знан³емъ дѣла - мы не можемъ блеснуть тѣмъ же великолѣп³емъ... и такою же... я не знаю, какъ бы это выразить? Мы поднесемъ вамъ усыпляющ³е напитки, чтобы вы не чувствовали, оставаясь вполнѣ бодрыми, не могли различить недостатковъ пр³ема; и, если вы не похвалите насъ, то, по крайней мѣрѣ, не будете бранить.

   Камиллъ. Вы отплачиваете слишкомъ дорогою цѣною за то, что подносится вамъ отъ всего сердца.

   Архидамъ. Повѣрьте мнѣ, я говорю по личному убѣжден³ю, и только то, что подсказываетъ мнѣ моя честь.

   Камиллъ. Король Сицил³и никогда не сможетъ выразить всей своей дружбы къ королю Богем³и съ излишкомъ. Съ дѣтства взростали они вмѣстѣ, и ихъ взаимность пустила так³е глубок³е корни, что отъ нихъ должны пойти отпрыски. Съ тѣхъ поръ какъ годы возмужалости и королевск³я обязанности разлучили ихъ, дружба ихъ постоянно проявлялась подарками, письмами, рядомъ посольствъ; будучи разлучены, они, казалось, остаются все-таки вмѣстѣ и какъ бы пожимаютъ другъ другу руку черезъ пропасть, и обнимаются отъ крайнихъ странъ, враждебныхъ одинъ другому, вѣтровъ. Да сохранитъ Господь ихъ дружбу.

   Архидамъ. Мнѣ кажется, что никакой злобѣ м³ра не измѣнить ея. Какое прелестное дитя вашъ принцъ Мамил³й! Вашъ подростающ³й властитель обѣщаетъ такъ много, какъ только можно себѣ представить.

   Камиллъ. Совершенно раздѣляю ваши надежды: принцъ прелестное дитя; въ немъ есть способность молодить устарѣвш³я сердца подданныхъ; тѣ, что ходили на костыляхъ въ день его рожден³я, желаютъ жить для того, чтобы видѣть его возмужалость.

   Архидамъ. A развѣ, безъ этой надежды, были бы они не прочь умереть?

   Камиллъ. Безъ сомнѣн³я, если бы не было другихъ причинъ, привязывающихъ ихъ къ жизни.

   Архидамъ. Не будь y короля сына, эти костыльники желали бы жить до рожден³я таковаго.

                       Поликсенъ.

  

             Ужъ девять разъ начальный рогъ луны

             Пастухъ могъ видѣть въ небѣ съ той поры,

             Какъ я покинулъ тронъ, и столько жъ дней

             Пройдетъ - но не успѣю я вполнѣ

             Всю благодарность выразить мою

             За вашъ пр³емъ; и какъ одна изъ цифръ

             Растетъ въ значеньи, измѣняя мѣсто,

             Пускай мое послѣднее "спасибо"

             Займетъ такое мѣсто вслѣдъ другимъ.

  

                       Леонтъ.

  

             Оставь благодарить, еще успѣешь.

  

                       Поликсенъ.

  

             Но это будетъ завтра. Страшно мнѣ

             Подумать, что, въ отсутств³е мое,

             Какое-либо зло въ дому случилось.

             Боюсь, чтобъ вѣтеръ тамъ не налетѣлъ

             И чтобъ мое предчувств³е не лгало.

             Затѣмъ, по правдѣ, васъ я утомилъ.

  

                       Леонтъ.

  

             На столько крѣпокъ я, чтобъ не замѣтить

             Усталости.

  

                       Поликсенъ.

  

                       A все мнѣ въ путь пора!

  

                       Леонтъ.

  

             Побудь еще недѣлю.

  

                       Поликсенъ.

  

                             Нѣтъ, на завтра!

  

                       Леонтъ.

  

             Ну, полнедѣли, a затѣмъ ступай.

  

                       Поликсенъ.

  

             Прошу тебя - не принуждай меня.

             Нѣтъ въ м³рѣ голоса, чтобъ могъ вл³ять,

             Какъ твой, мнѣ на сердце, и я бъ остался,

             Когда бы въ томъ была нужда какая:

             Мои дѣла зовутъ меня домой.

             Не пользуйся любовью, какъ бичемъ:

             Гостить мнѣ здѣсь еще - тебѣ быть въ тягость

             И въ безпокойство; чтобъ отъ нихъ избавить,

             Мой другъ и братъ, я говорю: прощай!

  

                       Леонтъ.

  

             A королева? что жъ она молчитъ?

             Проси его!

  

                       Герм³она.

  

                       Я думала молчать,

             Пока онъ клятву дастъ не оставаться.

             Ты слишкомъ холоденъ съ нимъ въ настояньяхъ.

             Скажи ему, что знаемъ несомнѣнно,

             Что все въ Богем³и спокойно; этимъ

             Ты изъ упорства выведешь его.

  

                       Леонтъ.

  

             Такъ, Герм³она.

  

                       Герм³она.

  

                       Если бъ онъ сказалъ,

             Что сына хочетъ видѣть - было бъ хуже.

             Пусть только скажетъ это, и тогда

             Держать его не будемъ; я и дамы

             Его веретенами прочь погонимъ.

             Я въ сдѣлку съ королемъ вступлю. Недѣлю

             Пусть онъ останется; я обѣщаю,

             Что если къ нимъ Леонта отпущу

             Въ Богем³ю, дамъ право удержать

             Его на цѣлый мѣсяцъ дальше срока,

             Хотя люблю Леонта, не теряя

             Мгновенья, нужнаго чтобъ маятникъ скользнулъ;

             Люблю не менѣе, чѣмъ любятъ жены,

             Которыя вѣрны своимъ мужьямъ!

             Останетесь ли?

  

                       Поликсенъ.

  

                       Нѣтъ.

  

                       Герм³она.

  

                             Останьтесь, - да?

  

                       Поликсенъ.

  

             Я, право, не могу.

  

                       Герм³она.

  

                       Здѣсь слово "право",

             Какъ клятва, слишкомъ слабо, чтобъ унять

             Мою настойчивость. Когда бы вы клялись

             Такъ сильно, чтобы звѣзды сдвинуть съ мѣста,

             Я все-таки скажу: вы не уйдете;

             Что "право" не уйдете вы; что "право",

             Когда его промолвитъ королева,

             Не меньше значитъ, чѣмъ когда король

             Его промолвитъ. Нѣтъ рѣшите сами:

             За друга или плѣнника считать васъ?

             За плѣнника - тогда за содержанье

             Вы намъ заплатите, благодарить

             Не нужно будетъ. Поскорѣй отвѣтьте:

             Вы плѣнникъ или гость y насъ? Вамъ "право"

             Нельзя не согласиться быть y насъ

             Тѣмъ или этимъ.

  

                       Поликсенъ.

  

                       Если такъ - я гость!

             Быть плѣнникомъ, безъ мысли объ обидѣ -

             Нельзя, a мнѣ обидѣть васъ труднѣй,

             Чѣмъ вамъ обидѣ той назначить кару.

  

                       Герм³она.

  

             Вотъ это хорошо. И я вамъ буду

             Не мрачною тюремщицей - хозяйкой

             Привѣтливой; ну разскажите мнѣ

             Хоть что-нибудь о тѣхъ годахъ, когда

             Леонтъ и вы, вы юношами были,

             Должно быть, рѣзвыми, шалили много?

  

                       Поликсенъ.

  

             Отвѣчу я прелестной королевѣ,

             Что мы стремились въ жизнь, не озираясь,

             Что наши "завтра" и "сегодня" были

             Похожи другъ на дружку и что юность

             Казалась вѣчною.

  

                       Герм³она.

  

                       A мой супругъ,

             Конечно, былъ рѣзвѣйшимъ изъ обоихъ?

  

                       Поликсенъ.

  

             Мы были, какъ барашки - близнецы,

             Что въ блескѣ солнца, будто въ шутку, бьются.

             Въ невинности наивной я и онъ

             Считали невозможнымъ зло въ другихъ,

             Какъ и въ себѣ. И если бъ намъ пришлось

             Такую жизнь продлить и наша кровь

            &