Шекспир Вильям - Конец всему делу венец

  

   Источник: Шекспиръ В. Полное собран³е сочинен³й / Библ³отека великихъ писателей подъ ред. С. А. Венгерова. Т. 2, 1902.

  

  

   Комед³я "Конецъ всему дѣлу вѣнецъ" (All's well, that ends well) напечатана была впервые въ in-Folio 1623 года, безъ раздѣлен³я на акты и списка дѣйствующихъ лицъ (приложеннаго къ изд. Rowe'a 1709 г.). Время появлен³я на сценѣ съ точностью установить нельзя: никакихъ указан³й на современныя событ³я нѣтъ; въ содержан³и комед³и много общаго съ ранними произведен³ями Шекспира, но есть и черты, приближающ³я ее къ драмамъ зрѣлаго пер³ода. Д-ръ Фармеръ въ своемъ "Essay on the learning of Shakespeare" (1767 г.), отождествилъ "All's well that ends well" съ упомянутой въ спискѣ Фрэнсиса Мереса (Palladis Tamia) комед³ей "Love's labours won", представленной съ большимъ успѣхомъ въ 1598 г. Такъ какъ трудно предположить, чтобы извѣстная современникамъ пьеса Шекспира не вошла въ in-Folio, то очевидно нужно искать названную Мересомъ комед³ю въ какой-нибудь изъ пьесъ, носящихъ другое заглав³е. Предположен³е Hunter'а, что "Love's labours won" первоначальное заглав³е "Бури" падаетъ само собой, потому что "Буря" одна изъ послѣднихъ драмъ Шекспира, и не могла быть извѣстна въ 1598 г. Заглав³е же "Love's labours won" (Плодотворныя усил³я любви) вполнѣ соотвѣтствуетъ содержан³ю комед³и "Конецъ всему дѣлу вѣнецъ". Первоначальное заглав³е объясняется тѣмъ, что "Love's labours won" составляла pendant къ одной изъ раннихъ комед³й Шекспира "Безплоднымъ усил³ямъ любви". Въ обѣихъ представлена одна и та же придворная среда, и рѣчи придворныхъ кавалеровъ отмѣчены одинаковой манерностью. Но "Безплодныя усил³я любви" насквозь проникнуты "эвфуизмомъ", а "Конецъ всему дѣлу вѣнецъ" сохранила лишь въ отдѣльныхъ сценахъ слѣды напыщенности. Къ взгляду Фармера о тождествѣ "All's well that ends well" съ "Love's labours won" примкнули всѣ толкователи Шекспира, начиная съ Тика и Кольриджа, но мнѣн³я критиковъ раздѣляются по вопросу о томъ, соотвѣтствуетъ ли "Love's labours won" окончательной, помѣщенной въ in-Folio редакц³и комед³и. Дел³усъ полагаетъ, что въ 1598 г. комед³я представлена была въ своемъ теперешнемъ окончательномъ видѣ, Найтъ тоже относитъ "Конецъ всему дѣлу вѣнецъ" къ раннимъ произведен³ямъ Шекспира, написаннымъ до 1590 г. Но гораздо убѣдительнѣе взглядъ Гервинуса и Фризена; они указываютъ на сл³ян³е въ пьесѣ двухъ разныхъ стилей, изъ чего можно заключить, что пьеса подверглась переработкѣ; первая редакц³я относится къ раннему пер³оду, и она упомянута Мересомъ; другая, кореннымъ образомъ передѣланная, къ болѣе позднему времени - по Мэлону къ 1606 году. Два совершенно различныхъ стиля видятъ въ комед³и и Кольриджъ, и Грэндъ - Уайтъ; послѣдн³й относитъ цѣлую треть стиховъ къ позднѣйшей обработкѣ. Слѣды первой редакц³и видны главнымъ образомъ въ риѳмованныхъ стихахъ нѣкоторыхъ сценъ ("догреляхъ"), въ выспренности рѣчей придворныхъ кавалеровъ; языкъ избраннаго общества тоже отмѣченъ "эвфуизмомъ", какъ и въ "Безплодныхъ усил³яхъ любви". Цинизмъ шута и въ особенности Пароля совершенно въ стилѣ раннихъ комед³й Шекспира; наиболѣе характеренъ въ этомъ отношен³и разговоръ Пароля съ Еленой о дѣвственности (Д. I, сц. 1), одинъ изъ наиболѣе непристойныхъ у Шекспира. Сцена написана прозой, изобилующей грубыми выражен³ями, и заканчивается "догрелями" въ монологѣ Елены. Тѣмъ же низменнымъ стилемъ говорятъ главныя дѣйствующ³я лица комед³и - Елена, графиня, Бертрамъ, король въ вводныхъ, не относящихся непосредственно къ дѣйств³ю разговорахъ съ шутомъ и Паролемъ - всѣ эти сцены, такъ же какъ и напыщенныя рѣчи придворныхъ, перенесены вѣроятно безъ всякихъ измѣнен³й въ позднѣйшую обработку изъ первоначальной редакц³и. Но по мѣрѣ того, какъ дѣйств³е становится болѣе драматичнымъ, общ³й тонъ мѣняется и приближается къ благородству зрѣлыхъ произведен³й Шекспира: напутственная рѣчь графини сыну, бесѣды графини съ Еленой о любви къ Бертраму, воспоминан³я короля объ отцѣ Бертрама написаны выдержаннымъ бѣлымъ стихомъ; проза въ нѣкоторыхъ мѣстахъ, какъ напр. въ разсказѣ управителя о чувствахъ Елены къ Бертраму (Д. I, сц. 3) выдѣляется своею простотою и серьезнымъ тономъ на фонѣ грубаго балагурства другихъ дѣйствующихъ лицъ. Отдѣльныя мысли и намеки, такъ же какъ и характеръ нѣкоторыхъ сценъ, даютъ поводъ предположить, что "Конецъ всему дѣлу вѣнецъ" написанъ или непосредственно, или вскорѣ послѣ "Гамлета": такъ напр. наставлен³я графини отъѣзжающему сыну напоминаютъ прощан³е Полон³я съ Лаертомъ, ироническ³е разсказы шута о придворной жизни, о холопствѣ царедворцевъ (въ разговорѣ съ графиней, Д. II, сц. 2) - издѣвательства Гамлета надъ Полон³емъ въ бесѣдѣ о видѣ и формѣ облаковъ. Въ комед³и есть выходки противъ пуританъ - шутъ высмѣиваетъ католическихъ и протестантскихъ фанатиковъ; въ этомъ сказывается негодован³е Шекспира противъ показного благочест³я, что тоже пр³урочиваетъ комед³ю къ эпохѣ "Гамлета".

   Сюжетъ комед³и заимствованъ Шекспиромъ изъ новеллы Боккач³о (Декамеронъ, 3-³й день, нов. 9), которая была извѣстна Шекспиру по англ³йскому переводу William Paynter'a въ его "Palace of Pleasure" (1566 г.). Изъ сравнен³я комед³и съ новеллой Боккач³о видно, какъ Шекспиръ умѣлъ углублять психологическ³й смыслъ неправдоподобныхъ, фантастическихъ, а иногда, какъ именно въ данномъ случаѣ, почти оскорбительныхъ для нравственнаго чувства положен³й и дѣйств³й. Новелла Боккач³о "Джилетта Нарбонская" принадлежитъ къ сер³и повѣстей о беззавѣтно и рабски любящихъ женщинахъ, которыя силой смирен³я и готовностью ко всякаго рода унижен³ямъ покоряютъ сердца своихъ суровыхъ избранниковъ. Такова напр. Гризельда въ послѣдней новеллѣ "Декамерона" - идеальное воплощен³е нѣжности и женственности. Джилетта, въ противоположность Гризельдѣ, предпр³имчива и неразборчива въ выборѣ средствъ для достижен³я своей цѣли; хитрости, къ которымъ она прибѣгаетъ, лишаютъ ее и женственности, и душевной красоты. Джилетта, по новеллѣ, богатая сирота, дочь знаменитаго врача Жирарда Нарбонскаго. Она любитъ сына графа Руссильонскаго, Бельтрамо, своего товарища дѣтства, и отказывается поэтому отъ всѣхъ предлагаемыхъ ей блестящихъ парт³й. Бельтрамо отправился въ Парижъ, ко двору французскаго короля; узнавъ о неизлѣчимой болѣзни короля (опухоль на груди), Джиллетта строитъ на этомъ свои планы. Она является ко двору, предлагаетъ королю излѣчить его - ея отецъ передалъ ей тайны своего искусства - и, когда въ назначенный ею срокъ король дѣйствительно выздоравливаетъ, Джилетта проситъ въ награду, чтобы король выдалъ ее замужъ за Бельтрамо. Несмотря на нескрываемое презрѣн³е къ дочери простого лѣкаря, молодой графъ соглашается на бракъ, исполняя волю короля; но тотчасъ же послѣ вѣнца онъ уѣзжаетъ на войну во Флоренц³ю, гдѣ становится партизаномъ флорентинцевъ противъ С³енны. Молодая графиня Руссильонская отправляется одна во владѣн³я своего мужа, мудро управляетъ его землями и пр³обрѣтаетъ симпат³и подданныхъ. Водворивъ порядокъ въ странѣ, разоренной долгимъ отсутств³емъ владѣльца, она посылаетъ къ своему мужу гонцовъ съ запросомъ о причинахъ его добровольнаго изгнан³я - если онъ не возвращается изъ-за нея, то лучше она уѣдетъ. Бельтрамо шлетъ ей грубый и безпощадный отвѣтъ: "Пусть она поступаетъ какъ знаетъ", передаетъ онъ ей черезъ ея посланныхъ. "Я же только тогда вернусь къ ней, когда у нея на пальцѣ очутится вотъ этотъ перстень (тотъ, который Бельтрамо очень любилъ и никогда не снималъ съ пальца), и когда она будетъ держать на рукахъ своего сына, отцомъ котораго былъ бы я". Явная невыполнимость этихъ услов³й не останавливаетъ предпр³имчивую Джилетту, и она тотчасъ же замышляетъ новые хитрые планы. Она объявляетъ всѣмъ о своемъ намѣрен³и навсегда покинуть владѣн³я графа и провести остатокъ дней въ странствован³и по святымъ мѣстамъ; затѣмъ, взявъ съ собой только преданную служанку, а также много серебра и драгоцѣнностей, она отправляется въ одеждѣ странницы прямо во Флоренц³ю. Тамъ, поселившись въ домѣ одной вдовы, она видитъ проѣзжающаго мимо оконъ Бельтрамо и, разспрашивая о немъ какъ о незнакомцѣ, узнаетъ о любви его къ бѣдной дѣвушкѣ, которая отвергаетъ его ухаживан³я. Джилетта отправляется къ матери дѣвушки и предлагаетъ ей большую награду, если она согласится помочь покинутой женѣ вернуть себѣ расположен³е мужа. Та соглашается, и Джилетта, назвавъ себя, открываетъ ей свой планъ. Нужно, чтобы дѣвушка потребовала отъ влюбленнаго Бельтрамо его кольцо, а затѣмъ позволила ему тайно пробраться ночью въ ея комнату, гдѣ вмѣсто молодой флорентинки будетъ ждать графа сама Джилетта. Планъ приводится въ исполнен³е. Послѣ нѣкотораго времени Джилетта чувствуетъ себя матерью, и щедро вознаграждаетъ мать и дочь, которыя за минован³емъ надобности въ нихъ, уѣзжаютъ изъ Флоренц³и. Бельтрамо тоже возвращается въ Руссильонъ, узнавъ объ отъѣздѣ графини. Джилетта остается во Флоренц³и, родитъ тамъ двухъ близнецовъ, очень похожихъ на отца, и черезъ нѣсколько времени возвращается на родину; узнавъ, что въ замкѣ Бельтрамо устраивается пышное празднество въ день Всѣхъ Святыхъ, она является туда въ одеждѣ странницы, съ дѣтьми на рукахъ, падаетъ на колѣни передъ мужемъ и, рыдая, проситъ его признать ее своей женой: она выполнила всѣ поставленныя имъ услов³я, добыла его кольцо и родила ему двухъ сыновей. Изумленный и растроганный Бельтрамо разспрашиваетъ ее о всемъ случившемся, преклоняется передъ силой и постоянствомъ ея любви, и между супругами водворяется любовь и соглас³е.

   Неправдоподобность сюжета не сглажена въ новеллѣ никакой психологической мотивировкой, всѣ событ³я управляются случаемъ и характеръ героини съ ея навязчивой любовью менѣе всего привлекателенъ. Въ ея дѣйств³яхъ отсутствуетъ всякая внутренняя правда. Нельзя допустить, чтобы глубоко и нѣжно любящая дѣвушка, каковой по замыслу должна быть Джилетта, насильно женила бы на себѣ человѣка, откровенно ее отвергнувшаго, и тѣмъ болѣе недопустимо, чтобы ея хитрыя затѣи пробудили въ немъ любовь, - напротивъ того, въ томъ видѣ, какъ замыслы Джилетты представлены у Боккач³о, они должны были бы еще болѣе возстановить Бельтрамо противъ назойливой до безстыдства женщины. Для Боккач³о интересъ, конечно, не въ психологической правдѣ, а въ колоритномъ жизнерадостномъ изображен³и пикантнаго любовнаго приключен³я.

   Шекспиръ извлекъ изъ грубоватаго анекдота богатый психологическ³й матерьялъ, создалъ изъ грубой неженственной Джилетты одинъ изъ самыхъ трогательныхъ типовъ своей женской галлереи и внесъ столько своего въ неподатливый сюжетъ, что идея его комед³и приближается къ психологическимъ задачамъ, разработаннымъ въ другихъ пьесахъ, почерпнутыхъ изъ совершенно иныхъ источниковъ.

   На сюжетъ новеллы Боккач³о написана была до Шекспира пьеса итальянца Бернардо Аккольди, "Виргин³я", представленная въ С³еннѣ на празднествѣ въ честь бракосочетан³я Magnifico Антон³о Спанокки и напечатанная во Флоренц³и въ 1513 году (авторъ ея умеръ въ 1534 г.). Клейнъ доказываетъ въ своей "Gesch. des Italien Drama's" (I), что Шекспиръ зналъ эту пьесу, но гораздо правдоподобнѣе, что онъ пользовался только новеллой Боккач³о въ переводѣ Пэнтера.

   Героиня комед³и, Елена, имѣетъ много общаго съ Юл³ей изъ "Двухъ веронцевъ", тоже самоотверженно любящей дѣвушкой, которая слѣдуетъ за отвергающимъ ее возлюбленнымъ, съ В³олой въ "Двѣнадцатой ночи", съ Порц³ей въ "Венец³анскомъ купцѣ". А вся истор³я дѣвушки, которая своею сильною и смѣлою любовью покоряетъ сердце строптиваго юноши, представляетъ интересный pendant къ "Усмирен³ю строптивой", - разница только та, что тамъ активная роль принадлежитъ мужчинѣ, здѣсь женщинѣ. Въ этомъ обстоятельствѣ вся трудность сюжета: какъ изобразить предпр³имчивую, воюющую за свое счастье женщину, не лишивъ ея обаян³я женственности. Въ итальянской новеллѣ эта задача не разрѣшена; Шекспиръ же, увлеченный трудностью сюжета, блестяще справился съ нею. Вся борьба Елены, завоевывающей свое счастье, перенесена во внутренн³й м³ръ, вся сила, дающая ей побѣду, заключается въ глубинѣ и святости ея чувства, а внѣшн³е факты, дѣйств³я, къ которымъ она прибѣгаетъ, теряютъ свою преднамѣренность, становятся только выразителями душевныхъ переживан³й, возникаютъ естественно изъ самыхъ обстоятельствъ, не составляя предначертаннаго заранѣе плана. Шекспиръ достигаетъ этого тѣмъ, что вводитъ въ дѣйств³е тонк³я психологическ³я подробности. Онъ и въ этой комед³и, какъ и во всѣхъ своихъ произведен³яхъ, чрезвычайно бережно относится къ источнику, совершенно вѣрно воспроизводитъ все фактическое, но даетъ фактамъ свое собственное освѣщен³е, и тѣмъ самымъ вкладываетъ въ нихъ новый смыслъ. Къ лицамъ, выведеннымъ у Боккач³о, Шекспиръ прибавляетъ нѣсколько новыхъ; въ его комед³и большую роль играетъ мать Бертрама, старая графиня Руссильонская; она поощряетъ трогательную любовь Елены, становится на ея сторону, настаиваетъ на ея поѣздкѣ въ Парижъ. Этимъ съ Елены снимается упрекъ въ неженственной назойливости и неделикатности. Она только любитъ, только стремится овладѣть любовью Бертрама, и хватается за всѣ средства, которыя даются ей въ руки, именно благодаря силѣ ея побѣднаго желан³я. Въ противоположность Джилеттѣ, она не строитъ никакихъ завоевательныхъ плановъ и, напротивъ того, считаетъ свое чувство безнадежнымъ, - активная роль принадлежитъ отчасти старой графинѣ, которая своимъ вмѣшательствомъ охраняетъ чистоту и нѣжность образа Елены. Шекспиръ облагородилъ также и Бертрама, давъ ему въ совѣтчики пошлаго и хвастливаго товарища, Пароля, уже всецѣло созданнаго Шекспиромъ: у Боккач³о ни о какихъ товарищахъ Бельтрамо не упоминается. Пароль - злой ген³й Бертрама, толкающ³й его на кутежи и грубость; его вл³ян³е обусловливаетъ безсердечную надменность юноши по отношен³ю къ "дочери бѣднаго лѣкаря"; въ дальнѣйшемъ развит³и дѣйств³я происходитъ борьба за власть надъ душой Бертрама; драматическ³й интересъ комед³и сводится въ значительной степени къ вопросу о томъ, кто побѣдитъ: Елена съ ея благородной любовью, или Пароль, развращающ³й Бертрама, т. е. будетъ ли побѣда на сторонѣ добра или зла. Отсюда обычный въ драмахъ Шекспира параллелизмъ двухъ дѣйств³й: съ одной стороны, любовной драмы Елены, съ другой - обличен³я Пароля; убѣдившись въ его низменности и невѣрности, Бертрамъ тѣмъ самымъ научается цѣнить благородство и любовь Елены.

   Создавъ новое дѣйствующее лицо, хвастуна Пароля, расширивъ и углубивъ этимъ сюжетъ, Шекспиръ ввелъ въ него этическ³й мотивъ и представивъ борьбу между вѣрностью искренно любящей женщины и притворной, корыстной преданностью льстиваго труса, тѣмъ самымъ облагородилъ и придалъ нравственный интересъ герою разыгрывающейся любовной драмы. Бельтрамо въ новеллѣ настолько грубъ и пошлъ въ своей аристократической заносчивости, что любовь Джилетты къ нему совершенно неправдоподобна. Шекспировск³й Бертрамъ тоже очень непривлекателенъ и тогда, когда онъ изъ сословныхъ предразсудковъ отказывается жениться на Еленѣ, и въ особенности въ концѣ, когда онъ нагло лжетъ и клевещетъ на невинную дѣвушку, Д³ану, предъявляющую справедливыя права на него. Но онъ до нѣкоторой степени оправданъ дурнымъ вл³ян³емъ Пароля, и побѣда Елены обозначаетъ нравственный переломъ въ немъ. Бертрамъ такъ же исправляется, отказавшись отъ Пароля и признавъ Елену, какъ принцъ Гарри въ "Генрихѣ IV", отринувъ Фальстафа и прочихъ старыхъ собутыльниковъ. Кромѣ графини и Пароля, Шекспиръ ввелъ въ свою комед³ю еще стараго лорда Лафэ, который приводитъ доказательства благородства Елены, и управителя графини Руссильонской, тоже свидѣтельствующаго о силѣ и смиренности чувствъ Елены.

   При помощи этихъ новыхъ, отсутствующихъ въ первоисточникѣ лицъ, a также осложненныхъ психологическихъ мотивовъ, Шекспиръ создалъ изъ мало привлекательнаго, даже отталкивающаго сюжета интересную, психологически продуманную комед³ю. Тѣмъ не менѣе "Конецъ всему дѣлу вѣнецъ" не относится къ числу лучшихъ произведен³й Шекспира. Сюжетъ, все-же, остается грубымъ - Елена всетаки навязываетъ себя мужу, пользуясь своими правами на благодарность короля, а всякое насил³е надъ чувствами нестерпимо для утонченнаго пониман³я любви. Кромѣ того, способъ, которымъ она исполняетъ услов³я, поставленныя мужемъ, не только не правдоподобенъ - это вина не Шекспира, а первоисточника, - но очень грубъ и не совмѣстимъ не только съ чисто женскимъ, но и вообще съ человѣческимъ достоинствомъ. Понятны, поэтому, нападки критиковъ на эту комед³ю. Нѣмецк³е шекспирологи - Рюмелинъ, Женэ - говорятъ о психологической неправдоподобности дѣйств³я, о нестерпимой "неженственности" Елены; Женэ сомнѣвается въ возможности счастливой семейной жизни Бертрама и Елены, такъ какъ не допускаетъ успѣшности "такихъ усил³й любви". Онъ ставитъ неизмѣримо выше Елены нѣмецк³й классическ³й образецъ дѣвушки, побѣждающей силой любви и смирен³я: Kätcheu von Heilbronn Клейста. Среди шекспирологовъ есть, однако, и защитники комед³и, въ особенности характера героини; Гервинусъ очень пространно доказываетъ чистоту ея чувствъ, видитъ въ ней образецъ смиренной и неустрашимой женской любви и превозноситъ тонкую психологическую мотивировку дѣйств³й и событ³й, поражающихъ своей неправдоподобностью въ новеллѣ. Эльце усматриваетъ смыслъ комед³и въ изображен³и истинно-женственнаго существа, сохраняющаго свою женственность и въ столь несвойственномъ для женщины наступательномъ положен³и. Сидней Ли считаетъ Елену однимъ изъ величайшихъ создан³й Шекспира, несмотря на то, что она попираетъ законы дѣвичьей скромности; онъ отмѣчаетъ трогательную нѣжность въ изображен³и страдан³й отвергнутой любви. Дѣйствительно, при всей грубости сюжета, отразившейся и въ обработкѣ Шекспира, комед³я "Конецъ всему дѣлу вѣнецъ" проникнута высокимъ идеализмомъ, и анализъ любви сдѣланъ съ глубокимъ проникновен³емъ въ сложные мотивы человѣческихъ чувствъ.

   Въ основѣ шекспировской комед³и лежитъ мысль о силѣ любви, которая своей цѣльностью и напряженностью побѣждаетъ всѣ препятств³я. Елена не замышляетъ никакихъ плановъ, она только любитъ, страдаетъ отъ кажущейся безнадежности своей любви, но при этомъ горда, свободна и смѣла. Только въ этомъ и заключается ея сила. Когда Бертрамъ уѣзжаетъ въ Парижъ, ко двору, она печальна; всѣ приписываютъ ея грусть мыслямъ объ умершемъ отцѣ, она же въ первомъ монологѣ говоритъ объ истинной причинѣ своего горя; свою любовь она считаетъ безнадежной, но не кается въ ней. Слова Елены - кротк³я и нѣжныя: она стремится только быть поблизости Бертрама, глядѣть на него, хотя и знаетъ, что это блаженство вмѣстѣ съ тѣмъ и великая мука. Никак³я мысли о томъ, чтобы "завоевать" Бертрама, не возникаютъ у нея. Разнузданныя рѣчи Пароля возбуждаютъ въ ней желан³е отправиться въ Парижъ, - она увидала изъ его словъ, что Бертрама ожидаетъ при дворѣ множество искушен³й, и ревность окрыляетъ ее. Въ эту минуту она чувствуетъ силу своей любви, и, не представляя себѣ даже, что она могла бы предпринять, начинаетъ вѣрить въ возможность счастья, заложеннаго въ подъемѣ ея чувствъ, въ страстности ея желан³я. Монологъ, которымъ заканчивается ея бесѣда съ Паролемъ, очень характеренъ: это переходъ отъ пассивнаго, безсознательнаго чувства къ активной силѣ, психологическое объяснен³е дальнѣйшихъ дѣйств³й, порожденныхъ проснувшейся, сознавшей себя душевной мощью. Передъ нею исчезаютъ преграды дѣвичьей скромности, но душевная чистота и смиренность передъ человѣкомъ, вызвавшимъ восторженное безпредѣльное чувство, остаются неприкосновенными; въ результатѣ является удивительно-поэтическая смѣсь предпр³имчивости, граничащей съ безстыдствомъ, и нѣжной кротости, готовности претерпѣть всяческ³я страдан³я во имя любви. Такова Елена на протяжен³и всей пьесы. Она требуетъ отъ короля въ награду за исцѣлен³е право избрать себѣ мужа, но робѣетъ, подходя къ Бертраму и говоритъ: "Не смѣю я сказать, что васъ избрала я. - Нѣтъ, въ вашу власть, пока продлится жизнь моя, - себя я отдаю". Суровость мужа она переноситъ безропотно, нѣжно проситъ у него прощальнаго поцѣлуя, и съ трогательнымъ смирен³емъ принимаетъ его отказъ и приказан³е отправиться одной къ его матери въ Руссильонъ. Она боготворитъ предметъ своей любви, стремится только стать достойной его вниман³я; ея любовь - служен³е Богу, котораго она возлюбила всей душой, и этотъ оттѣнокъ религ³ознаго культа вноситъ паѳосъ во всѣ ея дѣйств³я и слова. Когда Бертрамъ, какъ бы насмѣхаясь надъ ней, посылаетъ ей письменно услов³я, на которыхъ онъ согласенъ вернуться къ ней, она впадаетъ въ отчаян³е и, въ противоположность Боккач³евской Джилеттѣ, вовсе не думаетъ о возможности перехитрить мужа, а предаетъ себя волѣ Бож³ей. Думая только о мужѣ, она уходитъ изъ дому, чтобы дать ему возможность вернуться, и распускаетъ слухъ о своей смерти для его успокоен³я. Она ѣдетъ во Флоренц³ю за нимъ безъ опредѣленнаго плана дѣйств³й; она хочетъ быть поблизости Бертрама - больше ни о чемъ она не думаетъ; только встрѣча со вдовой и ея дочерью пробуждаетъ ея активность, и она приводитъ въ исполнен³е планъ, требующ³й глубокой вѣры въ силу своего чувства. Боккач³евская Джилетта побѣждаетъ хитростью, Елена - непосредственностью своей любви, освящающей всѣ ея дѣйств³я. Психологическая мотивировка, преобладан³е внутренняго м³ра надъ внѣшними событ³ями, постоянная душевная борьба, вѣра въ святость своихъ побужден³й, - все это дѣлаетъ образъ Елены трогательнымъ образцомъ истинной любви, на все способной, свободной - и потому торжествующей. Предметъ ея любви, Бертрамъ, мало привлекателенъ, но тѣмъ сильнѣе выступаетъ святость ея чувства, имѣющаго оправдан³е только въ своей собственной глубинѣ. И все же, въ сравнен³и съ Бельтрамо новеллы, герой шекспировской комед³и болѣе интересенъ, такъ какъ его нравственная испорченность объясняется вл³ян³емъ Пароля. Если допустить, что наша комед³я написана раньше "Генриха IV", то Пароль интересенъ, какъ подготовительный эскизъ къ Фальстафу; по трусости и хвастовству онъ представляетъ собой развит³е Плавтовскаго "miles gloriosus", и въ немъ намѣчены мног³я черты, столь ген³ально разработанныя Шекспиромъ въ типѣ Фальстафа. Сцена изобличен³я лганья и предательства Пароля товарищами Бертрама - живо напоминаетъ сцены съ мнимымъ нападен³емъ разбойниковъ въ "Генрихѣ IV" (см. объ отношен³и Пароля къ Фальстафу статью проф. Стороженко: "Прототипы Фальстафа" въ книгѣ его "Опыты изучен³я Шекспира", 1902).

   Въ художественномъ отношен³и, кромѣ главныхъ дѣйствующихъ лицъ, выясняющихъ основную идею комед³и, интересны второстепенныя, въ особенности король, говорящ³й мудрыя слова о сословныхъ предразсудкахъ, объ истинномъ благородствѣ (въ похвалахъ умершему отцу Бертрама), о суетности молодежи, которая гонится всегда за внѣшней новизной; въ его уста Шекспиръ вкладываетъ мысли, занимавш³я его въ эпоху созидан³я "Гамлета"; очень интересенъ также шутъ съ его острымъ, грубымъ и мѣткимъ юморомъ, съ его смѣлыми до цинизма нападками на современные нравы.

  

   Король французск³й.

   Герцогъ флорентинск³й.

   Бертрамъ - графъ Руссильонск³й.

   Лафэ - старый вельможа.

   Пароль - прихвостень Бертрама.

   Французск³е вельможи, участвующ³е съ Бертрамомъ во флорентинской войнѣ.

   Управляющ³й графини Руссильонской.

   Шутъ | служащ³е у графини Руссильонской.

   Пажъ |

   Графиня Руссильонская - мать Бертрама.

   Елена - ея фаворитка.

   Старуха-вдова изъ Флоренц³и.

   Д³ана дочь ея.

   В³олента | сосѣдки и подруги вдовы.

   Мар³ана |

  

  

  

   Графиня. Разставаясь съ моимъ сыномъ, я хороню второго супруга.

   Бертрамъ. А я, удаляясь отъ васъ, графиня, снова оплакиваю смерть моего отца. Но я долженъ повиноваться приказан³ю короля, тѣмъ болѣе, что теперь онъ опекунъ мой, и, слѣдовательно, я подчиненъ ему больше, чѣмъ когда либо.

   Лафэ. Графиня, вы найдете въ королѣ мужа, а вы, графъ, - отца. Онъ, постоянно и въ отношен³и ко всѣмъ отличающ³йся добротою, конечно, надѣлитъ и васъ своею благосклонностью. Ваши достоинства вызвали бы ее даже тогда, если бъ въ немъ не было этого качества; тѣмъ скорѣе вы встрѣтите ее тамъ, гдѣ она въ такомъ изобил³и.

   Графиня. Как³я надежды на выздоровлен³е его величества?

   Лафэ. Онъ отпустилъ своихъ докторовъ, подъ руководствомъ которыхъ онъ тратилъ время на надежды, при чемъ выигралъ только то, что съ течен³емъ этого времени потерялъ всякую надежду.

   Графиня (указывая на Елену). У этой молодой дѣвушки былъ отецъ... О, это слово "былъ": какую грусть нагоняетъ оно! Его ученость почти равнялась его честности. Но если бы первая совершенно сравнялась съ послѣднею, онъ сдѣлалъ бы человѣческую природу безсмертною, и смерти, за недостаткомъ работы, пришлось бы бездѣльничать. Ради здоровья короля, я очень желала бы, чтобъ онъ былъ теперь живъ. Онъ-бы, кажется, съумѣлъ убить болѣзнь короля.

   Лафэ. Какъ звали человѣка, о которомъ вы говорите, графиня?

   Графиня. Онъ былъ знаменитъ въ своей професс³и и вполнѣ достоинъ этой извѣстности; его имя - Жераръ Нарбонск³й.

   Лафэ. Да, дѣйствительно, онъ былъ очень искусный человѣкъ. Король еще недавно отзывался о немъ съ большими похвалами и сожалѣн³емъ. Со своими познан³ями онъ могъ бы прожить еще долго, если бъ познан³я имѣли силу одолѣвать смерть.

   Бертрамъ. Скажите, пожалуйста, чѣмъ боленъ король?

   Лафэ. Фистулой.

   Бертрамъ. Въ первый разъ слышу о такой болѣзни.

   Лафэ. Я бы очень желалъ, чтобы никто о ней никогда ничего не зналъ. Такъ эта дѣвица - дочь Жерара Нарбонскаго?

   Графиня. Да, единственное дитя его и завѣщанное моимъ попечен³ямъ. Ея воспитан³е заставляетъ меня возлагать на нее много хорошихъ надеждъ. Она получила въ наслѣдство дары, которыя увеличиваютъ прекрасныя качества, усвоенныя воспитан³емъ. Когда хорош³я свойства проявляются въ душѣ испорченной, похвалы имъ сопровождаются сожалѣн³емъ, потому что эти свойства являются въ этомъ случаѣ достоинствами и въ то же время измѣнниками. Но въ этой дѣвушкѣ прекрасныя качества еще возвышаются ея простотою. Добродѣтельная по природѣ, она еще сама усовершенствовала свою добродѣтель.

   Лафэ. Ваши похвалы, графиня, растрогали ее до слезъ.

   Графиня. Слезы - лучшее, чѣмъ дѣвушка можетъ приправлять похвалы, расточаемыя ей. Воспоминан³е объ отцѣ никогда не подступаетъ къ ея сердцу безъ того, чтобы сила скорби не уносила съ ея щекъ всѣ признаки жизни. Ну, полно, Елена, полно плакать, а то, пожалуй, подумаютъ, что ты выказываешь больше грусти, чѣмъ на самомъ дѣлѣ чувствуешь.

   Елена. Правда, что я кажусь печальной, но эта печаль не только кажущаяся.

   Лафэ. Умѣренная скорбь есть право мертвыхъ; скорбь чрезмѣрная - врагъ живыхъ.

   Графиня. Когда живой - врагъ скорби, она умираетъ вслѣдств³е своей чрезмѣрности.

   Бертрамъ. Графиня, я желаю получить ваше благословен³е.

   Лафэ. Какъ понимать намъ это?

  

                       Графиня.

  

             Пр³йми, Бертрамъ, мое благословенье!

             Поступками и внѣшностью будь схожъ

             Съ твоимъ отцомъ; пусть правятъ въ равной мѣрѣ

             Твоей душой и доблестная кровь,

             И качества высок³я; пусть будутъ

             Твои дѣла достойны твоего

             Высокаго рожденья. Всѣхъ на свѣтѣ

             Люби, мой сынъ, немногимъ только вѣрь

             И никого не обижай; будь страшенъ

             Своимъ врагамъ лишь силою своей,

             А не ея употребленьемъ; друга,

             Какъ жизнь свою, храни; пускай тебя

             Въ молчаньѣ упрекаютъ, лишь бы только

             Въ болтливости ты не былъ обвиненъ.

             Пусть все, что дать тебѣ захочетъ небо

             И что могу добыть я у него

             Молитвами, - струится въ изобильи

             На голову твою! Прощай!

                             (Къ Лафэ). Мой сынъ -

             Неопытный придворный: будьте добрымъ

             Совѣтникомъ ему.

  

                       Лафэ.

  

                             Достаточно

             Совѣтовъ лучшихъ будетъ у него.

  

                       Графиня.

  

             Храни его, Господь! Прощай, Бертрамъ!

  

   Бертрамъ (Еленѣ). Пусть всѣ лучш³я желанья, как³я только образуются въ вашемъ сердцѣ, будутъ вашими слугами! Будьте утѣшен³емъ моей матери, вашей госпожи, и берегите ее.

   Лафэ. Прощайте, прекрасное дитя! Вы должны поддержать репутац³ю вашего отца.

  

                       Елена.

  

             Ахъ, если бъ ограничилось все этимъ!

             Я объ отцѣ своемъ теперь уже

             Не думаю, и больше сожалѣнье,

             Что слышалось изъ устъ высокихъ здѣсь

             Честь воздаетъ умершему, чѣмъ слезы,

             Что я лила. Каковъ онъ былъ собою -

             Забыла я; фантаз³я моя

             Рисуетъ мнѣ одно лицо - Бертрама.

             Погибла я: съ Бертрамомъ улетитъ

             Вся жизнь моя. Ахъ, точно то же было бъ,

             Когда бы я влюбилася въ звѣзду,

             Блестящую на небѣ, и мечтала

             О бракѣ съ ней! Да, такъ же высоко

             Онъ надо мной стоитъ: с³яньемъ яркимъ

             Его лучей могу издалека

             Я грѣть себя, но въ сферу ихъ проникнуть

             Мнѣ не дано. Итакъ, моя любовь

             Терзается своимъ же честолюбьемъ:

             Когда ко льву пылаетъ страстью лань,

             Исходъ ей смерть. Какъ сладостно и вмѣстѣ

             Мучительно мнѣ было цѣлый день

             Быть вмѣстѣ съ нимъ, сидѣть и эти брови

             Высок³я, и соколиный взглядъ,

             И шелкъ кудрей чертить себѣ на сердцѣ -

             На сердцѣ томъ, что каждую черту

             Прекраснаго лица воспринимало

             Такъ хорошо. Теперь уѣхалъ онъ,

             И слѣдъ его своимъ боготвореньемъ

             Я освящу. Но кто идетъ сюда?

  

  

                       Елена (тихо).

  

             Пароль, его сопутникъ. Я за это

             Люблю его, а между тѣмъ какъ лгунъ

             Отъявленный онъ мнѣ извѣстенъ; знаю,

             Что онъ глупецъ и подлый человѣкъ,

             Но эти всѣ пороки такъ отлично

             Идутъ къ нему, что есть у нихъ пр³ютъ,

             И имъ тепло, межъ тѣмъ какъ добродѣтель

          &nbs