Дьяконов Михаил Александрович - Очерки общественного и государственного строя Древней Руси

и более существенные доводы против господствующего мнения. Если считать князя Александра Псковской грамоты Александром Невским, то необходимо указать, при каких условиях такая грамота могла возникнуть. Александр Невский сыграл в судьбе Пскова крупную роль, нанеся немцам поражение на Чудском озере. Но тогда Невский был новгородским князем и защищал новгородский пригород Псков во главе новгородского войска. Эта победа должна была скорее усилить власть Новгорода над Псковом, а не могла явиться поводом к дарованию Пскову грамоты с самостоятельными князем и посадником. Наоборот, княжение в Пскове Александра Михайловича тверского было временем последней борьбы псковичей с новгородцами за политическую самобытность. Князя Александра тверского псковичи приняли не из Новгорода и не из Москвы, а из Литвы. Он княжил там в 1327 - 1330 и 1332 - 1337 гг. А в 1348 г. по Болотовскому договору новгородцы признали политическую независимость Пскова, признав его своим младшим братом. Поэтому княжение Александра тверского в Пскове было весьма благовременным моментом для первых шагов к выработке местной Правды. Так возникла княж Александрова грамота. Она должна быть относима не к половине XIII, а к первой половине XIV в.

   В этой Александровой грамоте произвел какие-то изменения архиепископ Дионисий; эти перемены не понравились псковичам, и они жаловались митрополиту, который в 1395 г. эти изменения отменил. Вслед за этим псковичи и приступили в 1397 г. к составлению своей вечевой грамоты, в основу которой положена была Александрова грамота, и, может быть, какие-либо записанные псковские пошлины. Эта первая вечевая грамота была дополнена в XV в. из Константиновой грамоты и еще какими-то пошлинами. Такие Дополнения могли иметь место и не один раз. Выделить в настоящее время эти отдельные источники Псковской грамоты дело едва ли возможное, и все попытки в этом направлении являются только чистыми гаданиями.

   По содержанию своему Псковская грамота является одним из самых богатых сборников древнего права. Она стоит неизмеримо выше и первых опытов московской кодификации. Сравнительное богатство не только процессуальных, но и материальных норм объясняется, конечно, большим культурным развитием Псковской земли и более развитым гражданским оборотом.

   Псковская грамота издана еще с делением текста на статьи и с примечаниями: Хрест. Вып. I; с единственного списка она переиздана с возможною точностью типографически и полностью воспроизведена фототипически Археографической комиссией в 1914 г.: Псковская судная грамота. СПб., 1914. Литература о ней: Калачов Н.В. Псковская судная грамота, составленная на вече в 1467 г. // Москвитянин. 1848. N 2; Энгельман И. Систематическое изложение гражданских законов, содержащихся в Псковской судной грамоте. СПб., 1855; Дювернуа Н.Л. Источники права и суд в древней России. М., 1869. С. 279 - 281, 289 - 308; Мрочек-Дроздовский П.Н. Главнейшие памятники русского права эпохи местных законов // Юридический вестник. 1884. N 4, 5; Никитский А.И. Очерк внутренней истории Пскова. СПб., 1873. С. 105 - 109, 241 - 245; Энгельман И. [Рец. на соч.:] Никитский А. Очерк внутренней истории Пскова // Отчет о XVII присуждении наград графа Уварова. СПб., 1875.

   Новгородская вечевая грамота, в сохранившемся отрывке ее, по редакции еще несколько моложе Псковской грамоты. Она начинается словами: "Доложа господы великихъ князей, великого князя Ивана Васильевича всея Руси и сына его великого князя Ивана Ивановича всея Руси, и по благословенью нареченнаго на архiепископство великого Новагорода и Пъскова священноинока Феофила. Се покончаша посадникы ноугородцкiе, и тысяцкiе ноугородцкiе, и бояря, и житьи люди, и купци, и черные люди, вся пять концовъ, весь государь велики Новгородъ, на вече на Ярославле дворе". В этой редакции грамота составлена не ранее 12 августа 1471 г., так как по договору Ивана III с Новгородом 11 августа 1471 г. введено такое обязательство: "А что грамота докончалная в Новегороде промежь собя о суде, ино у той грамоты быти имени и печати великихъ князей". Но отсюда же явствует, что грамота составлена была уже раньше, хотя и неизвестно, когда именно.

   В начальных словах источники грамоты не указаны, но в отдельных статьях несколько раз сделаны ссылки на старину. Сохранившаяся часть грамоты* содержит почти исключительно процессуальные нормы.

   ______________________

   * Издана Н.М. Карамзиным (Карамзин Н.М. История государства Российского. СПб., 1816. Т. V. Прим. 404) и в АЭ. СПб., 1836. Т. I. N92, откуда перепечатана в "Памятниках истории вел. Новгорода" (М., 1909) и с разделением на статьи в вып. 1 "Хрестоматии" М.Ф. Владимирского-Буданова.

   ______________________

  

  

   Можно ли говорить о каких-либо формах государственного быта в Древней Руси с древнейших исторических времен? В исторической литературе предложены разные ответы на этот важный вопрос. Одни историки (Н.М. Карамзин, И.Ф.Г. Эверс и др.) говорят о начале русского государства со времени призвания князей; другие полагают, что государственному быту предшествовал быт родовой, который только с XII века начинает сменяться государственным (С.М. Соловьев); третьи отодвигают еще позднее, к XVI веку, возникновение государства и думают, что ему предшествовал быт частно-правовой или вотчинный, развившийся из родового быта или с XII века, как думают одни (К.Д. Кавелин), или со времени призвания князей, по мнению других (Б.Н. Чичерин).

   Причина этих разногласий лежит в том, что понятие о государстве оказывается нетождественным у разных писателей. Нередко в это понятие привносятся такие признаки, которые являются общими у многих современных государств. Так, Н.М. Коркунов называет государством общественный союз свободных людей с принудительно установленным мирным порядком посредством предоставления исключительного права принуждения только органам государства (Коркунов Н.М. Русское государственное право. 4-е изд. СПб., 1901. Т. 1. С. 27). Это надо понимать в том смысле, что в состав общественного союза входят только свободные. Но это не исключает применения понятия о государстве и к таким общественным союзам, в которых существует и несвободное население. Но несвободные в состав общественного союза не включаются. Тот же автор не считает существенным понятие о государстве ставить в связь с территорией. "Так, современные государства, без сомнения, все неразрывно связаны с определенной территорией. Но относительно государств далекого прошлого необходимость такой связи с территорией по меньшей мере сомнительна. Во всяком случае это значило бы определением предрешить в отрицательном смысле вопрос о возможности допустить существование государственной организации у кочевых народов. А между тем даже у оседлых народов первоначально территория вовсе не имела того значения в государственных отношениях, какое получила в настоящее время" (Там же). Но во всяком общественном союзе самостоятельное и принудительное властвование должно иметь внешние пределы, за которые оно не простирается. Пределы властвования даются понятием о территории, хотя бы это понятие и подвергалось в истории крупным колебаниям. Беспредельного властвования нельзя себе и представить, а потому нельзя представить и государства без каких-либо границ. Другие авторы к существенным признакам понятия о государстве присоединяют ту или иную цель, преследуемую государством. Что каждый общественный союз преследует какие-либо цели, это стоит вне спора. Но цели не остаются постоянными и в истории сравнительно часто изменяются. Поэтому выставлять какую-либо определенную цель существенным признаком государства вообще значит намеренно ограничить понятие государства тесными границами.

   Существенными признаками государства являются три элемента: 1) совокупность населения, образующего общественный союз; 2) власть, стоящая во главе этого общественного союза, и 3) территория, занятая данным населением.

   Имеется ряд указаний, что быт русских славян еще до призвания варяжских князей заключал указанные три элемента. Первоначальный летописец указывает расселение разных племен и в то же время изображает их быт. Так, рассказав предание об основании Киева, он продолжает: "И по сихъ братьи (Кия, Щека и Хорива) держати почаша родъ ихъ княженье в Поляхъ, а в Деревляхъ свое, а Дреговичи свое, а Словени свое в Новегороде, а другое на Полоте, иже Полочане. Оть нихъ же Кривичи, иже седять на верхъ Волги, и на верхъ Двины и на верхъ Днепра, ихже градъ есть Смоленьскъ" и пр. (Лавр. лет. С. 9 - 10). Далее под 859 и 862 годами там же рассказано, что кривичи, словене, чюдь, меря и весь платили дань варягам из заморья, а потом "изъгнаша варяги за море, и не даша имъ дани, и ночаша сами в собе володети". Но так как после этого возникли усобицы между ними, то все они "реша сами в себе: поищемъ собе князя, иже бы володелъ нами и судилъ по праву". Итак, летопись указывает у разных племен особые княжения и места расселения племен, подчинение некоторых племен иноземцам, свержение иноземной власти и установление власти собственной, которая, однако, оказалась неудовлетворительною и заменена другою. Про полян, у которых упомянуто свое особое княжение, сказано, что их обидели древляне и другие соседи и что пришедшие козары потребовали с них дани. "Сдумавше же Поляне и вдаша отъ дыма мечь". Значит, требование козар было обсуждено и состоялось решение, обязательное для всех, платить иноплеменникам оригинальную дань. Несомненно, у полян существовала какая-то власть, издающая обязательные для населения приказы. Все эти данные заставляют думать, что элементы государства были налицо у русских славян с древнейшего исторического времени. Что это были за государства, покажет разбор отдельных элементов: территории, населения и власти.

  

   В начале истории не существует единого русского государства. На пространстве Европейской России, и то далеко не всей, существует целый ряд небольших государств. Летопись перечисляет многие из них: она упоминает особые княжения у полян, древлян, дреговичей, новгородских славян, полочан, кривичей и т.д. Территории таких княжений были очень невелики. Объединение нескольких территорий под властью одного воинственного князя представляет случайное и кратковременное явление: обыкновенно со смертью такого князя и территория его распадается.

   Уже давно замечено, что "в младенческом состоянии цивилизации не может быть больших государств" (Ф. Гизо). Это общее наблюдение подтверждается данными быта древних германцев и галлов. Немецкий историк права о германцах говорит: "Германский народ выступает в истории не в виде большого национального государства, но разделенным на значительное число маленьких народностей (Volkerschaften), из которых каждая живет самостоятельною политическою жизнью. Непрерывные ожесточенные войны, возникавшие из-за захвата и освоения годных для заселения областей на континенте Европы, воспитали в германцах воинственный дух, которым проникнута их религия, право и государственный быт... Лишь в III веке исторические события вызвали к жизни среди этой раздробленной нации возникновение более крупных союзов. С течением времени из договорных отношений вырастает государственное объединение и из естественного объединения племен образуются политические единицы. Из этих племен салические и рипуарские франки, аллеманы, тюринги, саксы, фризы и баварцы прочно осели в пределах Германии, а ост- и вестготы, вандалы, бургунды, англосаксы, лонгобарды и др. расселились за ее пределами и на развалинах разрушенной ими западной Римской империи основали новые государства" (Brunnerti. Grundziige der deutschen Rechtsgeschichte. Leipzig, 1901. S. 5 - 6).

   H.Д. Фюстель де Куланж следующим образом описывает быт Галлии до завоевания Цезарем: "Галлия не представляла национального целого. Ее жители не были одного происхождения и пришли в страну не в одно время... Между ними не было расового единства. Нельзя быть уверенным в том, что было у них религиозное единство, так как власть друидического духовенства не простиралась на всю Галлию. Наверное, не было единства политического... На пространстве между Пиренеями и Рейном можно насчитать около 90 государств (civitates). Каждое из этих государств или каждый из народов образовали обширную группу (с населением в 50 - 400 тысяч)... Народы Галлии вели войны и заключали мирные союзы как между собою, так и с чужеземцами, как это делают независимые государства. Нет указания, чтобы они должны были испрашивать в своих предприятиях согласие какого-либо центрального собрания или получали от него приказания. Никакая верховная власть не занималась разбором их ссор или их примирением. Иногда друидическое духовенство выступало в роли посредника, как позднее действовала христианская церковь относительно средневековых государей. Но, по-видимому, его влияние было мало действительно, так как войны были постоянны. Наиболее частым исходом этих войн, ежегодно обагрявших кровью страну, было покорение народов более слабых народами более сильными" (Fustel de Coulanges N.D. Histoire des institutions politiques de l'ancienne France. (1) La Gaule romaine. Paris, 1891. P. 3,9 - 10, 7 - 8,50).

   Древняя Русь не представляет в этом отношении никакого исключения. И в ней наблюдается значительное число небольших государств, границы которых подвержены постоянным колебаниям. Но не только часто изменяются границы каждого государства; очень непостоянно и число этих государств: одни государства поглощаются другими, более сильными; другие распадаются на несколько самостоятельных частей.

   Эти древнерусские государства носят названия "земель", "княжений", "волостей", "уездов", "отчин". Термин "земля", в смысле территориальной политической единицы, часто встречается и в летописи, и в других памятниках. Летопись нередко упоминает о разных землях: Киевской, Галичской, Черниговской, Муромской, Ростовской и пр. Русская Правда упоминает о чужой земле, за границу которой не продолжается свод (Тр. сп. Ст. 35: "А и - своего города въ чюжю землю свода нетуть"). Тот же термин встречается и в международных договорах. Но было бы ошибочно думать, что "термин "земля" точнее обозначает как объем тогдашних русских государств, так и внутренний характер их"; что только "им означается, что древнее государство есть государство вечевое" (Впадимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. С. 11 - 13, прим.). Термины "княжение" и "волость" также обозначают древние государства в смысле территориальном, как и термин "земля". Слово "княжение" пошло от слова "князь" и указывает на подчинение данной территории какому-либо князю, как термин "волость" означает территорию, подчиненную власти какого-либо князя. В заключительной статье смоленского договора 1229 г. сказано: "тая правда Латинескомоу възяти оу Роуской земли оу вълъсти князя смольнеского, и оу полотьского князя вълъсти, й оу витебеского князя вълъсти". Но волость князя и есть его княжение. Всеволод Ольгович, заняв киевский стол, хотел изгнать из Переяславля кн. Андрея Владимировича, сына Мономаха, и предложил ему перейти в Курск. Но кн. Андрей отвечал: "лепыли ми того смерть и съ дружиною на своей отчине и на дедине взяти, нежели Курьское княженье; оже ти, брать, не досити волости, всю землю Рускую (т.е. Киевскую) дьржачи, а хощеши сея волости, а убивъ мене, а тобе волость, а живъ не иду изъ своей волости" (Ипат. лет. 1140 г.). Здесь термины "земля", "княжение" и "волость" одинаково обозначают территории, подчиненные власти князя.

   Но термины "земля" и "волость" употребляются и для обозначения всего населения государства: "ходиша вся Русска земля на Галиць", т.е. все население Киевской земли (Новг. лет. 1145 г.); "Новгородци бо изначала, и Смолняне, и Кыяне, и Полочане, и вся власти якоже на думу на въча сходятся" (Лавр. лет. 1176 г.), т.е. население всех волостей имеет обыкновение сходиться на веча. Здесь именно термин "волость" употреблен для обозначения вечевого устройства древних государств, а не термин "земля". Поэтому "признать государством всякое княжение (и, следовательно, волость)" вовсе не значит, как думает проф. М.Ф. Владимирский-Буданов, "утратить вовсе твердое представление о государственном строе древней Руси, ибо пределы и состав княжений изменялись чуть не ежегодно". Последнее совершенно верно, но это является одним из характерных признаков всякого древнего государства и обусловливается слабостью государственной власти и разрозненностью образующих ее элементов.

   Подчиненную ему территорию князь объезжает для производства суда и сбора дани. Куда он может въезжать для выполнения своих функций, как правитель, это составляет его уезд, обозначающий то же, что и волость или княжение. С точки зрения князя, занимаемый им стол с подчиненной территорией составляет его отчину или дедину, если этот стол занимал раньше его отец и дед. Кн. Андрей Владимирович потому называет Переяславское княжение своей отчиной и дединой, что раньше там княжили его отец Владимир Мономах и дед Всеволод Ярославич. Если же волость досталась князю в силу раздела территории князем-отцом между своими детьми, то такая волость называется уделом.

   Все эти термины, употребляемые для обозначения древнего государства, не имели строго технического значения и употреблялись для обозначения других понятий. Так, "земля", "волость", "уезд" обозначали иногда административные подразделения государственной территории, а термин "волость", кроме того, употреблялся в значении частного имения, которое называлось также отчиной и дединой, если досталось от отца и деда.

   Как были непостоянны территории древнерусских государств, можно убедиться на судьбе некоторых земель или княжений. Земля полян, где было сначала особое княжение, увеличилась присоединением земли древлян и части дреговичей. Последние два племени утратили свои самостоятельные княжения. Хотя первоначальная летопись уже обособляет земли Новгородскую, Полоцкую и Смоленскую, но по некоторым данным можно догадываться, что Полоцкая земля выделилась из Новгородской, а от Полоцкой обособилась Смоленская, а несколько позднее и Витебская. От новгородских же владений отделилась земля Ростовско-Суздальская, но новгородцы вознаградили себя присоединением Двинского края и колонии на р. Вятке. Черниговская земля распалась на княжение Черниговское, Новгород-Северское и Переяславское.

   При таких условиях племенные границы княжений, указываемые летописью, не могли удержаться. Каждое княжение или земля представляли смешанный племенной состав: "Полоцкая составилась из ветви кривичей с частью дреговичей, Смоленская - из другой ветви кривичей с частью радимичей и, кажется, с несколькими поселками дреговичей и вятичей. Черниговская - из части северян с другой частью радимичей и с большинством вятичей. Киевская состояла из полян, почти всех древлян и части дреговичей. Новгородская - из племени ильменских славян с изборскою ветвью кривичей. Одна Переяславская область имела одноплеменное славянское население, состоящее из южной половины северян" (Ключевский В.О. Боярская дума Древней Руси. 3-е изд. М., 1902. С. 25, прим.).

   Каждое из таких маленьких государств представляет из себя политически независимое целое. Этот признак нашел свое выражение в правиле Русской Правды, что "и - своего города въ чюжю землю свода нетуть" (Тр. сп. Ст. 35), т.е. что свод как способ отыскания похитителя вещи применяется только в пределах своей земли и прекращается на границе чужой, где действуют другие власти и, может быть, другие правила. В сохранившихся междукняжеских договорах то же начало выражено определеннее в обязательстве князей не посылать данщиков в чужой удел, не давать приставов, не выдавать грамот (Сергеевич В.И. Древности русского права. 3-е изд. СПб., 1909. Т. 1. С. 37 - 38 и 107).

   Каждая земля или волость имеет политический центр: это главный, или старший, город. В нем находится княжеский стол, отчего город называется еще стольным. Политическое значение главного города всего отчетливее выразилось в том, что по имени этого города прозывается и вся земля, например Киевская земля, Смоленская, Ростовская и пр. Первоначальный термин "город" обозначал несомненно всякое огороженное или укреплснное место или поселение. Такое значение этого термина сохраняется довольно долго: летопись в XII и XIII веках упоминает о временных укреплениях, именуя их городами. В 1149 г. суздальцы, выступив в лодках против новгородцев, "начата городъ чините въ лодьяхъ"; в 1219 г. при осаде Галича упомянуто, что "бе бо градъ створенъ на церкви"; в 1224 г. в описании битвы киевского князя Мстислава с татарами при р. Калке читаем: "сталъ бо бе на горъ надъ рекою надъ Калкомь; бе бо место то камянисто, и ту сътвори городъ около себе въ колехъ (телегах) и бися с ними из города того по три дни" (Синод, лет. С. 138, 218; Ипат. лет. С. 493). Нередко встречающиеся в летописи выражения "ставить городъ", "заложить городъ", "сделать городъ" обозначают не сооружение новых укрепленных пунктов поселения, а только возведение новых укреплений в старинных городах. Так, новгородцы неоднократно ставят в Новгороде "новъ градъ".

   Но летопись неоднократно упоминает о сооружении городов на новых местах. Про Владимира св. сказано, что он признал неудобным, "еже мало городовъ около Киева. И нача ставити городы по Десне, и по Востри, и по Трубежеви, и по Суле, и по Стугне, и поча нарубати муже лучьшие отъ словень, и отъ кривичь, и отъ чюди, и отъ вятичь, и отъ сихъ насели грады: бе бо рать отъ печенегъ, и бе врюяся с ними и одоляя имъ" (Лавр. лет. 988 г.). Как видно из этого примера, создание целого ряда укрепленных пунктов в пределах территории каждого княжения являлось необходимостью в интересах внешней безопасности. Поэтому кроме главного города в каждой земле были и другие города, которые носили название пригородов.

   Начало некоторых городов, стоявших во главе княжений, как Новгород, Полоцк, Киев, Переяславль, Любечь, Чернигов и др., восходит к отдаленной древности. В историческое время многие из них были обширными пунктами поселений. И у каждого из них были свои пригороды. Самое название "пригород" показывает, что пригород ниже города, в чем-то от города зависит, чем-то "тянет" к нему. С точки зрения военной обороны старший город потому выше других городов земли, что укрепления его обыкновенно надежнее; под их охраной каждый находил более верную защиту от врага. В пригороде могли укрыться лишь окрестные жители на время, да и то не всегда. В 1147 г. кн. Изяслав Мстиславич с братом Ростиславом воевали Черниговскую землю, подошли к г. Всеволожу и "взяша Всеволожь градъ на щитъ, и ина в немъ бяста два города вошла. Слышавше инии гради, Упенежь, Белавежа, Бохмачь, оже Всеволожь взять, и побегоша Чернигову, и инии гради мнози бежаша". Итак, судьба г. Всеволожа устрашила собравшихся по другим пригородам черниговским, и все искали спасения под защитою стен г. Чернигова. Однако г. Глебль не последовал общему примеру: глебльцы бились под защитою городских укреплений и избавили город от сильной рати (Ипат. лет. С. 252). Естественно поэтому, что жители земли заботятся об укреплении пригородов и умножении их. Так, новгородцы в конце XIII и в XIV в. в некоторых пригородах возводят каменные укрепления.

   В политическом отношении зависимость пригородов от главного города выражена весьма определенно словами летописи: "на что же старейший (города) сдумають, на томь же пригороди стануть" (Лавр. лет. 1176 г.). Это значит, что руководительство политикою всей земли исходит из главного города, где живет князь, где собираются вечевые собрания. К решениям, исходящим из главного города, примыкают обычно и пригороды. Но это вовсе не значит, что пригороды обречены на безмолвное исполнение получаемых приказаний. Они принимают такое же участие в политической жизни земли, как и все свободное население. Но их роль не главная, а второстепенная и подчиненная. Таков общий порядок. Ту же мысль о второстепенном значении пригорода выразил князь Мстислав Мстиславич по поводу захвата кн. Ярославом Всеволодовичем новгородского пригорода Торжка: "да не будеть Новый Тергъ Новгородомъ, ни Новгородъ Тержькомъ" (Синод, лет. 1215 г.). Еще резче оттенен рассказ летописи о столкновении ростовцев и суздальцев с владимирцами; в уста старых городов Ростова и Суздаля и местных бояр летопись влагает следующие слова: "како намъ любо, такоже створимъ, Володимерь есть пригородъ нашь"; или еще: "пожьжемъ и, пакы ли посадника в немь посадимъ; то суть наши холопи каменьници" (Лавр, лет. С. 355 и 358). Хотя эти речи сам летописец называет величавыми, внушенными высокоумием, но они все же показывают, как позволяли себе правящие силы старших городов смотреть на свои пригороды.

   Вследствие благоприятных условий пригороды могли, однако, возвыситься до такого положения, когда признавали за собой право на равное и даже преимущественное положение по сравнению со старыми городами. Исход неизбежной в таком случае борьбы определялся мерою сил соперничающих городов. Торжок не сделался Новгородом, а "новии людье мезинии Володимерьстии" не только выдержали борьбу с Ростовом и Суздалем, но возвели пригород Владимир в положение старшего города. Новгород же, не допустивший возвышения Торжка, после упорной борьбы со своим пригородом Псковом должен был, по Болотовскому договору в 1348 г., признать Псков своим младшим братом с правом иметь самостоятельного князя и посадника, т.е. признать его политическую самостоятельность.

  

   Состав населения каждой земли представляет заметные различия как с точки зрения этнографической, так и с точки зрения социальной. Этнографически население составилось не только из различных славянских племен, но еще и из подмеси элементов неславянских, например норманского и инородческого (некоторые финские племена, печенеги, половцы и др., позднее татары). Но эта разноплеменность не отразилась заметным образом на различии социальных групп, и надо думать, что довольно рано произошло слитие сравнительно немногочисленных неславянских элементов со славянами. С точки же зрения общественной группировки прежде всего необходимо расчленить все население на две резко обособленные части: население свободное и несвободное. Положение каждой из этих обособленных групп должно быть рассмотрено особо.

  

   Среди свободных в Древней Руси в историческое время наблюдается различие положений, но различие только фактическое, а не юридическое. Это значит, что среди населения существуют различные классы, но нет деления на сословия. Общественным классом называется группа населения, обособившаяся от прочего населения по своим специальным занятиям или имущественному положению. Та или иная профессия обыкновенно стоит в связи с тем или иным видом имущественного обладания. Большая или меньшая имущественная состоятельность и виды имущества являются наиболее заметными отличительными признаками общественных классов (крупные и мелкие землевладельцы, владельцы движимых капиталов, работающие на других). Отличительным же признаком сословия является различие между группами населения по правам: у каждого сословия своя совокупность прав и обязанностей. Эти юридические признаки сословий гораздо резче обособляют сословные группы одну от другой и создают некоторую замкнутость сословий, которая проявляется в наследственности сословных прав и обязанностей и в установлении каких-либо препятствий к переходу из одного сословия в другое. Наоборот, переход из класса в класс стоит единственно в зависимости от условий, благоприятствующих переменам в имущественной состоятельности лица и в его занятиях. Свободное население Древней Руси делится только на классы; сословных различий в его среде не существует.

   Древние памятники обозначают свободное население терминами "людiе" или "мужи", когда речь идет о населении всей земли или какого-либо определенного пункта поселения. В договоре Игоря с греками перечисляются посланные "оть Игоря, великаго князя русьскаго, и отъ вьсея княжия и отъ вьсехъ людий Русьскыя земля" (ст. I). Когда печенеги обступили Киев великою силой, так что нельзя было ни выйти из города, ни послать вести, то "изнемогаху людье гладомъ и водою". После смерти кн. Мстислава Владимировича занял киевский стол брат его Ярополк, "людье бо Кыяне послаша по нь" (Лавр. лет. 968 и 1132 гг.). Кн. Всеволод Юрьевич отказался принять новопоставленного епископа грека Николу, мотивируя это тем, что "не избраша сего людье землъ нашъъ" (Ипат. лет. 1183 г.). В Русской Правде термин "людiе" нередко употребляется для обозначения неопределенного числа свободных жителей, принимающих участие в тех или иных актах гражданской и судебной жизни страны: "за разбоiника люди не платять"; "а людье вылезуть"; "а товаръ дата передъ людми" (Тр. сп. Ст. 5, 61, 93). Там же термин "людинъ", в смысле свободного человека, противополагается княжу мужу, за убийство которого взыскивается 80 гривен, а за убийство людина - 40 гр. (Тр. сп. Ст. 3). Термин "мужи" обозначает свободное мужское население в противоположность женскому: "И придоша (Ярославичи) ко Мепьску, и Меняне затворшиася в граде; си же братья взяша Менескъ и исекоша муже, а жены и дети вдаша на щиты". Кн. Всеволод Юрьевич пошел походом против Торжка, но не хотел брать города: дружина же его заявила: "мы не целовать ихъ приехали... и се рекше, удариша в коне, и взяша городъ, мужи повязаша, а жены и дети на щить и товаръ взяша" (Лавр. лет. 1067 и 1178 гг.). И Русская Правда говорит о муже как свободном человеке: "Паки ли будеть что татебно купилъ въ торгу,... то выведеть свободна мужа два или мытника"; "А се аже холопъ Ударить свободна мужа" (Тр. сп. Ст. 32, 58). По общему правилу послухами в древнем процессе должны быть свободные люди: "Ты тяже все судять послухи свободными" (Тр. сп. Ст. 81). Быть послухом выражается иногда термином "послуховать", который в отдельных актах заменяется равносильным выражением "мужевать". Значит, послухом должен быть муж.

   Когда было необходимо среди всей массы свободного населения указать ту или иную общественную группу, современники старались отметить качественные признаки данной группы, присоединяя к терминам "лкаде" или "мужи" характеризующие их положение определения: "лучиiе", "старейшiе", "вятшiе", "переднiе", "нарочитые"; или: "молодшiе", "меньшiе", "мезиннiе", "простые", "черные". В 1255 году среди новгородцев произошло разногласие из-за князей "i бысть въ вятшихъ светь золъ, како побети меншии, а князи въвести на своеi воли". Там же в 1259 г. татары просили числа, "i чернь не хотеша дати числа, но реша: умремъ честно за св. Софью i за домы ангельскыя. Тогда издвоишася люди: кто добрыхъ, тоть по святоi Софьи i по правоi вере; и створиша супоръ, вятшии велят ся яти меншимъ по числу" (Синод, лет. 1255 и 1259 гг.). Новгородцы, приглашая к себе князей, посылают за ними то "лепьшихъ людий", то "переднихъ мужей" (Синод, лет. С. 122, 140, 174). Среди новгородцев упоминаются и "моложьшая мужи" (Там же. С. 236). В числе приходящих на пиры к кн. Владимиру св. указаны и "нарочитые мужи" (Лавр. лет. 997 г.). Владимирцев, как жителей пригорода, летописец называет "мезинними людьми". Эти разные общественные классы имеют и свои особые названия. Лучшие люди земли иначе называются: "бояре", иногда "огнищане", в известных случаях "княжiе мужи". Низшие классы общества именуются: "чернь", "простая чадь", "смерды". Средину занимают разные общественные слои, между которыми особо выделяются торговые люди - большею частью жители городов. Интересное перечисление всех общественных классов земли находится в описании одного военного похода: "попленено бысть около Белза и около Червена Даниломъ и Василкомъ, и вся земля попленена бысть; бояринъ боярина пленивше, смердъ смерда, градъ града, якоже не остатися ни единой вси не пленене" (Ипат. лет. 1221 г.). Разница имущественной состоятельности этих классов отчасти характеризуется известием летописи о сборе на войну кн. Ярослава с Болеславом и Святополком: "Начаша скоть събирати отъ мужа по 4 куны, а отъ старостъ по 10 гривенъ, а отъ бояръ по 18 гривенъ" (Лавр. лет. 1018 г.). Если принять, что гривна равна 50 кунам, то получится, что старосты платили в 125, а бояре в 225 раз больше, чем мужи, т. е. вообще свободные.

  

   Бояре несомненно считались лучшими людьми земли. Это явствует прежде всего из указании летописи, которая в одном и том же рассказе иногда безразлично употребляет термины "вяшде люди" или мужи и бояре. Так, в рассказе о татарской переписи в Новгороде сначала говорится, что "вятшии велят ся яти меншимъ по числу" и что "чернь не хотеша дати числа", а ниже пояснено, почему произошло такое раздвоение: "творяху бо бояре собе легко, а меншимъ зло" (Синод, лет. 1259 г.). Точно так же по поводу занятия новгородского стола кн. Мстиславом Ростиславичем в летописи сказано, что к нему "прислаша новгородци мужъ свои, зовуче и Новугороду Великому"; князь не хотел было покидать своей отчины Русской земли, но затем, "послушав братьи своей и мужей своихъ, пойде съ бояры новгородьчкими" (Ипат. лет. 1178 г.). Хотя здесь отправленные за князем мужи не названы лучшими, но это необходимо предположить, так как в таких посольствах обычно участвовали лучшие люди, как это только что указано.

   "Огнищанин" происходит от слов "огнь" и "огнище", что в древности обозначало домашний очаг (как позднее "печище") как символ хозяйства. Поэтому огнищанином мог называться домохозяин и домочадец. У чехов огнищанином назывался libertus cui post servicium accedit libertas. В болгарском переводе одного слова Григория Богослова, списанном у нас в XI веке, термином "огнище" переведено греческое слово раб. В. Н. Татищев сообщает, что по договору кн. Владимира св. с волжскими болгарами 1006 г. болгарские купцы получили право торговать только в городах, но им запрещено было ездить в села и торговать с "огневщиной" и "смерди-ной". Отсюда видно, что словом "огнище" и "огневщина" обозначали домашнюю челядь как необходимую принадлежность всякого крупного хозяйства. Такое перенесение названия главного предмета на существенную его принадлежность объясняет, почему исторические памятники XI - XIII вв. называют огнищанами только крупных домохозяев. Русская Правда заменяет термин "огнищанинъ" термином "княжъ мужъ" (Ак. сп. Ст. 19 и Кар. сп. Ст. 3) и противополагает огнищанина смерду (Кар. сп. Ст. 89 и 90). Из летописных сводов слово "огнищанинъ" встречается только в Синод, лет. всего три раза и всегда в одном и том же сочетании при перечислении классов населения: огнищане, гридь и купцы. Так, прибывший на Луки киевский кн. Ростислав "позва новгородьце на порядъ: огнищане, гридь, купьце вячшее". Кн. Всеволод пригласил новгородцев против Ольговичей, "и новгородьци не отпьрешася ему: идоша съ княземь Ярославемь огнищане и гридьба и купци". При нападении литовцев на Русу упоминается засада: "огнищане и гридба, и кто купьць и гости" (Синод, лет. 1166, 1195 и 1234 гг.). В других же летописных сводах встречается сопоставление бояр и гридней, или гридьбы. Так, первоначальная летопись в числе приходящих на пиры Владимира перечисляет бояр и гридней. Приглашенный ростовцами кн. Мстислав Ростиславич "совокупи ростовцы и боляры и гридьбу и пасынки и поеха къ Володимерю" (Лавр. лет. 996 и 1177 гг.; Переясл.-Сузд. лет. 1177 г.). Из этих сравнений надо заключить, что термины "огнищанинъ" и "бояринъ" очень близко соответствуют один другому.

   "Княжъ мужъ" - это член княжеской дружины. Из того, что Русская Правда ограждает жизнь "княжа мужа" двойною вирою в 80 гривен, надо заключить, что княжие мужи были лучшие дружинники. Летопись гораздо чаще говорит о боярах такого-то князя. По поводу перенесения мощей Бориса и Глеба упомянуто, что князья Ярославичи, "отпевше литургию, обедаша на скупь, кождо с бояры своими" (Лавр. лет. 1072 г.). У князя Даниила Галицкого войско считалось больше и крепче, чем у других князей, так как "бяху бояре велиции отца его вси у него" (Ипат. лет. 1211 г.). Кн. рязанский Глеб предательски зазвал на пир рязанских князей с целью их перебить; "они же не ведуще злыя его мысли и прельсти, вси 6 князь, кождо съ своими бояры, и дворяны, придоша въ шатьръ его". Перебиты были все князья и множество бояр и дворян. "Си же благочьстивии князи... прияша веньця отъ Господа Бога, и съ своею дружиною" (Синод, лет. 1218 г.). Значит бояре входят в состав княжеских дружин и упоминаются там на первом месте; они также лучшие дружинники.

   Итак, бояре, огнищане, княжие мужи - это все очень близкие, нередко тождественные, заменяющие друг друга термины для обозначения лучших людей древнерусского общества. Но почему они считаются лучшими людьми? Что их выдвинуло в состав высшего класса населения?

   Лучшие люди древнего времени - это те, в чьих руках предержащая власть. По своему положению и влиянию это правящий класс. Древляне послали к кн. Ольге лучших мужей сватать ее за своего кн. Мала; но Ольга, умертвив этих послов, просила оказать ей больший почет и прислать за ней нарочитых мужей. "Се слышавше деревляне, избраша лучьшiие мужи, иже дережаху Деревьску землю" (Лавр. лет. 945 г.). В этом же рассказе по другой летописи (Переясл.-Сузд.) вместо лучших мужей стоят старейшие бояре. Значит, управление Древлянскою землею, и при наличности князя, было сосредоточено в руках бояр. Это властное и могущественное положение лучших людей всего отчетливее запечатлено термином "вельможа", который встречается в древних, преимущественно литературных памятниках в значении лучших людей или бояр. В приведенном рассказе о древлянах далее говорится, что Ольга пришла с малой дружиной на могилу мужа, оплакала его и велела выкопать большую могилу; "посемъ позвавъ вельможи вси деревляне повеле ихъ пойти и служити отрокомъ своимъ околъ ихъ". Эти вельможи спрашивают у Ольги: "где суть друзи наши, ихъ же послаша по тя, мужи наши"? (Переясл.-Сузд. лет.). Значит, лучшие мужи, бояре, вельможи - все тождественные термины. В житии Феодосия Печерского словом "вельможи" заменяется термин "бояре"; например: "Уже зорямъ въсходящемъ и вельможамъ едущимъ къ князю"; или: "Овегда епистолiя пиша, посылаше тому (кн. Святославу), овегда же вельможамъ его приходящемъ къ нему, обличаше того о неправьдьнемь прогнаши брата". Иногда в летописи этот термин стоит рядом и после слова "бояре". Так, в описании похода черниговских князей против половцев сказано: "И побежени быша наши, князи вси изъимани быша, а боляре и велможи и вся дружина избита, а другая изъимана" (Лавр. лет. 1186 г.). Но как трудно различить тут бояр от вельмож, видно из рассказа летописи о свадьбе кн. Юрия Всеволодовича: "и ту сущю великому князю Всеволоду, и всемъ благороднымъ детемъ (т.е. княжеским), и всемъ велможам, и бысть радость велика" (Лавр. лет. 1211 г.). Здесь признано излишним упоминать о боярах рядом с вельможами.

   Могущественное и властное положение лучших людей обусловливалось прежде всего их обеспеченным и независимым имущественным положением; все они богатые люди. Вопрос о том, какими путями или какими преимущественно профессиями создавались в древнее время крупные состояния, решается весьма различно. Одни предполагают, что лучшие люди Древней Руси вышли из среды торговой аристократии; другие - что это была по преимуществу военная знать; третьи думают, что землевладение уже издревле выдвигало крупных собственников в первые общественные ряды. Несомненно одно, что в ту пору, от которой сохранилось достаточное число документальных данных, бояре и огнищане являются земледельцами и рабовладельцами. Частные имения называются в памятниках селами, и памятники нередко упоминают о селах бояр и дружинников. Так, когда Изяслав Мстиславич захватил Киев под Игорем Ольговичем, пленил его самого и многих бояр, то в то же время "розъграбиша киянс съ Изяславом домы дружины Игоревы и Всеволожъ, и села, и скоты, взяша именья много в домехъ и в манастырехъ" (Ипат. лет. 1146 г.). Но Изяславу не удалось удержать за собой Киева против дяди своего Юрия Долгорукова; вынужденный покинуть город с дружиною, Изяслав с помощью угров снова стремится захватить Киев и во время похода говорит своей дружине: "вы есте по мнъ изъ Рускые земли вышли, своихъ селъ и своихъ жизний лишився, а язъ пакы своея дедины и отчины не могу перезрети; но любо голову свою сложю, пакы ли отчину свою налезу и вашю всю жизнь" (Ипат. лет. 1150 г.). В борьбе владимирцев с ростовцами первые со своим князем Всеволодом Юрьевичем одолели вторых с кн. Мстиславом во главе, который с дружиною обратился в бегство, убили многих бояр, "а ростовци и боляръ все повязаша, а у Всеволодова полку не бысть пакости Богомь и крестомъ честнымъ, а села болярьская взяша, и кони и скотъ" (Лавр. лет. 1177 г.). Князь рязанский Глеб с половцами напал на Владимирскую землю и, воюя около г. Владимира, много зла сотворил "и села пожже боярьская, а жены и дети и товаръ да поганымъ на щить, и многы церкви запали огнемь" (Там же).

   Эти боярские села эксплуатировались в то время невольным трудом челяди. По вышеприведенному известию В.Н. Татищева, по селам проживает "огневщина" (челядь) и "смердина". По другим известиям, иные села сплошь населены челядью. Княгиня минская, вдова кн. Глеба Всеславича, оставила после смерти все имущество Печерскому монастырю; это имущество досталось ей после смерти мужа, который "по своемъ животе вда княгини 5 селъ и съ челядью, и все да и до повоя" (Ипат. лет. 1158 г.). В конце XII в. Варлаам дал Хутынскому монастырю "землю Хутинскую св. Спасу и съ челядiю, и съ скотиною" (ДАИ. СПб., 1846. Т. I. N 5). В 1209 г. новгородцы восстали на посадника Дмитра и на братью его, "идоша на дворы ихъ грабежьмь; а Мирошкинъ дворъ и Дмитровъ зажьгоша, а житие ихъ поимаша, а села ихъ распродаша и челядь, а скровища ихъ изискаша и поимаша бещисла" (Синод, лет. С. 191). Князья также были крупными хозяевами. Изяслав Мстиславич захватил под черниговским князем Святославом г. Путивль, "и ту дворъ Святославль раздали на 4 части, и скотьницъ, и бретьяницъ (амбары), и товаръ, иже бъ не мочно двигнути, и въ погребехъ было 500 берковьсковъ меду, а вина 80 корчагь... и не оставиша ничтоже княжа, но все разделиша, и челяди 7 сотъ" (Ипат. лет. 1146 г.). Такое обилие челяди в одном дворе наглядно указывает, какое значение имела челядь в крупном хозяйстве. Но тот же тип хозяйства, хотя бы и в меньшем объеме, существовал у княжеских дружинников. Так, захватив под Изяславом Давидовичем Киев, Мстислав Изяславич "зая товара много Изяславли дружины, золота и серебра, и челяди, и копий, и скота" (Ипат. лет. 1159 г.). В житии Феодосия рассказано, что после смерти отца, будучи всего 13 лет, он "оть толеже начать на труды подвижьнеи быти, якоже исходити ему с рабы на село и делати съ всякимъ смиренiемъ" (Яковлев В.А. Памятники русской литературы XII и XIII веков. СПб., 1872. С. V). Значит, тяжелой, земледельческой работе надо было учиться у рабов в селе. О Романе Галицком сохранилось известие, что литовских пленников он запрягал в плуги для корчевания, отчего возникла и пословица: "Романе, лихомъ живеши, литвою ореши" (Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. III. Прим. 114).

   Те же черты хозяйственного быта лучших людей нашли отражение и в Русской Правде. Она знает все три термина для обозначения высших классов населения: боярин, огнищанин и княж муж. Но о холопах говорит только боярских (Кар. сп. Ст. 43), а также только о боярских тиунах (Кар. сп. Ст. 177). Эти боярские тиуны заведовали отдельными частями боярского хозяйства и были, вероятно, различные, хотя Русская Правда упоминает только о боярском тиуне дворьском (Кар. сп. Ст. 77). Но что особенно заслуживает внимания, это упоминание в Русской Правде о "боярьстъи дружинъ" (Кар. сп. Ст. 104). Не одни князья имеют дружины; их имеют и бояре. Экономическое положение бояр давало им достаточные средства для содержания собственных дружин, а чрезвычайно слабо обеспеченная общественная безопасность побуждала каждого состоятельного человека озаботиться об ограждении личных и имущественных прав от посягательств каждого сильного человека. Памятники нередко упоминают о таких дружинах у отдельных бояр, называя их отроками, чадью, дружиною или просто "домом", "двором". У воеводы Игорева Свенельда были свои отроки, с которыми он собирал дань с древлян; дружина Игоря завидовала им и жаловалась своему князю: "отрогi Свеньлъжи изоделися суть оружьемъ и порты, а мы нази". У Яна Вышатича, посланного за сбором дани князем Святославом, также свои отроки (Лавр. лет. 945 и 1071 гг.). У Ратибора, дружинника Владимира Мономаха, потом Киевского тысяцкого, собственная дружина: "и начаша думати дружина Ратибора со кн. Володимеромъ о погубленьи Итларевы чади (половецкого посла)" (Лавр. лет. 1095 г. В Ипатьевской летописи сказано: "начаша думати дружина Ратиборова чадь съ княземь"). Про Шимона варяга, принятого в дружину кн. Ярослава Владимировича, а потом сделавшегося старейшим у кн. Всеволода, сказано, что он "оставихъ латынскую буесть и истинне верова... и съ всемъ домомъ, яко до 3000 душь" (Яковлев В. А. Памятники русской литературы XII и XIII веков. С. CXIV). Новгородец "Сьмьюнь Емiнъ въ 4-хъ стехъ" предпринимает поход, а потом добивается звания тысяцкого (Синод, лет. 1219 г.). Имеется и более позднее известие, что к Ивану Калите в 1332 г. пришел служить "оть кiевскихъ благоплеменныхъ вельможъ Родiонъ Несторовичь, и съ нимъ же княжата и дети боярскiя и двора его до тысящи и до семи сотъ" (Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. IV. Прим. 324). Такой значительный состав домашних слуг, как у Шимона и у Родиона Нестеровича, встречался, вероятно, далеко не у всех князей. Выше неоднократно шла речь о княжеских дружинниках, княжеской и боярской дружине. Необходимо ближе установить, что такое представляла из себя княжеская дружина. Термин "дружина" имел в древности разное значение. В широком смысле дружиною называлось всякое большое или малое сообщество или товарищество. В этом смысле дружиною может быть названа совокупность населения. Так, в 1015 г. Ярослав сожалеет об избитых им новгородцах следующими словами: "о люба моя дружина, юже вчера избихъ, а ныне быша надобе" (Лавр. лет. 1015 г.). После смерти Андрея Боголюбского, "уведавше смерть княжю, ростовци и суждалци и переяславцы, и вся дружина, отъ мала и до велика, и съехашася къ Володимерю" (Ипат. лет. 1175 г.). Русская Правда, говоря об уплате вервью дикой виры, постановляет, что каждый член этого территориального союза должен "заплатити исъ дружины свою часть" (Тр. сп. Ст. 4). Но и небольшая группа одновременно работающих в каком-нибудь общем деле, рабочая артель в нашем смысле, также называлась дружиною. В смоленском договоре предусмотрен случай, если у кого погибнет учан или челн, "товаръ его свобонъ на въде и на березе бес пакости всякомоу; товаръ, иж то потоплъ, брати оу мьсто своею дроужиною йз воды на береге" (ст. 44).

   Княжеская дружина была совокупностью ближайших сотрудников князя по делам государственного управления и домашнего хозяйства. У каждого князя непременно имелась своя дружина, так как ни один князь, конечно, не мог обойтись без сотрудников. С этими сотрудниками князь очень тесно связан. При перемещениях из одного княжения в другое обыкновенно князь уводит с собой и свою дружину или дружинники следуют за своим князем. Так, изгнанный новгородцами кн. Всеволод Мстиславич пристроился в Вышгороде, но был призван псковичами "и иде с дружиною своею" (Лавр. лет. 1138 г.). Кн. Святослав, брат киевского кн. Всеволода, узнав, что новгородцы избивают приятелей его и самого хотят схватить, "убоявъся и бежа и с женою и съ дружиною своею" (Ипат. лет. 1140г.). После смерти Юрия Долгорукова кн. Из