Шекспир Вильям - Король Генрих Vi

о человѣка.

  

  

   Сомерсетъ. Да здравствуетъ мой милостивый государь!

   Король Генрихъ. Добро пожаловать, лордъ Сомерсетъ. Как³я вѣсти изъ Франц³и?

   Сомерсетъ. Всѣ ваши интересы въ ея территор³и совершенно отняты у васъ: все потеряно.

   Король Генрихъ. Неласковыя вѣсти, лордъ Сомерсетъ; но да будетъ воля Господня!

   ²оркъ (въ сторрну). Особенно неласковыя для меня: я такъ-же твердо надѣялся на Франц³ю, какъ надѣюсь на плодоносную Англ³ю. Такъ-то цвѣты мои поблекли еще въ бутылкахъ, а гусеницы объѣдаютъ мои листья. Но я скоро эти дѣла поправлю, или продамъ свой санъ за славную могилу.

  

  

   Глостэръ. Всѣхъ благъ моему королю и повелителю! Простите, государь, что я такъ запоздалъ.

   Сеффолькъ. Нѣтъ, Глостэръ, знай, что ты пришелъ еще слишкомъ рано, если не сталъ преданнѣе, чѣмъ ты есть. Я тутъ-же арестую тебя за государственную измѣну.

   Глостэръ. Ну, герцогь Сеффолькъ, ты не заставишь меня ни покраснѣть, ни измѣниться въ лицѣ отъ этого ареста: не легко устрашить ничѣмъ незапятнанное сердце. И чистѣйш³й источникъ не такъ свободенъ отъ грязи, какъ я отъ измѣны моему государю. Кто можетъ меня обвинять? Въ чемъ я виновенъ?

   ²оркъ. Думаютъ, милордъ, что вы брали отъ французовъ взятки и, будучи протекторомъ, задерживали жалованье солдатъ, благодаря чему его величество лишился Франц³и.

   Глостэръ. Такъ-только думаютъ? Да кто-же они так³е, что такъ думаютъ? Никогда не отбиралъ я жалованья у солдатъ, никогда ни одного пени взятки не бралъ отъ французовъ. Да поможетъ мнѣ Богь такъ-же, какъ я проводилъ ночь за ночью въ бдѣн³и надъ благомъ Англ³и! Пусть каждая полушка, каждый грошъ, который я вырвалъ у короля и себѣ присвоилъ, будетъ предъявленъ мнѣ въ осужден³е въ судный день. Нѣтъ: много фунтовъ изъ моего собственнаго капитала, не желая налагать ихъ на нуждающ³йся народъ, вытрясъ я изъ своего кошелька гарнизонамъ, и никогда не просилъ, чтобы ихъ мнѣ вернули.

   Кардиналъ. Вамъ на-руку, милордъ, говорить такъ много.

   Глостэръ. Я говорю не болѣе, какъ правду, помогай мнѣ Боже!

   ²оркъ. Во время своего протекторства, вы придумывали для виновныхъ так³я страшныя, неслыханныя пытки, что англичанъ обвиняли въ тиранствѣ.

   Глостэръ. Однако, хорошо извѣстно, что, пока я былъ протекторомъ, всѣ мои пороки заключались въ жалости: я трогался слезами виновнаго и слова смирен³я были искуплен³емъ его вины. Если только это не былъ кровавый уб³йца, или гнусный и подлый разбойникъ, обиравш³й бѣдныхъ путниковъ, я никогда не воздавалъ ему даже подобающей кары. Уб³йцъ я, дѣйствительно, пыталъ больше, чѣмъ разбойниковъ или какихъ другихъ преступниковъ.

   Сеффолькъ. Милордъ, это проступки, на которые отвѣтить недолго; но васъ обвиняютъ въ болѣе сильныхъ преступлен³яхъ, отъ которыхъ не легко вамъ очиститься. Именемъ его величества, я арестую васъ и тутъ же отдаю подъ охрану лорда кардинала на будущее время, до суда.

   Король Генрихъ. Милордъ Глостэръ, я особенно надѣюсь на то, что вы выясните все подозрительное: совѣсть говоритъ мнѣ, что вы невинны.

   Глостэръ. О, милостивый повелитель! Опасны эти дни. Добродѣтель душатъ гнуснымъ честолюб³емъ, а милосерд³е гонятъ прочь рукою ненависти. Гнусные происки преобладаютъ, а безпристраст³е изгоняютъ изъ земель вашего величества. Я знаю: ихъ заговоръ - лишить меня жизни. Но, если смерть моя можетъ дать этому острову счастье и закончитъ пер³одъ ихъ тиранства, я приму ее охотно. Но моя смерть служитъ лишь прологомъ къ ихъ игрѣ, потому-что и тысячи людей, которые пока не подозрѣваютъ объ опасности, не заключатъ собою сочиняемой ими трагед³и. Сверкающ³е глаза Бодфорта выдаютъ его сердечную злобу, а отуманенное чело Сеффолька - его бурную ненависть. Рѣзк³й Бекингэмъ языкомъ облегчаетъ бремя зависти, лежащее у него на сердцѣ, а мрачный ²оркъ, который тянется къ лунѣ,- котораго дерзкую руку я отдернулъ прочь,- направляетъ противъ моей жизни ложныя обвинен³я. А вы, моя царственная госпожа, вмѣстѣ съ остальными, безпричинн взгромоздили на мою голову немилость и съ самымъ лучшимъ стараньемъ побудили моего государя быть моимъ врагомъ. Да, вы всѣ обдумали это вмѣстѣ; я и самъ замѣчалъ ваши тайныя сходбища и все другое, чтобы отнять у меня мою безупречную жизнь. Не нужно будетъ ни ложныхъ свидѣтелей, чтобы осудить меня, ни массы предательствъ, чтобы увеличить мою вину: на мнѣ оправдается старинная пословица;- была-бъ собака, будетъ и палка.

   Кардиналъ. Государь мой, его злослов³е невыносимо если тѣхъ, кто старается охранить вашу королевскую особу отъ скрытаго ножа измѣны и отъ ярости предателей, будутъ такъ поносить, ругать и издѣваться надъ ними, а виновному будетъ дозволено такъ много говорить,- это остудить ихъ усерд³е къ вашему величеству.

   Сеффолькъ. Развѣ онъ не попрекнулъ сейчасъ-же нашу повелительницу въ гнусныхъ, хоть и хитро сложенныхъ выражен³яхъ, что она будто-бы заставила нѣкоторыхъ людей клятвенно принести ложныя обвинен³я, чтобы лишить его сана?

   Королева Маргарита. Но я могу разрѣшить проигрывающему браниться.

   Глостэръ. Это вѣрнѣе сказано, нежели задумано: я, дѣйствительно, проигрываю, и горе выигрывающимъ, потому-что они сплутовали! Конечно, такимъ проигрывающимъ можно разрѣшить говорить.

   Бекингэмъ. Онъ будетъ искажать смыслъ и продержитъ насъ здѣсь цѣлый день.- Лордъ кардиналъ, онъ вашъ плѣнникъ.

   Кардиналъ. Господа, берите герцога и крѣпко его стерегите.

   Глостэръ. Ахъ, такъ-то бросаетъ прочь король Генрихъ свой костыль прежде, чѣмъ его ноги достаточно окрѣпнутъ, чтобы поддерживать его тѣло. Это - пастуха твоего отрываютъ отъ тебя, и уже рычатъ между собою волки, которые сгрызутъ перваго тебя. О, если-бы мой страхъ былъ напрасенъ! О, если-бы такъ было! Добрый король Генрихъ, боюсь я, что ты погибнешь (Уходятъ: стража и Глостэръ).

   Король Генрихъ. Милорды, дѣлайте что по-вашему разумѣн³ю будетъ наилучшимъ, какъ если-бы мы сами были здѣсь.

   Королева Маргарита. Какъ? Развѣ ваше величество желаетъ оставить парламентъ?

   Король Генрихъ. Да, Маргарита. Сердце мое утопаетъ въ горѣ, потокъ котораго хлынулъ къ моимъ очамъ. Тѣло мое охвачено кругомъ ужасомъ, потому-что можетъ-ли что быть ужаснѣе недовольства? О, дядя Гемфри! въ лицѣ твоемъ, я вижу, начертаны доблесть, и честность, и правдивость. А, между тѣмъ, добрый Гемфри, неужели придетъ часъ, когда я найду тебя обманщикомъ, или усомнюсь въ твоей вѣрности? Какая-же ненавистная звѣзда завидуетъ твоему сану, что и эти знатные лорды, и королева наша Маргарита ищутъ погибели твоей невинной жизни? Ты ни имъ, никому другому не дѣлалъ зла. Они увели его отсюда такъ-же безжалостно, какъ мясникъ уводитъ теленка и связываетъ его, несчастнаго, и бьетъ его, когда онъ отшатнется на пути въ кровавую бойню. И, какъ мать его, которая съ воемъ бросается туда и сюда, посматривая въ ту сторону, куда пошло ея невинное дѣтище, и не можетъ ничего подѣлать, какъ только оплакивать потерю своего любимца, - такъ я самъ оплакиваю случай съ Глостэромъ грустными, безпомощными слезами, смотрю ему во слѣдъ отуманенными очами и не могу быть ему полезнымъ,- такъ сильны его заклятые враги. Я буду оплакивать его судьбу и говорить между вздохами: - Кто измѣнникъ? Только не Глостэръ (Уходитъ).

   Королева Маргарита. Прекрасные лорды, холодный снѣгъ таетъ подъ горячими лучами солнца. Мой повелитель Генрихъ холоденъ къ важнымъ дѣламъ и слишкомъ полонъ безразсудной жалости. Наружность Глостэра его обманываетъ, какъ мрачный крокодилъ вызываетъ жалость въ со страдательныхъ путешественникахъ, или какъ змѣя съ пестрой блестящей шкурой, свернувшаяся на цвѣтущемъ берегу жалитъ ребенка, который по ея красотѣ думаетъ, что она хороша. Повѣрьте мнѣ, милорды, если-бы даже никого не было умнѣй меня (а я въ данномъ случаѣ считаю себя очень разумной), свѣтъ скоро бы освободился отъ этого Глостэра, а мы - отъ страха, который чувствуемъ передъ нимъ.

   Кардиналъ. Стоитъ раскинуть умомъ для того, чтобы онъ умеръ, а между тѣмъ, намъ нужна какая-либо окраска его смерти. Слѣдуетъ осудить его по закону.

   Сеффолькъ. Но, по моему мнѣн³ю, это не было бы хитростью: король будетъ стараться спасти ему жизнь, народъ возстанетъ, чтобы спасти ему жизнь. А между тѣмъ у насъ есть лишь простыя доказательства его виновности или скорѣе подозрѣн³я, по которымъ видно, что онъ достоинъ смерти.

   ²оркъ. Такъ значитъ, судя по этому, вы-бы не желали его смерти?

   Сеффолькъ. Ахъ, ²оркъ, никто въ м³рѣ не желаетъ этого такъ сильно, какъ я.

   ²оркъ. У ²орка болѣе всего причинъ желать его смерти. Но, милордъ кардиналъ, и вы, милордъ Сеффолькъ, скажите, какъ вы думаете, и скажите отъ души: оставить герцога Гемфри протекторомъ короля развѣ не тоже, что поставить отощалаго орла охранять цыпленка отъ голоднаго коршуна?

   Королева Маргарита. Такимъ образомъ бѣдный цыпленокъ можетъ быть увѣренъ въ своей смерти.

   Сеффолькъ. Совершенно вѣрно, сударыня. А развѣ не было-бы сумасшеств³емъ сдѣлать лису надсмотрщикомъ за стадомъ? Если кого обвиняютъ въ коварномъ уб³йствѣ, неужели попусту спустить тому вину, потому-что его намѣрен³е еще не исполнено? Нѣтъ, пусть онъ умретъ: онъ вѣдь лиса, по природѣ отъявленный врагъ стада, и умретъ прежде, чѣмъ его пасть обагрится кровью, какъ это случилось съ Гемфри относительно моего государя. И не мудрствуйте лукаво, какъ его убить: капканомъ, сѣтями или хитростью, соннаго или бодрствующаго,- все равно, лишь-бы онъ умеръ, потому-что всяк³й обманъ хорошъ для того, кто первый намѣревался обмануть.

   Королева Маргарита. Вотъ такъ рѣшительно сказано трижды благородный Сеффолькъ!

   Сеффолькъ. Не рѣшительно, потому что еще ничего не сдѣлано; вѣдь часто высказываютъ свое мнѣн³е, но рѣдко его исполняютъ. Но тутъ сердце мое согласно съ моими словами въ виду того, что это похвальный подвигъ и что надо оградить моего государя отъ врага. Скажи только слово, и я буду его напутствовать.

   Кардиналъ.Но я-бы желалъ,милордъ Сеффолькъ,чтобъ онъ былъ мертвъ, прежде чѣмъ вы наложите на себя священническ³й обѣтъ. Скажите, что вы согласны и одобряете это дѣло, и я достану вамъ исполнителя его,- до того я забочусь о безопасности моего государя.

   Сеффолькъ. Вотъ моя рука: этотъ подвигъ стоитъ того, чтобы его совершить.

   Королева Маргарита. Тоже говорю и я.

   ²оркъ. И я. Теперь, когда мы всѣ высказали это, немного значитъ, кто опровергнетъ нашъ приговоръ.

  

  

   Гонецъ. Знатные лорды, я прямо изъ Ирланд³и, чтобъ объявить вамъ: бунтовщики возстали, и англичане падаютъ отъ ихъ мечей. Пришлите подкрѣплен³е, лорды, и вовремя остановите ихъ ярость, прежде чѣмъ рана станетъ неизлѣчима. Пока она еще свѣжа, есть надежда на спасен³е.

   Кардиналъ. Это поврежден³е, требующее немедленной поправки. Какой совѣтъ дадите вы въ этомъ важномъ дѣлѣ?

   ²оркъ. Чтобы послать туда регентомъ Сомерсета: этимъ дѣломъ подобаетъ заняться умѣлому правителю: свидѣтель тому благополуч³е, которое онъ намъ принесъ во Франц³и.

   Сомерсетъ. Если-бы ²оркъ, со своей дальновидной политикой, былъ тамъ регентомъ вмѣсто меня, то никакъ не остался бы во Франц³и такъ долго.

   Iоркъ. Да, конечно, не дожидался-бы, пока все потеряно какъ это сдѣлалъ ты. Я-бы скорѣе вовремя лишился жизни, нежели принесъ-бы на родину бремя позора, оставшись тамъ до тѣхъ поръ, пока не потерялъ всего. Покажи мнѣ хоть одинъ шрамъ, запечатлѣнный у тебя на кожѣ: люди у которыхъ тѣло такъ сохранно, рѣдко побѣждаютъ.

   Королева Маргарита. Нѣтъ, эта искра обратится въ яростный огонь, если вѣтеръ и топливо дадутъ ей силу. Довольно, добрый ²оркъ; милый Сомерсетъ, молчи. Твоя судьба ²оркъ, въ смыслѣ счаст³я, если-бы ты былъ регентомъ, могла-бы оказаться хуже, чѣмъ его.

   ²оркъ. Какъ? Хуже, чѣмъ ничто? О, тогда прахъ все побери!

   Сомерсетъ. Въ томъ числѣ и тебя, желающаго позора

   Кардиналъ. Милордъ ²оркъ, попытайте счастья. Необузданные керны Ирланд³и вооружились и мѣшаютъ глину съ кровью англичанъ. Желаете-ли вы вести въ Ирланд³ю отрядъ старательно выбранныхъ людей, по-нѣскольку изъ каждаго графства, и попробовать счастье противъ ирландцевъ?

   ²оркъ. Желаю, милордъ, если его величеству будетъ угодно.

   Сеффолькъ. Ну, въ нашемъ авторитетѣ его согласье, и что мы рѣшаемъ, то онъ подтверждаетъ. Такъ бери-же это дѣло въ руки, благородный ²оркъ.

   ²оркъ. Я доволенъ. Доставьте мнѣ солдатъ, лорды, пока я приведу въ порядокъ мои собственныя дѣла.

   Сеффолькъ. Это - поручен³е, лордъ ²оркъ, за выполнен³емъ котораго я присмотрю. Но теперь, вернемся къ коварному герцогу Гемфри.

   Кардиналъ. Довольно о немъ: я съ нимъ такъ управлюсь, что онъ больше не будетъ васъ безпокоить. Итакъ, разойдемся: день почти оконченъ. Лордъ Сеффолькъ, я долженъ съ вами переговорить объ этомъ дѣлѣ.

   ²оркъ. Милордъ Сеффолькъ, черезъ четырнадцать дней я буду ожидать въ Бристолѣ моихъ солдатъ, такъ какъ оттуда я переправлю ихъ въ Ирланд³ю.

   Сеффолькъ. Я присмотрю за тѣмъ, чтобы это было исполнено въ точности, милордъ ²оркъ (Уходятъ всѣ, кромѣ ²орка)

   ²оркъ. Теперь, ²оркъ, или никогда, закали свои боязливыя мысли и обрати сомнѣн³е въ рѣшимость. Или будь тѣмъ, чѣмъ ты надѣешься быть, или предай смерти то, чѣмъ ты теперь: этимъ не стоить пользоваться. Пусть блѣднолицый страхъ остается въ людяхъ низкаго происхожден³я и не находить убѣжища въ королевскомъ сердцѣ. Чаще весеннихъ дождей слѣдуютъ мысль за мыслью, и нѣтъ ни одной, которая не думала-бъ о власти. Мои мозги дѣятельнѣе, чѣмъ трудолюбивые муравьи, плетутъ хитрыя сѣти, чтобы поймать моихъ враговъ. Хорошо, вельможи, хорошо: политичный поступокъ послать меня прочь съ толпой людей. Боюсь я, что вы лишь отогрѣете отощалую змѣю, которая, обласканная у васъ на груди, укуситъ васъ въ сердце. Мнѣ не хватало людей, - вы мнѣ дадите ихъ. Я ихъ любезно принимаю; однако, будьте увѣрены, что вы даете острое оруж³е въ руки безумнаго. Въ то время, какъ въ Ирланд³и я буду кормить сильный отрядъ людей, въ Англ³и я подыму черную бурю, которая унесетъ десять тысячъ душъ на небо или въ адъ. И эта жестокая буря не перестанетъ свирѣпствовать, пока золотой вѣнецъ на головѣ моей, подобно свѣтлымъ лучамъ величественнаго солнца, не усмирятъ ярость ея бѣшенаго вихря. Для осуществлен³я своего намѣрен³я, я подкупилъ упрямаго кентскаго жителя, Джона Кэда изъ Ашфорда, чтобы онъ произвелъ возмущен³е подъ титуломъ Джона Мортимера. Въ Ирланд³и я видѣлъ, какъ этотъ упрямецъ Кэдъ сопротивлялся цѣлому отряду керновъ. Онъ отбивался такъ долго, что въ бедрахъ его торчали стрѣлы, - почти какъ острыя иглы у ежа. А подъ конецъ я видѣлъ, какъ онъ, освобожденный, завертѣлся, подобно дикому мавру, потрясая окровавленными стрѣлами, какъ колокольчиками. Какъ часто, подъ видомъ лукаваго косматаго керна, бесѣдовалъ онъ съ врагами и неузнаннымъ возвращался ко мнѣ, чтобы дать мнѣ знать о ихъ подлостяхъ. Этотъ чортъ и будетъ моимъ замѣстителемъ здѣсь, потому что и лицомъ, и поступью, и разговоромъ онъ похожъ на этого, уже умершаго, Джона Мортимера. Такимъ способомъ я увижу, какого настроен³я народъ и какъ онъ привязанъ къ дому и къ правамъ ²орка. Скажемъ, что Кэда схватятъ, станутъ пытать и мучать: я знаю, что никакое страдан³е, которое они могутъ причинить ему, не заставитъ его сказать, что я побудилъ его взяться за оруж³е. Скажемъ, что онъ преуспѣетъ, что весьма вѣроятно; ну, такъ я вернусь изъ Ирланд³и со своимъ войскомъ и соберу жатву, которую этотъ негодяй посѣялъ. Вѣдь, разъ Гемфри умретъ (какъ это и будетъ), а Генрихъ будетъ устраненъ, я наслѣдникъ (Уходитъ).

  

   1-й уб³йца. Бѣги къ милорду Сеффольку. Доложи ему что мы спровадили герцога, какъ онъ приказывалъ.

   2-й уб³йца. О, если-бы это еще только предстояло!- Что мы надѣлали? Слышалъ-ли ты, чтобъ человѣкъ былъ такой покаявш³йся?

   1-й уб³йца. Вотъ идетъ милордъ.

  

  

   Сеффолькъ. Ну, господа, обдѣлали вы это дѣло?

   1-й уб³йца. Да, мой добрый лордъ, онъ умеръ.

   Сеффолькъ. Ну, вотъ, прекрасно сказано. Ступайте-же ко мнѣ на домъ: я награжу васъ за этотъ отважный подвигъ, Король и всѣ пэры здѣсь по близости. Оправили-ли вы постель? Всели въ порядкѣ, согласно моимъ указан³ямъ?

   1-й уб³йца. Такъ точно, мой добрый милордъ.

   Сеффолькъ. Такъ уходите-же прочь (Уб³йцы уходятъ).

  

  

   Король Генрихъ. Подите, сейчасъ-же позовите предъ наше лицо нашего дядюшку: скажите, что мы намѣрены опросить сегодня его свѣтлость, такъ-ли онъ виновенъ, какъ это разглашаютъ.

   Сеффолькъ. Я тотчасъ позову его, мой благородный повелитель (Уходитъ).

   Король Генрихъ. Лорды, займите свои мѣста, и прошу васъ всѣхъ, не принимайте строгихъ мѣръ противъ нашего дяди Глостэра, иначе, какъ по вѣрнымъ и значительнымъ доказательствамъ, если онъ будетъ уличенъ въ преступныхъ дѣлахъ.

   Королева Маргарита. Боже избави, чтобы восторжествовало лукавство, чтобы осудили невиннаго вельможу! Молю Бога, чтобы Онъ очистилъ его отъ подозрѣн³й!

   Король Генрихъ. Благодарю тебя, Маргарита. Очень мнѣ пр³ятны твои слова (Возвращается Сеффолькъ). Что это? Отчего ты блѣденъ? Чего дрожишь? Гдѣ-же нашъ дядя? Что случилось, Сеффолькъ?

   Сеффолькъ. Онъ мертвый, у себя въ постели, милордъ. Глостэръ умеръ.

   Королева Маргарита.Что вы? Не дай Боже!

   Кардиналъ. Неисповѣдимъ судъ Бож³й! Я видѣлъ во снѣ сегодня ночью, что герцогъ былъ нѣмъ, и не могъ сказать ни слова (Король падаетъ въ обморокъ).

   Королева Маргарита. Какъ чувствуетъ себя мой господинъ? Помогите, лорды! Король умеръ.

   Сомерсетъ. Приподымите его тѣло; потрясите за носъ.

   Королева Маргарита. Бѣгите, идите, помогите, помогите! О Генрихъ! Открой глаза!

   Сеффолькъ. Онъ оживаетъ ваше величество, имѣйте терпѣн³е.

   Король Генрихъ. О Господь небесный.

   Королева Маргарита. Какъ чувствуетъ себя мой милостивый повелитель?

   Сеффолькъ. Успокойся, мой государь! Милостивый Генрихъ, успокойся!

   Король Генрихъ. Какъ? Развѣ лордъ Сеффолькъ меня успокаиваетъ? Развѣ не онъ только-что пришелъ и пропѣлъ мнѣ пѣснь ворона, зловѣщ³й звукъ которой лишилъ меня жизненныхъ силъ. Неужели онъ думаетъ, что щебетанье крапивника, съ крикомъ объ упокоен³и, который вырывается изъ пустой груди, можетъ разсѣять сперва раздавш³еся звуки?Не скрывай своего яда подъ сладкими рѣчами; не касайся меня: оставь, я говорю. Твое прикосновен³е пугаетъ меня больше, чѣмъ змѣиное жало. Вѣстникъ гибели, съ глазъ моихъ долой! Въ твоихъ зрачкахъ отражается смертоносное тиранство, звѣрская сила котораго пугаетъ всѣхъ на свѣтѣ. Не смотри на меня: глаза твои наносятъ раны. Впрочемъ, не уходи: подойди, василискъ, и убей невиннаго зрителя видомъ своимъ. Подъ сѣнью смерти я найду отраду, а въ жизни лишь двойную смерть, теперь, когда умеръ Глостэръ.

   Королева Маргарита. Зачѣмъ вы такъ браните милорда Сеффолька? Хоть герцогъ и былъ его недругомъ, однако онъ, въ высшей степени по христ³ански горюетъ о его кончинѣ. Что-же касается меня, такъ несмотря на то, что онъ былъ мнѣ врагомъ, я-бы готова ослѣпнуть отъ слезъ, ослабѣть отъ стенан³й и поблѣднѣть, какъ подснѣжникъ, отъ упивающихся вздоховъ,- если-бы текуч³я слезы, раздирающ³я душу стоны и упивающ³еся кровью вздохи могли вернуть его къ жизни. Почемъ я знаю, что могутъ думать въ свѣтѣ обо мнѣ? Извѣстно, вѣдь, что мы были неособенно дружны. Могутъ порѣшитъ, что я устранила герцога, и мое имя будетъ истерзано молвою клеветы, а царск³е дворцы наполнятся моимъ позоромъ. Вотъ, что мнѣ даетъ его смерть. Ахъ я, несчастная! Быть королевой и вѣнчанной безчестьемъ.

   Король Генрихъ. Увы мнѣ! Глостэръ, несчастный человѣкъ!

   Королева Маргарита. Увы мнѣ! Я несчастнѣе его. Какъ, ты отвернулся и скрываешь лицо свое отъ меня? я не отвратительная прокаженная: взгляни на меня. Что? Или ты оглохъ, какъ ехидна? Такъ будь-же ядовитъ и убей покинутую тобою королеву. Неужто вся твоя отрада сокрыта въ могилѣ Глостэра? Что-жъ, такъ, значитъ, лэди Маргарита никогда не была тебѣ отрадой? Такъ воздвигни-же его статую и поклоняйся ей, а изъ моего изображен³я сдѣлай лишь вывѣску къ пивной. Для того-ли я едва не погибла на морѣ и противнымъ вѣтромъ дважды была отогнана обратно отъ береговъ Англ³и къ своей родной землѣ? Развѣ это не означало, что доброжелательные вѣтры какъ-бы говорили мнѣ:- Не стремись въ гнѣздо скорп³оновъ, не становись ногами на этотъ непр³язненный берегъ.- Что-же я сдѣлала тогда, какъ не прокляла эти нѣжныя вѣян³я и того, кто выпустилъ ихъ изъ своихъ знойныхъ пещеръ? Я просила ихъ дуть къ благословеннымъ берегамъ Англ³и или же опрокинуть наше судно на какой-нибудь ужасный утесъ. Однако, Эолъ не захотѣлъ быть уб³йцей, но предоставилъ эту ненавистную обязанность тебѣ. Красиво-вздымавшееся море отказывалось потопить меня, зная, что ты, своимъ жестокосерд³емъ потопишь меня на землѣ въ слезахъ, соленыхъ, какъ море. Разсѣвш³яся скалы углубились въ зыбуч³й песокъ, не желая разбить меня объ свои острые бока, чтобы твое кремнистое сердце могло во дворцѣ твоемъ погубить Маргариту. Когда буря отбила насъ отъ берега, я стояла подъ вихремъ, на палубѣ, до тѣхъ поръ, пока могла различать мѣловые утесы; а когда мутное небо начало скрывать отъ моихъ пристальныхъ взоровъ видъ твоей земли,- я сняла съ шеи дорогое украшен³е (это было сердце, оправленное въ брилл³анты) и бросила его по направлен³ю къ твоей землѣ. Море приняло его, и я пожелала, чтобы грудь твоя такъ-же приняла мое сердце. Но, не смотря на это, я потеряла изъ виду прекрасную Англ³ю и все просила свои очи послѣдовать за моимъ сердцемъ и называла ихъ слѣпыми и мутными очками за то, что они потеряли изъ виду желанный берегъ Альб³она. Какъ часто побуждала я сѣсть Сеффолька передо мною и рѣчами (этимъ оруд³емъ твоего коварнаго непостоянства) очаровывать меня, подобно Аскан³ю, когда онъ раскрывалъ передъ обезумѣвшей Дидоной дѣян³я ея отца, начатыя въ пылающей Троѣ! Развѣ я не безумна, какъ она? Или ты не коваренъ, какъ онъ? Увы! Не могу болѣе терпѣть. Умри, Маргарита; Генрихъ плачетъ, что ты еще такъ долго жива.

  

  

   Уорикъ. Могущественный государь, ходятъ слухи, что добрый герцогъ Гемфри предательски убитъ происками Сеффолька и кардинала Бофорта. Народъ, какъ улей разъяренныхъ пчелъ, лишенныхъ своей матки, снуетъ туда и сюда, не заботясь о томъ, кого ужалятъ въ своей мести. Я самъ усмирилъ ихъ гнѣвный бунтъ, пока они не узнаютъ порядкомъ о его смерти.

   Король Генрихъ. Что онъ умеръ, добрый Уорикъ, это слишкомъ вѣрно, но какъ онъ умеръ, о томъ знаетъ Богъ,- не Генрихъ. Войди въ его комнату, осмотри его бездыханное тѣло и затѣмъ опредѣли его внезапную кончину.

   Уорикъ. Исполню все,мой государь. Останься, Сольсбери, съ буйной толпою пока я не вернусь.

  

  

   Король Генрихъ. О Ты, Который судишь всѣхъ и вся, подкрѣпи мои мысли! Мысли, которыя стараются увѣрить мою душу, что руки насил³я были наложены на жизнь Гемфри. Если подозрѣн³е мое ложно, прости мнѣ, Боже; право судить принадлежитъ, вѣдь, одному Тебѣ. Хотѣлъ-бы я пойти согрѣть его блѣдныя губы двадцатью тысячами поцѣлуевъ и оросить лицо его океаномъ соленыхъ слезъ, чтобъ высказать любовь мою его нѣмому и глухому трупу и въ пальцахъ моихъ почувствовать его безчувственную руку. Но напрасны были-бы эти скудныя сѣтован³я, а увидѣть его мертвый земной обликъ развѣ не значитъ лишь усилить мою печаль?

  

  

   Уорикъ. Подойдите сюда милостивый повелитель, посмотрѣть на это тѣло.

   Король Генрихъ. Это тоже, что посмотрѣть, какъ глубока мнѣ вырыта могила: съ его душою отлетѣла вся моя земная отрада, потому что при видѣ его я вижу мою жизнь въ опасности смерти.

   Уорикъ. Какъ душа моя твердо намѣрена ожить у грознаго Царя, Который взялъ на Себя наши грѣхи, чтобы освободить насъ отъ страшнаго проклят³я Своего Отца, такъ я убѣжденъ, что руки насил³я были наложены на жизнь этого трижды славнаго герцога.

   Сеффолькъ. Ужасная клятва, принесенная въ торжественныхъ рѣчахъ! Какое доказательство своей клятвы дастъ лордъ Уорикъ?

   Уорикъ. Смотрите, какъ кровь прилила къ его лицу. Часто видалъ я умершихъ въ свое время: лица ихъ пепельно-сѣры, худы, блѣдны, безкровны, вся кровь спускалась къ усиленно работавшему сердцу, которое, въ борьбѣ со смертью, призывало ее на помощь противъ врага. Она остываетъ вмѣстѣ съ сердцемъ и уже никогда больше не возвращается румянить и украшать щеки. Но взгляните; его лицо черно и полно крови; глаза болѣе выпучены, нежели при жизни, и широко, испуганно вытаращены, какъ у задушеннаго человѣка; волосы его стоятъ дыбомъ, ноздри усиленно раздуты; руки широко раскрыты, какъ у того, кто-бы хватался и боролся за свою жизнь, но усмиренъ силой. Смотрите: къ простынѣ прилипли его волосы; его окладистая борода всклокочена и спутана, какъ лѣтняя жатва бурей. Лишь одно вѣроятно, что онъ былъ здѣсь убитъ: малѣйш³й изъ этихъ признаковъ вполнѣ вѣроятенъ.

   Сеффолькъ. Однако, Уорикъ, кто-же могъ умертвить герцога? Мы сами съ Бофортомъ охраняли его; а мы, надѣюсь, сэръ,- не уб³йцы.

   Уорикъ. Но вы оба были заклятыми врагами герцога Гемфри и вамъ-же, дѣйствительно, поручили его стеречь. Похоже на то, что вы не угощали его, какъ друга, и очевидно, онъ здѣсь нашелъ себѣ врага.

   Королева Маргарита.Такъ вы, повидимому, подозрѣваете, что эти вельможи виновны въ безвременной кончинѣ герцога Гемфри?

   Уорикъ. Кто-же, видя, что теленокъ мертвъ и еще истекаетъ свѣжей кровью, и около стоитъ мясникъ съ топоромъ, не заподозритъ, что онъ совершилъ уб³йство? Кто, найдя куропатку въ гнѣздѣ коршуна, не пойметъ, отчего умерла эта птичка, хотя-бы коршунъ и парилъ съ неокровавленнымъ клювомъ. Такъ точно подозрительна и эта трагед³я.

   Королева Маргарита. Не ты-ли, мясникъ, Сеффолькъ? Гдѣ-же твой ножъ? Если Бофорта величаютъ коршуномъ,- гдѣ-же его когти?

   Сеффолъкъ. Я не ношу ножа, чтобъ убивать спящихъ; но вотъ мстительный мечъ, заржавѣвш³й въ покоѣ; онъ вычистится въ ненавистномъ сердцѣ того, кто меня клеймитъ багровымъ клеймомъ уб³йства. Скажи, коли посмѣешь, гордый лордъ Уорикъ, что я виновенъ въ смерти герцога Гемфри (Уходятъ: кардиналъ, Сомерсетъ и друг³е).

   Уорикъ. Чего не посмѣетъ Уорикъ, если лживый Сеффолькъ смѣетъ вызывать его?

   Королева Маргарита. Онъ не посмѣетъ утолить свой оскорбительный духъ, ни продолжать быть дерзкимъ порицателемъ, хотя-бы Сеффолькъ вызывалъ его двадцать-тысячъ разъ.

   Уорикъ. Сударыня, замолчите! Дозвольте мнѣ почтительно сказать вамъ это. Вѣдь, каждое слово, которое вы произносите въ его защиту, клеймитъ ваше королевское достоинство.

   Сеффолькъ. Грубаго ума и подлаго обращен³я лордъ, если когда супруга оскорбляла своего лорда, такъ это мать твоя: она приняла на свое позорное ложе какого-нибудь грубаго, невоспитаннаго мужлана, и къ благородному стволу привила отпрыскъ дичка, плодомъ чего явился ты, который вовсе не потомокъ благороднаго рода Невилей.

   Уорикъ. Еслибъ тебя не ограждалъ отъ меня грѣхъ уб³йства, еслибъ я не боялся отнять у палача его заработокъ и освободить тебя такимъ образомъ отъ десяти тысячъ посрамлен³й, и если-бы присутств³е моего государя не смягчало меня, - я-бы заставилъ тебя, лживый трусъ и уб³йца, на колѣняхъ просить прощенья за твои пошлыя рѣчи, и сказать, что ты подразумѣвалъ свою мать, такъ какъ ты рожденъ отъ незаконной связи. А послѣ того, какъ эта дань страху была-бы отдана, я отдалъ-бы тебѣ твое вознагражден³е и отправилъ-бы въ адъ твою душу, ядовитый вампиръ сонныхъ людей.

   Сеффолькъ. Ты проснешься, когда я буду лить твою кровь, если ты осмѣлишься выйти изъ этого собран³я вмѣстѣ со мною.

   Уорикъ. Такъ выйдемъ сейчасъ-же, или я вытащу тебя отсюда. Какъ ты ни есть недостоинъ, я все-же сражусь съ тобою, и окажу хоть эту услугу духу герцога Гемфри (Уходятъ Сеффолькъ и Уорикъ).

   Король Генрихъ. Как³я латы крѣпче незапятнаннаго сердца? Трижды вооруженъ тотъ, кто правъ въ своей ссорѣ; а тотъ, чья совѣсть запятнана неправдой, все равно что нагъ, будь онъ замкнутъ хоть въ сталь (Шумъ за сценой).

   Королева Маргарита. Что это за шумъ? Возвращаются; Сеффолькъ и Уорикъ съ обнаженными мечами.

   Король Генрихъ. Ну, что-же это, лорды? Ваши ярые мечи обнажены въ нашемъ присутств³и? Смѣете-ли вы быть такъ дерзки?- Ну, что-же тутъ за буйный шумъ?

   Сеффолькъ. Могущественный государь, вѣроломный Уорикъ напалъ на меня вмѣстѣ съ жителями Бери

  

  

   Сольсбери (Говоритъ тѣмъ, которые за сценой). Господа, стойте въ сторонѣ; король узнаетъ ваше мнѣн³е. Велик³й повелитель, народъ прислалъ меня вамъ передать, что если коварный Сеффолькъ не будетъ тотчасъ же казненъ или высланъ изъ территор³и прекрасной Англ³и, то онъ силой вырветъ его изъ вашего дворца и замучить его тяжкой, медленной смертью. Они говорятъ, что чрезъ него умеръ герцогъ Гемфри; они говорятъ, что въ лицѣ его боятся смерти вашего величества и что лишь простой инстинктъ любви и преданности,- свободный отъ лукаваго намѣрен³я противорѣчить а также и отъ мысли воспрепятствовать вашимъ желан³ямъ,- заставляетъ ихъ требовать его изгнан³я. Они говорятъ, въ заботахъ о вашей царственной особѣ, что если бы ваше величество, намѣреваясь уснуть, приказали, чтобы никто не мѣшалъ вамъ отдыхать, подъ страхомъ вашего неудовольств³я или смертной казни, и тутъ бы оказалась змѣя съ раздвоеннымъ жаломъ, которая изподтишка ползла бы къ вашему величеству,- то вамъ необходимо было бы проснуться, иначе, не остановленный вашимъ невиннымъ сномъ, этотъ смертоносный червь можетъ обратить вашъ сонъ въ вѣчный. Потому то они и кричатъ (хоть вы имъ и запрещаете), что они будутъ васъ охранять,- желаете-ли вы этого, или нѣтъ,- отъ такихъ опасныхъ змѣй, какою является и есть коварный Сеффолькъ. Отъ его ядовитаго и рокового укушен³я, какъ они говорятъ, вашъ любящ³й и въ двадцать разъ стоющ³й его дядя предательски лишенъ жизни.

   Народъ (за сценой). Отвѣтъ короля, милордъ Сольсбери.

   Сеффолькъ. Весьма вѣроятно, что народъ,- грубое, необразованное холопство,- шлетъ такое послан³е своему государю; но вы, милордъ, сами рады имъ услужить, чтобы показать, какой вы ловк³й ораторъ. Но вся честь, которая досталась Сольсбери, это - быть посломъ къ королю отъ кучки какихъ то мѣдниковъ.

   Народъ (за сценой). Отвѣтъ короля, или мы всѣ къ нему ворвемся!

   Король Генрихъ. Ступай, Сольсбери и скажи имъ всѣмъ отъ меня, что я благодарю ихъ за ихъ нѣжныя обо мнѣ заботы. Хоть бы они меня объ этомъ не просили, я все-таки намѣревался поступить такъ, какъ они просятъ. И въ самомъ дѣлѣ, мысли мои ежечасно пророчатъ мнѣ, что моему государству грозитъ несчаст³е черезъ Сеффолька. Поэтому, клянусь велич³емъ Того, чей я недостойный представитель, что Сеффолькъ не будетъ еще долѣе трехъ дней заражать воздухъ, подъ страхомъ смертной казни (Сольсбери уходитъ).

   Королева. Маргарита. О, Генрихъ, дозволь мнѣ ходатайствовать за благороднаго Сеффолька.

   Король Генрихъ. Неблагородная королева, что называешь его благороднымъ Сеффолькомъ? Довольно, говорю тебѣ: если ты будешь заступаться за него, ты лишь увеличишь мой гнѣвъ. Если-бы я только сказалъ, то сдержалъ-бы свое слово; но если я поклялся, то это уже непоколебимо.- Если, по истечен³и трехъ дней, ты будешь замѣченъ въ какомъ-бы то ни было мѣстѣ, мнѣ подвластномъ, весь м³ръ не будетъ выкупомъ за твою жизнь.Пойдемъ, Уорикъ, пойдемъ, добрый Уорикъ, со мною, я имѣю сообщить тебѣ много важнаго.

  

  

   Королева Маргарита. Пусть вамъ сопутствуютъ неудачи и горести! Пусть сердечное неудовольство и злобная печаль будутъ неразлучными товарищами вашихъ игръ! Гдѣ васъ двое, пусть тамъ дьяволъ будетъ третьимъ и тройная месть пусть стережетъ вашъ каждый шагъ!

   Сеффолькъ. Благородная королева, оставь эти проклятья и дозволь Сеффольку съ грустью проститься съ тобою.

   Королева Маргарита. Фу, трусливая баба, слабодушное творенье! Неужели у тебя не хватаетъ духа клясть своихъ враговъ?

   Сеффолькъ. Чума ихъ побери! Къ чему мнѣ ихъ клясть? Если-бы клятвы убивали, какъ стоны мандрагоры, я бы придумалъ так³я ѣдк³я, заклятыя, грубыя и страшныя на слухъ выражен³я, такъ сильно произносилъ-бы ихъ сквозь стиснутые зубы, съ такимъ множествомъ знаковъ моей смертельной ненависти, какъ испитая, осунувшаяся ненависть, въ своемъ омерзительномъ логовищѣ. Языкъ запинался бы въ моихъ грозныхъ рѣчахъ; глаза метали-бы искры, какъ зажженный кремень; волосы стали-бы дыбомъ, какъ у бѣшенаго; даже каждый суставъ мой (кричалъ-бы) порицан³я и проклят³я. Да и теперь мое удрученное сердце разбилось-бы, если-бы я не проклиналъ ихъ. Пусть ядъ будетъ ихъ питьемъ! Желчь, или что-либо еще худшее, пусть будетъ ихъ вкуснѣйшимъ, тончайшимъ кушаньемъ! Сладчайшая для нихъ сѣнь - роща кипарисовъ! Ихъ главные виды - смертоносные василиски! Нѣжнѣйшее для нихъ прикосновен³е - колко, какъ жало ящерицъ! Ихъ музыка - страшна, какъ змѣиное шипѣнье, и зловѣщ³е сычи пусть дополняютъ концертъ. Пусть всѣ отвратительные ужасы адской преисподней...

   Королева Маргарита. Довольно, милый Сеффолькъ: ты мучишь себя. А эти страшныя проклятья, какъ солнечные лучи отъ стекла или какъ слишкомъ сильно заряженное оруд³е, отскакиваютъ и силу свою направляютъ противъ тебя-же.

   Сеффолькъ. Ты приказывала мнѣ проклинать, и ты-же приказываешь мнѣ перестать? Клянусь землею, изъ которой меня изгоняютъ, я могъ-бы цѣлую зимнюю ночь проклинать, хотя-бы простоялъ какой на горной вершинѣ, гдѣ колюч³й морозъ вовсе не даетъ рости травѣ,- и мнѣ эта ночь показалась-бы одной минутой, проведенной въ забавахъ.

   Королева Маргарита. О, дай мнѣ упросить тебя! Перестань! Дай мнѣ твою руку, чтобы я могла оросить ее моими грустными слезами: пусть дождь небесный не орошаетъ это мѣсто, чтобы не смыть этихъ памятниковъ моего горя, моей грусти. О если-бы этотъ поцѣлуй могъ отпечататься на рукѣ твоей, чтобы ты, глядя на этотъ отпечатокъ, могъ вспоминать о той, которая вздыхаетъ по тебѣ тысячью вздоховъ Итакъ уходи-же, чтобъ я могла познать свое горе: оно лишь отсрочено, пока ты стоишь около меня, какъ насыщающ³йся, когда думаетъ о голодѣ. Я призову тебя обратно, или, будь увѣренъ, сама подвергнусь ссылкѣ. А для меня разлука съ тобою - уже ссылка. Ступай, на говори со мною. Уходи-же! О нѣтъ, не уходи еще. Такъ точно двое осужденныхъ друзей цѣлуются, обнимаются и прощаются десять тысячъ разъ, во сто кратъ болѣе затрудняясь разстаться, нежели умереть. Однако, теперь прощай: прощай, жизнь съ тобою!

   Сеффолькъ. Такъ-то десять разъ изгнанъ бѣдный Сеффолькъ: одинъ разъ королемъ и трижды три раза - тобою. Я не пожалѣлъ бы о родинѣ, если-бы тебя тамъ не было: для Сеффолька и пустыня была-бы достаточно населена, еслибъ ты была его небесною подругой. Гдѣ ты, тамъ цѣлый м³ръ со всѣми различными м³рскими радостями, а гдѣ тебя нѣтъ,- тамъ пустыня. Довольно. Живи, чтобъ наслаждаться жизнью; мнѣ-же самому ни въ чѣмъ не будетъ радости, кромѣ той, что ты жива.

  

  

   Королева Маргарита. Куда Во такъ спѣшитъ? Пожалуйста, скажи, как³я вѣсти?

   Во. Я присланъ доложить его величеству, что кардиналъ Бофортъ при смерти: его внезапно охватываетъ тяжк³й недугъ, отъ котораго онъ задыхается, таращитъ глаза и ловитъ воздухъ, богохульствуетъ и проклинаетъ всѣхъ людей на землѣ. Порой онъ разговариваетъ, какъ будто-бы около него находится духъ герцога Гемфри; порой зоветъ онъ короля, и подушка, какъ будто-бы, ему шепчетъ тайны своей обремененной души. Я посланъ передать его величеству, что онъ какъ разъ теперь зоветъ его громко.

   Королева Маргарита. Иди, передай королю эту тяжелую вѣсть (Во уходитъ). Увы! И это - свѣтъ? И что это за вѣсти? Но отчего-же я сожалѣю о потерѣ какого-нибудь жалкаго часа, забывая о ссылкѣ Сеффолька, сокровища души моей? Но отчего-же, Сеффолькъ, я горюю не объ одномъ тебѣ, не спорю съ тучами юга слезами? Ихъ слезы питаютъ землю, а мои - мое горе. Иди-же прочь отсюда: ты знаешь, король сейчасъ придетъ, а если онъ найдетъ тебя со мною,- ты мертвый человѣкъ.

   Сеффолькъ. Разставшись съ тобою, я не могу уже жить, но умереть на твоихъ глазахъ было-бы для меня не болѣе, какъ пр³ятною дремотой у тебя на колѣняхъ. Тамъ могъ-бы предать я духъ свой небесамъ такъ-же тихо и кротко, какъ грудной младенецъ, умирающ³й съ материнской грудью во рту. Тамъ, при видѣ короля, я-бы обезумѣлъ и крикомъ просилъ-бы тебя смежить мнѣ очи, и устами твоими замкнуть мнѣ уста. Такимъ образомъ, ты или вернула-бы мою отлетающую душу, или я вдохнулъ-бы ее въ твое тѣло и тогда она жила-бы въ прекрасномъ Элиз³умѣ. Умереть при тебѣ - значитъ умереть шутя; умереть вдали отъ тебя, значить мучаться болѣе, чѣмъ умирая. О, дозволь мнѣ остаться: пусть будетъ, что будетъ.

   Королева. Маргарита. Уходи! Хоть прощан³е и сильно разъѣдающее средство, но оно примѣняется къ смертельнымъ ранамъ. Во Франц³ю, милый Сеффолькъ! Дай мнѣ знать о себѣ; въ какой-бы части свѣта ты ни находился, у меня найдется Ириса, которая отыщетъ тебя.

   Сеффолькъ. Я иду.

   Королева Маргарита.И уносишь мое сердце съ собою.

   Сеффолькъ. Это сокровище, замкнутое въ самой жалкой шкатулкѣ, которая когда-либо содержала цѣнныя вещи. Мы разстаемся, какъ расщепленная ладья. Въ эту сторону иду я къ смерти.

   Королева Маргарита. А я - въ эту (Уходятъ въ разныя стороны).

  

  

   Король Генрихъ.Какъ поживаете,милордъ?Скажи, Бофортъ, твоему государю.

   Кардиналъ. Если ты - смерть, я отдамъ тебѣ казну Англ³и, достаточную для того, чтобы купить еще другой такой островъ,- лишь-бы ты оставилъ меня жить и не чувствовать боли.

   Король Генрихъ. О, что за признакъ дурной жизни, если приближен³е смерти, такъ ужасно видѣть!

   Уорикъ. Бофорть, это твой государь говоритъ съ тобою.

   Кардиналъ. Судите меня, когда вамъ угодно. Развѣ онъ умеръ не въ своей постели? Гдѣ-жъ ему бо