| Главная » Книги |
Гриневская Изабелла Аркадьевна - Баб, Страница 3
Гриневская Изабелла Аркадьевна - Баблесом долины
Выше лазурных небес...
Явление V Хаджи Мухамед Салиха (тихо входит и останавливается незаметно). Хурет, увидев его, прерывает пение. Мухамед Салиха.
О, продолжай, дитя... Мне эта песнь знакома;
Ее певала мне твоя родная мать.
И в тихой песенке, как в звуках мощных грома,
Есть сила тайная. Ее нам не понять.
Да, да... Могучая и тайная в ней сила.
Ах, образ матери внезапно оживила
Она в груди моей.
О, пой, моя Хурет, ты свет моих очей.
Хурет.
Готова петь еще, но, видишь, невозможно...
Струна под пальцами внезапно порвалась.
Ты тихо так вошел, так тихо, осторожно,
Душа моя к тебе, отец мой, понеслась,
Но стлалась тень твоя у моего порога
Так много, много дней...
Мухамед Салиха.
Пусть на тебя сойдет,
Дитя мое, навек благословенье Бога.
Хурет.
Салман мне от тебя подарки все несет.
Не любишь дочь свою... Скажи мне, почему же?
Бывало, каждый день ко мне ты приходил.
Все та же дочь твоя, она не стала хуже.
Зачем ты...
Мухамед Салиха.
Ах, зачем? Пойми, пойми, нет сил,
Дитя мое, души моей отрада,
Глядеть мне на тебя и думать, что пора
Настала уж давно, когда другому надо
Отдать тебя навек. Ах, даже и гора,
Когда из недр ее железом рвут алмазы,
Неслышно слезы льет... Когда ж берут детей -
Что чувствует отец! И я хочу не сразу
Отвыкнуть от тебя. О, свет моих очей,
Хочу я от тебя отвыкнуть понемногу;
Не надо отрубать внезапно всех ветвей
От дуба сильного; погибнет он. - Дорогу
Я должен уступить.
Я матушку твою любил. Она дороже
Была вселенной мне. А ты, Хурет, ты нить,
Что к ней ведет меня... Когда я был моложе,
Я мог бы перенесть удар,
Порвав ее. Теперь, дитя мое, я стар...
Хурет.
Отец, мой дорогой, отец, словами душу
Мою ты разорвал, как пальцем я струну.
Клянусь тебе, отец, я клятвы не нарушу,
Без мысли о тебе не встану, не усну.
Мухамед Салиха.
Пускай Аллах тебе пошлет благословенье
За речи добрые. Слова не хуже дел,
Когда душе больной приносят исцеленье.
С покорностью, дитя, приму я свой удел.
Пришел о том сюда я говорить с тобою,
Что мучает меня, что не дает мне спать.
Как все родители, Хурет, твоей судьбою,
Ты знаешь, не хочу я сам располагать.
Я все не находил, чтоб был тебя достоин
На свете кто-нибудь... Но, видишь ли, теперь
Не должен медлить я... И вот я неспокоен.
Мне калантар сказал... Взгляни, закрыта ль дверь...
Что хочет он тебя... Ему я не согласен
Тебя отдать. Он зол...
Хурет (радостно).
Мой дорогой отец!
Мухамед Салиха.
Жесток он и могуч. Он может быть опасен,
Хоть я и муджтахид - не первый я пришлец,
Он может и меня сгубить. Но бесконечно
Тебя я не могу держать в стенах моих.
Ты выросла, дитя; мой дом угрюм и тих.
Хурет.
С тобой хотела бы остаться, вечно.
Мухамед Салиха.
О если б встретил я, кому не было б жаль
Тебя отдать, дитя! Не знаю я такого...
Но... счастье, может быть, гоню из чувства злого.
Да, есть один... Боюсь! Но почему печаль,
Как туча темная, лицо твое покрыла?
Хурет.
Не знаю я сама... Не знаю, почему...
Мухамед Салиха.
Засмейся, дочь моя. Ты стала так уныла.
Тебя я рассмешу... Али... Представь, ему
Ты по сердцу пришлась не как сестра, но боле.
На время я тебя хочу держать в неволе,
Али к нам приходить я строго запретил,
Его не пропускать к тебе дал повеленье!
Али как брат тебе, дитя мое, лишь мил?
Уедет скоро он, Хурет, имей терпенье...
Тебе свободу дам: с Зейнеб пойдешь гулять,
В наш загородный сад вас отпущу опять.
Хурет.
Куда уедет он?
Мухамед Салиха.
Его отец в смятенье от вести сам пришел. Дал сыну порученье
В Бушер, чтобы успел в дороге он остыть.
Придется года два ему вдали пробыть.
Но есть один жених... Тот будет познатнее,
Согласен был бы я... Тебе он будет мил...
Потом поговорим. Час утра мудренее.
С зарею больше в нас и разума, и сил.
Прости, Господь с тобой. Я сяду за работу
На час один еще...
Хурет.
Постой, постой, отец!
Как матери, хочу души моей заботу
Тебе, о дорогой, поведать наконец.
Скажу тебе, что я... Али не отвергаю.
Мухамед Салиха.
Не хочешь ли сказать, что быть его женой
Желала бы, Хурет? Мой Бог, изнемогаю!
Смеешься надо мной!
Жалеешь ты Али... Полна ты состраданья,
Горстями золото бросаешь бедным ты,
Себя же подарить из странной доброты,
Которой нет названья,
Тому, кто нас бедней - не добродетель, грех.
Ты хочешь всей стране меня отдать на смех?
Ты муджтахида дочь, богата и прекрасна.
Скажу тебе теперь: тебя желает шах.
Ну что, ты не согласна
Женою быть его? Аллах, Аллах!
Нельзя же отклонить мне это предложенье.
Хоть, как стрелы, боюсь излишней высоты, -
Упасть легко с нее, но шаху предпочтенье
Я отдаю. Пойми, навлечь отказом мщенье
Я мог бы. Ты пойми, Хурет! Что скажешь ты?
Хурет.
О Боже мой, отец, в любви мы все невольны.
Меня собой Али с младенчества пленил.
Обидные слова мне слышать было больно;
С ничтожным бедняком Али ты здесь сравнил.
Ведь Слову Божьему его ты сам учил,
У груди мы одной напиток жизни пили...
Мухамед Салиха.
Та грудь за золото давалася тебе.
Где гордость у тебя? Тебя мне подменили!
Княжной черкесскою, благодаря судьбе,
Ты рождена, Хурет, и дочь ты муджтахида,
Моя родная дочь...
Для сердца моего великая обида!
Пускай от всех ее укроет эта ночь.
Сыграет свадьбу он на чьи, скажи мне, средства,
Как подобает нам? Ему ли даст их мать?
Хочу я это знать. Любил тебя он с детства!
На что надеется? Он получил наследство?
Как мог о чувствах он своих тебе сказать?
Хурет.
Он беден деньгами, богат он мыслью ясной.
В уме его, в душе сокровищ царских клад!
Мухамед Салиха.
Их не наденешь ты, не будешь в них прекрасней.
Хурет.
Но, Боже мой, отец, ты за троих богат.
Ведь все есть у меня, чего б не пожелала...
Лишь месяца с небес я не могу иметь;
Как тучки легкие, как тучки покрывала,
И ткани яркие, как звезд небесных сеть,
Сапфиры, бирюза, алмазы и рубины
В окованных моих хранятся сундуках.
Во всей стране такой не сыщется долины
В источниках живых, и в рощах, и в садах,
Чтобы свежей была садов твоих душистых,
Где ручейки текут среди дерев тенистых,
Рассеяны везде в стране твои дворцы
И караванов тьма твоих во все концы
Идет с товарами. Отец, во всем Иране
Мудрей ты всех. Мудрей, но и богаче всех!
(Мухамед Салиха отходит к окну).
Читали мы с тобой не раз в святом Коране:
Любить сокровища без меры - тяжкий грех.
Их надо обращать на дело милосердья,
Не надо сторожем своих сокровищ стать.
В скоплении богатств не надобно усердья,
Источник мудрости лишь может счастье дать!
Мухамед Салиха.
Что есть у нас, того Али ведь не имеет!
Все блага на земле - все даст ему жена.
Та орхидея лишь цветет и зеленеет,
Что вьется вкруг ствола, - вся трепетна, нежна.
И муж к жене, как ствол к лиане, тем привязан,
Что жизнь и блага все земные ей дает.
Но кто во всем жене становится обязан,
Тот будет к ней жесток. Тяжел для мужа гнет,
В нем благодарности не созревает семя.
Чтоб господином он казался над женой,
Он будет груб и зол. Для мужа тяжко бремя
Богатств своей жены, и ни одной
Не видел я под ясною луной
Счастливой женщины, чей муж беспечно тает
В сокровищах ее. Да, так всегда бывает.
Хурет.
О, выслушай, отец! Али богат, как шах;
Из всех властителей - богатый он властитель.
Лишь он заговорит - блещу я вся в лучах.
Вся в золоте тогда горит моя обитель,
И так, как мой Али, шах не украсит жен.
Нет, мной Али вовек не будет одолжен.
Ах, слово каждое его, как те алмазы,
Что в перстнях дорогих и днем огнем горят;
Пред блеском слов его на небесах Шираза
Бледнеет звезд блестящий ряд.
И украшают нас не камни, как царевен:
Достоинства мужей, которых любим мы,
Нас красят. Не страшусь и нищенской сумы.
Али! Нет, мой Али не будет зол и гневен.
Нет, злобе преданы лишь низкие умы.
Пусть эта мысль тебя, отец мой, не тревожит.
Спокоен будь, отец. Ты сам мне говорил:
"Али наш благороден".
| |
| Просмотров: 343 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры