Гриневская Изабелла Аркадьевна - Баб, Страница 17 - Книги

nbsp; Как было до сих пор!.. Воспрянем духом,

Делами мощными мы поразим весь свет!

Вселенная пойдет за знаменем свободы,

За нами все пойдут, все царства, все народы!

Оставим мертвым тут мы мертвых хоронить,

Нам жизни не связать разрезанную нить!

Здесь пыль от наших ног стряхнем теперь, о други,

И Баба именем лечить пойдем недуги

Страны родной,

За мной, за мной!

(Уходит в двери развалин).

(За ним все).

Явление XIV.

(Слышны стоны раненых. Баб в каком-то забытьи сходит с горы на террасу, где лежат убитые и умирающие).

1-й ферраш.

Я умираю!

2-й ферраш.

От жажды я сгораю!..

3-й ферраш.

О, помоги!

4-й ферраш (в бреду).

  Беги, беги!

Баб

То слышали мои ли уши?

Моя ль внимала голова?

Я видел тут огнем охваченные души?

Агка тут повторял мои ль слова?

Сердца их здесь в огне проклятий загорались!

Зажег ли я костер!? Как струны, так порвались

Все мысли в голове... Нет, нет, того я не сказал.

Носилась речь его, как грозный вал.

Уста мои в тот миг сомкнулись, как могила!

Носилась речь его, и бедствием грозила

Стране родной.

Тут именем моим манил он всех ко мщенью,

Крича: "За мной, за мной!"

А я молчал. Не мог призвать к прощенью

Сердца угрюмые. Я магометов стих

Забыл? Не мог его прочесть средь них:

"Пусть мщение обид не превышает,

Коль вы хотите мстить. Но тот, кто тих,

Кто терпелив, кто мщения не знает,

Тот свят!" Нет, я молчал. Ах, на мои уста

Рука всесильная печати наложила...

Движенья отняла невидимая сила!

О братстве средь людей единая мечта

Разбилась от моих же слов... Прости, о Боже...

Всех строже

Меня ты накажи!

Тут, у межи

Миров двух, я стою в тоске!

1-й ферраш.

Я умираю!

О помоги! В твоей руке

Теперь вся жизнь моя... От жажды я сгораю!

4-й ферраш.

Дай пить... дай пить... я свой...

2-й ферраш.

Я свой!

Баб.

Где взять воды живительной,

Где взять воды живой?

К Пульвару путь медлительный,

Нет тучи грозовой,

Вода из рук расплещется,

Пока я донесу...

(Вытирает слезы).

Мой друг, тебе мерещится,

Что пьешь с дерев росу, -

Слезу ты пьешь горячую,

Слезу, слезу мою...

То над тобою плачу я,

Я, я тут слезы лью!..

Десятки в миг один убить легко возможно...

Из мертвых оживить хотя бы одного

Не в силах человек. О Боже, как ничтожна

Здесь, в мире власть его!

От слов, от страшных слов погибли и народы.

(Озирается кругом).

Их всех тут я убил - не те, не те мечи,

Чей звон, зловещий сон смутил покой природы,

Смутил покой ночи.

То с уст моих слова кинжальные срывались...

Но речи те в душе моей слагались,

В груди, исполненной любви!

От них теперь в крови,

Вне жизни плавают вот эти люди!..

Не дышат трепетные груди...

Уста молчат... угаснул взор...

Меж жизнию теперь и смертью кончен спор...

Убили их слова... Мои слова то были,

Сказал он тут, Агка... Мои слова закрыли

Навеки им глаза... У ног моих, у ног

Миры лежат. Всяк человек - чудесный

Широкий мир. И я миры убил... Мой Бог!

Зачем я не молчал! Творец, Творец Небесный,

Зачем не потушил огонь в моей груди,

Зачем не осудил я мыслей гордых строже?

За то, о Господи, о Боже

Меня лишь одного, меня ты осуди...

Казни за дело слов. Пусть искуплю я кровью

Все зло, что сделает кто именем моим...

О Господи, Творец, как ты непостижим!

Зачем, коль к людям ты исполнен весь любовью,

Ко мне ты не послал в дни детства к изголовью,

Когда я был объят спокойным сном,

Архангела с жезлом,

Чтоб по устам моим ударил он могуче,

И я бы онемел!

Чтоб молча я всю жизнь, как та луна за тучей

На мир людской глядел...

Блаженны тихие... На них гляжу с тоскою...

Но, Боже, властною рукою

Ты дал мне силу слов. Зачем, скажи, зачем?

На небе месяц нем,

Нема скала, нема река и звезды

Над миром все молчат... И нем вдали Намек!

(Молчание).

Неправда, нет... Все, все: и птичьи гнезда,

И лес, трава, цветы и волны рек,

И камни говорят... Зачем же человек

В молчаньи должен несть и чувств, и мыслей бремя?

Молчанию есть время,

Есть время и словам, сказал мудрец...

Молчанью должен быть конец!

О чары речей, непонятные чары

Речей, что из сердца прольются,

Будь ясны, туманны, будь новы иль стары -

В них счастье, и благо, награды и кары -

Как волны, по миру несутся.

И в груди людские, и в недра природы

Могуче они проникают.

Им внемлют... В вселенной века и народы

И камни, и реки, небесные своды

На зов их всегда отвечают.

Так речи всевластны, что самые горы

Продвинуть с подножий умеют.

Пред ними и птицы, и ветры, и море

И самое громкое страшное горе

Покорно смиренно немеют.

(Становится на колени).

Что людям говорить, о Господи, скажи!

Ах, как роса цветов, что исцеляет раны,

Пусть будет речь моя. В уста мои вложи,

О Господи, слова, чтобы сближали страны,

Свели б, как агнцев, всех людей

В одно прекрасное святое стадо!

Ты речью, Господи, моею сам владей!

Что говорить мне надо,

И как сказать, молю, мне Господи, открой!

Чтобы слова мои в мечи не обратились;

Как камни, падая, чтоб грозно не сложились

Горой высокою и темною горой,

Не стали б на пути детей твоих навеки.

Как благодатные в стране несутся реки,

Пускай текут они и к пристани ведут

Затерянных детей. Молю тебя я тут,

Как буду я молить и пред Каабой Мекки -

Слова мне ниспошли Ты с высоты небес!..

Уйду от этих мест в страну святых чудес

Перед святынею Божественной Каабы

Паду я ниц в слезах... "О, Господи, мы слабы...

Ты сжалься над детьми... Пусть слово, как роса,

На землю упадет, а не как жесткий камень,

Я буду так молить... Мольбы горячей пламень

Пусть унесется в небеса.

И пусть растопит он всех слов жестоких груду,

Что тяжестью легли среди людей земли!

Молитве пламенной, о Господи, внемли!

Я верю... верю чуду...

С небесной высоты

Молитве пламенной, Господь, внимаешь Ты...

Пошлешь того, кому предтечей кротким буду...

Я верю... верю чуду!

(За налетевшим темным облаком вдруг показывается необычайный свет).

Занавес тихо падает.

Действие IV.

Действующие лица:

Баб

Мухамед Салиха

Салман

Агка Мухамед Али

Сеид Гуссейн

Сеид Гассан

Сеид Ахмед

Менагани

Багир

Мирза Ахмед

Мамут Хан, Келантар (бывший в Ширазе).

Абдул

Тюремный страж

Слуги судей

Слепой старец.

Один из народа.

1-й

2-й

3-й

4-й из народа

5-й

6-й

Народ, женщины, стража, мирзы.

Большая запущенная зала в покинутом здании во дворе Сарбазских казарм. Видны следы былой роскоши. Расписные стены, мозаика и т.п. В глубине сцены - широкая, почти во всю стену арка, закрытая драпировкой из старых ковров; слева, ближе к авансцене - окно, слева, в глубине - небольшая дверь. Такая же дверь справа.

Между 3-им и 4-ым действием проходит год.

Действие происходит в Тавризе, в 1849 году.

Явление I.

У стены справа сидит Агка в глубокой задумчивости, и Сеид Гассан в оцепенении. С другой - Сеид Ахмед, Салман стоит.

Сеид Ахмед.

(Оглядываясь).

В тюрьму нас привели, иль это чье жилище?

Салман.

Тюрьма? Нет, нет, дружище,

Такие тюрьмы где, скажи мне, видел ты?

Вельможи, говорят, когда-то здесь живали...

Виднелись из окон заманчивые дали.