; 1-й слуга.
С дороги прочь...
2-й слуга.
Скорей...
2-я женщина.
Какой высокий стан!
То он?
1-я женщина.
Нет, нет, скажу: имей терпенье...
Мухамед Салиха.
(При встрече с Калантаром).
Благословен Пророк!
Маммут-Хан.
И вам благословенье...
(В это время часть толпы бросается вглубь сцены).
(Слуге).
Бегущих разгони поток!
(Мухамеду Салиха).
И вам привет.
Мухамед Салиха.
Могу ль вас на мгновенье
Остановить?
Маммут-Хан.
Прошу...
Мухамед Салиха.
Хочу теперь на миг
Прервать наш путь, как некогда бывало,
Когда встречались мы, и дружба лишь решала
Дела меж нас в пути... Бумаги не постиг,
Скажу я коротко, что в руки мне попала...
(Делает знак рукой слуге, который держит в погребце канцелярию муджтахида).
Маммут-Хан.
Муджтахид вы; не мне бумаги объяснять,
Лицу, как вы, что всем законы объясняет.
И строки те, что вы не можете понять,
Никто не постигает.
Не объяснит никто.
Мухамед Салиха.
За что
Все земли отняты мои, что близ Шираза?
Не видели вы этого указа?
Маммут-Хан.
То воля высшая. То воля не моя.
Мухамед Салиха.
В бумаге сказано: я преступил законы;
Законы Божии и всех царей царя.
Не пощадил его короны,
Что блещет, как заря,
Забрызгав грязью дел... Ко мне вы слишком строги,
На честь мою набросили вы тень...
Тут сказано, что я в одиннадцатый день
Второго месяца удвоил вдруг налоги
Всем арендаторам... Вот этого понять
Я не могу никак. Вы знаете прекрасно,
Что в этот самый день налог велел я снять,
Их наложили вы потом...
Маммут-Хан.
Да, да. Согласно
Веленью высшему. Не я страны глава.
Мухамед Салиха.
О, не всегда игра словами безопасна.
Оставимте слова.
Порой кончается и громкий смех слезою,
Вы знаете; тогда не я владел землею,
Я был, неведомо за что, ее лишен...
Маммут-Хан.
Таков закон.
(Разговаривающих окружают некоторые зеваки).
Мухамед Салиха.
Пусть я земли лишен! Но мне вдруг приписали
Все то, чего не делал я.
Ведь очень хорошо вы это сами знали.
Маммут-Хан.
(Уклончиво).
Ференги прибыли и надо, чтоб заря
Была исполнена пред ними на лугу.
Вы будете? Вы честь доставите ференгам?
Спешу... простите же покорного слугу.
(Удаляется к входу на базар, где встречается с бегущим стремительно оттуда потоком людей).
Мухамед Салиха.
(Отходит от толпы в сторону).
Постой, Саттар, вот здесь... Не знаю счета деньгам,
И мне не жалко их... Но вот он хочет честь
Мою, играючи, пятном позорным
Навек покрыть... Но нет! Молву он хочет сплесть,
Что кровопийца я... Я сказкам вздорным
Не дам по всей стране свободно разойтись...
Довольно я силен... О, друг мой, берегись!..
Саттар.
Давно задумал он из мести, без пощады
Нас погубить.
Мухамед Салиха.
Мне он лишь причинит досаду
И больше ничего. Пусть поиграет, пусть...
Что сделает, вперед я знаю наизусть...
2-й прохожий.
Муджтахид будет разорен наверно,
Пойду сказать родным. Безмерно
Все верили ему. За лес
Мне должен он... Вот чудеса чудес...
(На сцене волнение. Народ, как бы в исступлении, ни на что не взирая, несется во все стороны. Оттискивает муджтахида и его свиту с дороги. Мухамед Салиха без сопротивления скрывается в толпе).
Цирюльник 2-й.
Народ бежит за ним, как дети за сластями!
Бегут! Зачем? Того не знают сами.
Сеид какой-то мам сюда идет
И вот какой почет!
Купца он сын... Ничто! Не деньги он бросает,
А звонкие слова...
Что говорит, и сам не понимает.
Купец.
И я пойду...
Цирюльник 2-й.
Куда?..
Купец.
За ним... Молва
О нем идет, что высшей силой
Он одарен, что всех излечит, наградит...
Цирюльник 2-й.
Могилой!
Все будет без него. Нас смерть не пощадит.
Новые группы появляются со стороны, откуда должен придти ожидаемый, и подходят к толпе, скопившейся у базара. Среди них находятся: Сеид Ахмед, Бушруи, Сеид Гусейн и Гассан, Агка Мухамед, оставивший цирюльника и смешавшийся с толпой.
Сеид Ахмед.
(Молодой, богато одетый. Вид человека, изнеженного роскошью; за ним стоит слуга с ковром. Подходит к группе мужчин, где стоит Агка Мухамед).
Идет... Мулла Гуссейн вперед, а он спокойно,
Как агнец следует... Не видит ничего...
Направлен к небу взор его.
За ним идет толпа, как стадо в поле стройно
Идет за пастухом своим...
Агка
(Из толпы).
Ну, что мы здесь стоим?
Пойдем за ним,
Пойдем ему навстречу.
Сеид Ахмед
(Слуге).
А ты беги, мой друг... ступай ты на базар,
Скажи, что он идет.
(Слуга уходит и вскоре возвращается; становится за господином своим).
Сеид Гуссейн.
(Сеид Гассану).
Я этот день отмечу
В ряду прожитых дней! Рассеялся угар
В моем уме, Гассан... Когда я стану стар,
Так стар, как Джемшид сам, того я не забуду,
Что видел, слышал я... То было чудо, чудо!
Али весь путь земной, как солнцем, осветил.
Гассан, я до сих пор, мне кажется, не жил,
Я прозябал, мой брат... То было прозябанье...
Теперь внезапное сиянье
Разлилося вокруг... Слепой я был...
Глаза на Божий мир Али мне вновь открыл,
Словами из глубин души моей мятежной
Извлек все лучшее, что лишь таилось в них...
Я весь дрожу еще, как тот камыш прибрежный,
Что ветром клонится. Когда потом от стих,
Казалось, серафим сошел с небесной дали,
Вокруг красивее, ясней все люди стали.
Оставлю все, за ним пойду, куда велит...
Сеид Гассан.
Чтобы за ним идти, Али не говорит.
Сеид Гуссейн.
И все же я пойду! Сносней прожить без хлеба,
Чем прозябать во тьме. Он истину открыл;
Во тьме густой мой взор сурово стыл,
Теперь увидел двери неба...
Показывается вдали, с горы Мулла Гуссейн, за ним Али, далее тихо следует толпа.
В ожидающем народе проносится гул. Все оставили дело и присоединились к толпе, в которой слышатся возгласы:
Идет, идет...
Идет сюда возлюбленный Али...
Мы нищие пред ним. Склонись же до земли!
Всем двери истины Али мой открывает...
Что двери истины он сам,
Я знаю! Ах, Зейнеб, как муж к моим устам,
Коснулся он тогда... Теперь нас разделяет
Широкий мир...
Али приближается. Навстречу ему идет с базара взволнованная толпа, торопящаяся увидеть его.
(В толпе).
Идет...
(Возле Хурет раздается):
Он Баб!
(Вокруг Али проходит шепот):
Ты Баб...
Хурет.
Зейнеб, я умираю...
Мулла Гуссейн.
(Делает знак народу, что Али хочет говорить. Мгновенно все умолкает, замирает).
Али.
Над вами руки я с тоскою простираю...
Хоть я как вы... как вы... Господень кроткий раб...
(Голоса в толпе).
Ты Баб... ты Баб... ты Баб!
Али.
Сказали вы, не я... Закрыты перед вами
Небесные врата!
За ними заперта
Незримо истины святая красота.
С одними робкими и льстивыми словами
Век будете стоять у двери запертой,
И не увидите вы истины святой.
Делами мощными, великими делами
&nbs