Шекспир Вильям - Гамлет, Страница 8 - Книги

Полоний

Взгляните, как он побледнел, и на глазах у него слезы, Прекратите, прошу вас.

Гамлет

Хорошо. Ты потом доскажешь мне остальное. Добрейший лорд, последите за тем, чтоб актеров хорошо устроили. И чтоб обращались с ними порядочно, слышите? Ведь они - сокращенная хроника нашего времени; и для вас дурная эпитафия после вашей смерти лучше, чем их плохой отзыв при вашей жизни.

Полоний

Я обойдусь с ними, милорд, сообразно их заслугам.

Гамлет

Нет, черт возьми, человек гораздо лучше. Если с каждым человеком обращаться сообразно его заслугам, то кто избежит порки? Обойдитесь с ними сообразно с вашей собственной честью и достоинством. Чем меньшего они заслуживают, тем больше заслуга вашей доброты. Проводите их.

Полоний

Идемте, господа.

Гамлет

Идите за ним, друзья; завтра мы поглядим на ваше представление.

Полоний уходит со всеми актерами, кроме 1-го. Послушай, старый друг, можете вы сыграть "Убийство Гонзаго"?

1-й актер

Можем, милорд.

Гамлет

Мы поглядим его завтра вечером. А если понадобится, вы сможете выучить двенадцать или шестнадцать строк, которые я напишу и вставлю туда? Можете или нет?

1-й актер

Можем, милорд.

Гамлет

Очень хорошо. Ступай за тем господином, да, смотри, не издевайтесь над ним.

1-й актер выходит. Мои добрые друзья, я оставляю вас до вечера. Я очень рад видеть вас в Эльсиноре.

Розенкранц

Милорд мой добрый!

Гамлет

Идите с Богом.

Розенкранц и Гильденстерн выходят.

Вот и один я.

О, что за дрянь я, что за подлый раб!

И не чудовищно ли, что актер

Одной лишь выдумкой, лишь сном о страсти,

Так вымыслу свой подчиняет дух,

Что от его работы он бледнеет,

И слезы льет, и ужас на лице,

И голос разбивается, весь образ

Берет плоть вымысла. А что - причина?

Ничто! Гекуба!

Что он Гекубе? Что ему Гекуба?

А плачет он о ней. Что б сделал он,

Когда б имел для страсти он причину,

Когда б она подсказана была,

Как мне? Слезами затопил бы сцену,

Всем растерзал бы уши страшной речью,

Виновных бы с ума свел, а невинных

Заставил трепетать, смутил невежд

И зрителям потряс бы слух и зренье!

А я?

Дурак тупой и жалкий, чахну здесь

И, к своему же делу равнодушный,

Как простофиля, даже говорить

Не смею я, и даже за него,

За короля, чья дорогая жизнь

И власть так низко отняты. Я - трус?

Кто подлецом здесь назовет меня?

Пробьет башку? Клок бороды мне вырвет?

В лицо его швырнет? Кто за нос дернет?

Загонит в глотку ложь до самых легких?

Кто хочет это сделать? Ха!

Я вынес бы, ей-богу. У меня

Ведь печень голубиная, нет желчи,

Раз мне обида не горька. А то

Всех ястребов давно бы откормил

Я этой падалью. Подлец кровавый!

Срамной и низкий, гнусный, злой подлец!

О месть!

Какой осел я! Вот так смелость! Сын

Любимого убитого отца,

Я, к мести небом призванный и адом,

Как потаскуха, душу отвожу

И как последняя ругаюсь шлюха,

Как судомойка!

О, тьфу, тьфу, тьфу! Встань, разум! Я слыхал,

Что иногда преступники в театре

Бывали так потрясены искусством,

Что здесь же в злодеяньях признавались.

Хоть и безгласное, заговорит

Убийство самым дивным языком.

Сыграют мне актеры что-нибудь

Вроде убийства моего отца

Здесь, перед дядей. За его глазами

Следить я буду, в глубину проникну,

И, если вздрогнет он, я буду знать,

Что делать мне. Быть может, этот дух -

Сам дьявол. Ведь легко ему принять

И милый образ. И, быть может, видя

Печаль мою и слабость, - над такими

Он душами особенно силен, -

Меня он обманул, чтоб погубить.

Верней улика мне нужна, чем это.

Тем представленьем сеть закину я,

Чтоб изловить мне совесть короля.

АКТ III

СЦЕНА 1

Комната в замке.

Входят король, королева. Полоний, Офелия,

Розенкранц и Гильденстерн.

Король

Вы не могли в теченье разговора

Узнать смятения его причину,

Которое грозит его покою

Безумием и буйным, и опасным?

Розенкранц

Он говорит, что чувствует расстройство,

Но о причинах говорить не хочет.

Гильденстерн

Расспросов наших избегает он;

Скрывается он с хитростью безумца,

Как только вынудить хотим признанье

О состоянье истинном его.

Королева

Любезно вас он принял?

Розенкранц

Как настоящий дворянин.

Гильденстерн

Но будто

Он принуждал себя любезным быть.

Розенкранц

Сам мало спрашивал, но на вопросы

Свободно отвечал.

Королева

Вы предлагали

Ему какие-нибудь развлеченья?

Розенкранц

Случилось, госпожа, что на дороге

Актеров повстречали мы и принцу

Об этом рассказали. И как будто

Обрадовался он. Они уж здесь

И, кажется, приказ уж получили

Играть сегодня перед ним.

Полоний

Да, верно;

И он просил на это представленье

Ваши величества усердно звать.

Король

Всем сердцем соглашаюсь я и рад,

Что он настроен так.

Вы, господа, поддерживайте в нем

Желанье удовольствий.

Розенкранц

Да, милорд.

Розенкранц и Гильденстерн выходят.

Король

Гертруда милая, оставь нас также.

За Гамлетом послали тайно мы,

Чтоб он "случайно" встретил здесь Офелию.

Отец и я, законные шпионы,

Невидимо за ними подглядим

И по свиданью их, и по тому,

Как он себя ведет, решим мы твердо,

Любовная ль печаль - причина всех

Его страданий.

Королева

Повинуюсь вам.

Офелия, я очень бы хотела,

Чтоб ваша красота была счастливой

Причиной дикого расстройства принца, -

Тогда, надеюсь, ваша добродетель

На добрый путь его направит к чести

Для вас обоих.

Офелия

Если б так случилось!

Королева выходит.

Полоний

Офелия, погуляйте здесь. (Королю.) Прошу вас,

Всемилостивый, спрячемся. (Офелии.) Читайте

Вот эту книгу, чтоб занятье это

Прикрасило уединенье ваше.

Достойны все хулы, а ведь известно -

Благочестивый вид, лицо святое

И черта в сахар обратят.

Король

(в сторону)

О, правда!

Какой удар по совести моей!

Ведь щеки шлюхи, что покрыты краской,

Не так гнусны, как о моих делах

Накрашенные речи. Тяжкий груз!

Полоний

Вот он идет. Милорд, уйдемте прочь

Скорей.

Выходят король и Полоний. Входит Гамлет.

Гамлет

Быть иль не быть? - вот в чем вопрос!

Что благородней для души - терпеть

Судьбы-обидчицы удары, стрелы

Иль, против моря бед вооружась,

Покончить с ними? Умереть, уснуть,

И все... И говорить, что сном покончил

С сердечной болью, с тысячью страданий,

Наследьем тела. Ведь конца такого

Как не желать нам? Умереть, уснуть,

Уснуть... И, может быть, увидеть сны...

Ах, в этом-то и дело все. Какие

Присниться сны нам могут в смертном сне,

Когда мы сбросим этот шум земной?

Вот здесь подумать надо... Оттого

У наших горестей так жизнь длинна.

Кто снес бы времени удары, глум?

И гнет господ? Насмешки наглецов?

Страдания отвергнутой любви?

Медлительность судов? И спесь властей?

Пинки, что терпеливый и достойный

От недостойных получает, - если

Покоя мог бы он достичь ножом

Простым? Кто стал бы этот груз тащить,

Потея и ворча под тяжкой жизнью?

Нет, ужас перед чем-то после смерти,

Та неоткрытая страна, откуда

К нам путешественник не возвращался,

Сбивает нашу волю, заставляет

Знакомые нам горести сносить

И не бежать от них к тем, что не знаем.

Так в трусов нас сознанье превращает,

И так природный цвет решенья меркнет,

Чуть ляжет на него тень бледной мысли,

И так дела высокой, смелой силы,

Остановившись на пути, теряют

Названье "действия". Но тише! Здесь

Прекрасная Офелия.

Входит Офелия.

Помяни

Мои грехи в своих молитвах, нимфа!

Офелия

Как поживали вы, милорд, все время?

Гамлет

Благодарю вас: мило, мило, мило.

Офелия

Милорд, есть у меня от вас подарки.

Давно уж я хочу вам их отдать.

Прошу, возьмите их.

Гамлет

Нет, нет, не я!

Я ничего вам не дарил.

Офелия

Милорд,

Отлично знаете, что вы дарили,

И со словами нежными. От них

Ценнее сам подарок становился.

Их нежный аромат исчез. Возьмите.

Ведь для души и дар ценнейший мал,

Когда тот, кто дарил, неласков стал.

Вот здесь они, милорд!

Гамлет

Ха, ха, вы добродетельны?

Офелия

Что, милорд?

Гамлет

Вы красивы?

Офелия

Что подразумевает ваше высочество?

Гамлет

То, что если вы и добродетельны, и красивы, то не допускайте никаких разговоров между вашей добродетелью и красотой.

Офелия

Но, милорд, разве у красоты может быть лучшая подруга, чем добродетель?

Гамлет

Нет, по правде говоря, красота скорее превратит добродетель в сводню, чем добродетель придаст красоте свой образ. Некогда это было парадоксом, но наше время его подтвердило. Я когда-то вас любил.

Офелия

Да, милорд, и вы заставили меня поверить в это.

Гамлет

Вам не следовало мне верить. Сколько ни прививай добродетель к старому пню, он все останется пнем. Я вас не любил.

Офелия

Тем более я вижу, как я была обманута.

Гамлет

Иди в монастырь. Зачем тебе плодить грешников? Я достаточно честен, но я мог бы обвинить себя в таких вещах, что лучше было бы моей матери меня не рожать: я очень высокомерен, мстителен, честолюбив. В моей власти столько грехов, что у меня не хватит мыслей, чтоб их вместить, воображенья, чтобы дать им форму, и времени, чтоб их осуществить. Зачем таким парням, как я, ползать между небом и землей? Мы все отъявленные подлецы. Не верь ни одному из нас. Иди своей дорогой, в монастырь. Где ваш отец?

Офелия

Дома, милорд.

Гамлет

Ну, пусть его там и запрут, чтоб он валял дурака только у себя дома, а не где-нибудь в другом месте. Прощайте.

Офелия

О милостивое небо, помоги ему!

Гамлет

Если ты выйдешь замуж, я тебе вместо приданого дам вот какую язву. Будь ты целомудренна, как лед, и чиста, как снег, ты все равно не спасешься от клеветы. Иди в монастырь, иди! Прощай. Ну, а если тебе уж очень захочется замуж, выходи за дурака, потому что умные люди все-таки знают, каких вы из них делаете чудовищ. В монастырь иди! И поскорее! Прощай!

Офелия

О небесные силы, излечите его!

Гамлет

О том, как вы краситесь, я тоже достаточно наслышался. Бог вам дал одно лицо, а вы сами малюете себе другое. Вы подтанцовываете, вы семените ножками, вы лепечете, вы божьим созданьям даете прозвища и свою похотливость выдаете за неведение. Уходи, мне этого больше не надо, это меня свело с ума. Я говорю, что у нас не будет больше свадеб. Те, кто женаты, будут жить все, кроме одного, а все другие останутся, как есть! Иди в монастырь!

Гамлет выходит.

Офелия

Какой высокий ум здесь брошен за борт!

Взгляд дворянина и солдата меч,

Язык ученого; надежда, роза

Страны прекрасной, зеркало приличья

И образец изящества, пример

Для подражанья всем - погиб, погиб!

А я, несчастнейшая из всех дам,

Впивавшая мед сладких клятв его,

Я слышу, как высокий, чистый разум,

Как колокол разбитый, груб, нестроен;