| Главная » Книги |
Кюхельбекер Вильгельм Карлович - Ижорский, Страница 7
Кюхельбекер Вильгельм Карлович - Ижорскийль забуду,
Как эта Лидия играла мной?
Кто? я овечьей одарен душой?
Нет! пусть она трепещет: тигром буду!
Так! Но чего ищу, найду ль у ней?
Быть может, уж давно жокей, лакей,
Или Ветренев, шут презренный,
Или молокосос, дитя - Веснов,
Или Жеманский, гений несравненный...
О! всех их я бы растерзать готов!
Пускай!- по крайней мере на коленях
Ее хочу я видеть пред собой,
Роскошствовать в ее рыданьях, пенях.
Да!- Чтоб, объята смертною тоской,
Рыдая, поднимала вопль безумный,
Чтобы, без памяти, дрожа, стеня,
Сама молила о любви меня,
И чтоб ей был ответ мой хохот шумный...
О! если бы!
Ш и ш и м о р а
Я поздравляю вас,
По чести, Лев Петрович, поздравляю,-
Вы понабрались кой-чего у нас;
Вас, сударь, уважать я начинаю.
Положим, ты по слабости своей
И не совсем еще достиг чертей,
А, право, хороши твои успехи;
Ты уж почти опередил людей.
Ну, продолжай! Для адской ты потехи
Созреешь, может быть: надежда есть,-
И то не малая, поверь мне, честь,
Когда столь рухлое, как ты, созданье
За нами следует, хоть сдалека.
Одно противно мне: твоя тоска
И то, что слишком в вялое мечтанье
Вдаешься... Нет, живи-ко, брат, слегка,
Без этих глупых, тяжких размышлений...
Не слушай предрассудков и сомнений:
Шаршавят жизнь - и только! А к чему?
Все делай по желанью своему,
И будешь ты первостепенный гений!
Входит Лидия.
Л и д и я
Не помешала ли я вам?
И ж о р с к и й
Княжна, вас посетить я собирался сам:
Поговорить мне должно с вами.
Л и д и я
Поговорить? Вы правы: между нами
О многом должно бы поговорить.
Так, перед вами я во многом виновата;
Считаю вас за друга и за брата,
Для вас хочу свою всю душу обнажить.
И ж о р с к и й
Позвольте...
(Шишиморе)
Ты ступай, и чтоб нам не мешали!
Уходит Шишимора.
Л и д и я
Я много причинила вам печали,
Мой друг! и вспомнить - так стыжусь. Но нет:
Пусть вы узнаете, пусть слышит целый свет!
Как грешник, исповедав преступленья,
Надеется от бога отпущенья,
Так, исповедав все мои вины,
И я надеюсь: будут прощены.
Тот, с кем я говорю, не мой ли избавитель,
Который жизнию мне жертвовал? К тому ж
Не благородный ли, великодушный муж?
Узнать хотите ль,
Ижорский, как могла дойти я до того,
Что самым лучшим, самым высшим чувством
Играла? что с предательским искусством,
Боль, муку душ себе вменяя в торжество,
Сама и холодна и с безмятежной кровью,
Шутила, забавлялася любовью?
Бог дал мне добродетельную мать:
Она меня с каким старанием растила,
Как силилась свою мне душу передать!
Мне было десять лет... ее взяла могила...
Отец мой... больно сердцу моему...
Его вы знаете: не вам одним, всему
Известен свету он... он был мой воспитатель.
Но защитил меня создатель,
И, верно, матери святая тень
Меня хранила ночь и день,
Меня, как ангел божий, сберегала:
Я правила его, содрогшись, отвергала;
Был долго невнимателен и глух
К его учению испуганный мой слух;
Успел он не во всем, увы! успел во многом.
Он сердце мне тщеславьем отравил,
Он блеском суеты мне взоры ослепил.
Единственным своим и счастием и богом
Считать я стала этот блеск.
Куда ни покажусь, везде встречаю плеск,
Восторг, и торжество, и восхищенье...
Сначала это все рождало упоенье,
Потом наскучило: безумная толпа
Моих поклонников казалась так глупа,
Казалась так мертва, что стала в омерзенье.
Явились вы: вы были исключенье;
Мое тщеславье пробудилось вновь,
Но я наказана: отомщена любовь.
И ж о р с к и й
Вы, Лидия, меня, прошу вас, извините:
Вы не к тому привыкли, что теперь
Услышите. Не знаю...
Л и д и я
Говорите;
Все, все мне выскажи, мой друг, и верь:
Хотя бы речь твоя была сурова,
Хотя бы ты мне сердце растерзал,
Хотя бы в каждом звуке был кинжал,
Все от тебя я выслушать готова!
И ж о р с к и й
Итак!.. судьбой учитель был мне дан
Жестокий - опыт, вождь безжалостный, но верный:
Он весь мой путь одел в волчец и терны,
Он много мне нанес страдания и ран;
Но предо мной рассеял заблужденья
И продал правду мне,- без спору, за мученья,
Все ж правду. С той поры исчезли все мечты,
Спал с глаз покров бывалой слепоты,
И сновиденьями я назвал сновиденья:
Увидел я людей в их гнусной наготе,
Изгибы душ бездонных разгадал я,
Зажег светильник в их ужасной темноте,
Всю злобу, все коварство их познал я.
Меня вы любите? вы говорите так...
Желал бы верить, но - мне ненавистен мрак:
С словами сердце не всегда согласно;
Хочу, чтоб для меня светло все было, ясно.
Л и д и я
Несчастный, бедный друг! что, что скажу тебе?
Не оскорбляюсь, нет: душою я болею.
Ах! не желала бы и злейшему злодею
С тобой равняться в тягостной судьбе,
Какого страшного в себе ты кормишь змия!
Желаешь доказательств: но какие,
Скажи мне, доказательства сильней
Тех, что сквозь слезы из моих очей
Блестят теперь? тех, что из каждого движенья,
Из звука слов моих сам можешь почерпнуть?
Как веру влить в твою неверящую грудь?
Как одолеть твои упорные сомненья?
И если ты не убежден
Всем тем, что видишь, всем, что слышишь,-
Что ж убедит тебя?- Тобой мой дух пленен,
В моем дыханьи каждом дышишь
Ты, ты один; так, ты один
Моих всех чувств и мыслей властелин;
Да! из малейших даже обстоятельств
Ты мог бы видеть, как люблю тебя,
И что тебе весь мир я и себя
Охотно б отдала... Каких же доказательств,
Жестокий, требуешь еще? - Но нет: скажи!
Какие б ни были, я наперед согласна
И, радостна, безгласна,
На все решаюсь: прикажи.
И ж о р с к и й
Доверье нужно мне; одно доверье
Доверье может породить во мне,
И вот вопрос мой вам, сиятельной княжне:
Вы в силах ли презреть высокомерье,
Спесь рода своего, молву и сан отца?
Принадлежать мне до венца
Вы в силах ли?.. Молчишь, бледнеешь... Слушай,
кто я:
Ценою счастья и покоя,
От роковых, от грозных сил
Ценою дорогою я купил
Единственный мой дар. Дар этот что? Свобода.
Да! после многих тягостных побед
Не святы для меня ни одного народа
Обычьи, предрассудки, бред.
Единый мой закон, единый бог - природа.
И мне подобна быть должна
Та мощная, отважная жена,
Которая подать не содрогнется руку
Мне на всю жизнь: со мной сопряжена,
Должна дерзать на скорбь, на смерть, на муку.
Должна встречать с возвышенным челом
То даже, что зовете вы стыдом.
Не так ли? Вас, княжна, я ужасаю?
Однако же я честный человек,
Я слова данного не нарушал вовек;
И вам под клятвой обещаю:
Как скоро сами вы по жертве той
Решитесь быть моей обвенчанной женой,
Тогда исполню вашу волю,
И пусть обряд пустой
Соединит, как сам умеет, нашу долю.
Л и д и я
О боже праведный! он болен, он больней
Стократ, чем думала я в простоте своей!
Ижорский! что, о! что мне предлагаешь?
Своей ли собственной погибели желаешь?
А мне? в ужасном лучше бы огне,
В пучине пламенной, неизбежимой
Истлеть, исчезнуть было мне!
Ты для того ли спас меня, неустрашимый,
Чтоб стала я тебе, бесстрашному, в боязнь?
Чтоб ты, спаситель мой, обрел в спасенной казнь?
Внемли: ты уж теперь растерзан подозреньем;
Не сомневаюсь в слове я твоем:
На мне ты женишься; но что? всегда, во всем,
Уверенный моим паденьем,
Что снова пасть могу,- во всем ты ложь, обман
Увидишь, растравишь все язвы прежних ран,
К ним новые, ужасные прибавишь
И страшным бременем меня, себя подавишь.
Меня? не мыслю о себе:
Я силою непостижимой,
Таинственной, неодолимой
Привлечена к тебе...
Нет! об одной твоей я думаю судьбе:
О! сжалься над собою;
О! да остануся достойною тебя;
Меня губя,
Души моей любимец, ты со мною
Не погуби себя!
И ж о р с к и й
(в сторону)
Еще она, клянусь, и бездну одолеет!
Клянусь, меня едва
Не сбили чистый взор и мощные слова.
Нет! нет! все это вздор, притворство! - не успеет!
(Громко)
Княжна, в последний раз
Я спрашиваю вас:
Согласны ли принять мое вы предложенье?
Нет?- так покиньте же мое уединенье,
Меня оставьте одного;
Чтобы, как прежде, мне людей не видеть,
Отречься навсегда от мира, от всего
И без изъятья всех вас ненавидеть!
Идет; Лидия удерживает его.
Л и д и я
Ижорский! боже мой! согласна... я твоя!
И ж о р с к и й
Теперь тебя своею я считаю,
Теперь ты истинно моя.
В беседке... в полночь... ожидаю.
(Уходит.)
Л и д и я
(одна)
Не сплю ли я? не в мрачном ли бреду
Меня пугают дикие виденья?
Что я сказала? помощь где найду?
К кому воздвигну стоны и моленья?
Увы мне! сердце с сердцем не в ладу:
От неба ль, от чудес мне ждать спасенья?
Весь мой обзор могильной мглой одет:
Потух отрадный, путеводный свет.
Сурово, бренное свое созданье,
Сурово наказал меня мой бог:
Кому и жизнь и каждое дыханье,
Все чувства посвятила я, он мог
Обречь меня на срам и поруганье?
Бессмертный! ты непостижим и строг:
Что смертного, как бога, я любила,
За то меня твоя карает сила.
О дочери молися, мать моя!
Ты, коей глас любезный и священный
С младенчества златого помню я!
Ко слабой мне, отвсюду утесненной,
Из рая пусть прострется длань твоя,
Или к своей обители блаженной
Восхить меня: постыл мне мир земной;
Покоя жажду страждущей душой...
Покоя жажду... ах! но очарован
Всесильным обаянием мой дух:
К нему привязан, связан с ним и скован,
К погибели стремится, слеп и глух...
Страдалец! нет, он счастьем не балован:
Везде встречал и взор его и слух
Предательство; он горькую судьбину
Был должен пить... и я его покину?
Я? никогда! ему я докажу,
Что в мире есть еще любовь прямая;
Что суетой и я не дорожу;
Пусть судит и гласит толпа слепая,
Ты подвиг мой благослови, святая!
Так, устою, все бури отражу:
В житейской темной, горестной пустыне
Я буду ангелом его отныне.
(После некоторого молчания)
Все решено. Нет Лидии: она
Для мира, для родных погребена;
Отныне отроком да будет дева,
Рабом да будет гордая княжна;
И раб судеб не убоится гнева,
И отроку не будет смерть страшна,
С весельем он сразится с нищетою:
Он укреплен любовью роковою.
Но кто ж введет меня в унылый дом,
Где ныне вновь Ижорский одинокий,
С ужасным, всех пугающим челом,
Снедаемый змеей - мечтой жестокой,
Как первый богом мучимый злодей,
Как Каин, отречется от людей?
К нему, как волны ко скале кремнистой,
Толпа текла из города всего;
Но только юношу с душою чистой
Из всей толпы Ижорский одного
Встречал когда-то взором несуровым;
И душу за Ижорского Веснов
Был в это время положить готов.
И я - я не без власти над Весновым:
Свой первый пламень посвятил он мне;
Меня любил он в робкой тишине.
Вот верный, вот усердный мой союзник!
К нему, в столицу, не теряя слов!
Так, им и мной наш драгоценный узник
Воздвигнется из адовых оков.
(Поспешно уходит.)
Смерклось; вечерняя заря осветила сад багряным мерцанием;
несколько музыкальных аккордов, потом являются Титания и
Ариель.
Т и т а н и я
Сильф, где был ты, где порхал?
А р и е л ь
Мед с цветов я собирал,
Омывался я росою.
Т и т а н и я
Сильф, бессилен ты и мал;
Но судьбы благой рукою
Быстротой ты наделен,
Наделен умом проворным;
Ныне мне явись покорным,-
Мною будешь награжден.
А р и е л ь
Быть твоим слугой не мне ль?
Вечный раб твой Ариель:
С ранней, сладостной денницы
До возврата вещих снов
Я веления царицы
Всюду совершать готов.
Т и т а н и я
В путь же, сильф, скорее в путь!
Ход на север простирая,
Выдет дева молодая:
Под кафтаном девы грудь,
Шляпа на главе мужская.
Ты, ее оберегая,
Не позволь ниже дохнуть
На нее дождю, ненастью;
Страх таинственною властью
Насылай на злых зверей,
На недобрых, на людей;
Чтоб в дубраве девы нежной,
Чтоб ее в степи безбрежной
Обижать не смел злодей,
Волк не испугал голодный,
Ветер не знобил холодный.
В путь же, сильф, лети скорей!
А р и е л ь
Внял я голосу царицы;
Полечу быстрей зарницы.
* * *
_______
1 Племянница (франц.).
ДЕЙСТВИЕ II
ЯВЛЕНИЕ 1
Занавесь еще опущена; выходит Кикимора.
К и к и м о р а
(публике)
То, что вы видели, почтенные друзья,
На колдовство, на чудеса похоже;
Однако же встречал нередко я
В житейской вашей прозе то же:
Пока красавица к красавцу холодна,
Он вылезть, кажется, готов из кожи;
И что ж? едва к нему преклонится она,-
И вдруг - его душа застужена,
И он,- о ужас! - он готов прозваньем рожи
Тот лик, небесный лик бесславить и срамить,
Без коего, клялся, не в силах доле жить.
Но я не вышел к вам для рассуждений,
Я ныне автору подручный гений,
А тот покорно просит вас:
"Перенеситесь в Петербург на час".
Туда в кафтане, шляпою покрыта,
Отправилась отважная княжна;
Сильф Ариель ее вожатый и защита,
И, кажется, могла уж и дойти она,
Пока гремели здесь басы, литавры, скрипки.
Надеюсь, многие простите нам ошибки,
Когда, превращена
В амура-русачка, предстанет вам она,
И нас отпустите не без улыбки.
Пора мне: занавесь шумит,
Взвилась...
Занавесь поднимается: открывается комната; Веснов
сидит у окна и читает.
...Взгляните: вот Веснов сидит,
Читает - что? Два дворянина
Веронские... вы не читали их?
Прочтите ж! Но из-за кулис детина
В ливрее мне грозит; разлив речей моих
Гневит директора; а то счастливый стих,
И не один, и презабавный,
Вам предложил бы: я болтун исправный.
(Уходит.)
Г о л о с п о д о к н о м
Арбузы, дыни хороши:
Купи же, барин тороватый,
Позвать сиротку прикажи
В свои высокие палаты;
Арбузы, дыни хороши:
Купи же, барин тороватый!
В е с н о в
(у него выпадает книга из рук)
Что слышу? голос чей?- Он чудно мне знаком,
И тою ж сладостью и тем же серебром
Наполнен, как ее!- То не простое сходство,
То голос Лидии!
(Помолчав)
Какое сумасбродство!
Как мысль такая мне на ум придти могла?
(Берет опять книгу.)
Да! эта Юлия мила:
Она его любовь своей любовью мерит;
Ему, бедняжка, беспредельно верит!
Счастливый путь в Милан!- а как ее поэт
Представил отроком?
(Читает.)
Г о л о с
Арбузы, дыни...
В е с н о в
(вскакивает)
Нет!
Неужели причиной чтенье?
Меня или дурачит вображенье,
Или... Эй, мальчик!- эй, лоток!
(Глядя из окна)
Взглянул... ее глаза! - идет... и поступь та же!
И рост и волос,- так, улыбка даже!
И млею и дрожу... Что тут готовит рок?
Входит Лидия, переодетая мальчиком-разносчиком; продолжается
немая игра.
Л и д и я
Что, барин? верно нет у вас охоты
Отведать наших дынь?
В е с н о в
Скажи мне, мальчик, кто ты?
Л и д и я
Сиротка; в Питер прибыл из села.
В е с н о в
Откуда родом ты?
Л и д и я
Из-под Орла.
В е с н о в
А прозываешься?
Л и д и я
&nbs 
| |
| Просмотров: 241 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры