| Главная » Книги |
Бальмонт Константин Дмитриевич - Перси Биши Шелли. Ченчи, Страница 6
Бальмонт Константин Дмитриевич - Перси Биши Шелли. Ченчиv>
(Ее голос, слабея, замирает.)
Лукреция
Что с тобою, дочь моя,
Родная? Расскажи мне, что же сделал
Отец твой?
Беатриче
Что я сделала? Ведь я
Невинна? Разве это преступленье
Мое, что он, сединами покрытый, -
И с властным видом, - мучивший меня
От детских лет, уже забытых мною,
Как мучают родители одни,
Зовет себя моим отцом, - и должен
Им быть... О; как же мне назвать себя!
Какое дать мне имя, память, место?
Какой прощальный крик о мне напомнит,
Чтоб пережить отчаянье мое?
Лукреция
Дитя мое, я знаю, он ужасен,
Нас может только смерть освободить
От пытки этих страшных притеснений:
Смерть деспота иль наша. Но скажи мне,
Какое оскорбление, страшнее
Всего, что было, мог он нанести?
Чем мог тебе он причинить обиду?
Ты больше не похожа на себя,
В твоих глазах мелькает выраженье,
Так страшно-непривычное. Зачем
Ты смотришь так? Зачем ломаешь пальцы
Так судорожно сжатых бледных рук?
Беатриче
В них бьется жизнь, которой нет исхода.
Должно случиться что-нибудь, - не знаю,
Что именно, но что-нибудь такое,
Чтоб мой позор был только бледной тенью,
В смертельной вспышке мстительных огней,
Громовых, быстрых, грозных, непреложных
И губящих последствие того,
Что больше быть исправлено не может.
Должно случиться что-нибудь такое,
И я тогда навеки успокоюсь
И стихну, не заботясь ни о чем.
Но что теперь мне делать? Кровь моя,
Мятущаяся в жилах оскорбленных,
Кровь не моя, а моего отца,
Когда б, струями хлынувши на землю,
Могла ты смыть мучительный позор,
Изгладить преступленье... Невозможно!
У многих, так замученных страданьем,
Возникло бы сомненье, есть ли Бог,
Они сказали б: "Нет, Господь не мог бы
Дозволить зло" - и умерли б легко;
Во мне мученья веры не погасят.
Лукреция
С тобою что-то страшное случилось,
Но что - не смею даже угадать.
О дочь моя несчастная, не прячь же
Своих страданий в скорби неприступной.
Откройся.
Беатриче
Я не прячу ничего.
Но где возьму я слов для выраженья
Того, что я в слова вложить не в силах?
В моей душе нет образа - того,
Что сделало меня навек другою:
В моей душе есть только мысль о том,
Что я - как труп, восставший из могилы,
Закутанный, как в саван гробовой,
В бесформенный и безымянный ужас.
Какие же слова должна я выбрать
Из тех, что служат смертным для бесед?
Нет слова, чтоб сказать мое мученье.
Когда б другая женщина узнала
Хоть что-нибудь подобное, она
Скорей бы умерла, как я умру,
Но только бы оставила свой ужас
Без имени, что сделаю и я.
Смерть! Смерть! И наш закон, и наша вера
Зовут тебя наградою и карой!
Чего из двух заслуживаю я?
Лукреция
Спокойствия невинности и мира,
Пока в свой час не будешь позвана
На небо. Что б с тобою ни случилось,
Ты не могла дурного сделать. Смерть
Должна быть страшной карой преступленья
Иль сладостной наградою для тех,
Кто шел по тернам, брошенным от Бога,
На путь, что нас к бессмертию ведет.
Беатриче
Смерть - кара преступления. О Боже,
Не дай мне быть введенной в заблужденье,
Когда сужу. Так жить день изо дня
И сохранять вот эти члены, тело,
Храм, недостойный Духа Твоего,
Как грязную берлогу, из которой
То, чем Твой Дух гнушается, начнет
Глядеть, как зверь, смеяться над Тобою, -
Нет, этому не быть. Самоубийство -
В нем тоже нет исхода: Твой запрет,
О Господи, как грозный Ад зияет
Меж ним и нашей волей. В этом мире
Нет мести надлежащей, нет закона,
Чтоб, осудив, исполнить приговор
Над тем, чрез что терплю я эти пытки.
(Входит Орсино, она приближается к нему с торжественностью.)
Мой друг, я вам должна сказать одно:
Со времени последней нашей встречи
Со мной случилась горькая беда,
Такая безысходная, несчастье,
Такое необычное, что мне
Ни жизнь, ни смерть не могут дать покоя.
Не спрашивайте, что со мной случилось:
Есть муки, слишком страшные для слов,
Есть пытки, для которых нет названья.
Орсино
Кто вам нанес такое оскорбленье?
Беатриче
Он носит имя страшное: отец.
Орсино
Не может быть...
Беатриче
Не может или может,
Об этом думать лишнее теперь.
Случилось, есть, боюсь, что будет снова,
Скажи мне, как избегнуть. Я хотела
Искать спасенья в смерти, - невозможно;
Мешает мысль о том, что ждет за гробом,
И мысль, что даже смерть сама не будет
Прибежищем от страшного сознанья
Того, что не искуплено. Ответь же,
Что делать?
Орсино
Обвини его! Закон
Отмстит за оскорбленье.
Беатриче
Горе мне!
Совет твой дышит холодом. Когда бы
Могла найти я слово, чтоб отметить
Преступное деяние того,
Кто был мне палачом; когда б решилась
Я этим словом вырвать, как ножом,
Из сердца тайну, служащую язвой
Для лучшей части сердца моего;
Когда б я все разоблачила, сделав
Из славы незапятнанной моей
Истасканный рассказ подлейших сплетниц,
Насмешку, бранный возглас, поговорку;
Когда бы все, что сделано не будет,
Я сделала, - подумай же о том,
Как силен золотой мешок злодея,
Как ненависть его страшна, как странен
Весь необычный ужас обвиненья,
Смеющийся над самым вероятьем
И чуждый человеческим словам, -
Едва встающий в шепоте трусливом,
В намеках омерзительных... О да,
Поистине прекрасная защита!
Орсино
Что ж, будешь ты терпеть?
Беатриче
Терпеть! Орсино,
В советах ваших очень мало прока.
(Отворачивается от него и говорит как бы сама с собою.)
Да, все должно быть решено мгновенно,
Исполнено мгновенно. Предо мной
Встают неразличимые туманы, -
Чт_о_ там за мысли черные растут?
За тенью тень, одна темнит другую!
Орсино
Ужели оскорбитель будет жить?
Торжествовать в позорном злодеянье?
И силою привычки повседневной
Заставит преступление свое
Соделаться твоей второй природой,
Пока не станешь ты совсем погибшей
И всей душой воспримешь дух того.
Что ты допустишь?
Беатриче (к самой себе)
Царственная смерть!
Ты, тень с двойным лицом! Судья единый!
Произноситель правых приговоров!
(Отходит в сторону, погруженная в свои мысли.)
Лукреция
О, если Божий гнев когда-нибудь,
Как гром, сходил отмстить...
Орсино
Не богохульствуй!
Святое Провиденье поручает
Земле Свою немеркнущую славу,
И беды, что нисходят на людей,
Оно дает сполна в людские руки:
Когда же преступленье наказать
Они не поспешают...
Лукреция
Что же делать,
Когда злодей, как наш палач, смеется
Над обществом, над властью, над законом,
Найдя закон в кармане у себя?
Когда нельзя воззвать к тому, что может
Заставить самых падших трепетать?
Когда несчастья, чуждые природе,
Так странны и чудовищны, что даже
Им верить невозможно? Боже мой!
Что делать, если те как раз причины,
В которых бы для нас должна возникнуть
Мгновенная и верная защита,
Преступнику дают торжествовать?
А мы несем - мы - жертвы! - наказанье
Сильней, чем понесет мучитель наш?
Орсино
Пойми: возмездье - там, где - оскорбленье,
Пойми, и в нас довольно будет силы,
Чтоб смыть позор.
Лукреция
Когда б могли мы знать,
Что мы отыщем верную дорогу,
Какую - я не знаю... Хорошо бы...
Орсино
То, чем он Беатриче оскорбил, -
Хоть это я угадываю смутно, -
Раскаяние делает бесчестьем,
Как долг, ей оставляет лишь одно -
Отмстить, найти дорогу к быстрой мести;
Вам - лишь один исход из этих бедствий;
Мне - лишь один совет...
Лукреция
Нам нет надежды,
Что помощь, воздаянье или суд
Найдем мы там, где с меньшею нуждою
Нашел бы их любой.
(Беатриче приближается.)
Орсино
Итак...
Беатриче
Орсино,
Прошу, ни слова, мать моя, ни слова,
Пока я говорю, откиньте прочь,
Как старые лохмотья, уваженье,
Раскаянье, и сдержанность, и страх,
Все узы повседневности, что с детства
Служили мне одеждой, а теперь
Явились бы злорадною помехой
Для высшего стремленья моего.
Как я сказала вам, со мной случилось
То, что должно остаться без названья,
Но что взывает голосом глухим
К возмездию. Возмездия за то,
Что было, и за то, что может снова
День ото дня позор нагромождать
В моей душе, грехом обремененной,
Пока она, окутанная тьмой,
Не станет тем, что даже вам не снится.
Молилась Богу я. Я говорила
С моей душой, и спутанную волю
Распутать удалось мне, наконец,
И знаю я, чт_о_ право, чт_о_ не право,
Ты друг мне или нет, скажи, Орсино?
Неверный или верный? Поклянись
Твоим спасеньем!
Орсино
Я клянусь - отныне
Отдать тебе, чем только я владею,
Мое уменье, силы и молчанье.
Лукреция
Вы думаете - мы должны найти
Возможность умертвить его?
Беатриче
И тотчас,
Найдя возможность, выполнить ее.
Быть смелыми и быстрыми.
Орсино
Равно
И крайне осторожными.
Лукреция
Законы,
Узнав, что мы виновники убийства,
Накажут нас бесчестием и смертью
За то, что сами сделать бы должны.
Беатриче
Пусть будем осторожными, но только
Скорей, скорей. Орсино, как нам быть?
Орсино
Я знаю двух свирепых отщепенцев,
Для них, что человек, что червь - одно.
Равны для них и честный и бесчестный,
По самому ничтожному предлогу
Они готовы каждого убить.
Таких людей здесь, в Риме, покупают.
Они нам нужны - что ж, - мы купим их.
Лукреция
Но завтра пред зарею Ченчи хочет
Нас увезти к пустынному утесу
Петрелла в Апулийских Аппенинах.
И если только он туда придет...
| |
| Просмотров: 268 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры