| Главная » Книги |
Бальмонт Константин Дмитриевич - Перси Биши Шелли. Ченчи, Страница 10
Бальмонт Константин Дмитриевич - Перси Биши Шелли. Ченчиify">
Марцио
Что?
Олимпио
Вы звали нас?
Беатриче
Когда?
Олимпио
Сейчас.
Беатриче
Мы? Звали?
Я спрашиваю, кончено ли все?
Олимпио
Его убить не смеем мы, он стар,
Он спит глубоким сном, он сед, и брови
Неспящие нахмурены, и руки
Скрестил он на встревоженной груди,
И сон его меня обезоружил.
О, нет! О, нет! Убить его нельзя!
Марцио
Но я смелее был и, осуждая
Олимпио, сказал ему, чтоб он
Терпел свои обиды до могилы,
Мне одному награду предоставив.
И вот уже мой нож почти резнул
Открытое морщинистое горло,
Как вдруг старик во сне пошевельнулся,
И я услышал: "Господи, внемли
Отцовскому проклятью! Ведь Ты же
Отец нам всем". И тут он засмеялся.
И понял я, что этими устами
Дух моего покойного отца
Проклятье изрекает, и не мог я
Его убить.
Беатриче
Злосчастные рабы!
Нет мужества в душонках ваших жалких.
Чтоб человека спящего убить.
Откуда же вы храбрости набрались,
Чтоб, дела не свершив, сюда прийти?
Позорные изменники и трусы!
Да эта совесть самая, что в вас
Гнездится лишь для купли и продажи
Или для низкой мести, есть увертка!
Она спокойно спит во время тысяч
Невидных ежедневных преступлений;
Когда же нужно дело совершить,
В котором жалость будет богохульством...
Да что тут!
(Выхватывает кинжал у одного из них и
поднимает его в воздухе.)
Если б даже ты посмел
Всем рассказать, что я отцеубийца,
Я все ж его должна убить! Но только
Переживете вы его немного!
Олимпио
Остановись, во имя Бога!
Марцио
Я
Сейчас пойду убить его!
Олимпио
Отдай мне
Кинжал, и мы твою исполним волю.
Беатриче
Бери! Ступай! Чтоб живо возвратиться!
(Олимпио и Марцио уходят.)
Как ты бледна! Мы делаем лишь то,
Чего не сделать было б преступленьем.
Лукреция
О, если бы это было уже в прошлом!
Беатриче
Вот в этот самый миг в твоей душе
Проходят колебанья и сомненья,
А мир уж перемену ощутил.
Пожрали ад и тьма то испаренье,
Что ими было послано смутить
Сиянье жизни. Вот уж мне как будто
Отраднее дышать: в застывших жилах
Струится кровь свободней. Тсс!
(Входят Олимпио и Марцио.)
Он...
Олимпио
Мертв!
Марцио
Чтобы следов кровавых не осталось,
Его мы задушили, и потом
В тот сад, что под балконом, сошвырнули
Отяжелевший труп, - как будто он
Упал случайно.
Беатриче
(отдавая им кошелек с деньгами)
Вот берите деньги
И поскорей отсюда уходите.
И так как ты, о Марцио, смутился
Лишь тем, что дух мой в трепет повергало,
Возьми вот эту мантию.
(Надевает на него богатую мантию.)
Ее
Носил мой дед во дни своих успехов,
Когда будил он зависть: пусть же все
Твоей судьбе завидуют. Ты был
Орудием святым в деснице Бога.
Живи, преуспевай и, если есть
На совести твоей грехи, раскайся!
В том, что теперь ты сделал, - нет греха.
(Слышен звук рога.)
Лукреция
Чу! Замковый сигнальный рог. О Боже!
Звучит он словно зов на Страшный Суд.
Беатриче
Какой-то гость не вовремя приехал.
Лукреция
Подъемный мост опущен; во дворе
Я слышу стук копыт. Скорей, спасайтесь!
(Уходят Олимпио и Марцио.)
Беатриче
Уйдем к себе, и притворимся, будто
Мы спим глубоким сном, да, впрочем, мне
Навряд ли даже надо притворяться;
Тот дух, что этим телом властно правит,
Мне кажется так странно-безмятежным,
Что я усну невозмутимым сном:
Все зло теперь окончилось навеки.
(Уходят.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Другая комната в замке. Входит с одной стороны, легат Савелла, в
сопровождении слуги, с другой - Лукреция и Бернардо.
Савелла
Синьора, да послужит извиненьем
Мой долг перед Святейшеством его,
Что я теперь покой ваш нарушаю
В такой неподходящий час: я должен
Иметь беседу тотчас с графом Ченчи.
Он спит?
Лукреция
(с торопливым смущением)
Наверно, спит, но я прошу вас
Ночной его покой не возмущать;
Пусть он поспит, не то случится худо, -
Он вспыльчивый и злобный человек.
Он должен этой ночью спать и видеть
В жестоких снах свирепый ужас ада.
Пусть только день забрезжит, и тогда...
(В сторону.)
О, я изнемогаю!
Савелла
Мне прискорбно,
Что я вам доставляю беспокойство,
Но должен граф немедля дать ответ
На целый ряд важнейших обвинений,
И в этом цель приезда моего.
Лукреция
(с возрастающим беспокойством)
Но разбудить его я не посмею,
И кто бы мог - не знаю никого я;
Будить змею опасно, - не змею,
А труп, в котором спит свирепый демон.
Савелла
Мне ждать нельзя, мои мгновенья здесь
Сосчитаны. И если никого
Здесь нет, кто разбудить его посмел бы,
Я сам пойду будить его.
Лукреция
(в сторону)
О, ужас!
Отчаянье!
(К Бернардо.)
Бернардо, проводи же
Посланника Святейшества его
В ту комнату, где твой отец.
(Савелла и Бернардо уходят.)
(Входит Беатриче.)
Беатриче
То вестник,
Прибывший, чтоб виновного схватить,
Уже теперь стоящего пред Богом,
С Его неотвергаемым судом.
Соединясь в согласном приговоре,
Нас оправдали Небо и Земля.
Лукреция
О, ужас нестерпимый! Если б только
Он был в живых! Я слышала сейчас,
Когда они все мимо проходили,
Шепнул один из свиты, что легат
Имеет полномочие от Папы
Немедленно казнить его. Так, значит,
Путем законным все произошло бы,
За что теперь мы дорого заплатим.
Вот-вот, они обыскивают крепость,
Они находят труп, и подозренье
Диктует им, где истина; потом
Тихонько совещаются, что делать;
Потом воскликнут громко: "Это - вы!"
О, ужас! Все открылось!
Беатриче
Мать моя,
Что сделано разумно, то прекрасно.
Будь столь же смелой, как ты справедлива.
И было бы ребячеством бояться, -
Когда спокойна совесть, - что другие
Узнают то, что сделано тобой,
С пугливостью смотреть, в лице меняясь,
И этим обнажать, что хочешь скрыть.
Себе лишь верной будь и, кроме страха,
Не бойся ничего, другого нет
Свидетеля, а если б он явился, -
Что прямо невозможно, - если б вдруг
Возникло что-нибудь не в нашу пользу,
Мы можем подозренье ослепить
Таким правдоподобным удивленьем,
Такою оскорбленностью надменной,
Какая невозможна для убийц.
Что сделано, то нужно было сделать, -
И что мне до другого! Я как мир,
Как свет, лучи струящий по вселенной,
Как землю окруживший вольный воздух,
Как твердый центр всех миров. Что будет,
Меня волнует так же, как скалу
Бесшумный ветер.
(Крик внутри покоев и смятенье.)
Смерть! Убийство! Смерть!
(Входят Бернардо и Савелла.)
Савелла
(обращаясь к своей свите)
Весь замок обыскать и бить тревогу;
У выходных ворот поставить стражу,
Чтоб все остались в замке!
Беатриче
Что случилось?
Бернардо
Не знаю, как сказать: отец наш мертв!
Беатриче
Как? Мертв? Он только спит. И ты ошибся,
Мой милый брат; он крепко-крепко спит.
И тихий сон его подобен смерти.
Не странно ли: мучитель может спать!
Но он не мертв?
Бернардо
Он мертв! Убит!
Лукреция
(в крайнем возбуждении)
Нет, нет!
Он не убит, хотя, быть может, умер.
Ключи от этих комнат у меня.
Савелла
А! Вот как!
Беатриче
Монсиньор, простите нас.
Но мы должны уйти: ей очень худо;
Как видите, она изнемогает
От ужаса подобных испытаний.
(Лукреция и Беатриче уходят.)
Савелла
Не можете ли вы кого-нибудь
В убийстве заподозрить?
Бернардо
Я не знаю,
Что думать.
Савелла
Может быть, вы назовете
Кого-нибудь, кто в смерти графа Ченчи
Имел бы интерес?
Бернардо
Увы, не в силах
Назвать хоть одного, кто не имел бы;
Имеют все, особенно же те,
Кто горше всех скорбит о происшедшем:
Моя сестра, и мать, и сам я.
Савелла
Странно!
Есть знаки несомненные насилья.
Труп старика нашел я, в лунном свете,
Висящим под окном его же спальни,
Среди ветвей сосны; упасть не мог он, -
Он весь лежал бесформенною кучей.
Следов кровавых, правда, нет. Прошу вас, -
Для чести дома вашего так важно,
Чтоб выяснилось все, - скажите дамам,
Я их прошу пожаловать сюда.
(Бернардо уходит.)
(Входит стража и вводит Марцио.)
Стража
Вот, одного поймали!
Офицер
Монсиньор,
Мы этого злодея и другою
Наш 
| |
| Просмотров: 230 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры