Шекспир Вильям - Король Генрих V

p;        Тутъ цѣлый хоръ; истор³й пропасть; жарятъ

             Со всѣхъ сторонъ; рабы Господни гибнутъ.

                   Но мечъ и щитъ -

                   Кровавый видъ -

                   Добудутъ славу намъ!

  

   Мальчикъ. Ахъ, сидѣть бы теперь въ кабачкѣ въ Лондонѣ! Всю свою славу отдалъ бы за кружку пива да безопасность.

  

                       Пистоль.

  

             Когда-бъ лишь захотѣть,

             Чтобъ въ Лондонъ улетѣть -

             И я-бъ порхнулъ туда!

  

                       Mальчикъ.

  

             Вотъ это вѣрно,

             Нелицемѣрно,

             Какъ пѣнье птицъ въ вѣтвяхъ.

  

   Флюелленъ. Ахъ, вы зопаки! На проломъ! Впередъ! Бездѣльники! Вы не шелаете? (Гонитъ ихъ).

  

                       Пистоль.

  

             О, пощади, велик³й предводитель,

             Ничтожныхъ смертныхъ! Побори свой гнѣвъ!

             Преодолѣй свой гнѣвъ, геройск³й мужъ!

             Умѣрь свой гнѣвъ, велик³й вождь! Пощады,

             Великодушный, добрый, славный, милый!

  

   Нимъ. Славная истор³я!- Ваша честь       влопалась въ скверную истор³ю!

  

   Мальчикъ. Какъ я ни зеленъ, а pacкусилъ эту тройку хвастуновъ.- Я одинъ угождаю имъ всѣмъ троимъ, а вотъ они такъ всѣ трое не угодили бы мнѣ одному; изъ такихъ трехъ бездѣльниковъ не выкроишь и одного молодца. У Бардольфа сердце куриное, а носъ орлиный, ну онъ и нюхаетъ порохъ, а драться не смѣетъ. У Пистоля языкъ острый, а мечъ тупой, вотъ онъ и работаетъ языкомъ, а меча не трогаетъ. Нимъ слыхалъ, что молчаливый - храбрѣйш³й, и воздерживается даже отъ Отче Нашъ, чтобы не прослыть трусомъ; а только, если онъ и мало говоритъ худого, такъ немного и дѣлаетъ хорошаго; никому въ жизни еще не раскроилъ башки, кромѣ себя самого, - объ косякъ, въ пьяномъ видѣ. Воруютъ и тащатъ они все, что подъ руку попадется, и говорятъ, что это военная добыча.- Бардольфъ разъ стянулъ футляръ отъ лютни и тащилъ его цѣлыхъ двѣнадцать лье, чтобы продать за три полупенса. Нимъ и Бардольфъ даже побратались, чтобы воровать сообща, и въ Калэ стащили грѣлку съ углями. Сейчасъ видно, что теплые ребята! Они и меня не прочь бы пр³охотить хозяйничать въ чужихъ карманахъ, да это не по мнѣ. Перекладывать изъ чужого кармана въ свой, по моему, значитъ обкрадывать собственную честь. Нѣтъ, надо мнѣ поискать другой службы; мой желудокъ не перевариваетъ ихъ гнусностей; стошнитъ.

  

  

   Гоуеръ. Капитанъ Флюелленъ! Поспѣшите къ подкопу, Герцогъ Глостеръ желаетъ поговорить съ вами.

   Флюелленъ. Къ подкопу? Скашите герцогу, худо идти къ подкопу; онъ, снаете, веденъ пезъ правилъ, не довольно глюпоко; непр³ятель, понимаете, - и скашите это герцогу,- салошилъ контромину на четыре ярда глупше. Господи ²исусе! Право, я думаю, онъ всорветъ насъ всѣхъ на восдухъ, ешели не пудетъ дано лючшихъ распоряшен³й.

   Гоуеръ. Осаду ведетъ герцогъ Глостеръ, а онъ во всемъ слушается одного ирландца, по моему, весьма храбраго человѣка.

   Флюелленъ. Капитэнъ Макъ-Моррисъ, да?

   Гоуеръ. Да, да.

   Флюелленъ. Господи ²исусе! Это перв³й озелъ въ м³рѣ Пошьемъ! Я докашу ему это прямо въ лицо. Онъ змыслитъ военное искусство, осопенно римское военное искусство, не польше щенка.

   Гоуеръ. А, вотъ онъ самъ и съ нимъ шотландск³й капитанъ Джэми.

   Флюелленъ. Капитэнъ Дшэми храбр³й воинъ это такъ, и имѣетъ поснан³я въ древнемъ военномъ искусствѣ, насколько я понимаю его диспосиц³и. Онъ мошетъ стоять на своихъ аргументахъ не хуше любого воина - на счетъ древняго военнаго искусства.

   Джэми. Здорово, капитанъ Флюелленъ!

   Флюелленъ. Господи васъ плагослови, допрѣйш³й капитэнъ Дшэми!

   Гоуеръ. Ну, что-же капитанъ Макъ-Моррисъ? Подкопъ оставленъ? Солдаты бросили работы?

   Макъ-Моррисъ. Ахъ, ²езусъ! Худо, очень худо! Работы брошэны, трубятъ къ ретирадѣ. Клянусь моей рукой и душой отца моего, работы велись сквэрно и брошэны. Не то я взорвалъ бы городъ заразъ. Охъ, худо дѣло, худо! Вотъ вамъ рука моя - худо!

   Флюелленъ. Капитэнъ Макъ-Моррисъ, я пуду прозить васъ удостоить меня имѣть со мною маленьк³й диспутъ касательно военнаго искусства, римскаго военнаго искусства, въ видѣ аргумэнтац³ии друшеской песѣды, част³ю, дапы я могъ укрѣпить свое мнѣн³е, част³ю дапы укрѣпить мои всгляды касательно военной диссиплины. Вотъ мой пунктъ.

   Джэми. Вотъ добре! И я васъ послухаю, да съ позволенья и самъ вверну словечко при случаѣ, ей Богу!

   Макъ-Моррисъ. Не мѣсто и не часъ для диспутовъ! День такой жарк³й, дѣло жаркое, король и герцоги кипятъ! Не мѣсто и не часъ! Сейчасъ штурмъ, трубы призываютъ до бреши, а мы тутъ раздобариваемъ. ²езусъ! Стыдъ, срамъ! Срамъ стоять безъ дѣла! Вотъ моя рука - срамъ! Сколько головъ можно срубить, сколько дѣла сдѣлать, а ничего не дѣлаемъ! ²езусъ!

   Джэми. Ну, я-то, убей меня Богъ, дюже поработаю, пока закрою очи, коли не сразу меня ухлопаютъ. Поработаю, сколь будетъ мочи, покажу вамъ свое молодечество! А, ей Богу, послухалъ бы вашего спору!

   Флюелленъ. Капитэнъ Макъ-Моррисъ! Я полагаю, видите, съ вашего посволен³я, что не мног³е изъ вашей нац³и...

   Макъ-Моррисъ. Изъ моей нац³и? Кто смѣетъ болтать о моей нац³и? То развѣ блудная, подлая, низкая нац³я?

   Флюелленъ. Видите, ешели вы пудете принять дѣло не такъ, а иначе, капитэнъ Макъ-Моррисъ, то я могу полагать, что вы откасываете мнѣ въ увашен³и, которымъ по всѣмъ правиламъ обясаны мнѣ; я такой-ше честн³й, храпр³й воинъ, какъ вы, и не уступаю вамъ ни въ снан³и военной диссиплины, ни въ происхошден³и, ни въ прочихъ частностяхъ.

   Макъ-Моррисъ. Не вѣдаю, такой-ли вы храбрый, какъ я; зато и пощупаю вамъ голову саблей!

   Гоуеръ. Господи! Вы не поняли другъ друга.

   Джэми. Вотъ, лихо!

   Гоуеръ. Изъ крѣпости трубятъ къ переговорамъ.

   Флюелленъ. Капитэнъ Макъ-Моррисъ, я докашу вамъ, когда представляется слючай, что снаю военное искусство, и засимъ кончаю.

  

  

                       Король Генрихъ.

  

             Ну, что-же комендантъ? На что рѣшился?

             Въ послѣдн³й разъ ведемъ переговоры;

             Сдавайтесь-же! Иль, если вы въ своей

             Надменности желаете погибнуть,

             Сопротивляйтесь до конца! Но знайте,

             Какъ вѣрно то, что воинъ я,- а я

             Себѣ не нахожу вѣрнѣй названья -

             Такъ вѣрно то, что, если мнѣ придется

             Возобновить атаку, разорю я

             Полуразрушенный Гарфлёръ до тла!

             Закроется для васъ дверь милосердья,

             И пусть тогда безжалостный и грубый

             Солдатъ, съ руками по-локоть въ крови,

             И съ совѣстью, вмѣстительной какъ адъ,

             Свирѣпствуетъ во всю; пусть коситъ вашихъ

             Дѣтей и дѣвъ цвѣтущихъ, какъ траву!

             Пускай война, облекшись въ дымъ и пламя,

             Какъ самъ князь тьмы, съ запятнаннымъ лицомъ,

             Чинитъ неистовства, что неразлучны

             Бываютъ съ грабежомъ и разрушеньемъ,-

             Какое дѣло мнѣ? Виной вы сами!

             Пусть вашихъ дѣвъ невинныхъ осквернитъ

             Руками жадными, дыханьемъ жгучимъ

             Насил³е! Я буду ни при чемъ!

             Какой уздой стремительный разбѣгъ

             Разнузданныхъ страстей сдержать? Приказы

             И увѣщан³я, когда солдаты

             Опьянены кровавою расправой

             И грабежомъ, безплодны, какъ безплоденъ

             Остался-бъ мой приказъ Лев³аѳану

             На сушу выползти. Такъ пожалѣйте,

             Защитники Гарфлёра, городъ свой

             И мирныхъ жителей, пока не поздно,

             Пока я полный властелинъ надъ войскомъ,

             И милости вѣяньемъ прохладно-кроткимъ

             Еще очистить въ силахъ душный воздухъ,

             Предотвратить нависшую грозу

             Насил³й, грабежей, уб³йствъ, пожаровъ!

             Не то - увидите окровавленныхъ

             И ослѣпленныхъ яростью солдатъ,

             Руками грязными сквернящихъ косы

             Роскошныя несчастныхъ вашихъ дщерей;

             Увидите, какъ повлекутъ они

             За бороды сѣдыя вашихъ дѣдовъ,

             Чтобъ черепъ имъ о стѣны разможжить;

             Увидите на копья поднятыхъ

             Нагихъ дѣтей, и матерей безумныхъ,

             Чьи вопли будутъ раздирать сводъ неба,

             Какъ вопли женъ еврейскихъ по младенцамъ,

             Убитымъ Иродомъ жестокосердымъ.-

             Ну, что-жъ теперь, вы городъ мнѣ сдаете,

             Иль гибели дождаться предпочтете?

  

                       Комендантъ.

  

             Намъ не на что надѣяться отнынѣ:

             Дофинъ, къ которому мы посылали

             За помощью, отвѣтилъ, что не въ силахъ

             Столь грозную осаду снять. Сдаемъ

             Тебѣ, велик³й государь, нашъ городъ

             И милости твоей себя ввѣряемъ.

             Вступай въ Гарфлёръ! Мы сами и все наше

             Имущество въ твоемъ распоряженьи;

             Противиться мы болѣе не въ силахъ.

  

                       Король Генрихъ.

  

             Откройте ворота!- Гарфлёръ займите,

             Любезный дядя Эксетеръ, немедля

             И укрѣпитесь въ немъ съ своимъ отрядомъ.

             Пощада, милость всѣмъ! А что до насъ,-

             Зима близка, среди солдатъ болѣзни,-

             Мы отправляемся назадъ въ Калэ.

             У васъ въ Гарфлёрѣ до утра гостями

             Пробудемъ мы, а тамъ,- простимся съ вами!

  

  

   Екатерина. Alice, tu as êtê en Angleterre, et tu parles bien le language.

   Алиса. Un peu, madame.

   Екатерина. Je te prie m'enseignez; il faut, que j'apprenne а parler. Comment appellez-vous la main en Anglois?

   Алиса. La main? Elle est appellêe рука.

   Екатерина. Рука. Et les doigts?

   Алиса. Les doigts? Ma foi, j'oublie les doigts; mais je me souviendrai. Les doigts? Je pense, qu'ils sont appelês пальцы; oui, пальцы.

   Екатерина. La main-рука; les doigts - пальци. Je pense, que je suis le bon êcolier; j'ai gagnê deux mots d'Anglois vitement. Comment appellez-vous les ongles?

   Алиса. Les ongles? Nous les appelions ногти.

   Екатерина. Нокти. Ecoutez; dites moi, si je parle bien: рука, пальци et нокти.

   Алиса. C'est bien dit, madame; il est fort bon Anglois.

   Екатерина. Dites moi l'Anglois pour le bras.

   Алиса. Плечо, madame.

   Екатерина. Et le coude?

   Алиса. Локоть.

   Екатерина. Лёкоть. Je m'en fais la rêpêtition de tous les mots, que vous m'avez appris dès а prêsent.

   Aлисa. Il est trop difficile, madame, comme je pense.

   Екатерина. Excusez-moi, Alice, êcoutez: рука, пальци, нокти, la-côte.

   Алиса. Локоть, madame.

   Екатерина. О, Seigneur Dieu, je m'en oublie! Лекоть. Comment, appellez-vous la joue?

   Алиса. Щека, madame.

   Екатерина. Чека. Et l'oeil?

   Алиса. Глазъ.

   Екатерина. Глясъ. La joue - чека, l'oeil - глясъ.

   Алиса. Oui. Sauf votre honneur, en vêritê, vous prononcez les mots aussi droit que les natifs d'Angleterre.

   Екатерина. Je ne doute point d'apprendre, par la grâce de Dieu, et en peu de temps.

   Алиса. N'avez vous pas dêjа oubliê ce que je vous ai enseignê?

   Екатерина. Non, je rêciterai а vous promptement: рука, пяльци...

   Алиса. Пальцы. madame.

   Екатерина. Палици, нокти, лёкоть, чека, лясъ.

   Алиса. Sauf votre honneur - глазъ.

   Екатерина. Ainsi dis-je: глясъ. Comment appellez-vous le fiancê et la bague?

   Алиса. Женихъ, madame, et кольцо.

   Екатерина. Gênisse et caleèons! O, Seigneur Dieu! Ce sont mots de son mauvais, corruptible, gros et impudique, et non pour les dames d'honneur d'user; je ne voudrais prononcer ces mots devant les seigneurs de France pour tout le monde. Il faut: женисъ et кальсонъ nêanmoins. Je rêciterai une autre fois ma leзon ensemble: рука, пальци, нокти, лёкотъ, чека, глясъ, женисъ, кальсонъ.

   Алиса. Excellent, madame!

   Екатерина. C'est assez pour une fois; allons nous а diner.

  

                       Король Карлъ.

  

             Я знаю, онъ теперь уже за Соммой.

  

                       Коннэтабль.

  

             Но если и теперь съ нимъ не сразимся,

             Мы не жильцы во Франц³и! Тогда

             Ужъ лучше прямо намъ уйти, оставивъ

             И виноградники и нивы наши

             Въ добычу варварамъ!

  

                       Дофинъ.

  

                       О, Dieu vivant!

             Такъ отпрыски отъ нашего-же корня,

             Ублюдки сладострастныхъ нашихъ предковъ,

             Тѣ черенки, что ими привиты

             Неблагородному дичку, подымутъ

             Главы свои до облаковъ и будутъ

             На тѣхъ, кто ихъ привилъ, смотрѣть надменно!

  

                       Герцогъ Бурбонск³й.

  

             Mort de ma vie! Норманск³е ублюдки!

             Нѣтъ, если имъ не преградятъ дороги,

             Я герцогство свое продамъ, чтобъ жалк³й,

             Мужицк³й дворъ купить на Альб³онѣ -

             Клокѣ земли, заброшенномъ въ углу!

  

                       Коннэтабль.

  

             Dieu de batailles! И гдѣ набраться было

             Такого пыла имъ въ своемъ туманномъ,

             Сыромъ отечествѣ, подъ хмурымъ небомъ,

             Откуда солнце блѣдное глядитъ

             Почти со злобой на землю и взглядомъ

             Мертвитъ ея плоды? Ужели можетъ

             Ихъ варево изъ ячменя съ водою,

             То пойло для разбитыхъ жалкихъ клячъ,

             Холодную ихъ кровь воспламенять

             Такимъ геройствомъ, что предъ нею наша

             Живая кровь, согрѣтая виномъ,

             Замерзшей кажется?- За честь отчизны!

             Довольно намъ висѣть, какъ ледяныя

             Сосульки на домахъ, когда народъ,

             Что холоднѣе насъ, разгоряченный

             Отвагой юности, шагаетъ въ потѣ

             Лица по пажитямъ богатымъ нашимъ,

             Лишь храбростью своихъ владѣльцевъ бѣднымъ!

  

                       Дофинъ.

  

             Parole d'honneur! Посмѣшищемъ мы станѣмъ

             Для нашихъ дамъ! Онѣ ужъ говорятъ,

             Что не мужчины мы, и что готовы

             Онѣ отдаться бравымъ англичанамъ,

             Чтобъ поколѣн³емъ бастардовъ храбрыхъ

             Отчизну обновить!

  

                       Герцогъ Бурбонск³й.

  

                       И посылаютъ

             Насъ въ Англ³ю давать уроки танцевъ,-

             Вся наша сила-де у насъ въ ногахъ,

             И мастера показывать мы пятки!

  

                       Король Карлъ.

  

             Гдѣ Монжуа, герольдъ? Немедля пусть

             Доставитъ Англ³и нашъ грозный вызовъ!

             Пора! Воспряньте, принцы, и ударьте

             На англичанъ съ отвагой, жаждой славы,

             Отточенной острѣе, чѣмъ мечи!-

             Шарль де ля Брэ, нашъ славный коннэтабль,

             Вы, герцоги Бурбонск³й, Орлеанск³й,

             Берр³йск³й, Алансонск³й и Брабантск³й,

             Бургундск³й и Бордосск³й; Шатильонъ,

             Рамбюръ, Бомонъ, Гранпрэ, Руси, Фуа,

             Бусико, Водемонъ, Шаролуа,

             Лестраль и Фоконбергь, всѣ принцы, графы,

            &nbs