Шекспир Вильям - Король Генрих V

  

   Источник: Шекспиръ В. Полное собран³е сочинен³й / Библ³отека великихъ писателей подъ ред. С. А. Венгерова. Т. 2, 1902.

  

  

  

   Время сочинен³я этой пьесы опредѣляется прологомъ къ 5-му дѣйств³ю, гдѣ описывается, какъ лондонск³е граждане встрѣчаютъ короля, возвращающагося послѣ побѣды при Азенкурѣ.

   Въ этихъ стихахъ указывается на графа Эссекса, который усмирялъ возстан³е въ Ирланд³и съ 27 марта по 28 сентября 1599 г. Слѣдовательно, "Генрихъ V" былъ написанъ и, по всей вѣроятности, представленъ осенью этого года. Въ августѣ 1600 г. появилось первое издан³е пьесы, въ четверть листа, исполненное, какъ полагаютъ, какимъ-нибудь книгопродавцемъ безъ соглас³я автора, подъ заглав³емъ: "Лѣтописная истор³я о Генрихѣ Пятомъ, съ сражен³емъ, происходившимъ при Эджинъ Кортѣ во Франц³и. Съ участ³емъ прапорщика Пистоля. Какъ она нѣсколько разъ была играна слугами достопочтеннаго Лорда Камергера". Это издан³е было затѣмъ перепечатано въ 1602 и 1608 гг. Мнѣн³е о томъ, что оно вышло безъ вѣдома Шекспира и помимо его воли, основывается на небрежной передачѣ въ издан³яхъ 1600-1608 гг. текста пьесы, подвергшагося здѣсь значительнымъ искажен³ямъ и сокращен³ямъ, устраненнымъ только въ первомъ in folio 1623 г. Въ упомянутыхъ издан³яхъ въ 4-ку текстъ пьесы является не только въ искаженномъ видѣ, но и сокращенъ почти на половину: такъ, напр., выпущены всѣ прологи и пр. Въ издан³и 1623 г., въ которомъ пьеса явилась уже въ полномъ видѣ, она носитъ назван³е: "Жизнь Генриха V".

   По содержан³ю своему, эта хроника стоитъ въ тѣсной связи съ обѣими частями "Генриха IV" и представляетъ дальнѣйшее развит³е характера главнаго дѣйствующаго лица или, лучше сказать,- превращен³е прежняго безпутнаго "принца Галя", проводившаго время въ попойкахъ и разныхъ ночныхъ приключен³яхъ съ Фальстафомъ и его свитой,- въ идеальнаго короля-рыцаря, храбраго воителя и мудраго государя. Фальстафъ, который, какъ видно изъ эпилога къ "Генриху IV", долженъ былъ опять явиться на сцену въ этой новой пьесѣ, исключенъ изъ числа дѣйствующихъ лицъ при окончательной ея обработкѣ; мы слышимъ только разсказъ о смерти толстаго рыцаря отъ кабатчицы Куикли, успѣвшей уже выйти замужъ за бывшаго его собутыльника Пистоля. Вообще, память о Фальстафѣ сохраняется въ новой пьесѣ лишь настолько, насколько это нужно для того, чтобы зритель не забывалъ о прежнемъ принцѣ Генрихѣ.

   Весь интересъ разбираемой нами пьесы заключается въ томъ, что она представляетъ дальнѣйшее развит³е характера героя. Развернувъ передъ нами, въ первой части "Генриха IV" беззаботную юность принца Галя, показавъ, во второй части, какъ съ приближен³емъ болѣе зрѣлаго возраста принцъ мало по малу становится серьезнымъ, мыслящимъ человѣкомъ, поэтъ изображаетъ, наконецъ, въ лицѣ короля Генриха V, свой высок³й идеалъ государя, одареннаго всѣми наиболѣе привлекательными качествами,- храбростью, мудростью, умѣренностью, простотою и справедливостью. Устами прелатовъ, разсуждающихъ въ первой сценѣ о королѣ, Шекспиръ высказываетъ, что мы должны искать естественныхъ причинъ этой чудесной перемѣны характера принца именно въ той мало обѣщавшей школѣ, въ которой воспитался этотъ, повидимому, вовсе не воспитанный человѣкъ. Тамъ образовалась въ немъ эта многосторонность, которой теперь всѣ удивляются и вслѣдств³е которой онъ легко справляется со всякими дѣлами, и духовными, и свѣтскими, и въ кабинетѣ, и на полѣ сражен³я. Теперь онъ уже не тратитъ на пустяки время, ставшее для него драгоцѣннымъ, а взвѣшиваетъ его до послѣдняго зерна; теперь онъ на свою страстную, порывистую натуру набросилъ узду кротости и милости, и даже непр³ятели начинаютъ догадываться, что его прежняя безпорядочность была только маской, которая подъ видомъ глупости скрывала умъ и характеръ. Въ первой же сценѣ, гдѣ мы встрѣчаемся съ королемъ Генрихомъ, онъ разсуждаетъ со своими совѣтниками о войнѣ съ Франц³ей. Всѣ одушевлены мыслью объ этомъ славномъ предпр³ят³и, всѣ сослов³я въ героическомъ единодуш³и одинаково преданы королю; его родственники, дядя и братья, и все дворянство одинаково побуждаютъ его къ войнѣ; духовенство даетъ ему огромную денежную ссуду, какой не давало ни одному изъ его предшественниковъ; всѣ вспоминаютъ о героическихъ временахъ Эдуардовъ и убѣждаютъ Генриха возобновить ихъ подвиги; всѣ проникнуты мужествомъ и самыми лучшими намѣрен³ями. Даже Бардольфъ, Нимъ и Пистоль,- и тѣ охвачены общимъ патр³отическимъ подъемомъ чувствъ и готовы отправиться въ походъ противъ общаго непр³ятеля. Ирландцы, возставш³е противъ Ричарда II, вал³йцы и шотландцы, съ которыми приходилось бороться Генриху IV,- всѣ теперь являются какъ земляки въ войскѣ англ³йскаго короля. Измѣна нѣсколькихъ подкупленныхъ дворянъ оказывается совершенно безсильною...

   Война съ Франц³ей является слѣдств³емъ той политики, которую внушилъ своему сыну умирающ³й король Генрихъ IV. Къ этой войнѣ молодого государя влечетъ не только сознан³е своего права и основательности своихъ притязан³й, но и честолюб³е, побуждающее его загладить великими подвигами ту праздность, какою отличалась его молодость. Онъ говоритъ, что истор³я должна во весь голосъ трубить объ его дѣян³яхъ,- иначе пусть его кости будутъ погребены въ недостойной урнѣ, на которой не будетъ никакой надписи. Высокомѣрное презрѣн³е со стороны непр³ятеля и его насмѣшливый намекъ на буйно проведенную Генрихомъ молодость еще болѣе возбуждаютъ воинственный пылъ короля. "Въ бурные дни моей молодости, говоритъ онъ, - я не высоко чтилъ бѣдный тронъ Англ³и; но когда я сяду на мой тронъ во Франц³и, то я окажу должную честь моему зван³ю и явлюсь королемъ въ такомъ блескѣ, что вы всѣ ослѣпнете!" Но въ то же время Генрихъ является и совершенно простымъ, всѣмъ доступнымъ человѣкомъ: въ его обхожден³и съ людьми часто проглядываетъ прежняя привычка къ безцеремонному обществу, хотя онъ и умѣетъ при этомъ сохранять все свое королевское достоинство. Рядомъ съ воинственною возбужденностью мы видимъ у него полное спокойств³е и хладнокров³е, рядомъ съ царственно-героическимъ на-строен³емъ духа - проявлен³я простой мѣщанской натуры, одаренной свѣжимъ юморомъ и свѣтлымъ взглядомъ на жизнь.

   Главнымъ источникомъ для изображен³я историческихъ событ³й служила Шекспиру извѣстная хроника Голиншеда. Отчасти онъ пользовался также и старинной пьесой: "3наменитыя побѣды Генриха V". Историческ³е факты переданы у Шекспира вполнѣ согласно съ источниками. Король Генрихъ V царствовалъ съ 1413 по 1422 гг. Въ самомъ началѣ своего царствован³я онъ предпринялъ тотъ смѣлый завоевательный походъ во Франц³ю, который и служитъ содержан³емъ и предметомъ патр³отическаго прославлен³я въ пьесѣ Шекспира. Поводомъ къ этой войнѣ послужили притязан³я англ³йскаго короля на французск³й престолъ,- притязан³я, основанныя на мотивахъ, которые въ наше время представляются болѣе, чѣмъ сомнительными, но въ средн³е вѣка, - да и во времена Шекспира,- признавались вполнѣ достаточными. Во Франц³и дѣйствовалъ старый салическ³й законъ, исключавш³й женскую лин³ю отъ престолонаслѣд³я. Но, какъ передаетъ лѣтописецъ Холлъ, живш³й въ царствован³е Елизаветы, англ³йское духовенство всегда возражало противъ этого закона и доказывало права Генриха на французскую корону, такъ какъ прадѣдъ Генриха, король Эдуардъ III, былъ сыномъ Изабеллы, дочери французскаго короля Филиппа Красиваго; къ ея то потомкамъ, по мнѣн³ю англичанъ, и долженъ былъ перейти французск³й престолъ съ прекращен³емъ, за смертью Карла IV, мужской лин³и Капетинговъ, между тѣмъ какъ въ дѣйствительности французскимъ королемъ сдѣлался не родной племянникъ Карла Эдуардъ III, а двоюродный племянникъ - Филиппъ VI Валуа. Правда, впослѣдств³и Эдуардъ III, по торжественному мирному договору въ Бретиньи, отказался не только отъ своихъ притязан³й на французскую корону, но и отъ своихъ правъ на давнишн³я вассальныя владѣн³я Плантагенетовъ во Франц³и, - на Норманд³ю, Турэнь, Анжу, Мэнъ и пр.- взамѣнъ крупнаго денежнаго вознагражден³я со стороны Франц³и; но этотъ договоръ былъ уничтоженъ позднѣйшими войнами и, въ сущности, никогда не исполнялся. Во владѣн³и англичанъ все еще оставалось во Франц³и нѣсколько укрѣпленныхъ городовъ, какъ напр. Калэ, Байонна, Бордо. Въ царствован³е Ричарда II и Генриха IV внутренн³я междоусоб³я въ самой Англ³и препятствовали предпринять что либо противъ сосѣдняго королевства, и взаимныя отношен³я между Англ³ей и Франц³ей были, въ сущности, похожи скорѣе на перемир³е, такъ какъ спорный вопросъ о престолонаслѣд³и еще нельзя было считать окончательно рѣшеннымъ. Такимъ образомъ, молодой король Генрихъ V, жаждавш³й подвиговъ и славы, смотрѣлъ на свой походъ не только какъ на продолжен³е славнаго дѣла, начатаго его предками и только пр³остановленнаго неблагопр³ятными событ³ями, но и какъ на вполнѣ законное "возстановлен³е" принадлежащаго ему права на французскую корону. Въ этомъ и убѣждаетъ его епископъ Кентербер³йск³й, въ уста котораго Шекспиръ вложилъ историческ³е и политическ³е доводы, почерпнутые изъ хроники Голиншеда. Независимо отъ этого, Генрихъ полагалъ, что завоеван³е Франц³и англичанами будетъ благодѣян³емъ для самой этой страны, которая въ царствован³е слабоумнаго Карла VI пришла въ самое жалкое положен³е. Но Шекспиръ не останавливается на этомъ соображен³и: тѣхъ аргументовъ, которые онъ нашелъ у Голиншеда, ему было вполнѣ достаточно для того, чтобы не только вполнѣ оправдать, но и возвеличить своего героя.

   Изъ истор³и извѣстно, что вся Англ³я единодушно поддержала своего короля въ задуманномъ имъ предпр³ят³и. Со стороны Франц³и въ ту пору мы вовсе не видимъ того высокомѣр³я, какое приписываетъ ей Шекспиръ, основываясь на своихъ позднѣйшихъ и не всегда достовѣрныхъ источникахъ. Когда Генрихъ отправилъ во Франц³ю торжественное посольство, съ требован³емъ, чтобы ему отдали французскую корону или, по крайней мѣрѣ, треть государства, руку принцессы Екатерины и 3,600,000 франковъ приданаго,- французы, ради сохранен³я мира, предложили ему значительную часть Аквитан³и, половину Прованса и приданое въ размѣрѣ 800,000 франковъ. Когда же эти предложен³я были отвергнуты, французское правительство само отправило въ Англ³ю посольство, чтобы по возможности предупредить вооруженное столкновен³е; но это посольство не имѣло успѣха. Лѣтомъ 1415 г. Генрихъ уже собралъ войско и флотъ въ Саутгэмптонѣ и былъ готовъ къ переправѣ во Франц³ю; но въ это время открытъ былъ опасный заговоръ среди ближайшихъ къ королю лицъ. Двоюродный братъ Генриха, сынъ его дяди ²орка, графъ Ричардъ Кембриджск³й, и лордъ Скрупъ, къ которому король всегда относился съ братскимъ довѣр³емъ, оказались во главѣ заговора, который, впрочемъ, вовсе не былъ затѣянъ по соглашен³ю съ французами, какъ это предположилъ Шекспиръ на основан³и хроникъ, а имѣлъ въ виду исключительно англ³йск³я политическ³я цѣли. Этотъ заговоръ явился отголоскомъ возмущен³я Перси, и такъ сказать, прологомъ къ войнѣ Алой и Бѣлой Розы, такъ какъ дѣло касалось правъ ²оркскаго дома на престолъ, находивш³йся въ рукахъ Ланкастеровъ. Графъ Ричардъ былъ женатъ на Аннѣ Мортимеръ, происходившей отъ третьяго сына Эдуарда III, Л³онеля герцога Кларенса; а такъ какъ дѣдъ Генриха V, Джонъ Гантъ, былъ четвертымъ сыномъ Эдуарда, то, слѣдовательно, Анна являлась представительницею старшей лин³и. Ея братъ, Эдмундъ Мортимеръ, графъ Марчск³й, былъ холостъ, а потому графъ Ричардъ и разсчитывалъ, что права Эдмунда со временемъ перейдутъ къ его сестрѣ или къ ея потомству. Минута, когда Генрихъ готовъ былъ отправиться въ походъ, представилась заговорщикамъ весьма удобною для государственнаго переворота, который былъ предупрежденъ только своевременнымъ обнаружен³емъ заговора. Генрихъ былъ пораженъ этимъ открыт³емъ. Онъ чувствовалъ себѣ въ полной безопасности, такъ какъ вся Англ³я безъ исключен³й признала его законнымъ государемъ, и онъ до такой степени далекъ былъ отъ всякихъ опасен³й, что сейчасъ же по вступлен³и на престолъ освободилъ единственнаго опаснаго претендента, именно этого самаго Мортимера, заключеннаго въ тюрьму Генрихомъ IV. Теперь Генрихъ призналъ необходимымъ дѣйствовать противъ внутреннихъ враговъ со всею строгостью: всѣ заговорщики были тотчасъ же преданы суду и казнены въ Соутгэмптонѣ.

   Въ августѣ 1415 г. англ³йская эскадра, состоявшая изъ полутора тысячъ кораблей, на которыхъ находилось 6000 конницы, 23000 стрѣлковъ, 1000 канонировъ и саперовъ, явилась въ устьѣ Сены. Гарфлёръ былъ взятъ послѣ четырехнедѣльнаго геройскаго сопротивлен³я. Но вскорѣ послѣ этой первой удачи, въ англ³йскомъ войскѣ обнаружилась чума, истребившая чуть не половину всей арм³и. Франц³я не была истощена; населен³е вовсе не было расположено признать надъ собою власть англ³йскаго короля, и на средней Сенѣ постепенно собралось довольно сильное войско подъ начальствомъ дофина, коннетабля, герцога Алансонскаго и другихъ вельможъ. Наиболѣе осторожные изъ англ³йскихъ вождей стали уговаривать Генриха вернуться домой; но король не допускалъ и мысли объ этомъ; онъ отослалъ въ Англ³ю только 5000 больныхъ, да 2000 оставилъ гарнизономъ въ Гарфлерѣ, а съ остальными, которыхъ было не болѣе 12000, двинулся въ походъ внутрь Франц³и, въ дождливую погоду и среди всевозможныхъ затруднен³й. Французск³й король прислалъ въ лагерь своихъ герольдовъ, чтобы побудить Генриха или къ отступлен³ю, или къ рѣшительному бою. "Скажите своему господину", отвѣчалъ имъ Генрихъ, "что на сей разъ я не стану искать встрѣчи съ нимъ; но если онъ или его полководцы станутъ искать встрѣчи со мною, то я, съ Божьей помощью, пойду на нихъ. Но я думаю, что вы будете благоразумны и не подадите мнѣ повода окрасить вашу черную землю вашей алой кровью". Съ этими словами и съ подаркомъ въ сто кронъ король отпустилъ герольдовъ, а вскорѣ послѣ того, 24 октября, встрѣтился съ главными силами непр³ятеля: болѣе 50-ти тысячъ французовъ заградили путь англичанамъ; все это были свѣж³я и хорошо вооруженныя войска, въ томъ числѣ - не менѣе 14-ти тысячъ всадниковъ. Французамъ казалось совершенно невѣроятнымъ, чтобы Генрихъ могъ устоять противъ такого войска, имѣя не больше 1000 конницы и 10-ти тысячъ стрѣлковъ, тѣмъ болѣе, что къ пѣхотѣ французск³е рыцари относились съ полнымъ презрѣн³емъ. Никто не сомнѣвался въ рѣшительномъ поражен³и англичанъ; французы уже заранѣе дѣлили между собою плѣнныхъ, которыхъ разсчитывали захватить на слѣдующ³й день, и всю ночь пировали, предвкушая свое торжество. И въ самомъ дѣлѣ, со стороны Генриха было безумною дерзостью принять сражен³е; но эта безумная дерзость соединялась у него съ разсчетливымъ хладнокров³емъ. Онъ позаботился, въ виду тяжелаго боя, подкрѣпить своихъ солдатъ пищей, питьемъ и сномъ и постарался воспользоваться всѣми выгодами мѣстности. Въ его лагерѣ было тихо и темно; шелъ проливной дождь; мног³е исповѣдывались и причащались. Утро 25 октября, въ день свв. Криспина и Крисп³ана, началось у англичанъ обѣдней; потомъ король, въ блестящемъ вооружен³и и въ шлемѣ, увѣнчанномъ короною, построилъ свои войска къ бою длинной лин³ей, не больше, какъ въ четыре ряда,- какъ еще и въ наше время строится англ³йская пѣхота. Передъ каждымъ стрѣлкомъ былъ наискось воткнутъ въ землю длинный и острый колъ, для защиты отъ натиска непр³ятельской конницы. Противъ англичанъ тремя отрядами выступило пестрое, блестящее и шумное французское войско. "О, если бы сюда явились сегодня всѣ англичане, владѣющ³е мечемъ!" воскликнулъ одинъ рыцарь изъ свиты Генриха. "Мнѣ не нужно больше людей", отвѣчалъ король: "Богъ можетъ даровать побѣду и малочисленному войску". Онъ нимало не сомнѣвался въ своей побѣдѣ,- и эта увѣренность оправдалась. Французы сражались безпечно, не дружно, не слушались приказан³й коннетабля и, такимъ образомъ, утратили всѣ свои преимущества. Пушки и лошади вязли въ полѣ, размокшемъ отъ дождя, а 8000 спѣшившихся рыцарей, составивш³е передовой отрядъ, въ своемъ тяжеломъ вооружен³и едва могли двигаться.

   Въ одиннадцать часовъ король Генрихъ воскликнулъ: "Впередъ!" Старый маршалъ сэръ Томасъ Эрпингэмъ подалъ знакъ къ наступлен³ю, и вся лин³я стрѣлковъ съ громкимъ боевымъ кличемъ устремилась на непр³ятельск³й центръ. Въ то же время съ боковъ англичане осыпали пѣшихъ французскихъ рыцарей цѣлымъ градомъ стрѣлъ. Отрядъ герцога Алансонскаго бросился было на англичанъ, но былъ встрѣченъ сильнымъ отпоромъ; завязался ожесточенный рукопашный бой дубинами, топорами, мечами, и вскорѣ французами овладѣлъ паническ³й страхъ, и они бросились бѣжать. Цѣлыя тысячи безъ боя сдавались побѣдителямъ. Въ это время другой отрядъ французовъ неожиданно напалъ на англичанъ съ тылу. Генрихъ быстро принялъ ужасное и по тому времени очень убыточное рѣшен³е: онъ приказалъ перебить всѣхъ плѣнныхъ, чтобы не имѣть помѣхи для новаго боя. Вскорѣ оказалось, что причиною тревоги было только нападен³е мародеровъ на оставш³йся почти безъ прикрыт³я англ³йск³й обозъ.

   Англичане одержали полную и рѣшительную побѣду. Убито было болѣе 10,000 французовъ; герцогъ Орлеанск³й и 1500 рыцарей взяты были въ плѣнъ. Перечень убитыхъ рыцарей, приводимый Шекспиромъ въ 8-ой сценѣ IV дѣйств³я, исторически вѣренъ. Потери англичанъ были крайне незначительны, хотя, разумѣется, превышали 25 человѣкъ, - число, приводимое Шекспиромъ. Между прочимъ, въ этомъ сражен³и былъ убитъ герцогъ ²оркск³й,- тотъ самый, который выведенъ въ "Ричардѣ II" подъ именемъ Омерля.

   Генрихъ обратился къ своимъ войскамъ съ рѣчью, въ которой говорилъ, чтобы они не превозносились этой побѣдой, такъ какъ она дарована имъ Богомъ, который навелъ слѣпоту на непр³ятеля. Когда въ англ³йск³й лагерь явились французск³е герольды, чтобы освѣдомиться о числѣ убитыхъ, король спросилъ ихъ, какъ называется замокъ, возвышавш³йся надъ полемъ битвы, и, узнавъ, что это - Азинкуръ, назвалъ свою побѣду азинкурской; день же св. Криспина онъ приказалъ праздновать по всей Англ³и.

   Англичане безпрепятственно продолжали свой походъ до Калэ и оттуда переправились на родину съ огромной добычей. Когда король прибылъ въ Лондонъ, все населен³е города, съ мэромъ и ольдерменами во главѣ, вышло къ нему навстрѣчу и провожало его по украшеннымъ цвѣтами улицамъ въ соборъ св. Павла и въ Вестминстеръ.

   Сдѣлавъ Азинкурскую побѣду и ея ближайш³я послѣдств³я центральнымъ фактомъ своей пьесы, Шекспиръ лишь слегка коснулся событ³й дальнѣйшей англо-французской войны, продолжавшейся еще цѣлыхъ четыре года, и отъ изображен³я побѣды прямо перешелъ къ заключен³ю мира. При этомъ онъ даже не объяснилъ тѣхъ мотивовъ, которые заставили французовъ пожертвовать интересами своего дофина и признать иностраннаго государя наслѣдникомъ французской короны. Герцогъ ²оаннъ-Бургундск³й былъ измѣннически убитъ въ Парижѣ, въ присутств³и самого дофина и не безъ соучаст³я послѣдняго; его родная мать, королева Изабелла, въ ярости поклялась ему за это отомстить. Съ нею заодно дѣйствовалъ и наслѣдникъ убитаго, Бургундск³й герцогъ Филиппъ, и имъ не трудно было заставить неспособнаго Карла заключить позорный для Франц³и мирный договоръ въ Труа (1420), фактически предавш³й Франц³ю во власть иноземнаго государя. И дѣйствительно, Генрихъ V въ продолжен³е двухъ лѣтъ управлялъ Франц³ей - "великодушно, мужественно и умно", какъ говоритъ старинный лѣтописецъ, замѣчая при этомъ, что король былъ "превосходнымъ судьею въ крупныхъ и мелкихъ дѣлахъ и пользовался уважен³емъ какъ своихъ подданныхъ, такъ и сосѣдей". Онъ скончался всего 35-ти лѣтъ отъ роду, въ Венсенѣ, 31-го августа 1422 года, девять мѣсяцевъ спустя послѣ рожден³я наслѣдника, - будущаго короля Генриха VI. На смертномъ одрѣ онъ сдѣлалъ всѣ распоряжен³я для того, чтобы обезпечить своему малолѣтнему преемнику мирное и благополучное царствован³е, и жалѣлъ только объ одномъ, что ему не суждено было совершить крестовый походъ въ Св. Землю, о которомъ онъ уже давно мечталъ.

   Тѣло скончавшагося такъ преждевременно короля перевезено было въ Англ³ю и погребено въ Вестминстерскомъ аббатствѣ. Англ³я была глубоко опечалена вѣстью объ его смерти, въ которой всѣ справедливо видѣли потерю невознаградимую. И чѣмъ хуже были времена впослѣдств³и, тѣмъ чаще вспоминали англичане о своемъ "безпутномъ принцѣ", который съумѣлъ сдѣлаться такимъ идеальнымъ государемъ. Предан³я о немъ жили въ памяти народа и дали матер³алъ для того величественнаго апоѳеоза, которымъ почтилъ его Шекспиръ въ своей драматической хроникѣ. Комментаторы Шекспира и историки англ³йской литературы любятъ сравнивать "Генриха V" съ "Персами" Эсхила. И въ самомъ дѣлѣ, обѣ пьесы представляютъ большое сходство въ томъ отношен³и, что обѣ онѣ являются торжественными побѣдными гимнами въ драматической формѣ; обѣ "полны Ареева духа" и высокаго патр³отизма. Во времена Шекспира азинкурская побѣда считалась однимъ изъ величайшихъ событ³й англ³йской истор³и, точно такъ же, какъ ея герой - Генрихъ V - признавался однимъ изъ величайшихъ англ³йскихъ королей, не взирая на то, что матер³альныя выгоды этой побѣды исчезли вскорѣ послѣ смерти побѣдителя. Значен³е французскаго похода Генриха V для Англ³и сравниваютъ съ значен³емъ крестовыхъ походовъ для Европы: ничтожные въ смыслѣ завоевательномъ, они имѣли огромное вл³ян³е на подъемъ нац³ональнаго самосознан³я. Смѣлое предпр³ят³е молодого короля, проведенное съ такимъ упорствомъ и хладнокров³емъ и увѣнчавшееся успѣхомъ вопреки всякой вѣроятности, внушило Англ³и сознан³е своихъ силъ и могущества тѣхъ качествъ, которымъ она обязана своимъ выдающимся положен³емъ въ средѣ европейскихъ государствъ. Въ особенности же важно было то, что въ походѣ Генриха V маленьк³е люди, крестьяне и мелк³е землевладѣльцы, сражались рядомъ съ представителями крупнаго дворянства: здѣсь уже не видно было прежней противоположности между норманскими рыцарями и саксонскими мужиками; всѣ являлись представителями единой британской нац³и, которая впервые здѣсь дала почувствовать всю свою силу непр³ятелю, несравненно болѣе многочисленному. "Съ этого историческаго момента", говоритъ Боденштедтъ, "и ведетъ свое начало та самоувѣренность, которая въ позднѣйш³е вѣка такъ часто вела англичанъ къ успѣху въ самыхъ рискованныхъ предпр³ят³яхъ и обезпечила имъ господство надъ морями и надъ отдаленными государствами. Та специфически-британская нац³ональная гордость, съ какою даже простолюдинъ смотритъ на всѣ проч³е народы, а особенно - на народы романскаго происхожден³я, въ значительной степени обязана своимъ развит³емъ этой удивительной побѣдѣ мужества и энерг³и англичанъ надъ французами при Азинкурѣ".

   Подобно тому, какъ Эсхилъ въ "Персахъ" и въ трагед³и "Семеро противъ Ѳивъ" проводитъ мысль, что "цвѣтъ тщеслав³я даетъ плодомъ бѣдств³е, а жатвою - слезы", такъ и Шекспиръ противопоставляетъ въ своей пьесѣ французск³й лагерь и французскихъ принцевъ съ ихъ высокомѣр³емъ и нечест³емъ - маленькой горсти британцевъ и ихъ неустрашимому и богобоязненному вождю. Между изображенными имъ французскими полководцами нѣтъ ни одного, который бы не соперничалъ съ другими въ пустомъ хвастовствѣ и заносчивости, не обнаруживалъ бы дѣтской радости при видѣ пышныхъ нарядовъ и красиваго оруж³я и проявлялъ бы хоть нѣсколько той серьезности, того спокойнаго мужества и той преданности, какими одушевлены англичане. И между французами всѣхъ превосходитъ дофинъ своимъ мелкимъ самодовольствомъ, легкомысленной кичливостью и простодушной ограниченностью. Эти сцены, благодаря вплетен³ю въ нихъ осколковъ французской рѣчи, подходятъ къ карикатурѣ... "Мнѣ кажется болѣе нежели вѣроятнымъ", говоритъ Гервинусъ, "что Шекспиръ, изображая своего Генриха, былъ руководимъ ревностно-патр³отическою мыслью - противопоставить своему блистательному современнику - Генриху IV французскому своего народнаго героя Генриха, который на англ³йскомъ престолѣ не уступалъ французскому королю ни въ велич³и, ни въ оригинальности. Но велич³е этого героя проявилось бы съ еще большимъ достоинствомъ, если бы поэтъ обрисовалъ его враговъ въ менѣе недостойномъ видѣ. Однимъ только древнимъ свойственно было уважать своихъ враговъ: Гомеръ не унижаетъ троянцевъ; у Эсхила нѣтъ и слѣда презрѣн³я къ персамъ, даже тамъ, гдѣ онъ изображаетъ и караетъ ихъ безбож³е. Что Шекспиръ изображалъ карикатурно враждебныхъ Англ³и французовъ, это составляетъ одну изъ тѣхъ немногихъ чертъ, которыхъ не хотѣлось бы встрѣчать въ его сочинен³яхъ; это - та нац³ональная ограниченность, вслѣдств³е которой англичанинъ въ немъ затмевалъ человѣка. Народы древности, при всемъ томъ, что нац³ональный отпечатокъ сказался на нихъ гораздо явственнѣе, были чужды подобной узкой нац³ональной гордости, - даже римляне: возлѣ своихъ тр³умфальныхъ арокъ они ставили статуи плѣнныхъ варварскихъ царей, придавая имъ облагороженный внѣшн³й видъ и то возвышенное внутреннее выражен³е, которое свидѣтельствовало объ ихъ врожденомъ чувствѣ сопротивлен³я и независимости"...

   Дѣйствительно, Шекспиръ въ этой пьесѣ является вполнѣ нац³ональнымъ поэтомъ-патр³отомъ, со всею односторонностью исключительнаго патр³отизма: то высокое безпристраст³е, которое онъ проявляетъ въ другихъ своихъ произведен³яхъ, здѣсь совершенно покидаетъ его. Онъ смотритъ на французовъ положительно какъ на низшую расу; наряду съ дофиномъ и коннетаблемъ даже рядовые англ³йск³е солдаты являются героями, а въ 4-мъ актѣ французск³й рыцарь, ради спасен³я своей жизни, пресмыкается даже передъ трусомъ и негодяемъ Пистолемъ. Очевидно, поэтъ имѣлъ въ виду публику, въ высокой степени одушевленную тѣмъ же нац³ональнымъ патр³отизмомъ и вѣрою въ превосходство Англ³и предъ всѣми странами м³ра. Старинныя притязан³я англ³йскихъ королей на французск³й престолъ не совсѣмъ были забыты даже и въ XVI вѣкѣ: о возобновлен³и ихъ помышлялъ одно время Генрихъ VIII, и еще много лѣтъ спустя по смерти Шекспира послѣдн³й англ³йск³й король изъ дома Стюартовъ включалъ въ свой гербъ, наряду съ англ³йскими и шотландскими, также и французск³е знаки. Въ эпоху Елизаветы, когда воинствующ³й патр³отизмъ въ Англ³и былъ чрезвычайно силенъ, вполнѣ естественно было воспоминан³е о славныхъ подвигахъ прежнихъ государей и возвеличен³е рыцарственнаго Генриха V.

   Кромѣ азинкурскаго сражен³я и сценъ, имѣющихъ съ нимъ непосредственную связь, Шекспиръ рисуетъ своего героя и въ мирныхъ отношен³яхъ къ придворнымъ, полководцамъ и пр., и въ сценахъ сватовства къ французской принцессѣ Екатеринѣ. Эти послѣдн³я сцены окрашены слегка комическимъ характеромъ, такъ какъ Шекспиръ представилъ короля говорящимъ только по-англ³йски, а принцессу - говорящею только по-французски; исторически это, конечно, невѣрно, потому что въ XV вѣкѣ французск³й языкъ все еще продолжалъ быть въ Англ³и языкомъ двора и высшаго общества; поэтъ допустилъ эту неточность именно ради комическаго эффекта; онъ даже заставляетъ принцессу брать урокъ англ³йскаго языка и сравнивать между собою французск³я и англ³йск³я слова, сходныя по звуку, но имѣющ³я совершенно разное, и по-французски - даже неприличное значен³е. Вообще, французск³й языкъ, которымъ говорятъ иныя лица пьесы, очень неправиленъ; но, очевидно, это - тотъ самый языкъ, который Шекспиръ слышалъ въ Лондонѣ и который для его цѣли былъ совершенно достаточенъ.

   Какъ и въ "Генрихѣ IV", серьезное дѣйств³е пьесы окружено разными веселыми эпизодами; но здѣсь этотъ комическ³й элементъ не имѣетъ такого значен³я, какъ въ "Генрихѣ IV", и ограничивается лишь небольшими сценками. Мы уже говорили о томъ, что Шекспиръ первоначально желалъ вывести и въ этой пьесѣ Фальстафа, но потомъ отказался отъ своего намѣрен³я и только заставилъ кабатчицу Куикли повѣствовать о смерти толстаго рыцаря; изъ прежнихъ сотоварищей ночныхъ похожден³й принца Галя остались въ пьесѣ только Бардольфъ, Пистоль и Нимъ; но ихъ роль здѣсь уже совершенно не та, что прежде: Бардольфа король приговариваетъ къ смертной казни за святотатство; Пистоль является жалкимъ трусомъ и наглымъ хвастуномъ; Нимъ - личность совершенно безцвѣтная. Взамѣнъ этихъ старыхъ фигуръ, оказавшихся теперь неумѣстными, Шекспиръ выводитъ на сцену типы иного порядка,- представителей войска и народа. Наряду съ положительнымъ и достойнымъ Гоуэромъ, суровымъ Уильямсомъ и сухимъ Бэтсомъ, самою видною и типичною фигурою является валл³ецъ Флюелленъ, землякъ короля. Онъ, какъ выражается о немъ и самъ король,- человѣкъ очень мужественный и очень заботливый, но нѣсколько старомодный. Въ сравнен³и съ прежними собесѣдниками Генриха, распущенными, грубыми и пьяными хвастунами, Флюелленъ является воплощен³емъ дисциплины, добросовѣстности, честности и храбрости. Сначала онъ простодушно даетъ одурачить себя хвастуну Пистолю, повидимому, равнодушно переноситъ отъ него оскорблен³я, но потомъ съ лихвой отплачиваетъ ему за все, заставляетъ его съѣсть пучекъ валлисскаго порею и, напослѣдокъ, даетъ ему грошъ, чтобы залѣчить его разбитый черепъ. Точно такъ же онъ устроилъ одно дѣло и съ Уильямсомъ, по поручен³ю ко-роля, хотя это и стоило ему удара; но когда король награждаетъ Уильямса полной перчаткой кронъ, то и Флюелленъ не хочетъ отстать отъ своего государя въ великодуш³и, и тоже даритъ Уильямсу шиллингъ. О своихъ начальникахъ онъ отзывается, смотря по ихъ достоинству, хорошо или дурно, будучи глубоко убѣжденъ въ значен³и и важности своихъ отзывовъ; но долгъ свой онъ одинаково исполняетъ при каждомъ начальникѣ. Онъ бываетъ болтливъ весьма не кстати, перебиваетъ чуж³я слова и сердится, когда его перебиваютъ; но въ ночь передъ битвой умѣетъ быть тихимъ и спокойнымъ, потому что въ его глазахъ нѣтъ ничего выше военной дисциплины, о которой ему случалось читать въ римской истор³и. Своего земляка-короля онъ высоко чтитъ въ особенности за то, что король съумѣлъ избавиться отъ своихъ старыхъ товарищей. Дѣлая сравнен³е между Генрихомъ V и Александромъ Македонскимъ, онъ видитъ самое существенное различ³е между ними въ томъ, что Александръ подъ пьяную руку убивалъ своихъ друзей, а Генрихъ, протрезвившись, прогоняетъ ихъ. Съ этихъ поръ онъ вписалъ своего земляка въ свое честное сердце, между тѣмъ какъ прежде считалъ его только пустозвономъ; теперь ему уже нечего опасаться, что кто-нибудь узнаетъ о томъ, что онъ - землякъ королю, потому что ему не придется краснѣть за Генриха, - "пока его величество будетъ оставаться честнымъ человѣкомъ". Счастье для Генриха, что онъ можетъ на такой приговоръ искренно отвѣчать: "Аминь! Да сохранитъ меня Богъ такимъ!" - иначе капитанъ Флюелленъ тотчасъ же прекратилъ бы съ нимъ всякую дружбу. Вообще, во всѣхъ чертахъ этого характера превосходно выдержано убѣжден³е въ своей непоколебимой правотѣ и не поддающейся никакому искушен³ю честности. Въ ряду многочисленныхъ типовъ, созданныхъ Шекспиромъ, капитанъ Флюэленъ - одна изъ очень замѣтныхъ и интересныхъ фигуръ.

   Что касается техники "Генриха V", то въ этой пьесѣ обращаетъ на себя вниман³е весьма широкое пользован³е поэта хоромъ. Въ разныхъ пьесахъ Шекспира мы встрѣчаемся съ прологами,- напр. въ "Зимней Сказкѣ", "Ромео и Джульетѣ", во 2-йчасти "Генриха IV"; но въ "Генрихѣ V", кромѣ пролога, которымъ пьеса начинается, и эпилога, которымъ она заключается, мы имѣемъ еще хоры въ началѣ каждаго акта,- пр³емъ, къ которому Шекспиръ не обращался нигдѣ, кромѣ этой пьесы. Эти хоры, какъ объясняетъ и самъ поэтъ, введены имъ для того, чтобы восполнить недостающ³я подробности дѣйств³я. Весьма вѣроятно также, что они послужили выражен³емъ внутренней потребности поэта высказать свое личное мнѣн³е объ изображаемыхъ имъ событ³яхъ, чего онъ не могъ сдѣлать рѣчами своихъ дѣйствующихъ лицъ.

  

  

   Король Генрихъ V

   Герцогъ Глостер }

   Герцогъ Бэдфордъ } братья короля.

   Герцогъ Эксетеръ, дядя короля.

   Герцогъ ²оркъ, двоюродный братъ короля.

   Графъ Сэлисбёри.

   Графъ Вестморлэндъ.

   Графъ Варвикъ

   Арх³епископъ Кэнтербер³йск³й.

   Епископъ Эл³йск³й.

   Графъ Кэмбриджск³й.

   Лордъ Скрупъ.

   Сэръ Томасъ Грей.

   Сэръ Томасъ Эрпингемъ, Гоуэръ, Флюэлленъ,Мак-Моррисъ, Джэми - офицеры арм³и короля Генриха V.

   Джонъ Бэтсъ, Александръ Куртъ, Михаилъ Уильямсъ солдаты той же арм³и.

   Пистоль. Нимъ. Бардольфъ. Мальчикъ. Герольдъ. Карлъ VI король французск³й. Людовикъ, дофинъ. Герцогъ Бургундск³й. Герцогъ Орлеанск³й. Герцогъ Бурбонъ. Коннэтабль Франц³и.

   Рамбюръ }

   Гранпрэ } французск³е дворяне.

   Коммендантъ Гарфлеръ.

   Монжуа, французск³й герольдъ.

   Послы короля англ³йскаго.

   Изабелла, королева французская.

   Екатерина, принцесса, дочь Карла VI и Изабеллы.

   Алиса, фрейлина принцессы,

   Хозяйка таверны (бывшая Нелли Квикли, недавно ставшая женой Пистоля).

  

  

                       Xоръ (входитъ).

  

             О, еслибъ муза, пламени подобно,

             Взвилася къ небесамъ за вдохновеньемъ,

             И еслибъ царство намъ служило сценой,

             Князья актерами, а государи

             Смотрѣли бы на мощный драмы ходъ -

             Явиться-бъ могъ себя достойнымъ Генрихъ,

             Какъ истый Марсъ, съ лежащими у ногъ,

             Какъ свора псовъ, сигнала жадно ждущихъ,

             Мечомъ, огнемъ и голодомъ. Итакъ,

             Простите, господа, коль слабый умъ

             Рѣшился на такихъ подмосткахъ жалкихъ

             Изобразить высок³й столь предметъ!

             Какъ здѣсь, гдѣ пѣтухамъ лишь впору биться,

             Вмѣстить равнины Франц³и? Иль скучить

             Здѣсь въ деревянномъ О одни хоть шлемы,

             Наведш³е грозу подъ Азинкуромъ?

             Простите-же! Но если рядомъ цифръ

             На крохотномъ пространствѣ милл³оны

             Изобразить возможно, то позвольте

             И намъ, нулямъ ничтожнымъ въ общей суммѣ,

             Воображенья силу въ вамъ умножить!

             Себѣ представьте вы, что въ этихъ стѣнахъ

             Заключены два мощныхъ государства,

             Чьи братски-близк³е и вмѣстѣ съ тѣмъ

             Враждебные другъ другу берега

             Проливъ опасный, узк³й раздѣляетъ;

             Пополните всѣ недочеты наши

             Фантаз³ей своей, и единицы

             На тысячи умноживъ, возсоздайте

             Воображаемую мощь и силу!

             Рѣчь о коняхъ зайдетъ, а вы представьте,

             Что слышите копытъ могуч³й топотъ;

             Прикрасьте въ мысляхъ нашихъ королей

             И мчитесь имъ во слѣдъ; переноситесь

             Чрезъ тьму временъ; событ³я годовъ

             Въ единый часъ соединяйте смѣло!

             Все объяснять вамъ будетъ хора дѣло.

             Теперь, прологъ закончивъ, просимъ васъ

             Судить поснисходительнѣе насъ!

  

  

                       Арх³епископъ.

  

             Скажу вамъ, лордъ, на очередь поставленъ

             Опять законъ, что былъ бы уже принятъ,

             Намъ вопреки, въ одиннадцатый годъ

             Правлен³я покойнаго монарха,

             Когда-бъ не тѣхъ временъ волненья, смуты.