Коль исключить велич³е,- которыхъ
Любой ничтожный смертный не имѣлъ бы?
Но что-жъ такое ты, величья идолъ?
Что ты за божество, когда сильнѣе
Своихъ поклонниковъ страдать должно
Заботами земными? Въ чемъ-же сила,
Въ чемъ преимущества твои? Въ чемъ смыслъ
И сущность твоего обожествленья?
Что ты такое. какъ не титулъ, степень,
Назван³е? Въ другихъ вселяя трепетъ,
Само ты знаешь счастья меньше тѣхъ,
Которые тебя трепещутъ. Часто-ль
Къ устамъ твоимъ подносятъ поклоненья
Напитокъ чистый, безъ отравы лести?
Излѣчитъ-ли тебя, коль заболѣешь
Ты, грозное велич³е, твой санъ?
Горячка пышнымъ титуламъ уступитъ,
Которыми тебя ласкаетъ лесть?
Поклоны низк³е прогонятъ недугъ?
Колѣни бѣдняковъ сгибать ты властно,
Но не владѣешь ты здоровьемъ ихъ.
Нѣтъ, сонъ спесивый! Ты хитро играешь
Покоемъ королей! Тебя постигъ я!
Недаромъ я король! Я знаю что
Ни мечъ, ни жезлъ, ни скипетръ, ни держава,
Ни мѵро, ни вѣнецъ, ни жемчугами
И золотомъ расшитая порфира,
Ни тронъ, ни пышный королевск³й титулъ,
Ни роскошь, что, какъ море въ часъ прилива,
О берегъ жизни бьетъ волной могучей,
Ни весь величья царственнаго блескъ -
Не водворятъ на королевскомъ ложѣ
Тотъ крѣпк³й сонъ, какимъ спитъ жалк³й рабъ,
Идущ³й спать съ пустой душой и съ полнымъ
Набитымъ животомъ, по горло сытый
Нужды горчайшимъ хлѣбомъ; никогда
Не видитъ онъ лица ужасной ночи,
Исчадья адскаго; онъ спутникъ Феба,
Отъ утренней зари и до вечерней
Въ трудѣ, а ночь зато спитъ сномъ блаженныхъ,
И вновь встаетъ съ зарею, помогая
Коней закладывать Гипер³ону;
И такъ безъ отдыха весь круглый годъ,
И годъ за годомъ трудится до гроба.
Да, если бы не блескъ величья, всяк³й,
Кто трудится весь день и спитъ всю ночь,
Счастливѣй короля считаться могъ-бы.
Безпечно рабъ вкушаетъ блага мира;
Не знаетъ сонный мозгъ его, какихъ
Трудовъ, заботъ, ночей безсонныхъ стоитъ
Намъ, королямъ, поддерживать тотъ миръ,
Отъ благъ котораго вкушаютъ больше,
Чѣмъ кто другой, простые мужики.
Эрпингэмъ.
Мой государь. нужны вы вашимъ лордамъ;
Они повсюду ищутъ васъ.
Король Генрихъ.
Ступай-же,
Мой старый, славный рыцарь, и вели
Собраться всѣмъ передъ моею ставкой;
Я буду тамъ скорѣй тебя.
Эрпингэмъ.
Исполню,
Король Генрихъ.
Богъ брани, закали
Грудь воиновъ моихъ! Не дай закрасться
Въ нихъ трепету! Умѣн³я считать
Лиши ихъ, коль число враговъ способно
Вселить въ нихъ страхъ! О, Боже, не попомни
Мнѣ преступлен³я отца!... Нѣтъ, нѣтъ,
Лишь не сегодня, Господи... Онъ добылъ
Вѣнецъ грѣхомъ, но предалъ погребенью
Прахъ Ричарда я вновь и больше пролилъ
Слезъ покаян³я надъ нимъ, чѣмъ крови
При томъ уб³йствѣ было пролито.
Пять сотенъ бѣдняковъ я призрѣваю,
Что дважды въ день возносятъ къ небу руки
Изсохш³я, съ мольбой объ отпущеньѣ
Творцомъ кроваваго грѣха; воздвигъ
Я двѣ часовни, гдѣ отцы святые
За душу Ричарда обѣдни правятъ;
И больше сдѣлаю еще - хотя.
Все ни къ чему, что самъ я властенъ сдѣлать,
И подъ конецъ останется одно -
Раскаянье и мольбы о прощеньѣ!
Глостеръ.
Мой государь...
Король Генрихъ.
То голосъ брата.- Знаю,
За мною ты. Иду. Ступай впередъ.-
Да, день, друзья, все, все меня тамъ ждетъ.
Входитъ дофинъ съ Рамбюромъ, герцогомъ Орлеанскимъ и прочими, затѣмъ коннэтабль).
Герцогъ Орлеанск³й.
Какъ солнце золотитъ доспѣхи наши!
Пора! друзья!
Дофинъ.
Montez à cheval! Коня!
Valet! Laquais!
Герцогъ Орлеанск³й.
Кипитъ отвага!
Дофинъ.
Via!
Les eaux! La terre!
Герцогъ Орлеанск³й.
Rien plus? Et l'air, le feu...
Дофинъ.
А вотъ самъ коннэтабль!
Коннэтабль.
Чу! Наши кони ржутъ отъ нетерпѣнья!
Дофинъ.
Скорѣй-же на коней! Вонзите шпоры,
Чтобъ англичанамъ брызнула въ глаза
Струей горячей кровь, ихъ ослѣпляя
Безумной храбростью!
Рамбюръ.
Заставить плакать
Ихъ кровью нашихъ лошадей? Тогда
Мы собственныхъ ихъ слезъ, вѣдь, не увидимъ!
Гонецъ.
Враги построились въ ряды, сеньёры!
Коннэтабль.
Живѣе на коней! Спѣшите, принцы!-
Но поглядите-ка на эту шайку
Оборвышей несчастныхъ! Духъ послѣдн³й
Изъ ихъ груди исторгнетъ вашъ блестящ³й
Побѣдоносный видъ, оставивъ намъ
Взамѣнъ людей одну труху! И дѣла
Для нашихъ рукъ не много тутъ найдется;
Въ изсохшихъ жилахъ ихъ не хватитъ крови,
Чтобъ хоть забрызгать свѣтлые клинки,
Которые отважные французы
Сегодня обнажатъ, чтобъ тотчасъ спрятать
За скудостью добычи. Стоитъ намъ
Подуть на нихъ, и духъ отваги нашей
Уложитъ на смерть ихъ! Да, спору нѣтъ,
Одни бездѣльники лакеи наши,
Да мужики, что суетятся зря
Вкругъ нашихъ войскъ, съ такою жалкой горстью
Расправиться съумѣли-бы, а мы
Могли-бъ стоять себѣ здѣсь на пригоркѣ,
Не шевельнувъ и пальцемъ, еслибъ это
Намъ позволяла честь. Ну, что еще
Сказать? Одно ничтожное усилье -
И дѣло кончимъ мы. Пусть трубачи
Трубятъ тревогу! Чуть мы шевельнемся,
Всѣхъ англичанъ такой охватитъ страхъ,
Что, бросивъ мечъ, падутъ предъ нами, въ прахъ!
Гранпрэ.
Ну, пэры Франц³и, чего-жъ вы ждете?
Какъ видно, эта падаль островитянъ
Дрожитъ за шкуру. Что за видъ позорный
У нихъ при свѣтѣ утренней зари!
Презрительно французск³й вѣтеръ треплетъ
Лоскутья ихъ знаменъ. Надменный Марсъ,-
Какъ поглядѣть на это войско нищихъ,-
Покажется банкротомъ жалкимъ, тупо
Глядящимъ за рѣшетками забралъ.
Ихъ всадники сидятъ, какъ неживые,
Какъ рыцари-подсвѣчники, что держатъ
Взамѣнъ копья свѣчу, а клячи ихъ
Стоятъ, понуривъ головы, и кожа
Повисла складками на ихъ бокахъ,
Слезится тусклый взглядъ, губа отвисла,
А удила, запачканныя жвачкой,
Чуть держатся во рту; нетерпѣливо,
Какъ палачи, вкругъ нихъ кружатъ вороны
И часа ждутъ. Да нѣтъ, нельзя словами
Вполнѣ живую набросать картину
Безжизненности этихъ войскъ, какую
Они въ дѣйствительности представляютъ.
Коннэтабль.
Должно-быть, молятся, готовясь къ смерти.
Дофинъ.
Чтожъ-жъ, не пошлемъ-ли мы врагу сначала
Обѣдъ, да платья новыя, да корму
Конямъ его голоднымъ, а потомъ
Ужъ вступимъ въ битву съ нимъ?
Коннэтабль.
Я дожидаюсь
Лишь знамени.- А впрочемъ, поспѣшимъ!
Могу себѣ значокъ съ трубы сорвать.
Впередъ! Намъ время некогда терять!
Входятъ Глостеръ, Бедфордъ, Эксетеръ, Салисбери, Вестморлэндъ и воины.
Глостеръ.
А гдѣ-жъ король?
Бедфордъ.
Поѣхалъ самъ взглянуть
На непр³ятеля.
Вестморлэндъ.
Пожалуй, будетъ
Ихъ тысячъ шестьдесятъ.
Эксетеръ.
Да, по пяти
На одного, къ тому-же свѣжихъ, бодрыхъ.
Салисбери.
Да, силы страшныя! Не выдай, Боже!...
Друзья, простите! Богъ да будетъ съ вами!