| Главная » Книги |
Шекспир Вильям - Юлий Цезарь, Страница 2
Шекспир Вильям - Юлий Цезарьная. Боги! странно,
Что человек столь слабого сложенья
Потряс величье мира - и один
Себе взял пальму.
(Радостные клики и трубы).
Брут
Снова клик всеобщий!
Я убеждаюсь, это рукоплещут
Тем почестям, что Цезарь вновь стяжал.
Кассий
Да, Брут, стоит над этим тесным миром
Он как колосс, а, маленькие люди,
Мы бродим меж его громадных ног,
Ища себе могилы недостойной.
Но часто мы творцы своей судьбы:
Не наши звезды, добрый Брут, а мы
Тому виной, что стали мы бессильны.
Что Брут, что Цезарь: что ж такое Цезарь?
Чем это имя твоего звучней?
Хоть рядом напиши - одна краса,
Произнеси - все то же и для уст,
Взвесь - равный вес, - стань ими заклинать -
Брут на духов воздействует как Цезарь.
Нет, ты скажи, во имя всех богов,
Чем наконец питается наш Цезарь,
Что вырос так? Век! Ты покрылся срамом.
Рим! Ты забыл рождать мужей великих.
Когда ж был век от самого потопа,
В котором был бы славен лишь единый?
Когда ж сказать об Риме было можно:
В его стенах один лишь человек.
О! мы с тобой слыхали от отцов,
Что был когда-то Брут, который в Риме
Скорее б стал терпеть толпу чертей,
Чем повелителя.
Брут
В твоей любви ко мне не сомневаюсь;
К чему меня влечешь, отчасти вижу;
Что думаю о всем я современном,
Впоследствии скажу. Теперь как друга
Тебя прошу, чтоб больше ты меня
Не побуждал. О том, что ты сказал,
Раздумаю; то, что сказать имеешь,
Найду я время выслушать спокойно
И рассудить о деле столь высоком.
До той поры вот что обдумай, друг:
Брут лучше быть готов поселянином,
Чем сыном Рима величать себя,
При тягостных условиях, какие,
Мне кажется, возложит век на нас.
Кассий
Я рад, что слабой речию своей
Огня хоть столько мог извлечь из Брута.
Возвращается Цезарь со свитой.
Брут
Окончен бег, и Цезарь воротился.
Кассий
Как подойдут они, так дерни Каску
Ты за рукав; он с резкостью обычной
Расскажет о событьях важных дня.
Брут
Изволь. Однако посмотри же, Кассий,
Как светит гнев на Цезарском челе.
У прочих вид обруганной прислуги,
Кальпурния бледна, а Цицерон
Глядит глазами раздраженной крысы,
Как будто бы в Капитолийском преньи
Сенаторы пошли против него.
Кассий
Нам скажет Каска, что такое там.
Цезарь
Антоний!
Антоний
Цезарь!
Цезарь
Ко мне людей давай ты потучней,
Да с лысиной, таких, что ночью спят.
У Кассия сухой и тощий вид,
А все от дум: такой народ опасен.
Антоний
Не бойся, Цезарь, не опасен он:
Он благородный Римлянин и дельный.
Цезарь
Будь он потолще; мне-то он не страшен,
Но если б с именем моим совместен
Был страх, то был бы всех мне тяжелей
Поджарый Кассий. Он читает много,
Он зоркий наблюдатель, он провидит
Дела людские; он не любит игр
Как ты, Антоний, музыки не любит,
Смеется редко и смеется так,
Как будто над самим собой за то,
Что вызвало в нем что-либо улыбку.
Такие люди вечно беспокойны,
Пока над ними высший кто-нибудь;
Вот почему они всегда опасны.
Я говорю, чего страшиться можно,
А не чего страшусь: ведь все я Цезарь.
Ты справа стань, я глух на это ухо,
И мне открой, как думаешь о нем.
Цезарь со свитой уходят,
Каска остается.
Каска
Меня ты дернул за рукав: в чем дело?
Брут
Да, расскажи нам, Каска, что случилось,
И отчего так Цезарь мрачен стал?
Каска
Ведь ты же был с ним или не был ты?
Брут
Тогда б не стал распрашивать я Каску.
Каска
Ну, ему предлагали корону, а когда предложили, он отклонил ее кистью
руки, вот так; и народ поднял радостные клики.
Брут
Чему ж они воскликнули вторично?
Каска
Ну, да тому же.
Брут
Кричали трижды: в третий раз чему?
Каска
Ну, да тому же.
Брут
Корону разве трижды предлагали?
Каска
Да, действительно так, и он трижды отклонял ее, но с каждым разом
слабее прежнего, и за каждым разом честные мои соседи подымали радостные
клики.
Брут
Кто предлагал ему корону?
Каска
Да, Антоний.
Брут
Скажи, как было дело, добрый Каска.
Каска
Я скорей в состоянии повеситься, чем рассказать, как было дело. Это
больше было шутовство, на которое я не обращал внимания. Я видел, Марк
Антоний предложил ему корону собственно не корону, а так, вроде венка и, как
я вам сказывал, он отклонил ее раз; но при всем том он, по-моему, рад бы
был взять ее. Тот предложил вторично: он вторично отклонил ее; но,
по-моему, тяжело ему было отнять от нее свои пальцы. Тогда тот ее предложил
ему в третий раз: он отклонил ее в третий; и за каждым его отказом толпа
подымала клики, шлепала корявыми руками, швыряла вверх свои потные шапки и
распространяла такое смрадное дыхание по поводу непринятия Цезарем короны,
что Цезарь едва не задохнулся. Ему сделалось дурно, и он упал. А я, с
своей стороны, боялся засмеяться, чтобы не раскрыть рта и не надышаться
зловония.
Кассий
Постой, скажи. Так сделалось с ним дурно?
Каска
Он упал на площади, с пеной у рта и не мог говорить.
Брут
Ведь у него падучая болезнь.
Кассий
Нет, не у Цезаря; вот ты, да я,
Да честный Каска, мы теперь в падучей.
Каска
Не понимаю, что ты под этим разумеешь, знаю только, Цезарь упал. Будь
я бесчестный человек, если эти оборванцы не рукоплескали и не свистали ему,
смотря по тому, нравился ли он им или не нравился, как они это делают с
комедиантами на театре.
Брут
Что ж он сказал, когда пришел в себя?
Каска
Вот, прежде еще чем упал, заметя радость толпы тому, что он отказался
от короны, он как рванет на себе тунику и давай им предлагать перерезать ему
горло. Будь я какой-нибудь ремесленник и если бы я не поймал его на слове,
то пусть бы провалился с этими подлецами - а тут он упал. Когда пришел опять
в себя, то сказал, что, если сделал или сказал неприличную вещь, просит их
милости счесть это следствием болезни. Три или четыре бабы подле меня
воскликнули: "Эко добрая душа!" - и простили ему от чистого сердца; но это
ровно ничего не значит: если бы Цезарь зарезал их матерей, они поступили бы
не иначе!
Брут
И вслед за тем так мрачен он ушел?
Каска
Да.
Кассий
А Цицерон сказал ли что-нибудь?
Каска
Он говорил по-гречески.
Кассий
Чего же он хотел?
Каска
Да, если я скажу вам это, то пусть не увижу вас более в лицо: но те,
которые понимали его, смеялись между собой и качали головами; для меня же
собственно это было тарабарской грамотой. Могу рассказать вам еще новость
вот какую: Марулла и Флавия за то, что сорвали повязки со статуй Цезаря,
угомонили. Прощайте. Много еще было глупостей, да всего не припомнишь.
Кассий
Придешь ли ты ко мне на ужин, Каска?
Каска
Нет, я уже другому обещался.
Кассий
Ну так придешь ко мне обедать завтра?
Каска
Да, если буду жив, и ты не сойдешь с ума, и обед твой будет стоить
труда его съесть.
Кассий
Ну хорошо, я буду ждать тебя.
Каска
Ну ладно; прощайте оба.
Каска уходит.
Брут
Каким теперь он грубым малым стал,
А пылок был, когда ходил он в школу.
Кассий
Таков еще поныне он во всех
Отважных, благородных предприятьях,
Хоть принимает неуклюжий вид.
Он грубостью своею приправляет ум,
И оттого варит людской желудок
Охотнее слова его.
Брут
Да, это так. - Пока тебя оставлю.
Коль завтра хочешь говорить со мной,
Я в дом к тебе приду, а пожелаешь,
То приходи ко мне, - я буду ждать.
Кассий
Так жди. Меж тем размысли о делах.
Брут уходит.
Да, Брут, ты благороден, но, я вижу,
Твой честный нрав быть может отклонен
От сродного ему: вот почему
Искать себе подобных должен честный.
Где тот, кого нельзя совлечь с пути?
Мне Цезарь враг, а Брута любит он.
Но если б я был Брут, а он был Кассий,
Ему бы мной не править. В эту ночь
Ему в окошки почерков различных
Записки брошу, как бы разных граждан.
Во всех скажу: какого мненья Рим
Высокого о нем, да вставлю темный
На честолюбье Цезаря намек.
И вслед за тем пусть Цезарь бережется,
Столкнем его, иль тяжко нам придется.
Уходит.
Сцена III
Там же. Улица.
Гром и молния. Входят с разных сторон Каска с
обнаженным мечом и Цицерон.
Цицерон
Здорово. Ты от Цезаря ли, Каска?
Чего так тяжко дышишь и расстроен?
Каска
Ты не смущен, когда весь шар земной
Дрожит как зыбкий лист? О, Цицерон!
Видал я бури, при которых ветр
Колол дубы корнистые, видал я,
Как океан, сердясь и пенясь, рос
И восставал на тучи громовые;
Но никогда по нынешнюю ночь
Не шел еще под огненным дождем.
Иль спор возник междоусобный в небе,
Иль мир своей надменностью богов
Послать ему заставил разрушенье.
Цицерон
Так ты еще чудесней видел вещи?
Каска
Невольник (знаешь сам его в лицо)
Приподнял руку левую, и, вспыхнув,
Она, как двадцать факелов, светила,
А для руки безвреден был огонь.
Да вот (с тех пор меча я не влагал)
У Капитолия я встретил льва:
Он грозно глянул на меня и прочь
Пошел, меня не тронув; сбились в кучу
До сотни бледных женщин, искаженных
Испугом, и клялись, что в их глазах
По улицам шли люди все в огне.
А вот вчера ночная птица в полдень
Уселася как раз на площади,
Крича и укая! Когда так много
Чудес собралось, пусть не говорят:
"Причина вот какая, - это просто",
А я уверен, не добро сулят
Они стране, в которой показались.
Цицерон
Да, странным духом веет это время,
Но люди часто свой отыщут смысл
В вещах, вполне значенью их обратный.
Придет ли Цезарь завтра в Капитолий?
Каска
Наверно. Он Антония просил
Сказать тебе, что там он будет завтра.
Цицерон
Так доброй ночи, Каска; В эту бурю
Нельзя ходить.
Каска
Прощай же, Цицерон.
Цицерон уходит.
Входит Кассий.
Кассий
Кто это?
Каска
Римлянин.
Кассий
Звук речи Каски.
Каска
Твой слух недурен. Кассий, что за ночь?
Кассий
Отличнейшая ночь для честных граждан.
Каска
Кто помнит небо полным так грозой?
Кассий
Тот, кто вины так полной землю помнит.
А я вот все по улицам ходил
И подвергал себя опасной ночи.
И так без пояса, как видишь, Каска,
Грудь подставлял я громовой стреле:
И только синей молнии извив
Разрежет небо - выставлю себя
Я целию прямой ее лучу.
Каска
| |
| Просмотров: 299 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры