Чичерин Борис Николаевич - История политических учений. Часть вторая. Новое время

_________________

   И здесь опять мы можем заметить, что у Кумберланда, так же как у Гоббса, все нравственные понятия приводятся к сохранению природы и к механическим движениям. В подтверждение своих взглядов Кумберланд ссылается даже на гипотезу Декарта, который рассматривал Вселенную как машину, в которой все изменения происходят в силу законов движения*. Но в отличие от Гоббса, Кумберланд не ограничивает своей теории самосохранением единичного существа. Он прямо возвышается к общей системе движений, в которой целое сохраняется совокупным действием частей, и наоборот, сохранение частей зависит от сохранения целого. Природа, говорит он, у всех людей одна, поэтому и понятия о естественном добре, т.е. о причинах, сохраняющих природу, одинаково прилагаются ко всем. Кроме того, как движения телесных частиц распространяются на соседние тела, так и действия человека могут иметь последствия не только для него самого, но и для других. Несмотря на ограниченность своих сил, человек может делать добро другим. Отсюда естественным путем возникает в разуме понятие об общем благе, которое производится действием многих сил. Отсюда и необходимое заключение, что величайшее благо есть благо целого, в котором содержится благо частей**.

   ______________________

   * Ibid. § 25.

   ** Ibid. § 19, 20, 33.

   ______________________

   С другой стороны, так как тела, которые производят движения, а потому и принадлежащие им силы, ограничены, то мы заключаем, что есть вещи, которые находятся, и другие, которые не находятся в нашей власти. Из этого мы выводим: 1) что то, чего мы не в состоянии сами для себя сделать, может быть выполнено действиями других, а так как вследствие той же ограниченности наших сил мы не можем вынудить содействие, то остается искать доброжелательства других посредством обмена услуг; 2) для того чтобы приобретенная вещь была полезна известному лицу, необходимо, при ограниченности наших сил и средств, чтобы само употребление ее было ограничено в пользу этого лица. Отсюда разделение вещей, составляющее начало собственности. Это разделение требуется общим благом, от которого частное право заимствует всю свою силу. Только вследствие этого каждый получает право называть известные вещи своими*.

   ______________________

   * Ibid. § 21-23.

   ______________________

   Из всех этих понятий, которые необходимым образом запечатлеваются в уме человека, мы можем вывести те правила, которыми человек должен руководствоваться в своих действиях. Надобно 1) воздерживаться от нанесения другому вреда в его лице или имуществе; 2) надобно всеми силами содействовать достижению высшей цели - общего блага*. Эти правила могут быть формулированы в виде общего закона, что сохранение частей зависит от сохранения целого или что благо частей заключается в благе целого, - положение, имеющее такую же достоверность, как математические аксиомы**.

   ______________________

   * Ibid. § 24.

   ** Ibid. § 33.

   ______________________

   Этот закон, выведенный из рассмотрения общей системы Вселенной и взаимного отношения ее частей, открывается еще яснее из природы человека в отдельности. Человек есть животное, одаренное разумом. Он состоит из души и тела. Если мы взглянем на основные свойства этих обеих составных его частей, мы убедимся, что сама природа делает его существом общежительным. Разум есть способность обобщения: он дает человеку общие понятия и общие правила для практической жизни, он внушает ему и мысль о порядке, указывая на связь его со всею Вселенною и с Богом как верховным правителем мира. Разум устанавливает связь между всеми разумными существами, ибо он один у всех, и всякий, кто руководится им, необходимо приходит к соглашению со всеми, кто следует тому же началу. Эта связь открывается ближайшим образом в общении языка, который служит выражением разумной мысли. С другой стороны, само тело человека предназначает его к общежитию. Как тело вообще, оно находится в связи со всеми телами и в особенности с человеческими, имеющими ближайшее действие друг на друга. Как животное тело, оно имеет общее всем животным стремление к себе подобным и к половому соединению. У человека эти естественные влечения существуют еще в большей степени, нежели у других животных, ибо он более нуждается в чужой помощи. Наконец, свойственное собственно человеку строение тела, способствующее развитию разума и воли, указывает на то, что природа его состоит в общении с другими, а потому в доброжелательстве к другим*.

   ______________________

   * Cumberland. A Treatise on the Laws of nature. Ch. II.

   ______________________

   Таким образом, силою вещей в разуме образуются практические суждения насчет того, что составляет для человека добро, а так как разум направляет волю, то практическое суждение становится практическим предписанием. Практическое же предписание разума есть закон разумной природы или естественный закон в приложении к человеку*.

   ______________________

   * Ibid. Ch. IV.

   ______________________

   Итак, естественный закон может быть определен следующим образом: "Естественный закон есть предложение, выведенное из наблюдения или начертанное в разуме с достаточною ясностью природою вещей по воле первой Причины, указывающее то возможное действие разумного существа, которое главным образом способствует общему благу, чем единственно достигается и счастье отдельных лиц"*.

   ______________________

   * Ibid. Ch. V. § 1.

   ______________________

   Что этот закон исходит от Бога, ясно из того, что Бог - первоначальная причина истин, начертанных в нашем разуме. Всякое правило жизни, которое представляется нам необходимым, должно поэтому считаться выражением воли Божьей, обязательной для его тварей. К тому же заключению приводит нас и само понятие о Боге как Создателе. Он сотворил вещи, Он дал им силы, а потому Он несомненно хочет и их сохранения и притом в совокупности. Следовательно, суждения правого разума насчет того, что ведет к сохранению совокупности тварей и к умножению их сил, должны считаться выражением воли Божьей*. С другой стороны, мы можем познавать волю Божью из ее последствий, именно из тех наград и наказаний, которыми сопровождается действие естественного закона. Исполнение закона приносит человеку счастье, неисполнение - несчастье. В этом заключается санкция закона. Кумберланд старается подробно доказать это положение, считая его главным предметом спора**. И точно, первые доводы насчет воли Божьей, в сущности, приводятся к последнему, ибо если мы можем заключить a priori, что Бог, создавший вещи, хочет их сохранения, то мы не можем знать, какие именно действия ведут в сохранению тварей, иначе как рассматривая последствия этих действий и влияние их на судьбу человека. Все, следовательно, сводится к тому, что исполнение естественного закона приносит человеку счастье, а неисполнение несчастье, а потому первое Богом предписывается, а второе запрещается.

   ______________________

   * Ibid. § 1, 19-21.

   ** Ibid. § 12, 22.

   ______________________

   Доказательства, которые Кумберланд приводит в пользу этого положения, состоят в следующем: существенное счастье человека, говорит он, заключается в высшем развитии его сил и способностей, а оно достигается именно стремлением в высшей цели - к общему благу. Это одно дает нам и внутреннюю гармонию и спокойствие души, отсюда радость при совершении добрых дел. Наконец, этим вызывается доброжелательство со стороны Бога и ближних, вследствие чего человек приобретает многие внешние блага, которых бы он без того не имел. Наоборот, действия противные общему благу, возбуждая столкновения между людьми, препятствуют развитию их способностей, разрушают душевную гармонию, влекут за собою угрызения совести и страх наказания, наконец, лишают человека тех благ, которые бы он мог получить от доброй воли других. В этом состоит человеческое несчастье*. Имея такую санкцию, естественный закон носит на себе все признаки истинного закона: он представляется нам как практическое предписание, исходящее от верховного законодателя, Бога, и сопровождаемое наградами и наказаниями. Обязательная сила его основана на том, что в нем выражается воля Божия, которая, устанавливая награды за его исполнение и наказания за неисполнение, тем самым объявляет этот закон необходимым для человека**.

   ______________________

   * Ibid. § 12-19.

   ** Ibid. § 27.

   ______________________

   Против этого возражают, что счастье и несчастье не всегда соединены с добрыми и злыми делами, а потому эта санкция слишком неопределенна. Кумберланд отвечает, что хотя злые дела иногда избегают внешнего наказания, однако всегда есть наказание внутреннее, состоящее в угрызениях совести и в страхе возмездия. Нарушающий естественный закон никогда не может считать себя безопасным. Притом так как всякое злое дело непременно должно быть наказано, то необходимо предположить, что Бог, если не в настоящей жизни, то в будущей, воздаст каждому по его заслугам и что таким образом зло не ускользнет от возмездия*. То же самое можно сказать и о наградах. Добродетель сама себя награждает тем внутренним совершенством и счастьем, которые за нею следуют, и это служит уже достаточным указанием воли Божьей; но разум указывает нам и на дальнейшую награду в том блаженстве, которое ожидает праведных в будущей жизни**. Кумберланд признает, впрочем, что для христиан ввиду гонений, которым они подвергаются за веру, нужно было особое откровение насчет царствия небесного, иначе они были бы несчастнейшими из людей***.

   ______________________

   * Cumberland. A Treatise on the Laws of nature. Ch. V. § 19, 36-39.

   ** Ibid. § 19, 41, 42.

   *** Ibid. § 43.

   ______________________

   Эти оговорки насчет будущей жизни весьма знаменательны. В них открывается тот логический круг, в котором вращается вся эта аргументация: с одной стороны, воля Божия доказывается наградами и наказаниями, сопровождающими те или другие человеческие действия; с другой стороны, неизбежность этих наград и наказаний доказывается тем, что такова должна быть воля Божия. Последнее предположение являлось необходимым дополнением теории, ибо в действительности счастье, или, по выражению Кумберланда, сохранение природы человека, не всегда сопровождает добродетель, а несчастье, или разрушение природы, не всегда служит наказанием порока. Но из этого именно всего яснее открывается недостаточность самой теории. Все учение Кумберланда основано на предположении, что человек составляет часть целой системы и что от блага целого зависит благо частей. Между тем эта связь далеко не такая тесная, как утверждает Кумберланд. И в физической природе мы видим, что сохранение одного предмета не всегда зависит от сохранения всех других; часто бывает совершенно наоборот. Хищные животные поддерживают свою жизнь только уничтожением других. То же делает и человек с низшими животными. И в человеческих отношениях целое нередко сохраняется только гибелью частей. Так, для спасения отечества умирают тысячи людей, и их смерть служит к пользе остальных. Притом чем более расширяется союз, тем менее члены его находятся в зависимости друг от друга. Всеобщая связь человечества представляется до такой степени слабою, что никоим образом невозможно утверждать, что сохранение каждого лица зависит от сохранения всех. Теория Кумберланда, несомненно, имеет свою справедливую сторону: как разумное существо человек, конечно, вступает в общую систему разумных существ, от блага которой в значительной степени зависит и личное его счастье. Но он не превращается в колесо машины, имеющее значение единственно в целом. Человек никогда не перестает быть самостоятельным лицом со своими особыми целями и стремлениями, которые могут совпадать или не совпадать со стремлениями других. Личное счастье далеко не достигается одною деятельностью на общую пользу, напротив, здесь часто являются противоположные требования. Для общего блага нередко нужно самопожертвование. Эта личная сторона человеческой природы, преувеличенная демократами, была совершенно упущена из виду Кумберландом. Поэтому его теория представляется одностороннею и не всегда согласною с действительностью. Сама система, в которую входит человек, является у него чисто внешним механизмом, отношением действующих друг на друга сил, начало, менее всего приложимое к общей связи человечества. Точно так же и закон, которым управляется эта система, представляется как внешнее предписание верховного правителя, объявляющего свою волю посредством наград и наказаний. И здесь мы видим, что, возражая Гоббсу, Кумберланд в основных своих понятиях сходится со своим противником. Все различие между ними заключается в том, что Гоббс выводил право из предписания гражданской власти, Кумберланд же, представляя себе человека членом более обширного общества, понимает естественный закон как предписание Бога, управляющего человечеством. Последнее мы видели, впрочем, и у Гоббса, который признавал царство Божие, обнимающее всех людей; но у Гоббса это понятие остается без применения, и сам естественный закон, которым управляется это царство, окончательно получает свою силу от повеления государственной власти. Кумберланд же положил в основание своего учения то, что у Гоббса составляет второстепенную точку зрения. Через это он избегнул недостатков теории Гоббса, но зато, со своей стороны, впал в ошибки, которые оказываются в самых основаниях его учения и еще более обличаются в приложении его взглядов к различным сторонам права.

   Мы видели уже, каким образом Кумберланд из естественного закона выводит необходимость собственности. Так как одни и те же телесные предметы не могут вместе служить многим, то надобно ограничить их употребление, разделив их и предоставив каждому свою часть. А так как та же потребность продолжается постоянно, то владение через это превращается в полную собственность. Этим способом необходимое одному человеку ограждается от нападений со стороны других, следовательно, сохраняется общий мир*. Такое основание собственности совершенно недостаточно. Здесь упускается из виду самое существенное: личная воля и личный труд. На этом начале можно построить разве только пользование, подчиненное общему благу.

   ______________________

   * Ibid. Ch. I. § 22, 23; Ch. VII. § 2, 12.

   ______________________

   Еще недостаточнее приложение того же закона к семейству. И здесь, по мнению Кумберланда, общий закон, требующий разграничения прав, ведет к ближайшей связи между родителями и детьми, ибо последние составляют как бы часть первых*. Слабость этого вывода кидается в глаза. Отправляясь от общей системы разумных существ, Кумберланд не в состоянии был понять частные союзы и частные отношения, в которых личные цели и стремления играют главную роль.

   ______________________

   * Cumberland. A Treatise on the Laws of nature. Ch. VII. § 10.

   ______________________

   Из семейной власти Кумберланд выводит и государственную. Отеческая власть, говорит он, есть первая, установленная самою природою, поэтому она должна служить образцом для всех остальных. В первом семействе заключались и первое государство и первая церковь. Но так как семейство - союз слишком тесный и слабый, то люди для охранения естественного закона и для достижения общего счастья должны были соединиться в более обширные общества. Так произошло государство, которое есть общество с верховною властью. Необходимость его доказывается математически тем, что при всяком соединении сил нужно подчинение их единой движущей силе. Люди познают эту потребность из ежедневного опыта, притом сама природа дала им образец в семейной власти. Цель государства есть воздаяние чести Богу и счастье людей, т.е. охранение закона взаимного доброжелательства. Права верховной власти ограничены этими требованиями. Ей не дозволено нарушение начала собственности и других естественных законов. Однако если она злоупотребляет своим правом, она не подложит наказанию со стороны подданных. Всякая власть, вообще, может быть сдержана и наказана только высшею властью; но так как невозможно идти в бесконечность, то необходимо остановиться на какой-нибудь власти, которая будет первым субъектом принудительной силы и которая поэтому сама уже не может подлежать принуждению. Отсюда следует, что цари могут быть наказаны только Богом; будучи верховными правителями между людьми, они в Божьем государстве являются подчиненными*. И здесь опять выводы те же, что у Гоббса, за исключением чисто нравственного ограничения власти естественным законом.

   ______________________

   * Ibid. Ch. IX. Coroll.

   ______________________

   Что касается до государственного устройства, то Кумберланд оставляет этот вопрос в стороне, считая его второстепенным. Лучший в его глазах образ правления тот, который устроен по образцу семейной власти; но люди могут жить счастливо и под другими формами. Вообще, способ происхождения различных государств и установления в них правительства, по мнению Кумберланда, есть дело чисто фактическое. Оно зависит от свободной воли людей, а потому не может быть выведено из начал разума, но доказывается только историческими свидетельствами*. В этом опять открывается недостаточность основных начал всего учения.

   ______________________

   * Ibid. Introd. § 26.

   ______________________

   Наконец, Кумберланд, сообразно со своею теориею, доказывает, что всякое меньшее общество ограничивается ввиду большего. Поэтому государства не должны делать ничего противного международному праву и интересам человечества*. Можно было бы ожидать, что Кумберланд укажет на всемирное государство как на единственное разумное устройство человеческого общежития, однако он предоставляет это добровольному соглашению. Люди, говорит он, могли бы, если бы хотели, соединиться в один политический союз, но в настоящее время мы этого не видим. Достаточно и того, что все государства образуют единое общество под управлением единого царя - Бога**. Таким образом, юридические и политические начала заменяются здесь чисто нравственною связью. Это ближе подходит к существу международных отношений, но не согласуется с теориею Кумберланда, в которой право, нравственность и политика не отличаются друг от друга, но все вытекает из одного общего закона, подчиняющего части целому.

   ______________________

   * Ibid. Ch. VI. § 2.

   ** Ibid. § 4.

   ______________________

   Таково учение, которое Кумберланд противопоставил Гоббсу. Между тем как демократы, отстаивая свободу, отвергали монархическую власть в пользу власти народной, защитники нравственного закона подчиняли гражданскую власть верховному правителю мира, Богу, и расширяли государство в более обширный союз, обнимающий всех людей. Но как те, так и другие не выходили из пределов теории общежития. Мы видели, что основные начала Кумберланда не противоречат в сущности воззрениям Гоббса. Оба, исходя от невозможности самосохранения в одиночестве, всецело подчиняли человека обществу. У обоих господствует одинаковое механическое воззрение на человеческие отношения и одинаковое смешение юридического закона с нравственным. Оба понимают закон не иначе как в виде повеления высшей власти. Но Гоббс сосредоточивал все в власти государственной, у него естественный закон исчезал в гражданском. Вследствие этого правомерные отношения между людьми ограничивались слишком тесными пределами и получали совершенно произвольный характер. Восполняя этот недостаток, Кумберланд расширил человеческое общежитие и возвратил естественному закону обязательную его силу. Но так как он в основаниях своих не выходил из начал, положенных Гоббсом, то он сам неизбежно впал в другие противоречия. У него сам нравственный закон получил характер гражданского; вся обязательная его сила заключается в значении его для самосохранения, а потому зиждется на наградах и наказаниях. Но так как в нравственном мире распределение наград и наказаний далеко не так явно, как в государстве, то доказательство должно было остаться весьма недостаточным, и Кумберланд поневоле впал в логический круг. Еще недостаточнее вывод частных прав и государственной власти, все ограничивается самыми общими требованиями общежития. При всем том Кумберланду принадлежит существенная заслуга: понимая начало общежития в самом широком значении, он указал на естественную связь между всеми разумными существами и на проистекающие отсюда последствия для деятельности человека. Нет сомнения, что этот элемент он понял односторонним образом, утверждая в виде математической аксиомы, что сохранение частей всегда зависит от сохранения целого. Но если люди не до такой степени связаны друг с другом, как предполагает Кумберланд, если упущенное им из виду личное начало значительно видоизменяет эти отношения, то связь все-таки существует, а потому существует и вытекающий из этой связи естественный закон общежития или взаимного доброжелательства. Более с этой точки зрения нельзя было сделать. Чтобы дать нравственному закону более твердые основы, надобно было стать на иную почву.

  

   Недостающее у Кумберланда развитие политических начал законной монархии мы находим у Боссюэ. По-видимому, знаменитый французский епископ стоял на совершенно иной почве, нежели его английский современник. Кумберланд отправлялся от точки зрения чисто философской, он пытался логическим путем вывести естественные законы, владычествующие в мире и обязательные для человека. Боссюэ, напротив, опирается преимущественно на Св. Писание, он выводит существо и свойства монархической власти из закона религиозного. Однако и у него основная нить мысли чисто философская. Сам способ изложения заимствован из математики, хотя, может быть, и не без некоторого влияния схоластики. Вся аргументация представляет ряд статей и положений, выводимых одни из других.

   Сочинение, в котором Боссюэ изложил свои политические взгляды, носит заглавие "Политика, извлеченная из собственных слов Св. Писания" (Politique tiree des propres paroles de l'Ecriture Sainte). Оно было писано для дофина, при котором Боссюэ состоял преподавателем. Четыре последние главы были, впрочем, прибавлены впоследствии, и само сочинение было издано в первый раз уже после смерти автора, в 1709 г. Разбирая эту книгу, мы познакомимся с сущностью воззрений французских легитимистов XVII столетия.

   Боссюэ, как и другие его современники, прямо становится на точку зрения теории общежития. Первое его положение состоит в том, что человек создан для общества*. Но это положение выводится не философским путем, из свойств человеческой природы, а из предписаний религиозного закона, из установленной им обязанности любви к Богу и к ближним. Первое предписание закона - любить Бога как общего отца, которого единство образует связь людей. В ближних мы должны любить образ и подобие Божие, люди - все братья как дети единого небесного отца и потомки единого человека, первоначально созданного Творцом. Поэтому связь их не ограничивается пределами тех или других частных союзов, она основана на общем всем свойстве человечности. Все люди обязаны друг друга любить и друг другу помогать. Кроме религиозного закона на это указывает и сама наша выгода: силы умножаются взаимною помощью, и каждый в соединении с другими находит свое благо. Бог распределил различные способности между людьми, так чтобы они имели потребность друг в друге как члены единого тела. Сильный нуждается в слабом, великий - в малом: этим законом управляется мир. Таким образом, человеческое общежитие основано на непоколебимых началах: на единстве Божества, составляющего общий предмет и цель человечества, на единстве происхождения, на единстве интересов и на взаимной потребности как для нужд, так и для приятности жизни.

   ______________________

   * Bossuet. Politique tiree des propres paroles de l'Ecriture Sainte. Liv. I. Art. 1.

   ______________________

   Это вытекающее из самой природы единство человеческого рода было разрушено грехопадением, вследствие которого развились в человеке страсти. Они разъединяют людей, возбуждая между ними столкновения. К этому источнику раздоров присоединилось естественное размножение людей, вследствие которого они рассеялись по земле. Разобщенные пространством и различием языков, отдельные отрасли человеческого рода стали друг другу чужды; но, с другой стороны, общее сожительство и единство языка образовали между некоторыми из них ближайшую связь. Таким образом, общий союз человечества заменился более тесными обществами*.

   ______________________

   * Ibid. Art. 2.

   ______________________

   Однако и эти последние вследствие страстей человеческих не могут существовать иначе, как с подчинением всех членов единой власти. Предоставленный себе человек не знает границ своим желаниям. Отсюда всеобщая, анархия, худшее из всех зол. Только власть в состоянии сдерживать страсти, положить закон своеволию и служить связью между людьми. Так образуется единство народа. Каждый здесь, отрекаясь от своей воли и от своей силы, переносит то и другое на князя или сановника. От власти зависит и установление собственности, ибо она определяет права каждого, без этого все принадлежит без различия всем. Но отрекаясь от употребления личной силы, каждый тем самым делается сильнее, ибо он становится под защиту соединенной силы сограждан.

   Воздвигнутая на этих началах власть вечна и неизменна. Князь умирает, но государство остается*.

   ______________________

   * Bossuet. Politique tiree des propres paroles de l'Ecriture Sainte. Art. 3.

   ______________________

   Однако одной власти недостаточно для управления народами, нужны еще законы, т.е. постоянные правила, с которыми правитель должен сообразовать свои решения. Интересы и страсти затмевают человеческое суждение, закон же стоит выше интересов и страстей. Он не подлежит порче, он равен для всех, он детей делает мудрыми, он награждает и наказывает во имя правды. Все законы основаны на первом из них, на законе естественном, т.е. на правом разуме и на естественной справедливости. Отсюда истекает право священное и светское, общественное и частное. Многие справедливо рассматривали закон в его источнике как торжественный договор, в силу которого люди через посредство власти определяют то, что необходимо для общежития. Но это не значит, что сила законов зависит единственно от воли и согласия людей, это означает только, что князь, имея в виду общее благо, должен совещаться с мудрейшими из народа и опираться на опыт веков. Торжественное признание со стороны народа, какое мы видим при установлении закона Моисеева, придает только более крепости учреждениям, ибо всякий закон должен заключать в себе нечто непреложное. Поэтому не следует легко изменять законы, в особенности основные, иначе теряется к ним уважение*.

   ______________________

   * Ibid. Art. 4.

   ______________________

   Общество людей, соединенное таким образом под одною властью и под одними законами, называется государством. Этим устройством охраняются жизнь и спокойствие всех. Поэтому всякий должен быть добрым гражданином, т.е. любить то общество, к которому он принадлежит, и жертвовать отечеству даже собственною жизнью. Кто не любит отечества, кто вносит в него раздор, тот является врагом человечества. Но разделение людей на народы, точно так же как и разделение имуществ, не уничтожает общения всего человеческого рода и всеобщей связи любви. Отсюда международное право, которое не устраняется даже войною*.

   ______________________

   * Ibid. Art. 5, 6. Conclus.

   ______________________

   Таково содержание первой главы сочинения Боссюэ. За исключением ссылок на грехопадение и т.п., очевидно, что путь мысли здесь чисто философский. Изречения Св. Писания служат только подкреплением положений, почерпнутых из умозрения. Для такого рода общих истин, как необходимость власти и законов, нетрудно найти надлежащие тексты. Иногда ссылка бывает и не совсем удачна, как, например, когда Боссюэ старается доказать, что Христос своим примером и учением предписывал любовь к отечеству. Вообще, смешение философских рассуждений с текстами, имеющими в виду совершенно иное, ведет к тому, что мысль остается слишком поверхностною и отвлеченною и часто теряет надлежащую точность. Боссюэ хотел дать своему учению более прочные основы, подкрепив его авторитетом религии, но единственным результатом подобной попытки было то, что этот могучий ум в своих выводах остается далеко позади современников, стоявших гораздо ниже его. Основная его мысль не что иное, как господствовавшая в его время теория общежития, но в самых скудных очертаниях и без всякой самобытности. В особенности теория закона является у него крайне неопределенною, все ограничивается общими местами, даже плохо связанными между собою. Впрочем, начало закона имеет для него второстепенное значение. Оно не ограничивает власти, а служит ей только нравственным руководством в ее деятельности. Главное же начало для него - власть. К ближайшему рассмотрению ее существа и свойств он обращается в следующих главах своего сочинения.

   Учение о власти начинается также от Бога. Бог - истинный царь Вселенной. Власть его, основанная на творении, вечна. Он сам непосредственно царствовал над первыми людьми и над Израилем. Между людьми же первая власть отеческая. Бог передал родителям как бы подобие той творческой силы, которою Он создал мир. Отсюда подчинение детей родительской власти. Первоначальная власть в человечестве была патриархальная, как показывает священная история. Но скоро установились цари, отчасти согласием народов, отчасти в силу завоевания. Народы, привыкшие к родительской власти, добровольно подчинились царям, которые заменили им отцов. С другой стороны, честолюбие породило завоевания, и эти правительства, хотя первоначально основанные на насилии, могут сделаться законными вследствие долговременного, мирного обладания властью и согласия народов. Через это право силы превращается в право общее и естественное*.

   ______________________

   * Ibid. Liv. II. Art. 1. Prop. 1-6; Art. 2.

   ______________________

   Первоначальная политическая власть, общая всем народам, была царская, хотя в истории встречаются и разные другие формы, которые все имеют свое законное основание. Царская власть вместе с тем и наиболее распространенная между людьми. Большая часть народов остается при ней или возвращается к ней. Это указывает на ее превосходство перед другими образами правления. Преимущества ее заключаются в следующем: прежде всего это форма самая естественная, ибо она имеет свое основание и свой первообраз в отеческой власти. По этому самому это власть наиболее прочная, а вследствие того и самая сильная. Кроме того, она всего более устраняет рознь, величайшее зло, которому подвержены государства, главный источник их гибели. Когда люди образуют гражданский союз, они хотят соединиться, а нет лучшего единения, как под властью одного начальника. Такое устройство заключает в себе и наиболее силы, ибо все здесь движется согласно. В особенности единство власти требуется для военных действий, а так как военная власть имеет силу в руках, то она должна окончательно преобладать в государстве.

   Что касается до устройства монархии, то оно может быть различно, но самая лучшая форма - монархия наследственная, с правом первородства. В таком виде она была установлена у евреев. Причина ее превосходства троякая: 1) это образ правления самый естественный, который продолжается сам собою; царь назначается здесь самою природою, чем устраняются всякие козни; поэтому это правление, наиболее удаленное от анархии; 2) здесь князь имеет наиболее интереса в сохранении государства, ибо, трудясь для государства, он работает и для своих детей; 3) при таком порядке царствующий дом возвышается нам остальными и становится предметом привязанности и уважения народа. Впрочем, нет образа правления, как нет вообще человеческого учреждения, изъятого от недостатков. Поэтому Бог принимает под свое покровительство все законные власти, каково бы ни было их устройство, и всякий гражданин обязан повиноваться правлению, установленному в его отечестве*.

   ______________________

   * Bossuet. Politique tiree des propres paroles de 1'Ecriture Sainte. Liv. II. Art. 1. Prop. 7-12.

   ______________________

   Этою оговоркою ограничивается все, что мы встречаем у Бос-сюэ касательно других политических форм. Имея в виду, как он сам говорит, монархическое государство и князя, предназначенного наследовать престол этого государства, он обращает все свои поучения на способы управления в чистой монархии.

   Монархическая власть, говорит Боссюэ, имеет четыре главных свойства: это власть 1) священная, 2) отеческая, 3) абсолютная, 4) подчиненная разуму*.

   ______________________

   * Ibid. Liv. III. Art. 1.

   ______________________

   Всякая власть исходит от Бога. Князь, по словам апостола Павла, является служителем Бога для добра. Следовательно, князья - наместники Всевышнего на земле. Бог ставит царей и через них управляет людьми. Поэтому престол царский есть престол Божий, и лицо князя священно не только в силу помазания, но в силу самого сана. Величие княжеское есть истечение величия Божьего. Поэтому в Св. Писании князья называются богами: "...бози есте и сынове Вышняго ecu" (Пс. 81: 6). Подданные должны, следовательно, взирать на царей с религиозным благоговением. Но, с другой стороны, и цари, получив божественную власть, должны употреблять ее со страхом и воздержанием, как орудие, вверенное им Богом, помня, что они должны дать ему в том отчет. "Слышите убо, царие, и разумейте, научитеся судии концев земли: Внушите, содержащий множества, и гордящийся о народех языков: Яко дана есть от Господа держава вам, и сила от Вышняго, иже истяжет дела ваша и помышления испытает: Яко слузи суще царства его, не судисте право, ни сохранисте закона, ниже по воли Божией ходисте. Страшно и скоро явится вам: яко суд жесточайший преимущим бывает. Ибо малый достоин есть милости; силнии же силне истязаны будут. Не щадит бо лица всех Владыко, ниже усрамится вельможи: яко мала и велика Сей сотвори, подобие же проразумевает о всех: Державным же крепко настоит испытание. К вам убо, о царие, словеса моя, да научитеся премудрости и не падете" (Премудр. 6: 2, 3). Цари должны, следовательно, трепетать, прилагая данное им Богом право, и помышлять, какое страшное святотатство заключается в злоупотреблении властью, исходящею от Бога*.

   ______________________

   * Ibid. Art. 2.

   ______________________

   Если цари являются на земле наместниками Бога, отца всех людей, если власть их имеет своим первообразом власть родительскую, т.о ясно, что она должна быть отеческая, а потому доброта должна быть основным ее свойством. Бог, сотворивший всех людей равными, по своему образу и подобию, не за тем установил между ними различия, чтобы, с одной стороны, были гордецы, а с другой - рабы. Он создал сильных для защиты слабых, он дал царям власть, с тем чтобы они были прибежищем народа. Поэтому монарх рожден не для себя, а для народа. Тиран заботится о себе, царь о народе. Это сказал и Аристотель, но Св. Дух подтверждает это еще с большею силою. Князь, бесполезный для блага народного, наказывается так же, как тиран. Особенно слабые, неспособные сами себя защищать, должны быть предметом заботливого попечения князя, который обязан быть отцом и покровителем всех. По самой своей природе правление должно быть мягкое, к строгости надобно прибегать только в случаях необходимости. Князь, которого ненавидят за его жестокость, всегда близок к падению*.

   ______________________

   * Ibid. Art. 3.

   ______________________

   Третий признак монархической власти состоит в том, что она абсолютна, или неограниченна. Это не значит, однако, что она может быть произвольна. Она абсолютна в том смысле, что все ей подчиняется, а она не подчиняется чужой воле и чужому суждению. Над князем нет принудительной власти, ибо вся принудительная власть лежит в его руках. Когда устанавливается правительство, все. силы государства соединяются в одно для блага народного. Иначе будет несколько властителей и в государстве водворится анархия. Но из этого не следует, что князь изъят от законов. Он не подлежит только принудительной силе закона, но подчиняется управляющей его силе. В этом заключается существенное отличие абсолютной власти от произвольной*.

   ______________________

   * Ibid. Liv. IV. Art. 1. Prop. 1-4.

   ______________________

   Боссюэ полагает следующие главные признаки произвольной власти: 1) подчиненный ей народ находится в рабстве, здесь нет свободных людей; 2) здесь нет и собственности, все принадлежит князю; 3) князь может произвольно располагать не только имуществом, но и жизнью подданных; 4) воля князя составляет здесь единственный закон. Есть народы, которые довольствуются подобною властью, но это правление варварское и ненавистное. У образованных же народов существует абсолютная власть, не исключающая господства законов, охраняющих личность, свободу и имущество каждого, законов, которых нарушение вечно остается неправдою. Это называется правлением законным, в противоположность произвольному*.

   ______________________

   * Bossuet. Politique tiree des propres paroles de l'Ecriture Sainte. Liv. VIII. Art. 2.

   ______________________

   Боссюэ сознается, впрочем, что князья редко признают подобное ограничение своей воли. Он приводит слова Амвросия, который говорит: "Где найдете вы князя, который бы думал, что то, что не хорошо, ему не дозволено, который считал бы себя связанным собственными законами, который полагал бы, что власть не должна позволять себе то, что запрещается справедливостью?"* "Надобно сознаться, - говорит в другом месте Боссюэ, - что нет соблазна, равного власти, и нет ничего мудренее, как отказать себе в чем-нибудь, когда люди все вам дают и помышляют лишь о том, чтобы предупредить или даже возбудить ваши желания"**. Эти недостатки, продолжает он, таковы, что некоторые старались устранить их, полагая границы царской воле. Но Боссюэ оставляет в стороне этот вопрос, говоря, что в его задачу не входит рассмотрение различных политических форм и средств, изобретенных людьми для предупреждения злоупотреблений царской власти. Он замечает только, что Бог, который знал невыгоды неограниченной монархии, тем не менее установил ее у евреев. Каково бы ни было устройство власти, оно всегда подает поводы к злоупотреблениям. Поэтому вместо того, чтобы напрасно мучиться, изыскивая в человеческой жизни лекарств, которые бы не имели недостатков, лучше обратиться к средствам, указанным самим Богом против соблазнов власти. Они все заключаются в религии. Каждое царство должно рассматриваться как подчиненное другому, высшему - царству Божьему***. Истинный противовес абсолютной власти заключается в страхе Божьем. Безнаказанность в отношении к людям подвергает царей более страшным наказаниям от Бога, от которого никто не уйдет****.

   ______________________

   * Ibid. Liv. IV. Art. 1. Prop. 4.

   ** Ibid. Liv. X. Art. 6. Prop. 1.

   *** Ibid. Art. 6. Prop. 2.

   **** Ibid. Liv. IV. Art. 2. Prop. 4.

   ______________________

   Наконец, монархическая власть должна быть подчинена разуму. Все между людьми совершается силою разума и совета, тем более это нужно для управления государством. Мудрость должна повелевать, она вручает власть даже тому, кто рожден в рабстве. Мудрость дает надлежащую твердость и постоянство в поведении. Мудрость царя делает народ счастливым. Она спасает государства более, нежели сила. Ее боятся и уважают. Поэтому царю следует учиться мудрости. Он должен знать законы, изучать дела, уметь уловить время и случай, в особенности же знать людей, а для этого надобно прежде всего знать самого себя. Чтобы достигнуть мудрости, первое средство - любить истину и всегда ее выслушивать. Царь должен открывать глаза на все стороны, быть внимательным ко всему, он должен окружать себя добрыми советниками и предоставлять им полную свободу речи, но также выслушивать и посторонних, иначе многое останется ему неизвестным. Но, с другой стороны, не надобно верить всему, что говорят, в особенности следует остерегаться лжи, прикрытой маскою усердия. Выслушивая советы, князь должен приучаться к самостоятельному решению, избегая коварных уловок и полагаясь не столько на человеческую мудрость, сколько на Бога*.

   ______________________

   * Ibid. Liv. V. Art. 1, 2.

   ______________________

   В последних главах своего сочинения Боссюэ специально излагает обязанности князя в отношении к религии и к правосудию. Любопытны, собственно, первые. Религия, говорит он, необходима для прочного устройства государства, ибо иначе люди, не будучи связаны совестью, не могут иметь доверия друг к другу. Без веры нет истинного подчинения. Поэтому даже у язычников религия служила опорою государства, тем более крепости сообщает ему христианство. Признаком истинной веры Боссюэ считает ее древность, по его мнению, всякая ложная религия, всякое отклонение от истины является нововведением. Как исполнитель закона Божьего, князь должен быть хранителем истинной веры. Это составляет вместе с тем лучшее средство для поддержания престола, которого религия служит главною опорою. Поэтому власть его должна быть обращена на искоренение ложных вероисповеданий. Те, которые не хотят, чтобы князь употреблял строгость в делах веры, говорит Боссюэ, впадают в нечестивое заблуждение. Приняв это мнение, мы придем к тому, что величайшие преступления, как богохульство, атеизм, должны оставаться безнаказанными. Боссюэ подтверждает свой взгляд примерами из Ветхого Завета: "Так Аса, так Езекия, так Иосия обратили в прах кумиры, которым поклонялся народ. Хотя эти истуканы воздвигнуты были царями, они разрушили их храмы и алтари, разбили сосуды, служившие идолопоклонству, сожгли священные леса, истребили жрецов и волхвов и очистили землю от всей этой скверны. Их усердие не пощадило самых высоких и ближайших им лиц, ни вещей, наиболее чтимых, которыми народ злоупотреблял в нечестивом служении... Ииуй похваляется Богом за то, что он предал смерти ложных пророков Ваала, которые соблазняли народ, и в этом он подражал только усердию Илии"*. Но проповедуя нетерпимость, Боссюэ в другом месте незаметно впадает в противоречие с собою, когда, осуждая гонения на христиан, он восстает на римскую политику, которая "решила, что надобно держаться старинной веры и что терпеть в ней перемену - значит подвергать ее гибели"**. Эти инквизиционные начала ограничиваются только правилом, что к строгости следует прибегать лишь в крайних случаях, обыкновенно же надобно предпочитать меры кротости. В IV веке, говорит Боссюэ, императоры ввиду упорства еретиков издавали уголовные законы, которые состояли главным образом в значительных пенях и даже в лишении виновных распоряжения имуществом. Церковь благодарила их за эти постановления, но просила не прибегать к смертной казни, которая прилагалась, только когда возмущение и святотатство присоединялись к ереси. Но в другие времена употреблялись более строгие наказания, особенно против сект, которые ненавистью к церкви побуждались к неистовствам, насилиям и святотатству***. Вообще, как исполнитель закона Божьего, князь должен заставлять и народ свой исполнять его предписания. "Поэтому, - говорит Боссюэ, - законы христианских императоров и в особенности наших старинных королей, Хлодвига, Карла Великого и других наполнены строгими мерами против тех, которые отклонялись от божественного закона; и