Амфитеатров Александр Валентинович - Пять пьес, Страница 12 - Книги

bsp; Зачѣмъ?

Мы знаемъ, что оруж³емъ владѣетъ

Графъ мастерски, и на-слово повѣримъ

Что нѣтъ бойца искуснѣе его...

Къ Уго.

Кончай же съ нимъ!

Уго. Ну, графъ, - молиться поздно!..

Нападаетъ на Галеотто; тотъ защищается, отражая удары тяжелымъ табуретомъ. Сильв³я, скрестивъ руки, холодно смотритъ на неравную борьбу. На террасѣ показывается Ланчелотто и бросается на помощь графу.

Ланчелотто. Остановись! Что дѣлаешь, разбойникъ?!

Повисаетъ на рукѣ Уго.

Уго. Мальчишка, прочь!

Бьетъ его по головѣ, рукояткою меча.

Ланчелотто. Графъ! Онъ меня убилъ!

Падаетъ. Уго наступаетъ на Галеотто, прижимаетъ его къ стѣнѣ и готовъ нанести послѣдн³й ударъ. Ланчелотто отчаяннымъ воплемъ.

Сестра!... Голубка!.. Сильв³я!.. Помилуй!

Не убивай!.. Невиненъ Галеотто!..

Сестра! Сестра!

Галеотто и Уго, въ изумленьи, прекращаютъ борьбу... Сильв³я, страшно блѣдная, подходитъ къ Ланчелотто и разрываетъ воротъ его полу-кафтана.

Сильв³я. О, Боже мой!.. Ассунта!..

Ланчелотто. Сестра моя, не зналъ онъ ничего...

Пять лѣтъ меня мужчиною считали...

Вѣрь графу: онъ меня не увозилъ.

Объятая страдальческой любовью,

Сама я странный жреб³й избрала...

Галеотто хватается за голову. Слѣпецъ!

Уго. Мнѣ кажется, что драку

Теперь мы можемъ прекратить, мессиръ:

Медаль перевернулась...

Ланчелотто. Охъ, какъ тяжко!

Графъ! Гдѣ вы, графъ? Въ глазахъ моихъ темно...

О, пощади его, мой добрый Уго,

И смерть свою тебѣ я отпущу!..

Забывается.

Сильв³я. Блѣднѣетъ... Губы сини... Нѣтъ дыханья...

Чуть слышно сердце... Умерла!..

Едва лишь найдена и - умерла!..

А онъ живетъ?! Нѣтъ, если ангелъ умеръ,

И дьяволу не жить... Бей! Бей его!

Она проникаетъ къ Ланчелотто. Голова Ланчелотто y нея на груди. Дальн³й благовѣстъ... Уго, поднявш³й было руку, опускаетъ мечъ и, послѣ недолгаго колебан³я, рѣшительно вкладываешь его въ ножны. Колоколъ звонитъ до конца дѣйств³я.

Уго. Мадонна, поздно. Колоколъ вечерн³й.

На землю сходить Божье Рождество.

Условье ваше кончено. Объ томъ

Мечъ положить обязанъ я въ ножны.

Когда угодно, послѣзавтра снова

Готовъ служить. Сегодня жъ ни за что!

Ланчелотто тихо стонетъ.

Сильв³я. Жива еще...

Галеотто. Да, очи открываетъ.

Ахъ, если бы я могъ подозрѣвать!..

Неслыханная сказка!.. Что за бездна

Любви ты, сердце женское!

Ланчелотто. Мессиръ.

Не гнѣвайтесь на Сильв³ю

Галеотто становится на колѣни возлѣ Ланчелотто. Ассунта!

Мнѣ ль гнѣваться?! Ея святая злоба

Понятна мнѣ теперь. За грѣхъ невольный

Мой долгъ у ней прощен³я молить...

Мадонна! Я прошу васъ умиленно:

Простите мнѣ жестокую вину,

Въ которой рабъ вашъ безъ вины виновенъ.

Когда жъ преступенъ въ вашихъ я очахъ,

Свершить не бойтесь праведное мщенье.

Вашъ Уго здѣсь. Подъ острый мечъ его

Я голову склоню безъ колебанья.

Уго. Нѣтъ, графъ, сегодня это не пойдетъ!

Ланчелотто. Другъ - Сильв³я! Я не умѣла прежде

И негдѣ было выучиться лгать...

Прости его, голубка! Ничего-то

Не зналъ онъ ничего... Пять долгихъ лѣтъ!

Смягчи же взоръ, сверкающ³й сурово,

Дай руку мнѣ... и вы... Вотъ такъ, вотъ такъ!

Соединяетъ ихъ руки на своей груди.

Сестра... Мессиръ... Благослови васъ Боже!

Хотѣла бы я прежде, чѣмъ умру,

Васъ увидать супругами...

Уго приближается и внимательно смотритъ на Ланчелотто.

Сильв³я отнимаетъ свою руку. Ассунта!

Немыслимо!.. Я мстить ему не стану...

Но между нами - кровь твоя...

Ланчелотто. Забудь!

Все, все забудь! Прости! Когда бъ ты знала,

Какъ любитъ онъ тебя... Дай слово мнѣ,

Что станешь ты женою Галеотто,

И я спокойно въ вѣчность отойду!

Сильв³я молчитъ. Галеотто закрываетъ лицо руками. Уго выступилъ впередъ.

Уго. Мадонна, графъ и вы, прекрасный мальчикъ,

Что такъ внезапно дѣвочкою сталъ!

Осмѣлюсь вамъ замѣтить: слишкомъ рано

Вы завѣщанье вздумали писать.

Отъ этакихъ по темени ударовъ

Коль не протянетъ ноги человѣкъ

По первому, такъ скажемъ, впечатлѣнью,

Такъ сто годовъ навѣрно проживетъ.

Осматриваетъ голову Ланчелотто

Что тамъ y васъ?.. Хе-хе! Синякъ на славу!

Царапина... Кровь... Опухоль... Пустякъ.

Къ обѣднѣ завтра будете здоровы,

Какъ кардиналъ. Теперь же маршъ въ постель!

Да рану-то виномъ омыть извольте

Съ Везув³я...

Ланчелотто. Я буду жить?!. Жить... жить...

И васъ любить... обоихъ...

Сильв³я. Галеотто!

Да будетъ такъ. Когда моя сестра

Останется жива, - согласно волѣ

Ассунты - руку вамъ свою отдамъ.

Уго. Повѣрьте мнѣ, - все заживетъ до свадьбы!

Сильв³я. А если нѣтъ...

Галеотто. Тогда есть храбрый Уго

И мечъ его.

Уго. Но только не подъ праздникъ!

Сильв³я и Галеотто поднимаютъ Ланчелотто. Онъ опирается на графа.

Ланчелотто. Въ постель меня ведите...

Силы нѣтъ... И дрожь въ ногахъ...

Ага, мессиръ! Вашъ глупый

Мальчишка Ланчелотто былъ опорой

И вамъ не разъ, когда съ пирушки шумной

Иль послѣ боя возвращались вы

Подъ лагерный шатеръ стопой невѣрной...

Теперь за вами очередь служить

Оруженосцу вашему, мой рыцарь!..

Охъ, слабну я... Какой волшебный сонъ

Жизнь, Сильв³я!..

Уго. Виномъ-то не забудьте растереть!..

Остатокъ же, добрѣйшая мадонна,

Мнѣ можете пожертвовать: хвачу

Глотокъ другой съ великимъ наслажденьемъ

За здрав³е больного... тьфу, - больной!..

Порядкомъ этотъ графъ меня умаялъ...

Галеотто съ с³яющимъ лицомъ возвращается.

Уго. Два слова, графъ!.. Надѣюсь, на меня

Вы не въ обидѣ. Злобы къ вамъ, ей-Богу,

Я не питалъ. Но ремесло такое

Проклятое!..

Галеотто. Счастливъ ты, старый волкъ,

Что безъ меча я былъ...

Уго. Благоразумье -

Сестра родная храбрости, мессиръ.

Будь при мечѣ вы, я бы остерегся

Къ вамъ подступить. Такъ...

Съ низкимъ поклономъ протягиваетъ руку.

Primo, въ знакъ того,

Что на меня ничуть вы не сердиты,

Что милость ваша будетъ!

Secondo: за здоровье синьориты,

Такъ счастливо найденной нами вновь,

Что милость ваша будетъ!

И - terzo: за вашъ бракъ! Въ хвалу и честь

Мадонны Сильв³и, съ которой вскорѣ

Васъ обвѣнчаетъ толстый капелланъ!-

Что милость ваша будетъ...

Галеотто. Ты, шутъ сѣдой, и дерзокъ, и забавенъ...

Вотъ кошелекъ! Напейся чортъ съ тобой!

Уго подхватывая кошелекъ. А съ вами - ангелы. Когда бъ не Рождество,

Плохое бы вамъ, графъ, досталось торжество.

Благодарю, мессиръ. Мой вамъ совѣтъ послѣдн³й:

Мадоннѣ заказать три сорока обѣдней...

Галеотто уходитъ. Уго вынимаетъ кошелекъ Сильв³и и пересыпаетъ въ него золото Галеотто. Къ публикѣ.

Пожива знатная. А главное, что вновѣ:

И золото въ мошнѣ, и не пролито крови!

Занавѣсъ. Колоколъ продолжаешь звонитъ.

КОНЕЦЪ.

Волны.

(В странѣ любви)

КОМЕД²Я В 4-х дѣйствияхъ.

В первый разъ поставлена 10 октября 1903 года в московскомъ театрѣ Корша.

Одобрена спб. лит.-театральнымъ комитетомъ к представлен³ю на императорскихъ театрахъ.

ДѢЙСТВУЮЩ²Я ЛИЦА:

Вильгельмъ Александровичъ Рехтбергъ, петербуржецъ, на видномъ посту, 48 лѣтъ.

Маргарита Николаевна, жена его, 30 лѣтъ.

Дмитр³й Владим³ровичъ Лештуковъ, литераторъ, 42 лѣтъ.

Андрей Николаевичъ Ларцевъ, художникъ, 28 лѣтъ.

Кистяковъ | молодые русск³е художники

Леманъ

| въ заграничной командировкѣ.

Берта Ивановна Рехтзамме | русск³я пѣвицы на усовершенствован³и

| квартирныя хозяйки всей остальной

Амал³я Карловна Фишгофъ | русской компан³и.

Франческо д'Арбуццо (Ѳедоръ Ѳедоровичъ Арбузовъ), начинающ³й русск³й пѣвецъ изъ купеческихъ сынковъ, 26 лѣтъ.

Черри, хозяинъ купальнаго заведен³я, старикъ.

Альберто 27 лѣтъ,служащ³й y Черри.

Джyл³я, 19 лѣтъ, служащ³я y Черри.

Графъ Францъ-Mар³я-Августъ-Гербертъ Кольраушъ фонъ - Грабенсдорфъ, курортный хлыщъ изъ Вѣны.

Карабиньеръ.

Нарядная дама.

Негритенокъ.

2 горничныя.

3 факкино (носильщики).

Mатт³а, камердинеръ Ларцева.

Mатросъ.

Лодочникъ.

Депутатъ Пандольефи.

Дж³ованни, пѣвецъ.

10-15 горожанокъ.

Карабиньеръ.

Матросы, лодочники, торговцы, купальщики, купальщицы, курортная публика, всяк³й народъ¹.

Дѣйств³е происходить въ наше время, въ Итал³и, на купаньяхъ въ В³аредж³о, на тосканскомъ берегу Средиземнаго моря.

¹ Исполнители первыхъ представлен³й пьесы. Въ Москвѣ: г-жи Арсеньева (Джул³я), Голубева (Маргарита Николаевна): гг. Свѣтловъ (Рехтбергъ), Яковлевъ (Лештуковъ), Кригеръ (Франческо), Долинъ (Альберте).

Въ Одессѣ, въ томъ же порядкѣ: г-жи Юренева, Морская; г.г. Цетипа, Багровъ, Орловъ-Сѣмашко, Горѣловъ.

ДѢЙСТВ²Е I.

Уголокъ скромнаго купальнаго заведен³я Черри на Средиземномъ морѣ, въ В³аредж³о. При поднят³и занавѣса, первымъ впечатлѣн³емъ зрителя должна быть с³яющая даль свѣтлаго итальянскаго утра. Безконечный видъ на море, кипящее бѣлымъ, шумнымъ прибоемъ y берега, потомъ синее, изумрудное съ ф³олетовыми пятнами и, наконецъ, подъ самымъ горизонтомъ, гдѣ серѣетъ нѣсколько косыхъ латинскихъ парусовъ, оно жемчужнаго цвѣта. Глубоко въ море уходитъ большая досчатая веранда на старыхъ столбахъ, обомшенныхъ, обросшихъ черными раковинами, Передъ верандой, въ моръ, limite - веревка на шестахъ, за которую воспрещается выходить неумеющимъ плавать. Веранда выступаетъ на заднемъ планъ сцены съ правой стороны однимъ своимъ бокомъ. Отъ нея къ переднему плану ведутъ мостки, поддерживающ³е коротк³й коридоръ между кабинъ, отъ которыхъ внизъ къ водъ опущены лѣстнички. Публика. Видна дверца первой кабины, рѣшетчатая, крашеная зеленымъ, завѣшанная изнутри бѣлымъ. Съ мостковъ спускается на берегъ лѣстница съ перилами. Онъ обвѣшаны простынями, купальными костюмами, полотенцами и т. д. Передн³й планъ справа занятъ навѣсомъ, гдѣ, подъ циновками и соломенною крышею, обвитою плющемъ, устроенъ маленьк³й буфетъ, съ пузатыми ф³асками въ соломѣ, съ темными бутылками, съ грудою устрицъ, лимоновъ; тутъ же продажа раковинъ, коралловъ, морскихъ звѣрушекъ и т. д. Несколько столиковъ съ соломенными стульями старыми, порыжѣвшими. Уходъ со сцены направо - между навѣсомъ буфета и лѣстницей съ мостковъ: свободная песочная полоса, по которой бродятъ купальщицы. Слѣва стѣна, сплошь затянутая вьющимися розами, изъ-за нея торчатъ олеандры въ полномъ цвѣту, верхушка пальмы. Мимо стѣны два ухода со сцены налѣво: на первомъ планѣ, передъ рампою, и на заднемъ планѣ, y самаго прибоя. Въ течете всего акта въ моръ плаваютъ, по лѣстницамъ кабинъ поднимаются и сходятъ купальщицы и купальщики. На limite то и дѣло мѣняются фигуры въ пестрыхъ купальныхъ костюмахъ. На верандъ, - кто въ обычныхъ лѣтнихъ костюмахъ, кто въ мохнатыхъ бѣлыхъ балахонахъ съ капюшонами. Издали несутся - живой международный говоръ, смѣхъ, всплески воды, иногда взлетаетъ столбъ брызгъ, кто-нибудь бросился въ море съ трамплина. Мѣрный, величественный, мягк³й, ласкающ³й шумъ прибоя раздается все время. При поднят³и занавѣса Черри одиноко дремлетъ на стулѣ y своего буфета. Леманъ и Кистяковъ, въ бѣлыхъ балахонахъ и веревочныхъ туфляхъ, лежатъ на пескѣ въ глубинъ сцены, y прибоя.

Кистяковъ. Ну и волны сегодня, послѣ бури. Ну, и море!

Леманъ. Температура настоящая. Жжетъ!

Кистяковъ. Массажъ, а не вода. Спину чешетъ и шерсть со шкуры сводитъ.

Леманъ. Это Маргарита Николаевна тамъ y каната?

Кистяковъ. Въ голубомъ беретъ? Она.

Леманъ. То-то итальяшки кругомъ вьются. Словно мухи на медъ.

Кистяковъ. Вкусная!

Леманъ. Лештукова нѣту, вотъ она и красуется.

Кистяковъ. Отчего не красоваться, коли Богъ красоту далъ?

Леманъ. Лештукова жаль. Спутала она его.

Кистяковъ. Чего жалѣть? Не мужъ! Да, кажется, покуда еще и не любовникъ.

Леманъ. Влюбленъ ужъ очень. Мучится.

Кистяковъ. А, не люби чужую жену.

Леманъ. Кокетка она.

Кистяковъ. Грѣшный человѣкъ, не охотникъ я до подобныхъ дамъ. Попадись на крючокъ,- замытаритъ. Ядъ для нашего брата, артиста. Лештуковъ зачѣмъ въ В³аредж³о пр³ѣхалъ? На покоѣ романъ писать. А что за два мѣсяца написалъ? Видѣли мы.

Леманъ. Мало?

Кистяковъ. Немного. "Въ прекрасный апрѣльск³й день, по солнечной сторонѣ Невскаго",- и аминь. И ниже профиль Маргариты Николаевны, да росчерки: Лештуковъ, Лештуковъ, Лештуковъ.

Леманъ. Грустно! Талантъ вѣдь.

Кистяковъ. Бѣда съ этими старѣющими знаменитостями. Публикою набалованъ, бабами набалованъ, деньга въ карманъ плыветъ, славою, можно сказать, облопался, нѣтъ, всего мало, бѣсится съ жиру. Подавай ему идеальныхъ чувствъ, пламенныхъ страстей и неизвѣстныхъ ощущен³й. Баловники!

Леманъ. Да ужъ хоть бы искалъ-то, въ комъ слѣдуетъ, а то...

Кистяковъ. Вотъ это и удивительно y нихъ, господъ беллетристовъ. Кажется, всю жизнь только тѣмъ и занимаются, что описываютъ всевозможныхъ влюбленныхъ дураковъ. Съ тонкостями такими: анализъ, психолог³я, фу ты, Боже мой! А угораздить самого врѣзаться, вотъ какъ нашего Дмитр³я Владимировича,- глядь: велик³й психологъ нашъ оказывается мальчишка - мальчишкою, наивнѣе всѣхъ своихъ героевъ и слѣпъ, какъ кротъ.

Леманъ. У Ларцева былъ?

Кистяковъ. Былъ. Вотъ этотъ подъ башмакъ не попадетъ. Рабоч³й чортъ. Здорово его "Миньона" въ ходъ пошла. Гляди, опять медаль хватить.

Леманъ. Да вѣдь и натурщицу же ему Господь послалъ. Красивѣе Джул³и, хоть всю Тоскану обыщи не отыщешь. Съ этакой модели какъ не писать.

Кистяковъ. Модель моделью, а нѣтъ, тутъ и свое. Силища въ немъ. Самъ себя не понимаетъ, каковъ онъ слонъ, вотъ что.

Лештуковъ, въ очень изящномъ и даже черезчуръ молодомъ для его лѣтъ и крупной фигуры, лѣтнемъ костюмѣ, входитъ слѣва, мимо стѣны.

Лештуковъ. Дмитр³ю Владимировичу!

Кистяковъ. Наше росс³йское!

Лештуковъ. Здравствуйте, господа.

Леманъ. Къ намъ? въ волны?

Лештуковъ. Нѣтъ, Богъ съ ними! Надоѣло. Что это море раздѣлывало сегодня на зарѣ, вы и вообразить не можете. Вѣдь вы, конечно, по обыкновен³ю, проспали часовъ 14 сномъ праведника, на одномъ боку?

Леманъ. А вы, конечно, по обыкновен³ю, изволили блуждать всю ночь безсонною тѣнью?

Кистяковъ. Нечего сказать, хорошо выглядите вы сегодня.

Лештуковъ. А что? Безобразенъ?

Кистяковъ. Нѣтъ, нельзя сказать, довольно даже интересенъ. Ежели показать барышнѣ съ чувствами, будетъ тронута: Гамлета, принца датскаго, хоть отбавляй. Только знаете что? Полечиться бы вамъ отъ безсонницы. А то дѣло на маляр³ю смахиваетъ.

Леманъ. Розовые тона, милый, лучше всего.

Лештуковъ. Отъ чего лечиться? Я здоровъ. Да и сплю совсѣмъ ужъ не такъ мало.

Кистяковъ. Знаемъ мы, какъ вы спите, по ф³аскѣ к³анти на ночь дуете. Смотрите: печенка лопнетъ.

Лештуковъ. Выдержать! А кстати о к³анти. Смотрите, оно здѣсь y Черри отличное. И сифонъ, и ледъ, и коньякъ... все, что требуется по нашему положен³ю... Займемъ мѣста, господа.

Черри подаетъ коньякъ, рюмки, бисквиты.

Леманъ. Это съ утра-то?

Кистяковъ. Да и некогда: домой, къ завтраку время.

Лештуковъ. Нѣтъ, я видѣлъ: Маргарита Николаевна только-что вышла изъ воды. Часъ на туалетъ...

Кистяковъ. Да вѣдь и намъ одѣться надо.

Лештуковъ. Ну, какъ хотите.

На морѣ давно уже видно лодку, въ которой сидитъ Ларцевъ на рулѣ и Альберто на веслахь. Ихъ сильно качаетъ. Къ словамъ Кистякова "одѣться надо", они y берега.

Ларцевъ (изъ лодки). Я выпью.

Костюмъ Альберто: старая синяя фуфайка-безрукавка, с якоремъ на груди, штаны, засученные по колѣно, матерчатый желтый поясъ, босой.

Кистяковъ. Вотъ вамъ и компан³онъ.

Леманъ. Андрикъ!

Лештуковъ. Нашъ милѣйш³й Андреа дель Cаp.

Ларцевъ (выпрыгнулъ изъ лодки, подходить). Милое, но мокрое создан³е. Фу, какъ насъ съ Альберто швыряло въ морѣ. На дворѣ жара, а я, право, даже продрогъ. Дайте коньяку.

Леманъ. Этюды дѣлалъ?

Ларцевъ. Как³е къ чорту этюды, когда лодку валяетъ съ волны на волну, точно баба пирогъ загинаетъ. Вымокли только и всего. Во здрав³е всей честной компан³и. Пьетъ.

Альберто, оставаясь по щиколотку въ водѣ, управляется y берега съ лодкою, прислоняетъ весла къ лѣстницѣ на веранду, затѣмъ уходить по морю къ limite, гдѣ его шумно привѣтствуютъ; онъ показываетъ купальщикамъ, какъ надо плавать и т. д., вообще онъ все время виденъ въ морѣ.

Лештуковъ. Какъ поживаетъ Миньона?

Ларцевъ. Двигается, быстро двигается. Да что, батюшка, я признаться, въ большой тревоги.

Леманъ. Что такое?

Ларцевъ. Джул³ю y меня отобрать хотятъ.

Кистяковъ. Какъ такъ?

Ларцевъ. Вонъ этотъ соколикъ.

Лештуковъ. Ревность?

Ларцевъ. Самая нелѣпая.

Кистяковъ. Да признавайся ужъ по чистой правдѣ: y тебя съ этой Джул³ей въ самомъ дѣлѣ чисто или только хорошо прячетесь?

Ларцевъ. Увѣряю васъ, нѣтъ.

Леманъ. То есть, какъ есть ничего, ни-ни?

Ларцевъ. Вотъ именно ни-ни.

Кистяковъ. Можетъ быть, маленьк³й флиртъ?

Ларцевъ. И флирта никакого не было.

Лештуковъ. Напрасно.

Ларцевъ. Вотъ тебѣ разъ! Почему же?

Лештуковъ. Да ужъ очень вы красивая парочка крайностей. Она воплощенный югъ, молодой, сильный, огненный... вотъ съ этимъ солнцемъ, что выращиваетъ эти пламенные цвѣты, съ этимъ вѣян³емъ ароматовъ, подъ которымъ, кромѣ любви, и думать-то ни о чемъ невозможно...

Леманъ. Климатъ располагающ³й.

Кистяковъ. Страна любви.

Идетъ на веранду. Съ лѣстницы Леману.

Ты однако не разсиживайся. Въ самомъ дѣлѣ поздно. Запрусь въ кабинѣ, не отопру.

Леманъ. Сейчасъ.

Лештуковъ (декламируетъ).Темны и тихи были очи,

Какъ полночь южная сама,

Но всѣми звѣздами полночи

Горѣла ярко эта тьма.

У вашей Джул³и так³е глаза. Вѣдь правда?

Ларцевъ. Да, оно, точно, глаза забористые.

Кистяковъ (изъ кабины). Леманъ!

Леманъ. Да, иду. Фу, чортъ!

Уходить подъ лѣстницу веранды; видно, какъ онъ, подобравъ полы балахона, поднимается въ кабину по опускной лѣстницѣ.

Лештуковъ. А вы, Ларцевъ, сѣверъ. Если доживете до карнавала въ Римъ, нарядитесь-ка рыжебородымъ Торомъ. А? Плечища y васъ косая сажень, волосъ больше, чѣмъ полагается даже для художника, бороду вы украли у Рубенса, а за симъ, какъ пишутъ въ паспортахъ, примѣтъ особыхъ нѣтъ, лицо чистое, носъ и ротъ обыкновенные.

Ларцевъ. Что вы разбираете меня по статьямъ, какъ коня призового? Въ романъ, что ли, всунуть хотите?

Лештуковъ. Не знаю. Можетъ быть, и въ романъ. Чѣмъ вы не герой романа? Кстати y васъ вонъ и сюжетъ наклевывается. Рыжебородый Торъ и Миньона! Транзальпинск³й варваръ, явивш³йся покорять прекрасную Итал³ю, и прекрасная Итал³я, весьма желающая быть покоренною.

Ларцевъ. Вы ошибаетесь, я вовсе не собираюсь покорять. По правдѣ сказать, Джул³я мнѣ вовсе не нравится. Она для картины хороша, подъ мысль мою подошла. А какъ женщина - она не въ моемъ вкусѣ.

Лештуковъ. Джул³я? Не въ вашемъ вкусѣ? И вы смѣете признаваться? Вы? Художникъ? Она красавица, по всѣмъ правиламъ искусства красавица. Если она вамъ не нравится, вы измѣняете девизу вашего цеха. По-настоящему, вы, художники, должны чувствовать себя въ жизни такъ, какъ мы, грѣшные, чувствуемъ себя только въ музеяхъ. Вы обязаны ловить красоту повсюду, хватать ее живьемъ, налету, вѣчно стоять на ея стражъ... Вы хотѣли что-то сказать?

Ларцевъ. Нѣтъ, ничего. Посторонняя мысль...

Лештуковъ. Вы еще очень молоды. Ваше лицо можно читать, какъ разверну-тую книгу. А это нехорошо. Вѣка, когда глазамъ полагалось быть зеркаломъ души, давно минули. Хотите, я назову вамъ вашу постороннюю мысль. Вѣдь она обо мнѣ была?

Ларцевъ. Ужъ если вы такой проницательный, то да. Мнѣ хотѣлось сказать: какъ же вы сами-то, такой цѣнитель и поклонникъ истинной красоты, равнодушны къ ея прелестямъ...

Лештуковъ. Договаривайте... И лежитъ безсильнымъ рабомъ y ногъ хорошенькой интернац³ональной барыньки...

Ларцевъ (сконфуженный). Оставьте, пожалуйста. Я слишкомъ уважаю Маргариту Николаевну, чтобы...

Лештуковъ. Что же? Вы правы. Логики мало. А только, милый мой юноша, не судите, да не судимы будете.

Ларцевъ. Да я и не думалъ.

Лештуковъ. Есть въ жизни законъ возмезд³я. Кто, какъ я, черезчуръ легко прожилъ жизнь, попадаетъ подъ этотъ законъ тамъ, гдѣ не ожидаетъ. Привычка быть любимымъ мститъ за себя. Много серьезныхъ чувствъ обращалъ я въ игрушки для пр³ятнаго препровожден³я времени. И вотъ игрушки отомстили за себя, и я самъ теперь игрушка.

На верандѣ хохотъ, шумный разговоръ. Джул³я, съ цѣлымъ ворохомъ чистаго бѣлья, быстро сбѣгаетъ внизъ по лѣстницѣ. Графъ Кольраушъ фонъ Грабенсдорфъ, типичный пшютъ венскаго пошиба, немного слабый на ногахъ, слѣдуетъ за нею.

Джyл³я. Нѣтъ, Нѣтъ, Нѣтъ! Нѣтъ, ваше с³ятельство.

Графъ. Одинъ поцѣлуй.

Джyл³я. Поцѣлуй? Мадонна sаntissimа! Да вы разбойникъ, графъ! Вы бѣсъ! Вы донъ-Джованни!

Графъ. Всегда жестока.

Лештуковъ. И этотъ туда же, со своей наслѣдственной золотухою.

Ларцевъ. Сколько народа увивается за этою дѣвчонкою уму непостижимо.

Джyл³я. Оставьте, графъ, въ самомъ дѣлѣ. Альберто увидитъ. Нехорошо. Вѣдь я почти невѣста.

Графъ. О, Альберто. Я не боюсь Альберто.

Джyл³я. А не Альберто, такъ ваша же выползетъ... Крашеная. Какъ тамъ ее? Фу, шикъ дама! Волосы какъ огонь! Каблуки y ботинокъ вотъ! Шляпа вотъ! цвѣты на шляпѣ вотъ! Прелесть, что за женщина! А вы хотите ей измѣнить? Хохочетъ.

Графъ. Джул³я, вы ангелъ!

Джyл³я. А достанется вамъ отъ нея! вотъ достанется!

На верандѣ, показывается величественная дама; тощ³й негритенокъ несетъ за нею корзинку съ простынею и мантилью.

Осторожнѣе, вы. Вѣдь и въ самомъ дѣлѣ идетъ.

Графъ (который въ это время едва не поцѣловалъ Джул³ю). О ²езусъ!

Убѣгаетъ налѣво. Дама съ негритенкомъ столь же величественно протекаетъ вслѣдъ ему, мимо Джул³и, окинувъ ее молн³еноснымъ взглядомъ. Джул³я, закусивъ губы, рьяно развѣшиваетъ бѣлье на веревку y перилъ. Но, когда дама уже прошла мимо, заливается смѣхомъ, пряча лицо въ простыню, повышенную на веревкѣ.

Лештуковъ. Счастливица! Глядѣть на нее - самому становится весело и молодо. Вотъ кто любить жизнь и кого жизнь любитъ. Смѣхъ-то, смѣхъ! Жемчугъ падаетъ.

Джyл³я. Добрый день, синьоръ Деметр³о. Добрый день, синьоръ Андреа.

Къ Лештукову.

Синьора Маргарита уже почти готова.

Лештуковъ. Ага! (Ларцеву). Значитъ, до свидан³я за завтракомъ.

Бѣжитъ вверхъ по лѣстницѣ.

Въ течен³е слѣдующей сцены онъ то на верандѣ, то въ корридорѣ y кабины съ зеленою рѣшеткою, то на верхнихъ ступеняхъ лѣстницы, все время, съ видомъ нетерпѣливаго ожидан³я.

Ларцевъ. Да я, пожалуй, вмѣстѣ съ вами.

Привсталъ, чтобы идти. Джул³я быстро очутилась подлѣ него. Онъ взглянулъ на нее, усмѣхнулся и опятъ сѣлъ на мѣсто.

Джyл³я. У васъ сегодня цвѣтокъ, синьоръ?

Ларцевъ. Угодно?

Джyл³я. Благодарю. Какая прелесть! Это отъ дамы?

Ларцевъ. Нѣтъ, вонъ съ этой изгороди.

Джyл³я. Благодарю, благодарю, отъ всего сердца благодарю, синьоръ.

Ларцевъ. Когда ваша свадьба, Джул³я?

Джyл³я. Свадьба, синьоръ? До свадьбы далеко.

Ларцевъ. Вотъ какъ? А я, признаться, думалъ, что y васъ съ Альберто уже все слажено.

Джyл³я. Альберто добрый малый, синьоръ, но, чтобы идти за него замужъ... Нѣтъ, синьоръ, я еще подумаю и много подумаю.

Ларцевъ. Смотрите: не продумайте своего счаст³я.

Джyл³я. О, я имѣю право ждать... Вы, можетъ быть, думаете, что я безприданница, синьоръ?

Ларцевъ. Милл³оновъ Ротшильда y васъ, во всякомъ случаѣ, нѣтъ.

Джyл³я. Но, право, очень кругленькая сумма въ городскомъ банкъ, синьоръ. Конечно, по нашимъ здѣшнимъ понят³ямъ: что скопила, услуживая дамамъ при купальняхъ. Я отношу на текущ³й счетъ всѣ мои сбережен³я, синьоръ, каждую субботу. И всегда золотомъ.

Ларцевъ. Такъ что вы сдѣлаете своего будущаго мужа маленькимъ капиталистомъ?

Джyл³я. Ну, ужъ нѣтъ! Только мужемъ. Довольно съ него и этого удовольств³я. Конечно, если я выйду замужъ здѣсь, въ В³аредж³о.

Ларцевъ. А вы не прочь бы увидать свѣтъ и дальше?

Джyл³я. Какъ знать судьбу, синьоръ? Кто можетъ предчувствовать, куда тебя броситъ будущее и съ кѣмъ. Я вѣдь мечтательница. Вѣрите ли? Когда моя служба кончается, купальни закрыты, ночь надъ землею и пусто на берегу, я часто прихожу сюда на веранду и сижу одна, одна... Море и небо кругомъ, небо и море... И звѣзды... Ог