Шекспир Вильям - Генрих Iv (Часть первая)

iv align="justify">  

  Бардольф

  Как вы думаете, что они изображают?

  

  

  

   Принц Генрих

  Страсть к горячим напиткам и пустой кошелек.

  

  

  

  

  Бардольф

  Нет, если судить здраво, они изображают болезнь печени.

  

  

  

   Принц Генрих

  А предвещают виселицу, если тоже судить здраво... А вот идет наш худенький Джек, наши кости без мяса... (Фальстаф возвращается.) Ну, что, милейший наш краснобай? Сколько лет не видал ты собственных колен?

  

  

  

  

  Фальстаф

  Моих собственных колен!.. Когда я был твоих лет, Хел, мне поясом могла бы служить орлиная лапа; я легко мог бы пролезть сквозь перстень с большого пальца любого олдермена... Черт бы побрал все вздохи да огорчения! они до того раздувают человека, что делают его похожим на пузырь... Знаешь, однако, ходят самые скверные слухи... Твой отец прислал сюда сэра Джона Брэси: тебе необходимо утром явиться ко двору... Дело идет о пустоголовом северянине Перси и еще о том Уэльском владельце, что Эмеймона палками отдул и приставил рога Люциферу, да еще заставил дьявола поклясться ему в верноподданничестве на кресте от Уэльского крюка, как бишь, вы его зовете, черт вас возьми!

  

  

  

  

  Пойнс

  Не Глендаур ли?

  

  

  

  

  Фальстаф

  Да, Оуэн Глендаур... он самый и есть! Вот он-то с зятем своим Мортимером, с стариком Нортемберлендом да с шотландцем Дугласом, самым проворным из всех шотландцев, что на отвесную гору верхом въезжает...

  

  

  

   Принц Генрих

  Это тот самый Дуглас, что на полном скаку убивает из пистолета летящего воробья?

  

  

  

  

  Фальстаф

  Да, ты как раз попал в самую точку.

  

  

  

   Принц Генрих

  Лучше, чем тот попадает в воробья?

  

  

  

  

  Фальстаф

  Ну, этот сорванец не трус: в бегство он не обратится.

  

  

  

   Принц Генрих

  Как же ты, мерзавец, хвалил его именно за проворство?

  

  

  

  

  Фальстаф

  Ах, ты, кукушка! Проворен он только верхом, а пешком он и двух шагов не сделает...

  

  

  

   Принц Генрих

  Должно быть, тоже по особому чутью?

  

  

  

  

  Фальстаф

  Согласен: может быть, и по чутью... Он заодно с теми, а с ним какой-то Мордэк да еще тысяча шотландцев в синих шапках... Вустер прошлой ночью бежал... От такого известия борода у твоего отца сразу поседела... Земли покупай теперь, сколько хочешь: она будет дешевле тухлой макрели.

  

  

  

   Принц Генрих

  Так что, если июнь будет жаркий и общественная неурядица продлится, то и девственницы будут продаваться на сотни, как гвозди для ковки лошадей?

  

  

  

  

  Фальстаф

  Клянусь Богом, проказник, ты говоришь правду; очень вероятно, что с этой стороны торговля пойдет у нас отлично. Однако, скажи мне, Хел, неужто ты не боишься? Ты наследник престола, а едва ли весь мир мог напустить на тебя более опасных противников, как трое этих, то есть: проворный Дуглас, бесенок Перси и дьявол Глендаур. Тебе, должно быть, ужасно страшно, и кровь у тебя стынет в жилах. Положим, так; но завтра, когда ты явишься к отцу, тебя встретят ужасной бранью. Ради любви ко мне, приготовься хоть немного к ответу.

  

  

  

   Принц Генрих

  Пожалуй! Изображай из себя моего отца и разбирай подробно мое поведение.

  

  

  

  

  Фальстаф

  Если желаешь, изволь. Вот эта скамейка послужит мне троном, этот кинжал - скипетром, а эта подушка - короной.

  

  

  

   Принц Генрих

  Тебе, вместо трона, надо бы известного рода кресло; вместо скипетра - оловянный кинжал, а вместо драгоценной короны мог бы служить собственный твой обнаженный череп... Впрочем, все равно.

  

  

  

  

  Фальстаф

  Хорошо. Если огонь благодати не совсем еще в тебе угас, вот увидишь, как я тебя растрогаю. Дайте мне кружку вина, чтобы глаза мои покраснели и чтоб поэтому можно было подумать, будто я плакал. Мне надо быть сильно взволнованным, и я ни за какие блага в мире не соглашусь говорить тоном царя Камбиза {Насмешливый намек на старинную пьесу Томаса Престона, игранную в 1570 году под следующим заглавием: "Плачевная трагедия, полная милой веселости, изображающая жизнь Камбиза, царя Персов". Примеч. переводчика.}.

  

  

  

   Принц Генрих

  Начинаем. Вот, я раскланиваюсь.

  

  

  

  

  Фальстаф

  А вот, я начинаю свою речь. - Вы, изображающие мое дворянство, становитесь сюда.

  

  

  

  

  Хозяйка

  Господи Иисусе! Какое чудесное представление!

  

  

  

  

  Фальстаф

  

  

   Не плачь, не плачь, супруга дорогая;

  

  

   Потоки слез твоих напрасно льются.

  

  

  

  

  Хозяйка

  Каков отец-то! Как он гордо поддерживает свое родительское достоинство!

  

  

  

  

  Фальстаф

  

  

   О, лорды, к вам взываю, королеву

  

  

   Печальную отсюда уведите:

  

  

   Заграждены ее глазные шлюзы

  

  

   Обилием чрезмерным горьких слез!

  

  

  

  

  Хозяйка

  О, Господи Иисусе! Он точь-в-точь, как те комедианты, которые не раз представляли при мне на улице...

  

  

  

  

  Фальстаф

  Молчи, добрая моя винная бутыль, молчи, одуряющее зелье!.. Гарри, меня удивляют не только те места, где ты проводишь время, но и то общество, которым ты окружен. Хотя ромашка и растет тем быстрее, чем более ее топчут, но молодость - не ромашка, и чем более ее растрачиваешь, тем быстрее она истощается. То, что ты мне сын, я вижу частью из слов твоей матери, частью из собственных соображений; более же всего убеждает в этом мошенническое коварство твоего взгляда и твоя глупо отвисшая нижняя губа. Итак, если ты мне сын, то вот тебе мои отеческие наставления. Зачем ты, будучи моим сыном, доводишь себя до того, что на тебя пальцем показывают? Разве солнце небесное станет прятаться по кустам и услаждать свой вкус ежевикой? Это такие вопросы, которых и задавать-то не следовало. Неужто сыну солнца Англии прилично грабить проезжих на большой дороге? Вот этот вопрос задать следовало! Есть такое вещество, Гэрри, о котором ты не раз слыхал и которое известно многим из обитателей нашего королевства под названием "смолы". Смола эта, по уверениям древних писателей, имеет свойство марать. Таково и общество, с которым ты знаешься. Я говорю с тобою, испив чашу - не вина, а горьких слез, не в упоении радости, а под гнетом горя; говорю не одними словами, но и слезами... Только один честный человек и есть... имени его я не знаю, но я часто видал его с тобою.

  

  

  

   Принц Генрих

  Не заблагорассудится ли вашему величеству сказать, какого рода этот человек?

  

  

  

  

  Фальстаф

  Наружности он внушительной, хотя отчасти тучноват; взгляд у него веселый, глаза приятные, мужество же его не подлежит ни малейшему сомнению. На вид ему лет пятьдесят, хотя на самом деле ему, быть может, уже недалеко и до шестидесяти. Теперь я припоминаю: имя его - Фальстаф. Если человек этот и ведет жизнь несколько распущенную, то наружность, Гарри, очень обманчива, - потому что глаза его так и сияют добродетелью. Если же дерево узнается по плоду, а плод - по дереву, то я решительно заявляю, что Фальстаф исполнен добродетелей. Держи его при себе, Гарри, а других прогони!.. Теперь, дрянной негодяй, скажи, где ты пропадал весь этот месяц?

  

  

  

   Принц Генрих

  Ну, разве так говорят короли? Становись на мое место, а я буду изображать отца.

  

  

  

  

  Фальстаф

  А! ты свергаешь меня с престола!.. Хорошо же! пусть меня повесят за пятки, как кролика или зайца у входа в лавку с живностью, если у тебя в словах, и в действиях будет хоть половина такого величия и такой важности, как у меня.

  

  

  

   Принц Генрих

  Хорошо. Вот я и сел.

  

  

  

  

  Фальстаф

  А я вот стою. Будьте судьями, господа.

  

  

  

   Принц Генрих

  Скажи, Гарри, откуда это ты явился?

  

  

  

  

  Фальстаф

  Из Истчипа, мой благородный лорд.

  

  

  

   Принц Генрих

  Те жалобы на тебя, которые до меня доходят, очень серьезны.

  

  

  

  

  Фальстаф

  О, государь, убей меня Бог, если жалобы эти не чистейшая ложь!

  

  

  

   Принц Генрих

  Ты божишься, безбожный мальчишка! С этой минуты и глаз не смей поднимать на меня! Ты силою совращен с пути благодати; тобою завладел дьявол в образе толстого старика: приятель твой не человек, а бочка. Зачем ты знаешься с таким скопищем слизи, с таким сборищем всякого скотства, с такой воплощенной водянкой, с такой бочкой хереса, с таким мешком нечищеных кишок, с таким невыпотрошенным жареным быком, с этим застаревшим пороком, с этой закоренелой неправдой, с этим седым сводником, с этим выжившим из лет чванством? На что он годен? На то, чтобы смаковать херес и пить его. На что он способен? На то, чтобы разрезать каплуна и съесть его. В чем заключается его сила? В ловкости; а ловкость? - в умении надувать. В чем же проявляется его умение надувать? Во всем; за что же он заслуживает уважение? Ни за что.

  

  

  

  

  Фальстаф

  Чтобы иметь возможность следить за мыслями вашего величества, я желал бы знать, о ком ваше величество изволит говорить?

  

  

  

   Принц Генрих

  О ком же, как не о том злодее, о том совратителе юношества, о том седобородом своднике, имя которому Фальстаф.

  

  

  

  

  Фальстаф

  Государь, этот человек известен мне лично.

  

  

  

   Принц Генрих

  Я это знаю.

  

  

  

  

  Фальстаф

  Однако, утверждать, что за ним я знаю более пороков, чем за самим собою, значило бы говорить более, чем мне известно. Его седины, правда, свидетельствуют о том, что он стар, но разве от этого он менее достоин сострадания? Но то, чтоб он, - с позволения сказать, - был вечным посетителем непотребных домов, я решительно отрицаю. Если херес и страх - орудия греха, то да придет сам Господь на помощь грешникам. Если грешно быть старым и, вместе веселым, то немногим, любящим попировать, удается спасти от дьявола свою душу; если тучность - явление достойное ненависти, то придется возлюбить одних тощих коров Фараоновых. Нет, государь добрейший, прогоните Пето, прогоните Бардольфа, прогоните Пойнса; что же касается дорогого Джека Фальстафа, любезного Джека Фальстафа, честного Джека Фальстафа, мужественного Джека Фальстафа, чья храбрость тем больше достойна уважения, что он уже не молод, не удаляйте его из общества вашего, Гарри!.. да, не удаляйте его из общества вашего, Гарри!.. Прогнать пухленького Джека - то же, что прогнать целый свет.

  

  

  

   Принц Генрих

  А я его все-таки прогоню! Я этого хочу!

  Сильный стук в двери; хозяйка, Фрэнсис и Бардольф уходят, но последний

  

  

  

  тотчас же возвращается.

  

  

   Бардольф (поспешно вбегая)

  Ваша светлость, ваша светлость!.. У дверей стоит шериф, а с ним - самая страшная стража!

  

  

  

  

  Фальстаф

  Ступай вон, бездельник! Доведем представление до конца. Мне еще многое надо сказать в защиту Фальстафа.

  

  

  

  Хозяйка (возвращаясь)

  О Господи Иисусе! Ваша светлость! ваша светлость!

  

  

  

  

  Фальстаф

  Что там случилось? Уж не приехал ли дьявол верхом на скрипичном смычке?

  

  

  

  

  Хозяйка

  Шериф стоит у дверей, а с ним - многочисленная стража. Они хотят обыскивать весь дом. Что мне делать? Прикажете впустить его? (Принц кивком головы подает хозяйке знак, чтобы она впустила шерифа).

  

  

  

  

  Фальстаф

  Что такое? Послушай, Хел, только хорошенько! Никогда не следует принимать фальшивого червонца за настоящий... Ты хоть и не кажешься сумасшедшим, но на деле совсем сумасшедший!

  

  

  

   Принц Генрих

  А ты по природе трус и притом без всякого чутья.

  

  

  

  

  Фальстаф

  Я совершенно отрицаю вашего шерифа. Когда хочешь отказать ему в приеме - отказывай; хочешь принять - путь войдет. Если я, сидя на телеге, не буду так же приличен, как и всякий другой - то мое воспитание ни к черту не годится. Надеюсь, что петля на виселице удавит меня так же скоро, как и всякого другого.

  

  

  

   Принц Генрих

  Ступай - спрячься за занавеску; другие же пусть идут пока наверх. Впрочем, тот, у кого приличная наружность и чистая совесть, может и остаться.

  

  

  

  

  Фальстаф

  Ах, у меня когда-то было и то, и другое, но время их прошло... следовательно, я иду прятаться.

  

  

  Все уходят, кроме принца и Пойнса.

  

  

  

   Принц Генрих

  Теперь шериф может войти.

  

  

  

  Входят шериф и извозчик.

  

  

  

   Принц Генрих

  Что от меня вам надо, мистер шериф?

  

  

  

  

  Шериф

  

  

   Прошу простить меня, милорд, но с криком

  

  

   И воплями толпа гналась за горстью

  

  

   Людей, что здесь, как говорят, укрылись.

  

  

  

   Принц Генрих

  

  

   Какие же, скажите, эти люди?

  

  

  

  

  Шериф

  

  

   Светлейший принц, давно уж всем известен

  

  

   Один из них: старик высокий, толстый.

  

  

  

  

  Извозчик

  

  

   Да, жирен он, как сало.

  

  

  

   Принц Генрих

  

  

  

  

  

   Нет, ручаюсь,

  

  

   Что здесь не мог он быть. Его по делу

  

  

   Давно уже отправил я... Но, шериф,

  

  

   Я слово дать готов, что завтра утром

  

  

   Пришлю его к тебе. Там он ответит

  

  

   На все, в чем мог виновным оказаться.

  

  

   Теперь прошу отсюда удалиться.

  

  

  

  

  Шериф

  

  

   Сейчас уйду, милорд, но прежде должен

  

  

   Я вам сказать, что больше трехсот марок

  

  

   Лишились два почтенных джентльмена,

  

  

   Когда на них разбойники напали.

  

  

  

   Принц Генрих

  

  

   Не спорю я: быть может, это правда;

  

  

   Но если так, он сам за все ответит.

  

  

   Засим, прощай!

  

  

  

  

  Шериф

  

  

  

  

   Милорд, покойной ночи.

  

  

  

   Принц Генрих

  

  

   Нет, лучше бы приятного мне утра

  

  

   Ты пожелал.

  

  

  

  

  Шериф

  

  

   Так точно, принц светлейший:

  

  

   Мне кажется, теперь уж третий час.

  

  

  

  Шериф и извозчик уходят.

  

  

  

   Принц Генрих

  Этот жирный мошенник также хорошо всем известен, как собор св. Павла. (Пойнсу.) Ступай. Позови его.

  

   Пойнс (приподнимая занавеску, за которую

  

  

  

  спрятался Фальстаф)

  Фальстаф!.. - Он спит, как убитый и храпит, как лошадь.

  

  

  

   Принц Генрих

  Слышишь, как он тяжело дышит. Обыщи его карманы. (Пойнс запускает руки в карманы Фальстафа и вынимает оттуда разные бумаги). Нашел что-нибудь?

  

  

  

  

  Пойнс

  Одни бумаги, милорд.

  

  

  

   Принц Генрих

  Посмотрим что такое? Читай.

  

   Пойнс (развертывает одну из бумаг и читает)

  Такого-то числа, каплун - 2 шилл. 6 п.

  Сверх того, соус - 4 пенни.

  Сверх того, хереса два галлона - 5 шилл. 6 п.

  Сверх того, анчоусы и херес после ужина - 2 шилл. 6 п.

  Сверх того, хлеб - 1/2 пенса.

  

  

  

   Принц Генрих

  Это поразительно! Всего на полпенса хлеба и такое непозволительное количество хереса!.. Остальное спрячь; прочтем после, на досуге, и он пусть спит здесь до солнечного восхода. Утром мне надо быть во дворце. Мы все отправляемся на войну; ты получишь почетное назначение. Этого же толстого мошенника я велю определить в пехоту. Я убежден, что переход в каких-нибудь двести или триста рут будет для него просто смертью. Таким образом, деньги вернуться с лихвою... Приходи уж ко мне пораньше, а пока - прощай.

  

  

  

  

  Пойнс

  Доброго утра, светлейший принц.

  

  

  

  

  (Уходят.)

  

  

  

   ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

  

  

  

  

  СЦЕНА I

  

  

   Комната в доме архидьякона.

  

   Входят Хотспер, Вустер, Мортимер и Глендаур.

  

  

  

  

  Мортимер

  

  

   Блистательны все эти обещанья;

  

  

   Друзья - народ надежный, и начало

  

  

   Пока успех нам полный предвещает.

  

  

  

  

  Xотспер

  

  

   Лорд Мортимер и вы кузен Глендаур,

  

  

   Садитесь-ка; вы, дядя Вустер, тоже...

  

  

   Досадно! - план забыл я.

  

  

  

  

  Глендаур

  

  

  

  

  

  

  Нет, он здесь.

  

  

   Присесть прошу и вас я, Перси... Впрочем,

  

  

   Не лучше ли звать Хотспером - лишь ст_о_ит

  

  

   Ланкастеру то имя услыхать,

  

  

   Чтоб побледнеть, желая с тяжким вздохом

  

  

   На небеса вам удалиться.

  

  

  

  

  Хотспер

  

  

   А всякий раз, как он услышит имя

  

  

   Глендаура, в ад его он отправляет.

  

  

  

  

  Глендаур

  

  

   За это я его не осуждаю.

  

  

   В час моего рождения все небо

  

  

   Вдруг огненным сияньем озарилось

  

  

   И шар земной весь задрожал трусливо.

  

  

  

  

  Хотспер

  

  

   Поверьте мне, что было б точно то же,

  

  

   Когда б не вы тогда на свет явились,

  

  

   А чья-нибудь вдруг окотилась кошка.

  

  

  

  

  Глендаур

  

  

   Я говорю, что вся земля дрожала

  

  

   В тот миг, когда я родился.

  

  

  

  

  Хотспер

  

  

  

  

  

  

   Ну, если

  

  

   Земля могла от страха задрожать

  

  

   Пред вами, я с ней расхожусь во взглядах.

  

  

  

  

  Глендаур

  

  

   Все небо сплошь огнем тогда пылало;

  

  

   Земля тряслась...

  

  

  

  

  Хотспер

  

  

  

  

  

  Ну, значит испугалась

  

  

   Пылающих небес она, и вовсе

  

  

   Не вашего рожденья. В природе

  

  

   Явления подобные не редки,

  

  

   Когда она больна или чревата:

  

  

   Бывает, что все терзает что-то,

  

  

   Похожее на колики от ветров,

  

  

   Что скованы в ее утробе. Тут-то,

  

  

   Ища себе исхода, эти ветры

  

  

   Так бедную старушку потрясают,

  

  

   Что рушатся внезапно колокольни

  

  

   И башни, мхом поросшие. Должно быть,

  

  

   Прабабушка земля страдала этим,

  

  

   Когда на свет вы родились.

  

  

  

  

  Глендаур

  

  

  

  

  

  

  Немногим

  

  

   Простил бы я такие возраженья,

  

  

   Но все-таки я снова повторяю,

  

  

   Что в час, когда я родилс_я_, все небо

  

  

   Вдруг вспыхнуло огнем: в испуге козы

  

  

   Бежали с гор, стада ж с протяжным ревом

  

  

   Метались по испуганным полям.

  

  

   Мне страшные явления те, а также

  

  

   Дальнейший ход всей жизни доказали,

  

  

   Что не простой я смертный как все люди.

  

  

   Внутри границ, что море начертало,

  

  

   Ласкаясь к берегам скалистым Уэльса,

  

  

   Шотландии и Англии, найдется ль

  

  

   Тот, кто б сказать дерзнул, что был Глендаур

  

  

   Учеником его, а между тем

  

  

   Посмеет ли хотя единый смертный,

  

  

   От женщины рожденный, окунуться

  

  

   За мною вглубь науки сокровенной?

  

  

  

  

  Хотспер

  

  

   Мне кажется, что лучше вас по-у_э_льски

  

  

   Не говорит никто... Ну, я обедать

  

  

   Иду.