Шекспир Вильям - Генрих Iv (Часть первая)

  

  Слуга

  Здравствуйте, мистер Гэдсхил. То, что я говорил вам вчера вечером, справедливо и сегодня. Какой-то землевладелец из Кентских степей привез с собою триста марок золотом. Я сам слышал, как он за ужином рассказывал об этом одному из своих спутников, служащему, должно быть, в счетной палате; у этого тоже с собою пропасть, Бог знает какой, поклажи. Они уже проснулись и спрашивают масла и яиц... Они скоро отправятся в дорогу.

  

  

  

  

  Гэдсхил

  Ну, ручаюсь тебе головой, что на этой дороге им не миновать чертовых прислужников.

  

  

  

  

  Слуга

  На что мне твоя голова? Береги ее лучше для палача. Ведь, я знаю: ты искренно поклоняешься старому Нику... {"Старый Ник" - простонародное название дьявола.} то есть, насколько способен к преклонению человек, ни во что не верующий.

  

  

  

  

  Гэдсхил

  Что ты мне про палача толкуешь?... Повесить меня не легко, а если это когда-нибудь и случится, то повесят не одного, а в компании со ста- рым сэром Джоном... ну, а его никак нельзя назвать легковесным. Ты словно не знаешь, что есть еще и другие Троянцы, которые, забавы ради, делают честь нашему ремеслу. Начни кто-нибудь поближе присматриваться к нашим делам, эти Троянцы тотчас же всё уладят для того, чтобы оградить самих же себя... Я действую за одно не с голью перекатною, не с шестипенсовыми убийцами, наносящими удары дубинами, не с полоумными, усатыми и багроворожими пьяницами, а с людьми, любящими тишину, людьми высокорожденными, с бургомистрами и крупными собственниками, с людьми содержанными, всегда более расположенными наносить удар, чем разговаривать, разговаривать, чем пить, а пить, чем молиться. А, впрочем, я вздор говорю... Это не совсем так: они поминутно возносят молитвы к своей заступнице - общественной казне... или они менее молятся ей, чем ее обирают... Они выезжают на ней, даже топчат ее ногами, как старую обувь.

  

  

  

  

  Слуга

  Как! для них общественная казна то же, что старая обувь? Но выдержит ли эта обувь ту грязь, в которой они тончатся?

  

  

  

  

  Гэдсхил

  Конечно, выдержит: ведь ее постоянно чистит само правосудие. Мы грабим с такой же безопасностью, как будто у нас в кармане есть папоротниковый цветок, делающий нас невидимыми.

  

  

  

  

  Слуга

  А мне кажется, что вы невидимы, скорее, благодаря темноте, чем папоротникову цвету.

  

  

  

  

  Гэдсхил

  Давай сюда руку! Ты получишь часть нашей добычи. Говорю тебе это, как честный человек.

  

  

  

  

  Слуга

  Нет, лучше обещайте мне это не как честный человек, а как поддельный разбойник.

  

  

  

  

  Гэдсхил

  Ну, будет! Слово homo одинаково принадлежит всем людям без исключения. Скажи конюху, чтобы он седлал моего мерина, стоящего в конюшне. Прощай пока, грязный плут. (Уходят.)

  

  

  

  

  СЦЕНА II

  

  

   Большая дорога близ Гэдсхила.

   Входят принц Генрих и Пойнс; Бардольф и Пето стоят вдали.

  

  

  

  

  Xотспер

  Пойдемте, спрячемся поскорей! Я увел лошадь у Фальстафа, и его теперь коробит от злости, словно накрахмаленный бархат.

  

  

  

   Принц Генрих

  Пожалуй, спрячемся. (Прячется за кусты; входит Фальстаф.)

  

  

  

  

  Фальстаф

  Принц, Пойнс! Висельник Пойнс!

  

  

  Принц Генрих (выходя из-за кустов)

  Молчи, ожиревшая печень! Из-за чего поднимаешь ты такой крик?

  

  

  

  

  Фальстаф

  Где Пойнс, Хел?

  

  

  

   Принц Генрих

  Он отправился на вершину пригорка. Я сейчас позову его. (Прячется.)

  

  

  

  

  Фальстаф

  Ну, то, что я постоянно занимаюсь грабежом в сообществе с этим вором, до добра меня не доведет. Негодяй увел мою лошадь, и черт знает, куда он ее привязал!.. Пройди я пешком еще хоть четыре шага, у меня непременно захватит дух... Как бы там ни было, а я могу надеяться умереть собственною своею смертью, если избегну виселицы за то, что убью этого мошенника... Вот уже целых двадцать два года, как я ежечасно, ежеминутно даю клятвы не вступать с ним более в компанию, а все-таки вступаю, словно околдованный... Будь я повешен, если он, негодяй, не опоил меня приворотным зельем! Чем иным мог он так сильно привязать меня к себе?... Да, я опоен зельем; это верно!.. Пойнс!.. Хел!.. Напади на обоих вас язва моровая!.. Бардольф! Пето! Умри я с голоду, если ступлю хоть один шаг далее... Гораздо лучше бросить этих негодяев и сделаться порядочным человеком. Будь я самым последним холопом, когда-либо пережевывавшим зубами пищу, если это неправда! Каких-нибудь восемь ярдов, которые я должен пройти пешком, для меня то же, что для другого целых семьдесят миль... а это им, бессердечным моим мерзавцам-спутникам, к несчастию, слишком хорошо известно!... Черт с ним - с этим проклятым ремеслом, если сами грабители не могут честно поступать друг с другом. (Свистит). Фью-ю-ю! Эх, напади на вас язва моровая!... Отдайте мне мою лошадь, мошенники! Отдайте мне ее или будьте повешены! (За сценой раздается свист.)

  

  

  Принц Генрих (выходя из-за кустов)

  Тише, ты, жирная требуха! Ложись и, припав ухом к земле, постарайся, если можешь, расслышать, едут ли наши путешественники?

  

  

  

  

  Фальстаф

  Положим, лечь-то я лягу, но у вас-то есть ли рычаги, чтоб поднять и снова поставить меня на ноги? Сам я - черт возьми! - не стану так утруждать свое тело, даже за все то золото, которое хранится в мошне у твоего отца... Что за охота вам припала поднимать меня на смех?

  

  

  

   Принц Генрих

  Врешь! никто тебя ни на что не поднимает; тебя, напротив, только спустили с лошади.

  

  

  

  

  Фальстаф

  Пожалуйста, милейший мой принц Хел, добрейший сын нашего короля, помоги мне отыскать лошадь!

  

  

  

   Принц Генрих

  Ах, ты, мошенник! Конюх я твой, что ли?

  

  

  

  

  Фальстаф

  Удавись на собственной той подвязке, которую ты носишь в качестве наследника престола. Если я попадусь, то несдобровать и тебе... Пусть кружка с хересом послужит мне отравой, если на всех вас не сложат пасквильных песен и не станут распевать их на всех перекрестах, положив на самую непристойную музыку. Я терпеть не могу, если шутка заходит так далеко... особливо пешком.

  

  

  

   Входит Гэдсхил.

  

  

  

  

  Гэдсхил

  Стой!

  

  

  

  

  Фальстаф

  Я и так стою, хотя и против воли.

  

  

  

  

  Пойнс

  А! это наш легавый пес; я узнаю его по лаю.

  

   Выходит из-за кустов с Бардольфом и Пето.

  

  

  

  

  Бардольф

  Что нового?

  

  

  

  

  Гэдсхил

  Становитесь на места... Скорее становитесь! Надевайте маски... Королевские деньги спускаются с горы по пути в королевскую казну.

  

  

  

  

  Фальстаф

  Врешь ты, мошенник: они на пути в королевскую харчевню.

  

  

  

  

  Гэдсхил

  Денег столько, что ими нас всех можно озолотить.

  

  

  

  

  Фальстаф

  Не озолотить ими, а повесить за них.

  

  

  

   Принц Генрих

  Вы четверо остановите их на середине ущелья, а я и Нэд Пойнс станем еще немного пониже. Если они уйдут от вас, то попадут в руки к нам.

  

  

  

  

   Пето

  А много их?

  

  

  

  

  Гэдсхил

  Человек восемь или десять.

  

  

  

  

  Фальстаф

  Ну, если так, пожалуй, они еще нас ограбят!

  

  

  

   Принц Генрих

  Какой трусишка этот старый Сэр Джон Понч.

  

  

  

  

  Фальстаф

  Я не дед твой, не Джон Гаунт, прозванный сухарем - это верно; но из этого еще не следует, Хел, что бы я был трусишкой.

  

  

  

   Принц Генрих

  Ну, это докажет нам само дело.

  

  

  

  

  Пойнс

  Друг мой Джэк! лошадь твоя стоит за изгородью; ты найдешь ее там, когда она тебе понадобится... Теперь же пока - до свидания, и держись крепче.

  

  

  

  

  Фальстаф

  Так и треснул бы его, если бы за это даже виселица угрожала.

  

  

   Принц Генрих (тихо, Пойнсу)

  Нэд, где наше платье для переодеванья?

  

  

  

   Пойнс (тоже тихо)

  Тут, недалеко... Идите за мною. (Уходит вместе с принцем).

  

  

  

  

  Фальстаф

  Теперь, господа, я говорю: "Как у каждого, даже самого счастливого человека есть свои заботы, так и у каждого человека, вообще, есть свои обязанности. За дело ж, господа, за дело!"

  

  

   Появляются путешественники.

  

  

  

   1-й путешественник

  Слезай, сосед! Слуга сведет коней с пригорка; мы же пойдем пешком, чтоб ноги поразмялись.

  

  

   Фальстаф, Гэдсхил и другие

  Стой!

  

  

  

   2-й путешественник

  Господи, спаси нас!

  

  

  

  

  Фальстаф

  Колите, рубите этих подлых плутов! Перережьте им горло!.. Ах, ублюдки гусениц! обжоры, откормленные ветчиной! они ненавидят нас, людей молодых!.. Валите их на землю и обирайте догола!

  

  

  

   1-й путешественник

  Теперь и мы сами, и наши семьи разорены в конец!

  

  

  

  

  Фальстаф

  На виселицу бы вас, толстопузых обжор! Кричите, что разорены!.. Нет, жирные скряги, это не так! - и жаль, что все ваши сундуки не с вами!.. Вперед, свиные туши, вперед! Ах, вы, бездельники, поймите, что и молодежи тоже жить надо... Вы, присяжные судьи, не так ли? - ну, вот мы вас теперь и рассудим. (Грабители удаляются, увлекая за собой путешественников. Принц Генрих и Пойнс возвращаются.)

  

  

  

   Принц Генрих

  Мошенники одолели честных людей. Теперь, если бы нам с тобой удалось обобрать грабителей и благополучно вернуться в Лондон, то на целую бы неделю хватило материала для разговоров; для смеха - на целый месяц, а для шуток - на целый век.

  

  

  

  

  Пойнс

  Посторонитесь: они идут сюда. (Прячутся.)

  

  

   Четверо грабителей возвращаются.

  

  

  

  

  Фальстаф

  Идите, господа! разделим добычу, а потом тотчас же, еще до рассвета - на коней! Если принц и Пойнс - не два отчаяннейших труса, то на земле нет справедливости... У Нэда же воровских способностей не более, чем у дикой утки.

   Когда грабители собрались делиться, принц бросается на них.

  

  

  

   Принц Генрих

  Отдавайте деньги!

  

  

  

  

  Пойнс

  Злодеи! (После двух-трех ударов Фальстаф, а за ним Бардольф, Пето и Гэдсхил убегают, оставив на месте добычу).

  

  

  

   Принц Генрих

  

  

   Не дорого нам стоила добыча.

  

  

   Теперь же на коней и веселее

  

  

   В обратный путь! Грабители разбиты

  

  

   И до того от страха одурели,

  

  

   Что подойти друг к другу не дерзают,

  

  

   Товарищей за стражу принимая,

  

  

   А Фальстаф наш потеет, словно в бане,

  

  

   И на ходу так почву удобряет,

  

  

   Что стало б жаль его, когда бы не был

  

  

   Он так смешон... Скорее ж в путь!

  

  

  

  

  Пойнс

  А как он громко орал! (Уходят).

  

  

  

  

  СЦЕНА III

  

  

   Комната в замке Цоркуорт.

  

  

   Входит Xотспер, читая письмо.

  

  

  

  

  Xотспер

  "Что касается лично меня, милорд, то, принимая во внимание всю любовь мою к вашему дому, я был бы очень рад возможности быть теперь с вами"... Он "был бы очень рад"... но, если так, почему же нет его здесь?.. "Принимая во внимание всю любовь мою к вашему дому"... Из этого я вижу, что собственные житницы ему несравненно милее нашего дома... Посмотрим, что дальше?.. "Затеянное вами предприятие крайне опасно"... В этом нет никакого сомнения, но, ведь, не только простудиться, а есть и спать тоже опасно!.. Тем не менее, я все-таки скажу тебе, лорд-глупец, что с той крапивы, имя которой - опасность, мы сорвем чудный цветок, зовущийся безопасностью... "Затеваемое вами предприятие крайне опасно: друзья, поименованные вами, далеко не надежны; время самое неподходящее, да и весь план ваш слишком легковесен, чтобы преодолеть такое сильное сопротивление"... А! вот что ты говоришь! Ну, так я тебе на это отвечу, что ты дурак, трус, неуч, да еще вдобавок и лжец... Что за пустая башка!.. Могу, чем угодно, поклясться, что едва ли когда существовал такой великолепный план, как наш. Друзья - все люди верные, и на них положиться можно, - следовательно, если план хорош, а друзья люди верные, то и надежд впереди тьма... Да, план отличный и друзья тоже люди отличные... Что же за ледяной мозг у этого негодяя?.. Сам архиепископ Йоркский одобряет как сам план, так и дальнейший ход предприятия... Будь - черт возьми! - теперь этот негодяй около меня, я разбил бы ему череп одним ударом веера его жены... Разве отец мой, дядя и я сам - не участвуем в предприятии? А лорд Эдмонд Мортимер, а архиепископ Йоркский? Разве у меня нет письменного обещания, что девятого числа будущего месяца они присоединятся к нам во всеоружии всех своих сил? и разве некоторые из них уже не на пути? Что за нехристь, что за нечестивец!.. Только одного от него и можно ждать, а именно, что, движимый искренним страхом и непобедимою трусостью, он отправится к королю и откроет ему весь наш замысел. Я готов изрубить себя на куски за то, что этой крынке со снятым молоком предложил участвовать в таком почетном предприятии... Но черт с ним! Пусть все передает королю! Мы теперь к этому подготовлены, и я нынешнюю же ночь отправлюсь в путь.

  

  

  

   Входит леди Перси. Ну, Кэт, прощай! - я нынче ж уезжаю.

  

  

  

  

  Леди Перси

  

  

   О, милый мой, зачем ты всё один?

  

  

   За что, скажи, все эти две недели

  

  

   Не захотел супружеского ложа

  

  

   Ты разделить со мной? Скажи мне, Гарри,

  

  

   Что у тебя веселость отнимает

  

  

   И аппетит, и мирный сон? Что значит,

  

  

   Что вечно взор ты в землю устремляешь

  

  

   И часто так ты вздрагиваешь, если

  

  

   Наедине с собою остаешься?

  

  

   Куда исчез румянец свежий твой

  

  

   И те права, что на тебя имеет

  

  

   Твоя жена; и радости ее,

  

  

   Скажи, зачем ты забываешь ради

  

  

   Угрюмых дум и ненавистной грусти?

  

  

   Не раз, когда тобой овладевала

  

  

   Минутная дрем_о_та, я слыхала,

  

  

   Как с уст твоих воинственные речи

  

  

   Срывались; как горячего коня

  

  

   Ты понукал и восклицал: "Смелее,

  

  

   Смелей вперед!" иль поминал о битвах,

  

  

   О вылазках, окопах и палатках,

  

  

   О брустверах, бойницах, частоколах,

  

  

   О пушках и лафетах, о границах,

  

  

   О выкупе военнопленных или

  

  

   О раненых, убитых и о прочих

  

  

   Подробностях отчаянного боя...

  

  

   Был до того твой мозг войною занят,

  

  

   И мысль о ней так сильно утомляла

  

  

   Тебя во сне, что крупные росинки

  

  

   На лбу твоем нередко появлялись,

  

  

   Как пузыри на плещущей волне;

  

  

   Лицо порой меняло выраженье,

  

  

   А грудь совсем дышать переставала,

  

  

   Как в тягостной тревоге ожиданья

  

  

   Иль как в пылу внезапного порыва.

  

  

   Скажи же мне, чт_о_ это предвещает?

  

  

   Есть у тебя гнетущая забота?

  

  

   О, если так, скажи мне все! - иначе

  

  

   Меня совсем, совсем не любишь ты.

  

  

  

  

  Хотспер

  

  

   Эй, кто-нибудь!

  

  

  

   Входит слуга.

  

  

   С поклажей Джильз уехал,

  

  

   Иль нет еще?

  

  

  

  

  Слуга

  

  

  

  

  Милорд, уж больше часа

  

  

   Уехал он.

  

  

  

  

  Хотспер

  

  

  

   Ну, а коня мне Батлер

  

  

   От ш_е_рифа привел?

  

  

  

  

  Слуга

  

  

  

  

  

  Сию минуту

  

  

   Он с лошадью оттуда возвратился.

  

  

  

  

  Хотспер

  

  

   Какая же она: буланой масти

  

  

   И корноухая?

  

  

  

  

  Слуга

  

  

  

  

  Милорд, так точно.

  

  

  

  

  Хотспер

  

  

   Буланый конь мне будет троном. Скоро

  

  

   Я на него вскочу и - в путь-дорогу.

  

  

   Скажи, чтоб в парк его привел мне Батлер.

  

  

  

   Слуга уходит.

  

  

  

  

  Леди Перси

  

  

   О, выслушай меня!

  

  

  

  

  Хотспер

  

  

  

  

  

  Что вам угодно,

  

  

   Бесценная миледи?

  

  

  

  

  Леди Перси

  

  

  

  

  

  Властелин мой,

  

  

   Скажи мне, что влечет тебя отсюда

  

  

   И как же ты поедешь?

  

  

  

  

  Хотспер

  

  

  

  

  

   О, конечно,

  

  

   На лошади, миледи, не иначе.

  

  

  

  

  Леди Перси

  

  

   О, голова безумная мартышки,

  

  

   У лисицы причуд едва ли столько,

  

  

   Как у тебя... но то, зачем ты едешь,

  

  

   Я знать должна и верно все узнаю!

  

  

   Боюсь я, уж не брат ли мой, желая

  

  

   Вернуть свои права, зовет тебя

  

  

   Руководить безумным предприятьем?

  

  

   Но ежели пойдешь ты...

  

  

  

  

  Хотспер

  

  

  

  

  

   Ох, устанешь.

  

  

   Идти пешком такую даль.

  

  

  

  

  Леди Перси

  

  

  

  

  

   Не время

  

  

   Теперь играть словами. Отвечай же

  

  

   Мне на вопрос ты прямо, иль мизинец

  

  

   Тебе, клянусь, с досады я сломаю!

  

  

  

  

  Хотспер

  

  

   Ну, перестань... довольно, баловница!

  

  

   Люблю ли я тебя? - О, нет, нисколько,

  

  

   И до тебя мне дела нет! Не время

  

  

   Нам в куколки играть и целоваться:

  

  

   Носы в крови, разбитые короны -

  

  

   Вот, что для нас теперь имеет ценность...

  

  

   Скорей коня!.. Что ты сказала, Кэт?

  

  

   Чего еще ты хочешь?

  

  

  

  

  Леди Перси

  

  

  

  

  

  Так не любишь

  

  

   Нисколько ты меня? Совсем не любишь?

  

  

   И не люби! Сама любить не стану

  

  

   Тогда, когда не любишь ты меня!..

  

  

   Не любишь ты! Не может быть! Не верю!..

  

  

   Что ж, говори: ты шутишь или нет?

  

  

  

  

  Хотспер

  

  

   Пойдем... Взглянуть не хочешь ли, как вспрыгну

  

  

   Я на коня? Когда ж сидеть я буду

  

  

   На нем, тогда дам клятву, что безмерно

  

  

   Люблю тебя... Но помни, Кэт, что больше

  

  

   Я не хочу, чтоб мне надоедали

  

  

   Расспросами: куда, зачем я еду?

  

  

   Пожалуйста ж, без всяких рассуждений

  

  

   Пойми одно, что долг велит мне ехать,

  

  

   И нынче ж ты расстанешься со мною.

  

  

   Я знаю, ты благоразумна, впрочем,

  

  

   Не больше, как супруга Генри Перси;

  

  

   Ты и верна, но женщина ты все же,

  

  

   И тайны, как никто, хранить умеешь,

  

  

   А потому, конечно, уж не станешь

  

  

   Болтать о том, чего совсем не знаешь:

  

  

   На столько-то я, Кэт, в тебе уверен.