Шекспир Вильям - Бесплодные усилия любви

нскихъ глазъ. Они

             Всегда горятъ, какъ пламень Прометея;

             Они намъ все - наука, м³ръ искусствъ;

             Они одни питаютъ, разъясняютъ

             И берегутъ вселенную; безъ нихъ

             Нѣтъ для людей дороги къ совершенству.

             Безумцами явились вы, когда

             Отъ женщины подъ клятвой отреклися,

             И будете безумцами, храня

             Такой обѣтъ. Поэтому, во имя

             Той мудрости, что дорога для всѣхъ,

             И той любви, которой каждый дорогъ,

             И тѣхъ мужчинъ, которые даютъ

             Жизнь женщинамъ, и женщинъ тѣхъ чья сила

             Мужчинами насъ дѣлаетъ - нарушимъ

             Разъ навсегда нашъ клятвенный обѣтъ,

             Чтобы спасти самихъ себя; иначе,

             Храня обѣтъ, себя погубимъ мы.

             Такое нарушенье клятвы - дѣло

             Религ³и; божественный законъ

             Основанъ весь на милосердьи; кто же

             Любовь отъ милосердья отдѣлитъ?

  

                       Король.

  

             Да здравствуетъ святой Амуръ! Солдаты,

             Впередъ, на бой!

  

                       Биронъ.

  

                       Развейте знамена -

             И на враговъ ударимъ! Въ бурной схваткѣ

             Повалимъ ихъ, и каждый нашъ ударъ

             Пусть служитъ намъ началомъ къ размноженью.

  

                       Лонгвиль.

  

             Теперь пора и къ дѣлу: толковать

             Довольно. Что жъ, постановимъ рѣшенье,

             Что станемъ мы теперь искать любви

             Француженокъ?

  

                       Король.

  

                       Да, и притомъ стараться

             Ихъ побѣдить. Поэтому, скорѣй

             Придумаемъ, какимъ увеселеньемъ

             Въ ихъ лагерѣ занять бы ихъ?

  

                       Биронъ.

  

                                 Сперва

             Изъ парка мы проводимъ ихъ въ то мѣсто,

             Гдѣ ихъ шатры разбиты; каждый пусть

             Ведетъ свою возлюбленную, руку

             Ея держа; а вечеромъ займемъ

             Мы ихъ какимъ-нибудь увеселеньемъ

             Особеннымъ, какое кратк³й срокъ

             Позволитъ намъ придумать. Маскарады,

             Балы, пиры, веселые часы

             Предшествуютъ любви и усыпаютъ

             Цвѣтами путь ея.

  

                       Король.

  

                       Идемъ, идемъ -

             И постараемся, чтобъ ни единый часъ

             Безъ нашей выгоды не могъ пройти у насъ!

  

                       Биронъ.

  

             Идемъ. Вѣдь, изъ сѣмянъ травы совсѣмъ негодной

             Никто не добывалъ пшеницы благородной,

             И правосуд³е не станетъ никогда

             Клонить свои вѣсы туда или сюда.

             Быть можетъ, вѣтренницъ Богъ людямъ посылаетъ,

             Чтобъ ими тѣхъ карать, кто клятву нарушаетъ.

             Коль это намъ грозитъ - за мѣдный грошъ простой

             Пр³обрѣтемъ металлъ такой же дорогой.

  

  

  

   Олофернъ. Satis quod sufficit.

   Натан³илъ. Восхваляю Господа за васъ. Ваши рѣчи во время обѣда были остры и преисполнены сентенц³й, игривы безъ скоморошества, остроумны безъ аффектац³и, смѣлы безъ наглости, учены безъ педантизма и оригинальны безъ ереси. На сихъ дняхъ, quondam, бесѣдовалъ я съ однимъ изъ сотоварищей государя, титулъ коего или прозван³е - донъ-Адр³ано де Армадо.

   Олофернъ. Novi hominen tanquam te. Это мужъ съ характеромъ надменнымъ, съ рѣчью рѣзкой, съ языкомъ острымъ, какъ ножъ, съ взоромъ честолюбивымъ, съ походкой величественной. Вообще, манера его суетная, осмѣян³я достойная и тразоническая. Онъ чрезмѣрно франтоватъ, чрезмѣрно аффектированъ, чрезмѣрно жеманенъ, чрезмѣрно страненъ, и при этомъ, если я могу такъ выразиться, чрезмѣрно иностраненъ.

   Натан³илъ (записываетъ въ своей записной книжкѣ). Весьма оригинальный и избранный эпитетъ!

   Олофернъ. Нить его словотечен³я размотана тоньше, чѣмъ веревка его аргументац³и. Я ненавижу такихъ фанатиковъ-фантазеровъ, такихъ несообщительныхъ и угловатыхъ людей, такихъ палачей правописан³я, которые произносятъ, напримѣръ, ничево вмѣсто ничего, скушно вмѣсто скучно и тому подобное. Это ужасно! Это доводитъ меня до insania! Ne intelligis, domine? Это дѣлаетъ меня бѣшенымъ, остервенѣлымъ.

   Натан³илъ. Laus Deo, bone intelligo.

   Олофернъ. Bone вмѣсто bene? Присц³анъ получилъ пощечину, но ничего - сойдетъ.

   Натан³илъ. Videsne quis venit?

   Олофернъ. Video et gaudeo.

  

  

   Армадо (шепелявя). Сутъ!

   Олофернъ. Quare сутъ, а не шутъ?

   Армадо. Привѣтствую васъ, люди мира!

   Олофернъ. И нашъ привѣтъ вамъ, воинственнѣйш³й мужъ!

   Моль (тихо Башкѣ). Они были на большомъ пирѣ языковъ и унесли оттуда объѣдки.

   Башка (тихо Моли). О, они всегда кормятся словами, выбрасываемыми въ помойную лохань. Удивляюсь я, какъ это твой баринъ не принялъ тебя до сихъ поръ за какое-нибудь слово и не съѣлъ. Потому что, вѣдь, ты, по крайней мѣрѣ, цѣлой головой ниже слова honorificabilitudinitatibus; тебя проглотить легче, чѣмъ поймать изюминку въ чашкѣ вина.

   Моль. Молчи: перестрѣлка начинается.

   Армадо (Олоферну). Monsieur, вы изъ ученыхъ?

   Моль. О, да! о, да! Онъ учитъ дѣтей азбукѣ. (Олоферну). Если послѣ буквы б поставить е, что выйдетъ?

   Олофернъ. Выйдетъ бе, бе, бе, pueritia.

   Моль. Бе, бе, бе! Заблеялъ, какъ баранъ - потому что въ самомъ дѣлѣ баранъ. (Къ Армадо). Вотъ, сударь, какой онъ у насъ ученый.

   Армадо. Клянусь солеными волнами Средиземнаго моря - отличный ударъ, быстрое нападен³е ума! Разъ, два - и попалъ въ самый центръ! Это радуетъ мое пониман³е! Умъ несомнѣнный!

   Моль. Поднесенный ребенкомъ старику, мозгъ котораго отъ старости превратился въ роговую оболочку.

   Олофернъ. Въ какую оболочку?

   Моль. Въ роговую.

   Олофернъ. Ты разсуждаешь, какъ дитя. Ступай-ка лучше гонять свой кубарь.

   Моль. Одолжите мнѣ рогъ, изъ котораго сдѣланъ вашъ мозгъ - и я сдѣлаю себѣ изъ него кубарь и погоню его вмѣстѣ съ вашимъ позоромъ circum circa. Кубарь изъ рога рогоносца - да это чудо что такое!

   Башка. Будь мое все состоян³е - одинъ грошъ, я и его отдалъ бы тебѣ на пряники. Но, вотъ возьми ретрибуц³ю, которую я получилъ сегодня отъ твоего господина: дарю ее тебѣ, маленьк³й кошелекъ остроум³я, голубиное яйцо проницательности. О, еслибы небо захотѣло, чтобъ ты былъ хоть незаконнымъ сыномъ моимъ! Какого веселаго отца нашелъ бы ты во мнѣ! Да, братъ, у тебя ума, какъ говорятъ солдаты, полная лядунка.

   Олофернъ. Чую скверную латынь: онъ произноситъ лядунка вмѣсто ad unguem.

   Армадо. Ученый мужъ, praeambula - отдѣлимся отъ этихъ варваровъ. (Отходитъ съ Олоферномъ въ сторону). Скажите, вѣдь, это вы обучаете юношество въ той школѣ, что стоитъ на вершинѣ горы?

   Олофернъ. Холма, хотите вы сказать?

   Армадо. Это совершенно какъ вамъ будетъ угодно; пожалуй - холма.

   Олофернъ. Я - безъ всякаго сомнѣн³я.

   Армадо. Королю благоугодно было возымѣть наклонность и желан³е принести принцессѣ поздравлен³е въ ея павильонѣ; временемъ для этого онъ назначилъ заднюю часть дня, въ простонарѣч³и называемую "послѣ обѣда".

   Олофернъ. "Задней частью дня", великодушнѣйш³й вельможа, весьма прилично, умѣстно и цѣлесообразно выражаетъ понят³е о послѣобѣденномъ времени. Выражен³е это очень удачно прибрано, придумано, изобрѣтено - увѣряю васъ, милостивый государь мой, увѣряю васъ.

   Армадо. Король - благородный дворянинъ и мой близк³й, смѣю васъ увѣрить, мой задушевный другъ. Не стану разсказывать вамъ о нашихъ отношен³яхъ. "Сдѣлай милость, оставь эти церемон³и! сдѣлай милость, надѣнь шляпу!" И все это говорится мнѣ среди самаго важнаго, самаго серьезнаго разговора - да, увѣряю васъ, самаго важнаго. Но въ сторону это. Скажу вамъ еще - и клянусь, что это правда - его величество нерѣдко соблаговоляетъ опираться на мое бѣдное плечо и царственнымъ пальцемъ своимъ гладитъ экскрементъ моей доблести, мои усы. Но и это въ сторону, драгоцѣнный мой. Клянусь честью, я не басню вамъ разсказываю: не малыми спец³альными почестями удостоиваетъ его величество дона-Армадо, воина и путешественника, видѣвшаго свѣтъ! Но и это въ сторону. Результатъ всего вышесказаннаго - но, дорогой мой, умоляю васъ сохранить это въ тайнѣ - результатъ тотъ, что король желаетъ, чтобы я придумалъ для принцессы, этой милой овечки, какое-нибудь усладительное увеселен³е, спектакль, балетъ, фейерверкъ или что-нибудь такое! Поэтому, узнавъ, что священникъ и ваша милая особа мастера на подобныя импровизц³и и внезапные взрывы веселости, я пришелъ познакомиться съ вами, съ цѣлью просить вашего содѣйств³я.

   Олофернъ. Мессеръ, совѣтую вамъ представить принцессѣ "Девять героевъ". Достопочтеннѣйш³й Натан³илъ, дѣло идетъ объ увеселен³и, которое, по повелѣн³ю короля и просьбѣ сего изящнѣйшаго, доблестнаго и ученаго вельможи, должно быть, при нашемъ содѣйств³и, совершено передъ принцессою сегодня, въ задней части дня. Я говорю, что самое лучшее - представить "Девять героевъ".

   Натан³илъ. Гдѣ вы найдете людей, достойныхъ изображать этихъ людей?

   Олофернъ. Вы сыграете роль ²исуса Навина; я или этотъ доблестный вельможа - ²уду Маккавея; этотъ пастухъ, вслѣдств³е величины своихъ членовъ или сочленен³й, представитъ великаго Помпея; наконецъ, пажъ - Геркулеса.

   Армадо. Извините меня, но вы въ заблужден³и; пажъ не обладаетъ достаточной величиной для изображен³я даже мизинца этого героя. Онъ меньше кончика его палицы.

   Олофернъ. Выслушаютъ ли меня до конца? Онъ представитъ Геркулеса въ младенчествѣ. Вся роль его будетъ состоять въ удушен³и змѣи, и для этой сцены я сочиню аполог³ю.

   Моль. Превосходная мысль! Такимъ образомъ, если кто-нибудь изъ зрителей свистнетъ мнѣ, вы можете закричать: "Браво, Геркулесъ: это ты душишь змѣю!" Это - средство сдѣлать изъ обиды похвалу - способность, которою обладаютъ немног³е.

   Армадо. Ну, а какъ быть съ остальными героями?

   Олофернъ. Я сыграю троихъ.

   Моль. О, трижды-герой!

   Армадо. Сказать вамъ мое мнѣн³е?

   Олофернъ. Мы слушаемъ.

   Армадо. Если это не удастся, мы представимъ пантомиму. Умоляю васъ слѣдовать за мною.

   Олофернъ. Via, пр³ятель Тупица! Ты все это время не сказалъ ни слова.

   Тупица. И ни слова не понялъ.

   Олофернъ. Allons! Мы и тебя употребимъ въ дѣло.

   Тупица. Я буду танцовать, или играть на барабанѣ, чтобъ герои плясали подъ мою музыку.

   Олофернъ. Милѣйш³й, честнѣйш³й Тупица! Идемъ готовиться къ представлен³ю!

  

  

                       Принцесса.

  

             Ну, милыя, когда подарки будутъ

             Попрежнему такъ сыпаться на насъ -

             Мы богачами станемъ до отъѣзда.

             Алмазами осыплютъ насъ: смотрите,

             Что мнѣ прислалъ влюбленный государь!

  

                       Розалина.

  

             И ничего при этомъ?

  

                       Принцесса.

  

                                 Ничего?

             Нѣтъ, столько риѳмъ любовныхъ, сколько можетъ

             Вмѣстить въ себѣ бумаги листъ, кругомъ

             Исписанный и на поляхъ, и всюду;

             А на его печати Купидонъ

             Представленъ былъ.

  

                       Катарина.

  

                             Мальчишка злой и скверный!

  

                       Розалина.

  

             Да, онъ и ты друзьями никогда

             Не будете: вѣдь, онъ убилъ стрѣлою

             Твою сестру.

  

                       Катарина.

  

                             Да, сдѣлалъ онъ ее

             Печальною, суровой, молчаливой -

             И умерла отъ этого она.

             О, будь она легка, какъ ты; такая жъ

             Веселая, живая - умерла бъ

             Прабабушкой она, какъ ты, конечно,

             Умрешь: вѣдь, сердце легкое живетъ

             До старости глубокой.

  

                       Розалина.

  

                                 Мой мышонокъ,

             Не придаешь ли слову "легк³й" ты

             Какое-то суровое значенье?

  

                       Катарина.

  

             Да - легк³й нравъ при мрачной красотѣ.

  

                       Розалина.

  

             Побольше бы намъ свѣту, чтобъ яснѣе

             Тебя понять.

  

                       Катарина.

  

                             Ты крылья обожжешь,

             Когда огонь раздую я поярче;

             Поэтому оставлю въ темнотѣ

             Я мысль мою.

  

                       Розалина.

  

                             Да, ты привыкла дѣлать

             Все въ темнотѣ.

  

                       Катарина.

  

                             Совсѣмъ не такъ, какъ ты.

             Ты дѣйствуешь, какъ легкое созданье,

             Всегда при всѣхъ.

  

                       Розалина.

  

                             Да, я не такъ, какъ ты,

             Увѣсиста.

  

                       Катарина.

  

                             Вѣдь, ты меня ни разу

             Не вѣсила - такъ взвѣшивать мои

             Достоинства не можешь.

  

                       Розалина.

  

                                 Кто ихъ взвѣситъ,

             Когда они такъ страшно тяжелы?

  

                       Принцесса.

  

             Вы обѣ въ умъ играете отлично:

             Какъ мячъ, летитъ онъ отъ одной къ другой.

             Но слушай-ка: и ты, вѣдь, Розалина,

             Подарокъ получила? Кто тебѣ

             Его прислалъ? Что это за подарокъ?

  

                       Розалина.

  

             Сейчасъ скажу. Будь такъ же хорошо

             Мое лицо, какъ ваше, мнѣ бъ дарили

             То, что и вамъ. Смотрите, вотъ что мной

             Получено. При этомъ также Биронъ

             Прислалъ стихи. Будь въ содержаньи ихъ

             Соблюдена такая жъ точно вѣрность,

             Какъ въ счетѣ стопъ, была бъ я на землѣ

             Первѣйшею богиней. Двадцать тысячъ

             Красавицъ я одна превосхожу!

             О, мой портретъ въ своемъ письмѣ онъ словно

             Нарисовалъ!

  

                       Принцесса.

  

                             И что же? Сходство есть?