Аксаков Александр Николаевич - Анимизм и спиритизм

жения были им описываемы во время выставки и всегда с одинаковой точностью и подробностью. В прошедшем году явления стали более разнообразны по форме, чем прежние, причем одно из самых любопытных представляло светлую звезду, величиною с трехпенсовую серебряную монету, в середине которой помещалось изображение бюста в медальоне с краями, резко обозначенными темной полосой; о явление тоже было описано медиумом. В течение этого же сеанса он вдруг обратил наше внимание на яркий свет и указывал на него. Он удивлялся, что никто из нас не видит этого света. При проявлении пластинки на ней получились световое пятно и палец медиума, указывающий на него.

   Рассматривая всю серию этих фотографий, нельзя не заметить, что большей частью представляемые изображения подвергаются точно постепенному развитию; начиная с небольшой светящейся поверхности, которая постепенно увеличивается в размере, они изменяются и в очертаниях, причем это последнее изменение часто происходит от слияния двух, вначале самостоятельных, фигур.

   В продолжение наших опытов г. Битти часто обращал внимание на быстроту, с которой эти фигуры выступали при проявлении и притом гораздо раньше остальных, нормальных, изображений. Ту же особенность заметили и сообщили мне и другие лица, занимавшиеся подобными же опытами.

   Нередко в конце сеанса, когда света было уже очень мало, при проявлении пластинок мы не замечали на них ничего другого, как только отпечатки этих невидимых для нас световых образований, - обстоятельство, доказывающее, что световая сила, действовавшая на пластинку, хотя и не влияла на глаз наш, но была велика; в сущности, мы работали в темноте, так как видимый свет, отражавшийся предметами, находившимися в комнате, не производил на чувствительную пластинку никакого действия. Это обстоятельство навело меня на мысль постараться проверить, не имеет ли ультрафиолетовый луч спектра какое-нибудь влияние на происхождение подобных изображений; с этой целью я предложил в том направлении, где медиум описывал появление света, выставить бумагу, пропитанную каким-нибудь веществом, обладающим флуоресценцией. Для этого я взял лист пропускной бумаги и половину его напитал раствором хинина, оставив другую половину нетронутой для того, чтобы лучше видеть, какое действие могло бы произойти вследствие присутствия хинина. Мне не удалось быть на сеансе, на котором проделали этот опыт и который был нашим последним; но г. Битти выставил бумагу, как было предложен мною, не получивши, однако, никакого результата"

   Как мы видим из предшествовавшего, г. Битти для производства своих опытов составил небольшой приятельский кружок, из пяти лиц всего, между которыми находился один медиум, г. Бутланд; следует заметить что это не был медиум для физических явлений и материализации, но медиум для транса (см. подробное письмо г. Битти, напечатанное в "Спиритуалисте" 15 июля 1872 года), следовательно, медиум, у которого подобные явления обыкновенно не происходят, и г. Битти, приглашая его, не имел никаких шансов для успеха, не имел даже понятия о том, какого рода явления могли бы произойти при данных условиях; поэтому и результаты получились, сравнительно говоря, слабые, неотчетливые; но для г. Битти, жившего в Бристоле, не было выбора, а так как г. Бутланд был его короткий приятель, то он и мог рассчитывать на его любезность. Опыты состояли в том, что кружок усаживался для сеанса за столик, наперед установленный в фокусе фотографического аппарата, объектив которого по данному столиком сигналу открывался одним из участников сеанса.

   Оба письма, адресованные Битти в фотографические журналы, были помещены мною целиком в "Ps. Studien" (1878, S. 337, и 1881, S. 254); они поэтому не ускользнули от внимания г. Гартмана, и он упоминает об них на с.. (рус. пер.); он называет эти явления "световыми" и приписывает их "эфирным вибрациям высшей преломляемости". Но выражение "световое явление" весьма неопределенно. Так, Гартман говорит далее: "Определенные формы обнаруживаются и в медиумических световых явлениях, но это большей частью (??), так сказать, формы кристаллические или, по меньшей мере, неорганические, напр.: звезды, светлое поле с мерцающими на нем | точками или фигурами, имеющими более с электрическими фигурами из тонкого порошка или звуковыми фигурами Хладни, чем с органическими формаами" (с. 62). Сам Гартман фотографий г. Битти не видал, и на те слова Битти, которые не вяжутся с его объяснением и где говорится о человеческих фигурах, он внимания не обратил; но теперь, когда хоть часть упомянутых фотографий мною увековечена и читателям моим доступна в прилагаемых фототипиях, для всякого становится очевидным, что если мы и имеем тут дело в некоторых случаях как бы с "неорганическими формами", то никак не с кристаллическими и не с электрическими или звуковыми фигурами, отличающимися правильностью и симметричностью, а в других случаях уже, несомненно, имеем дело с такими образованиями, которые стремятся принять форму органическую, именно - человеческую. Достойно замечания, что вначале (см. табл. I фототипий) процесс образования имеет два центра развития; мы видим два светящихся тела: одно, образующееся в области головы медиума, другое - в области груди. На табл. II виден медиум, сидящий посередине; справа от него сидит г. Битти, а слева гг. Томпсон и Томми. На табл. II и III соединение частей, по-видимому, закончено, и мы видим формы, которые нельзя сравнить ни с чем иным, как с формами человеческими. Кроме того, г. Битти прямо говорит о сеансе, на котором "три выставки сряду дали изображение светящегося бюста с сложенными накрест руками"("Ps. Studien", 1868, S. 339), также и другие выражения его, как-то "процесс развития совершенной челоческой фигуры" (ibid.), "светящийся образ, опирающийся на одну сторону" (см. фот. 10), "темная фигура с длинными волосами, протягивающая руку свою" ("Ps. Stud.", 1881, S 156-157), - не оставляют в этом сомнения. Г.Томпсон также говорит о получавшихся неоднократно изображениях человеческой фигуры. Из этого мы можем заключить, что мы имеем тут дело не просто с "световым но с образованием какого-то вещества, невидимого для нашего глаза, и которое либо само является источником света, либо отражает на фотографической пластинке такие световые лучи ("эфирные вибрации высшей преломляемости"), которые не действуют на сетчатую оболочку нашего глаза. Что тут идет дело о каком-то веществе, видно из того, что оно или в такой степени уплотнения, что совершенно закрывает участников сеанса, или, наоборот, в такой степени разрежения, что фигуры лиц, сидевших за столом, и самый стол просвечивают сквозь появившееся изображение фигуры, как видно на табл. III, фот. 1-3; эта прозрачность еще более заметна на подлинных фотографиях. На той же таблице (фот. 4) участников сеанса не видно, но на подлиннике их легко разглядеть. Вместе с тем, несомненно, явствует, что это вещество одарено такой фотохимической энергией, что вызванные ею изображения, "выступают на пластинке совершенно отчетливо, в самый момент проявления, между тем как все остальные, нормальные изображения выступают позже - их приходится выжидать".

   Но в числе опытов Битти есть один, окончательно устанавливающий невозможность определения полученных результатов общим выражением - "световые явления", так как появившаяся на пластинке форма - черпая. Вот подлинные слова Битти из третьего письма его:

   "После разных неудач я приготовил последнюю пластинку для вечера - было уже 7 ч. 45 мин. Как только все было готово, медиум заявил, что видит на заднем фоне темную старческую фигуру с протянутой рукой; а другой, тут же присутствовавший медиум заявил, что видит светлую фигуру - и каждый из них описал позу этих фигур. При проявлении этой пластинки выступили и описанные фигуры, хотя слабо. Я не мог их отпечатать; поэтому я прежде перевел их на прозрачный позитив, а потом уже на усиленный негатив, с которого и мог отпечатать их. Вы можете видеть, какой странный получился результат. Темная фигура носит, по-видимому, характер шестнадцатого столетия; она точно в кольчуге и с длинными волосами. Светлая фигура неопределенна; в сущности, получилось только негативное изображение" ("Ps. Studien" 1881, S.227).

   Но это еще не все. Эти опыты дали другой, замечательный результат. Изображения, о которых мы пока говорили которые воспроизведены в приложенных фотографиях, могут быть названы самостоятельными или оригинальными; но есть и другие, которые можно назвать искусственными. Так, Битти сравнивает их то с "короной, украшенной мечеобразными спицами", то с "блестящим солнцем, внутри которого виднеется образ головы". Вот как он описывает последний опыт в третьем письме своем:

   "Следующий и последний, хотя и совершенно исключительный по результату опыт может быть вкратце описан так: при первой выставке этого ряда получилась на негативе звезда; при второй - она же в увеличенном виде; при третьей - она превращается как бы в большое солнце, которое несколько прозрачно; для руки, в него направленной, оно горячо, как пар из сосуда. При четвертой выставке медиум видит чудное солнце, которое в середине прозрачно; и тут выступает профиль головы, "как на шиллинге" (см. табл. IV, фот. 3 и 4). При проявлении все эти описания оказались совершенно верными" ("Ps. Studien", 1881, S. 257).

   Я имею всю серию этих четырех фотографий. На первой виднеется, над головой медиума, светящееся тело величиной с маленькую горошину; на второй оно втрое больше и принимает очертания притупленного креста величиной в полтора сантиметра; видна рука медиума, приподнятая к этому светящемуся телу; на третьей оно принимает овальную форму такой же величины с равным фоном и выступом вокруг; на четвертой овальная форма еще правильнее, она походит на овальную рамку из коротких световых зубчиков, имеет в ширину полтора, а в длину два сантиметра, а в фоне рамки, несколько более темном, длиною в один сантиметр, рисуется в профиль головы, "как на шиллинге".

   Общее заключение, к которому приходит г. Битти, таково :

   "На основании помянутых опытов можно считать доказанным, что есть в природе какая-то тонкая, эфирная субстанция, которая при некоторых условиях сгущается и в этом состоянии делается видима для сенситивов; и когда испускаемые ею лучи касаются чувствительной пластинки, то сила ее вибраций такова, что вызывает могущественную химическую реакцию, каковую могло бы вызвать только самое сильное солнечное действие. Мои опыты доказывают и нечто большее, а именно, что есть личности, нервная организация которых такова, что служит ближайшей (в физическом смысле) причиной этого явления и что в их присутствии образуются такого рода реальные формы, которые доказывают существование невидимой разумной силы. Но на страницах вашего журнала этот вопрос должен оставаться чисто физическим. Факт тот, что при фотографировании группы лиц на пластинке получались туманные изображения определенного вида и характера. Они указывают на длину, ширину и толщину снимавшихся форм; эти формы имеют собственный свет и не бросают тени; они указывают на цель; они таковы, что подделать их было бы довольно легко, но вряд ли кому пришло бы в голову их придумывать" (из письма Битти в "Фотографических Новостях", от 2 августа 1872 года, цитируемого в "Spiritual Magazine", 1872 года, p. 407).

   В конце своего письма, помещенного в "Спиритуалисте", Битти высказывает те же заключения и прибавляет: "Эта субстанция в руках невидимых и разумных существ принимает различные формы, подобно глине в руках художника; каковые формы или фигуры, будучи выставлены перед объективом, могут быть фотографированы - будут ли то изображения человеческих существ или чего другого. Людьми, глаз которых способен воспринимать подобные впечатления, эти формы могут быть описаны в точности, прежде чем они станут доступны для обыкновенного глаза на проявленной пластинке".

   Оставим пока в стороне вопрос об участии "невидимых разумных существ", которое может быть оспариваемо и остановимся на том неоспоримом факте, который показан путем фотографическим, а именно, что при некоторых медиумических условиях могут происходить видимые для простого глаза, но материальные образования, носящие характер разумной силы, направленной к опредёленной цели, причем процесс постепенного развитая данного типа очевиден.

   Необходимо заметить здесь, что факт этот нам доказан вдвойне, ибо, с одной стороны, явление в момент своего происхождения замечается и описывается сенситивными личностями кружка, а фотография с своей стороны дает вещественное доказательство реальности виденных ими явлений и правильности данных ими описаний. И Гартман не отрицает этого факта (с. 57). Таким образом, мы имеем здесь начало требуемого Гартманом доказательства, чтобы на фотографии были одновременно сняты и медиум, и появившаяся фигура. Без этого фотографического результата Гартман имел бы полную возможность отнести и эти видения медиумов к области галлюцинаций, как он тотчас и делает при всяком другом случае. Вот, напр., выражения его, которые он не преминул бы приложить и к заявлениям медиумов Битти, не будь тут фотографии: "Если медиум будет иметь иллюзию, что у него из-под ложечки выходит туман и из этого развивается образ духа, то и очарованному зрителю явится та же самая галлюцинация" (с. 119). Но так как мы имеем теперь доказательство, что в многочисленных случаях, описанных у Битти, это не было галлюцинациями, то мы приобрели тут факт величайшего значения, к которому мы в свое время и возвратимся. Вместе с сим необходимо заметить и то, что тот же факт доказывает, что полученный на фотографической пластинке результат не мог бы быть приписан исключительно действию "системы линейных сил", исходящему из медиума (как Гартман объясняет медиумические отпечатки органических тел) и действующему единственно на поверхность пластинки, но что здесь следует признать наличность реального объекта, бывшего причиной полученного результата.

   Очень замечательно также и заключение г. Битти, что мы имеем здесь дело с невидимым искусственно обработанным веществом, ибо это же самое заключение было выведено из бесчисленных наблюдений над явлением видимой материализации; между тем, когда Битти был приведен к этому заключению в 1872 году, явление видимой материализации человеческих лиц, а затем и всего тела только что начало развиваться. Впоследствии, когда мы будем о нем говорить, мы будем иметь случай и оценить значение этого вывода.

   И г. Битти не был единственным лицом, которое, вследствие доходивших из Америки сенсационных известий о так называемых спиритических фотографиях, пожелало проверить этот факт личным, домашним опытом. В английских журналах 1872 и 1873 годов ("Medium", "Spiritual Magazine" и "Spiritualist") встречаются многочисленные известия о подобных опытах, произведенных частными лицами для их личного удовлетворения. Первые фотографии этого рода были получены г. Гуппи, автором сочинения "Mary Jane", о котором я говорил в историческом обзоре, помещенном в немецком издании настоящей книги. Медиумом в этом случае была его жена, медиумические способности которой были в то время уже давно известны; см. об этих опытах "Spir. Mag." 1872, p. 154, и их описание у Уаллеса, который хорошо был знаком с г. и г-жой Гуппи (см. его "Защиту новейшего спиритуализма" рус. пер., с. 50-51). Затем производили подобные же опыты: Г. Ривс (Reeves), который при начале их не имел даже никакого понятия о фотографическом искусстве; он также получил изображения неодушевленных предметов и человеческих фигур ("Spir. Mag.", 1872, p. 266 и 409); журнал упоминает о 51 фотографии этого рода; г. Парке (Parkes), об опытах которого интересные подробности помещены в специальном трактате об этом предмете, напечатанном в журнале "Human Nature", 1874, p. 145-157, и в "Спиритуалисте", 1875, т. VI, 162-165 и т. VII, с. 282-285; г. Россель (Russel), который делал опыты с лицами своего семейства, а также и с профессиональными медиумами в своем доме ("Spir. Mag.", 1872, р. 407); г. Слэтер (Slater), лондонский оптик; его субъектами были также члены его семейства и, все манипуляции производил сам; см. его заявление в "Medium", 1872, р. 239 и др.; ниже нам придется поговорить о нем подробнее; и наконец, г. Уильяме (Williams), магистр прав, доктор философии, об опытах которого Уаллес упоминает в следующих словах: "Не менее удовлетворительное подтверждение было получено другим любителем, г. Уильямам после полуторагодовых попыток. В прошлом году ему посчастливилось получить три фотографии - каждая с частью человеческой фигуры возле позировавшего, из которых одна имела явственно обрисованные черты лица. Позже была получена еще фотография с хорошо очертанным образом мужчины, стоявшего сбоку позировавшего; но при промывке негатива изображение это исчезло. Г. Уильяме удостоверяет меня письменно, что при этих опытах не было места для обмана или для произведения полученных изображений какими бы то ни было известными способами" ("Защита новейшего спиритуализма", с. 54).

   Нельзя не упомянуть здесь о личном опыте редактора "Великобританского Журнала Фотографии" - г. Тейлора. Но так как это свидетельство принадлежит человеку, который не только стоял вне всяких спиритических занятий и тенденций, но даже с самого начала клеймил все дело "спиритических фотографий" постыдным шарлатанством, то мы и воспроизведем здесь это свидетельство целиком. Он отправился к профессиональному лондонскому фотографу Гудзону, который слыл также и спиритическим фотографом. Всю операцию он проделал сам, с своими собственными пластинками, и получил несомненные результаты. Вот его слова:

   "Раз факт признается, является вопрос: каким способом возникают эти изображения на пластинке, покрытой коллодиумом? Первая мысль - приписать их двойной выставке со стороны фотографа Гудзона. Но тут представляется трудность: присутствие самого Гудзона при этом вообще не необходимо; справедливость требует сказать что, когда мы находились в его помещении для производства опытов, имевших целью разрешение вопроса об истине так называемых спиритических фотографий, его темная комната была в нашем полном распоряжении, мы употребляли свой коллодиум и свои пластинки и что во время всех приготовлений, выставок и проявлений г. Гудзон всегда держался на расстоянии до десяти футов от снаряда или темной комнаты. Что на нескольких пластинках получились какие-то необыкновенные изображения - это несомненно; но, какая бы ни была причина их возникновения - о чем мы теперь и говорить не намерены, - одно можно сказать: сам фотограф тут ни при чем. Также и толкование, что это могло быть результатом прежде употреблявшихся пластинок, в этом случае вовсе неприменимо, ибо пластинки были совершенно новые и были получены от фирмы Руч и КR, всего за несколько часов до их употребления; не говоря уже о том, что они были у нас постоянно перед глазами, даже и сама пачка их была распечатана только при начале опыта". ("Великобрит. Журн. Фотографии" от 22 авг. 1873 года, цитир. в "Spir. Mag.", 1873, p. 374).

   К этому же времени относятся опыты г. Реймерса, происходившие в его частном кружке, причем все манипуляции были произведены им самим, и получившиеся результаты оказались вполне согласными как с сенситивными наблюдениями медиума во время выставки, так и с наблюдениями самого Реймерса во время тех материализационных сеансов, на которых наблюдалось появление той же самой фигуры, что и на фотографии ("Spiritualist", 18741, т. 238. "Psych. Stud.", 1874, S. 546; 1876, S. 489; 1879, S. 399).

   Мне остается упомянуть еще о подобного же рода опытах, произведенных г. Дамиани в Неаполе. Он сообщает: "Один молодой немецкий фотограф, увидавши мою коллекцию спиритических фотографий, был этим так удивлен, что предложил мне проделать несколько опытов на террасе моего дома, если только я возьму на себя пригласить для сей цели кого-нибудь из медиумов. Его предложение было принято, и в половине октября у меня было наготове шесть медиумов: баронесса Черрапика, лайор Виджиланте, каноник Фиоре и еще три женских медиума. На первой пластинке получился световой столб; на второй - световой шар, над головой одного из женских медиумов; на третьей - тот же шар с пятном в середине; на четвертой пятно сделалось явственнее; на пятой и последней в середине светового пятна виднелось нечто вроде головы" ("Spirit.", дек. 3, 1875). Здесь легко узнать те же характерные черты явления, какие получались при опытах Битти.

   Мне, понятно, невозможно входить во все частности опытов, о которых я здесь упомянул. Пришлось бы написать целую книгу. Для нашей цели совершенно достаточно опытов Битти, ибо мы имеем здесь все документы налицо и способ их исполнения отвечает всем условиям, какие только самая строгая критика могла бы потребовать. Эти опыты не имели другой цели, как личное убеждение человека просвещенного и любознательного, бывшего, сверх того, мастером фотографического дела; из полученных результатов он никакого гешефта не сделал; эти фотографии никогда в продаже не были; все их серии были отпечатаны только в небольшом количестве экземпляров для раздачи между интересующимися этим вопросом и, как мы надеемся, сохраняются также в архивах редакций фотографических журналов, которым они были доставлены г. Битти при статьях его. Неудивительно поэтому, что об них мало знают и что теперь они почти забыты в спиритизме, так как весь интерес, весьма понятно, сосредоточился на явлениях видимой материализации. Будучи в 1873 году в Лондоне, я нарочно ездил в Бристоль, чтобы познакомиться с г. Битти, так как придавал полученным им результатам большое значение, и он был так любезен, что дал мне 32 штуки из имевшихся у него фотографий. Было бы весьма полезно для изучения предмета воспроизвести фототипически все серии опытов Битти в их хронологическом порядке; он сам говорит: "Фотографии эти должны для настоящего их понимания, быть рассматриваемы в их сериях; удивителен в них именно процесс развития". К сожалению, я не имею полного экземпляра, а находящиеся у меня я не догадался отметить по порядку, по указаниям Битти; с его помощью я легко мог бы сделать это, но, к сожалению, его нет более в живых. Поэтому из имеющихся у меня налицо я выбрал шестнадцать, которые я подобрал, придерживаясь порядку их серий и руководствуясь их описанием в напечатанных статьях; мне кажется, однако, что строго хронологический порядок не представляет здесь существенной важности, так как степени и фазы развития данного типа не подчинены безусловно, как мы видим из описания, последовательности во времени, но наличным, более или менее различным или благоприятным условиям данного опыта.

   Я потому так распространился об опытах Битти, что добытые им результаты я считаю краеугольным камнем всей феноменальной области медиумической материализации вообще и трансцендентальной фотографии в особенности; в области этой последней нам предстоит увидать еще другие замечательные фазы ее развития.

   Когда печатание первого издания настоящей книги приведено было к концу, я узнал, что названный выше редактор "Британского Журнала Фотографии" ("British Journal of Photography"), Traill Taylor, произвел в 1893 году с одним медиумом еще ряд опытов по части фотографии "невидимого", которые увенчались замечательным успехом, о чем он и сообщил в своем журнале, N от 17 марта 1893 года, в статье, озаглавленной "Спиритическая Фотография". Полученные им результаты вполне подтвердили возможность всего сказанного мною выше по этому предмету. Фотография дает нам неоспоримое доказательство, что не все в медиумических явлениях чисто субъективного характера, но что некоторые из них имеют и объективное реальное содержание. Отсюда посылка громадной важности о возможности объективно реального существования форм и сущностей невидимого мира, одаренных разумностью. Вот почему фотографии, полученные покойным Битти в 1872 году и названные мною трансцендентальными, я признал краеугольным камнем в вопросе; с них я и приступил к своей работе. В ту пору этот же самый Тейлор, руководствуясь только глубоким убеждением в совершенной честности Битти и его полной компетентности по части фотографии, не задумался поместить в своем журнале сообщение Битти о полученных им удивительных результатах. И вот двадцать лет спустя, сам Тейлор имел случай произвести подобные же опыты, вполне подтвердившие биттиевские. Нечего говорить о том, что опыты Тейлора, как знатока своего дела, были произведены при условиях абсолютной доказательности; поэтому заявление столь авторитетного голоса в пользу фактической достоверности так называемой "спиритической фотографии" нельзя не считать решающим (подробности см. в журнале Стэда "Borderland", 1894, р. 249 и след.).

   Фотографические опыты г. Битти, взятые в совокупности, доказывают нам, что во время медиумических сеансов происходят не только умственные явления известного порядка - что, впрочем, критика вообще и допускает, - но что при этом имеют место и явления материального характера в точном смысле этого слова, т.е. объективные явления, с различными атрибутами и степенями материальности, в чем и вся суть спорного вопроса; в первоначальном виде своем эта материя представляется как бы облачным светящимся испарением, которое мало-помалу сгущается и принимает затем все более и более определенные формы - как это было наблюдаемо и заявляемо многими сенситивными лицами или ясновидящими и как это повторилось и с медиумами г. Битти. В последнем развитии своем эта материя принимает в помянутых опытах такие формы, которые нельзя не назвать человеческими, которые еще далеко не отчетливы. Что мы, действительно, имеем тут дело с формами человеческими, мы получим тому доказательство в дальнейшем развитии этого явления, представляемого нам трансцендентальной фотографией. Но я не должен забывать, что, отвечая г. Гартману, я имею в виду и далее придерживаться тех строгих хотя и совершенно рациональных условий, которые им поставлены для признания несомненности явления.

   К счастью, мы можем идти далее при требуемых условиях и при столь же удовлетворительных, как и те, при которых происходили опыты г. Битти.

   Переходной ступенью между человеческой фигурой неопределенной формы и таковой же совершенно определенной является определенная материализация какой-либо части человеческого тела. Мы знаем, что явление видимой материализации при самом начале спиритического движения состояло в моментальном появлении и исчезновении человеческих рук, видимых, осязаемых и производящих различные движения неодушевленных предметов. Гартман относит это явление к области галлюцинаций. Но вот на табл. V - фототипический оттиск с фотографического изображения невидимой для присутствующих руки, полученного нашим известным зоологом, профессором здешнего университета, Н.П. Вагнером. Привожу здесь выдержку из статьи, помещенной им в газете "Новое Время" от 5 февраля 1886 года, под заглавием "Теория и действительность", именно по поводу печатавшегося в "Ребусе" перевода сочинения Гартмана о спиритизме. Профессор Вагнер говорит:

   "По поводу объективных доказательств, требуемых Гартманом для материализации цельных фигур, я считаю теперь не лишним привести мой собственный опыт над фотографированием медиумических явлений, опыт, который был сделан мною пять лет тому назад.

   В то время я был сильно занят реальным подтверждением моей теории гипнотических явлений, высказанной мною в трех публичных чтениях. По этой теории, психическая сила каждого индивида и его воля если не совершенно идентичны, то весьма тождественны. Воля гипнотизера, усыпляя гипнотика, освобождает его волю и распоряжается по своему произволу этой волей и всем механизмом его физического организма. Я предполагал, что выделяющаяся из субъекта вместе с волей психическая индивидуальность организма может принять невидимый для экспериментатора, но реальный образ, который в состоянии будет уловить фотографическая пластинка, так как она составляет аппарат более чувствительный к световым явлениям, чем наш глаз. Я не буду описывать весь неудачных опытов, сделанных мною с этой целью. Я опишу здесь только один опыт, давший совершенно неожиданный результат.

   Субъектом для этих опытов послужила медиум Е.Д.Прибыткова, любезности которой я так много обязан при большинстве моих медиумических опытов. Опыт был сделан у меня на дому. Мною было накануне опыта приготовлено семь фотографических пластинок. Все они были облиты коллодиальной эмульсией. Камера, употребляемая мною, стереоскопическая, работы Дальмейера. Я употребляю не простую, а стереоскопическую камеру для того, чтобы двойные изображения взаимно контролировали друг друга так, чтобы можно было узнать все случайные пятна, которые появятся на пластинке при проявлении негатива. Камера, которую я употребляю, таких размеров, которые очень редко употребляются фотографами в России. Вследствие этого мне необходимо каждый раз, как мне понадобятся новые пластинки, заказывать их у фотографа или стекольщика, и они вырезают их из цельного стекла, которое еще ни разу не служило для фотографических манипуляций.

   Я описываю все эти подробности для того, чтобы показать всем тем, которые, подобно Гартману, пожелают наставлять в снимании медиумических фотографий, что мною были употреблены такие предосторожности, которые каждый физик и фотограф сочтут достаточными и о которых, вероятно, не имеет никакого понятия знаменитый немецкий философ.

   Посредством психографии нам было указано утро, в которое должен быть произведен опыт, указано число пластинок, которые должны быть выставлены, и, наконец, сказано, что медиумическое изображение получится на третьей пластинке.

   Кроме Е.Д. Прибытковой, я пригласил к себе другого гипнотического субъекта, воспитанника одной из здешних гимназий, с которым мы производили весьма удачные гипнотические опыты. Я пригласил его с тем намерением, чтобы попробовать им заменить Е.Д. Прибыткову в случае утомления или какого-нибудь нервного расстройства с ее стороны. Кроме этого субъекта, мною был приглашен мой близкий знакомый, с которым мы часто делали гипнотические опыты, М.П. Гедеонов. Он был необходим для усыпления медиума. Наконец, мною был приглашен мой школьный товарищ, занимающийся фотографией, Вл. Ив. Якобий. Все приглашенные лица явились к назначенному часу, в полдень, и мы почти тотчас же приступили к опыту. Мы заперлись в большой комнате с двумя окнами, в которую вела одна дверь. Мы посадили медиума прямо против окна, и г. Гедеонов довольно быстро простыми пассами погрузил его в гипнотический сон. Мы просили, чтобы стуками нам было сказано, когда открыть камеру и кассетку и когда закончить выставку. Нам привелось недолго ждать, три сильных стука раздались в пол, и затем после двухминутной выставки такие же стуки указали закрыть камеру.

   На первых двух выставленных пластинках после их проявления, которое производилось немедленно в темной комнате, ничего не оказалось, кроме портрета медиума, спящего на стуле. Выставка третьей пластинки продолжалась около трех минут, и после проявления на ней, над головой спящего медиума, оказалась рука.

   Я опишу теперь то положение, которое занимали в комнате пять лиц, участвовавших в опыте в самый момент фотографического снятия. Г. Гедеонов стоял возле камеры. Гимназист сидел совершенно в стороне на расстоянии четырех шагов. Мы с моим товарищем Якобием также стояли у камеры.

   Я считаю излишним напоминать, что аппарат снимал стереоскопически и на пластинке явилось два одинаковых изображения. Рука, появившаяся над головой медиума, не могла принадлежать ни одному из присутствовавших. Хотя фотография вышла слаба, туманна, очевидно не додержана, но все-таки на ней ясно видна кисть руки, выходящая из женского рукава, сама же рука далее кисти отсутствует. Склад этой руки не мужской, а женский Наконец, эта рука уродлива, большой палец ее отделяется от остальных глубокой вырезкой. Очевидно, эта рука была не вполне или неудачно материализована.

   Вот доказательства, которые не допускают ни малейшего сомнения в том, что рука, снятая на фотографии, была действительно медиумическое явление. На остальных четырех пластинках никаких медиумических явлений не получено. Кроме этого сеанса, с тою же целью мной был сделан целый ряд сеансов и снято 18 пластинок при тех же самых условиях, но ни на одной никогда ничего медиумического не получилось".

   С своей стороны могу прибавить, что мне лично известны все участники этого опыта, о результате которого я узнал немедленно после оказавшейся удачи; экземпляр этой фотографии я получил от самого профессора Вагнера, и она воспроизведена здесь фототипически на табл. V. Это было в январе 1881 года. Кроме В.И. Якобия, которого я только иногда встречал у г. Вагнера, я всех остальных лиц знаю хорошо. Г-жа Прибыткова - жена редактора "Ребуса", морского офицера, с которым уж много лет я нахожусь в постоянных сношениях; она обладает довольно сильными медиумическими способностями: стуки, воспроизведение стуков и звуков в столе, вызываемых в нем присутствующими, поднятие стола, непосредственное письмо, движение предметов при свете и в темноте -вот общие черты ее медиумизма. В первом номере "Ребуса" за 1886 г. упоминается о таком случае: на одном из ее сеансов, в темноте, колокольчик, стоявший на столе, за которым сидели участвующие, был поднят на воздух и ч звонить над головами. Какой-то скептик изловчился, руководясь звуком, схватить колокольчик рукой своей в тот момент, когда он звонил возле него. Колокольчик он действительно поймал, но не руку, как того ожидал. Эта рука, быть может, и схвачена светом на фотографии, о которой идет речь. А если бы эта рука, в состоянии более полной материализации, да с рукавом, сверх того была схвачена или ощупана скептиком - то какое бы он сделал из этого заключение? Что это был обман, разумеется, как это и было так часто провозглашаемо. Между тем мы видим теперь - эта фотография нам доказывает -что такое заключение было бы далеко не безусловно верным. Но я возвращаюсь к своему предмету. Михаил Петрович Гедеонов - мой давнишний знакомый прослужив в качестве капитана гвардии, всю турецкую кампанию, он состоял затем на гражданской службе в центральном тюремном управлении. Гимназист - это г. Красильников, бывший потом студентом Медицинской академии. Все эти лица получили на память по экземпляру помянутой фотографии, и, прежде чем писать об этом, я расспрашивал их о различных подробностях, относящихся до опыта; г. Гедеонова я просил дать мне о нем письменное показание, и я привожу его здесь:

   "В начале 1881 года профессор Вагнер сообщил мне о желании своем произвести несколько опытов снятия фотографии с лица, погруженного в магнетический сон, с целью попытаться получить объективное доказательство возможности раздвоения личности. Так как в то время я усиленно занимался магнетизированием, то профессор Вагнер и предложил мне принять участие в этих опытах в качестве магнетизера, а г-же Прибытковой и г. Красильникову в качестве лиц, с которых предполагалось снимать фотографии.

   Крайне интересуясь поставленной г. Вагнером задачей, я изъявил полное свое согласие и накануне предположенного для первого сеанса дня отправился к профессору Вагнеру, чтобы окончательно условиться с ним о подробностях предстоящего опыта и присутствовать в качестве свидетеля при заготовлении негативных пластинок. У него я встретил г. Якобия, который принял на себя обязанность фотографа. В присутствии нашем пластинки эти были тщательно осмотрены, вытерты и затем заперты профессором Вагнером в ящик.

   На следующий день, часов в 11 утра, мы все, т.е. г-жа Прибыткова, г. Красильников, г. Якобий и я, собрались у проф. Вагнера, в его университетской квартире, и приступили к самому фотографированию. Г-жа Прибыткова былa посажена лицом к окну, в кресло, придвинутое к деревянной перегородке, на которой было раскинуто одеяло, имевшее служить фоном; против нее и несколько наискось влево поместились г. Якобий с камерой и г. Вагнер, а г. Красильников сидел в стороне, у письменного стола.

   Усыпив в 8-10 мин г-жу Прибыткову магнетическими пассами, я отошел к г. Якобию за камеру, и мы стали ждать установленного стука для открывания объектива. Во время самого фотографирования, продолжавшегося довольно долго ввиду слабости света, я избегал постоянно смотреть в лицо спящей, но мне пришлось раза два пристально и напряженно смотреть на нее, чтобы придать ей совершенную неподвижность, так как в обоих случаях в полу и перегородке раздавались сутки и кресло с г-жой Прибытковой могло бы прийти в движение; я опасался, чтобы вследствие этого положение тела спящей не изменилось и не сделало невозможным дальнейшее продолжение опыта. Но, отошедши раз от г-жи Прибытковой и вставши рядом с г. Якобием, я к медиуму не приближался, и вообще до окончания фотографирования никто к медиуму не подходил, и между медиумом и аппаратом никого не было.

   При таких условиях было сделано несколько последовательных снимков, и на одном из них, над головой спящей г-жи Прибытковой, получилось изображение женской руки в старомодном широком рукаве. После этого сеанса последовало еще два-три, но достичь поставленной профес. Вагнером цели нам не удалось, а вскоре затем болезнь г-жи Прибытковой заставила нас совсем превратить подобные опыты. М. Гедеонов. С.-Петербург, январь 1896 года. Фонтанка, 52".

   Эта фотография замечательна во многих отношениях, слученный результат был прежде всего неожиданный; цель, преследуемая профессором Вагнером, состояла в том, чтобы путем фотографическим доказать факт психического раздвоения, т.е. на негативе имело получиться изображение медиума вместе с трансцендентальной формой его двойника (явление, которое, как мы увидим ниже, действительно наблюдалось); вместо того на негативе получилось изображение медиума и только руки, которую, пожалуй, можно считать за часть этого двойника; но здесь представляется особенность, которая говорит против этого предположения. Наблюдавшиеся явления двойников носят совершенный образ не только своих живых прототипов, но и их одеяний; здесь мы имеем руку, которая не походит на руку медиума, ибо представляет, по словам профессора Вагнера, уродливость, и в особенности потому, что она явилась в рукаве, который не имел ничего общего с рукавом медиума. Если бы этот рукав походил на рукав медиума, мы могли бы предположить тут случай полного раздвоения - руки вместе с рукавом. Но этого сходства нет. К сожалению, фотография попорчена в том месте, где правая рука медиума, и подробностей платья нельзя рассмотреть; но я об этом пункте наводил особые справки, и все лица, которых я расспрашивал, засвидетельствовали, что на медиуме было платье с узкими рукавами, как их теперь носят. Кроме того, я просил г-жу Прибыткову дать мне рисунок этого рукава; она тотчас и доставила мне его при пояснительной записке, в которой значилось, что платье на ней было серо-коричневое, с черною бархатною отделкой; рукава были узкие, плотно обхватывавшие руку около кисти. Они заканчивались бархатными обшлагами с коротеньким плиссе из материи платья.

   Появление этого рукава весьма замечательно. Не будь этого рукава, была бы дана возможность такого объяснения, что это - рука одного из присутствовавших, мелькнувшая случайно во время выставки; объяснение, правда, совершенно неподходящее, ибо от мелькнувшей руки никакого изображения не получилось бы; ее бы надо было продержать в данной позе хотя бы несколько секунд; но все равно стали бы это говорить, лишь бы объяснить как-нибудь. Здесь рукав сразу останавливает подобные объяснения. Только умышленный обман со стороны г. Вагнера или  всех участников опыта мог бы объяснить полученный результат, если не признавать во что бы то ни стало его подлинности; но и тут опять рукав представляет немалое затруднение, ибо, допустив обман, никому бы не пришло в голову представить руку "духа" в рукаве; это могло бы только послужить явной уликой.

   Но природа представляет нам вещи по-своему, и явления ее далеко не согласуются с нашими рассуждениями об их объективном содержании. Традиционные привидения всегда носят какое-нибудь одеяние - белую драпировку или будничное платье; двойник является в своем обычном одеянии; и вот трансцендентальная фотография являет нам человеческие формы в одеянии; и мы увидим ниже, что факт этот повторяется во всех фотографиях этого рода - чего, по нашим понятиям, никак нельзя было ожидать.

   Имея теперь перед собою положительный факт трансцендентальной фотографии предмета, носящего, несомненно, форму человеческой руки, мы можем перейти к дальнейшему развитию этого явления - к доказательству возможности получения путем фотографии и цельных человеческих фигур, невидимых для обыкновенного глаза и не только совершенно отчетливых, но даже и узнаваемых. Мы представим и это доказательство при абсолютных условиях достоверности, требуемых Гартманом.

   Выше сего уже было упомянуто мною имя г. Слэтера в числе лиц, делавших опыты трансцендентальной фотографии для личного удовлетворения. Чтобы дать понятие замечательных результатах, им достигнутых, я не могу сделать ничего лучшего, как привести здесь свидетельство известного естествоиспытателя А.Р. Уаллеса:

   "Томас Слэтер (Slater), оптик, давно живущий на Euston Road в Лондоне, и фотограф-любитель, взял с собой новую камеру собственной работы и свои собственные стеклянные пластинки и отправился с ними к г. Гудзону. Он следил внимательно за всем, что делалось у фотографа и получил свой портрет с туманной фигурой воле него. После этого он производил опыты в своем собственном доме и достиг замечательных результатов. Пой первом его опыте получились две головы по обеим сторонам портрета его сестры. Одна из них была несомненный портрет недавно умершего лорда Бругама, другая - менее явственная - признана г. Слэтером за портрет Роберта Оуэна, с которым он был коротко знаком до самой его смерти. Однажды явилась на негативе женщина в черной с белым волнующейся одежде, стоящая возле г. Слэтера В другой раз появилась ее голова и бюст над его плечом Лица обоих этих портретов были совершенно сходны между собою - и другие члены семейства Слэтера узнали в них портрет матери г. Слэтера, которая умерла, когда он был еще ребенком. На другом негативе вышел образ дитяти, закутанного в белое, стоящего возле маленького сына г. Слэтера. Совершенно ли тождественны эти образы с лицами, портретами которых они признаны, не в этом главный вопрос. Тот факт, что вообще на негативах являются, несомненно, человеческие образы в собственной, частной мастерской известного оптика и фотографа-любителя, который сам приготовлял свои аппараты, когда при опытах не было никого, кроме членов его собственной семьи, - вот действительное чудо. Один раз случилось, что на негативе возле изображения г. Слэтера, который сам снимал свой портрет, будучи совершенно один, явилась другая фигура. Так как он и члены его семейства бьли сами медиумы, то они и не нуждались в посторонней помощи; это, может быть, было причиной, что он достиг таких прекрасных результатов. Одной из самых необыкновенных фотографий, полученных г. Слэтером, был портрет его сестры во весь рост, на котором не вышло никакой другой фигуры, но изображение позировавшей было искусно закутано прозрачным кружевом, которое при внимательном рассмотрении оказалось состоящим из колечек разной величины, совершенно не похожих на кружева обыкновенного приготовления, какие мне случалось видеть или о каких я слышал. Г. Слэтер сам показал мне эти портреты и объяснил условия, при которых они получались. Что это не было результатом обмана в том нет ни малейшего сомнения; опыты эти имеют особенное значение, как первое подтверждение того, что получилось прежде у профессиональных фотографов" ("Защита новейшего спиритуализма", рус. пер., с 52-53).

   Когда я был в Лондоне в 1886 году, я не без труда разыскал г. Слэтера; но фотографий у него не оказалось ни одной; он мог показать мне только уцелевшие негативы.

   По поводу г. Слэтера и упомянутых выше фотографий лорда Бругама и Роберта Оуэна следующая заметка, поясняющая их появление у г. Слэтера, будет не безынтересна:

   "На недавнем собрании лондонских спиритуалистов в Гауер-стрит г. Слэтер (оптик, Euston Road, N 136) рассказал следующее о своем первом знакомстве со спиритизмом: "В 1856 году Роберт Оуэн¹, находясь у меня в сопровождении лорда Бругама, получал спиритическое сообщение посредством стуков; в это время я был занят некоторыми фотографическими снарядами; было выстукано, что придет время, когда я буду снимать спиритические фотографии. Роберт Оуэн заметил на это, что если он тогда будет уже в другом мире, то непременно появится на пластинке. В мае 1872 года я действительно занимался спиритическими фотографиями. Я проделал множество опытов и на одной пластинке появились лица Роберта Оуэна и лорда Бругама, который, как известно, был многие годы одним из ближайших друзей г. Оуэна и принимал глубокое участие в его общественной деятельности" ("Spirit. Magaz.", 1873, p. 563 и также "Spiritualist", 1875, т. И, р. 309).