Так, так. Пусть их подойдут ко мне. Как ваше имя, приятель?
Борачио.
Запишите, пожалуйста: Борачио. - А ваше, сударь?
Я дворянин, и зовут меня Конрад.
Запишите: дворянин Конрад. Ребята, в бога вы веруете?
Да, сударь, уповаем.
Запишите: уповают, что веруют в бога. Но пишите бога на первом месте: по божьему запрету, бог должен идти впереди всяких мерзавцев. - Ребята, вполне доказано, что вы не более, не менее как продувные бестии, и я хочу вывести вас на чистую воду. Что вы сами про себя скажете?
Мы утверждаем, сударь, что ничего подобного.
Удивительно хитрая шельма, уверяю вас. Но я поговорю с этим. - Подойдите сюда, бездельник; словечко на ухо, сударь. Скажу вам, что есть такое мнение, будто вы продувные бестии.
А я говорю, сударь, что ничего подобного.
Хорошо. Станьте в сторонку. - Ей-богу, они сговорились! Вы записали, что "ничего подобного"?
Господин пристав, вы не так снимаете показания. Вам следует вызвать стражу, и она предъявит к ним обвинение.
Так, так, это самый верный способ. Пусть подойдет стража. - Ребята, именем принца приказываю вам: обвиняйте этих людей.
Этот человек говорил, сударь, что принцев брат дон Хуан - мошенник.
Запишите: принц Хуан - мошенник. - Да ведь это же вопиющая измена - называть принцева брата мошенником!
Господин пристав...
Прошу тебя, голубчик, тише. Твоя физиономия мне не нравится - предупреждаю тебя.
Что он еще говорил?
Что он получил от дона Хуана тысячу дукатов за то, что возвел на госпожу Геро ложное обвинение.
Такого разбоя еще не бывало!
Ей-богу, так!
Еще что, братец?
Что граф Клавдио, судя по их словам, собирается осрамить Геро при всем народе и отказаться от брака.
Вот мошенник! За это тебя на вечную муку осудят.
Еще что?
Это всё.
И этого, братцы, достаточно, тем более что отпереться вы не можете. Принц Хуан сегодня утром тайно бежал, Геро именно таким образом была обвинена и, действительно, таким образом отвергнута, и от такого огорчения внезапно скончалась. Господин пристав, пусть их свяжут и отведут в дом к Леонато. Я пойду туда и покажу ему дознание.
Ну, пускай снаряжаются.
Связать их!
Поди прочь, болван!
Господи боже мой! Где же пономарь? Пусть запишет, что принцев служащий - болван. Ну, вяжите их! Ах, ты, жалкий мерзавец!
Прочь! Ты осел, ты осел!
Как! Никакого подозрения к моему чину? Никакого подозрения в старости? Жалко, что ушел пономарь: записать бы, что я осел. Но, ребята, запомните, что я осел. Хоть и не записано, не забудьте, что я осел. - Ты, мошенник, хоть и полон почтения, свидетели на тебя найдутся. Я парень не дурак, а кроме того служащий, а кроме того отец семейства; а кроме того, самый лакомый кусочек во всей Мессине; и из тех, что законы знают, поди-ка; и денег у меня хватит, поди-ка; я малый такой, что недостатков - сколько хочешь; я из тех что по два мундира имеют, и всё у них в порядке. - Ведите его. Экая досада: нельзя записать, что я осел!
Входят Леонато и Антонио.
Так продолжая, вы себя убьете.
Что толку растравлять нарочно раны
Во вред себе?
Оставь свои советы:
Они проходят через слух бесследно,
Как в решете вода. Оставь советы!
Иль утешителя пошли приятней,
Чье горе было б равно моему.
Пошли отца, любившего ребенка
И вдруг его лишенного, как я , -
Пускай меня к терпенью призывает!
Коль скорбь его в длину и в ширину
С моею равной будет, точка в точку,
Черта в черту, слеза в слезу, такая ж
В малейшем вздохе, линии и форме,-
Пусть ухмыльнется в бороду себе
И крикнет: "Горе, вон!" и вместо вздохов
За прибаутки примется, за книжкой
Ночь проведет. Пошли его ко мне, -
Я поучусь терпенью.
Но нет таких людей. Советы все
Даются теми, что не испытали
Несчастья сами. Но коснись их горе -
И их советы обратятся в страсть.
Нельзя от ярости лечить примочкой,
Вязать безумных тонкой шелковинкой,
Предсмертный бред заговорить словами.
Нет, нет! Советы сводятся к тому,
Чтоб горю мы смиренно подчинялись;
Но у самих советчиков не хватит
На это сил, коль их беда постигнет.
Оставь же наставленья: крик тоски
Звучит сильней, чем все увещеванья.
Так чем ребенок разнится от мужа?
Прошу, молчи. Я человек плотской.
Видал ли ты, чтобы какой философ
Спокойно выносил зубную боль,-
Хотя писал он раньше, словно боги, {*}
О том, что вздор - невзгоды и страданья...
{* * Т. е. в духе безмятежности олимпийских богов.}
Так не терзайте горем лишь себя:
Пусть и обидчики его узнают.
Вот это - дело; я с тобой согласен.
Мне сердце говорит: невинна Геро.
Пусть Клавдио узнает это, принц
И все, кто дочь мою оклеветал.
Вот принц и Клавдио спешат сюда.
Входят дон Педро и Клавдио.
День добрый!
Добрый день вам, господа.
Послушайте...
Спешим мы, Леонато.
Спешите вы? Желаю вам удачи.
Спешите вы? Прекрасно! Всё равно!
Не затевайте ссор, старик почтенный.
Когда бы вправду он затеял ссору,
Один бы пал из вас.
Кто ж оскорбитель?
Ты оскорбитель! Ты, притворщик, ты!
И нечего рукой за меч хвататься, -
Я не боюсь тебя!
Пускай отсохнет
Рука, коль старости она грозила!
Я и не думал меч рукою трогать.
Фи, стыдно надо мною так смеяться.
Я из ума не выжил, не безумен,
Не пользуюсь правами старика,
Не говорю: "Был молод, делал то-то",
Или: "Не будь я стар, другое дело!" {*}
Знай, Клавдио, запомни это крепко:
Ты оскорбил меня и дочь мою,-
И я, забыв свой сан, свою почтенность,
Седые волосы и бремя лет,
Тебе свой вызов, как мужчина, шлю.
Ты дочь невинную оговорил;
Ей клевета насквозь пронзила сердце,
И в склепе дедовском она лежит.
Где опозоренных не погребали,-
Ее одну по подлости твоей!
По подлости? Моей?
Твоей, твоей!
Почтенный старец, вы не правы.
Сударь,
Я докажу, - пускай неравны силы,
Пусть за него и крепость, и сноровка,
И юность майская, и сил расцвет.
Довольно! Я не стану с вами биться.
Отказ? Убил мое дитя ты, мальчик;
Теперь меня ты, взрослого, убей.
Обоих нас убьет, конечно, взрослых, -
Не в этом дело. Я дерусь с ним первый.
Пусть победит, убьет, но мне ответит.
За мной, мальчишка! Ну, за мной, мальчишка!
Тебя хочу я высечь, фехтовальщик,
И высеку, - на то я дворянин.
Братец...
Постой ты. Бог свидетель, я любил
Племянницу; они ее сгубили,
И удовлетворенья я добьюсь:
Как у змеи, у них я вырву жало.
Мальчишки, хвастуны, молокососы!
Братец...
Оставь! Я знаю их отлично.
Их свесить на весах, так весят шиш.
Буяны все, задиры, щеголишки!
И лгут, и льстят, и губят, и клевещут;
Расхаживают так, что смех берет,
И кучу слов для страха повторяют:
"Да если кто меня, так я задам!"
Вот и всего.
Антонио...
Постой, не в этом дело!
Ты не мешайся, я один с ним справлюсь.
Послушайте, мы не хотим сердить вас.
Скорблю душой, что Геро умерла;
Но честью я клянусь, что обвиненье
Правдиво было: клеветы здесь нет.
Мой принц!..
Так?
Идем! Добьюсь, чтоб слушали.
И будут, -
Иль одному из нас придется плохо!
[Уходят Леонато и Антонио.
Смотри: сюда идет, кого искали.
Ну, синьор, что нового?
Здравствуйте, принц.
Добро пожаловать, синьор. Приди вы секундой раньше, вам пришлось бы разнимать драку.
Двое беззубых стариков нам обоим чуть носов не отгрызли.
Леонато со своим братом. Что ты на это скажешь? Я боюсь, что, дойди до дела, мы бы оказались для них слишком молодыми. {Т. е. слишком сильными противниками.}
Когда ссора несправедлива, не может быть истинной храбрости. Вы оба нужны мне.
А мы тебя везде разыскивали; на нас напала ужасная тоска, и нам хотелось ее разогнать. Может быть, ты развеселишь нас своим остроумием.
Оно у меня в ножнах. Прикажете ударить?
Что же, ты свое остроумие держишь у пояса?
Этого никогда не бывает; разве что у кого остроумие само по себе, а он сам по себе. Мне хочется попросить тебя ударить им, как мы просим музыкантов ударить в смычки. Сделай милость, ударь.
Честное слово, он выглядит бледным. Тебе нездоровится или ты не в духе?
Полно, не унывай. Хоть от забот и кошка дохнет, но у тебя такой живой нрав, что от тебя всякая тоска сама подохнет.
Я ваши насмешки поймаю на полном скаку, {Образ из практики рыцарского турнира, содержащий скрытую угрозу вызова на поединок.} если они ко мне относятся. Будьте добры, перемените тему разговора.
Значит, ему понадобилось переменить копье. Прежнее сломалось пополам.
Честное слово, он всё более и более меняется в лице. По-моему он не на шутку сердит.
Ну что ж! Он знает, как переменить позицию.
Можно мне два слова?
Не вызов ли, боже упаси?
Вы подлец! Я не шучу; я готов подтвердить это, где вам будет угодно, как вам будет угодно и когда вам будет угодно. Дайте мне удовлетворение, иначе я объявлю вас трусом. Вы убили прелестную девушку, и тяжесть этой смерти ложится на вас. Я желаю иметь от вас ответ.
Я охотно встречусь с вами и могу угостить вас на славу.
Как, пирушка? Пирушка?
Да, большое ему спасибо. Он пригласил меня на телячью головку и каплуна. Если мне не удастся разрезать его по всем правилам, можете считать, что нож у меня никуда не годится. Не найдется ли у вас для меня вальдшнепа?
Остроумие ваше, сударь, бежит иноходью -не слишком резво.
Нужно тебе рассказать, как на-днях Беатриче отзывалась о твоем остроумии. Я сказал, что у тебя тонкий ум. "Да, - говорит, - такой тонкий, что не разглядишь". - "Я хочу сказать - широкий ум".- "Такой широкий, что не видно, где он кончается, где начинается". - "Я хочу сказать, приятный ум".- "Да, очень приятный - никого не задевает". - "Я хочу сказать, что он большой умница". - "Да, - говорит, - ума палата". - "Он отлично владеет языками". - "Конечно, целыми двумя. В понедельник вечером он в чем-то поклялся мне, а во вторник утром уже отрекся. Право, он двуязычный". Так она битый час коверкала твои достоинства; но, в конце концов, пришла со вздохом к выводу, что ты достойнейший человек во всей Италии.
После чего горько заплакала и сказала, что это ее совершенно не касается.
Да, всё это правда. Но дело в том, что если бы она не питала к нему смертельной ненависти, она бы его смертельно полюбила. Дочь старика нам всё рассказала.
Да, решительно всё, И то, как "бог видел его, когда он прятался в саду". {Шутливый намек на библейский рассказ о грехопадении Адама.}
Когда же мы увидим рога дикого быка на голове чувствительного Бенедикта?
Да. И надпись: "Здесь находится Бенедикт, женатый человек".
Ну, мальчик, прощай! Ты меня понимаешь. Предоставляю тебя твоему болтливому настроению; ваши шуточки - как шпаги хвастунов: скрещиваются, не принося, слава богу, никому вреда. - Ваша светлость, приношу вам свою благодарность за ваши милости ко мне; я принужден оставить вас. Ваш побочный брат бежал из Мессины. Вы с ним заодно убили прелестную невинную девушку. А с этим сударем-молокососом мы еще встретимся. Пока желаю ему счастливо оставаться.
Он говорил всерьез.
Как нельзя более. И готов ручаться, - из-за любви к Беатриче.
Он вызвал тебя на дуэль?
С совершенным чистосердечием.
Забавная вещь получается, когда человек надевает камзол и штаны, а рассудок забывает дома.
Он становится великаном по сравнению с обезьяной, но зато обезьяна - настоящий ученый по сравнению с таким человеком.
Успокойся, пускай его! Не унывай, мой милый, и покажи себя. Он, кажется, сказал, что мой брат скрылся?
Входят Кизил, Булава и стража с Конрадом и Борачио.
Идем, идем, сударь. Уж если правосудие вас не скрутит, так ничего толкового ему на весах не взвешивать. Хоть вы и лицемер проклятый, да вас там разберут.
Что это? Двое из приближенных моего брата связаны? И один из них Борачио?
Расспросите, ваша светлость, в чем их п