Сумароков Александр Петрович - Синав и Трувор

tify">  

  

  Вещай: о бедная!..

  

  

  

  

  Вестник

  

  

  

  

   Кто толь тебе был мил...

  

  

  

  

  Ильмена

  

  

  Увы!

  

  

  

  

  Гостомысл

  

  

   Что сталось с ним?

  

  

  

  

  Вестник

  

  

  

  

  

   С мучением сердечным

  

  

  Князь Трувор затворил глаза свои сном вечным.

  

  

  

  

  Ильмена

  

  

  Судьба! взошла тобой на самый верх я бед:

  

  

  Свершилась часть моя и Трувора уж нет!

  

  

  Жар нежныя любви злой смертью увенчался!

  

  

  (Вестнику.)

  

  

  Каким ударом мой любезный князь скончался?

  

  

  Скажи.

  

  

  

  

  Гостомысл

  

  

  

  К чему о том ты хочешь вопрошать?

  

  

  

  

  Ильмена

  

  

  Хочу мучением я душу утешать.

  

  

  

  

  Гостомысл

  

  

  Для имени богов...

  

  

  

  

  Ильмена

  

  

  

  

   Противна им измена:

  

  

  Страдай, плати любовь, о верная Ильмена!

  

  

  

   (Гостомыслу.)

  

  

  Довольно принуждал ты сердце, ах! мое,

  

  

  Дай волю мне.

  

  

  

   (Вестнику.)

  

  

  

  

  Вещай плачевно бытие.

  

  

  

  

  Вестник

  

  

  С плачевной мыслию он город сей оставил

  

  

  И в путь по Волховским брегам стопы направил.

  

  

  В молчании его один был слышан стон,

  

  

  Который испускал бесперестанно он.

  

  

  Как слезы он держать в очах ни порывался,

  

  

  Но из очей его ток слезный проливался.

  

  

  Не сей имел он зрак, который прежде цвел:

  

  

  Переменялся вид и зрак его бледнел.

  

  

  Тяжелые в груди дыхания спирались,

  

  

  Вздымалась грудь его, и губы запекались.

  

  

  Как с версту мы пути отъехали за град,

  

  

  Со колесницы сшед, он очи взвел назад

  

  

  И жалостно взглянув на отдаленно здание,

  

  

  Где суетно питал он страстно ожиданье:

  

  

  Уже по самый гроб расстался я с тобой,

  

  

  О град! - он рек, - о град, где дух остался мой,

  

  

  Жилище, где моя любезная стонает

  

  

  И о любовнике без пользы вспоминает;

  

  

  В тебе я мужеству хотел сыскать успех,

  

  

  Сыскал, но что потом? Лишился всех утех,

  

  

  Которые моей ты младости представил.

  

  

  Ах! что в тебе я, что, любезный град, оставил!

  

  

  А ты где, озеро, ни будешь глашено,

  

  

  Которо именем драгим украшено,

  

  

  Повсюду возвещай мою несносну муку

  

  

  И именем своим тверди мою разлуку.

  

  

  Тверди и то, что я для той, кого любил,

  

  

  Близь устья Волхова в себя сей меч вонзил...

  

  

  Едва сии слова лишь только излетели,

  

  

  Меч был в груди его: мы ток кровавый зрели.

  

  

  Он пал к нам в руки, мы железо извлекли,

  

  

  Багряные струи стремительно текли.

  

  

  Я рану захватил платком своей рукою.

  

  

  Князь страже говорил: теперь иду к покою.

  

  

  Коль то, что зрите вы, мне ставите в напасть,

  

  

  Синавова ее соделала мне страсть.

  

  

  А ты, сказал он мне, меня зря в части слезной,

  

  

  По возвращении скажи моей любезной,

  

  

  Чтоб плакала о том умеренно она,

  

  

  Что скрылась от меня последняя луна;

  

  

  Что день, день Труворов тьмой вечной поразился

  

  

  И солнца для меня луч вечно погрузился.

  

  

  Прости, Ильмена, - рек, - по смерть я верен был

  

  

  И, испуская дух, тебя не позабыл.

  

  

  Прости... при слове сем не стало больше мочи:

  

  

  Оставил тело дух и затворились очи.

  

  

  

  

  Ильмена

  

  

  Он чаял при конце, что я на трон всхожу,

  

  

  А я, кончался, на смерть его гляжу!..

  

  

  

  

  Гостомысл

  

  

  Кончался?.. на что ты смерть воображаешь?

  

  

  

  

  Ильмена

  

  

  Ты сам меня, ты сам сей смертью поражаешь.

  

  

  Не льстися больше тем, чтоб долго я жила:

  

  

  Преходит время то, в которо я была.

  

  

  Отверста вечность мне: иду... Куда?.. Не знаю...

  

  

  Страшусь... дрожу... на что дорогу препинаю!

  

  

  Пускай разрушится и жизнь и существо:

  

  

  Мя в нову изведет природу Божество,

  

  

  И преселюсь из мест, которых ненавижу,

  

  

  Туда, где - либо я и Трувора увижу.

  

  

  Мне боги подадут иное бытие

  

  

  И человечество возобновят мое.

  

  

  Они всесильны, им в природе все возможно,

  

  

  И упование Ильменино не ложно.

  

  

  Но чем уверюсь я, что буду зреть того,

  

  

  Кто здесь с родителем милее мне всего?

  

  

  Иль в смерти смертные друг друга не забудут,

  

  

  И страсти волновать, как здесь, и тамо будут!

  

  

  Того не может быть, как тот настанет век,

  

  

  Чтоб был с собой во всем там сходен человек.

  

  

  Там воля разуму престанет быть преслушна,

  

  

  Сердца там твердые и мысль великодушна.

  

  

  А если более не будет там страстей,

  

  

  Так я не буду, князь, любовницей твоей.

  

  

  О тайна! от ума ты скрыта нам богами

  

  

  И в непостижности оставлена судьбами.

  

  

  

  

  Гостомысл

  

  

  К чему ты, дщерь моя, приводишь то на ум?

  

  

  Освободи себя от тяжких оных дум;

  

  

  Ты ими мучишься и растравляешь рану.

  

  

  

  

  Ильмена

  

  

  Я скоро, отче мой, от них свободна стану,

  

  

  Уже приближилась ко гробу я, стеня;

  

  

  Когда скончаюся, воспоминай меня:

  

  

  Не знаешь, близко ль час с тобой моей разлуки

  

  

  И не в последние ль твои целую руки.

  

  

  

  

  Гостомысл

  

  

  

   (обняв Ильмену)

  

  

  О дщерь моя, престань смущати дух отцов!

  

  

  

  

  Ильмена

  

  

  Смущение легко бываемо от слов:

  

  

  Увидя действие, смятется дух твой боле:

  

  

  Не будешь дочери ты зрети на престоле.

  

  

  Возлюбленна душа драгого моего,

  

  

  Коль свет присутствия лишился твоего;

  

  

  В очах моих он пуст и взору неприятен!

  

  

  О Трувор! если глас живущих мертвым внятен

  

  

  И может грусть моя проникнута твой сон,

  

  

  Внемли хотя в мечте сей жалобный мой стон,

  

  

  И утесняемой немилосердным роком,

  

  

  Оставь мою вину, что в случае жестоком

  

  

  Была принуждена Ильмена изменить!..

  

  

  Льзя ль, боги, должностью свирепство извинить!

  

  

  Прежалостная тень! О тень окровавленна!

  

  

  Познай, как грудь моя тобою уязвленна!

  

  

  Познай, мой князь, тоску, в которой стражду я,

  

  

  И жертву, кою даст тебе любовь моя!

  

  

  Кого отъемлешь ты, о строга добродетель!

  

  

  А ты, который был конца его свидетель,

  

  

  И как был верен он возлюбленной своей,

  

  

  Свидетелем теперь будь смерти и моей!

  

  

  

   (Закололась.)

  

  

  

  

  Гостомысл

  

  

  Я больше смертного себя превозмогаю.

  

  

  К великодушию лишь только прибегаю.

  

  

  

   ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ

  

  

   Гостомысл, Синав и воины.

  

  

  

  

  Синав

  

  

  Мой друг! известен ли о брате ты моем?

  

  

  

  

  Гостомысл

  

  

  Известен, государь, известен я о всем.

  

  

  

  

  Синав

  

  

  Я страсть любовную, но вредну мне и люту,

  

  

  Конечно получил в несчастнейшу минуту.

  

  

  Я тщился Трувора на время удалить,

  

  

  Чтоб только их любовь кипящу утолить.

  

  

  Но вымысел судьба любови претворила,

  

  

  Которая меня безумству покорила,

  

  

  А то безумство мне приятно и теперь:

  

  

  Люблю, как душу, я твою прекрасну дщерь,

  

  

  И в сей тоске она в уме моем летает.

  

  

  Наполнен ею ум, и сердце ею тает,

  

  

  Прелестнее всего она на свете мне.

  

  

  Но как перед нее предстану в сей вине?

  

  

  О коль несчастлив я!

  

  

  

  

  Гостомысл

  

  

  

  

  

  Хоть горько ты стонаешь,

  

  

  Но всех еще своих несчастий ты не знаешь.

  

  

  

  

  Синав

  

  

  Скажи, какой еще Синав разим судьбой?

  

  

  

  

  Гостомысл

  

  

  Ильмена навсегда рассталася с тобой.

  

  

  

  

  Синав

  

  

  Рассталась навсегда?

  

  

  

  

  Гостомысл

  

  

  

  

   Взгляни на ток сей кровной

  

  

  И сотвори конец ты мысли днесь любовной!

  

  

  Се кровь Ильменина.

  

  

  

  

  Синав

  

  

  

  

  

  Скончалась дочь твоя!

  

  

  

  

  Гостомысл

  

  

  Тут вышел предо мной из тела дух ея,

  

  

  Кинжалом жизни здесь она себя лишила.

  

  

  

  

  Синав

  

  

  Уже ты все теперь, судьбина, совершила,

  

  

  Ты все свирепости явил, о рок! на мне:

  

  

  Представил ты меня тираном в сей стране

  

  

  И злейшей фурией, изверженной из ада.

  

  

  Я брату недруг стал, изгнал его из града,

  

  

  Смутил его весь ум, низверг его во гроб,

  

  

  И к умножению творимых мною злоб,

  

  

  Каких и дикие в лесах не знают звери,

  

  

  Лишил при старости отца любезной дщери,

  

  

  Героя, коим град сей бедства окончал

  

  

  И кто Синава здесь короною венчал;

  

  

  Без пользы мучил дух красавицы дражайшей,

  

  

  Горчайшу сделал жизнь из жизни ей сладчайшей,

  

  

  И от приятнейших Ильмениных очей

  

  

  Навеки отлучил свет солнечных лучей...

  

  

  Покоясь, учинив конец своей судьбине,

  

  

  О коль прещастливы, любовники, вы ныне!

  

  

  Вас весь жалеет град, оплакивая вас,

  

  

  А я стал мерзостью народною в сей час.

  

  

  Злодейски жалобы с раскаяньем бесплодным,

  

  

  Без жалости текут уже к сердцам народным.

  

  

  О жесточайша часть! О солнце, небеса!

  

  

  Какого дождался, о боги! я часа.

  

  

  

  

  Гостомысл

  

  

  Тираном, государь, назвать тебя не можно.

  

  

  А что несчастлив ты, несчастлив ты не ложно.

  

  

  Но уж не пользует стенание тебе,

  

  

  Ищи ты крепости и мужества в себе.

  

  

  

  

  Синав

  

  

  Не ты кинжалом грудь прекрасную пронзила,

  

  

  Моя рука тебя, моя рука сразила!

  

  

  Ильмена! отпусти ты мне мою вину.

  

  

  Кляну злодействие, но поздно уж кляну.

  

  

  О сердце варварско! ты паче меры злобно!

  

  

  Коль страсти истребить мне было неудобно,

  

  

  Не мог ли своего я кончить живота?

  

  

  Увяла молодость, увяла красота,

  

  

  Закрылись очи те, которы кровь палили,

  

  

  Которы мучили меня и веселили.

  

  

  Чего ж я жду! Пойдем в тьму вечную за ней.

  

   (Вынимает шпагу, но Гостомысл с воинами

  

  

   вырывает шпагу из рук его.)

  

  

  О продолжители злой горести моей!

  

  

  Вы отняли мой меч: в нем вся моя отрада.

  

  

  Жить больше не хочу, отстав любезна взгляда.

  

  

  

   (Падает в креслы.)

  

  

  Туман из глаз моих скрывает солнца свет...

  

  

  Уж нет ни Трувора! ни, ах! Ильмены нет...

  

  

  Моя кипяща кровь на сердце замерзает...

  

  

  Или в сей страшный день вселенна исчезает!..

  

  

  Проникли темноту лучи, сокрыта мгла:

  

  

  Природа небесам цвет прежний отдала...

  

  

  Но что вы, воины, вокруг меня дрожите?

  

  

  Куда отселе все, куда вы прочь бежите?

  

  

  Печальный Новград, ты рассеян ныне весь.

  

  

  О чем любезная Ильмена плачет днесь...

  

  

  Но кто поверженный там очи к небу мещет!

  

  

  Какой несчастливый в крови своей трепещет!..

  

  

  Едва, едва дыша, томится человек...

  

  

  То Трувор, брат мой то: ах! он кончает век!

  

  

  Прости, любезный брат!.. Сие все мной творимо.

  

  

  

   (Восстает.)

  

  

  О солнце! для чего еще ты мною зримо!

  

  

  Разлей свои валы, о Волхов! на брега,

  

  

  Где Трувор поражен от брата и врага,

  

  

  И шумным стоном вод вещай вину Синава,

  

  

  Которой навсегда его затмилась слава!

  

  

  Чертоги, где лила свою Ильмена кровь,

  

  

  Падите на меня, отмстите злу любовь!

  

  

  Карай мя небо, я погибель в дар приемлю,

  

  

  Рази, губи, греми, бросай огонь на землю!..

  

  

  

   Конец трагедии

  

  

  

  

  

  Примечания

  

  

  

  

  УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

  

  

  

  

   Архивохранилища

  ГПБ - Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей (Ленинград)

  ИРЛИ - Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР. Рукописный отдел (Ленинград)

  

  

  

  

   Печатные источники

  

  Берков - Берков П. Н. История русской комедии XVIII века. Л., 1977

  Избр. - Сумароков А. П. Избранные произведения [Вступ. статья, подготовка текста и примеч. П. Н. Беркова]. Л., 1957 (Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.)

  Известия - Известия Отделения русского языка и словесности Академии Наук. Т. XII, кн. 2. Спб., 1907

  Письма - Письма русских писателей XVIII века. Л., 1980

  ПСВС - Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойного действительного статского советника, ордена Святой Анны кавалера и Лейпцигского ученого собрания члена Александра Петровича Сумарокова. Ч. 1-Х. М., 1781 - 1782

  Сборник - Сборник материалов для истории Императорской Академии наук в XVIII веке. [Издал А. А. Куник]. Спб., 1865, ч. II

  Семенников - Семенников В. П. Материалы для истории русской литературы и для словаря писателей эпохи Екатерины II. Спб., 1914

  Синопсис - Гизель Иннокентий. Синопсис, или Краткое описание о начале словенского народа, о первых киевских князех, и о житии святого, благоверного и великого князя Владимира... 4-е изд. Спб., 1746

  

  Предлагаемый вниманию читателя сборник драматических сочинений А. П. Сумарокова включает в себя тринадцать пьес. Отобранные для настоящего издания пять трагедий, семь комедий и одна драма далеко не исчерпывают всего, что было создано Сумароковым для сцены. Публикуемые произведения призваны дать представление о его драматургическом наследии в контексте формирования репертуара русского классического театра XVIII в. и показать эволюцию истолкования Сумароковым драматургических жанров на разных этапах творческого пути. Главными критериями отбора служили идейно-художественное своеобразие пьес и их типичность для сумароковской драматургической системы в целом.

  Многие пьесы Сумарокова появлялись в печати еще до постановки на сцене или вскоре после этого. Причем драматург постоянно стремился к совершенствованию текста пьес, приближал их к требованиям времени и вкусам зрителей. В 1768 г. он подверг коренной переработке почти все созданные им с 1747 г. драматические произведения и тогда же напечатал большинство из них в исправленном виде. Эта вторая редакция ранних пьес стала канонической, и в таком виде они были помещены Н. И. Новиковым в соответствующих (3-6) томах подготовленного им после смерти писателя "Полного собрания всех сочинений в стихах и прозе покойного действительного статского советника, ордена Святой Анны кавалера и Лейпцигского ученого собрания члена Александра Петровича Сумарокова" (ч. I-X. М., 1781-1782). Второе издание (М., 1787) повторяло первое. Н. И. Новиков печатал тексты пьес по рукописям, полученным им от родственников драматурга, а также по последним прижизненным изданиям сочинений Сумарокова. Поэтому новиковское "Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе..." А. П. Сумарокова остается на сегодняшний день наиболее авторитетным и доступным источником текстов произведений драматурга. При подготовке настоящего сборника мы также основывались на этом издании. В частности, тексты всех публикуемых комедий Сумарокова, его драмы "Пустынник", а также двух трагедий ("Синав и Трувор" и "Артистона") взяты нами из соответствующих томов названного издания.

  В советское время драматические сочинения Сумарокова переиздавались крайне редко. Отдельные пьесы, зачастую преподносимые в сокращенном виде, входили в вузовские "хрестоматии по русской литературе XVIII века". По существу, первой научной публикацией указанного периода стал подготовленный П. Н. Берковым однотомник: Сумароков А. П. Избранные произведения. Л., 1957 (Библиотека поэта. Большая серия), включа