Главная » Книги

Майков Аполлон Николаевич - Два мира

Майков Аполлон Николаевич - Два мира


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

  
  
  
  А. М. Майков
  
  
  
  
  Два мира
  
  
  
  
  Трагедия --------------------------------------
  А. Н. Майков. Сочинения в двух томах. Том второй.
  М., "Правда", 1984
  OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru --------------------------------------
  По поводу трагедии "Два мира" считаю необходимым сказать несколько слов. Давно, еще в моей юности, меня поразила картина столкновения древнего греко-римского мира, в полном расцвете начал, лежавших в его основании, с миром христианским, принесшим с собою новое, совсем иное начало в отношениях между людьми. Я тогда же попытался изобразить ее в поэме _Олинф и Эсфирь_. Затем следовала поэма _Три смерти_, вторая часть которой, именно встреча с христианами, так и осталась недописанною. В 1863 году явилась и эта вторая часть, и поэма была напечатана в "Русском вестнике", под заглавием _Смерть Люция_. Далее, однако, углубляясь в изучение того и другого мира, я чувствовал всю недостаточность, всю внешность черт, какими характеризовал ту и другую сторону в моих опытах, и к 1872 году поэма у меня совершенно пересоздалась. В _Смерти Люция_ героем, представителем греко-римского мира, у меня являлся эпикуреец; но этого мне показалось мало. Герой должен был вмещать в себе все, что древний мир произвел великого и прекрасного: это должен был быть великий римский патриот, могучий духом, и вместе с тем римлянин, уже воплотивший в себе всю прелесть и все изящество греческой образованности. Эпикуреец остался далеко назади пред этим образом. Вокруг этого нового героя, которого я назвал Децием, чтобы порвать всякое отношение к эпикурейцу, я сосредоточил все разнообразие элементов современного ему римского общества времен падения, как фон, на котором должна была нарисоваться его фигура. Здесь я уже сделал все, что мог, в изображении языческого мира. Но понять христианский мир не только в отвлеченном представлении, а в живых осмысленных образах, в отдельных личностях, оказалось гораздо труднее, чем сладить с миром языческим. Какое-то внутреннее неудовлетворявшееся чувство не давало мне успокоиться, и я не пропускал ничего, что могло познакомить меня ближе с духом, образом и историей первых христиан, главное почерпая сведения уже не из вторых и третьих рук, а ища прямо в литературе, во главе которой стоит св. Евангелие. Так, мало-помалу, без ведома для меня самого, с какою целью я это делаю, у меня накопился материал, позволивший мне теперь выполнить вполне мою первоначальную идею, и даже по тому плану, какой был составлен до 1872 года. План этот следующий. Поэма должна состоять из трех частей (или актов). Первая часть - из двух сцен, из коих одна должна была служить преддверием к христианскому миру, а другая к языческому. Обе сцены были написаны тогда же. Вторая часть должна ввести нас в самый христианский мир, имевший свой центр в Риме - в катакомбах. Она-то мне и не давалась и является только теперь. Третья часть - пир Деция, явление к нему друзей его, христиан Марцелла и Лиды, и смерть его. Таким образом, в трагедии, как она появляется ныне, вся вторая часть новая; первая сцена первой части вся переделана, а заключительная сцена третьей части значительно изменена.
  Может быть, многим покажется странным, что человек чуть не всю свою жизнь возится с одною художественною идеей или, по крайней мере, столько раз к ней возвращается. Но, видно, я следовал инстинкту, подсказывавшему мне, что лучше сделать что-нибудь одно, да "по мере сил"...
  
  
  
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
  
  
  
   СЦЕНА ПЕРВАЯ На одном из холмов Рима входные ворота в палаты Деция, знатного римского патриция времен Нерона. По обеим сторонам ворот на цепи по рабу: старец Иов и молодой человек Дак. Иов в забытьи, прислонясь к стене. К Даку подходит его однолеток Гет. Оглядевшись во все стороны, он садится рядом с Даком.
   Весь разговор их полушепотом, настроение их таинственное.
  
  
  
  
   Гет
  
  
   Что, старец дремлет?
  
  
  
  
   Дак
  
  
  
  
  
   Тс! Молчи!
  
  
   Как будто задремал немного,
  
  
   А может быть, и нет. В ночи
  
  
   С ним было чудо: видел бога.
  
  
  
  
   Гет
  
  
   Как видел бога?
  
  
  
  
   Дак
  
  
  
  
   Говорил
  
  
   Он как, да слаб уж очень был,
  
  
   Невнятно. Час, пожалуй, целый
  
  
   Лежал он словно помертвелый.
  
  
   Так страшно было! Я будил,
  
  
   Не слышит.
  
  
  
  
   Гет
  
  
  
  
  Бога видел!
  
  
   А впрочем, если уж кому
  
  
   И видеть бога, так ему!
  
  
   Ну есть ли кто, кого б обидел
  
  
   Хоть словом он?.. Вот за кого
  
  
   Я б душу отдал - понимаешь,
  
  
   Так, чтоб в мученьях!..
  
  
  
  
   Дак
  
  
  
  
  
   А ты знаешь,
  
  
   У цепи он из-за чего?
  
  
  
  
   Гет
  
  
   Нет.
  
  
  
  
   Дак
  
  
  
  Видишь, прежде он в почете
  
  
   Был в доме. Ни к какой работе
  
  
   Не понуждали. Господин
  
  
   С ним разговаривал. Один
  
  
   Вот этот Давус ненавидел,
  
  
   И раз стал бить его. У нас
  
  
   Был мальчик: это он увидел,
  
  
   Да хвать за нож, и тут как раз
  
  
   Конец бы Давусу, да кто же
  
  
   Его, как думаешь ты, спас?
  
  
   Сам старец Иов.
  
  
  
  
   Гет
  
  
  
  
   Боже! боже!
  
  
  
  
   Дак
  
  
   Да, ухватил и удержал.
  
  
   А Давус: "Это, - закричал, -
  
  
   Твои дела! Ты их сбираешь,
  
  
   Ты их мутишь и развращаешь,
  
  
   Да у меня короток суд".
  
  
   Ну, мальчика к муренам в пруд,
  
  
   А старца к цепи!
  
  
  
  
   Гет
  
  
  
  
  (подумав)
  
  
  
  
   А кто знает?
  
  
   Ведь мальчик-то теперь в раю!
  
  
   Всё ж душу положил свою
  
  
   За ближнего!.. Вот что бывает
  
  
   Со мною: будто у меня
  
  
   Есть враг; и я иль из огня,
  
  
   Иль из воды его спасаю,
  
  
   И на меня дивится он.
  
  
   И вот ему я объясняю,
  
  
   Что уж таков Христов закон:
  
  
   "Люби врага..." И так всё живо,
  
  
   И говорю, и сам горю,
  
  
   И даже плачу...
  
  
  
  
  Молчание.
  
  
  
  
   Дак
  
  
   А ты во сне видаешь дом?
  
  
  
  
   Гет
  
  
   Уж редко.
  
  
  
  
   Дак
  
  
  
  
  Ну, а я видаю.
  
  
   У нас крутой был спуск к Дунаю,
  
  
   А против поле, и на нем
  
  
   Становят станы: всё кругом,
  
  
   Всё вежи... Шум такой и ржанье...
  
  
   Тут как-то снилось, что пришли
  
  
   С войны и пленных привели
  
  
   И их готовят на закланье
  
  
   Богам. И начал я просить,
  
  
   Чтоб их не трогали; хулить
  
  
   Стал идолов, и - закричали
  
  
   И на меня все разом - взяли
  
  
   И тащат, и хотят убить,
  
  
   А я-то всё за них молюся...
  
  
   И старец Иов вдруг уж тут
  
  
   Явился." Слышно хлопанье бича. Гет вскакивает и смотрит с горы; возвратясь впопыхах.
  
  
  
  
   Гет
  
  
  
  
  Давуса несут...
  
  
   Бегом да в гору!
  
  
  
   (Толкает Иова.)
  
  
  
  
   Старче!
  
  
   Проснися! Давус!..
  
  
  
  
  (Убегает.)
  
  
  
  
   --
  Подбегают десять рабов, несущие золотые носилки, и ставят их перед воротами. Как остановились, двое из них упали без чувств, остальные с трудом
  переводят дух. Из носилок вылезает толстый дворецкий Дециев Давус.
  
  
  
  
  Давус
  
  
  (расправляя руку, держащую плеть)
  
  
   Мерзавцы! Ломит ведь плечо!
  
  
   Сегодня умирать изволит
  
  
   Их господин, а им еще
  
  
   Прибавить шагу трудно!..
  
  
  
  (Смотрит на упавших.)
  
  
  
  
  
   Пали,
  
  
   Собаки! Слабосильны стали!
  
  
  
  (Ударяя Дака плетью.)
  
  
   Ты что глазеешь? Отворяй!
   (К носильщикам, увидев, что они хотят поднять упавших.)
  
  
   Да бросьте: мало их!.. Ступай
  
  
   Вы все вперед, бегом! Стучите
  
  
   В большую доску десять раз;
  
  
   Потом чуть-чуть повремените -
  
  
   Опять ударить десять раз!
  
  
   Еще чуть-чуть повремените -
  
  
   Опять ударить десять раз!
  
  
   Пир на весь Рим!.. Ну, что стоите!
  
  
   (Рабы бегут; Давус им вслед.)
  
  
   Чтоб вылезали все из нор!
  
  
   Бежали б к делу все, весь двор,
  
  
   Чтоб все одеты, чисты были!..
  
  
   Чего не позабыл ли?.. Ну,
  
  
   Не в первый раз! Рим покормили
  
  
   В свой век, и кесари хвалили!
  
  
   Хор, танцы - этим я начну;
  
  
   Цветы ко всяким переменам,
  
  
   Бой гладиаторов - финал!
  
  
  
  (Оглядываясь на рабов.)
  
  
   Лишь бы из них кто не сплошал...
  
  
   Да у меня - тотчас к муренам!
  
  
   Не знаю всё - что мой народ?
  
  
   Уж смирны очень, терпеливы...
  
  
   Нет воровства совсем!.. Идет
  
  
   Всё в струнку... Только молчаливы
  
  
   И что-то шепчутся... И к ним
  
  
   Всё кто-то шмыгает, к собакам...
  
  
   Ох, на волкане мы стоим!
  
  
   Спартаком пахнет, да! Спартаком!
  
  
  
   (Уходит в ворота.)
  
  
  
  
   Дак
  
  
   (затворив двери, к упавшим)
  
  
   Сс!.. Азиатик! Буривой!
  
  
   Не слышат... Входит Лида, молодая женщина, в темной тунике, с белым покровом на голове,
  низко спускающимся на лицо; за нею несколько человек христиан.
  
  
  
  
   Лида
  
  
  
   (увидя трупы)
  
  
  
  
  Это кто?.. Кровь льется...
  
  
   Несите вниз туда, к больным.
  
  
   Несколько человек уносят тела.
  
  
  
  
   Дак
  
  
   Надорвались!.. Не жить уж им!..
  
  
   Жаль Буривоя... Вместе взяли
  
  
   И привели нас...
  
  
  
  
   Иов
  
   (с тихою скорбью; вообще речь его кроткая)
  
  
  
  
  
  Отстрадали
  
  
   Свой век и к господу предстали,
  
  
   И пред его теперь лицом...
  
  
   Святую кротость их помянет
  
  
   Всевышний на суде своем!
  
  
  
  
   Дак
  
  
   И вот же, в эту ж ночь предстанет
  
  
   И господин туда, и там
  
  
   Их встретит... Здесь собой надменный,
  
  
   Великий, недоступный нам,
  
  
   А там - из огненной геенны
  
  
   Смотреть он будет в светлый рай,
  
  
   К своим рабам!..
  
  
  
  
   Иов
  
  
  
  
   Не упреждай
  
  
   Господень суд!
  
  
  
  
   Лида
  
  
  
  
   О господине
  
  
   Ты что сказал?
  
  
  
  
   Дак
  
  
  
  
   А хочет ныне
  
  
   Он умирать...
  
  
  
  
   Лида
  
  
  
  
   Он болен!
  
  
  
  
   Дак
  
  
  
  
  
  
  Нет.
  
  
   Сказал тут Давус - умирает
  
  
   Сегодня...
  
  
  
  
   Лида
  
  
  
  
  (про себя)
  
  
  
  
  Боже! И его
  
  
   Я не спасу!..
  
  
  
  
   Дак
  
  
  
  
   Весь Рим сзывает
  
  
   На пир. И Давус оттого
  
  
   В тревоге...
  
  
  
  
   Лида
  
  
  
  
  Деций умирает!
  
  
   Он, Деций! Да ведь в нем весь Рим,
  
  
   В веках держащийся корнями, -
  
  
   И сдвинуть слабыми руками
  
  
   Мне, женщине?.. О нет, нет, нет!..
  
  
   Безумная! а ты обет
  
  
   Себе давала...
  
  
  
  
  (К Иову.)
  
  
  
  
   Отче, может
  
  
   Поверить он?
  
  
  
  
   Иов
  
  
  
  
  Чего не может
  
  
   Господь? Велит он, и гора
  
  
   Подвигнется...
  
  
  
  
   Лида
  
  
  
  
   Ведь он добра,
  
  
   Он истины искал...
  
  
  
  
   Иов
  
  
  
  
  
  Помилуй
  
  
   Всех, господи! Всем даруй силу
  
  
   Гордыни тяжесть превозмочь
  
  
   И распознать, где день, где ночь!
  
  
  
  
   Лида
  
  
   К тебе я, отче; вот в чем дело:
  
  
   Поручено мне от Марцелла
  
  
   Сказать, что выйдет, может быть,
  
  
   Декрет сегодня ж: объявить,
  
  
   Чтоб завтра утром мы явились
  
  
   К властям, как богу поклонились
  
  
   Статуе кесаря, а нет -
  
  
   То смерть. Чтоб обсудить решенье,
  
  
   Всех в катакомбы на совет
  
  
   Зовет Марцелл.
  
  
  
  
   Дак
  
  
  
  (восторженно к Иову)
  
  
  
  
   Твое виденье!..
  
  
  
  
   Лида
  
  
   Предложат каждому один
  
  
   Вопрос: ты кто? христианин?
  
  
   Ответишь "да" - и отбирают,
  
  
   К зверям иль в пламя назначают,
  
  
   И тут же всех пытать тотчас,
  
  
   Чтоб в муках вырвать подтвержденье
  
  
   Всего, что взводится на нас.
  
  
  
  
   Дак
  
  
   Вот ангелов зачем виденье!
  
  
  
  
   Лида
  
  
  
  
  (к Иову)
  
  
   О чем он, отче, говорит?
  
  
  
  
   Дак
  
  
  
  (живо, указывая на Иова)
  
  
   Сегодня ночью откровенье
  
  
   Имел он свыше!..
  
  
  
  
   Иов
  
  
  
  
   Смысл сокрыт
  
  
   Видений... Вряд ли подобает
  
  
   Об этих тайнах говорить...
  
  
   Хотя и то же может быть:
  
  
   Господь в виденьи возвещает
  
  
   Свою нам волю...
  
  
  
  
   Да! со мной
  
  
   Свершилось ныне то, что даже
  
  
   Я и теперь как сам не свой...
  
  
   Сидел я здесь, и над собой -
  
  
   А время шло к четвертой страже -
  
  
   Вдруг слышу голос: "Встань!" - и вдруг
  
  
   Как будто что меня подняло

Категория: Книги | Добавил: Ash (11.11.2012)
Просмотров: 642 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа