Шекспир Вильям - Сон в летнюю ночь

p;       (Хочу всю правду вамъ сказать и вотъ

         Теперь припоминаю все, какъ было.)

         Пришелъ сюда и съ Эрм³ей; хотъ-ли

         Мы изъ Аѳинъ бѣжать, чтобы уйдти

         Изъ-подъ аѳинскаго жестокаго закона,

         Эгей. Довольно, о, довольно слышалъ я!

         Властитель мой, законъ я призываю,

         Законъ, законъ на головы виновныхъ !

         Бѣжать они хотъ-ли,- слышь, Димитр³й?

         Бѣжать, сударь ты мой! И насъ лишить

         Тебя - жены, меня же - власти

         Отцовской - дочь кому хочу отдать.

         Димитр³й. Мнѣ, государь, прекрасная Елена

         Открыла то, что въ лѣсъ они ушли.

         Я въ бѣшенствѣ за ними устремился,

         Елену жъ повлекла любовь ко мнѣ.

         Но, князь и государь! Не знаю, чудомъ что-ли,-

         (А непремѣнно чудомъ) къ Эрм³и любовь

         Во мнѣ, какъ снѣгъ, растаяла и стала

         Какъ бы воспоминаньемъ объ игрушкѣ,

         Которая съума сводила въ дѣтствѣ.

         Все счастье сердца моего, любовь

         Моей души, очей моихъ блаженство

         Теперь - одна Елена! Съ нею, князь и государь,

         До встрѣчи съ Эрм³ей я обручился:

         Но, точно на меня нашла болѣзнь,

         Въ которой пища лучшая противна.

         Теперь же, какъ здоровый, получилъ

         Я снова вкусъ естественный. Опять

         Люблю ее, томлюсь по ней, крушуся

         И съ нею никогда не разлучуся.

         Тезей. Ну, милыя четы! я встрѣчѣ этой радъ:

         Вы послѣ мнѣ доскажете что было.

         Эгей! твоей я волѣ поперечу:

         Во храмѣ, вмѣстѣ съ нами, обѣ пары

         Должны соединиться навсегда,

         А такъ какъ утро все почти прошло,

         То мы теперь охоту отлагаемъ.

         Въ Аѳины три четы всѣ поспѣшимъ

         И пиръ великолѣпный зададимъ.

         - Пойдемте, Ипполита!

         Димитр³й. Все это такъ же смутно и неясно,

         Какъ дальнихъ горъ вершины за туманомъ!

         Эрм³я. А я какъ будто зрѣн³емъ двойнымъ

         Смотрю и все двоится мнѣ.

         Елена.                 Я - тоже!

         Димитр³я нашла я вновь, какъ перлъ,

         И мой, а вмѣстѣ и не мой онъ.

         Димитр³й.                     Вотъ что:

         Ужь точно ль мы проснулись? Все сдается мнѣ,

         Что спимъ еще и грезимъ мы! И точно ль

         Здѣсь князь нашъ былъ и намъ велѣлъ идти съ собой?

         Эрм³я. Да, былъ; и мой отецъ.

         Елена. И королевна Ипполита.

         Лизандръ. И намъ съ собой во храмъ велѣлъ идти.

         Димитр³й. Ну, значитъ - такъ, и на яву все это!

         Пойдемте же за княземъ и дорогой

         Другъ другу перескажемъ наши сны!

   Основа. Когда до меня дойдетъ очередь, смотрите вы: кликните меня и я буду отвѣчать. Моя реплика: "Дражайш³й мой Пирамъ!" Эй, эй! Петръ Пила, Дудка скорняжныхъ дѣлъ мастеръ, Рыло мѣдникъ, Голодай портной! вотъ народецъ! каковы? ушли и оставили меня спящаго!.. Только однако я видѣлъ престранный сонъ... я видѣлъ сонъ... просто, умъ за разумъ заходитъ, когда припоминаешь! Надобно быть осломъ, чтобы разбирать такой глупѣйш³й сонъ. Кажется, будто я былъ... Фуй, какая скверность!.. кажется, что я былъ... кажется, что на мнѣ была... но надо быть съумасшедшимъ, чтобы объяснять, что на мнѣ было!.. но опять-таки, надобно быть съумасшедшимъ, чтобы объяснять, что на мнѣ было... Видомъ не видано, слыхомъ не слыхано...⁵⁷ вотъ какой сонъ былъ! Попросить Петра Пилу сочинить на эту оказ³ю пѣсню,⁵⁸ подъ назван³емъ: "Сонъ ткача Основы",- это, я вамъ скажу такая ткань, что мое почтен³е! И пѣсню эту пропою я князю, по окончан³и пьесы, для большаго эфекта, надобно ее спѣть послѣ Тизбиной смерти! (Уходитъ.)

  

   Пила. Посылали ли за Основой на квартиру? воротился ли онъ домой?

   Дудка. Если онъ не воротится, то пиши - пропало! Вѣдь пьеса не пойдетъ тогда? не правда ли, не пойдетъ?

   Пила. Какъ ей идти? безъ него, гдѣ жъ у насъ въ Аѳинахъ найдется другой, кто бы представилъ Пирама?

   Дудка. Что и говорить! самый толковый человѣкъ изо всѣхъ аѳинскихъ мастеровыхъ!

   Пила. Ну, да кромѣ того и изъ себя ужь очень красивъ: голосъ притомъ этак³й сладк³й, ну, какъ есть, настоящ³й милка!

   Дудка. Да и душа человѣкъ-то, вотъ что.⁵⁹

  

  

   Буравъ. Ну, братцы, князь выходитъ изъ храма! Тамъ вѣнчали тоже двухъ господъ на двухъ барышняхъ. Ежели пьеса пойдетъ, мы всѣ будемъ съ праздникомъ.

   Дудка. Эхъ, Основа, Основа! отъ себя теряешь ты счастье! былъ бы тебѣ могарычь! князь бы пожаловалъ, непремѣнно бы пожаловалъ за роль Пирама! пожизненную бы пенс³ю далъ, пожизненную пенс³ю, сейчасъ умереть!

  

  

   Основа. Гдѣ вы соколики? гдѣ вы сударики?

   Пила. Основа! о, счастливый день, о, благословенный часъ!

   Основа. Братцы! чудеса вамъ разскажу... только вы не спрашивайте как³я, потому что, если я вамъ разскажу, я не буду настоящ³й аѳинянинъ... Постойте, я вамъ все разскажу, все, что надо.

   Пила. Разсказывай, разсказывай, милѣйш³й Основа!

   Основа. О себѣ? ни слова! Сказать же я вамъ хочу то, что князь изволилъ ужь отобѣдать. Надѣвайте скорѣй костюмы, накладныя бороды - да привяжите покрѣпче шнурки къ бородамъ и ленты къ башмакамъ, и сейчасъ же во дворецъ! Пробѣгите поскорѣй еще разъ роли и наше дѣло въ шляпѣ. Наше представлен³е предпочтено всѣмъ другимъ. Не мѣшаетъ, чтобы Тизба, на всяк³й случай, надѣла чистую рубаху (это я говорю на счетъ поту). Вотъ тоже: кто льва играетъ, ногти бы немного почистилъ; нельзя, на виду будутъ, аки львиныя когти. А главное, любезнѣйш³е актера: не ѣшьте вы чесноку или луку; потому воняетъ, скверно воняетъ, а наше дыхан³е должно быть чистое, свѣжее. За тѣмъ, я готовъ биться объ закладъ, что всѣ скажутъ: вотъ комед³я, такъ комед³я! Ну, да нечего слова по пусту терять: за мной! Впередъ!⁶⁰ (Exeunt.)

  

         Ипполита. Какъ странны, мой Тезей, любовниковъ разсказы!

         Тезей. Да, больше странны, чѣмъ правдивы. Плохо

         Я въ басни старыя и въ фей проказы вѣрю.

         Мозгъ у влюбленныхъ и у съумасшедшихъ

         Такой кипуч³й и фантаз³я такая

         Богатая, что видятъ часто въявь

         Они, чего холодный здравый умъ не видитъ.

         Лунатики, любовники, поэты

         Какъ будто созданы изъ одного

         Воображенья. Одни: чертей

         Гораздо больше видятъ, чѣмъ въ аду ихъ

         Найдется; таковы безумные! Любовникъ,

         Такой же съумасбродъ, красу Елены

         Въ египетской чернавкѣ часто видитъ.

         Поэта взоръ, въ безумствѣ вдохновен³й,

         То съ неба на землю блистая упадетъ,

         То воспаритъ съ земли на небо, тамъ же

         Блистая: и когда воображенье

         Зачнетъ во чревѣ и родитъ

         Невѣдомаго образъ быт³я,-

         Перо поэта - тѣло дастъ сему

         Воздушному ничто, укажетъ въ м³рѣ мѣсто

         И наречетъ по имени его.

         Столь сильны чудеса воображенья,

         Что если радость вдругъ ему предстанетъ,

         То вмѣстѣ вѣстникъ зримый прилетитъ

         Сей радости: когда жъ порой ночной,

         Тревожный страхъ намъ душу посѣтитъ,

         То каждый кустъ - тогда медвѣдь большой!

         Ипполита. Есть что-то больше этого однако

         Въ истор³яхъ ночныхъ и въ перемѣнѣ,

         Свершившейся со всѣми! больше, чѣмъ

         Игра Фантаз³и; имѣетъ образъ

         Вещественнѣй, прочнѣе; хоть конечно

         И удивительно и странно это все.

  

  

         Тезей. А вотъ и двѣ четы: какъ веселы, какъ рады!

         Веселье, да сопутствуетъ, друзья,

         Веселье и дни долг³е любви

         Вамъ въ жизни.

         Лизандръ.           Государь, пусть болѣе чѣмъ намъ,-

         Вамъ въ царственныхъ трудахъ и царственныхъ утѣхахъ.

         Тезей. Однако посмотрѣть, какими празднествами

         И развлеченьями мы можемъ сократить

         Трехъ остальныхъ часовъ томительную вѣчность,

         Межъ нашимъ ужиномъ и ложемъ сна!

         Да гдѣ же нашъ распорядитель празднествъ?

         Как³я развлечен³я у насъ

         Въ наличности? Пьесы нѣтъ ли, что ли,

         Часы несносные способной сократить?

         - Зовите Филострата.

         Филостратъ.           Здѣсь я, князь могуч³й,

         Тезей. Разсказывай, какихъ увеселен³й

         Ты. заготовилъ намъ на этотъ вечеръ?

         Комед³ю иль музыку?Вѣдь надо жъ

         Лѣнивое намъ время обмануть!

         Филостратъ. Вотъ, государь, афиша всѣхъ забавъ!

         Извольте выбрать вы и приказать,

         Как³я будутъ вамъ угодны.

         Лизандръ (читаетъ)⁶¹.

         Сражен³е съ Кентаврами, воспѣтое

         Аѳинскимъ евнухомъ съ сопровожденьемъ арфы.

         Тезей. Ну, это въ сторону! Моей подругѣ

         Объ этомъ разсказалъ ужь я, во славу

         Иракла, родственника моего.

         Лизандръ (читая.)

         Неистовство Вакханокъ разъяренныхъ,

         Ѳрак³йскаго пѣвца свирѣпо растерзавшихъ.

         Лизандръ. Плачь трижды-трехъ скорбящихъ музъ,

         О жалостной и гладной смерти,

         Постигшей нищую науку⁶².

         Тезей. Я знаю это: ѣдкая сатира!

         На брачномъ пиршествѣ она не къ мѣсту.

         Лизандръ (читая.)

         Забавно-жалостное представлен³е

         О юной Тизбѣ и ея Пирамѣ,

         Весьма плаченное увеселен³е.

         Тезей. Плачевно и забавно - вотъ такъ штука!

         Горяч³й ледъ и снѣгъ вареный это.

         Какой же кроется въ разладѣ этомъ складъ?

         Филостратъ. Въ п³есѣ, государь, коего словъ съ десять;

         По краткости я равной ей не знаю.

         Но, ваша свѣтлость, даже десять словъ

         Въ ней вовсе лишн³я. Вотъ, отъ чего

         Она плачевная: во всей п³есѣ

         На мѣстѣ слова нѣтъ, актеры - дрянь!

         Забавною же названа, затѣмъ,

         Что самъ себя Пирамъ въ ней убиваетъ.

         Когда его на пробѣ видѣлъ я,

         То плакалъ самыми веселыми слезами,

         Какихъ извлечь и громк³й смѣхъ не въ силахъ!

         Тезей. Да ктожъ актеры тутъ?

         Филостратъ. Аѳинск³е мастеровые.

         Ихъ умъ доселѣ вовсе не работалъ,

         Но нынѣ, для торжественнаго дня

         Они измучили тупую память.

         Тезей. И я хочу п³есу слышать.

         Филостратъ.                    Но,

         Свѣтлѣйш³й князь! Она васъ недостойна.

         Я былъ на пробѣ, слушалъ до конца.

         П³еса - дрянь, дрянь сущая: повѣрьте!

         Ужь развѣ только будетъ вамъ пр³ятно

         Намѣрен³е ихъ вамъ услужить

         И тяжк³й трудъ.

         Тезей.                Хочу п³есу слышать!

         Не слѣдуетъ, не должно отвергать

         Усердной простоты посильныхъ приношен³й.

         Зови сюда, а дамъ садиться я прошу!

         Ипполита. Мнѣ жалко видѣть тщетный трудъ усердья

         И тщетныя усил³я его!

         Тезей. Ты тщетнаго, повѣрь, и не увидишь.

         Ипполита. Однако, онъ сказалъ, что вся игра ихъ - вздоръ.

         Тезей. Тѣмъ снисходительнѣе къ ней мы будемъ:

         Хоть и за вздоръ, а все спасибо скажемъ!

         При томъ же, вздоръ ихъ позабавитъ насъ!

         Гдѣ преданность чего не въ силахъ сдѣлать,

         Тамъ благородное вниманье цѣнитъ

         По степени усерд³я заслугу,

         Не по успѣху. Иногда случалось,

         Когда я пр³ѣзжалъ, сбиралися встрѣчать

         Рѣчами власти земск³я меня

         Заранѣе затверженными. Но,

         Какъ только я являлся, то блѣднѣли

         И запиналися въ началѣ длинныхъ

         Пер³одовъ, откашливались долго,

         Теряли голосъ, въ заключенье: вовсе,

         Не досказавши рѣчи, умолкали!

         Но, вѣришь ли ты, милая моя?

         Въ молчаньи лучш³й видѣлъ я привѣтъ,

         И въ простотѣ преданности нѣмѣвшей

         Я больше находилъ, чѣмъ въ звонѣ всѣхъ широко -

         Вѣщательныхъ, краснорѣчивыхъ фразъ.

         Поэтому-то мнѣ любви простосердечной

         Языкъ столь дорогъ, столь любезенъ вѣчно!

  

  

         Филостратъ. Прологъ, когда изволите - готовъ.

         Тезей. Вели войдти!

  

         Прологъ. Ежели симъ зрѣлищемъ нынѣ вамъ наскучимъ,

         Не должны слушатели с³е разумѣти!

         Такъ! яко придохомъ сѣмо да васъ мучимъ!

         Но начало съ концемъ сопрягать умѣти.

         Аще здѣ явихомся - то вамъ досадити!

           Не хощемъ ни мало васъ возвеселити!

         Полагаемъ весь нашъ трудъ, дабы васъ изгнати!

         Сего мы не хощемъ, чтобъ могли вы знати,

         Что нынѣ предъ ваши очи мы износимъ!

         До скончанья вашего терпѣн³я просимъ.⁶³

   Тезей. Ну! какъ видно, этотъ малый не весьма силенъ на счетъ запятыхъ.

   Лизандръ. Онъ проскакалъ по своему прологу, какъ необъѣзженный жеребенокъ, который не знакомъ еще съ уздою. Изъ этого, впрочемъ, выводится, ваша свѣтлость, прекрасное нравоучен³е: мало того, чтобъ говорить - надобно говорить съ толкомъ!

   Ипполита. Въ самомъ дѣлѣ, онъ проболталъ свой прологъ, какъ ребенокъ играетъ на флейтѣ: звуки слышны, но въ звукахъ нѣтъ ни какого складу.

   Тезей. Его рѣчь была похожа на перепутанную цѣпь: всѣ звѣнья цѣлы, только всѣ въ безпорядкѣ. Что-то будетъ дальше?

  

  

         Прологъ. Не должно васъ, зрител³е, ни мало дивити

         Зрѣлище, кое вы здѣ предъ очами зрите!

         Се - младый Пирамъ, а се - предстоитъ предъ вами

           Тизба, бодрыми сердца пронзая очами.

         Сей же мужъ, кой въ извести - стѣну представляетъ:

         Любителя отъ драгой стѣна раздѣляетъ.

         А се щели можете тоя стѣны зрѣти;

         Въ тѣ обыкли по вся дни другъ друга смотрѣти.

         Мужъ же съ можжевельникомъ, съ фонаремъ свѣтящимъ,

         Представляти лунный свѣтъ будетъ горящимъ.

         За не при с³ян³и сихъ лучей печальныхъ

         Срѣтиться с³и хотятъ у вратъ тр³умфальныхъ.

         Да любовный сердца жаръ и пылъ младой крови

         Хотя мало утишать блаженствомъ любов³е,

         Но егда лишь пр³иде дѣвица прекрасна,

         Левъ илъ паче мраволевъ, рыкая ужасно,

         Тако-жъ пр³иде, иска³й кого поглотити.

         Ублжавшей красоты епанчу схватити,

         И кровавой паст³ю, кровью обагрити,

         Лютый звѣрь изволилъ сей, зѣло разъяряся.

         Сего же не вѣдый ничтоже сумняся,

         Пр³иде младый Пирамъ и егда увидѣ

         Обагренну епанчу, жизнь возненавидѣ.

         Самопрандеръ, сирѣчъ мечъ, тогда вынимаетъ

         И стеня, себя весьма живота лишаетъ.

           Тизба, крывшаясь межъ тѣмъ, во чащѣ древесной,

         Оглашаетъ, вновь пришедъ, стономъ лѣсъ окрестной;

         И не чая алчныя пренести разлуки

         Любителя самопрандръ беретъ въ нѣжны руки:

         Сама - о видъ жалостный - во тѣло вонзаетъ:

         Заструилась ала кровъ - и се умираетъ!

         Вся же прочая режутъ, коль ваше желанье,

         Левъ любовники, стѣна, лунное с³янье.

   Тезей. Я буду не мало удивленъ, однако, если и левъ заговоритъ!

   Димитр³й. Не извольте дивиться, государь! Отъ чего же льву не заговорить, когда такъ много ословъ говорятъ?

         Стѣна. Въ семъ плачевномъ дѣйств³и стѣну представляти

         Избранъ есмь, егда же желаете знати:

         Кто есмь,- Медникъ есмь, Рыломъ нарицаюсь;

         Днесь же каменной стѣной предъ вами являюсь.

         И тако стѣна есмь и есмь со дырою,

         Да ведути черезъ с³ю рѣчи межъ собою,

         Пламенны любовники и ея услаждаютъ.

         Что стѣна есмь - съ глиною известь увѣряютъ,

         Кой зримы на мнѣ сутъ; а се, и дыру я

       ;    Честны зрител³е, симъ тако показую.

  

   Тезей. Ну, можно ли требовать, чтобы известь и глина говорили основательнѣе?

   Димитр³й. Дѣйствительно, государь! это самая умная стѣна, какую удавалось мнѣ слышать въ жизни.

   Тезей. Пирамъ приближается къ стѣнъ. Тс!

  

  

         Пирамъ. О, нощь, о, мрачна нощь, простерша черну тѣнь!

         Нощь, сущая вездѣ, гдѣ не блистаетъ день!

         О, нощь! о, нощь! Увы! реку: увы! двояко!

         Страшуся не узрѣть драг³я Тизбы зрака

         Стана! о, ты стѣна! Ты, кою сорудилъ

         Виновникъ дней ея и съ ней насъ раздѣлилъ;

         Стѣна незыблема, стѣна жестокосерда,

         Къ молен³ямъ моимъ будь нынѣ милосерда!

           Благодарю тебя, стѣна! благодарю!

         Ничто не можетъ быть, стѣна, тебя миляе!

         Но Тизбы милыя доселѣ я не зрю...

         Жестокая стѣна, кляну тя, проклинаю!

   Тезей. Отчего жъ это стѣна не отвѣчаетъ ему на проклят³е проклят³емъ? Вѣдь она уже оказала способность чувств