Духоборы - О. М. Новицкий. Духоборцы

но к иконам. Так пензенской губернии, наровчатского округа в селе Покровском, когда на св. Пасху для служения молебнов по домам проносили св. иконы мимо двора духоборца Ивана Никифорова, то его домашние громко называли их "лопатами **). Томской губернии в ачинском комисарстве главнейшие из кавказских переселенцев, по собственному желанию пришедших в Сибирь, Николай Иголкин и Федор Мочалов, принеся с собою в волостное правление икону Божией Матери, бросили ее на пол говоря, что это не Бог, а доска ***). За этот поступок, без всякого повода вызван-

  

   *) Арх. дело м. вн. д. 1819 г. No 16. Указ мар. 7. 1820 г.

   **) Тоже 1817 г. No 21.

   ***) Тоже 1819 г. No 16.

  

  

   ный единственно духом нетерпимости, Иголкин и Мочалов преданы были уголовному суду.

   Бывали случаи, что духоборцы утруждали правительство своими прошениями о перечислении на Молочные воды единственно для избежания то рекрутской повинности, то работ на помещика. Так в 1805 г. Пензенской губернии, керенского уезда Архангельской слободы однодворец Иван Иванов Ступников, наровчатского уезда села Покровского удельный крестьянин Гаврило Иванов и краснослободского уезда села Михайловского удельный крестьянин Василий Никитин от имени пензенских духоборцев подали министру вн. дел графу Кочубею прошение, и не выждав ответа подали от 23 ноября того же 1805 г. второе, и затем 30 июня 1806 г. третье прошение. Во всех этих прошениях они жаловались, что не находят ни малейшего средства жить между мирскими людьми, потому что они делают им всякие несносные обиды, отдают их в рекруты без всякой очереди и обременяют всякими руганиями и взятками, о чем они и жаловались пензенским начальникам и казанскому удельному, но никакой резолюции на жалобу свою не получили, а потому и просят воззреть на бедственное их положение и уволить на переселение в Таврию*). После долгой переписки по этому делу оказалось, что ни местному начальству, ни в департамент уделов ни от одного из духоборцев не доходило жалоб на обиды и притеснения, под видом коих они ищут переселения и что по многолюдным и очередным их семействам они желают лишь уклониться от "рекрутской повинности". На этом основании министр уделов Гурьев, 17 окт. 1809 г. в переселении пензенских духоборцев на Молочные воды отказал **). Крестьянин

  

   *) Архивн. дело м. вн. д. 1806 г. No 3.

   **) Там же.

  

  

   действ. стат. советника Попова, таврической губернии селения Васильевки, Евлампий Романов 19 апр. 1819 г. явился в мелитопольский нижний суд и, в надежде уклониться от исправления работ помещику, подал прошение, в котором объяснил, что он принял духоборческую веру и ныне решился сам обнаружиться и обнаружить жену свою Пелагею и дочь и просит о причислении его с семейством к прочим его собратиям по вере, поселенным в мелитопольском уезде. Министр вн. дел, как и следовало ожидать, просьбы Романова не уважил и переселение ему, с оставлением своего помещика, не разрешил *).

   После первых переселений на Молочные воды, духоборцы вошли к местному начальству с просьбою, что как между ними много находится престарелых и увечных, то принято б было, вместо рекрут, брать с них деньгами, как это предписано о пограничных селениях. Херсонский военный губернатор Дюк Эмануил де Ришелье, лично убедившись, что между ними действительно есть много людей, возвращенных из ссылки и вообще удрученных дряхлостию, в представлении своем министру вн. дел 23 декабря 1805 г. признал справедливым ходатайствовать, чтоб они на пять по крайней мере лет избавлены были от поставки натурою рекрут, со взысканием с них денег по узаконенной для пограничных жителей цене. Представление это не было уважено за разногласием в комитете министров и по докладе об этом, 19 генв. 1806 г. Высочайше повелено: "духоборцев от рекрутства не увольнять: буде же окажутся между ними в военную сухопутную службу неспособные, тогда определить малолетних во флот" **). Но вскоре между духоборцами, из разных мест привлекаемыми к военной

  

   *) Арх. дело м. в. д. 1820 г. No 3.

   **) Тоже 1806 г. No 5.

  

  

   службе, стали обнаруживаться волнения и беспорядки. В 1807 году два казака из духоборцев, состоявшие в военной службе, заявили, что не признают властей и отказались от повиновения им. Военносудная коммисия приговорила их к смертной казни; но великий князь Цесаревич Константин Павлович, хотя и признавал важность преступления, смягчил приговор, сослав их в цепях в соловецкий монастырь *). В 1809 г. рядовые Киевского гарнизонного полка, сосланные туда за преступление, отказались, как духоборцы, принять амуницию и провиант и отправлять военную службу. Такое упорство выражалось, конечно в отдельных лицах; но все же вина этого рода преступлений падает на духоборческую секту вообще, потому что они были не следствием каких-либо частных, случайных обстоятельств, а собственно плодом внушений духоборческого учения о властях и войне. Между тем и теперь "по единому смыслу их ереси судить и обвинять их в преступлении" не хотели; должному наказанию уличенных преступников предшествовало кроткое вразумление, так как предписано было: "чтобы прежде всего внушена им была важность делаемого ослушания, за которое подвергаются наказанию, и тогда уже, если они упорствовать будут в своем мнении, отослать их в нерчинские заводы в работу" **). Беспорядки в этом же роде повторялись и в последствии времени. Так в 1817 г. Семен Матросов, отданный помещиком Кологривовым в военную службу, присягать не согласился и вступить в службу не захотел. По этому поводу комитетом министров 24 ноября 1817 г. постановлено: "духоборцов принимать в службу без принуждения к присяге, отсылая их

  

   *) Распоряж. 1 февр. 1807 г. Собр. постан. по части раск. Спб. 1858 г. кн. 2 стр. 54-8.

   **) Указ 1809 г. сент. 23. Пол. соб. зак. т. XXX 23,856.

  

  

   в отдельный корпус войск, в Грузии находящийся" *) В 1820 г. опять встречаются случаи, что духоборцы при отдаче в рекруты отказываются от военной службы и присяги, потому что это противно образу их мыслей. Государственнный совет, по департаменту законов, признал справедливым, чтобы во всяком случае, где правительство требует от граждан присяги, духоборцы совершали ее обетами по их обыкновению и чтобы неповинующиеся или отрекающиеся как от службы, так и вообще от выполнения своих обязанностей, предаваемы были суду. Но в общем собрании государственного совета 12 членов подали мнение о том, чтобы "не освобождая духоборцев ни от каких государственных обязанностей, не принуждать к присяге по какой бы то ни было форме и обряду", - каковое мнение большинства Высочайше утверждено **). А в 1824 г. государственный совет, по поводу такого же случая, присовокупил еще: "неповинующихся или отрекающихся как от службы, так и вообще от выполнения своих обязанностей, надлежит предавать суду того ведомства, в коем каждый находится по своему званию" ***).

   "Около 1820-х годов взгляды правительства во многих отношениях изменились. Настало время Аракчеевых, Магницких. Изменился взгляд правительства и на духоборцев, между прочим, конечно, и по их вине. К ним стали относиться с некоторою сдержанностью и равнодушием, как видно уже и из следующих случаев. В 1819 году тамбовские богатые купцы Сорокины, из молокан, с товарищами купцами и мещанами испрашивали чрез тамбовского губернатора дозволение им свободного вероисповедания и вос-

  

   *) Архив. дело 1817 г. No 17.

   **) Указ 1820 г. генв. 8. П. с. зак. т. XXXVII, 28,086.

   ***) Арх. дело 1824 г. No 19.

  

  

   прещение священникам входить в их дома. Некоторые из этих просителей занимали общественные должности по выборам. Пользуясь этим обстоятельством, тамбовский губернатор возбудил между прочим вопрос относительно выборных должностей, а именно Высочайшим указом от 1 июня 1803 года, - писал он, - 2-м пунктом воспрещено избирать молокан и духоборцев только в сельские начальники, а ничего не сказано о должностях городских, и потому представляется вопрос - не следует ли силу приведенного указа применить и к выборным должностям в городах? Комитет министров, по рассмотрении этого вопроса, постановил: "положение комитета министров 27 января и 1 сентября 1814 г. о лицах, избираемых в общественные должности распространить на молокан и духоборцев, и потому неизбирать духоборцев (и молокан) в общественные должности и состоящих уже в должностях удалить от них с тем, чтобы они платили ежегодно в городские доходы за освобождение от этой повинности по 88 р. 66¥ к. с целого общества", - каковое постановление 8 июля 1819 г. Государем Императором утверждено *). - В исполнение такового постановления тамбовский губернатор предписал городским думам городских молоканов и духоборцев, занимающих общественные должности, немедленно удалить из них и впредь не выбирать. - В 1821 г. в ахалцихском округе тифлиской губернии оказалось переселенных туда духоборцев до 2,300 душ. Начальник этого округа доносил министру вн. дел о тамошних поселенцах следующее: "духоборцы в ахалцихском уезде поселены целыми массами вместе с старшинами их, которые, имея дар слова, сильный характер и большое влияние на умы единомышленников, стараются вну-

  

   *) Арх. дело 1819 г. No 12 стр. 13. - Собр. пост. по част. раск. Лонд. 1863 г. стр. 42.

  

  

   шить им, что преследование за веру должно еще больше укреплять их в ней; и потому принудительные меры не могут обратить их к православию. Кроме того, близость их поселений к границе заставляет опасаться, чтобы они при настоящем, весьма слабом действии кордонной линии не решились перейти в Турцию. Для обращения их в православие, - как я полагаю, - есть одно средство, именно - необходимо расселить семейства их по одному отдельно в русские деревни и если признается нужным, то отделить детей от родителей и в таком случае увещание духовных лиц и примеры поселят в них желание к принятию православной веры; вредного же влияния от них на православных односельцев нельзя предполагать потому, что сами они находятся в невежестве и поддерживаются в своем исповедании только своими старшинами, имеющими довольно убедительное красноречие" *). - Мера эта, вероятно по ее суровости, министром вн. дел не была принята; но и не обращено было никакого внимания на ахалцихских духоборцев.

   Проследив ход переселений духоборцев в мелитопольский уезд, мы сказали, что в 1824 г. 54 человека из казаков войска донского, впавшие в духоборчество, были последними переселенцами на Молочные воды. Это произошло не от того, что уже не было желающих сюда переселиться; напротив, в след за этим переселением многие из донских казаков стали переходить в духоборческую ересь не столько по убеждению, сколько по расчету. Их пленяла счастливая судьба духоборцев, поселенных в Таврии. Водворяемые здесь не только находили все выгоды спокойной и обильной жизни, но и делались совершенно свободными от трудов и опасностей, с которыми неразлучно служение донского воина; а это и заставляло многих на Дону предпочи-

  

   *) Арх. дело м. в. д. 1824 г. No 19.

  

  

   тать состояние мелитопольского поселенца казачьему и переходить в духоборческую секту, чтобы переселившись под этим предлогом к своим единомышленникам, избежать военной службы. Но такое усиленное стремление их к переходу в духоборческую веру не могло наконец не обратить на себя должного внимания правительства. Войсковый атаман Иловайский I-ый в исходе того же 1824 г. донес военному министру, что в донском войске приметно умножаются духоборцы и что все они желают переселиться на Молочные воды. Но он, Иловайский, полагает, что открывающихся в войске донском духоборцев полезнее было бы вместо мелитопольского уезда переводить с званием и обязанностию казаков на кавказскую линию. Вследствие сношения воен. министра об этом предположении атамана с главноуправляющим в Грузии и кавказской области генералом Ермоловым, этот последний высказал мысль, что поселение духоборцев и распространие их ереси и в области кавказской было бы вредно; что там и без того вкоренились уже многия секты, кои по близости границы не могут быть обуздываемы строгими мерами столь удобно, как внутри России; и потому полагал: означенных духоборцев поселять вне настоящих пределов кавказской области близ новой линии наших укреплений. В апреле 1825 г. военный министр Чернышов передал это дело в комитет министров. Министр вн. дел не соглашался с мнением Ермолова. По этому поводу председатель департамента законов государственного совета *) высказал следующее соображение: "Известно, что духоборцы, по их правилам или умствованиям, суть ереси совсем особенной от прочих раскольников; они силятся к разрушению всего того, что есть в мире ценного для истинного

  

   *) Обер-егермейстер Имп. Дв. Василий Александр. Пашков, с 1825 г. янв. 22 по 1832 г.

  

  

   сына церкви, престола и отечества. Духоборцы, прикрывая себя какою-то скромностию, сею личиною тем надежнее успевают уловлять слабых и маловерных и распространять свое общество, делающееся время от времени более многочисленным; ибо из дел, беспрестанно доходящих до высшего правительства видно, что ересь духоборцев быстро распространяется и во многих губерниях, а начальства едва ли уже не в затруднении положить преграду сему распространению; и хотя духоборцы появляются до сих пор только из низшего сословия людей, но размножение общества в духе безначалия, в каком бы сословии людей ни гнездилось, весьма вредно и угрожает опасными последствиями для Государства. По всем оным причинам и нужно поспешать к ослаблению или уничтожению такового возмутительного в корне своем общества мерами решительными и сильными, - поелику снисходительные (меры), в понятиях сих к безначалию уклонившихся людей, казаться могут уступчивостию правительства, что не менее опасно как и самое размножение общества. И потому предложение г. главнокомандующего в Грузии - поселить духоборцев за пределы кавказской области нахожу совершенно основательным и даже спасительным". - С этим мнением согласился и комитет министров, а в заседании его 6 февраля 1826 года объявлено, что Государь Император Николай Павлович Высочайше утвердил положение комитета и мнение председателя департамента законов государственпого совета, а именно: "Донских казаков, впадающих в духоборческую ересь, вместо таврической губернии переселять вне настоящих пределов кавказской области близ новой линии наших укреплений и притом с званием и обязанностию казаков. Польза этой меры очевидна: пересылаемые за пределы кавказской области, находясь всегда противу горских народов, по необходимости должны будут оружием защищать свое имущество и семейство, а другие, видя такое упо-

  

  

   требление духоборцев, будут воздерживаться от вступления в духоборческую ересь*)".

   Очевидно, что в этом постановлении в его мотивах нет уже той крайней снисходительности к духоборцам, которую высказывали прежде в течении первых 20 лет нынешнего столетия. Председатель департамента законов заявляет здесь, что духоборцы силятся разрушить все, что есть в мире ценного для сына церкви, престола и отечества, что распространение духоборческого общества угрожает опасными последствиями для государства и требует мер решительных и сильных. И этот взгляд становится господствующим во все время царствования Николая I-го. С восшествием Его на престол перестали уже руководствоваться только духом христианского милосердия и снисхождения к ересям всякого рода, не ограничиваются относительно их лишь полицейскими требованиями благоустройства и благочиния, а смотрят на всякую ересь преимущественно с точки зрения политической, или государственной, со стороны того вреда, какой может происходить от нее не только для церкви, но и государства.

   В виду дальнейшего изображения судеб духоборчества не можем не выразить здесь сожаления, что материалы для истории духоборцев молокан и пр., изданные г. Ливановым, доведены только до царствования Николая I и что затем никто не взял на себя труда продолжать это издание, необходимое для изучения существующих у нас ересей. По свидетельству г. Варадинова, в 1840-х годах, из пяти чиновников министерства внутренних дел, разбиравших дела по расколу, один, в 1847 году, разобрал 1,147 дел о духоборцах, молоканах п жидовствующих с 1826-1842 г., а в 1849 году составил подробную о них записку. Выписки,

  

   *) Постан. 6 фев. 1826 г. Втор. пол. собр. зак. Т. 1. No 126. Собрание постан. по части раск. стр. 66.

  

  

   сделанные чиновниками, поверялись в Отделении и заключали сведения, относящияся до истории и сектаторских убеждений раскольников, а также копии с документов "особенной важности". Но в настоящее время нет даже в виду всех этих выписок и куда они девались, достоверно неизвестно *). В последствии времени правительство не раз выражало желание, чтобы "в возможно скором времени сделаны были подробные и основательные исследования о расколе всех различных толков с изложением их истории, догматического учения, законодательства о них и их статистики; но само собою разумеется, такое желание правительства не может быть выполнено до издания необходимых для этого материалов **). При таком положении дела нам остается в дальнейшем изложении истории духоборцев ограничиться только указаниями Свода законов и немногими неофициальными известиями, и таким образом лишь кратко наметить дальнейший ход их истории.

   В исходе царствования Александра I и в ближайшее за тем время не одни донские казаки (о которых мы уже говорили), но и помещичьи крестьяне, для уклонения от военной службы, то переходили в духоборческую ересь, то уходили в закавказские области и там скрывались у молокан и духоборцев; а мелитопольские духоборцы, испросив паспорты для заработков, в разных местностях склоняли крестьян православного исповедания к переходу в их секту. Против этих зловредных изворотов духоборческой пропаганды сделаны теперь, в разное время, следующие постановления:

  

   *) Варадинова Ист. мин. вн. дел. Книга восьмая стр. 471, а также на стр. 525.

   **) Сборник правит. сведений о раскольниках. Вып. 2. 1861 Лонд. стр. 193 п. 3, и стр. 208 п. 1.

  

  

   1) Помещичьих крестьян, предавшихся духоборческой ереси, отдавать в военную службу с зачетом за рекрут, а в случае неспособности к оной, ссылать в Сибирь на поселение*). Беглых крестьян, какие окажутся проживающими в закавказских провинциях у молокан и других подобного рода сектаторов, если помещики и общество не пожелают взять их обратно, отдавать там, без всякого за них вознаграждения, в военную службу, какую по силам своим могут нести, или зачислять в рабочие роты **). 3) Мелитопольским поселенцам не только не выдавать плакатных паспортов для заработков, но не дозволять им и на малое время отлучаться от селений своих иначе, как с ведома земской полиции, дабы сим способом затруднить сколько возможно сообщение их с православными жителями ***). В 1833 г., по случаю неурожая, мелитопольские духоборцы чрез министра вн. дел просили о дозволении им отлучек для заработков в другие губернии. Но по Высочайше утвержденному постановлению комитета гг. министров повелено: "не удовлетворяя вышеизъясненной просьбе мелитопольских духоборцев (и молокан), поручить местному губернскому начальству приискать для них по возможности, буде нужно, занятия собственно в Крыму, а на сей конец увольнять их токмо туда с безденежными свидетельствами до жатвы будущего 1834 года ****). Для стеснения же сношений с православными, повелено и женам духоборцев (и моло-

  

   *) Указ 1826 г. апр. 10, пункт. 1. Собр. постанов. по части раск. Л. стр. 69, 70.

   **) Указ 1834 г. окт. 10. Втор. собр. зак. т. IX 7,515. Собр. постан. по част. раск. Л. стр. 113.

   ***) Ук. 1826 г. апр. 10 пун. 2.

   ****) Ук. 1833 г. окт. 17. Собр. ист. по част. раск. Л. стр. 101.

  

  

   кан) мелитопольского уезда, поступающих в военную службу, не выдавать рекрутских паспортов *). К совращению православных крестьян клонилось и публичное оказательство своего учения некоторыми духоборцами, напр. тамбовскими, - по каковому поводу предписано было начальнику тамбовской губернии "строго смотреть, чтоб небыло ими делаемо публичного оказательства учения и богослужения своей секты и чтоб они ни под каким видом не уклонялись от наблюдения общих правил благоустройства, законами определенных" **). Наконец, для ограничения района сношений духоборцев с православными крестьянами и устранения возможности вредного на них в религиозном отношении влияния "воспрещено духоборцам (и молоканам) приобретать в собственность земли далее 30 верст от места их водворения, или в другом уезде". Чтоб облегчить средство к исполнению этого Высочайшего повеления, сделано распоряжение о доставлении в гражданские палаты и уездные суды, где имеют водворение духоборцы (и молокане), списков их, а в случае сомнения - предоставлено судебным местам право дополнять сии сведения спросом покупщиков, не принадлежат ли они к секте духоборческой (или молоканской) с тем, что давший ложный отзыв подвергает себя уголовному суду***).

   Отдельные лишь постановления, по частным случаям, относительно разного рода раскольников правительство нашло наконец недостаточными и признало необходимым установить общую точку зрения по крайней мере на те ереси, которые оно считало найболее вредными. Поводом к этому было следующее обстоятельство: еще в 1826 году управ-

  

   *) Ук. 1835 г. февр. 26. Собр. постан. по част. раск. стр. 119.

   **) Ук. 1834 г. янв. 29. Собран. постан. стр. 103.

   ***) Ук. 1839 г. ноябр. 19. Собр. постан. стр. 239.

  

  

   лявший министерством вн. дел В. С. Ланской, находя, что секты духоборцев, молокан и т. п. не только не уменьшаются в числе своих последователей, а напротив еще увеличиваются и желая положить предел такому их размножению, вошел в комитет министров с представлением: людей свободного состояния, как-то купцов, мещан, казаков, казенных и удельных крестьян и однодворцев, предавшихся духоборческой, молоканской, иконоборческой, и т. п. секте ссылать, для водворения, в западную Сибирь; избрание земель для этого переселения предоставить генерал-губернатору западной Сибири с тем, чтобы заведены были особые духоборческие селения, которые бы вмещали в себе не более 100 ревизких душ и чтобы селения эти отстояли от православных, по крайней мере в 25-и верстном расстоянии; распространителей же ереси предавать уголовному суду, как нарушителей общественного благоустройства и ссылать в восточную Сибирь на работу *). Комитет министров пожелал однако предварительно иметь сведения от генерал-губернатора западной Сибири, возможно ли привести в исполнение эту меру и есть ли в Сибири-такие поземельные участки, где бы переселяемые водворялись на изложенных выше условиях. Министерство потребовало эти сведения; между тем Государь изволил высказать мнение, что людей этих сект, способных к военной службе, лучше бы отдавать в рекруты, а неспособных переселять в Сибирь и повелел внести вопрос этот в государственный совет **). Потребованные от генерал-губернатора западной Сибири сведения были однако все-таки нужны, почему, в ожидании их, дело в государственном совете было приостановлено. Переписка, на-

  

   *) Дело в архив. департ. общ. дел 1826 г. No 27, лист 7-19.

   **) Там же лист 28 и 29.

  

  

   чатая сперва с генерал-губернатором западной, а потом и восточной Сибири, продолжалась до 1830 г. Генерал-губернаторы очень затруднялись избрать для духоборцев участки, которые во всем бы согласовались с видами правительства, так что указаны только три участка в енисейской губернии*). Государственный совет, рассмотрев все относящиеся до духоборцев, молокан и иконоборцев постановления, изданные до 1830 г. и представленные министерством вн. дел сведения, вывел из них соображения о цели правительства касательно этих сект и согласно с этим постановил руководящие правила, определил именно: за какие действия их последователей предавать суду (п. 1), какие назначать им наказания (п. 2 и 6), куда переселять как наказуемых, так и просящих о переселении (п. 3, 4), как поступать с обращающимися в православие духоборцами вообще и в частности с духоборцами из донских казаков (п. 5, 7), что делать со вторично совратившимися в раскол (п. 8), о порядке ведения дел о наказуемых, обращающихся к православию и вновь совращаемых (п. 9), в частности о сектах, соединенных с изуверством (п. 10), об ограничении служебных прав раскольников (п. 11) и наконец об участках земли, остающихся излишними за прекращением переселения духоборцев в Новороссийский край. Все эти пункты изложены в указе 1830 г. Приводим его вполне.

   К особенно вредным ересям отнеся духоборцев, иконоборцев, молокан и иудействующих, а между сектами, соединенными с изуверством, подразумевая особенно секту скопцов, указ этот гласит:

   1) Всех вышеозначенных раскольников, изобличенных в распространении своей ереси и привлечении к оной

  

   *) Там же стр. 161 на оборот.

  

  

   других, также в соблазнах, буйстве и дерзостях протии церкви и духовенства православной веры предавать суду.

   2) Признанного по суду виновным в упомянутых действиях, отдавать, буде годен, в солдаты, обращая на службу в кавказский корпус, а при неспособности для водворения в закавказские провинции.

   3) Главное в Грузии начальство имеет назначить места, кои найдет оно для поселения сих людей более удобными, сколько в уважении к заселению края, столько и в уважении пресечения им способов к распространению расколов.

   4) Раскольников вышеупомянутых сект из людей казенного ведомства, просящих о переселении к их единомышленникам, водворять впредь в закавказских только провинциях, водворение же их в новороссийском краю отныне прекратить.

   5) Если кто из означенных раскольников обратится к православию, то по надлежащем в оном удостоверении местного духовного начальства, на основании положения 15 ноября 1824 г., "обратившихся еще во время производства суда" возвращать в прежние их общества или помещикам; а "обратившимся в местах нового уже их поселения" дозволять возвращаться во внутренние губернии государства с трехлетнею от платежа податей льготою и с правом избрать род жизни податного состояния и приписаться к городскому или сельскому обществу по их желанию, но с согласия сих обществ.

   6) Отданным в военную службу по второй статье сих правил раскольникам, если не обратятся они к православию, не давать ни временных отпусков, ни отставки.

   7) Если откроются вновь духоборцы из числа донских казаков, то подвергать их сим же правилам, но обращающихся из них в православную веру возвращать из

  

  

   закавказских провинций в войско и зачислять по прежнему в казачье звание.

   8) Если кто из обратившихся к православной вере, по возвращении из мест удаления, снова совратится в раскол, такового по судебному решению отсылать в закавказские провинции уже безвозвратно.

   9) О случаях, во 2, 5 и 8 пункт. сих правил означенных, губернские начальства обязаны предварительно доносить министру вн. дел, для доведения чрез комитет министров до Высочайшего сведения, не приводя между тем судейных решений в исполнение.

   10) Правила, здесь начертанные, не распространяются на наставников и последователей-таких сект, коих ереси соединены с жестоким изуверством и фанатическими покушениями на жизнь свою или других. Люди сего рода при обнаружении судимы и наказываемы быть должны по законам за смертоубийство или намерение самоубийства.

   11) За сим подтверждается, чтобы там, где есть жители православного исповедания, не употреблять в общественные должности, соединенные с правом власти, или начальства: духоборцев, молокан, иконоборцев, иудействующих и людей прочих ересей, признанных особенно вредными.

   12) Поелику переселение раскольников сего рода в новороссийский край прекращается, то из назначенной для них земли 79,000 десятин, оставив находящимся ныне на лице по 15 десятин на душу, излишнюю затем обратить в казенное ведомство и составить из оной особые участки, для других поселений удобные, поставя местному начальству в обязанность наблюсти, чтоб при нарезке участков сих не лишены были они воды и сенокосов" *).

  

   *) Указ 1830 г. окт. 20. Вт. соб. зак. т. V, 4,010.

  

  

   Как в указах 21 февр. 1803 и 9 дек. 1816 годов вполне высказался тот дух, в каком относилось к духоборцам правительство во все почти время царствования Александра I-го, так сейчас приведенный нами указ выражает собой характеристику всей деятельности правительства относительно духоборцев и других подобного рода ересей во все время царствования Николая Павловича. Этот же указ надолго сделался как бы средоточием, к которому последующие по делам вредных ересей постановления сводятся в виде то разъяснений, то дополнений.

   Прекратив водворение духоборцев в новороссийском крае (п. 4), правительство прежде всего стало обращать свое внимание на духоборцев закавказской области, как прежде там поселенных, так и теперь туда же направляемых; а потому и мы сперва обратим внимание наше на постановления, изданные относительно их до 40 года. По 2-у пункту сюда ссылали в солдаты, или на поселение признанных виновными в распространеии своей ереси и в других преступлениях, указанных в 1 пункте. Но вскоре представился вопрос: что делать с теми духоборцами и тому подобными раскольниками, которые в качестве жителей Кавказа и закавказских провинций изобличены будут в вышеозначенных преступлениях? Вопрос этот решен был указом 1837 года, которым постановлено: "по приговорам судебных мест Грузии, Кавказа и закавказских областей о раскольниках, в случае присуждения их к отдаче в военную службу, отсылать в войска, в Сибири расположенные, а по неспособности их к военной службе и женщин ссылать туда же на поселение" *). По 6-у пунк., отданным в военную службу за известные преступления велено не давать ни временных отпусков, ни отставки. Начальство внутренней стражи

  

   *) Указ 1837 г. авг. 31. Т. XII ст. 10,525.

  

   в 1832 г. испрашивало разрешения, может ли быть принято в руководство означенное правило в отношении-таких нижних чинов, кои, находясь в службе, привержены к религиозным сектам? По этому поводу, в разъяснение 6-го пунк. было сказано, "что правило это относится лишь к тем из состоящих на службе нижних чинов, кои до поступления в военную службу были изобличены в распространении своей ереси и т. подобных преступлениях;-таких же из раскольников, кои поступили в службу обыкновенным порядком и в оной ни в распространении своей ереси, ни в привлечении других, равно в соблазнах, буйстве и дерзости противу церкви и духовенства православной веры не изобличаются, и сами они исполняют все то, что служба от них требует, оставлять в тех командах, где они находятся, в спокойном исповедании той секты, коей они придерживаются, не лишая их права на получение временных отпусков и отставки" *). 5-й пункт дополнен пояснением, что "обратившиеся к православию уже на поселении в закавказских областях, хотя должны быть возвращаемы во внутренние губернии с трехлетнею от платежа податей льготою и с правом избрать род жизни податного состояния и приписываться к городскому или сельскому обществу, но отнюдь не в то общество, в котором они состояли до переселения их в закавказские провинции" **). Но в последствии времени дозволено им переселяться и в прежние места их жительства без согласия на то общества ***). Сосланные же в закавказский край за преступления, если обратятся к православию, могут возвращаться во внутренние губернии, но с тем, чтобы они не приписывались ни к прежним

  

   *) Указ 1832 г. янв. 29. Вт. собр. зак. т. VII 5,120.

   **) Указ 1835 г. апр. 22. Т. X ст. 8,082.

   ***) Ук. 1847 г. февр. 4. Т. XII ст. 20,889.

  

  

   обществам, ни туда, где нет православных приходов. Им дозволяется только избрать губернию и податное состояние*). Трехлетняя льгота от платежа податей обратившимся к православию раскольникам закавказского края подтверждена и тем, "кои не изъявлят желания возвратиться во внутренние губернии, а останутся на жительстве в закавказских провинциях" **) Некоторые духоборцы и другие раскольники, сосланные в закавказские провинции и в последствии обратившиеся к православию, изъявляя желание остаться на жительстве в Тифлисе и других закавказских городах и селениях, просили разрешения приписываться к местным обществам. Комитет министров, не находя препятствий к удовлетворению их желания, постановил дозволить им приписываться к тамошним городским и сельским обществам, по предварительному впрочем на то сих обществ согласию ***). И тем из духоборцев и других раскольников, живущих как в закавказских областях, так и в России, которые остаются при своей ереси, тоже дозволено приписываться к городским обществам, в провинциях закавказских же, где назначено водворять их единомышленников; а тех, "которые утаив содержимую ими секту, воспользуются припискою в городские общества других губерний, предавать суду на равне с бродягами, сделавшими ложное о себе показание ****). Вскоре сделано еще точнейшее определение тех мест, где закавказские духоборцы и им подобные раскольники могут приписываться к городским обществам; это именно в Нухе, Шемахе,

  

   *) Указ 1846 г. дек. 18. Собр. постан. по част. раск. Л. выпуск второй стр. 316.

   **) Указ 1839 мая 12. Т. XIV ст. 12,338.

   ***) Указ 1836 г. сент. 22. 2-е изд. зак. т. XI, ст. 9,538.

   ****) Указ 1835 г. мая 27. Т. X, ст. 8,167.

  

  

   Кубе, Шуше, Ленкоране, Нахичеване и Урдубате *). Но в 1852 г. духоборцам и другим раскольникам, как сосланным в закавказский край по суду и распоряжению правительства, так и переселяющимся туда добровольно, дозволено приписываться там не только в этих городах, но и во всех вообще городах закавказского края, кроме Тифлиса **). В 1836 г. главноуправляющий Грузией, кавказскою и закавказскою областями барон Розен предлагал министру вн. дел, чтобы раскольникам поселенным в закавказском крае дозволено было выдавать паспорты для заработков в других местностях их поселения, как-то на разных казенных работах, для отвоза казенных же и купеческих тяжестей в разные промышленные за Кавказом города и наниматься в почтари на почтовых станциях в тех обществах и провинциях, где нет православных жителей (исключая однакож городов), но с тем, чтобы паспорты были выдаваемы им от местных начальств не более, как на 8 месяцев с объяснением в оных места, куда именно они отправляются и чтобы затем люди сии отнюдь далее срока, в паспортах обозначенного, не проживали и в никакие другие места отлучек не делали. На означенных основаниях это им дозволено, но не иначе, как только в закавказских провинциях ***). Таким образом отлучка для заработков дозволена закавказским духоборцам и им подобным раскольникам в строго определенных пределах и занятий и времени и местности. Пункт 11-ый подтвержден и в 1838 г. ****); а затем сделано еще следующее дополне-

  

   *) Ук. 1835 г. нбр. 11. Т. X, ст. 8,563.

   **)Ук. 1852 г. июня 3. Т. XXVII, ст. 26,336.

   ***) Указ. 1836 г. нбр. 28. ст. 9,741. Т. XIV, приложение 1839 г.

   ****) Указ 1838 г. апр. 30. Т. XII, ст. 11,189.

  

  

   ние: "раскольников вредных ересей, духоборцев и пр. и вообще неприемлющих священства, не избирать ни в какие общественные должности, а только назначать в полесовщики, десятские и сторожа" *). Для пополнения этого закона в 1842 г. постановлено: "предварительно допущения к общественным должностям по городам и посадам, выбранных лиц обязывать подписками в том, что они не принадлежат ни к какой из раскольничьих сект, а за утайку принадлежности к расколу подвергать законному взысканию **). Но где живут одни раскольники, там оставить существующий порядок общественного управления ***). 4-й пункт указа 1830 г. о раскольниках из людей казенного ведомства, желающих переселиться в закавказский край, дополнен тем, что 1) они переселяются не иначе, как целыми семействами, когда сии семейства не состоят на рекрутской очереди и когда все их члены последуют означенным ересеям; 2) лишь по уплате ими на прежнем жительстве всех податей и повинностей и с тем, чтобы они сами заботились о том, что по прибытии их на места за Кавказом может быть для них необходимо нужно; и 3) по миновании льготного времени они облагаются податьми и повинностями на равне с прочими казенными поселенцами закавказского края ****). Сверх этого, министром государственных имуществ от 2 мая 1843 г. препровождена к министру вн. дел подробная инструкция местным начальствам по предмету переселения в закавказский край раскольников вредных ересей как по суду, так и в следствие их просьб, по их желанию *****).

  

   *) Ук, 1839 г. март. 9. Т. XIV, ст. 12,030.

   **) Указ 1842 г. дек. 31. Цирк. м. в. д. 31 янв. 1843.

   ***) Указ 1839 г. мар. 9.

   ****) Ук. 1832 г. дек. 13. Собр. постан. Л. стр. 282-284.

   ****) Цире. м. в. д. 4 июня 1843 г. Собр. постан. по част. раск. Л. стр. 289-293.

  

  

   Многие из расколвников в разные времена ушли из России в Турцию и поселились на островах р. Дуная; но, претерпевая там нужду и крайность, в 1834 г. изъявили русскому правительству готовность возвратиться на родину, если оно пообещает прощение тем из них, которые кроме побега никакого другого преступления не сделали, и притом окажет им пособие на пропитание при выдерживании карантинного срока. Министр вн. дел принял это заявление благосклонно. Он увидел в этом обстоятельстве случай умножить народонаселение и прекратить побеги на дунайские острова, куда приглашали тамошние беглецы новых бродяг. Сверх того возвращение беглецов из-за Дуная представлялось полезным и в отношении карантинных мер, так как всегда должно было опасаться тайного их сообщения с родными и знакомыми в России. И потому он (министр) полагал - испросить Всемилостивейшее прощение тем из находящихся в турецких владениях россииских подданных, которые кроме побега никакого другого преступления не сделали и распорядиться, чтобы неимущим, во время пребывания их в карантине, оказываемо было нужное пособие, но только самое необходнмое, - чтобы при приеме их в карантин они были предваряемы, что им никакого особого пособия ни для водворения, ни для посева, ни для пропитания в пути не может быть оказываемо, и наконец, чтобы они, по выходе из карантина, или поселились в прежних местах жительства, или присоединились к сословиям, которые согласятся принять их. В след за этим, до 1 дек. 1834 г. явилось из турецких владений 552 человека, в том числе и духоборцы и воспользовались предоставленною им милостию. В 1835 г. прибыло из Турции 7 человек духоборцев и молокан, которые хотели водвориться в мелитопольском уезде между своими единомышленниками; но как поселение молокан и духоборцев в новороссийском крае

  

  

   было воспрещено в 1830 г., когда отобраны от них и излишние земли, то им предложено отправиться в закавказский край, от чего они решительно отказались. Тогда Государь изволил повелеть: "выходцам из-заграницы дозволить оставаться при тех, кои уже поселены в Бессарабии" *).

   Правительство обратило внимание и на духоборцев, поселенных в Сибири. В дополнение 6-го пункта указа 1830 года постановлено: "Нижние чины инвалидных команд отдельного сибирского корпуса, отданные в рекруты за преданность ересям духоборцев и т. п., которые не имея права на отставку, не в силах продолжать службу, буде во время служения не оставлять своего заблужения, обращаются по неспособности, на равне с скопцами, на поселение в Сибири **). Вскоре появились между духоборцами и молоканами сибирских губерний фанатики, распространявшие свое учение, на которых не могли простираться правила, предписанные указом 1830 года, так как поселенцы сибирские были уже, по большей части, из числа сосланных сюда в наказание, и потому переселение их на кавказскую линию было бы не только не наказанием, но облегчением наказания, ими переносимого. Поэтому в 1836 г. предписаны новые меры к преграждению распространения секты духоборческой и молоканской в сибирских губерниях. Меры эти следующие:

   1) "Духоборцев и молоканов, сосланных в Сибирь за привлечение других в содержимую ими секту, иметь там под строгим надзором, дабы они не распространяли ереси между православными. 2) Тех сосланных из внутренних губерний в Сибирь духоборцев или молоканов, кои там окажутся распространителями своей секты, предавать гражданскому суду, и признанного по суду виновным, удалять из

  

   *) Указ 1835 г. апр. 30. 2-е п. собр. зак. т. X, 8,096.

   **) Ук. 1835 г. дек. 6. Т. X, ст. 8,658 ¿ 5.

  

  

   настоящего места жительства: поселенцев - в отдаленный край Сибири, а каторжных в один из нерчинских рудокопных заводов и там иметь их под особенным надзором. 3) В отдаленной части Сибири назначать для поселения духоборцев и молоканов места между селениями иноверных жителей, а от