Духоборы - О. М. Новицкий. Духоборцы

юл нравственного содержания, но чрез повсеместное распространение народных школ и живое преподавание в них закона божия и как неуклонно и неослабно вести это великое и святое дело.

   У духоборцев нет письменно-оформленного вероучения, которое оставалось бы нам передать только своими словами; и потому считаем нужным указать теперь и обсудить источники для его изучения, какие появились в печати и которыми придется пользоваться и нам при исследовании духоборческой ереси.

   1) Первый по времени и самый полный по объему есть Исповедание учения духоборцев екатеринославских, составленное в 1791 году. В 30-х годах оно передано бывшим тогда киевским митрополитом Евгением в к. д. Академию в рукописи, а в 1871 году напечатано в "Чтениях в. Имп. обществе ист. и древн. российских при моск. Университете *) В печатном издании прибавлена в самом начале следующая заметка, которой в рукописи не было: "Один приятель, удивленный рассуждениями простого мужичка в христианских материях, любопытствовал узнать, откуда он почерпнул сведения свои и услышав, что от такого же простого крестьянина, просил его написать историю своего изучения и получения им понятия на бумаге и сей добрый человек из повиновения то исполнил". Заметка эта совсем неуместна, так как из самого этого "исповедания", в конце его, видно, что екатеринославские духоборцы, преследуемые за свое учение и частию заключенные в темницу, желая оправдать себя пред начальством, составили это

  

   *) Москва, 1871 г. апрель-июнь. V. Смесь, стр. 26-79.

  

  

   исповедание для подачи его бывшему тогда екатеринославскому губернатору Каховскому и просили его передать это показание их на рассмотрение высшему начальству. Кем же оно составлено? В нем духоборцы говорят от имени своего общества, показывают, что заимствовали это учение от жившего в одной с ними деревни, Никольской, старика Силуана Колесникова и потом, от детей его - Кирилла и Петра и в конце "Исповедания" уверяют, что излагали свое вероучение сами и извиняются в неумении излагать свои мысли надлежащим образом: "в языке пред всяким, - пишут они, - сильно мы косвенны, и на бумаге тожь не упражнявшись; писцы дороги, да в темнице сидящим нам и искать их неудобно; чего-для мало стройно есть показание сие наше. Видя то, всепокорнейше просим за непорядок мыслей, за неясность, за неполноту выражений, за несклад в речах, за нечистоту слов не взыскивать строго с малограмотных нас. Груболь где одели в сем вечную истину и тем опятнили лице ее, просим не возгнушаться за то ся, но себе вечно красные". Но самое это извинение в неискусстве писать обличает в писавшем искусство, приобретаемое наукою и заставляет подозревать, что не сами духоборцы были составителями этого "Исповедания". Изложенное в нем учение представлено в хорошем порядке не только вообще, но и в частностях; в нем повсюду встречаются ученые разделения и термины, у простого народа неупотребительные и едва ли понятные для него; таковы напр. фурия, нектар, парабола, сублимировать, морально, изящное, триумф, стиль писания, атеист и пр.; находим истолкование радужных цветов, стихи, составленные по правилам школьной просодии; тексты св. писания приводится иногда не из славянского, а из иностранных переводов, иные междустрочно и изъясняются по буквальному смыслу; наконец, не редко встречаются мысли и сужденим самые тонкие, плоды ума образованного,

  

  

   хотя далеко не свободные от заблуждений; замечательно еще то обстоятельство, что в этом изложении попадаются слова в том смысле, или в такой граматической форме, в каких они своиственны исключительно малороссийскому наречию; таковы напр. губить вместо терять, казать вм. говорить. ратовать вм. спасать, будьмо вм. повелительного будем и т. п., тогда как Колесниковы и их екатеринославские последователи были из великороссов. Все нами здесь сказанное приводит нас к предположению, что по всей вероятности составителем этого духоборческого исповедания был малороссийский философ Сковорода; все указанные нами черты этого изложения, - и солидная ученость и близкое знакомство с св. писанием и знание иностранных языков и тонкость суждений и обработанный наукою язык и наконец малороссийские слова скорее всего могут быть отнесены к этой именно личности. Народный учитель, в сермяге простолюдина он был доступен всякому, кто имел в нем надобность. Бедняк по доброй воле и убеждению, он легко мог принять на себя труд бескорыстной защиты духоборцев "в темнице сидящих". Своими сочинениями, как известно, он возбуждал в молоканах сочувствие к себе, особенно своим воззрением на внутреннюю сторону христианства и своим объяснением св. писания в фигуральном смысле; и этим самым он мог возбудить к себе доверие и в духоборцах, которым всего сподручнее было обратиться именно к нему для изложения их учения и защиты перед начальством. Тем не менее мы считаем это предположение лишь вероятным за неимением положительных данных, которыми можно было бы доказать его фактически. Но кто бы ни был составитель этого исповедания - главный интерес для нас заключается в том, на сколько мы можем полагаться на это изложение духоборческого вероучения? Еще в 1830-х годах в первом издании нашего сочинения мы заметили, что

  

  

   автор записки, хотя говорит от имени екатеринославских духоборцев, должно быть от себя придумал многое, чего у духоборцев простолюдинов и быть не могло. Но мы тогда принуждены были преимущественно пользоваться этим источником за неимением других; мы сообщили его содержанию только более точный и ясный порядок. Но время показало, как справедливо заметил и г. Варадинов, - что учения с такими тонкостями и такою полнотою действительно у духоборцев не было и при их малограмотности и быть не могло. С другой стороны, нельзя предполагать чтобы составитель "исповедания", кто бы он ни был, - изложил в нем учение, не имеющее ничего общего с духоборческим верованием и чтобы духоборцы, не смотря на это, от лица общества выдавали его пред начальством за свое собственное: это был бы слишком грубый и безнравственный обман. Гораздо справедливее допустить, что составитель, узнав от духоборцев основные пункты их вероучения, старался и передать их на письме, но развил и разработал их по-своему. Те мнения, которые были ближе к его личным убеждениям, он развил с особенною полнотою; таково иносказательное толкование событий древнего и нового завета, высокое значение внутреннего христианства и бесполезность одной лишь внешней стороны его; ничтожество мира с сго увлечениями и страстями и строгость нравственных требований. Напротив, те духоборческие воззрения, которые или не сходились с его взглядами, как напр. понятие о мв. Тройце, или неудобны были для представления начальству в их резком виде, как напр. понятие о равенстве всех людей и отрицание придержащих властей, постарался видоизменить и смягчить. А при таком положении дела, источником этим можно пользоваться лишь с крайнею осмотрительностью, можно признать действительно принадлежащими духоборцам, и то в кратком виде, только те религиозные понятия, которые

  

  

   встречаются и в других, имеющихся у нас в виду источниках; все остальное следует оставить в стороне, как излишнее, или по крайней мере сомнительное.

   2) Записка о разговоре в 1802 году архимандрита и префекта Александро-невской Академии, а потом киевского митрополита Евгения с двумя тамбовскими духоборцами (Матвеем и Ермолаем Кулзьмиными), присланными в Александро-невскую Лавру для увещания. В 1830-х годах она передана м. Евгением в библиотеку к. д. Академии; в сокращенном виде напечатана в "Раскольниках и Острожниках" Ливанова *), и наконец вполне издана в "Чтениях в Имп. общ. истор. и древн. российских **). В какой мере можно положиться на показания двух этих духоборцев? Сначала они упорно не хотели вступать в собеседование о вере и только чрез несколько дней упорство их побеждено было кротким и снисходительным обращением с ними. На одни вопросы они совсем не отвечали, на другие отвечали кратко и не соглашались разъяснять свои ответы подробнее, оговариваясь тем, что они и сами затвердили их в таком виде и дальнейшего объяснения не знают. На иные вопросы отвечали утвердительно, но из дальнейших ответов оказывалось, что они или отвечали не искренно, или и сами не понимали, что ответ их несправедлив; напр. на вопрос: верите ли всему символу веры, - отвечали веруем всему, а между тем из других ответов оказывается, что их понятие о св. Тройце совсем не согласно с символом, что будущее воскресение людей принимают только духовно, а не во плоти, что рождение Иисуса Христа от девы Марии понимали в таком смысле, в каком Он рождается и у них,

  

   *) Том II. Спб. 1870 г. стр. 71-73.

   **) 1874 г. окт-нояб. V. стр. 137-145.

  

  

   духоборцев и т. п. таким образом показания Кузьминых о духоборческом вероучении следует принимать не иначе, как проверивши их взаимным между собою сличением. Но во всяком случае нельзя не признать, что здесь верно намечено, хотя в кратком виде, большинство основных пунктов духоборческого вероучения. При ссылке на показания Кузьминых мы будем называть их просто тамбовскими духоборцами.

   3) Духоборческий Китехизис, напечатанный у Ливанова *) и состоящий из 100 вопросов и ответов, составлен по всей вероятности в исходе XVIII столетия. Тогда духоборцы, не желая обнаружить себя перед правительством, еще посещали православные храмы; но отрицая в сущности все внешнее богослужение, старались сообщить всему видимому во храме значение духовное, напр. стенам церкви, вратам, окнам, сосудам, кресту, кадилу и т. п. Катехизис этот, собственно надо признать катехизическим оглашением лиц, вступающих в духоборческую секту, как это видно из следующих вопросов и ответов: "С чем ты к нам пришел? - С упованием, с желанием". "Чего ты от нас желаешь? - Честной беседы, добрых дел". Как вопросы, так и ответы, из которых он составлен, большею частию слишком общи и неопределенны, как напр. " Когда не было ни неба, ни земли, где тогда Бог был? - В горней вере". "Где ныне Бог пребывает? -В последних странах". "В чем душа твоя престольствует? - В чистом совершенном разуме". "В чем душа твоя царствует? - В правде, любви и истинном словеси". Из таких неясных вопросов и ответов трудно извлечь внутреннее содержание духоборческого учения. Однакож в этом катехизисе с особенною подробностию изображается тот внутренний храм, кото-

  

   *) Раск. и Остр. Т. II, стр. 163-70.

  

  

   рым духоборцы заменили всю внешнюю сторону христианской религии. В этом отношении он составляет любопытный памятник умствований русского простолюдина о мнимо-духовном богопоклонении. Катехизис этот тамбовские или воронежские духоборцы перенесли с собою и на Молочные воды.

   4) Некоторые черты о обществе духоборцев, помещенные в Летописях русской литературы и древностей, изд. Н. Тихонравовым. *) Статья эта, как видно из ее окончания (стр. 16). писана в 1805 году лицом, которое в 1804 году видело духоборцев, должно быть, тамбовских, в С.-Петербурге и вело с ними беседу. Кроме коротенького предисловия, в статье три небольших отдела: 1) происхождение духоборцев; 2) образ или жизнь их, и 3) их учение. По всему видно, что автор довольно близко знал положение духоборцев; но вопрос о их происхождении остается у него не решенным; о их жизни он отзывается весьма сочувственно, выставляя их образцом в домашней и общественной жизни; учение их изложено в 25-и пунктах. Их учению автор видимо тоже сочувствует; но сам он не духоборец; об них он говорит в третьем лице: всего вероятнее, что он был из числа франк-масонов, в роде сенатора Лопухина, если не сам Лопухин, о котором впрочем упоминается в предисловии, как об одном из двух бывших в Слободо-украинской губернии ревизоров. Или духоборцы, беседовавшие с автором о своем вероучении, не хотели некоторые пункты его выставить яснее, а о других и совсем умолчали, или автор понял некоторые его пункты с своей точки зрения, с точки зрения франк-масонского образа мыслей о религии, но некоторые стороны духоборческого учения и именно самые существенные освещены неправильно; таково понятие о Боге и Иисусе Христе и ни слова

  

   *) Т. IV. Моск. 1861 г. II Смесь, стр. 3-16.

  

  

   не сказано относительно духоборческих понятий о властях. Наконец, есть еще у автора две крупные неточности, на которые нельзя не указать: в первом пункте вероучения духоборцев он ставит основным его догматом служение и поклонение Богу духом и истиною: между тем, как это есть исходная точка учения молокан, а не духоборцев (как увидим ниже); во-вторых в 24-м пункте (стр. 14) говорится, будто 12 христианских добродетелей изображаются у духоборцев в виде 12-и друзей. Но на самом деле, перечисление и истолкование этих 12-и друзей буквально взято из "Сказания о двунадесяти друзьях" из конца обрядника балашевских молокан, составленного в 1798 году и совершенно согласного с обрядником молокан тамбовских *). Автор, очевидно, заимствовал это толкование не из собеседования с духоборцами, а из какой-либо рукописи молокан, вследствие смешения тех и других сектантов в одну секту. Как по этому смешению, так и в следствие неправильного освещения духоборческих понятий и из этого источника можно почерпать только немногое, только то, что найдет для себя подтверждение в других источниках. Под эту же рубрику кстати подвести первое донесение о духоборцах сенатора Лопухина Государю из Харькова от 12-го ноября 1801 года**). Можно сказать, что это есть краткий набросок того, что подробнее изложено в только что рассмотренном нами источнике; и по некоторым выражениям и по самому духу изложения обе эти статьи весьма сходны, и тем самым приводят нас к заключению, что автор обеих, по всей вероятности, был один и тот же, именно сенатор Лопухин.

  

   *) Рукопись в библ. минист. вн. дел за No 1015. Ливанова Раск. и Остр. т. II, стр. 385-6.

   **) Чтения в Имп. общест. ист. и древн. при Моск. Универ. окт.-дек. книга четвер. 1864 г. V. Смесь стр. 46-8.

  

  

   5) Главные черты учения мелитопольских духоборцев в том виде, как они показали в 1816 году на допросе, сделанном по распоряжению бывшего тогда екатеринославского губернатора Гладызо*). Здесь верно передано духоборцами только то, чего нельзя было скрыть, именно отрицание ими таинств, икон и т. п. Что же касается догматического учения, особенно о Боге, то нельзя не видеть, - если только верно передано их показание, - что они старались подделаться под учение православной церкви, так как с другими источниками их вероучения показание это совсем не сходится.

   6) В 8-ой книге Истории министерства вн. дел г. Варадинова **) в первый и единственный раз встречается официальное указание от 1826 года на некоторые мнения о вере и обряды богослужения духоборцев и молокан. Но об их верованиях говорится только отрицательно: тому-то не веруют, то и другое отрицают; а главное - все эти известия не верно отнесены к духоборцам; так напр. говорится, что "они чтят только единого Бога, не признают Христа Спасителя, праздников наших не наблюдают, святят лишь день субботний''. Но на самом деле это относится собственно к так называемой секте иудействующих. Из такого рода официальных указаний явно видим только одно, что в 1826 году, да и в последствии времени, правительство не имело верных сведений об учении духоборцев. Пользоваться таким сбивчивым показанием местных властей,

  

   *) Показание это остается в рукописи и вместе с другими двумя рукописями, переданными митр. Евгением в библиотеку к. д. Академии, переплетено под общим заглавием: "Исповедание учения духоборцев".

   **) Стр, 232-3, заимствовано из дела мин. вн. д. за 1826 год под No 25.

  

  

   как приведенное в истории министерства в. д., нам не приходится.

   7) 0 раскольниках, поселенных таврической губернии в мелитопольском уезде, - статьи за подписью А. Ф-в, помещенная в "Отечеств. Записках. Свиньина 1828 года No 93, стр. 44-58". Неизвестный автор лично посетил мелитопольских духоборцев и хотя нашел, что "относительно богопочитания они погружены в величайшее невежество", тем не менее он сообщил, хотя кратко, самые существенные черты их вероучения, а именно о Боге, Иисусе Христе, человеческой душе и их взгляд на св. писание. Указания эти так важны, что могут служить руководительною нитью при разборе и установке теоретической стороны духоборческого учения. Он же первый, хотя кратко, указал отличие духоборцев от молокан.

   8) К числу источников для изучения религиозных понятий у духоборцев надо отнести так называемые у них псалмы. Одни из них заимствованы из псалмов Давида и пророчеств, но в искаженном виде; они имеют значение лишь духовных песней. Другие составлены самими духоборцами для выражения своих религиозных мнений; и в них употребляются то слова св. писания, то выражения православной церкви; но эти выражения надо принимать осторожно, так как из совокупности мыслей оказывается, что они не имеют здесь того значения, в каком употребляются христианским богословием. Составленные довольно нескладно два такого рода псалма приведены у Гакстгаузена *) и воспроизведены у Ливанова **). В них изображается высокое значение духоборца: по всей вероятности они составлены Капустиным. Замечателен еще псалом, приведенный у неизвестного автора,

  

   *) Etudes Vol. 1, р. 368-9.

   **) Раск. и Остр. т. 2. стр. 491-3.

  

  

   бывшего соседа мелитопольских духоборцев. Здесь обращает на себя внимание опыт духоборческого мудрствования о св. Тройце; в нем упоминается о трех ее лицах, но слово лице остается здесь словом, которому вовсе не соответствуют предполагаемые им понятия, а между тем эти понятия составляют, можно сказать, основание, на котором держится все остальное учение духоборцев. К догматическим псалмам надо отнести также два псалма, приведенные в Православном Собеседниве (1859 г. 1 часть, стр. 321-3), особенно первый из них. В нем взлагаются кратко понятия духоборцев о крещении, молитве, исповеди, причастии, иконах, Богородице, посте, браке, о церкви грекороссийской и ее духовенстве, наконец о царе. Для исследователя духоборческого вероучения весьма желательно иметь под рукою побольше такого рода псалмов.

   Наконец, 9) в Православном Собеседнике, издаваемом при казанской дух. Академии, в 1 части за 1859 год на стр 298-325 помещена статья: Раскольники за Кавказом: Духоборцы. Сообщено из Тифлиса. К сожалению, она издана без подписи автора и без означения, когда именно и при каких условиях и обстоятельствах собраны излагаемые в ней сведения. А между тем, когда приходится пользоваться этими сведениями, то все это требуется не для одного лишь любопытства, но для более полной оценки их достоинства и важности. Статья эта на галицийском наречии, с некоторыми сокращениями, помещена во львовской газете "Слово" в 59-м No 1864 года за подписью Карлицкий без указания, откуда она заимствована и есть ли г. Кралицкий ее автор, или только переводчик. Как бы впрочем ни было, она составлена частию по духоборческим псалмам, а частию, как кажется, по личному наблюдению неизвестного автора. В ней отчетливо и ясно излагается вероучение духоборцев теоретическое, нравственное и обрядовое с прибавлением разных

  

  

   гаданий, не имеющих догматического значения; обстоятельно также разъяснено понятие о так называемой у духоборцев "животной книге". При относительной полноте своего содержания, статья эта может служить то дополнением, то пояснением, то критериумом того, что указывается в других приведенных нами источинках духоборческого учения и как позднейшая по времени появления может свидетельствовать нам, на чем остановилось это вероучение в наше время. В этом особенно отношении статья эта есть один из наиболее ценных источников для изучения религиозных воззрений духоборцев.

   Относительно некоторых обрядов у духоборцев и образа их жизни есть довольно много, хотя и кратких, свидетельств, так как эту внешнюю сторону духоборчества легко можно было наблюдать человеку и не особенно развитому; но указывать здесь особо на источники этих сведений не считаем нужным.

  

  

   Первые семена учения, в последствии названного духоборческим, брошены были, как мы уже видели, иностранцем, прибывшим в Россию с квакерскими убеждениями. Основная квакерская мысль его вероучения состояла в том, что в душе человека пребывает сам Бог, и сам наставляет ее внутренним словом. Первые слушатели и последователи иностранца, как люди неграмотные и неразвитые, принимали, конечно, слова его на веру, не вдаваясь в рассуждения о том, что такое Бог и как Он обитает в душе человека. Но когда это учение усвоил себе Силуан Колесников, человек грамотный, начитанный и любивший рассуждать о предметах религиозных, то не мог уже довольствоваться наивною, безотчетною верою, но захотел разъяснить и себе и другим, как надо понимать Бога и его пребывание

  

  

   в человеке. Мыслей об этом предмете, им самим высказаннных, до нас не дошло; но следы их мы находим в "исповедании екатеринославских духоборцев". Сочинитель этого исповедания, как мы уже сказали, без сомнения привнес от себя весьма многое, широко развивая излагаемый предмет; но основные черты его, в кратком виде принимаемые, выражают учение Колесникова довольно верно, так как они подтверждаются и последующими понятиями духоборцев. В исповедании этом весьма часто говорится, что Бог Отец есть сила, память, Бог Сын есть разум, Слово, а Бог Дух св. - воля. А это дает нам право полагать, что по понятию Силуана Колесникова Бог пребывает в человеке как память, разум и воля и что этот-то божественный разум, или Слово внутренно наставляет человека на всякую истину, - что подтверждается и дальнейшим ходом духоборческого учения о Боге. Побирохин усвоив себе мысль, что божественная Тройца есть память, разум и воля, пришел к заключению, что Тройца эта не имеет бытия самостоятельного, что она существует в человеческом роде и особенно пребывает в роде избранных и праведных, т. е. духоборцев и потому все они суть сыны божии и он сам, Побирохин, есть сын божий в таком смысле, в каком называл себя Сыном божиим Иисус Христос; а потому и окружил себя 12-ью апостолами, как это делали и христы так называемых "людей божиих", или хлыстов. Как думал и учил о св. Тройце Кипустин, мы не имеем зримого свидетельства; но есть у нас догматический псалом, который мы приведем ниже вполне и который, как и большинство этого рода псалмов, по всей вероятности составлен Капустиным, согласно с учением Сил. Колесникова. В этом псалме излагается между прочим духоборческое учение о св. Тройце следующими словами: "Душа есть образ божий; по нем и мы имеем тройсвенную силу, - единое естество.

  

  

   Силы души человеческой суть память, разум, воля. Памятью уподобляемся Богу Отцу, разумом уподобляемся Богу Сыну, волею уподобляемся Богу Духу святому. Такожде во св. Тройце три суть лица, как во единой душе три силы душевные, - един Бог". С первого взгляда иному может показаться, что духоборцы, упоминая о трех лицах, тем уже самым выражают правильное понятие о св. Тройце. Так думал и бывший сосед мелитопольских духоборцев по селению Новоалександровке, сообщивший этот псалом в печати. Но память, разум и воля суть только свойства, или действия лица, а не самые лица; и потому, как скоро согласно духоборческому пониманию, Бог-Отец есть память, Бог Сын - разум а Дух св. - воля, то вся эта Тройца есть только троевидное действие какого-то существа, - не больше; о лицах же не может быть здесь и речи. Конечно, духоборцы, даже их наставники и вожаки, как люди малограмотные и необразованные, не в состоянии были различать такие понятия как субстанция и ее аттрибуты, лице и его свойства или действия, а потому и не понимали всей несообразности отождествления таких понятий и затем перенесли мысль о Тройце и во внешню природу. Так к 1802 году тамбовские духоборцы, последователи Капустина, при собеседовании в Александро-невской Лавре, на вопрос, признаете ли св. Тройцу - отвечали: св. Тройца существо непостижимое: Отец есть свет, Сын - живот, и Дух св. - покой; и в человеке - Отец есть намять, Сын - разум, и Дух св. - воля. Духоборцы, бывшие в 1905 году в Спбурге, тоже должно быть тамбовские, признавали Тройцу не только в свойствах человеческой души и в явлениях природы, но даже и в пространственных ее отношениях; Отец, - говорили они, - есть высота, Сын, - широта, Дух св. глубина, и при этом все же утверждали, будто признают Бога в трех лицах; между тем как в сущности это значит только,

  

  

   что Бог чувственно существует в природе, а духовно в человеческой душе, особенно в душах духоборческих. - В каком виде сохранилось понятие о св. Тройце у духоборцев нашего времени? Автор статьи из Тифлиса передает это понятие в следующих словах: " Бог един, но в трех лицах. Отец Бог - память, Сын Бог - разум, Дух Бог - воля. Кажется, что духоборцы представляют себе Бога не самостоятельным существом, лично и самобытно существующим, но как бы слитно и нераздельно пребывающим с родом избранных, так что без рода этого Он не мог бы ни открыться, ни прославиться". Значит, духоборцы и теперь держатся того же понятия о св. Тройце, какое высказал еще Побирохин и также толкуют при этом о трех ее лицах, как толковали об этом в начале нынешнего столетия духоборцы тамбовские и также слова - три лица св. Тройцы остаются у них словами, потерявшими свой внутрений смысл. Выходит, что Побирохин, между всеми духоборцами был по крайней мере наиболее последователен: усвоивши понятие, что Тройца есть только память, разум и воля в их раздельности, он не признавал уже самостоятельного существования такой Тройцы и находил неуместным приписывать ей три лица.

   Еще Шрекк, в своей церковной истории упоминая о духоборцах, заметил, что их понятие о св. Тройце не есть учение христианское *). И в самом деле, оно наиболее сходно с языческим верованием древних Индийцев. По их представлению, божество, Брем, проявляется в природе тремя силами: силою творчества, разрушения и воссоздания. Три эти явления или силы олицетворяются в образе Брамы, Сивы и Вишну и составляют так называемую trimourti,

  

   *) Christl. Circhengesch. herausgeg. von Tschirner. Leipz. 1810. Thl. IX. S. 250.

  

  

   троевидность Божества. Так и у духоборцев - действия человеческой души - память, разум и воли и явления природы - свет, движение, покой и пространственные отношения - высота, ширина и глубина, олицетворяемые в трех якобы лицах, составляют только воображаемую троевидность божества, а не христианскую св. Тройцу. Подобного же рода учение о Тройце встречается и у некоторых христианских еретиков, наприм. у Савелиан, по мнению которых Тройца есть божественная природа, рассматриваемая под тремя различными идеями: субстанции, мысли и воли*), у Павла Самосадского, учившего, что Сын и св. Дух находятся в Боге, как ум и воля в человеке **) и наконец у Абрагамитов, или богемских деистов ***). Здесь считаем мы не лишним сделать одно замечание: указывая на сходство духоборческих толков о св. Тройце с какими-либо прежде существовавшими понятиями, мы не имеем в виду дополнить первые последними, как думает о подобном приеме г. Варадинов; мы хотим только показать, что подобного рода толки о св. Тройце давно уже признаны церковью еретическими и скорей подходят к языческому мировоззрению, чем к христианскому. С другой стороны, если мы указываем на сходство духоборческих мнений с прежде существовавшими где-либо воззрениями, то это еще не значит, будто мы признаем между ними генетическую связь, как предполагал неизвестный автор из селения Новоалександровки. Между сходными понятиями разных времен скорее всего можно допустить атавизм, или самостоятельное их возрождение: это потому, что как скоро человеческий разум становится на известную неправильную точку зрения, то и вещи представляются ему

  

   *) Bergier. Diction. de ThИol. t. VIII. p. 232.

   **) Там же t. VIII.

   ***) Там же t. I.

  

  

   в том же неправильном виде; такого рода возрождение понятий встречается не только в религии, но и в философии.

   По учению Силуана Колесникова, вероятно заимствованному из какой-либо мистической книги в роде "Ключа разумения" Еккартсгаузена, душа человека существовала до сотворения мира и пала вместе с другими павшими тогда духами. О причине падения одни из духоборцев ничего не говорят, а другие полагают, что причиной этого падения был диавол и что не все души пали, а потому есть и ангелы. После падения душ в высоте создан мир и души посылаются на землю и облекаются в плоть в наказание за это падение. Поэтому падение Адама и Еивы, описанное в св. Писании, не должно быть понимаемо в смысле обыкновенном; по мнению духоборцев, оно в наглядном виде изображает только довременное падение души, падение повторенное Адамом в начале дней мира и ныне всеми на земле повторяемое. Тамбовские духоборцы на вопрос - откуда в свете зло, - отвечали - не знаем, но адамова греха не приемлем; всяк сам по себе грешен и спасен. И духоборцы, бывшие в Спбурге в 1804 году, о наследственном грехе рассуждади таким же образом; они утверждали, что от злых родителей большею частию родятся и дети злые, но что тем не менее грехи родителей не препятствуют спасению детей и что в деле спасения каждый должен отвечать сам за себя. Так как земные тела, в которые посылаются падшин души в наказание, недолговременны, то Побирохин вывел заключение, что по смерти одного тела она должна переходить в другое, а именно душа человека благочестивого, по смерти его, переходит в другого человека же, а душа беззаконного в животное. Эта мысль о переселении души усвоена всеми духоборцами. Ее выражали почти теми же словами мелитопольские духоборцы в 1827 году, как свидетельствует посетивший их тогда А. Ф-ов; они говорили именно, что душа

  

  

   праведного человека по смерти его переходит в другого живущего, или рождающегося праведеика, а злобного переходит в злобного. В позднейших известиях духоборческие толки о переселении душ выражаются еще полнее. Духоборцы именно полагают, что переселение души в тело человека совершается примерно от 6-и до 15-и летнего возраста, т. е. в то время, когда духоборческий мальчик уже заучит, несколько духоборческих псалмов; а до этого времени духоборец, будь он дитя или взрослый, имеет не душу, а только дух, который есть не что-либо существенное, а так себе дыхание, почти ничто. При переселении, души духоборцев праведные переселяются в людей праведных, а грешные, как учил и Побирохин, в животных. Что же касается переселения душ у других людей, не принадлежащих к духоборческому обществу, то духоборцы нынешние или ничего определенного сказать об этом не могут, или посылают их в нечистых животных. По переселении душа ничего не помнит из своей прежней жизни, - в подтверждение чего приводят текст псалма: "человек, яко трава, дние его, яко цвет сельный, тако отцветет: яко дух пройде в нем и не будет и не познает к тому места своего" (Псал. 102, 15, 16). Веруют ли духоборцы в будущее воскресение мертвых? Бывшие и 1804 году в Спбурге духоборцы, не желая, должно быть, сказать что-либо неприятное сочувственно беседовавшему с ними лицу, выразились об этом предмете уклончиво: что касается общего воскресения праведных и грешных на суд с их телами, сказали они, то в суждения об этом мы не входим, предоставляя то единому Богу. Но тамбовские духоборцы (1802 г.) были откровеннее; на вопрос - придет ли Христос судить мертвых и воскреснем ли мы, они отвечали: приидет и мы воскреснем духом, а не плотию, а о вас не знаем. Небо, жилище праведных, и ад, жилише грешных, по словам тех же тамбовских

  

  

   духоборцев, надо разуметь тоже духовно: семь есть небес, - говорили они, - первое небо - смирение, второе - разумение, третье - воздержание, четвертое - братолюбие, пятое - милосердие, шестое - совет, седьмое - любовь: там живет и Бог; а ад - это люди незнающие света и в них живут злые духи. Относительно воздаяния праведных и наказания грешных бывшие в Спбурге духоборцы выражались довольно неопределенно; по их понятию - царство в силе, а рай в словеси и души праведных в руце божией, а потому не прикоснется к ним мЩка; в рассуждении же мучения грешных и ада - грешные души во тьме ходят, чающе себе скорой погибели и ад состоит на злобе. Более полные и ясные духоборческие представления о воскресении мертвых, будущем суде божием и воздаянии изложены в статье о духоборцах закавказских. При кончине века, - сказано в ней, - явится Христос, видимо во образе человеческом, с женами мироносицами, судить грешников. После суда они истребятся с лица земли, низринутся во ад на муки вечные, а праведники останутся жить на земле со Христом. Разница между жизнию праведников теперешнею и жизнию будущею состоять будет только в том, что они будут жить одни, без грешников; но родиться, трудиться и умирать будут также, как и ныне. Воскресения тел и у них не будет и самая кончина мира ограничится только истреблением грешников, а мир не кончится; он останется вечно таким же, каким видим его ныне, и потому нет существенной разницы между жизнию настоящею и будущею, земною и небесною. Наши представления о мире настоящем и будущем, о земле и небе неправильны; мир один и под небесами надо разуметь не иное что, как один избранный род божий, без бесовского. Так как мир только один, то и человеческая душа, по разлучении с телом, не переходит в какой-либо иной свет, а только переселяется в другие тела.

  

  

   Учение духоборцев о довременном падении душ и их переселениях на земле тоже не есть учение христианское. Так думали о человеческой душе древние язычники, Египтяне и особенно Индийцы. Тоже понятие, хотя в измененном виде, встречается у гностиков *), которые, как и духоборцы, не признавали также и первородного греха (св. Иринея о ересях кн. 1 гл. XXI), и наконнц у ложных мистиков, которые собственно произошли от гностиков **). Переселение душ признают и хлысты; они тоже учат, что души угодивших Богу преобразуются в ангелов, а нечестивые люди переселяются в скотов, гадов и пр. и опять из скотов и гадов переходят в новорожденных младенцев ***). От тамбовских хлыстов, по всей вероятности, и занял эту мысль о переселении и тамбовец Побирохин и сделал ее одним из догматов духоборческой веры. Языческое непризнание духоборцами воскресения мертвых есть, между прочим, следствие учения о переселении душ. Как скоро души на земле переходят из одного тела в другое, то принимающим эту мысль странно было бы допустить воскресение тел; воскресло бы множество тел, в которых преемственно жила одна и таже душа и ей было бы затруднительно выбрать из них только одно; да и как могли бы воскреснуть эти тела без души? - В представлениях духоборцев о душе небесное становится земным, временное вечным. Так по их понятию семь небес - это семь добродетелей, а как все эти добродетели совмещаются только в душе духоборцев, то их-то род и составляет небеса. После суда божия грешники истреблятся и тогда земля вполне сделается для духоборцев небом; они будут тут жить

  

   *) Bergier Hist de ThХol. t. 1. p. 400.

   **) Mosheim. Hist. Eccles. saec. 11. раг. 11. C. 1.

   ***) Статья Барсова в Христ. Чтен. 1869 г.,No 9 стр. 441.

  

  

   вечно, но рождаться и трудиться, как и теперь, переходя только из одного тела в другое, т. е. меняя эти тела, как обыкновенные люди меняют изношенное платье. Это тоже хлыстовская точка зрения; и хлысты, по выражению священника Сергеева, духовное прелагают на чувственное, и чувственное на духовное; представляют невидимое видимым, а видимое невидимым.

   Переделав христианское понятие о св. Тройце на языческий лад и отвергнув действительность первородного греха, какое понятие могли составить себе духоборцы об Иисусе Христе, - Сыне божием и Спасителе мира? Побирохин, - как мы видели, - признавая присутствие божественного разума в духоборцах, а среди их особенно в самом себе, считал поэтому себя сыном божиим в таком смысле, в каком называл себя этим именем и Иисус Христос; стало быть и наоборот, Иисус Христос, по понятию Побирохина, был просто человек, в котором только с особенною силою выражался божественный разум. Капустин, в поучении обращенном к его последователям говоря об историческом Иисусе Христе, уверял их, что собственно душа этого Иисуса подлежит закону переселения, как и всякая человеческая душа. Так, по его словам, она обитала в Колесникове, затем обитает в нем самом, в Капустине и впоследствие перейдет в его сына и внука. Предсказание это впрочем не оправдалось и сами духоборцы теперь не знают, где девалась эта душа Иисусова. Тамбовские духоборцы на вопрос - веруете ли воплощению сына божия, - отвечали: веруем и исповедуем, яко един Господь Иисус Христос сын божий, Бог и человек. По видимому, опять согласен с учением православной церкви; но при дальнейших ответах и разъяснениях оказывается, что у духоборцев свой особенный взгляд на Иисуса Христа. Он родился от божией матери, говорили они, - как рождается и

  

  

   у нас. Творил ли телесные чудеса, т. е. воскрешал ли мертвых, давал ли слепым зрение, глухим слух и пр. мы это не знаем; но веруем, что мы сами грехами были мертвы, слепы, глухи, а он нас оживил и грехи простил. Он распят плотию и показал нам образ страдания; воскрес же духом, а плотию ли и какою, это не знаем и нам знать не нужно. Является он ныне и нам и ныне с нами есть. Из этих слов видно, что духоборцы не дают особенного значения историческому Христу; он представляет только образ того, что в душе каждого духоборца совершает божественный Разум, или Слово. Эту же мысль яснее высказали духоборцы, бывшие в 1804 г. в. Спбурге. Автор ее передающий высказывает ее в следующих словах: духоборцы признают пришествие Христа во плоти, его деяния, учение и страдания, но более все то берут в духовном смысле и утверждают, что Христос должен в нас зачаться, родиться, возрастать, учить, страдать, умирать, воскреснуть и вознестись, что сам Иисус был и есть евангелие вечно живое; сам есть Слово и пишется токмо в сердцах". И мелитопольские духоборцы об историческом Христе говорили в 1827 году: "Он был Сын божий, но (что однакож не охотно объясняют) в таком смысле, в каком и мы (духоборцы) называемся сынами божиими; а старики наши знают еще более, нежели Христос", так что божественный разум выражается в них еще в высшей степени, чем это было у исторического Христа. В таком же положении находится учение об Иисусе Христе и у нынешних духоборцев. Автор статьи, сообщенной из Тифлиса, излагает это учение в следующих словах: "Иисус Христос есть Сын божий; он родился на истребление греха, на разрушение царства диавола": слова согласные с учением православной церкви; но затем они поясняют: "пострадал и умер Христос на кресте не по своей воле; Отче! да мимо

  

  

   идет чаша сия, молится Он; а цель страдания Его была единственно та, чтобы подать нам пример страдания за истину". А в таком случае крестная смерть Его не признается уже жертвой за искупление человеческого рода от греха. Интересно приводимое при сем духоборцами объяснение, кто именно распял Христа и что из этого произошло. "Распяли Христа, говорят они, - жиды, а жиды (житы?) значит жители, а жители эти - православные. Это видно из того, что Христа распяли первосвященники и книжники; но приавославные сами называют себя и священниками, имеют и читают видимые книги: следовательно они-то и есть самые эти первосвященники и книжники, распявшие Христа, т. е. потомки их. Распявши, они одумались, сознали свою вину и чтобы загладить ее, стали поклоняться Христу мертвому, т. е. кресту и иконе Его. А живой Христос, скрывшись от них, переселился в род избранный, духоборческий. Поэтому духоборцы и поклоняются Иисусу Христу живому, а православные мертвому". Из этих слов выходит, будто православные Христиане были уже до пришествия Христа, основателя Христианства, что действие существовало прежде своей причины. Кроме крайнего невежества, все это духоборческое объяснение навеяно еще, очевидно, тупою враждою и ненавистью духоборцев к православному духовенству. "Переселение Иисуса Христа в род духоборческий, - говорится далее в той же статье, - совершилось тотчас по воскресении души Его, между тем как тело истлело в земле. (Выходит, что Христос умер не только телом, но и душою, а воскрес только душою). Воскресши, Христос вознеся на небеса, а ето значит, что Он скрылся от мятежа человеческого (подлинные слова сектантов) в апостолах, которые собственно и суть небеса. По смерти апостолов Христос перешел в приемников апостольских - в избранный духоборческий род. С тех пор Он постоянно пребывает

  

  

   в этом роде, переходя от предков к потомкам и будет пребывать в нем до кончины века невидимо, а после кончины - видимым образом; и при кончине века, - как уже сказано, - явится Христос с женами мироносицами видимо, в образе человеческом".

   Как понять все эти толки духоборцев об Иисусе Христе? Если понимать буквально, то виходит, что душа исторического Христа то умирает вместе с телом, то воскресает одна и воскресши дробится на несколько частей или душ отдельных, чтобы перейти в каждого из апостолов, а по их смерти дробится все более и более, чтобы поселиться в каждом духоборце; при кончине же мира все эти части, должно быть, снова соберутся в одну душу, которая появится опять в образе отдельного человека. Но как о подобного рода метаморфозах души не возможно говорить сериозно, а о благодатных действиях св. Духа нет у духоборцев и речи, как увидим ниже, то не следует ли предположить у них двоякое представление о Сыне божием, хотя несознаваемое ясно ими самими? Одно представление у них о Сыне божиемх, как историческом Иисусе Христе. По приведенным уже нами словам их Он не был божественная личность, или второе лице св. Тройцы во плоти человеческой, а был просто человек, осдаренный только в высокой степени божественным качеством - разумом; в этом только смысле духоборцы признают Его Сыном божиим. Сообразно с таким представлением земная жизнь и крестная смерть Его не была жертвой для искупления грехов мира, а была только наглядным выражени