Софокл - Антигона

  

   "Антигона" одна изъ частей великой Софокловой трилог³и, о бѣдств³яхъ Эдипа,- трилог³и, которая, какъ и трилог³я Эсхила, связана въ трехъ частяхъ своихъ тройственною мысл³ю - паден³я, страдан³я и возстановлен³я. Предполагая со временемъ передать русской публикѣ, по силанъ и разумѣн³ю, всѣ три части Софокловой драмы, я отлагаю на будущее и изложен³е моего взгляда на греческую трагед³ю, взгляда, основное начало котораго есть, впрочемъ, непосредственная связь ея съ учен³емъ древнихъ мистер³й.

   Теперь же ограничусь только нѣсколькими необходимыми замѣчан³ями.

   Нигдѣ столько, какъ въ Антигонѣ, не вѣетъ изъ-за древнихъ формъ предчувств³е иной жизни, чаян³е иной спасающей вѣры. Антигона - идущая на смерть за идею, а не за чувство, возвышающаяся почти до христ³янскаго понят³я долга, протестуетъ противъ олимп³йскихъ боговъ столь же сильно, если еще не сильнѣе, какъ умирающ³й въ темницѣ Сократъ. Боги Грец³и - представители различныхъ силъ въ человѣкѣ самомъ лежащихъ, силъ, прекрасныхъ въ своемъ высшемъ развит³и, но вмѣстѣ съ тѣмъ и слѣпыхъ, какъ судьба или, точнѣе, какъ та бездна, которая служитъ имъ источникомъ. Люди въ греческой драмѣ, только оруд³я этихъ силъ или, что все равно, обожествлен³я извѣстной, обладающей въ человѣкѣ силы. Они борятся между собою и падаютъ одна отъ другой, смотря потому какова ихъ судьба, то есть, смотря потому, сколько есть возможности въ силѣ быть выше другой. Недовольство подобнымъ неправымъ перевѣсомъ силъ составляетъ сущность Эсхиловыхъ и Софокловыхъ произведен³й, и недовольство это пораждаетъ надежду, такъ ярко выражающуюся въ Промеѳеѣ окованномъ, на явлен³е Искупителя, освободителя отъ такого состоян³я. Но эта идея во всѣхъ другихъ лицахъ греческой трагед³и, сверкающая только минутною молн³ею - въ "Антигонѣ" поставлена основою характера. Антигона идетъ на смерть не увлеченная слѣпою силою страсти, но въ сознан³и долга въ отношен³и къ мертвому. Сознан³е это мрачно, какъ понят³е язычниковъ о смерти, но оно возвышенно, потому что въ самомъ существован³и своемъ носитъ залогъ открытой въ христ³янствѣ тайны безсмерт³я.

   Второе замѣчан³е мое относится къ переводу. Я старался строго, почти буквально держаться подлинника, но, естественно, не могъ передать всѣхъ тонкихъ оттѣнковъ эллинской рѣчи и тѣмъ менѣе, ощутительно представить въ русской рѣчи всѣ измѣнен³я размѣра. Въ послѣднемъ въ особенности, позволялъ я себѣ большую вольность (кромѣ хоровъ, разумѣется, по возможности прилаженныхъ къ музыкѣ Мендельсона-Бартольди). Какъ опытъ - удачный или нѣтъ, судить не мнѣ конечно,- представляю на судъ моихъ читателей, смертный плачь Антигоны, въ которомъ, сохраняя шестистопный ямбическ³й размѣръ, старался я ввести складъ русскихъ народныхъ пѣсенъ.

   Желаю одного только, чтобы мой посильный трудъ - не говорю передалъ, но хотя бы далъ почувствовать глубокую религ³озность греческой трагед³и, изучая которую переводчикъ часто повторялъ высок³я слова Шиллера: "Подъ покровомъ всѣхъ религ³й - лежитъ вѣчная истина, сама религ³я".

  

  

   Крэонъ, царь ѳивск³й.

   Эйридика, его супруга.

   Гемонъ, его сынъ.

   Антигона, Исмена, дочери Эдипа.

   Тэйрез³асъ, слѣпой прорицатель.

   Стражъ.

   Вѣстникъ.

   Рабъ Крэона.

   Хоръ ѳивскихъ старцевъ.

  

   Мѣсто дѣйств³я - передъ царскимъ дворцомъ въ Ѳивахъ; направо дорога въ городъ, на лѣво въ поле.

   NB. Thymele или алтарь Бахуса, долженъ находиться на просцен³умѣ и хоръ его окружаетъ.

  

             АНТИГОНА.

  

         Исмена, о сестра единокровная,

         Ты знаешь ли хотя одно изъ бѣдств³й

         Эдиповыхъ, какимъ бы Зевсъ насъ не казнилъ?

         Нѣтъ горя, скорби нѣтъ, не вспоминая

         О тяготѣющемъ проклятьѣ, нѣтъ безчестья,

         Позора нѣтъ, котораго бы я

         Въ печальной нашей жизни не видала.

         И нынѣ, что за новое велѣнье

         Объявлено царемъ всему народу?

         Ты слышала?... ты знаешь иль досель

         Еще не слышала какой позоръ,

         Враги тому, кто дорогъ намъ готовятъ?

  

             ИСМЕНА.

  

         Ни вѣсти ни одной, ни слова, Антигона,

         Ни сладкаго, ни горькаго о милыхъ

         Я не слыхала, съ той поры, какъ братья

         Погибли оба, въ день одинъ на смертномъ

         Единоборствѣ: съ той поры когда бѣжали

         Войска Аргивянъ, съ этой ночи, я

         Ужъ ничего не слышала, что было бъ

         Мнѣ вѣстью счастья новаго иль горя.

  

             АНТИГОНА.

  

         Я знала то и за врата дворца

         Тебя звала, чтобъ говорить съ тобой одной.

  

             ИСМЕНА.

  

         Но что съ тобой?... Что возмутило грудь твою?

  

             АНТИГОНА.

  

         Не знаешь ты, что Крэонъ, одному

         Изъ падшихъ братьевъ давъ могилу, повелѣть

         Лишить ея другаго?... Этеокла прахъ

         Честному погребенью предалъ, какъ законъ

         И правда повелѣли, чтобы мѣсто

         Ему среди усопшихъ изготовить;

         О тѣлѣ жъ Полинейка - такъ безславно

         Погибшаго, велѣнье выдалъ, говорятъ,

         Всѣмъ гражданамъ, чтобъ не было надъ нимъ

         Холма могильнаго и стоновъ плача

         Чтобъ неоплаканный, непогребенный

         Лежалъ онъ - хищныхъ вороновъ добыча,

         Которыхъ жадный клёвъ терзаетъ трупы,

         И это, говорятъ, объявитъ благородный Крэонъ

         Тебѣ и мнѣ.... ты слышишь ли? и мнѣ !

         И всѣмъ, кто этого не вѣдаетъ, придетъ

         Онъ объявить сюда, и такъ же то,

         Что исполнять велѣнье строго должно,

         Что кто его нарушитъ, отъ народа

         Побитъ каменьемъ будетъ. Вотъ что нужно

         Сказать мнѣ было: этотъ день покажетъ

         Ты благородна сердцемъ или чадо

         Ты недостойное великихъ предковъ.

  

             ИСМЕНА.

  

         Но, бѣдная, когда все это такъ,

         Чѣмъ я должна служить, дѣлами иль рѣчами?

  

             АНТИГОНА.

  

         Раздѣлишь ли со мной опасность дѣла?

  

             ИСМЕНА.

         Какого дѣла? Что ты замышляешь?

  

             АНТИГОНА.

  

         Поможешь ли мнѣ мертваго похитить?

  

             ИСМЕНА.

  

         Ты погребешь его въ противность запрещенью?

  

             АНТИГОНА.

  

         Да, брата моего,- хотя бы ты

         И отказалась - брата твоего, похороню,

         Не оскверню себя предательства позоромъ.

  

             ИСМЕНА.

  

         Преступная! когда то Крэонъ запретилъ?

  

             АНТИГОНА.

  

         Онъ отъ родныхъ не въ силахъ оторвать меня.

  

             ИСМЕНА.

  

         Увы, мнѣ! о сестра, ты вспомни, какъ отецъ

         Погибъ проклят³емъ, позоромъ удрученный....

         Какъ онъ, открывши бездну беззакон³й

         Своихъ - глаза исторгъ себѣ: и какъ

         Потомъ она, его супруга-мать

         Дни прекратила петлею позорной

         Какъ, наконецъ, погибли оба брата

         Въ единый день, другъ друга поразивши.

  

             АНТИГОНА.

  

         Насъ только двѣ остались.- О, подумай,

         Что намъ грозитъ, когда дерзнемъ возстать

         Мы противъ силы и велѣн³й нашихъ

         Властителей, презрѣвши волю ихъ!

         О, нѣтъ, подумай только: мы женами

         Сотворены; противъ мужей не намъ

         Итти, сестра; должны мы покоряться

         Всему и даже худшему.... У праха

         Готова я просить прощенья, но

         Всевластному повиноваться буду:

         Неподобаетъ дѣлать выше силъ.

  

             АНТИГОНА.

  

         Тебя не принуждаю, и твоя бы

         Меня никакъ не радовала помощь;

         Ты поступай какъ знаешь, но ему

         Могилу ископаю я одна,

         И радостно потомъ я встрѣчу смерть;

         Засну я тихо подлѣ друга, свято

         Преступная: зане мнѣ дольше жить

         Съ отшедшими къ покою, чѣмъ съ земными;

         Я тамъ засну на вѣки; ты же можешь

         То презирать, что сами боги чтутъ.

  

             ИСМЕНА.

  

         Не презираю я, но съ цѣлымъ градомъ

         Бороться средствъ и силы не имѣю.

  

             АНТИГОНА.

  

         Оправдывай себя хоть этимъ, я

         Дражайшему пойду могильный холмъ готовить.

  

             ИСМЕНА.

  

         Увы, несчастная! Я за тебя дрожу.

  

             АНТИГОНА.

  

         Не обо мнѣ заботься - о себѣ.

  

             ИСМЕНА.

  

         По-крайней-мѣрѣ, скрой свое ты дѣло:

         Молчи о немъ, молчать я буду также.

  

             АНТИГОНА.

  

         О, говори! Твое молчанье будетъ

         Мнѣ ненавистнѣй, нежели слова.

  

             ИСМЕНА.

  

         Ты къ тѣлу хладному душою горяча.

  

             АНТИГОНА.

  

         Я угождаю тѣмъ, кому хочу служить.

  

             ИСМЕНА.

  

         Но ты за невозможное взялась.

  

             АНТИГОНА.

  

         Оставлю я, увидя невозможность.

  

             ИСМЕНА.

  

         Чего нельзя - не должно начинать.

  

             АНТИГОНА.

  

         Ты будешь ненавистна мнѣ рѣчами

         Подобными и ненавистна брату

         Усопшему - оставь меня, пускай

         За дерзостное дѣло пострадаю,

         Что бъ ни было.... но смерти благородной

         Отнять судьба не можетъ у меня.

  

             ИСМЕНА.

  

         Ну, если такъ, иди, и безразсудно,

         Но вѣрно служишь ты друзьямъ усопшимъ.

  

         ХОРЪ. (Выходитъ изъ города.)

  

         Гел³оса лучъ, никогда

         Седмивратному городу

         Ѳивамъ, ты не с³ялъ таковъ,

         Какъ являешься нынѣ намъ,

             Око златаго дня,

         На волнахъ диркейскихъ ты гордый странникъ.

         Ты врага, который пришелъ

             Изъ Аргоса съ бѣлымъ щитомъ,

         Гналъ отсель, такъ, что звѣнья брони

             Другъ о друга стучали;

         Подвигнутъ онъ былъ на наши поля

         Враждой Полинейка съ родною страной;

             Съ дикимъ крикомъ онъ,

         Какъ орелъ, на страну съ облаковъ налетѣлъ

         На крыльяхъ спустился бѣлыхъ какъ снѣгъ.

                   Бронею облитъ

             И съ конскою гривой на шлемѣ.

  

             * * *

  

         На зубчатой оградѣ стѣнъ

         Седмивратнаго города

             Онъ жаднымъ мечомъ грозилъ;

         Но бѣжалъ, не упивш³йся

         Кровью нашею, онъ,

         Не успѣлъ онъ нашихъ стѣнъ освѣтить

         Свѣщникомъ Гефеста *,- огнемъ,

         И предъ Аресомъ ** обратилъ

         Врагъ кровожадный, свой тылъ - устоять

             Могъ ли противъ дракона?

         Да! Зевсъ всѣмъ гордящимся силой своей

         Врагъ издавна былъ.... Какъ нѣк³й потокъ

         Стремящихся,- онъ въ гордынѣ узрѣлъ

         И громомъ своимъ низложилъ онъ того,

             Чей побѣдный крякъ

         На зубцахъ уже стѣнъ раздавался.

   * Гефестъ, Вулканъ, богъ огня.

   ** Аресъ, Марсъ, богъ войны.

  

             * * *

  

         На землю палъ ниспроверженный огненосецъ,

         Палъ пораженный со стѣнъ нашихъ, онъ, который

                   Словно буря летѣлъ

             Упоенъ побѣдой своею,

                   Смерть сразила его *.

                       Многимъ на долю

         Смерть досталась; былъ намъ богъ хранитель

                       Аресъ велик³й,

         Зане семь вождей у седми нашихъ вратъ,

         Съ врагами сражаяся въ равномъ числѣ,

         Оставили Зевсу трофеи свои

         Только страшные тѣ, отца одного

         И матери чада одной - въ бою

         Поразили другъ друга, обоихъ равно

         Ожидала отъ вѣка погибель **.

   * Здѣсь говорится о Капанеѣ, одномъ изъ семи вождей, осаждавшихъ Ѳивы.

   ** Этеоклъ и Полинейкъ, дѣти Эдипа.

  

             * * *

  

         Но ужъ побѣда съ челомъ лучезарнымъ Ѳивамъ

         Колеснице-богатымъ смѣется; градъ свободенъ

                   И должны мы теперь

             Страшный бой забвенью предать;

                   Съ радостнымъ крикомъ мы

                       Предъ алтарями

         Хорами ходимъ ночными.... насъ ведетъ Д³онисосъ *

                   Ѳивъ защититель.

         Но Крэонъ идетъ съ толпою сюда,

         Сынъ Мёнекея, страны властелинъ

         Вышней волей боговъ дарованный намъ

         Владыкой; съ тяжелой онъ думой идетъ,

         Не даромъ торжественно созвалъ онъ

                   На собранье сюда,

             Чрезъ глашатая, старцевъ совѣтъ!

   * Вакхъ.

  

             КРЭОНЪ.

  

         Васъ, мужи, я, хоть градъ и сохраненъ

         Отъ многихъ бурь безсмертными, и нынѣ

         Руками ихъ онъ укрѣпленъ опять,

         Но я васъ собралъ - васъ въ особенности, здѣсь

         Зане я знаю - Ла³ева трона

         Подпорой были вы, притомъ когда

         Царилъ Эдипъ въ великомъ градѣ, также

         Когда скончался онъ, ему и дѣтямъ

         Вы неизмѣнно вѣрны вѣчно были;

         Когда жъ они въ единоборствѣ страшномъ,

         Въ единый день другъ друга поразили,

         Сталъ мой престолъ, моя и власть и сила

         Какъ сродника ближайшаго погибшихъ.

         Никто не разгадаетъ человѣка,

         Его ума и цѣлей сокровенныхъ

         Доколѣ самъ онъ, властью облеченный

         Въ дѣлахъ не обнаружитъ ихъ: по мнѣ

         Правитель города, который добрымъ

         Намѣреньямъ не слѣдуетъ своимъ,

         И свой языкъ оковываетъ страхомъ

         Презрѣн³я единаго достоинъ;

         Равно и тотъ, кто дружбу и родство,

         Предпочитаетъ выгодамъ страны

         И - знаетъ Зевсъ всевидящ³й,- не стану

         Молчать я, видя общую опасность,

         И никогда врага страны родной,

         Привѣтствовать какъ друга я не буду.

         Отъ родины зависитъ наше счастье

         И только бъ мы заботились о благѣ

         Ея, друзей у насъ довольно будетъ,

         И въ этихъ мысляхъ я хочу держать кормило

         Правлен³я, и выдалъ повелѣнье

         О сыновьяхъ Эдиповыхъ народу.

         Одинъ изъ нихъ, со славой падш³й, Этеоклъ

         Какъ города защитникъ, заслужилъ

         Могильный холмъ и все что подобаетъ

         Изъ падшихъ благороднѣйшему, но

         Другой,- я Полинейка разумѣю,-

         Измѣнникъ, возвративш³йся съ мечомъ

         Въ страну родную, алтари боговъ

         Огнемъ и разрушеньемъ оскорбивш³й,

         Облитый кровью родичей своихъ

   &