Главная » Книги

Гиппиус Зинаида Николаевна - Дон-Аминадо. Нескучный сад

Гиппиус Зинаида Николаевна - Дон-Аминадо. Нескучный сад



З. Н. Гиппиус

  

Дон-Аминадо. Нескучный сад
Париж, Изд. "Дом Книги", 1935

  
   З. Н. Гиппиус. Арифметика любви (1931-1939)
   СПб., ООО "Издательство "Росток"", 2003
  
   Всякая книга, книга стихов в особенности, часть жизни и души человека, ее создавшего. Напомню об этой банальной истине, чтобы подчеркнуть: никакая критика невозможна, если смотреть только на страницы книги, на слова и сочетания слов или даже на мысли, ими выраженные; необходимо все время вглядываться в лицо человека, за словами и мыслями стоящего, сквозь них догадываться о нем, пытаясь понять почему и отчего он написал те или другие строки. Только при этом можно с некоторой уверенностью определить, какие строки и страницы более удачны, какие менее; и... не судить книгу, ибо критика не есть суд (это очень важно, что она не суд!), а сказать о ней, что она такое. Эта человеко-литературная критика одна интересна. О той же литературе, за которой не сквозит живой образ, лучше не писать совсем, подождать.
   Читатели тоже, хотя бессознательно, ищут цельный облик писателя. Но часто создают себе неверный. Кажется, это случилось с поэтом Дон-Аминадо. Эмиграция привыкла, за 15 лет, встречать, развертывая газету, его остроумные стихотворные строки; и не напрасно считает, что он как юморист незаменим. Но... кто он, по существу? Юморист ли только? Я отвечаю - нет; но почему же его сущность так мало проявляется в его писаниях, и как ее определить? Поэтическая лирика, лирическая сатира? Все не точно, лучше примером. У нас тьма кандидатов в современные Лермонтовы, еще больше в Феты; кандидатов в современные Некрасовы - ни одного. Дон-Аминадо был когда-то "задуман" (если можно так выразиться) - как поэт некрасовского типа. Трудно сказать, исполнил ли бы он себя "задуманного" при других условиях, или все-таки нет; во всяком случае, при данных, не исполнил. Пожалуй, он и сам это знает. Поэтому, у него, в тех строфах, где он вдруг забывает, или, от усталости, не хочет "смешить", слышится особая, вечно-человеческая грусть, - "грусть-тоска", как поется в русской песне. Читатели ничего этого не видят, да и не заботятся. Да, может быть, и правы, не заботясь: они получают от Дон-Аминадо все, чего ждут и что привыкли получать. К тому же и сам поэт как будто хочет быть обращенным к читателям именно данной стороной своей, заботливо прикрывая другое в себе. Делает он это намеренно, или, теперь, уже невольно? Не знаю. При малейшем внимании многое можно открыть в стихотворениях "Нескучного Сада", даже в самом заглавии книги. О каком саде речь? О не скучном, о веселом саде, сборнике забавных стихов? Или о саде в той волшебной стране, где живет сердце поэта, где... - но как рассказать это? -
  
   И снежный прах, и блеск слюды,
   И парк Петровско-Разумовский,
   И Патриаршие Пруды,
   И на облупленных карнизах,
   На тусклом золоте церквей.
   Зобастых серых, белых, сизых
   Семья арбатских голубей.
  
   Или еще, о той же стране. Снова: "как рассказать?", но поэт все-таки кое-что рассказывает:
  
   ...Апрельский холод. Серость. Облака
   И ком земли, из-под копыт летящий,
   И этот темный взгляд коренника
   Испуганный, и влажный, и косящий...
   О помню, помню! Рявкнул паровоз,
   Запахло мятой, копотью и дымом,
   Тем запахом, волнующим до слез,
   Единственным, родным, неповторимым...
  
   Стихотворение это, "Уездная сирень", одно из очень выдержанных в тоне. Другие зачастую обрываются неожиданным, прозаичным "смешным" словом, не всегда и удачным. Боюсь, что теперь этот штемпель "смешного словца" кладется уже невольно, по привычке, по какому-то бессознательно воспринятому долгу. Обстоятельства!
   Обстоятельства - серьезная вещь, не будем к ней легко относиться. Только зеленая юность, не понимающая реальности, может еще крикнуть: "Не к обстоятельствам приспособляться, а обстоятельства к себе приспособлять". И только во сне может приснится дерзкий вопрос: а что если с ними не считаться? Наяву же мы все склоняем голову перед силой обстоятельств. А сила их, сегодня, для русских эмигрантов, особенно велика. Где уж тут разбирать, как из нас кто "задуман"? Счастлив сумевший остаться хоть приблизительно в своем ремесле. Дон-Аминадо из этих редких счастливцев. Ему даже повезло, и своего "везения" он вполне достоин. Он оказался нужным, т. е. вот эта его сторона, злободневный юмор, или нотка сантиментальности, отвечающая настроениям, блестящее, порою, остроумие, при способности к стихосложению удивительной. В стихах его чувствуется даже мастерство, что, пожалуй, уже роскошь, которую не все оценят. Способность же слагать стихи легко и быстро дала ему возможность исполнять внешние условия задачи, - писать постоянно, писать каждый день. Чутко понял стихотворец и внутренние условия этой принятой на себя задачи: его юмор нигде не переходит в сатиру; он осторожен и никого не ранит. Как далек он от длинных, тяжеловесных, часто неуклюжих, но сильных обличений Некрасова, или от гоголевского: "Горьким смехом моим посмеются!".
   Обстоятельства? Повторяю: утверждать, что и при других обстоятельствах Дон-Аминадо не был бы на том же амплуа в какой-нибудь "Речи" - я не могу с полной уверенностью. Это лишь моя догадка, что он не вмещается в то, что сейчас делает. А если так, если "обстоятельства" принуждают его все время как бы затемнять или отстранять главную сущность свою и своего таланта, - то скажу прямо: это даром не проходит. Как бы ни легко писались стихи, и ни легко доставался благодушный, невинный юмор, - длительная непрерывность такой работы перерождает писателя. От себя "задуманного", от собственных возможностей, он все дальше, и возврата нет.
   Это, по моей догадке, Дон-Аминадо тоже знает. Отсюда ведь и "грусть-тоска", слишком понятная.
   Дон-Аминадо не один. Кто не встречал того или другого человека-писателя, даже из молодых, очень серьезно "задуманного", с блестящими данными, и - по нашим обстоятельствам, ищущего утвердиться на "ходком" амплуа? Найдя, он его добросовестно выполняет и незаметно перерождается.
   Не только упрекать нельзя таких людей-писателей, их и жалеть нельзя: некому жалеть, все мы такие же, все под обстоятельствами. Позавидовать разве тем, к кому они, как к Дон-Аминадо, милостивее: все-таки ремеслом заняты.
   Но, конечно, бывают минуты: "посмотришь с холодным вниманием вокруг", и подымется что-то вроде досады, досадливой тревоги: и за Дон-Аминадо, и за других; за все ценное, зря пропадающее. И куда оно, и зачем пропадает?
  

КОММЕНТАРИИ

  
   Впервые: Современные Записки. Париж, 1935. No 58 <июнь>. С. 472-474 под псевдонимом Антон Крайний.
   Книга Дон-Аминадо (Шполянский Аминад Петрович: 1888-1957) "Нескучный Сад" (Париж, 1935) наряду с поэтическими произведениями содержит циклы афоризмов под общим заглавием "Новый Козьма Прутков".
   "горьким смехом моим посмеюся" - надпись на надгробии Н. В. Гоголя из церковно-славянского текста Иеремии, 20, 8.
   "посмотришь с холодным вниманьем вокруг" - М. Ю. Лермонтов. "И скучно, и грустно..." (1840).
  

Другие авторы
  • Рони-Старший Жозеф Анри
  • Раскольников Федор Федорович
  • Жаколио Луи
  • Воронский Александр Константинович
  • Шкулев Филипп Степанович
  • Червинский Федор Алексеевич
  • Зилов Лев Николаевич
  • Груссе Паскаль
  • Сумароков Панкратий Платонович
  • Чаянов Александр Васильевич
  • Другие произведения
  • Гиппиус Зинаида Николаевна - Последняя елка
  • Аксаков Иван Сергеевич - По поводу статьи г. Антоновича "Суемудрие "Дня""
  • Блок Александр Александрович - О праве литературного наследования
  • Верхарн Эмиль - Кузнец
  • Бальмонт Константин Дмитриевич - Песня рабочего молота
  • Раевский Николай Алексеевич - О. Карпухин. Мог ли стать барон Врангель русским Бонапартом?..
  • Крылов Иван Андреевич - Стихотворения
  • Шаликов Петр Иванович - Русская песня ("Нынче я был на почтовом дворе...")
  • Карнович Евгений Петрович - Станислав Август, король польский
  • Оберучев Константин Михайлович - Советы и Советская власть в России
  • Категория: Книги | Добавил: Ash (10.11.2012)
    Просмотров: 469 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа