Шекспир Вильям - Mэкбет

ѣсти останутся при мнѣ.

   Мэкбетъ. Ну, a пока покойной ночи.

   Бэнкуо. Благодарю, и тебѣ желаю того-же (Уходитъ съ сыномъ).

   Мэкбетъ (Слугѣ). Отправься къ своей госпожѣ и скажи ей, чтобы она велѣла ударить въ колоколъ, когда напитокъ для меня будетъ готовъ, a самъ ложись спать (Слуга уходитъ). Что это такое передо мною? Кинжалъ, и рукоятка его обращена къ моей рукѣ... Дай мнѣ схватить тебя!.. Завладѣть тобою я еще не успѣлъ, но я все-таки вижу тебя... Роковое видѣн³е, развѣ ты не настольтко-же ощутительно для осязан³я, какъ для зрѣн³я? Или ты кинжалъ не настоящ³й, a тоолько воображаемый, только плодъ распаленнаго и удрученнаго мозга?.. Однако, я вижу тебя, и ты кажешься мнѣ такимъ-же осязаемымъ, какъ и тотъ клинокъ, который я въ эту минуту вынимаю изъ ноженъ. Ты указываешь мнѣ дорогу, по которой я намѣревался пойти и безъ тебя, и ты именно то оруд³е, которое я готовъ былъ пустить въ ходъ. Или зрѣн³е - игрушка другихъ моихъ чувствъ, или оно одно стоить всѣхъ остальныхъ, взятыхъ вмѣстѣ?.. Я все еще продолжаю тебя видѣть... На твоемъ лезвеѣ и на рукояткѣ появились капли крови, которыхъ не было ранѣе... Вздоръ! нѣтъ здѣсь никакого кинжала; то въ моихъ глазахъ задуманное кровавое дѣло принимаетъ видимый образъ... Теперь такой часъ, когда, если не вся природа, то, по крайней мѣрѣ, цѣлая половина этого м³ра кажется мертвой, и когда злыя, обманчивыя грезы прокрадываются сквозь опущенныя занавѣсы полога, онѣ и смущаютъ покой спящихъ; когда чародѣйство своими жертвоприношен³ями чествуетъ блѣдную Гекату, и чахлое уб³йство, поднятое на ноги своимъ часовымъ волкомъ, вой котораго служитъ условнымъ знакомъ, что минута дѣйств³я настала, и оно, словно призракъ, воровской походкой обуреваемаго преступными замыслаыи Тарквин³я, украдкой пробирается къ намѣченной цѣли... Куда-бы ни стремились мои шаги, ты, твердая и прочно стоящая земля, не прислушивайся къ нимъ, чтобы сами камни не стали при моемъ приближеши болтать между собою и не отняли y этой минуты ея нѣмого ужаса, который такъ къ ней идетъ!.. Пока я здѣсь угрожаю, тотъ все еще продолжаетъ жить... Слова своимъ дыхан³емъ только расхолаживаютъ огонь дѣйств³я! (Слышень ударъ колокола). Иду, и все будетъ исполнено мигомъ... Колоколъ меня зоветъ! Да не долетитъ до твоего слуха, Донкэнъ, этотъ погребальный звонъ, зовущ³й тебя или на небеса, или въ кромѣшный адъ (Уходитъ).

  

  

   Леди Мэкбетъ. То, что напоило ихъ допьяна, придало мнѣ только смѣлости; то, что погасило въ нихъ все, зажгло во мнѣ огонъ отваги (Прислушивается). Что тамъ такое?.. Ничего!- То прокричала сова - роковой звонарь, такъ зловѣще желающ³й покойной ночи... Мужъ теперь тамъ и дѣлаетъ дѣло. Двери отперты, и пьяные служители громкимъ храпомъ какъ-будто издѣваются надъ своими обязанностями. Въ ихъ ночное пптье я подмѣшала столько снадобья, что смерть ведетъ теперь съ природой споръ, жить имъ или не жить.

   Мзкбетъ (За сценой). Кто тамъ?.. Эй! отвѣчай!

   Леди Мэкбетъ. Боже мой! Я боюсь, что они проснулись, a дѣло еще не доведено до конца!.. Боюсь, что насъ погубитъ не самое дѣло, a покушен³е на него... Надо прислушаться!.. Я вынула ихъ кинжалы изъ ноженъ, и они, конечно, не могутъ не попасться на глаза Мэкбету... Если-бъ король не такъ былъ похожъ на моего отца, я покончила-бы съ нимъ сама!.. Вотъ идетъ мужъ!

  

  

   Мэкбетъ. Дѣло сдѣлано. Ничего ты не слыхала?

   Леди Мэкбетъ. Слышала крикъ совы и трещан³е сверчка... Да и ты самъ, кажется, что-то сказалъ?

   Мэкбетъ. Когда?

   Леди Мэкбетъ. С³ю минуту.

   Мэкбетъ. Спускаясь съ лѣстницы?

   Леди Мэкбетъ. Да.

   Мэкбетъ. Слушай! Кто спитъ въ сосѣдней комнатѣ?

   Леди Мэкбетъ. Дональбенъ.

   Мэкбетъ (Разсматривая свои руки). Какое печальное зрѣлище!

   Леди Мэкбетъ. Твои слова глупы! что-же можетъ бфть въ этомъ печальнаго.

   Мэкбетъ. Одинъ засмѣялся во снѣ, a другой такъ громко крикнулъ:- "Уб³йство!" Странно, что они оба не проснулись. Я притаился и сталъ прнисушиваться къ ихъ словамъ. Они помолились и заснули снова.

   Леди Мэкбетъ. Оба прислужника спятъ въ одной комнатѣ?

   Мэкбетъ. Да. Затѣмъ одинъ воскликнулъ: - "Милосерд³е Бож³е, не покидай насъ грѣшныхъ"! A другой отвѣтилъ на это:-"Аминь!" Какъ будто они видѣли мои окровавленныя руки... Я слышалъ ихъ слова и, на воззван³е одного изъ нихъ къ Божьему М³иосерд³ю, не могъ даже, въ свою очередь, проговорить - "Аминь!"

   Леди Мэкбетъ. Стоитъ-ли обращать на это вниман³е?

   Мэкбетъ. Отчего, однако, не хватило y меня силы сказать:-"Аминь?" Высшее милосерд³е было мнѣ нужнѣе, чѣмъ кому-либо, а, между тѣмъ, я не въ состоян³и былъ даже произнест³и: "Аминь!! Это слово какъ-бы застряло y меня въ горлѣ.

   Леди Мэкбетъ. О подобныхъ дѣлахъ не слѣдуетъ думать такъ, какъ думаешь ты. Так³я мысли могутъ свести съ ума.

   Мэкбетъ. Мнѣ показалось, будто чей-то голосъ крикнулъ:-"Не спать тебѣ болѣе! Мэкбетъ убилъ сонъ!" Да, Мэкбетъ, дѣйствительно, убилъ невинный сонъ, сонъ, разматывающ³й запутанный мотокъ заботъ, сонъ - ежедневную смерть жизни, эту ванну, возстановляющую силы послѣ тяжкаго труда, цѣлебный бальзамъ для изъязвленныхъ душъ, вторую перемѣну за столомъ природы, питательнѣйшее блюдо на жизненномъ пиру!

   Леди Мэкбетъ. Что хочешь ты доказать?

   Мэкбетъ. Этотъ голосъ продолжалъ и продолжаетъ кричать на весь домъ:-"Не знать тебѣ болѣе сна! Гламиссъ убилъ сонъ! Каудоръ, тебѣ не спать! Не спать и тебѣ, Мэкбетъ!

   Леди Мэкбетъ. Кто-же могъ это кричать? Опомнись, благородный танъ! Ты такими нелѣпыми бреднями слѣпого воображен³я только расшатываешь свое мужество. Добудь воды и смой съ руки обличающее пятно... Зачѣмъ ты не оставилъ этихъ кинжаловъ тамъ, гдѣ они лежали; они были какъ разъ на мѣстѣ. Отнеси ихъ назадъ и выпачкай кровью спящихъ служителей.

   Мэкбетъ. Ни за что на свѣтѣ не пойду туда опять! Мнѣ страшно подумать о томъ, что я сдѣлалъ!.. Увидать все это снова... нѣтъ, не могу!

   Леди Мэкбетъ. Какая жалкая слабость воли! Дай мнѣ кинжалы! Какъ мертвые, такъ и спящ³е - не болѣе, какъ нарисованныя картины; только дѣти пугаются при видѣ нарисованныхъ чертей. Если кровь Донкэна продолжаетъ течь, я перепачкаю лица его прислужниковъ. Она доджна служить новою уликою, что уб³йство совершено именно ими (Убѣгаетъ; за сценой слышенъ стукъ).

   Мэкбетъ. Гдѣ это стучатъ? Съ какой стороны? Каково-же должно быть y меня на душѣ, когда ничтожный стукъ - и тотъ пугаетъ, эаставляетъ меня блѣднѣть? Что это за руки? Чьи онѣ? Онѣ вырываютъ мои глаза изъ ихъ очницъ! Хватитъ-ли всего океана, всѣхъ водъ великаго царства Нептуна, чтобы дочиста смыть съ моей руки эту кровь?.. Нѣтъ, скорѣе моя рука способна придать багровую окраску безчисленнымъ водамъ и превратить зеленую воду въ красный потокъ!

  

  

   Леди Мэкбетъ. Ну, теперь и мои руки такого цвѣта, какъ и твои, однако, я постыдилась бы такъ мертвенно блѣднѣть, какъ ты (Стучатся). Кто-то стучится въ южныя ворота... Уйдемъ ко мнѣ въ спальню; тамъ небольшое количество воды омоетъ насъ отъ преступлен³я, и мы опять почувствуемъ себя легко... Ты по дорогѣ растерялъ все свое мужество (Стучатся). Слышишь?- стучатся опять... Одѣнься въ ночное платье... Можетъ-быть, намъ по какому-нибудь непредвиденному случаю придется показаться, и тогда всѣхъ удивитъ, что мы еще не ложились. Не теряйся такъ постыдно отъ одного наплыва своихъ мыслей.

   Мэкбетъ. Сознавать, что я сдѣлалъ, - лучше-бы не знать себя совсѣмъ! (Стучатся снова) Разбуди Донкэна своимъ стукомъ! Какъ былъ бы я радъ, если-бы тебѣ это удалось! (Уходитъ съ женою).

  

  

   Привратникъ. Вотъ такъ стучатъ! A что, если бы человѣкъ былъ привратникомъ y дверей ада, то-то пришлось-бы ему часто поворачивать ключъ. Вотъ и мнѣ тоже (Снова стукъ). Стучи, стучи, стучи!.. Кто тамъ, спрашиваю отъ имени Вельзевула!.. Не мызникъ-ли это, что повѣсился, потерявъ терпѣн³е, въ ожидан³и хорошаго урожая? Если такъ, надо было приходить во время, а коль опоздалъ, хорошо сдѣлалъ, если припасъ побольше платковъ и салфетокъ, такъ-какъ тебѣ придется сильно здѣсь потѣтъ! (Стучатся). Стучи, стучи!.. Кто тамъ?-спрашиваю отъ имени другого дьявола! Не лжесвидѣтель-ли, дававш³й подъ присягой показан³я и за того, и за другого, и противъ обоихъ. Достаточно полжесвидѣтельствовалъ во имя Господне, a съ небесами все-таки не сговорился, и его туда не пустили... Пришлось стучаться въ адъ... Входите, господинъ лжесвидѣтель. (Стучатся). Стучи, стучи, стучи!.. Кто тамъ? Можетъ-быть англ³йск³й портной, посланный въ адъ за то, что ухитрился воровать даже остатки отъ французскихъ штановъ?.. Входи, входи, вороватый портной. У насъ такая жара, что твой утюгъ раскалится докрасна (Стучатся). Стучи, стучи! Ни минуты нѣтъ покоя! Кто тамъ такой?.. Однако, здѣсь для преисподней достаточно таки холодно. Не хочу болѣе служить привратникомъ y дьявола. Стану отпирать людямъ всякаго разбора, идущимъ по пути, усѣянному цвѣтами и вѣчно озаряемому съ небесъ увеселительными огнями (Стучатся). Иду, иду; прошу васъ, помяните привратника (Отпираетъ ворота).

  

  

   Мэкдофъ. Поздно ты легъ, что-ли, спать, что такъ долго не просыпался?

   Привратникъ. Совершенная правда, сэръ! Мы прошедшею ночью пили до вторыхъ пѣтуховъ, a за выпивкой неизбѣжно слѣдуютъ три явлен³я.

   Мэкдофъ. Чтоже это за три явлен³я, неизбѣжно слѣдующ³я за выпивкой?

   Привратникъ. Слѣдств³емъ ея являются красный носъ, крѣпк³й сонъ и моча. Что-же касается непотребныхъ желан³й, она и порождаетъ ихъ, и уничтожаетъ: вызываетъ желан³е и мѣшаетъ исполнен³ю. Поэтому чрезмѣрная выпивка относительно непотребства является двуличной. Она и нарождаетъ его, и истреблястъ; она его и возбуждаетъ, и разгоняетъ, подстрекаетъ и запугиваетъ, говоритъ ему: стой, a стоять не даетъ. Въ заключен³е она, предательски обманувъ его ожидан³е, нагоняетъ на него сонъ, a его самого повергаетъ ницъ.

   Мэкдофъ. Кажется, за прошедшу³о ночь опьянен³е повергло ницъ и тебя?

   Привратникъ. Точно такъ, сэръ; надуло меня вино самымъ непотребнымъ образомъ, то-есть вышло изъ меня, какъ и вошло, - черезъ горло. За то и я отплатилъ ему знатно. Хотя оно и лишило меня на нѣкоторое время употреблен³я ногъ, но я, зная, что я сильнѣе его, нашелъ все-таки средство отъ него избавиться.

   Мзкдофъ. Вдадѣлецъ замка проснулся... Его доджно-быть разбудилъ нашъ стукъ; вотъ онъ идетъ сюда.

  

  

   Леноксъ. Добраго утра вамъ, благородный танъ.

   Мэкбетъ. Добраго утра вамъ обоимъ.

   Мэкдофъ. Скажите, любезный сэръ, король уже всталъ?'

   Мэкбетъ. Нѣтъ еще не вставалъ.

   Мэкдофъ. Онъ приказадъ мнѣ явиться какъ можно ранѣе. Я даже боялся, что проспалъ указанный часъ.

   Мэкбетъ. Я провожу васъ къ нему.

   Мэкдофъ. Я знаю, что такое безпокойство полно для васъ прелести, но все-таки оно безпокойство.

   Мэкбетъ. Трудъ, который намъ по душѣ, перестаетъ быть трудомъ. Вотъ дверь, ведущая съ королю.

   Мэкдофъ. Я возьму на себя смѣлость войти, такъ-какъ это составляетъ часть моей обязанности (Уходитъ).

   Леноксъ. Скажите, король уѣзжаетъ сегодня-же?

   Мэкбетъ. Да, сегодня; онъ самъ это объявлялъ.

   Леноксъ. A истекшая ночь прошла неспокойно. Тамъ, гдѣ мы ночевали, буря переломала всѣ трубы. Увѣряютъ будто въ воздухѣ слышались стоны, странные вопли смерти. Страшные голоса будто-бы грозно пророчили гибельня событ³я и кровавыя смуты, которыя своимъ порожден³емъ поведутъ къ цѣлому ряду несчаст³й. Ночная пгица безъ умолка прокричала напролетъ всю эту ночь, показавшуюся длиннѣе цѣлой жизни. Говорятъ, что даже сама земля дрожала, какъ въ лихорадкѣ.

   Мэкбетъ. Да, ночь дѣйствительно прошла неспокойно.

   Леноксъ. Въ молодой моей памяти не сохранилось ни одной, подобной сегодняшней.

  

  

   Мэкдофъ. О, ужасъ! ужасъ! ужасъ! Ни языкъ, ни сердце не могутъ ни постигнуть, ни выговорить ничего подобнаго!

   Мэкбетъ и Леноксъ. Что случилось?

   Мэкдофъ. Злодѣйство никогда еще не доходило до такихъ возмутительныхъ предѣловъ. Невѣроятное, святотатственное уб³йство ворвалось въ освященный храмъ Господень и похитило оттуда жизнь всего здан³я!

   Мэкбетъ. Что вы говорите? Какую жизнь?

   Леноксъ. Можетъ-бытъ, вы хотите сказать:- жизнь государя?

   Мэкдофъ. Войдите, и новая Горгона поразитъ васъ слѣпотою! Не требуйте отъ меня словъ; войдите, взгляните и тогда говорите сами (Мэкбетъ и Леноксъ уходятъ). Проснитесь! Проснитесь всѣ! Бейте въ набатъ!.. Здѣсь уб³йство! Измѣна!.. Бэнкуо, Дональбенъ, Малькольмъ, проснитесь!.. Стряхните съ себя глубок³й сонъ, эту поддѣлку подъ смерть, и взгляните на самую смерть!.. Вставайте, вставайте скорѣе и взгляните на ужасающее подоб³е страшнаго суда!.. Малькольмъ! Бэнкуо! возстаньте, какъ изъ могилъ, спѣшите сюда, какъ призраки, чтобы только взглянуть на этотъ ужасъ! Звоните въ колоколъ! (Бьютъ въ набатъ).

  

  

   Леди Мэкбетъ. Что случилось? Къ чему эти ужасающ³е звуки, нарушающ³е покой спящихъ мирно и вызывающ³е ихъ сюда? Говорите-же, говорите!

   Мэкдофъ. Нѣть, прекрасная миледи, не вамъ слушать то, что я могу сообщить. Передать женскому уму то, что произошдл, значило-бы нанести еще другую смертельную рану (Входитъ Бэнкуо). О, Бэнкуо, Бэнкуо! Нашъ царственный повелитель убитъ!

   Леди Мэкбетъ. Такое страшное злодѣйство!.. И у насъ въ домѣ!

   Бэнкуо. Гдѣ-бы его ни совершили, оно всюду было-бы слишкомъ ужасно! Дорогой Мэкдофъ. ради Бога, возьми свои слова назадъ; скажи, что этого не было!

  

  

   Мэкбетъ. О, зачѣмъ не умеръ я хоть-бы часомъ ранѣе этого страшнаго событ³я! Тогда я умеръ-бы счастливѣйшимъ человѣкомъ, потому что съ этого мгновен³я для меня въ жизни не остается ничего стоющаго вниман³я!.. Всюду одна пустота! Слава и благодать умерли! Чистое вино жизни слито, выпито, и въ пышномъ этомъ подвалѣ остались одни мутные подонки.

  

  

   Дональбенъ. Какое несчаст³е случилось здѣсь?

   Мэкбетъ. Васъ постигла страшная бѣда и вы еще этого не знаете?! Ключъ, родникъ, первоначальный водоемъ вашей жизни пересталъ битъ! Онъ изсякъ въ самомъ источникѣ.

   Мэкдофъ. Царственный родитель вашъ умерщвленъ.

   Мадькольмъ. О, кѣмъ? Кѣмъ?

   Леноксъ. По всѣмъ вѣроят³ямъ бывшими при немъ служителями. Руки и лица ихъ обагрены кровыо, такъ-же какъ и ихъ кинжалы, которые, когда мы вошли, еще не вытертые валялись y нихъ на постеляхъ. Сами служители совсѣмъ растерялись; глаза ихъ были неподвижно устремлены въ одну точку... Глядя на нихъ, никто не поручилъ-бы имъ охраны своей жизни.

   Мэкбетъ. Какъ глубоко раскаиваюсь я теперь, что не сдержалъ порыва бѣшенства и убилъ ихъ.

   Мэкдофъ. Зачѣмъ вы это сдѣлали?

   Мэкбетъ. Ктоже можетъ въ одно и то же мгновен³е быть и изумленнымъ, и разсудительнымъ, и сдержаннымъ, и взбѣшеннымъ, вѣрнымъ долгу и безпристрастнымъ? Разумѣется, никто. Необузданный пылъ моей привязанности опередилъ болѣе медленную въ своихъ рѣшен³яхъ разсудочность. Передо мною лежалъ Донкэнъ; серебристая его кожа была окрашена золотою его кровью, и его з³яющ³я раны казались проломами, пробитыми въ его груди, чтобы сквозь нихъ открыть въ его существо доступъ всесокрушающей смерти. Тутъ-же находились и уб³йцы, окрашенные цвѣтомъ своего ремесла; кинжаламъ ихъ, какъ-бы чудовищными ножнами, служяла запекшаяся кровь. Кто-же, въ чьемъ сердцѣ есть привязанность и мужество доказать ее на дѣлѣ, удержался-бы отъ того, что сдѣлалъ я?

   Леди Мэебетъ. Помогите! Уведите меня отсюда!

   Мэкдофъ. Придите на помощь къ миледи.

   Малькольмъ. Что-же мы-то молчимъ, когда имѣемъ право вмѣшаться въ это дѣло, какъ въ свое собственное?

   Дональбенъ. Что-же говорить намъ здѣсь, когда изъ каждой щели, изъ самой ничтожной скважины опасность можетъ ринуться на насъ и уничтожитъ насъ совершенно? Уйдемъ отсюда скорѣе! Несчаст³е наше слишкомъ молодо; оно еще не выработало въ насъ слезъ.

   Мадькольмъ. Наше горе еще отнимаетъ у насъ силу дѣйствовать.

   Бэнкуо. Позаботътесь о леди. (Леди Мэкбетъ уносятъ). Прикрывъ какъ слѣдуеть нашу полунаготу, очень чувствительную къ утреннему холоду, - a это можетъ имѣть очень прискорбныя послѣдств³я для здоровья, - мы снова соберемея вмѣстѣ и постараемся изслѣдовать всѣ страшныя подробности кроваваго этого дѣла. Насъ волнуютъ и ужасъ, и сомнѣн³я. Самъ я отдаюсь во всемогущ³я руки Бож³и и безъ страха примусь развѣдывать всѣ еще невѣдомыя намъ пружины возмутительной измѣны, кроваваго вѣроломства!

   Мэкдофъ. И я.

   Всѣ. И всѣ мы!

   Мэкбетъ. Облечемтесь въ доспѣхи, приличные воинамъ, a затѣмъ мы соберемся въ главномъ залѣ.

   Всѣ. Хорошо (Всѣ, кромѣ Малькольма и Дональбена, уходятъ).

   Mалькольмъ. Как³я y тебя дальнѣйш³я намѣрен³я? Мнѣ кажется, что намъ не слѣдуетъ съ ними связываться. Выставлять на показъ скорбь, которой нѣтъ въ душѣ, легко только людямъ фальшивымъ. Я думаю отправиться въ Англ³ю.

   Дональбенъ. A я въ Ирланд³ю. Отдѣлить судьбу одного отъ судьбы другого будетъ для обоихъ насъ безопаснѣе, a тамъ, гдѣ мы находимся, даже ласковыя улыбки тоже, что кинжалы. Проливъ однажды кровь, люди становатся кровожаднѣе.

   Малькольмъ. Смертоносная стрѣла, сокрушившая одну жертву, еще не вполнѣ достигла своей цѣли, и чѣмъ дальше находиться отъ этой цѣли, тѣмъ для насъ безопаснѣе. Поэтому - скорѣе на коней! Въ нашемъ положен³и нечего быть разборчивыми и соблюдать законы вѣжливости; намъ слѣдуетъ уѣхать какъ можно скорѣе, даже не простившись съ хозяевами. Ускользнуть украдкой совсѣмъ не позорно, когда нѣтъ иного средства для спасен³я (Узгодятъ).

  

  

   Старикъ. Въ моей памяти отлично сохранилось все, что произошло за послѣдн³я семьдесятъ лѣтъ.За это время пришлось переживать не мало странныхъ часовъ, быть очевидцемъ множества страшныхъ событ³й, но все видѣнное до сихъ поръ - ничто въ сравнен³и съ ужасами прошедшей ночи.

   Россэ. Да, добрый дѣдушка, ты самъ видишь, что небеса, возмущенныя поступками людей, грозятъ бѣдою крлвавой аренѣ ихъ дѣян³й. День по часамъ теперь уже долженъ былъ-бы наступить, a между тѣмъ лучи странствующаго по небу свѣточа не могутъ до сихъ поръ одолѣть мрака ночи. Такое необычайное явлен³е - торжество для ночи и позоръ для дня. Оно, какъ въ могилѣ хоронитъ ликъ земли, тогда какъ яркому свѣту давно бы слѣдовало покрывать этотъ ликъ своими поцѣлуями.

   Старикъ. Это настолько-же неестественно, какъ и то, что произошло въ прошедш³й вторникъ: гордаго сокола, величаво парившаго въ поднебесьи, настигла и заклевалаьсова, которой въ пору охотиться только за мышами.

   Россэ. Еще непостижимѣе случай съ лошадьми Донкэна. До сихъ поръ эти красивыя, быстроног³я животныя, лучш³я украшен³я своей породы, были послушны и смирны; вдругъ онѣ взбѣсились, какъ одичалыя, забыли всякое повиновен³е; переломавъ стойла, онѣ вырвались на свободу и принялись свирѣпствовать, словно объявили войну всемутчеловѣчеству.

   Старикъ. Говорятъ, онѣ пожрали однѣ другихъ.

   Россэ. Я самъ былъ этому свидѣтелемъ (Входитъ Мэкдофъ). Что новаго, добрый сэръ? Какъ дѣла?

   Мэкдофъ. Сами знаете.

   Россэ. Доискались-ли, наконецъ, кто совершнлъ это кровавое, болѣе чѣмъ гнусное дѣло?

   Мэкдофъ. Совершнли его тѣ самые слуги, которыхъ убихъ Мэкбетъ.

   Россэ. Странно. Что могло ихъ побудить?

   Мэкдофъ. Они были подкуплены. Сыновья короля, Малькольмъ и Дональбенъ, оба тайно бѣжали, поэтому подозрѣн³е падаетъ прямо на нихъ.

   Россэ. Еще однимъ неестественнымъ дѣломъ болѣе. Позоръ тебѣ, безразсудное честолюб³е, не щадящее даже источника собственной своей жизни! При такихъ обстоятельствахъ, королемъ, по всѣмъ вѣроят³ямъ, будеть Мэкбетъ.

   Мэкдофъ. Онъ провозглашенъ королемъ и уже уѣхалъ короноваться въ Скону.

   Россэ. A что сталось съ труяомъ Донкэна?

   Мэкдофъ. Онъ отправленъ на островъ Кольмескилль, въ священную усыпальницу, служащую хранильницею останковъ его предковъ.

   Россэ. Думаете вы тоже отправиться въ Сконъ?

   Мэкдофъ. Нѣтъ, я прямо отправляюсь въ Файфъ.

   Россэ. A я думаю отправиться въ Сконъ.

   Мэкдофъ. Оть души желаю, чтобы все тамъ шло благополучно, и чтобы вы не нашли, будто старое платье было удобнѣе и покойнѣе новаго. Прощайте.

   Россэ. Прощай, дѣдушка.

   Старикъ. Да будетъ благословен³е Бож³е надо всѣми, желающпми обратить зло въ добро, a враговъ въ друзей.

  

  

  

  

  

   Бэнкуо. Вотъ, танъ Каудора и Гламисса, ты теперь король; пророчество вѣщихъ сестеръ сбылось вполнѣ, но мнѣ сдается, что ты доститъ такого благополуч³я только при помощи весьма гнусныхъ средствъ. Однако тѣ-же сестры предсказали, что корона не останется за твоимъ родомъ, и что я буду отцомъ и родоначальникомъ длиннаго ряда королей. Bce, обѣщанное ими тебѣ, Мэкбетъ, сбылось, a это доказываетъ, что имъ дана способность говорить правду; почему-бы такъ-же не сбыться ихъ пророчествамъ и относительно меня? Будемъ-же надѣяться... Но довольно!.. Ни слова болѣе.

  

  

   Мэкбетъ. А, вотъ и первый изъ нашихъ гостей.

   Леди Мэкбетъ. Если бы онъ былъ забытъ, вслѣдств³е его отсутств³я на большемъ пиршествѣ явился бы пробѣлъ, который испортилъ-бы все.

   Мэкбетъ. Сегодня, милорды, y насъ торжественный ужинъ, и мы просимъ васъ на немъ присутствовать.

   Бэнкуо. Для насъ желан³е вашего величества равносильно приказан³ю. Я, по крайней мѣрѣ, привязанъ къ вамъ неразрывными узами долга.

   Мэкбетъ. Думаете-ли вы и сегодня по обыкновен³ю проѣхаться верхомъ послѣ обѣда?

   Бэнкуо. Думаю, дорогой государь.

   Мэкбетъ. Мы всегда дорожили и дорожимъ твоимъ мнѣн³емъ, которое постоянно бываетъ такъ основательно и полезно, поэтому, если-бы не это намѣрен³е, мы попросили бы тебя участвовать въ совѣтѣ, который думали созвать сегодня; теперь мы отложимъ это до завтра... Далеко ли ты думаешь ѣхать?

   Бэнкуо. Достаточно далеко, государь, чтобы поѣздка заняла все время между настоящею минутою и ужиномъ. Если моя лошадь откажется бѣжать какъ слѣдуетъ, придется часъ или два занять y ночи.

   Мэкбетъ. Смотри, не опоздай къ пиру.

   Бэнкуо. Ни въ какомъ случаѣ не опоздаю, государь.

   Мэкбетъ. До насъ дошли слухи, что одинъ изъ кровожадныхъ братьевъ находится теперь въ Англ³и, a другой въ Ирланд³и. Боясь, какъ-бы ихъ самихъ не стали уличать въ отцеуб³йствѣ, они желающихъ слушать ихъ разсказы морочатъ самыми странными выдумками. Впрочемъ, и объ этомъ, и о другихъ государственныхъ дѣлахъ мы поговоримъ завтра въ совѣтѣ. Теперь садись скорѣе на коня; поѣзжай, куда задумалъ; прощай до твоего возвращен³я сегодня вечеромъ. Фл³энсъ тоже ѣдетъ съ тобой?

   Бэнкуо. Да, государь; намъ, однако, пора.

   Мэкбетъ. Желаю, чтобы обоимъ вамъ попались кони рѣзвые, съ надежными ногами, и ввѣряю васъ крѣпости ихъ спинъ. Счастливаго пути (Бэнкуо уходитъ). Съ этой минуты и до семи часовъ вечера каждый воленъ располагать своимъ временемъ, какъ ему угодно. Чтобы впослѣдств³и вкусить еще большее удовольств³е въ обществѣ, мы до самаго ужина желаемъ остаться одни. До свидан³я. (Леди Мэкбетъ и придворные уходятъ). Эй, слуга! (Входить слуга). Здѣсь люди, за которыми я посылалъ?

   Слуга. Они, государь, ждутъ y воротъ.

   Мэкбетъ. Приведи ихъ сюда (Слуга уходитъ). Я достигъ желаемаго положен³я, но это еще ничего; надо, чтобы оно было прочно и безопасно, - это главное. Бэнкуо внушаетъ мнѣ глубок³й страхъ. Въ его царственной душѣ таится много такого, чего дѣйствительно и можно, и слѣдуетъ бояться. Онъ человѣкъ способный отважиться на многое, a такъ-какъ съ неустрашимымъ закаломъ его души неразрывно связана замѣчательная мудрость, руководящая его смѣлостью, онъ постоянно дѣйствуеть навѣрняка. Это единственный человѣкъ, чье существован³е внушаетъ мнѣ непреодолимый страхъ; онъ могучимъ своимъ духомъ совершенно подавляетъ меня, какъ нѣкогда Цезаря подавлялъ Маркъ Антон³й. Онъ навелъ даже страхъ на вѣщихъ сестеръ, когда тѣ привѣтствовали меня, какъ будущаго короля; онъ заставилъ ихъ прорицать и ему. Тогда онѣ пророческимъ голосомъ привѣтствовали и его, какъ будущаго родоначальника цѣлой вереницы королей! Онѣ увѣнчали мою голову безплодной короной, вручили мнѣ безплодный скипетръ, который вырветъ y меня чуждая мнѣ рука, такъ-какъ ни одному изъ дѣтей моихъ не суждено унаслѣдовать моего престола. Если такъ, ради кого наложилъ я себѣ на душу неизгладимое клеймо? - ради потомковъ Бэнкуо! Ради нихъ умертвилъ я добраго и милостиваго Донкэна, ради нихъ отравилъ укорами совѣсти кубокъ своего спокойств³я! Да, все это ради нихъ однихъ! Драгоцѣннѣйш³й свой перлъ, душу свою я отдалъ во власть всеобщему врагу рода человѣческаго, чтобы потомки Бэнкуо были королями, чтобы царствовали они!.. Нѣтъ, когда такъ, выходи ты, судьба, на единоборство и сразимся не на животъ, a на смерть!.. Кто тамъ? (Слуга возвращается; за нимь входятъ двое уб³йцъ). Ступай теперь за дверь и жди тамъ, пока я тебя не позову (Слуга уходитъ). Кажется, съ вами я говорилъ вчера?

   1-й уб³йца. Точно такъ, ваше величество.

   Мэкбетъ. Хорошо-ли вы поразмыслили о томъ, что я вамъ говорилъ? Я знаю, что васъ сильно притѣсняютъ, но въ этомъ виноватъ одинъ онъ, a нисколько не я; вы-же между тѣмъ виноватымъ считаете меня. Во время нашего послѣдняго разговора я доказалъ вамъ это съ полною ясностью. Я доказалъ вамъ, какимъ образомъ васъ обманывали до сихъ поръ, кто былъ главнымъ дѣятелемъ обмана и при томъ доказалъ такъ неопровержимо, что даже самый ограниченный, самый тупоумный или даже совсѣмъ безумный человѣкъ сказалъ-бы: - "Да, виноватъ во всемъ одинъ Бэнкуо".

   1-й уб³йца. Благодаря вашему величеству, мы это поняли.

   Мэкбетъ. Это мнѣ удалось и дало возможность перейти къ тому, чего должна коснуться рѣчь во время сегодняшняго нашего свидан³я. Неужели природѣ вашей такъ свойственно терпѣн³е, что вы способны мириться съ такимъ порядкомъ вещей, и вы до того покорны слову Бож³ю, что способны молиться за этого человѣка, за его благоденств³е, когда его тяжкая рука пригнула васъ къ землѣ и сдѣлала васъ нищими.

   1-й ув³йца. Что дѣлать, государь? Мы люди.

   Мэкбетъ. Да, въ огульныхъ спискахъ вы значитесь людьми, такъ-же какъ гонч³я, борзыя, болонки, шавки, лягавыя, волкодавы и всяк³е друг³е помѣси и ублюдки носятъ общее назван³е собакъ; но по другому дѣлен³ю, на этоть разъ уже по способностямъ, отпущеннымъ природой на долю каждой породы, однѣ значатся рѣзвыми или лѣнивыми, охотничьими или дворняшками. Поэтому, кромѣ общаго назван³я "собака", онѣ имѣютъ и друг³я, особенныя. Такъ и y людей. Теперь, если y васъ есть данныя, дающ³я вамъ права быть занесенными въ особые списки отдѣльно отъ всей сѣрой толпы, составляющей подонки народа, заявите объ этихъ правахъ. Тогда я довѣрю вамъ одинъ планъ, который, сокрушивъ главнаго вашего врага, заставитъ его исчезнуть съ лица земли, a такъ-какъ его существован³е вредно отзывается на нашемъ здоровьѣ, и возстановить послѣднее вполнѣ можетъ только его смерть, я отведу вамъ почетное мѣсто въ своемъ сердцѣ, возлюблю васъ, какъ своихъ дѣтей, если вы избавите меня отъ этого ненавистнаго человѣка.

   2-й yб³йца. Государь, я одинъ изъ тѣхъ, кого унизительные удары и пощечины, полученные отъ сильныхъ м³ра, озлобили до того, что я готовъ пойти на все, что угодно, лишь бы только насолить этому угнетающему меня м³ру.

   1-й уб³йца. А меня въ борьбѣ съ судьбою до того утомили, измучили всяк³я неудачи и несчаст³я, что я не остановлюсь ни передъ чѣмъ. Пусть жизнь моя или улучшится хоть немного, или мнѣ совсѣмъ ея не нужно.

   Мэкбетъ. Вы оба знаете, что Бэнкуо злѣйш³й вашъ врагъ.

   2-й уб³йца. Знаемъ, государь.

   Мэкбетъ. Врагъ онъ и мнѣ; каждая минута его существован³я угрожаетъ нанести моей жизни смертельный ударъ. Я, разумѣется, могъ бы избавиться отъ него открыто; для этого достаточно было бы одного моего желан³я; но мнѣ не слѣдуетъ прибѣгать къ этому. У меня съ нимъ есть общ³е друзья; не хотѣлось-бы мнѣ утратить ихъ любовь, и вотъ, ради нихъ, я даже обязанъ оплакивать его смерть. Вслѣдств³е важнѣйшихъ причинъ, мнѣ необходимо скрыть это дѣло отъ глазъ толпы; поэтому-то я и прибѣгаю къ вамъ...

   2-й уб³йца. Мы исполнимъ все, что прикажетъ намъ ваше величество.

   1-й уб³йца. Мы готовы даже цѣною жизни...

   Мэкбетъ. По одному вашему лицу я вижу, что вы народъ рѣшительный. Не позже, какъ черезъ часъ, вы узнаете отъ меня, гдѣ вамъ слѣдуетъ спрятаться, a также и рѣшительную минуту, когда будетъ удобнѣе всего произвести нападен³е. Дѣло, во чтобы то ни стало, должно быть исполнено нынче-же вечеромъ неподалеку отъ замка, и не забывайте, что мнѣ изъ него слѣдуетъ выйти вполнѣ чистымъ; a чтобы не оставалось нигдѣ ни сучка, ни задоринки, сопровождающаго Бэнкуо сына его, Фл³энса, оть котораго мнѣ также необходимо избавиться, какъ и отъ его отца, должна въ сумрачный часъ ночи постигнуть таже участь. Подумайте, посовѣтуйтесь, я вернусь къ вамъ сейчасъ-же.

   2-й уб³йца. Государь, намѣрен³е наше непокодебимо.

   Мэкбетъ. Такъ подождите въ сосѣдней комнатѣ; я не задержу васъ долго (Уб³йцы уходять). Рѣшено и подписано. Если душѣ твоей, Бэнкуо, суждено найти путь на небеса, ты найдешь его сегодня-же вечеромъ (Уходитъ).

  

  

   Леди Мэкбетъ. Уѣхалъ Бэнкуо?

   Служитель. Уѣхалъ, но къ ночи вернется.

   Леди Мэкбетъ. Скажи королю, что мнѣ необходимо переговорить съ нимъ.

   Служитель. С³ю минуту, государыня (Уходитъ).

   Леди Мэкбетъ. Нѣтъ никакой пользы въ томъ, что цѣль достигнута, если съ достижен³емъ ея не сопряжено полное удовлетворен³е, полное спокойств³е. Лучше быть тѣмъ, кто исчезъ съ лица земли, чѣмъ вслѣдств³е его исчезновен³я вкушать радость, поминутно отравляемую тревогами и сомнѣн³ями (Входитъ Мэкбетъ). Что съ вами, государь? Зачѣмъ остаетесь вы одни или, вѣрнѣе, въ обществѣ мрачныхъ грезъ и мыслей, которыя давно должны были умереть вмѣстѣ съ тѣми, о комъ онѣ вспоминаютъ? О томъ, чему уже нѣтъ средствъ помочь, нечего и думать. То, что сдѣлано, -сдѣлано.

   Мэкбетъ. Мы только изрубили змѣю, но еще не совсѣмъ ее убили. Куски ея срастутся; она снова станетъ собою, и ядовитый зубъ ея по прежнему будетъ грозить нашей бѣдной и безсильной злобѣ... Пусть я буду свидѣтелемъ гибели всего существующаго, разрушен³я обоихъ м³ровъ, мнѣ легче будетъ помириться съ такимъ зрѣлищемъ, чѣмъ продолжать ѣсть хлѣбъ мой въ безпрерывномъ страхѣ, спать подъ гнетомъ мучительныхъ сновидѣн³й, отъ которыхъ обоихъ насъ каждую ночь брооаетъ въ дрожь. Много-бы лучше быть на мѣстѣ того мертвеца, котораго мы, для достижен³я его мѣста, отправили на вѣчный покой, чѣмъ вѣчно терпѣть нравственную пытку и поминутно подвергаться ея неутомимымъ терзан³ямъ. Донкэнъ лежитъ теперь въ могилѣ и послѣ лихорадочныхъ судорогъ жизни вкушаетъ невозмутимый сонъ. Измѣна относительно его израсходовала весь запасъ своихъ козней. Ни кинжалъ, ни ядъ, ни внутренн³я смуты, ни иноземное вторжен³е уже не въ силахъ ни огорчить его, ни встревожить.

   Леди Мэкбетъ. Другъ и властелинъ мой, полно! Разгладь свое нахмуренное чело. Будь при гостяхъ и оживленъ, и веселъ.

   Мэкбетъ. Я, радость моя, буду и веселъ, и оживленъ; прошу о томъ-же и тебя. Дѣлай видъ, будто мысль о Бэнкуо занимаетъ тебя болѣе всего; дай и словами, и взглядами почувствовать другимъ, какого высокаго мы о немъ мнѣн³я. Положен³е наше такъ еще шатко, что мы должны потоками льстивыхъ рѣчей омывать наше юное велич³е, и наши лица должны служить забралами тому, что происходитъ y насъ на душѣ, чтобы кто-нибудь не подсмотрѣлъ того, что тамъ таится на самомъ дѣлѣ.

   Леди Мэкбетъ. Перестань объ этомъ думать.

   Мэкбетъ. О, дорогая жена, душа моя полна скорп³оновъ. Ты, вѣдь, знаешь, что Бэнкуо и Фл³энсъ еще живы.

   Леди Мэкбетъ. Оба они люди, a люди не вѣчны.

   Мэкбетъ. Да, они смертны, и эта мысль утѣшительна. Радуйся-же: ранѣе, чѣмъ летучая мышь прекратитъ свой полетъ, или чѣмъ, по приказан³ю черной Гекаты, жесткокрылый жукъ возвѣститъ своимъ жужжан³емъ, что наступаетъ дремотный часъ вечера, совершится нѣчто, выходящее изъ ряда по своему ужасу.

   Леди Мэкбетъ. Что-же такое? О чемъ ты говоришь?

   Мэкбетъ. Нѣтъ, дорогая моя курочка, лучше тебѣ не знать этого заранѣе. Будетъ время порадоваться, когда придетъ вѣсть, что все исполнено успѣшно. Приходи скорѣе, ослѣпляющая ночь, и надѣнь завязку на глаза не въ мѣру сострадательному дню. Уничтожь своею незримою кровавою рукою, разорви въ клочья узы, заставляющ³я меня блѣднѣть! Однако, дневной свѣтъ начинаетъ меркнуть, и черный грачъ уже направляетъ свои крылья туда, гдѣ ночуютъ цѣлыя стаи ему подобныхъ. Все доброе, живущее при дневномъ свѣтѣ, поддается дремотѣ, a все злое, служащее пособникомъ черной ночи, выходитъ на добычу. Тебя удивляютъ мои рѣчи? Не удивляйся! Начатое при помощи зла, укрѣпляется только при посредствѣ зла. A затѣмъ, - прошу тебя, - идемъ (Уходятъ).

  

  

  

  

   1-й уб³йца. Кто прислалъ тебя сюда?

   3-й уб³йца. Мэкбетъ.

   2-й уб³йца. Онъ съ такою точностью указываетъ намъ наши обязанности, что намъ сомнѣваться въ немъ нечего.

   1-й уб³йца. Оставайся-же съ нами. На западѣ еще догараютъ полосы дневного свѣта. Наступаетъ часъ, когда запоздалый путникъ начинаетъ усиленнѣе шпорить лошадь, чтобы, вовремя добраться до ночлега... Но тише! вотъ приближаются лица, которыхъ мы поджидаемъ.

   3-й уб³йца. Слышите лошадиный топоть?

   Бэнкуо. Эй, посвѣтите сюда!.

   2-й уб³йца. Это онъ; всѣ остальные уже въ сборѣ.

   1-й уб³йца. Лошади куда-то сворачиваютъ.

   3-й уб³йца. Да, здѣсь объѣздъ почти въ цѣлую милю, и эти всадники, какъ, впрочемъ, и всѣ друг³е, слѣзаютъ на этомъ мѣстѣ съ коней и оканчиваютъ дальнѣйш³й путь къ замку пѣшкомъ.

  

  

   2-й уб³йца. Съ факеломъ, съ факеломъ!

   3-й уб³йца. Это онъ.

   1-й уб³йца. Надо держаться крѣпче.

   Бэнкуо. Ночью непремѣнно будетъ дождь.

   1-й уб³йца. Пусть будетъ! (Бросаетси на него).

   Бэнкуо. Измѣна!.. Спасайся, Фл³энсъ! бѣги, бѣги, отсюда! Ты отомстишь за меня!.. О, рабъ! (Падаетъ; Фл³энсъ и слуги убѣгаютъ).

   3-й уб³йца. Кто погасилъ факелъ?

   1-й уб³йца. A развѣ такъ не было вѣрнѣе.

   3-й уб³йца. Убитъ только одинъ; сынъ убѣжалъ.

   2-й уб³йца. Мы не совершили главной половины нашего дѣла.

   1-й уб³йца. Хорошо, все-же пойдемъ сказать, что сдѣлали (Уходятъ).

  

---