Шекспир Вильям - Гамлет, принц датский

   Гамлетъ. Хорошо упрятанъ -

   Розенкранцъ и Гильденштернъ. (за сценой) Гамлетъ! Принцъ Гамлетъ!

   Гамлетъ. Чу - что за шумъ? Кто-бы звалъ Гамлета? О, это они идутъ.

  

  

   Розенкранцъ. Что сдѣлали вы съ трупомъ, принцъ?

   Гамлетъ. Соединилъ его съ прахомъ, съ которымъ онъ въ родствѣ.

   Розенкранцъ. Скажите, гдѣ онъ, чтобы мы могли отнести его въ часовню.

   Гамлетъ. Не вѣрьте!

   Розенкранцъ. Чему не вѣрить?

   Гамлетъ. Что я буду сохранять вашу тайну, а свою нѣтъ. Кромѣ того позволю спрашивать себя губкѣ! Какой отвѣтъ долженъ дать на это сынъ короля?

   Розенкранцъ. Развѣ вы считаете меня губкой, принцъ?

   Гамлетъ. Да, милостивый государь, которая всасываетъ выражен³е лица королевскаго, его благоволен³е и повелѣн³я. А, впрочемъ, так³е чины больше всего пригодны для короля. Онъ держитъ ихъ, какъ обезьяна держитъ что нибудь съѣстное въ углу своихъ челюстей: спрятанное сперва во рту, чтобы въ послѣдств³и быть проглоченнымъ. Когда ему понадобится взять то, что вы собрали, онъ только сожметъ васъ и вы, губка, снова сухи.

   Розенкранцъ. Я васъ не понимаю, принцъ.

   Гамлетъ. Мнѣ это пр³ятно: колкая рѣчь спитъ въ ушахъ невѣжды.

   Розенкранцъ. Ваше Высочество, вы должны сказать намъ, гдѣ трупъ и идти съ нами къ королю.

   Гамлетъ. Трупъ у короля, но короля нѣтъ у трупа. Король есть что-то -

   Гильденштернъ. Что-то, принцъ?

   Гамлетъ. Что-то есть ничто. Ведите меня къ нему. Берегись, лиса, а вслѣдъ за тѣмъ и всѣ!

  

   Король. Я приказалъ позвать его и отыскать трупъ. О какъ опасно, что-бы этотъ человѣкъ бродилъ-бы на свободѣ! Но мы не можемъ поступить съ нимъ, по всей строгости законовъ. Онъ любимъ безсмысленной толпой, разбирающей глазами, а не умомъ, для которой больше значатъ страдан³я виновнаго, чѣмъ вина его. Что-бы этому помочь, нужно сдѣлать такъ, чтобы эта внезапная высылка казалась весьма разумной и обдуманной мѣрой: противъ отчаянной болѣзни нужны отчаянныя-же средства, или лучше бросить все.

  

  

   Король. Что случилось!

   Розенкранцъ. Куда онъ дѣлъ трупъ, Государь, мы не могли отъ него узнать.

   Король. Гдѣ-же самъ онъ?

   Розенкранцъ. Здѣсь, недалеко, Ваше Величество, подъ надзоромъ; ожидаетъ вашего повелѣн³я.

   Король. Приведите-же его сюда.

   Розенкранцъ. Эй, Гильденштернъ! введите принца сюда!

  

  

   Король, Ну, Гамлетъ, гдѣ Полон³й?

   Гамлетъ. За ужиномъ.

   Король. За ужиномъ?

   Гамлетъ. Но не тамъ, гдѣ онъ ѣстъ, а такъ гдѣ его ѣдятъ. Извѣстный государственный Совѣтъ изъ рыцарей въ видѣ лакомыхъ червей, только что за него принялся. Что касается ѣды, червь - настоящ³й царь. Мы кормимъ всѣхъ животныхъ, что-бы самимъ кормиться; а сами себя откармливаемъ для червей. Откормленный король и тощ³й нищ³й - только два различныя блюда; два блюда, но для одного стола: вотъ конецъ пѣсни.

   Король. О Боже, Боже!

   Гамлетъ. Кто нибудь можетъ удить рыбу на червяка, который поѣлъ короля и можетъ ѣсть рыбу, которая проглотила червяка.

   Король. Что ты этимъ хочешь сказать?

   Гамлетъ. Ничего болѣе, какъ только показать Вамъ, какъ можетъ король совершить свое высочайшее путешеств³е въ кишкахъ нищаго.

   Король. Гдѣ Полон³й?

   Гамлетъ. На небесахъ. Пошлите туда, пусть посмотрятъ. Если посланный вашъ не найдетъ его тамъ, то ищите его сами въ другомъ мѣстѣ. Но, сказать правду, если вы его не найдете въ продолжен³и мѣсяца, вы услышите объ немъ чутьемъ, когда будете сходить по лѣстницѣ въ галлерею.

   Король. (къ нѣкоторымъ изъ свиты) Ступайте, поищите его тамъ.

   Гамлетъ. (къ нимъ же) Онъ будетъ ждать, пока пр³йдете.

   Король. Гамлетъ, для собственнаго твоего спасен³я; которое для насъ столь дорого, за это дѣло, о которомъ мы искренно сожалѣемъ, ты долженъ быть высланъ отсюда, какъ можно скорѣе. А потому снаряжайся; корабль уже готовъ, вѣтеръ попутный, спутники ожидаютъ и все уложено, чтобы ѣхать въ Англ³ю.

   Гамлетъ. Въ. Англ³ю?

   Король. Да, Гамлетъ.

   Гамлетъ. Хорошо,

   Король. Это дѣйствительно хорошо, если-бы ты зналъ наши намѣрен³я.

   Гамлетъ. Я вижу херувима, который ихъ видитъ. - И такъ, въ Англ³ю! - Прощайте, любезная матушка!

   Король. Сердечно любящ³й тебя отецъ, Гамлетъ.

   Гамлетъ. Моя мать. Отецъ и мать - мужъ и жена, мужъ и жена - одно тѣло: а потому моя мать. Такъ и быть, ѣду въ Англ³ю!

   Король. (къ Розенкранцу и Гильденштерну) Слѣдуйте за нимъ неотступно, немедленно пригласите его на бортъ; не теряйте ни одной минуты: къ ночи онъ долженъ уже уѣхать. Отправляйтесь! Все запечатано и сдѣлано, что только нужно. Пожалуста, поспѣшите!

   О, Англ³я, если дорога тебѣ любовь моя, (какъ мое могущество научило тебя цѣнить ее - раны, нанесенныя тебѣ Дан³и мечемъ, еще въ крови и ты покорно несешь намъ дань) ты не посмѣешь отказаться отъ исполнен³я верховной воли, которая формально требуетъ отъ тебя немедленной смерти Гамлета. О, исполни это, Англ³я! Онъ, какъ жаръ, свирѣпствуетъ въ крови: ты должна исцѣлить меня. Пусть счаст³е во всемъ меня ласкаетъ, но пока это не будетъ исполнено, нѣтъ для меня утѣхи и покоя

  

  

   Фортинбрасъ. Ступайте, полковникъ, съ привѣтств³емъ отъ меня къ королю Дан³и; доложите, что Фортинбрасъ проситъ, для разрѣшеннаго уже прохода войскъ черезъ его владѣн³я, дать колонновожатыхъ. Вы знаете, гдѣ насъ найти. Когда Его Величеству угодно будетъ переговорить съ нами, мы лично готовы къ его услугамъ; доложите ему объ этомъ.

   Полковникъ. Въ точности исполню, принцъ.

   Фортинбрасъ. (къ войскамъ) Тихимъ шагомъ маршъ!

   Гамлетъ. Что это за войска, милостивый государъ?

   Полковникъ. Норвежск³я, Ваше Высочество.

   Гамлетъ. Куда идутъ, позвольте узнать?

   Полковникъ. Они идутъ противъ Поляковъ.

   Гамлетъ. Кто ихъ ведетъ?

   Полковникъ. Племянникъ стараго короля, Фортинбрасъ.

   Гамлетъ. Идетъ-ли дѣло о цѣлой Польшѣ, или только о какомъ нибудь пограничномъ пунктѣ?

   Полковникъ. Сказать правду, безъ прибавлен³я, мы идемъ отбить маленьк³й клочекъ земли, которому, кромѣ имени, нѣтъ никакой цѣны. Я-бы его не взялъ въ аренду и за 5 червонцевъ. Если считать доходъ ни Полякамъ, ни Шведамъ оно больше не приноситъ.

   Гамлетъ. Такъ Полякъ и не будетъ защищать его.

   Полковникъ. Напротивъ; онъ уже занялъ его войсками.

   Гамлетъ. (въ сторону) Двѣ тысячи человѣкъ и двадцать тысячъ червонцевъ можетъ стоить этотъ ничтожный споръ, Вотъ гдѣ язва общественнаго благосостоян³я и покоя: она горитъ внутри, между тѣмъ, какъ извнѣ, ни какого основан³я смерти незамѣтно. (громко) Благодарю васъ, милостивый государь.

   Полковникъ. Да сохранитъ васъ Богъ! (уходитъ).

   Розенкранцъ. Угодно-ли вамъ будетъ идти?

   Гамлетъ. Я с³ю минуту пр³йду. Ступайте впередъ! (Розенкранцъ и проч³е уходятъ). Все укоряетъ меня и пробуждаетъ остывшее чувство мщен³я. Что стоитъ человѣкъ, котораго цѣль жизни и величайшее благо - только ѣсть и пить? Скотъ - не болѣе. Нѣтъ сомнѣн³я, что Тотъ, Кто создалъ насъ способными взирать въ прошедшее и будущее, не съ тѣмъ одарилъ насъ божественнымъ умомъ, чтобы онъ спокойно, безъ цѣли, превращался въ плесень. И вотъ, отупѣн³е-ли животнаго это, или пугливое сомнѣн³е, обдумывающее до тонкости послѣдств³я - мысль эта, если ее на части разобрать, заключаетъ въ себѣ одну четверть ума и непремѣнно три четверти страха - я не могу постигнуть, зачѣмъ еще живу и повторяю "это нужно сдѣлать;" межъ тѣмъ, какъ я имѣю основан³е и волю, силу и средства сдѣлать это. Поразительные примѣры воп³ютъ ко мнѣ: вотъ эта большая и грозная арм³я, во главѣ которой стоитъ нѣжный и молодой принцъ; духъ его исполненъ высокой отваги и честолюб³я; онъ отдаетъ на жертву жизнь неизвѣстному исходу и за какую нибудь орѣховую скорлупу ставитъ все на произволъ слѣпаго счаст³я, смерти и опасностей. Истинно великимъ быть, не значитъ вести борьбу объ истинно великомъ только, но и соломенку защищать геройски, гдѣ дѣло идетъ о чести. Что-же я такое, когда меня ни уб³йство отца, ни позоръ матери, ни силы ума и крови, ничто не пробуждаетъ? Со стыдомъ гляжу я на близкую смерть двадцати тысячъ людей, которые за химеру, за призракъ только славы идутъ во гробъ, какъ въ ложе: они дерутся за комъ земли, на которомъ большая сила и въ бой вступить не можетъ и нѣтъ довольно мѣста и могилъ, чтобы похоронить однихъ убитыхъ. О, съ этой минуты, мысли, вашимъ стремлен³емъ должна быть только кровь, иль будьте вы презрѣнны. (уходитъ).

  

   Королева. Я не хочу съ ней говорить.

   Горац³о. Она очень настойчива, точно не въ себѣ; ея состоян³е достойно сожалѣн³я.

   Королева. Чего она хочетъ?

   Горац³о. Она говоритъ о своемъ отцѣ; говоритъ, что слышала будто, что свѣтъ гадк³й и стонетъ, и бьетъ сама себя въ грудь; малѣйш³й вздоръ ее тревожитъ; она говоритъ не внятныя слова, почти безъ смысла. Рѣчь ея не имѣетъ никакого значен³я; но ея неопредѣленный смыслъ наводитъ слушающихъ на разныя предположен³я; народъ догадывается, связываетъ смыслъ словъ, которыя она произноситъ съ помощью киван³я годовой, движен³й рукъ и лица, такъ, что дѣйствительно, съ большою вѣроятностью можно подумать, что она говоритъ о чемъ-то не добромъ. Было-бы не дурно съ ней поговорить: она могла-бы разсѣять несчастное подозрѣн³е, волнующее умы.

   Королева. Приведите ее.

   Больной душѣ - таковы послѣдств³я всѣхъ преступлен³й - кажется, что всякая малость предвѣщаетъ несчаст³е; виновный исполняется такого безотчетнаго страха, что, желая скрыться, открываетъ самъ себя.

  

  

   Офел³я. Гдѣ прекрасное Величество Дан³и?

   Королева. Какъ поживаешь, Офел³я?

   Офел³я. (поетъ) Какъ теперь узнаю друга?

   Не приходитъ молодецъ!

   Въ бѣлой шляпѣ и со шпагой

   Онъ былъ Дан³и боецъ.

   Королева. Ахъ, милая моя, къ чему эта пѣсня?

   Офел³я. Что угодно? Нѣтъ, прошу послушать. (поетъ).

   Не пр³йдетъ онъ, жизнь онъ кончилъ

   И въ землѣ теперь лежитъ;

   Прахъ въ гробу, а на могилѣ

   Черный крестъ надъ нимъ стоитъ.

   О! ..

   Королева. Но скажи, Офел³я -

   Офел³я. Пожалуста, слушайте. (поетъ)

   Какъ прекрасенъ былъ въ гробу онъ:

  

   Королева. Ахъ, супругъ мой, посмотрите сюда!

   Офел³я. (поетъ) Бѣлый саванъ и цвѣты;

   Примиренье выражали

   Дивныя его черты.

   Король. Какъ поживаете, милая Офел³я?

   Офел³я. Слава Богу, прекрасно! Они говорятъ, что сова была дочь булочника; Ахъ, государь! Мы знаемъ хорошо, кто мы, но не знаемъ, чѣмъ мы будемъ. Да благословитъ Богъ обѣдъ вашъ!

   Король. Намекъ на своего отца.

   Офел³я. Пожалуста, не будемъ объ этомъ говорить; но, если они будутъ васъ спрашивать, что это значитъ, скажите только: (поетъ)

   Помнишь! въ Валентиновъ день, съ разсвѣтомъ

   Постучалась я въ окно

   И вскричала я при этомъ:

   "Милый, жду тебя давно!"

   Тихо двери отворились,

   Онъ къ себѣ меня пустилъ,

   Счастьемъ оба насладились -

   Но несчастной отпустилъ!

   Король. Милая Офел³я!

   Офел³я. Право, не буду божиться, я хочу кончить. (поетъ)

   И святой Екатериной

   Поклялся мнѣ вѣрнымъ быть,

   Клялся всѣмъ онъ - до могилы

   Вѣкъ меня одну любить,

   Поступилъ ты такъ безбожно,

   Упрекала его я.

   Онъ отвѣчаетъ:

   Что же дѣлать? невозможно....

   Мнѣ жениться вѣдь нельзя.

   Король. Какъ давно уже она въ такомъ состоян³и?

   Офел³я. Я надѣюсь, что все еще пойдетъ хорошо. Мы должны быть терпѣливы: но я не могу, чтобы не плакать, когда подумаю, что они его положили въ холодную землю. Мой братъ долженъ объ этомъ знать; и такъ, спасибо вамъ за добрый совѣтъ. Пора, подайте карету! Покойной ночи, дамы! Покойной ночи, ласковыя дамы! Покойной ночи! Покойной ночи!

   Король. (къ Горац³о) Слѣдуйте же за нею по пятамъ: хорошо ее берегите.

   О, это ядъ глубокой скорби; источникъ ея - смерть отца. О, Гертруда! Гертруда! посмотрите, если бѣдств³я постигаютъ насъ, они не являются одиноко, какъ шп³оны, но цѣлыми полками. Отецъ ея убитъ, далеко уѣхалъ сынъ вашъ, самъ безпутный виновникъ заслуженнаго изгнан³я; народъ взволновавъ, опасный и мрачный въ своихъ догадкахъ и предчувств³яхъ о смерти честнаго Полон³я; и мы сдѣлали весьма неосмотрительно, что похоронили его тайно; затѣмъ, это бѣдное дитя, лишенное ума, безъ котораго мы только куклы или звѣри. Наконецъ, что хуже всего: братъ ея возвратился тайно изъ Франц³и, самъ не свой отъ изумлен³я, окружаетъ себя тайной, при этомъ нѣтъ недостатка въ наушникахъ, которые сообщаютъ ему ядовитые слухи о смерти отца; и, хотя доказательствъ нѣтъ никакихъ, они не постыдятся насъ-же обвинять, нашептывая другъ другу въ уши. О, милая моя Гертруда, это пробиваетъ меня насквозь, какъ дробью и наноситъ со всѣхъ сторонъ тысячу смертей. (шумъ за сценой).

   Королева. О горе, что это за шумъ?

  

  

   Король. Гдѣ швейцары? Поставьте стражу у дверей! случилось тамъ?

   Придворный. Спасайтесь, государь! - Океанъ, выступивши изъ своихъ предѣловъ, не свирѣпствуетъ ужаснѣе по равнинамъ, какъ, во главѣ мятежной толпы, Лаэртъ разбиваетъ вашихъ людей. Чернь зоветъ его княземъ, и - какъ-бы теперь только начинался м³ръ, какъ будто-бы забыта древность и неизвѣстны законы, освященные давностью: эта сила и столпы всякаго порядка и сана - кричитъ: мы избираемъ его! Да будетъ королемъ Лаэртъ! Шапки и руки поднимаютъ вверхъ и кричатъ подъ облака: королемъ пусть будетъ Лаэртъ! Лаэртъ король!

   Королева. Они лаютъ громко по ложному слѣду, плохо выслѣдили звѣря, вы, коварные Датчане-собаки! (крикъ за сценой).

   Король. Дверь сломали.

  

  

   Лаэртъ. Гдѣ-же этотъ король? - Господа, ожидайте тамъ!

   Датчане. Нѣтъ, оставьте насъ здѣсь съ собой!

   Лаэртъ. Я прошу васъ, дозвольте мнѣ распорядиться.

   Датчане. Хорошо, какъ вамъ угодно.

   Лаэртъ. Спасибо! Станьте на стражѣ у дверей! - Ты, жалк³й король, отдай отца мнѣ!

   Королева. Добрый Лаэртъ, успокойтесь!

   Лаэртъ. Одна капля спокойной крови назоветъ меня незаконнымъ сыномъ, будетъ поносить отца моего рогоносцемъ; заклеймитъ въ глаза мать мою публичной женщиной!

   Король. Что за причина, Лаэртъ, что твой гнѣвъ принялъ так³е гигантск³е, размѣры? - Оставь его, Гертруда, не страшись нисколько за нашу особу. Ибо такая божественная сила защищаетъ короля, что измѣна, едва взглянетъ на то, чего хотѣла, отступаетъ отъ своихъ желан³й. - Скажи, Лаэртъ, отъ чего ты такъ взбѣшенъ? - Гертруда, оставь его! - Скажи, молодой человѣкъ!

   Лаэртъ. Гдѣ отецъ мой?

   Король. Убитъ.

   Королева. Но не королемъ.

   Король. Пусть онъ самъ спрашиваетъ, сколько хочетъ.

   Лаэртъ. Какъ онъ погибъ? Я не позволю себя дурачить. Совѣсть, благочест³е, въ преисподнюю ступайте! Я презираю анафему; я до того дошелъ, что готовъ на бой, хоть съ цѣлымъ свѣтомъ, будь, что будетъ! Хочу только безпощадно отомстить за смерть отца.

   Король. Кто-же васъ останавливаетъ?

   Лаэрть. Одна только воля моя, но не повелѣн³я цѣлаго м³ра. И я распоряжусь моими силами такъ, что малого довольно будетъ.

   Король. Послушайте Лаэртъ, когда вы хотите знать правду о смерти вашего дорогого отца: неужели цѣль вашего мщен³я, какъ побѣдителя въ игрѣ, истребить какъ друга, такъ и врага, какъ того кто выигралъ, такъ и того, кто проигралъ?

   Лаэртъ. Только враговъ его.

   Король. Хотите-же знать, кто они?

   Лаэртъ. Друзей я пр³йму въ свои объят³я и, какъ пеликанъ, приносящ³й въ жертву жизнь свою, напою ихъ собственною кровью.

   Король. Такъ! Теперь вы говорите, какъ добрый сынъ и настоящ³й дворянинъ. Что я не повиненъ въ смерти вашего отца и самымъ чувствительнымъ образомъ этимъ огорченъ, должно представиться уму вашему такъ ясно, какъ день для глаза.

   Датчане. (за дверью) Впустите ее!

   Лаэртъ. Что случилось? Что за шумъ?

  

   Лаэртъ. О, жары, изсушите мозгъ мой! Слезы горьк³я, сожгите силу и быстроту глазъ моихъ! - Какъ Богъ святъ! за твое безум³е будетъ заплачено намъ дорого, на вѣсъ, пока чаша вѣсовъ нашихъ ко дну не пойдетъ. О роза майская! прелестное дитя! Офел³я! дорогая сестра! - О небо, можетъ ли быть, что-бы умъ молодой дѣвицы былъ такъ близокъ къ смерти, какъ жизнь старца? Природа нѣжна въ любви: гдѣ она нѣжна, она посылаетъ отъ себя самый драгоцѣнный подарокъ вслѣдъ за тѣмъ, кого любитъ.

   Офел³я. (поетъ тономъ плача) На носилки его положили тогда -

   (со смѣхомъ) Эй, смѣлѣй! Не робѣй!

   (плача) Оросила слеза гробъ печальный его -

   Ты прощай, голубокъ, тамъ въ толпѣ раздалось!

   Лаэртъ. Если-бы ты была при умѣ и взывала къ намъ о мщен³и, это было-бы не такъ трогательно.

   Офел³я. Вы должны пѣть: "туда, туда! и звать его туда," О, какъ это похоже на шумъ, колеса! Это дурной управляющ³й, который укралъ дочь своего господина.

   Лаэртъ. Эти ничтожныя слова больше значутъ, чѣмъ что нибудь.

   Офел³я. (къ Лаэрту) Вотъ розмаринъ, это на память: прошу, васъ, любезное сердце, помнить обо мнѣ! А вотъ и незабудка, въ память вѣрнымъ быть -

   Лаэртъ. И въ безумствѣ есть смыслъ: сочетан³е вѣрности съ памятью.

   Офел³я. (къ королю) Вотъ вамъ укропъ и васильки. (къ королевѣ) Вотъ вамъ рута, а нѣсколько ея и для меня - вашу руту вы можете носить съ отдѣльной замѣткой. (къ Лаэрту) Вотъ бѣльцы, я хотѣла вамъ дать пару ф³ялокъ, но онѣ всѣ свяли, когда отецъ мой умеръ. - Вы говорите, что его конецъ былъ благополучный. - (поетъ)

   Францъ, мой милый-утѣшитель -

   Лаэртъ. Тоска и печаль, страдан³е и самый адъ, дѣлаютъ изъ нея олицетворен³е прелести и изящнаго.

   Офел³я. (поетъ) Не вернется къ намъ, о Боже,

   Успокой его, Спаситель,

   На его смертельномъ ложѣ!

   И прекрасенъ онъ былъ съ своей бородой

   Какъ снѣгъ горный, роскошной и бѣлой,

   И лежалъ, онъ въ гробу, какъ угасш³й герой,

   Ко всему, ко всему охладѣлый.

   Ты, святой мой утѣшитель,

   Пѣсню выслушай мою:

   Успокой его, Спаситель,

   И устрой его въ раю!

   И души всѣхъ христ³янъ! О чемъ молю Господа! Богъ, да будетъ съ вами! (уходитъ).

   Лаэртъ. Видите-ли вы это? о Боже!

   Король. Лаэртъ, я долженъ проговорить къ вашей печали. Не отказывайте мнѣ въ моихъ правахъ. Ступайте, изберите умнѣйшихъ изъ вашихъ друзей и пусть они рѣшатъ между вами и мной. Если они прямо или косвенно найдутъ насъ виновными, мы хотимъ царство, корону, жизнь, все, что только наше, отдать вамъ въ вознагражден³е; если-же нѣтъ, то удовольствуйтесь, по крайней мѣрѣ, тѣмъ, чтобы только потерпѣть; мы постараемся, въ союзѣ съ вашей душей, умиротворить ее.

   Лаэртъ. Пожалуй, пусть будетъ такъ! Родъ смерти, тайное погребен³е - ни меча, ни гербовъ надъ его могилой, никакой пышной ни духовной, ни свѣтской обстановки - все это громко кричитъ съ небесъ на землю и даетъ мнѣ право требовать отчета.

   Король. Требуй передъ лицемъ цѣлаго свѣта; и, гдѣ будетъ вина, пусть рубитъ сѣкира палача. Прошу васъ, слѣдуйте за мной.

  

  

   Горац³о. Что это за люди, что хотятъ говорить со мной?

   Слуга. Матросы, господинъ; они, какъ говорятъ, имѣютъ къ вамъ письма.

   Горац³о. Приведите ихъ. (слуга уходитъ): Не понимаю изъ какой-бы части свѣта могъ быть ко мнѣ поклонъ, если: только не отъ принца Гамлета.

  

   1-й матросъ. Да благословитъ васъ Господь Богъ!

   Горац³о. И тебя тоже!

   1-й матросъ. Какъ будетъ Господу Богу угодно. Здѣсь, господинъ, къ вамъ письмо; оно отъ посла, который долженъ былъ плыть въ Англ³ю, если ваше имя точно Горац³о, какъ меня увѣряютъ.

   Горац³о. (читаетъ) "Горац³о, когда это прочтешь, постарайся доставить матросамъ пр³емъ у короля; они имѣютъ письма къ нему. Мы еще и двухъ дней не были въ морѣ, какъ налетѣлъ на насъ сильно вооруженный корсаръ: такъ какъ мы не могли плыть быстро на парусахъ, должны были поневолѣ храбро драться и, во время схватки, я бросился на абордажъ; въ одну минуту они отчалили отъ нашего корабля и такимъ образомъ я, одинъ, попалъ къ нимъ въ плѣнъ. Они со мною обращались, какъ сострадательные злодѣи, но они знали, что дѣлаютъ; я долженъ имъ сдѣлать добрую услугу. Постарайся, чтобы король получилъ письма, которыя посылаю, и спѣши ко мнѣ такъ скоро, какъ будто-бы ты бѣжалъ отъ смерти. Я могу сказать тебѣ на ухо слова, отъ которыхъ ты онѣмѣешь, хотя они слишкомъ еще слабы противъ значен³я самого дѣла. Эти добряки доставятъ тебя ко мнѣ, Розенкранцъ и Гильденштернъ отправились дальше, въ Англ³ю: о нихъ у меня есть много о чемъ поразсказать тебѣ. Прощай!

   Вѣчно, какъ ты знаешь, твой,

   Гамлетъ."

  

   (къ матросамъ) Пойдемъ, я помогу вамъ скорѣе вручить эти письма, тѣмъ болѣе, что вы меня отвезете къ тому, кто ихъ вамъ далъ. (Всѣ уходятъ).

  

  

   Король. Теперь ваша совѣсть убѣдилась въ моей невинности, и вы въ душѣ должны обнять меня, какъ друга, потому что вы слышали, даже изъ вѣрнаго источника, что именно тотъ, кто убилъ вашего отца, посягалъ и на мою жизнь.

   Лаэртъ. Это ясно. Однако-же скажите мнѣ: зачѣмъ не предали вы суду дѣла такого преступнаго свойства, какъ требовало этого все - ваше велич³е, мудрость и безопасность?

   Король, По двумъ исключительнымъ основан³ямъ, которыя, можетъ быть, покажутся вамъ слишкомъ ничтожными, но для меня они имѣютъ большое значен³е. Его мать, королева, живетъ чуть не однимъ его взглядомъ; что касается меня самого - будь, что будетъ - благо-ли мое или мучен³е - жизнь и душа моя такъ къ ней привязаны, что я, подобно звѣздѣ, которая вращается въ извѣстномъ только кругѣ, безъ нея я не могъ-бы жить. Другая причина, почему я это дѣло не передалъ на рѣшен³е гласнаго суда, та, что народъ необыкновенно къ нему привязанъ: любовь его смываетъ съ Гамлета всѣ пороки, она какъ родникъ, превращающ³й дерево въ камни, изъ преступлен³й дѣлаетъ хвалу и мои стрѣлы, слишкомъ тонк³я противъ такого сильнаго вѣтра, полетѣли-бы обратно и не попали-бъ въ цѣлъ.

   Лаэртъ. И такъ, я потерялъ благороднаго отца; моя сестра, которой достоинства и добродѣтели стояли выше вѣка, разстроена безъ надежды. Но мщен³я часъ пр³йдетъ!

   Король. На счетъ этого будьте совершенно покойны. Не подумайте, что мы созданы такъ ничтожно, что позволимъ безнаказанно и нагло шутить съ собой. Въ скорости вы услышите болѣе: я любилъ вашего отца, люблю тоже и себя; изъ этого, я надѣюсь, вы будете въ состоян³и заключить -

  

  

   Король. Ну? что новаго?

   Посланный. Ваше Величество, письма отъ Гамлета: одно къ Вашему Величеству, другое къ королевѣ.

   Король. Отъ Гамлета? и кто доставилъ ихъ?

   Посланный. Говорятъ, матросы, Ваше Величество, я ихъ не видѣлъ. Мнѣ передалъ ихъ Клавд³й, который лично получилъ ихъ отъ матроса.

   Король. Лаэртъ, вамъ слѣдуетъ знать что пишетъ, слушайте. - (къ посланному) Ступайте! (посланный уходитъ).

   (читаетъ) "Высокомогущественный! вѣдайте, что я, нагой, высаженъ на берега вашихъ владѣн³й. Я прошу разрѣшить мнѣ завтра предстать передъ вашимъ королевскимъ взоромъ; тогда, если на это будетъ прежде ,всего ваше соизволѣн³е, я объясню причину моего внезапнаго и страннаго возвращен³я.

  

   Ч*о это такое? Неужели всѣ вернулись? Какъ это могло случиться? Или это только одинъ обманъ?

   Лаэртъ. Знакома вамъ рука?

   Король. Это почеркъ Гамлета. "Нагой", а въ припискѣ пишетъ онъ: "одинъ" - Что посовѣтуете мнѣ теперь?

   Лаэртъ. Я тутъ ничего не понимаю, государь. Но пусть только онъ пр³йдетъ! Это такъ сильно растравляетъ боль сердца моего, что я готовъ въ глаза назвать его уб³йцей.

   Король. Если такъ, Лаэртъ - впрочемъ, можетъ-ли и быть иначе! Хотите-ли послушать меня?

   Лаэртъ. Да, государь, не говорите только мнѣ ни слова о мирѣ.

   Король. Я хочу мира для тебя Когда онъ возвратился, потому, можетъ быть, что боится плыть но морю и не захочетъ опять уѣхать, я уговорю его на дѣло, которое я обдумалъ и въ которомъ погибнетъ онъ навѣрно; и объ его смерти вѣтерокъ не зашелеститъ ни одного дурнаго слова. Сама мать не будетъ подозрѣвать коварства и будетъ воображать себѣ, что это дѣло только случая,

   Лаэртъ. Я послушаю васъ, государь, тѣмъ болѣе, если вы съумѣете устроить такъ, чтобы я былъ оруд³емъ этого дѣла.

   Король. Оно какъ разъ приходится къ тому. Съ тѣхъ поръ, какъ вы уѣхали, васъ очень хвалили, и то въ глаза, Гамлету, за искуство, въ которомъ, какъ говорятъ, вы очень сильны; всѣ ваши достоинства не возбуждали въ немъ такой зависти, какъ это одно, по моему мнѣн³ю, самое ничтожное.

   Лаэртъ. Какое-же это достоинство, Ваше Величество?

   Король. Это простая кокарда на шляпѣ юности, легкая и веселая одежда, необходимая столько же для юноши, какъ для степеннаго человѣка шуба и мант³я, придающ³я ему здоровье и солидный видъ. - Два мѣсяца тому назадъ былъ здѣсь рыцарь изъ Норманд³и. На войнѣ я самъ французовъ знаю, они - отличные наѣздники; но этотъ храбрецъ дѣлалъ чудеса: онъ какъ-бы вросталъ въ сѣдло и правилъ лошадью съ такимъ удивительнымъ искуствомъ, какъ будто превращался въ одно тѣло съ этимъ благороднымъ животнымъ: онъ превзошелъ все, что можно представить себѣ въ этомъ родѣ; всѣ алюры и прыжки, как³е я-бы могъ придумать только, все было ниже того, что онъ дѣлалъ.

   Лаэртъ. Это былъ нормандецъ?

   Король. Нормащецъ.

   Лаэртъ. Ручаюсь головой: Ламордъ.

   Король. Такъ точно, онъ.

   Лаэртъ. Я его отлично знаю, дѣйствительно это сокровище и драгоцѣнный камень среди своего народа.

   Король. Онъ разсказывалъ намъ объ васъ и до того хвалилъ искуство ваше и умѣн³е владѣть оруж³емъ, въ особенности рапирой, что однажды вскричалъ: это было-бы дѣйствительно чудное зрѣлище, если-бы кто нибудь съ вами захотѣлъ помѣряться. - Онъ клялся, что бойцы его страны теряли голову, глаза, всю ловкость, когда вы нападали на нихъ. Разсказъ этотъ отравлялъ такою завистью Гамлета, что онъ кипѣлъ какъ-бы скорѣе воротились вы, чтобы помѣряться съ вами. И такъ, изъ этого -

   Лаэртъ. Что-же изъ этого, Ваше Величество?

   Король. Лаэртъ, былъ-ли для васъ дорогъ отецъ вашъ? Или вы уже не болѣе, какъ только образъ скорби, лице безъ духа?

   Лаэртъ. Къ чему этотъ вопросъ?

   Король. Но къ тому, чтобы я думалъ, что вы не любили отца; но по опыту знаю, что время рождаетъ, оно-же уменьшаетъ и охлаждаетъ жаръ любви. Въ глубинахъ самой пламенной любви живетъ родъ фитиля и нагара, которые ее притупляютъ; и ничто не остается постоянно годнымъ: избытокъ годности, но въ излишней мѣрѣ, можетъ самъ себя убить. Человѣкъ, что хочетъ сдѣлать, долженъ сдѣлать тогда-же, когда хочетъ; потому что воля измѣняется, и найдетъ столько случаевъ уклониться и дѣло отложить, сколько есть языковъ, рукъ и мнѣн³й; тогда-то то, что должно быть сдѣлано, превращается въ одинъ лишь хвастливый безполезный вздохъ. Но приступимъ къ существу дѣла! Сюда ѣдетъ Гамлетъ: что вы хотите предпринять, чтобы показать себя сыномъ вашего отца на дѣлѣ болѣе, чѣмъ на словахъ?

   Лаэртъ. Въ церкви задушу его.

   Король. Конечно уб³йца нигдѣ не долженъ найти сохраны, для мщен³я нѣтъ предѣловъ. Но, Лаэртъ, если вы хотите это сдѣлать, то лучше сидите дома. Пр³ѣдетъ Гамлетъ, онъ непремѣнно узнаетъ, что вы здѣсь; мы расхвалимъ ваше совершенство передъ нимъ и вдвое распишемъ славу, о которой говорилъ французъ; словомъ, сведемъ васъ вмѣстѣ и назначимъ пари цѣною вашихъ головъ. Онъ, безпечный, прямой, не чающ³й ничего дурнаго, не будетъ осматривать тщательно рапиры; тогда вы можете легко и незамѣтно одну изъ нихъ выбрать съ острымъ концемъ и меткимъ ударомъ поблагодарить ему за смерть отца.

   Лаэртъ. Я готовъ это сдѣлать и въ заключен³е смажу мою рапиру. Какой-то шарлатанъ продалъ мнѣ составъ такой уб³йственный, что стоитъ только обмакнуть въ немъ ножъ и прикоснуться къ крови: какое-бы ни было средство, придуманное изъ цѣлебныхъ травъ, растущихъ подъ луною, не спасетъ человѣка, хотя-бы только сдѣлать малѣйш³й уколъ; я обмочу остр³е моей рапиры въ ядъ, онъ убьетъ его, чуть только по верху задѣну.

   Король. Нужно придумать, какъ лучше, въ какое время и какимъ путемъ достигнуть цѣли. Не удастся это и какъ нибудь проглянетъ въ дурномъ исполнен³и нашъ замыслъ - лучше-бы и не начинать его. Мы должны имѣть что нибудь въ резервѣ понадежнѣе, если не удастся первый опытъ. Стойте, дайте подумать! - Мы торжественно бьемся объ закладъ, кто изъ васъ сильнѣе - да, вотъ-что: когда вамъ во время фехтован³я сдѣлается жарко и пить захочется, (для этого вы должны нападать съ энерг³ей и приняться за сильные пр³емы) и онъ потребуетъ воды, будетъ приготовленъ кубокъ, изъ котораго онъ чуть хлебнетъ только - ускользни онъ отъ вашего ядовитаго удара - онъ погибъ. Но, тише ! Что тамъ за шумъ?

  

  

   Король. Ну что, достойная королева?

   Королева. Несчаст³я слѣдуютъ быстро одно за другимъ. - Лаэртъ, ваша сестра утонула.

   Лаэртъ. Утонула, говорите вы? гдѣ?

   Королева. Тамъ, гдѣ надъ рѣкой наклонившись, стоитъ ива, и отражаются въ зеркалѣ водъ ея темные листья, она свивала фантастическ³е вѣнки изъ лютика, крапивы, ландышей, кукушкиныхъ слезокъ, которымъ пастухи-шалуны даютъ болѣе грубое назван³е, а скромныя дѣвушки зовутъ бархатками. Когда она влѣзла на дерево и хотѣла повѣсить свое плетѣн³е на висяч³я вѣтви ивы, обломался подгнивш³й сукъ и полетѣли въ быструю воду всѣ вьющ³еся ея трофеи и сама она. Одежда ея раздулась широко и нѣсколько времени держала ее, какъ сирену, на поверхности воды; а она въ то время распѣвала пѣсни старины глубокой, какъ будто вовсе не сознавала своего опаснаго положен³я, подобно существу, рожденному и одаренному способностью жить въ этой стих³и. Но долго она не могла держаться, платье ея напиталось наконецъ водой и бѣдное дитя отъ мелод³й перешла въ могилу ила.

   Лаэртъ. Ахъ, неужели она утонула?

   Королева. Утонула, утонула!

   Лаэртъ. Слишкомъ уже для тебя много воды будетъ, бѣдная сестра! А потому я уйму свои слезы. А между тѣмъ намъ это такъ сродно; чтобы ни говорилъ стыдъ, природа беретъ свое; но слезы чуть прошли - я снова не женщина. - Прощайте, Государь! У меня вертѣлись на языкѣ жгуч³я слова, которыя-бы легко вспыхнули, если-бы не затушила ихъ эта глупая слеза.

   Король. Пойдемъ за нимъ, Гертруда! О, сколько стоило мнѣ