Шекспир Вильям - Гамлет, принц датский

. Это такой обычай?

   Гамлетъ. Ну да; но по моему мнѣн³ю (хотя я здѣсь родился и воспитанъ такъ) этотъ обычай нужно-бы скорѣе бросить, чѣмъ слѣдовать ему. Наши орг³и прославили насъ во всѣхъ странахъ свѣта, насъ бранятъ и обзываютъ пьяницами; и дѣйствительно, эта страсть кладетъ позоръ на всѣ наши славныя и блестящ³я дѣла. Такая участь постигаетъ часто и отдѣльныхъ людей. Вслѣдств³е-ли врожденныхъ недостатковъ, которые ихъ позорятъ (хотя безвинно, потому что въ рожден³и своемъ никто не виноватъ), вслѣдств³е-ли слишкомъ горячей крови, которая переступаетъ предѣлы разсудка, или вслѣдств³е пороковъ, пр³обрѣтенныхъ привычкой, которая часто покрываетъ ржавчиной блескъ благородныхъ нравовъ - людей этихъ, говорю, заклейменныхъ самой какъ-бы природой, пусть будутъ добродѣтели ихъ чисты, какъ милосерд³е неба и такъ много, сколько человѣкъ только можетъ ихъ имѣть - молва не пощадитъ и одинъ порокъ покроетъ все заразой; такъ, гранъ дурного увлекаетъ вѣсъ всѣхъ благородныхъ достоинствъ въ собственный свой позоръ.

  

  

   Горац³о. Смотрите, принцъ; оно идетъ.

   Гамлетъ. О, ангелы и духи безсмертнаго Бога, помогите!

   Духъ-ли ты блаженный, или д³яволъ; приносишь-ли эфиръ небесный, илъ адск³й паръ; коварны, или добры замыслы твои: приходишь ты въ такомъ непостижимомъ видѣ, но я буду говорить къ тебѣ; зову тебя Гамлетомъ, государемъ, отцемъ, королемъ Дан³и: о, дай отвѣтъ! Пусть не погибну я въ слѣпомъ не знан³и! Напротивъ, скажи: зачѣмъ твои благочестивыя кости, принятыя въ царство смерти, расторгли саванъ гробовой? Зачѣмъ могила, въ которую ты опущенъ съ миромъ, раскрывши мраморную челюсть, выбрасываетъ теперь тебя? Чѣмъ объяснить себѣ, что ты, мертвецъ, закованный въ броню, вновь посѣщаешь лунное с³ян³е и наполняешь тревогой ночи; зачѣмъ приводишь насъ, слѣпцовъ природы, въ такой невыразимый ужасъ, что набѣгаютъ мысли, которыхъ душа постичь не можетъ? Зачѣмъ? Скажи! Что должны мы дѣлать?

   Горац³о. Оно зоветъ васъ идти за нимъ, какъ будто хочетъ наединѣ сообщить вамъ что-то.

   Марцелло. Смотрите, какъ дружески оно зоветъ васъ куда-то въ даль, но не ходите съ нимъ!

   Горац³о. Не ходите, ни въ какомъ случаѣ.

   Гамлетъ. Оно не хочетъ говорить: такъ я пойду за нимъ.

   Горац³о. Не дѣлайте этого, принцъ!

   Гамлетъ. Чего-же тутъ бояться? Жизнь свою цѣню я менѣе булавки, а душѣ что можетъ оно сдѣлать, когда она такая-же безсмертная, какъ оно само? Оно опять зоветъ, я пойду за нимъ.

   Горац³о. А если оно васъ манитъ въ морскую бездну, принцъ, можетъ быть на грозную вершину той скалы, что виситъ надъ морской пучиной? И тамъ, принявши какой нибудь ужасный образъ, лишитъ разсудокъ силы и повергнетъ васъ въ безум³е? Подумайте! Мѣсто само собой наводитъ призраки отчаян³я, когда глядишь оттуда въ морскую пропасть и слышишь ревъ бушующей волны.

   Гамлетъ. Оно все машетъ рукой. (къ Духу) Иди! я за тобой.

   Марцелло. (удерживая Гамлета) Не ходите, принцъ!

   Гамлетъ. Прочь руки!

   Горац³о. Послушайте насъ, не ходите.

   Гамлетъ. Судьба моя зоветъ и напрягаетъ малѣйш³й нервъ, какъ жилы немейскаго льва.

   Оно машетъ снова: пустите, Ради Бога! (вырывается.) Я въ духа превращу того, кто вздумаетъ меня держать! Прочь, говорю! (къ духу.) Иди же впередъ! я слѣдую за тобой.

   Горац³о. Онъ совсѣмъ ума лишился.

   Марцелло. Пойдемъ за нимъ! Намъ не слѣдовало-бы его слушать.

   Горац³о. Пойдемъ! Какой будетъ этому конецъ?

   Марцелло. Что-то не ладно въ королевствѣ Дан³и.

   Горац³о. Можетъ быть Господь еще помилуетъ.

   Марцелло. Пойдемъ за нимъ.

  

   Гамлетъ. Куда ведешь меня? Говори, я дальше не иду!

   Духъ. Слушай!

   Гамлетъ. Я готовъ.

   Духъ. Близится уже время когда мнѣ снова нужно погрузиться въ сѣрный и дымный пламень,

   Гамлетъ. О, бѣдный духъ!

   Духъ. Обо мнѣ не жалѣй, но внимательно слушай то, о чемъ я буду говорить.

   Гамлетъ. Говори! Долгъ мой - слушать тебя.

   Духъ. И отомстить, какъ только ты услышишь.

   Гамлетъ. Что такое?

   Духъ. Я духъ твоего отца: осужденный на нѣкоторое время скитаться по ночамъ, а днемъ быть въ безднѣ вѣчнаго огня, пока не будутъ очищены грѣхи мои земные. Если-бы не запрещено было мнѣ открыть внутреннюю тайну моей темницы, я сорвалъ-бы завѣсу изъ такихъ вещей, самая малѣйшая изъ которыхъ сокрушила-бы душу твою, молодая кровь твоя оцѣпенѣла-бы въ жилахъ, глаза-бы выступили изъ черепа на выкатъ, растрепались-бы локоны твои и каждый волосъ сталъ-бы дыбомъ, какъ иглы у разъяреннаго ежа; но этого предвѣчнаго откровен³я не постигнуть смертнымъ людямъ. - Слушай, слушай, слушай! Если ты любилъ когда нибудь своего дорогаго отца -

   Гамлетъ. О, Боже!

   Духъ. Отомсти подлое и небывалое еще уб³йство его!

   Гамлетъ. Уб³йство?

   Духъ. Да, подлое какъ всякое уб³йство, но это злодѣйство - неслыханное и противуестественное.

   Гамлетъ. Скорѣе разскажи объ немъ: на крыльяхъ, быстрѣе мысли, быстрѣе, какъ мечты влюбленныхъ, я полечу на мщен³е.

   Духъ. Ты кажешься душой готовъ: но развѣ-бы ты не содрогнулся и тогда, когда-бы ты былъ болѣе вялъ, чѣмъ жирная трава, гн³ющая на берегахъ рѣки Леты! И такъ, Гамлетъ, слушай: сказали, что будто-бы, когда я спалъ въ саду, меня ужалила змѣя; такимъ придуманнымъ разсказомъ о моей кончинѣ обмануто все царство; но знай, мой благородный юноша: змѣя, ужалившая и лишившая жизни твоего отца, носитъ теперь его корону.

   Гамлетъ. О, ты, мое пророческое предчувств³е! Мой дядя!

   Духъ. Да; онъ, развратный любодѣй, разрушилъ бракъ, волшебнымъ словомъ и коварствомъ (проклятое умѣнье соблазнять) увлекъ на грѣхъ наружно добродѣтельную королеву. О, Гамлетъ, какая это ужасная измѣна! Она измѣнила искренней любви моей, измѣнила клятвѣ, которую мы оба дали подъ вѣнцомъ и, безъ стыда, бросилась въ объят³я преступника природой обиженнаго въ сравнен³и со мной! Но какъ добродѣтель ничто прельстить не можетъ, предстань предъ ней порокъ, хоть въ ризѣ духовъ небесныхъ, такъ страсть, соединенная хотя-бы съ ангеломъ чистѣйшимъ, пресыщается наконецъ небеснымъ ложемъ и падаетъ въ развратъ. Но стой! Мнѣ кажется, я слышу, какъ утренн³й вѣтерокъ струитъ и сокращу разсказъ. Когда я спалъ въ саду, обыкновенно послѣ обѣда, подкрался дядя твой съ бутылкой бѣлены и влилъ мнѣ въ ухо ядъ: сокъ этой проклятой травы бѣжитъ, какъ ртуть, въ сосудахъ тѣла и претворяетъ въ воду кровь. Такъ было и со мной. И я, въ одно мгновен³е, какъ Лазарь, покрылся весь корой смертельныхъ струпьевъ. Такимъ образомъ во снѣ, убитый рукою брата, я вдругъ лишился жизни, короны и жены; безъ причащен³я, исповѣди и соборован³я, обремененный тяжкими грѣхами, предсталъ на страшный судъ.

   Гамлетъ. Это ужасно, ужасно! ничего не можетъ быть ужаснѣе!

   Духъ. Не потерпи, если въ тебѣ есть хоть капля здоровой крови, чтобы королевское ложе Дан³и было-бы мѣстомъ кровосмѣшен³я и сладостраст³я. Но какъ-бы ты ни вздумалъ приняться за это дѣло, не погуби души своей; не замышляй ничего противу матери; пусть судитъ ее небо - въ груди ея и безъ того колюч³й тернъ. Прощай: мнѣ пора! Свѣтлякъ предсказываетъ, что близко утро: его мерцающ³й свѣтъ уже блѣднѣетъ. Прощай, прощай, прощай и помни обо мнѣ! (уходитъ).

   Гамлетъ. О, вы, всѣ силы небесныя! Земля! И что еще? Не вызвать-ли и адъ? - Ну, полно! Стой, стой, сердце! Вы, жилы мои, не падайте тотчасъ, держите меня крѣпко и прямо! - Помнить о тебѣ? Да, бѣдный духъ, я буду помнить, пока память будетъ здѣсь въ несчастномъ черепѣ моемъ. Помнить о тебѣ? Да, я вычеркну изъ листовъ воспоминан³я всѣ мелк³я истор³и, всѣ выражен³я и всѣ образы, замѣченныя въ книгахъ, слѣды прошедшаго, пр³обрѣтенные въ юности и наблюден³емъ; и твое велѣн³е одно только безъ всякой недостойной его примѣси, должно жить въ мозгу моемъ: да, клянусь Богомъ! - О, въ высшей степени недостойная и коварная женщина! О, злодѣй! презрѣнный, проклятый злодѣй! - Памятную книжку сюда! Я долженъ это записать: что можно смѣяться, хохотать и быть однако-же злодѣемъ, по крайней мѣрѣ навѣрно знаю, что въ Дан³и это возможно. (пишетъ) Тутъ стоите, вы, дядя! Теперь пароль мой слова: "Прощай, прощай и помни обо мнѣ!" Я поклялся въ томъ.

   Горац³о. (за сценой) Принцъ! принцъ!

   Марцелло. (за сценой) Принцъ Гамлетъ!

   Горац³о. (за сценой) Да сохранитъ его Господь Богъ

   Гамлетъ. (Рѣшительно про себя) Такъ пусть и будетъ!

   Марцелло. (за сценой) Го, го! Принцъ!

   Гамлетъ. Га, сюда ребята! сюда, соколы, сюда!

  

  

   Марцелло. Каковы дѣла, Ваше Высочество?

   Горац³о. Что случилось, принцъ!

   Гамлетъ. О, чудеса!

   Горац³о. Сообщите намъ, дорогой принцъ.

   Гамлетъ. Нѣтъ, вы откроете тайну.

   Горац³о. Я никогда, клянусь небомъ, принцъ!

   Марцелло. Я тоже не скажу.

   Гамлетъ. Что вы скажете? Въ силахъ-ли душа человѣческая думать объ этомъ? - Однакоже вы намѣрены молчать?-

   Горац³о и Марцелло. Да, клянемся небомъ, принцъ!

   Гамлетъ. Нѣтъ въ цѣлой Дан³и злодѣя, который не былъ-бы въ то-же время и отъявленный негодяй.

   Горац³о. Не для чего было являться духу, что-бы сказать намъ только это.

   Гамлетъ. Дѣйствительно, вы правы. И такъ, безъ лишнихъ формальностей, я полагаю, пожмемъ другъ другу руки и разойдемся; дѣлайте, что хотите - у всякаго есть къ чему нибудь призван³е и охота - что касается меня, несчастнаго, я, если хотите знать, пойду молиться.

   Горац³о. Это одни извороты, слова безъ опредѣленнаго значен³я, принцъ.

   Гамлетъ. Мнѣ сердечно больно, что вы обижаетесь. Да, мой дорогой, сердечно.

   Горац³о. Нѣтъ никакой обиды, принцъ.

   Гамлетъ. Но, клянусь св. Патрикомъ, есть обида, Горац³о, горькая обида. Что-же касается явлен³я, то я вамъ доложу, что это вполнѣ достойный уважен³я призракъ. Любопытство узнать, что у меня съ нимъ за дѣло, преодолѣйте, какъ сами знаете. А теперь, мои дорог³е, насколько вы друзья, школьные товарищи, военные люди, не откажите мнѣ въ маленькой услугѣ.

   Горац³о. Въ чемъ дѣло, принцъ? Мы готовы.

   Гамлетъ. Ни въ какомъ случаѣ не говорите никому, что вы видѣли ночью.

   Горац³о и Марцелло. Никогда, принцъ!

   Гамлетъ. Хорошо, но поклянитесь.

   Горац³о. Честное слово, принцъ, я никогда не скажу.

   Марцелло. Я тоже даю честное слово.

   Гамлетъ. На мечѣ моемъ клянитесь!

   Марцелло. Мы уже клялись, принцъ.

   Гамлетъ. Не шутя, на мечѣ моемъ, не шутя!

   Духъ. (подъ землею) Клянитесь !

   Гамлетъ. Ага, мой другъ! и ты это говоришь? Ты тамъ, честнѣйшее существо? Такъ и быть - послушайте товарища изъ подземелья - и приготовьтесь исполнить клятву!

   Горац³о. Скажите клятву!

   Гамлетъ. Никогда не говорить того, что вы видѣли: клянитесь на мечѣ моемъ!

   Духъ. (подъ землею) Клянитесь!

   Гамлетъ. Здѣсь и тамъ? Перемѣнимъ мѣсто! - Сюда, господа, идите и кладите снова руки на мечѣ моемъ: никогда не говорить того, что вы слышали, клянитесь на моемъ мечѣ!

   Духъ. (подъ землею) Клянитесь!

   Гамлетъ. Молодецъ, старый кротъ! Неужели такъ шибко роешь? О, превосходный минеръ! - Еще разъ перемѣнимъ мѣсто, друзья!

   Горац³о. Клянусь солнцемъ, это необыкновенно странно.

   Гамлетъ. Такъ нужно и встрѣчать его, какъ встрѣчаютъ странника, пришедшаго издалека! На небесахъ и на землѣ есть болѣе такихъ вещей, о которыхъ вашей школьной мудрости и не снится, Горац³о. Но, будемъ продолжать! Здѣсь, какъ и передъ тѣмъ, клянитесь: (въ чемъ да поможетъ вамъ Господь) какъ бы странно я ни велъ себя, какимъ бы чудакомъ я ни притворялся на будущее время: если будете въ то время видѣть меня, ни сложен³емъ рукъ, ни качан³емъ головы, ни двусмысленнымъ словомъ, какъ напримѣръ: "да, да, мы знаемъ." - Или: "мы могли-бы, если-бы хотѣли" - Или: "да; если-бы мы могли сказать" - Или: "между вами есть так³е, если-бы они только смѣли" - и тому подобными темными намеками не откроете тайны, что вы знаете обо мнѣ что нибудь, что вы ничего подобнаго не сдѣлаете, въ чемъ да поможетъ вамъ Господь и милосерд³е Его въ часъ скорби; вотъ въ чемъ клянитесь!

   Духъ. (подъ землею) Клянитесь!

   Всѣ. Клянемся!

   Гамлетъ. Миръ, миръ съ тобой, встревоженный духъ! И такъ, любезные друзья, прощайте, и на сколько можетъ такой бѣдный человѣкъ, какъ Гамлетъ, доказать вамъ свою любовь и дружбу, за этимъ, съ Бож³ей помощью, дѣло не станетъ. Пойдемъ; и объ одномъ только прошу - никому ни слова! Насталъ хаосъ временъ: о, горе мнѣ, когда подумаю, что я рожденъ установить въ немъ порядокъ! Пора, пойдемъ всѣ вмѣстѣ!

  

   Полон³й. Отдай ему эти деньги и бумаги, Рейнгольдъ!

   Рейнгольдъ. Слушаю.

   Полон³й. Но поступишь. ты весьма недурно, добрый Рейнгольдъ, если прежде, чѣмъ его увидишь, соберешь свѣдѣн³я объ его поведен³и,

   Рейнгольдъ. Я тоже самое думалъ сдѣлать.

   Полон³й. Вотъ это хорошо сказано! отлично сказано! Видишь-ли, прежде всего спроси ты мнѣ: кто есть изъ Датчанъ въ Парижѣ, кто, какимъ образомъ и какъ живетъ, съ кѣмъ и сколько проживаетъ; если ты такими окольными путями замѣтишь, что они знаютъ моего сына, то приступи поближе, пока не попадешь вопросами прямо въ цѣль. "Я то-же его знаю, хотя издалека; или такъ напримѣръ: "я знаю его отца, его друзей, отчасти и его самаго." Понимаешь-ли, Рейнгольдъ?

   Рейнгольдъ. Отлично понимаю.

   Полон³й. "Отчасти и его;" но, можешь сказать, "что знаешь его мало и если это дѣйствительно тотъ самый, то онъ буянъ занимается тѣмъ и тѣмъ" - послѣ того выдумай какой хочешь грѣшокъ, который будто-бы за нимъ водится; только не какой нибудь гадк³й, который могъ-бы задѣть честь его; этого берегись; нѣтъ, такъ, как³я нибудь буйныя, разгульныя выходки, свойственныя юности и свободѣ.

   Рейнгольдъ. Напримѣръ: играть.

   Полон³й. Да; или-же, что онъ любитъ выпить, драться, буянить, вздорить, навѣщать гризетокъ - это еще можешь сказать.

   Рейнгольдъ. Но это можетъ его позорить, баринъ мой.

   Полон³й. Нисколько, душа моя, если ты съумѣешь дать дѣлу надлежащ³й видъ. Ты не долженъ представлять его такъ, какъ будто-бы онъ находится подъ вл³ян³емъ непобѣдимой страсти: не то я думаю; покажи его недостатки въ приличномъ свѣтѣ, что-бы они казались только недостатками свободы, взрывами пылкой натуры, волнен³емъ неукротимой крови, которая властна всякаго вводить въ соблазнъ.

   Рейнгольдъ. Но, любезный баринъ -

   Полон³й. Съ какою цѣлью ты долженъ это дѣлать?

   Рейнгольдъ. Именно, я-бы желалъ это знать.

   Полон³й. Ахъ, какой-же ты! Мой планъ состоитъ вотъ въ чемъ и, какъ я думаю, это будетъ дудочка, на которую манятъ птицу: бросишь ты на личность сына небольшую тѣнь, какъ будто-бы онъ не безупреченъ - замѣть хорошо! Если твой собесѣдникъ, котораго ты выпытываешь, будетъ знать что нибудь подобное о молодомъ человѣкѣ, будь увѣренъ, онъ такъ начнетъ: "любезный господинъ," или "другъ," или "мой почтеннѣйш³й," какъ принято въ той странѣ называть и обращаться къ другимъ.

   Рейнгольдь. Отлично!

   Полон³й. Послѣ того, какъ онъ это сдѣлаетъ: - онъ сдѣлаетъ - да, что-же я хотѣлъ сказать? Ахъ, чортъ возьми, я что-то хотѣлъ сказать. На чемъ я остановился?

   Реингольдъ. На словѣ: онъ такъ начнетъ.

   Полон³й. На словѣ: онъ такъ начнетъ. - Да, онъ начнетъ такъ: "я этого господина знаю хорошо, я видѣлъ его вчера, или очень недавно, или когда-бы тамъ ни было; съ тѣмъ и тѣмъ; и, какъ вы говорите, онъ велъ игру большую, тамъ видѣли его кутящимъ, тамъ подрался онъ за игрой въ мячь; или-же: "я видѣлъ, какъ онъ отправился въ веселый домъ" (желая сказать о домѣ терпимости) и тому подобное. - Видишь-ли, какимъ образомъ, на ложную приманку, можешь поймать настоящую правду-рыбу; вотъ какъ мы, тонк³й и просвѣщенный народъ, умѣемъ окольными путями, подкопомъ, съ помощью ворота, достигнуть прямо цѣли; такимъ образомъ, какъ я тебѣ совѣтую и учу, ты можешь узнать о сынѣ все. Я думаю ты понялъ, не такъ-ли?

   Рейегольдъ. Понялъ.

   Полон³й. Ну, ступай съ Богомъ! Прощай!

   Рейнгольдъ. Мой добрѣйш³й баринъ -

   Полон³й. Самъ слѣди за его направлен³емъ.

   Рейнгольдъ. Это я вѣрно сдѣлаю.

   Полон³й. Да, чтобы онъ прилежно занимался музыкой!

   Рейнгольдъ. Слушаю.

   Полон³й. Прощай!

  

  

   Полон³й. Ну что, Офел³я, что слышно?

   Офел³я. Ахъ, любезный батюшка, я такъ испугалась!

   Полон³й. Чего? Скажи, ради Бога!

   Офел³я. Когда я шила въ своей комнатѣ, вдругъ принцъ Гамлетъ - въ разорванномъ плащѣ, безъ шапки, въ грязныхъ и опустившихся чулкахъ; блѣдный, какъ рубаха, съ дрожащими колѣнями; съ лицемъ, полнымъ такой невыразимой скорби, какъ будто-бы онъ вырвался изъ ада для того, чтобы разсказать объ его ужасахъ, - въ такомъ видѣ онъ вошелъ во мнѣ.

   Полон³й. Съ ума сошелъ отъ любви?

   Офел³я. Я не знаю; но боюсь, дѣйствительно, не отъ любви-ли?

   Полон³й. Что-же онъ говоритъ?

   Офел³я. Онъ схватилъ меня за руку и сжалъ крѣпко, послѣ того отклонился назадъ не болѣе, какъ на разстоян³е руки. Другую же руку, приложивши вотъ такъ надъ глазомъ, столь пристально мнѣ смотрѣлъ въ лице, какъ будто-бы хотѣлъ писать съ меня портретъ. Долго стоялъ онъ такъ; наконецъ, пожавши слегка мнѣ руку, и, трижды покачавъ головой то въ одну, то въ другую сторону, такъ страшно и глубоко вздохнулъ, какъ будто-бы съ этимъ вздохомъ самъ онъ погибалъ. Послѣ того, онъ пустилъ меня и, обвернувши голову назадъ, не смотря куда идетъ, ушелъ и до послѣдней минуты глазъ не спускалъ съ меня.

   Полон³й. Ступай со мной, ступай; я хочу вдѣтъ короля. Это вѣрное помѣшательство отъ неукротимой любви, которое приводитъ къ отчаянному рѣшен³ю, какъ и всякая другая страсть, которыя здѣсь подъ луной насъ мучатъ. Мнѣ жаль - признайся, можетъ быть ты сказала ему передъ тѣмъ что нибудь слишкомъ непр³ятное?

   Офел³я. Нѣтъ, добрѣйш³й отецъ; я только, какъ вы приказали, отослала письма и запретила ему приходить.

   Полон³й. Отъ этого онъ и помѣшался. Мнѣ жаль, что я его такъ плохо понималъ. Я боялся, что онъ только шутитъ и хочетъ тебя увлечь; ахъ, проклятая моя подозрительность! Намъ старымъ людямъ, повидимому, такъ свойственно съ нашими понят³ями переступать за предѣлы, какъ часто случается молодымъ людямъ бытъ опрометчивыми. Нужно идти къ королю, пойдемъ! Скрыть передъ нимъ эту любовь гораздо опаснѣе для насъ, чѣмъ разсказать объ ней. Пойдемъ!

  

  

   Король. Здравствуйте, Розенкранцъ и Гильденштернъ! Мы не только желали очень видѣть васъ, но, нуждаясь въ вашихъ услугахъ, мы торопились пригласить васъ пр³ѣхать сюда, какъ можно скорѣе. Вы слышали уже о радикальной перемѣнѣ, какая случилась съ Гамлетомъ; я выражаюсь такъ потому, что онъ ни по наружности, ни по духу не похожъ на то, что былъ. Что-бы это могло быть, если не смерть отца, отъ чего онъ такъ забывается, я не могу понять. Я прошу васъ обоихъ - такъ какъ вы съ дѣтскихъ лѣтъ съ нимъ воспитывались и близко знаете его характеръ - останьтесь на нѣкоторое время при дворѣ, устройте разнаго рода развлечен³я и при этомъ старайтесь разузнать и попасть на слѣдъ того, что-бы такое было, намъ неизвѣстное, отъ чего страдаетъ онъ и чему мы, безъ сомнѣн³я, желали-бы помочь.

   Королева. Объ васъ, Господа, онъ часто говорилъ. Я навѣрно знаю, что никого онъ такъ, какъ васъ, не любитъ. Если вы хотите сдѣлать намъ большое одолжен³е: пожалуста, не откажите остаться у насъ на нѣкоторое время - на васъ вся наша надежда; награда-же за труды ваши будетъ вполнѣ достойна короля.

   Розенкранцъ. Вашему Величеству принадлежитъ власть и право скорѣе повелѣвать намъ, чѣмъ просить.

   Гильденштернъ. Повинуемся и готовы всѣ силы наши и услуги повергнуть къ стопамъ вашимъ - располагайте ими, какъ угодно.

   Король. Спасибо, Розенкранцъ и любезный Гильденштернъ!

   Королева. Спасибо, Гильденштернъ и любезный Розенкранцъ! Немедленно навѣстите моего сына, онъ ужасно измѣнился. Проведите ихъ кто нибудь и укажите, гдѣ теперь Гамлетъ!

   Гильденштернъ. Дай Богъ, чтобы наше общество и наши старан³я были ему пр³ятны и полезны!

   Королева. Далъ-бы Богъ, аминь!

   Полон³й. Ваше Величество, послы возвратились изъ Норвег³и, очень. довольные.

   Король. Ты всегда былъ отцомъ пр³ятныхъ извѣст³й.

   Полон³й. Не правда-ли? Будьте увѣрены, Ваше Величество, что я посвящаю всѣ силы мои и душу сперва Богу, а потомъ Божьею милост³ю моему королю. А теперь-то, я думаю, (не ужъ-то этотъ мозгъ не попадаетъ уже такъ вѣрно на настоящ³й слѣдъ дичи, какъ бывало прежде) что отыскалъ настоящую причину сумасшеств³я Гамлета.

   Король. О, скажите пожалуста скорѣе: это меня очень занимаетъ.

   Полон³й. Сперва выслушайте пословъ; мой докладъ будетъ заключен³емъ, какъ дессертъ на большихъ обѣдахъ.

   Король. Вы сами сдѣлайте имъ честь и представьте ихъ.

   Онъ говоритъ, любезная Гертруда, что будто-бы открылъ источникъ болѣзни вашего сына.

   Королева. Я боюсь, что единственная причина этого - одна: смерть отца его и наше скорое вступлен³е въ бракъ.

   Король. Хорошо, мы испытаемъ его.

  

  

   Король. Здравствуйте, любезные друзья! - Вольтимандъ, скажите, что привозите вы отъ нашего брата, короля норвежскаго.

   Вольтимандъ. Взаимный отвѣтъ на вашъ дружелюбный поклонъ и чувства. По первому нашему слову, послалъ онъ за племянникомъ и остановилъ наборъ солдатъ, который онъ считалъ приготовлен³емъ къ войнѣ съ Поляками; но, узнавши обстоятельнѣе, онъ нашелъ, что затѣвалась экспедиц³я противъ Вашего Величества. Огорченный, что по болѣзни и по старости такъ обманутъ, онъ арестовалъ Фортинбраса, сдѣлалъ ему строжайш³й выговоръ и заставилъ его дать клятву - ни въ какомъ случаѣ не поднимать оруж³я противъ Вашего Величества. Обрадованный этимъ, старый король норвежск³й назначилъ ему три тысячи червонцевъ содержан³я въ годъ и уполномочилъ набранныя войска употребить въ дѣло противъ Поляковъ. (подаетъ граммоту) Здѣсь вотъ обстоятельная его просьба къ Вашему Величеству, чтобы вы соизволили разрѣшить переходъ черезъ ваши предѣлы на такихъ услов³яхъ и гарант³яхъ, как³я здѣсь изложены.

   Король. Мы на это согласны; въ свободное время прочтемъ, обсудимъ и отвѣтъ дадимъ. При этомъ благодаримъ васъ за успѣшные труды, отдохните и приходите обѣдать вмѣстѣ. Мы всегда рады васъ видѣтъ у себя!

   Полон³й. И такъ, кажется, это дѣло благополучно кончилось. Государь и милостивѣйшая Государыня, разбирать здѣсь, что такое царское величество, что такое преданность, почему день - днемъ, ночь - ночью, время - временемъ: это-бы значило и ночь, и день, и время терять напрасно. Такъ какъ сжатость есть душа остроум³я, многорѣчивость - тѣло и наружная прикраса, я постараюсь быть, какъ можно кратче. Вашъ благородный сынъ - умопомѣшанный; умопомѣшаннымъ я называю его: ибо въ чемъ и состоитъ умопомѣшательство, какъ ни въ томъ, что человѣкъ дѣлается точь въ точь, какъ, умопомѣшанный? Но пусть будетъ такъ.

   Королева. Говорите больше толкомъ, поменьше вычурности!

   Полон³й. Какъ честный человѣкъ, я нисколько не люблю вычурности. Умопомѣшанный онъ, это истина; что это истина, это жаль; и жаль что это истина. Однако, это безтолковая фигура; ну ее, я хочу безъ вычурности приступить къ дѣлу, и такъ, мы считаемъ его сумасшедшимъ; остается намъ изслѣдовать причину эффекта, или, правильнѣе сказать, причину дефекта, потому-что этому дефектъ-эффекту должна быть причина. И такъ, теперь дѣло состоитъ вотъ въ чемъ: судите сами! (вынимаетъ изъ кармана бумагу) У меня есть дочь; я имѣю ее, потому-что она моя; которая мнѣ, видите, по долгу послушан³я, вотъ это передала; рѣшите и посовѣтуйте теперь. (онъ читаетъ).

   Это некрасивая рѣчь и грубое выражен³е; прелестный - это выражен³е свойственное только необразованному классу людей. Но послушайте дальше: "Ея прекрасному и нѣжному сердцу эти строки" и т. д.

   Королева. Это Гамлетъ къ ней прислалъ?

   Полон³й. Потерпите, милостивѣйшая государыня, я вамъ все доложу. (читаетъ) "Сомнѣвайся въ чистотѣ солнечнаго свѣта, сомнѣвайся въ блескѣ звѣздъ, сомнѣвайся можетъ-ли обманывать правда, но въ любви моей - никогда. О, милая Офел³я, я не умѣю писать стихами, я не владѣю искуствомъ размѣрять стопами мои страдан³я, но, что я тебя больше всего люблю, о, лучшая изъ всѣхъ, этому ты вѣрь. Прощай! На вѣки твой, дражайшая, пока эта машина-тѣло во власти моей.

  

   По долгу послушан³я, мнѣ это показала дочь и разсказала о его настойчивомъ ухаживан³и, въ какое время, какимъ образомъ и въ какомъ мѣстѣ это случалось.

   Король. Какъ, однако, она приняла его любовь?

   Полон³й. Какого же вы мнѣн³я обо мнѣ?

   Король. Что вы человѣкъ преданный и честный.

   Полон³й. Я съ удовольств³емъ готовъ доказать это. Однако-же что-бы вы подумали, если бы я, видя начало этой горячей любви, (я ее замѣтилъ, нужно вамъ сказать, до того еще, когда мнѣ дочь сказала) что-бы вы подумали, или моя дорогая королева, Вашего Величества супруга, если-бы я при этомъ случаѣ игралъ роль мѣшка для писемъ или письменнаго стола, спокойный и тих³й закрылъ глаза и хладнокровно смотрѣлъ-бы на эту любовь? Чтобы вы подумали? Нѣтъ, я поступилъ открыто и прямо сказалъ моей молодой красавицѣ: "Принцъ Гамлетъ, владѣтельнаго дома князь, слишкомъ для тебя высокоя чета; этого не должно быть" и тогда-же, я приказалъ ей, чтобы она прекратила съ нимъ всяк³я отношен³я, не принимала ни посланныхъ, ни подарковъ. Она воспользовалась и послѣдовала моимъ совѣтамъ и онъ, отвергнутый, (какъ-бы это сказать покороче), впалъ въ тоску, потомъ началъ поститься, затѣмъ не спать, потомъ впалъ въ ослаблен³е, потомъ въ разсѣянность, и такимъ образомъ, постепенно, дошелъ до сумасшеств³я, которымъ онъ теперь страдаетъ и всѣхъ смущаетъ насъ.

   Король. (къ королевѣ) Какъ вы думаете, можетъ быть и такъ?

   Королева. Очень можетъ быть; все возможно.

   Полон³й. (къ королю) Хотѣлъ-бы я знать: замѣтили-ли вы когда нибудь, чтобы я, сказавши навѣрно: "это такъ", впослѣдств³и это было-бы не такъ?

   Король. Никогда, сколько я знаю.

   Полон³й. (Указывая на свою голову и плечи). Голову отрубите мнѣ, если это не будетъ такъ. Когда я разъ напалъ на слѣдъ, непремѣнно добьюсь гдѣ правда, скройсь она, хоть въ самомъ центрѣ,

   Король. Нельзя-ли какъ нибудь въ этомъ точнѣе убѣдиться?

   Полон³й. Вамъ извѣстно, что онъ цѣлые часы ходитъ то взадъ, то впередъ по галлереѣ.

   Король. Дѣйствительно такъ.

   Полон³й. Я хочу послать дочь мою туда къ нему; станьте вы въ это время со мною за ковромъ и замѣчайте: если онъ ее не любитъ и не отъ того сошелъ съ ума, то пусть я не буду болѣе статсъ-секретаремъ, велите мнѣ тогда поле пахать и ходить за лошадьми.

   Король. Увидимъ.

  

  

   Королева. Смотрите, несчастный идетъ, скучный и читаетъ.

   Полон³й. Не угодно-ли вамъ обоимъ будетъ уйдти отсюда, убѣдительно васъ прошу! Я тотчасъ къ нему подъѣду. Пожалуста позвольте!

   (къ Гамлету). Какъ поживаете, мой дорогой принцъ Гамлетъ!

   Гамлетъ. Слава Богу, хорошо!

   Полон³й. Знаете ли вы меня, принцъ!

   Гамлетъ. Отлично. Вы рыбакъ?

   Полон³й. Ну, нѣтъ, принцъ.

   Гамлетъ. Я-бы желалъ, чтобы вы были такимъ честнымъ человѣкомъ"

   Полон³й. Честнымъ, мой принцъ?

   Гамлетъ. Да, милостивый государь, честнымъ быть въ этомъ м³рѣ, это значитъ, быть выбраннымъ изъ десяти тысячъ.

   Полон³й. Это сущая правда, принцъ.

   Гамлетъ. Потому что если солнце зарождаетъ червей въ дохлой собакѣ, божество цѣлуетъ падаль - есть у васъ дочь?

   Полон³й. Есть, принцъ.

   Гамлетъ. Не пускайте ее на солнце. Быть способнымъ къ рожден³ю считается благословен³емъ, но, чтобы такая благодать не досталась въ удѣлъ вашей дочери - берегитесь, другъ.

   Полон³й. Что вы хотите этимъ сказать? (въ сторону) Такъ и намекаетъ все на дочь мою. А меня сначала и не узналъ; онъ сказалъ, что я рыбакъ. Далеко зашелъ, очень далеко! Правду сказать, и меня точно также мучила въ молодости любовь, какъ и его. Поговорю съ нимъ еще. (громко) Что вы читаете, принцъ?

   Гамлетъ. Слова, слова, слова.

   Полон³й. Но о чемъ это толкуютъ?

   Гамлетъ. Кто толкуетъ?

   Полон³й. Я хочу сказать какого содержан³я книга, принцъ.

   Гамлетъ. Клеветы, милостивый государь: тамъ какой-то плутъ-сатирикъ утверждаетъ, что будто у старыхъ людей сѣдая борода; лице ихъ покрывается морщинами, что изъ глазъ у нихъ течетъ клейкая амбра и смола, что у нихъ большой недостатокъ остроум³я, а при этомъ у нихъ очень слабыя ребра. И, хотя я самъ въ этомъ искренно и твердо убѣжденъ; но я не нахожу удобнымъ выражать это на бумагѣ; вотъ и вы сами, милостивый государь, могли-бы сдѣлаться такимъ же старикомъ, какъ я, если-бы могли пятиться назадъ, какъ ракъ.

   Полон³й. (въ сторону) Это уже сумасшеств³е и даже систематическое. (громко) Не хотите-ли уже уйдти отъ вѣтра, принцъ?

   Гамлетъ. Въ мой гробъ?

   Полон³й. Да, это значило-бы дѣйствительно уйдти отъ вѣтра. (въ сторону) Как³е метк³е иногда его отвѣты! Удивительно, что сумасшедшимъ случается часто понимать то, что не доступно здравому смыслу и уму. Я его брошу и тотчасъ постараюсь устроить свидан³е его съ дочерью моей. - (громко) Ваше Высочество, извините, я покорнѣйше прошу разрѣшить мнѣ уйдти.

   Гамлетъ. Вы не можете ничего болѣе пр³ятнаго попросить у меня - исключая жизни, исключая жизни.

   Полон³й. Прощайте, принцъ!

   Гамлетъ. Скучные старые дураки!

  

  

   Полон³й. (Проходя мимо) Вы ищите принца Гамлета? онъ тамъ.

   Розенкранцъ. (къ Полон³ю) Да пошлетъ вамъ Господь Богъ всякое благополуч³е, милостивый государь!

   Гильденштернъ. Многоуважаемый принцъ -

   Розенкранцъ. Дорогой мой принцъ -

   Гамлетъ. Любезные и дорог³е друзья мои! Что подѣлываешь, ты, Гильденштернъ? - А, Розенкранцъ! - Каково поживаете, товарищи?

   Розенкранцъ. Какъ маленьк³е люди на этой землѣ.

   Гильденштернъ. Счастливы, потому что мы не черезъ мѣру счастливы; мы не баловни, не сидимъ на макушкѣ фортуны.

   Гамлетъ. Но однако-же вы и не подошвы сапогъ ея?

   Розенкранцъ. Нельзя сказать этого, принцъ.

   Гамлетъ. Такимъ образомъ вы пребываете тамъ, гдѣ ея поясъ, или же въ центрѣ ея щедротъ.

   Гильденштернъ. Говоря правду, мы съ нею въ близкихъ отношен³яхъ,

   Гамлетъ. На лонѣ богини счаст³я? О, какая удивительная правда - она вѣтренная и легкаго поведен³я женщина! Что слышно новаго?

   Розенкранцъ. Ничего, принцъ, развѣ то только, что свѣтъ сталъ честнымъ.

   Гамлетъ. Въ такомъ случаѣ наступаетъ день страшнаго суда; но ваша новость - несправедлива. Позвольте васъ однако-же спросить: чѣмъ провинились вы, друзья, противъ фортуны, что она шлетъ васъ сюда въ темницу?

   Гильденштернъ. Въ темницу, принцъ?

   Гамлетъ. Дан³я и есть темница.

   Розенкранцъ. Такимъ образомъ и цѣлый свѣтъ тоже темница.

   Гамлетъ. Великолѣпная, въ которой много перегородокъ, норъ и карцеровъ. Дан³я - одна изъ самыхъ гадкихъ.

   Розенкранцъ. Мы такъ не думаемъ объ ней, принцъ.

   Гамлетъ. Въ такомъ случаѣ для васъ нѣтъ темницы, такъ какъ все само по себѣ не бываетъ ни доброе ни злое, а зависитъ отъ того, какъ мы смотримъ на что. Для меня Дан³я - темница.

   Розенкранцъ. Это зависитъ отъ того, что ваше честолюб³е превращаетъ ее въ темницу, она слишкомъ мала для вашего духа.

   Гамлетъ. Боже, меня можно-бы заключить въ шелуху орѣховую и я-бы считалъ себя королемъ обширнѣйшей области, если-бы меня не преслѣдовали несчастные мечты.

   Гильденштернъ. Эти-то мечты, на самомъ дѣлѣ, и есть честолюб³е, такъ какъ сущность честолюб³я есть только тѣнь мечты.

   Гамлетъ. Мечта сама ни что иное, какъ тѣнь.

   Розенкранцъ. Безъ сомнѣн³я, и мнѣ кажется, что честолюб³е чувство такого прозрачнаго и не уловимаго свойства, что оно само не болѣе, какъ тѣнь тѣни.

   Гамлетъ. Такимъ образомъ, наши нищ³е - тѣла, и