Тимковский Николай Иванович - Дело жизни

шаю пѣн³е.

   Таня. Мнѣ вотъ хочется поцѣловать тебя, а я какъ будто боюсь, точно ты сейчасъ чужая мнѣ: хорошая, славная, а чужая. (Анна Род³оновна нѣжно, но вмѣстѣ съ тѣмъ разсѣянно обнимаетъ дочь; Таня цѣлуетъ ее.) Впрочемъ, я все глупости болтаю... Это, должно быть, отъ шампанскаго: въ первый разъ въ жизни пила шампанское! А какъ славно поетъ хоръ. Это Егоръ Тарасовичъ такъ ихъ обучилъ. Но, знаешь, мамочка, я его теперь видѣть не могу!

   Анна Род³оновна (разсѣянно). Кого?

   Таня. Егора Тарасовича. Папа не ожидалъ отъ него такой измѣны. Нѣтъ въ жизни ничего хуже измѣны!

   Анна Род³оновна (съ волнен³емъ). Измѣны?.. Ты судишь черезъ-чуръ строго.

   Таня. Мнѣ за папу обидно. Всѣ бѣгутъ на заводъ. Попечительство придумалъ папа, а они всѣ сюда кинулись. Когда папа уговаривалъ ихъ, они только спорили да ворчали, а тутъ они, что ни скажетъ имъ Андрей Иавловичъ, на все согласны... (Съ внезапной грустью.) Мама, зачѣмъ мы сюда пр³ѣхали? Меня мучаетъ совѣсть.

   Анна Род³оновна. Что-же дурного въ томъ, что мы пр³ѣхали на освящен³е школы?

   Таня. А папа вотъ не поѣхалъ. И Дмитр³й Николаевичъ и Марья Платоновна тоже. (Крузовъ входитъ и, остановившись, смотритъ па Анну Род³оновну и Таню).

   Анна Род³оновна. У всякаго свои взгляды. Вѣдь папа сказалъ, что если тебѣ хочется быть на освящен³и, такъ поѣзжай. Перестанемъ разговаривать объ этомъ: мнѣ хотѣлось-бы забыть обо всемъ и только слушать безъ конца это пѣн³е: я такъ давно не слыхала хора...

  

  

   Крузовъ (лакеямъ). Вино и фрукты оставьте и уходите... (Съ нетерпѣн³емъ.) Да ну, пошли вонъ! (Лакеи уходятъ, оставивъ на столѣ вино, фрукты, конфекты и кое-что изъ закусокъ.) Я вотъ все смотрю: сколько красоты въ обѣихъ васъ и какъ все, что здѣсь окружаетъ меня, облагорожено вашимъ присутств³емъ. Такъ-бы вотъ стоялъ и глядѣлъ на васъ.

   Анна Род³оновна. Я пойду туда, поближе...

   Крузовъ. Издали лучше слушать.

   Анна Род³оновна. Мнѣ хочется утонуть съ головой въ звукахъ (Идетъ).

   Крузовъ. Вы будете у меня попечительницей школы: это вопросъ рѣшеный?

   Анна Род³оновна (уходя). Нѣтъ, нѣтъ...

   Крузовъ. Да почему?

   Анна Род³оновна. И безъ меня обойдетесь... (Уходитъ).

   Крузовъ. Если ваша мама откажется, я буду просить васъ.

   Таня (вспыхнувъ). Меня!.. Съ какой стати? Я вовсе не гожусь...

   Крузовъ (любуясь, смотритъ на нее). У васъ есть какое-то удивительное сходство съ мамой: что-то неуловимое во взглядѣ, въ поворотѣ головы, въ манерахъ. Я помню вашу маму почти дѣвочкой... вотъ какъ вы сейчасъ.

   Таня (отвернувшись). Я ужъ давно не дѣвочка.

   Крузовъ. Знаю, знаю: докторская невѣста...

   Таня (краснѣя и хмурясь). Вы этого не можете знать... И зачѣмъ вы объ этомъ...?

   Крузовъ. Ваша мама точно такъ-же сдвигаетъ брови, когда сердится. (Другимъ тономъ.) Ну, а теперь скажите мнѣ откровенно: за что вы меня такъ не взлюбили? (Таня смущенно теребитъ рукавъ платья и смотритъ по сторонамъ.) Я - старый другъ вашего семейства. Мы съ вашимъ папой смотримъ на вещи по разному, но это никогда не мѣшало мнѣ любить его и его семью, тянуться душой ко всѣмъ вамъ. Можетъ-быть, это потому, что у меня своей семьи нѣтъ... Я и вашего покойнаго братишку, Колю, любилъ... Какъ сейчасъ помню этого милаго мальчугана съ задумчивыми не по лѣтамъ глазами. Такъ вотъ видите, молодой другъ мой: я одинъ, какъ перстъ, и отогрѣваюсь немножко сердцемъ только въ вашемъ семействѣ. Знаете пѣсню:

  

  

   Таня. Вамъ не можетъ быть скучно. У васъ столько всякихъ дѣлъ и столько средствъ. Вы можете сдѣлать все что захотите.

   Крузовъ. Что-же, напримѣръ, я могу сдѣлать?

   Таня. Ну, напримѣръ... вы могли-бы столько людей выручить изъ бѣды, сдѣлать счастливыми.

   Крузовъ. "Счастливыми"? Какимъ же образомъ я сдѣлаю это? Своими средствами? Но меня самого эти средства не дѣлаютъ счастливымъ. Значитъ, дѣло не въ средствахъ. Своими знан³ями? Да, у меня знан³й больше, чѣмъ, напримѣръ, у моихъ рабочихъ, но никакого счаст³я мнѣ мои знан³и не даютъ. Я даже склоненъ думать, что если корень учен³я горекъ, то плоды его... кисленьки. Вы видите, что я самого себя не могу сдѣлать мало мальски счастливымъ,- а вы говорите...

   Таня. Что-же вамъ мѣшаетъ?

   Крузовъ. Не знаю... можетъ-быть, одиночество; а можетъ-быть... Вотъ если-бы у меня была такая жена, какъ ваша мама, и такая дочурка, какъ вы,- я бы...

   Таня (страшно смущенная, дѣлаетъ движен³е.) Я... пойду туда...

   Крузовъ. Да они, вѣроятно, сами сейчасъ сюда придутъ. Я съ вами разболтался о себѣ, а хотѣлъ-то поговорить о васъ.

   Таня. Обо мнѣ?.. Что-же?

   Крузовъ. Я съ грустью предвижу, что вы истратите свою молодость на черствую, однообразную лямку деревенской жизни и никогда не узнаете, что такое настоящая, кипучая, брызжущая весельемъ жизнь. Въ погонѣ за дѣломъ, вы пройдете мимо нея, и только потомъ, когда будетъ уже поздно, поймете, что только въ этой бьющей фонтаномъ молодой жизни и заключается весь смыслъ нашего существован³я.

   Таня (страшно смущенная и взволнованная.) Почему это вы вдругъ? Я даже не понимаю, о чемъ вы говорите...

   Крузовъ (беретъ ея руки.) Мнѣ такъ хотѣлось-бы увезти васъ туда, гдѣ жизнь переливается всѣми красками, гдѣ есть молодое веселье, страсть, красота, разнообраз³е...

   Таня (освобождая свои руки.) Пустите... сюда идутъ. (Входятъ съ шумомъ и говоромъ: Дворянчиковъ, Домна Захаровна, Анна Род³оновна, Поскребинъ, Ребринск³й, Лубковъ, Жустринъ, 1-ый, 2-ой, 3-³й и еще нѣсколько землевладѣльцевъ, друг³е гости, дамы и барышни).

  

  

   Дворянчиковъ (окруженный дамами, которыя разспрашиваютъ его, оживленный, одѣтый щеголевато.) Это - соединенный хоръ рабочихъ и учениковъ-подростковъ... Есть предаровитыя личности.

   Крузовъ. Браво, Егоръ Тарасовичъ! (Анна Род³оновна подходитъ къ столу и вынимаетъ изъ вазы цвѣтокъ).

   Дворянчиковъ (польщенный.) Нынче для меня, Андрей Павловичъ, приспѣ день свѣтлаго торжества: это именно такая школьца, о какой я мечталъ... А ужъ ребятенки-то какъ рады: и школьники и мои собственные. Честь вамъ и слава, Андрей Павловичъ!

   Анна Род³оновна (Дворянчикову.) Я была сердита на васъ, но когда послушала вашъ хоръ - я все забыла. У васъ положительно музыкальный талантъ, Егоръ Тарасовичъ, и мнѣ хочется почтить его хоть этимъ цвѣткомъ. (Вдѣваетъ Дворянчикову въ петлицу вынутый изъ вазы цвѣтокъ. Домна Захаровна, безвкусно расфранченная, подозрительно смотритъ на эту сцену. Гости апплодируютъ.) (Анна Род³оновна садится въ качалку; Таня подходитъ къ ней. Крузовъ разговариваетъ съ гостями).

   Дворянчиковъ (смущенный.) Ахъ, весьма польщенъ... тронутъ-съ! Ежели вы, такая музыкантша и артистка въ душѣ, меня одобряете, то я... я...

   Домна Захаровна (подходитъ къ Аннѣ Род³оновнѣ.) Это только цвѣточки, а ягодки впереди.

   Анна Род³оновна. Что это значитъ?

   Домна Захаровна. Ничего. Такъ... (Отходитъ.) (Анна Род³оновна пожимаетъ плечами).

  

  

   Гаврила Ивановичъ (румяный отъ вина, во фракѣ, въ бѣломъ галстухѣ, съ бутоньеркой въ петличкѣ, продолжая разговоръ съ Флегонтовымъ.) Мы съ сыномъ тоже ничего не жалѣемъ для блага и просвѣщен³я нашего народа...

   Анна Род³оновна (громко). Мнѣ очень нравится это: "мы съ сыномъ"...

   Флегонтовъ (отирая лицо фуляровымъ платкомъ). Ну, разуважилъ ты насъ, Егоръ Тарасычъ. Инда слеза прошибла... Жертвую красненькую на твоихъ пѣвчихъ: взрослымъ на водку, мальчишкамъ на пряники. (Вынимаетъ бумажку.) Отдай-ка имъ, братецъ.

   Гаврила Ивановичъ. Давай, я снесу... Я умѣю разговаривать съ народомъ. (Беретъ деньги и выходитъ.)

   Флегонтовъ. Тамъ есть одинъ басина... у-у-у! Какъ онъ при освящен³и школы "многая лѣта" Андрею Павловичу гаркнулъ: искры изъ глазъ посыпались! (За сценой хоръ кричитъ: "ура!",) Вонъ онъ, вонъ онъ, басина-то! Слышите? Вотъ такъ пасть! И какъ это въ человѣческомъ естествѣ можетъ быть такая глотка?

   Гаврила Ивановичъ (входитъ торопливо). Они въ восторгѣ... Качать меня собирались. Андрей Павловичъ, вашъ директоръ Карлъ Ивановичъ и ваши служащ³е идутъ васъ привѣтствовать...

  

  

   Карлъ Ивановичъ. Глубоко почитаемый и дорогой Андрей Павловичъ! Я и ваши служащ³е хотимъ выражать вамъ наши сердечные привѣты по случаю торжественнаго открыван³я новой школы и попечительнаго совѣта. Глубоко уважаемый Андрей Павловичъ! Вашей высокополезной дѣятельностью вы, такъ сказать, наполнили весь нашъ уѣздъ благоустроенностью. Вы осушали болота, вырубали лѣса, построили четыре мостовъ, провели во всей здѣшней окружности образцовые пути сообщен³я... Тамъ, гдѣ прежде могли бѣгать одни зайчики, теперь можно ѣхать въ коляскѣ съ дамами, даже во время осенней ужасной распутницы. (Слышится сдержанный смѣхъ и осторожныя: "тс! тш!.." Вашъ заводъ даетъ заработокъ сотнямъ и тысячамъ здѣшнихъ поселянъ, о которыхъ вы заботитесь, какъ родной папаша. Для взрослыхъ дѣтей вы выстроили вторую, нынѣ освященную великолѣпнѣйшую школу, равной которой нѣтъ не только въ уѣздѣ, но и во всей губерн³и; для маленькихъ дѣтенышей вы устроили ясли. И русск³й богомольный народъ нынѣ набожно молился о вашемъ драгоцѣнномъ здрав³и и со слезами клалъ земляные поклоны (Кто-то фыркаетъ отъ смѣха; слышится: "тс!") и кричалъ вамъ "виватъ!" И мы всѣ, славные тѣмъ, что служимъ подъ вашей протекц³ей, еще разъ почитаемъ васъ своимъ низкопоклонствомъ (Низко кланяется. Слышится фырканье и "тс, тс"!) и говоримъ: разъ "виватъ!" два "виватъ!" три "виватъ!" и всѣ изъ одной груди возглашаемъ вамъ наше русское "ура!".. (Голоса: "урра!!")

   Крузовъ (жметъ Карлу Ивановичу руку). Спасибо, Карлъ Ивановичъ. Вы значительно усовершенствовались въ русскомъ языкѣ... Ну, господа, налейте себѣ вина и чокнемтесь. (Кое-кто наливаетъ себѣ вина.) Всѣ, всѣ! Карлъ Ивановичъ, заставьте всѣхъ налить! (Гаврила Ивановичъ хлопочетъ, наливая гостямъ вино и любезничая съ дамами. Служащ³е, которымъ Карлъ Ивановичъ наливаетъ вина, почтительно раскланиваются передъ директоромъ; друг³е раболѣпно прислуживаютъ ему.)

   Крузовъ (несмотря на протестъ Анны Род³оновны, наливаетъ ей вина).

   Карлъ Ивановичъ (Танѣ, которая отказывается). Нѣтъ, мадемуазель, нѣтъ! Вы должны... Сегодня такой день. (Заставляетъ ее взятъ бокалъ съ виномъ).

   Крузовъ (Жустрину, который въ страхѣ машетъ руками). Какая тамъ неврастен³я! И слушать не хочу. Извольте пить. (Даетъ ему бокалъ. Лубкову.) А вы?

   Лубковъ. Я принадлежу къ соглас³ю графа...

   Крузовъ. Въ чужой монастырь со своимъ уставомъ не ходятъ. (Подаетъ ему бокалъ. Лубковъ, пожимая плечами, беретъ.) Господа, позвольте мнѣ выпить за успѣхъ новаго попечительства, за совмѣстную дѣятельность правлен³я завода съ господами землевладѣльцами. (Обращается къ группѣ землевладѣльцевъ.) Отъ души радъ, господа, что первые шаги нашей совмѣстной дѣятельности ознаменовались сегодня полнымъ единомысл³емъ. (Ко всѣмъ.) Пью за здоровье г.г. землевладѣльцевъ, присутствующихъ у меня сейчасъ, а равно и за здоровье тѣхъ, отсутствующихъ, которые почтили сегодня своимъ участ³емъ освящен³е моей школы и открыт³е новаго попечительства. (Одобрительный шумъ и голоса: "Спасибо, Андрей Павловичъ! - Очень рады!- Ваше здоровье, Андрей Павловичъ!- За нашу совмѣстную дѣятельность!") Наконецъ, господа, я предлагаю выпить за здоровье попечительницы нашей новой школы, Анны Род³оновны...

   Анна Род³оновна. Полноте! Что вы! Я вовсе не...

   Крузовъ (не слушая)... которая такъ много, съ такимъ усерд³емъ и любовью поработала въ дѣлѣ народнаго просвѣщен³я. (Одобрительный шумъ и голоса: "Здоровье Анны Род³оновны! За здоровье попечительницы!- Браво, браво!- Ваше здоровье, Анна Род³оновна!") (Одинъ изъ служащихъ: "За здоровье Карла Иваныча!")

   Карлъ Ивановичъ (оборачиваясь на него). Тс! (Всѣ обступаютъ Анну Род³оновну, чокаются съ ней. Карлъ Ивановичъ и служащ³е, чокаясь съ ней, говорятъ: "Къ намъ! къ намъ!- Очень рады!- Поработайте у насъ!" Анна Род³оновна протестуетъ жестами, хочетъ говорить, но ей не даютъ. Лубковъ передаетъ подъ сурдинку свой бокалъ одному изъ г.г. служащихъ; тотъ, оглянувшись по сторонамъ, залпомъ выпиваетъ его.)

   Дворянчиковъ (подходитъ къ Танѣ съ бокаломъ и хочетъ чокнуться).

   Таня. Нѣтъ, я съ вами не хочу чокаться. (Отворачивается отъ него; Дворянчиковъ говоритъ ей что-то, очевидно оправдываясь передъ ней. Домна Захаровна отводитъ мужа отъ Тани. Крузовъ, желая вытереть съ сюртука вино, вынимаетъ носовой платокъ, но роняетъ его; нѣсколько служащихъ бросаются поднимать его; одинъ поднимаетъ и подаетъ Крузову; другой осторожно вытираетъ своимъ платкомъ вино съ сюртука Крузова.)

   Крузовъ. Теперь, господа, чтобы достаточнымъ образомъ ознаменовать сегодняшн³й достопамятный день, попросимъ Анну Род³оновну доставить намъ высокое наслажден³е своей артистической игрой на рояли. (Шумные голоса и апплодисменты: "просимъ, просимъ!")

   Анна Род³оновна. Я не могу. Я отстала отъ музыки...

   Крузовъ. Анна Род³оновна - удивительная музыкантша.

   Карлъ Ивановичъ (Аннѣ Род³оновнѣ). Просимъ, на колѣняхъ просимъ!

   Гаврила Ивановичъ (Аннѣ Род³оновнѣ). У Андрея Павловича концертный рояль. (Всѣ обступаютъ Анну Род³оновну, кричатъ: "просимъ, просимъ!" - и увлекаютъ ее къ выходу, несмотря на ея протесты.)

   Домна Захаровна (проводивъ компан³ю до дверей, возвращается къ столу, вынимаетъ носовой платокъ и укладываетъ въ него фрукты и сласти).

  

  

   Флегонтовъ и Гаврила Ивановичъ (проводивъ компан³ю за дверь, возвращаются).

   Гаврила Ивановичъ. Ну, пока они тамъ, а мы здѣсь... (Идутъ къ столу.)

   Флегонтовъ (увидавъ Домну Захаровну съ узелкомъ). Одначе вы того... порядочно чемоданъ набили.

   Домна Захаровна. Для ребятъ для своихъ. У меня вѣдь ихъ шестеро, а у всѣхъ рты. Гдѣ мужъ-то? По домамъ пора... (Уходитъ.)

   Флегонтовъ. То пили начерно, а теперь давай пить набѣло. (Наливаетъ и пьетъ.) Ты, говоришь: попечительство хочетъ закупить муку у Кувшинова? Это не по-сусѣдски. Отчего-же не у меня?

   Гаврила Ивановичъ (пьетъ). У тебя, братъ, мука негодная. Не мука, а мука.

   Флегонтовъ. Какъ такъ негодная? Мука - средственная. Понятно, не первый сортъ. Для мужичка очень даже годится: мужичекъ во славу Бож³ю все съѣстъ.

   Гаврила Ивановичъ. У Кувшинова мука лучше.

   Флегонтовъ. Да вѣдь зато я цѣну сбавилъ.

   Гаврила Ивановичъ. И онъ сбавилъ.

   Флегонтовъ. А ты толкомъ говори. Можешь ты обтяпать для меня это дѣльце... по-сусѣдски?

   Гаврила Ивановичъ. Я-то могу... Я все это - въ 24 часа. Я имѣю большое вл³ян³е на Андрея Павловича. Могу также и на сына повл³ять: знаешь, чай, земство тоже закупаетъ муку, а Глѣбъ хорошъ съ предсѣдателемъ...

   Флегонтовъ. Ну, и орудуй.

   Гаврила Ивановичъ. Давай 500 рублей на попечительство.

   Флегонтовъ. Ужъ и 500?

   Гаврила Ивановичъ. Не менѣе.

   Флегонтовъ. На попечительство, говоришь?

   Гаврила Ивановичъ. На попечительство, говорю. Выпьемъ! ( Чокается).

   Флегонтовъ. Хитрый ты старикъ! (Пьетъ).

  

  

   Гаврила Ивановичъ. А, педагогическ³й персоналъ! На фуражировку вышли? Пейте скорѣй, пока жены нѣтъ. (Дворянчиковъ наливаетъ и пьетъ).

   Флегонтовъ (закусываетъ и, дирижируя, напѣваеть.) "Лейся быстрою волной"...

   Гаврила Ивановичъ (закусываетъ.) Мнѣ что-то опять ѣсть захотѣлось. Удивительное дѣло: сегодня цѣлый день ѣли тутъ, - и все-таки... Ужъ очень хороша закуска была, - не правда-ли? Самъ предводитель облизывался, а онъ ужъ извѣстный гурманъ... Икра, омары - прямо на рѣдкость. Я, знаете, тоже люблю поѣсть. Я, когда бываю въ городѣ, зайду въ ресторанъ,- мнѣ хочется съѣсть и того, и другого, и третьяго... мнѣ хочется все съѣсть! Плачешь, а ѣшь! Знаешь, что вредно, губительно, а ѣшь. Единственное удовольств³е въ жизни. Я умѣю ѣсть, но зато умѣю и дѣло дѣлать. (За сценой Анна Род³оновна играетъ на рояли).

   Флегонтовъ. Хорошо подъ эту музыку коньячку выпить. (Напѣваетъ): "Днѣпръ широ-ок³й!... (Хмѣлѣя и икая.) Егоръ Тарантасычъ, спой мнѣ "многая лѣта".

   Дворянчиковъ. Во-первыхъ, я для васъ не "Тарантасычъ", а во-вторыхъ...

   Флегонтовъ (съ удивлен³емъ.) Что это? Вотъ ужъ изъ палки-то выстрѣлило!

   Дворянчиковъ. Научитесь сначала уважать свободную личность человѣка.

   Флегонтовъ. Ну, ну, не шуми. Я вѣдь за так³я слова и осадить могу... Какая "свободная личность"! Такихъ-то, какъ ты, продаютъ пучокъ за пятачекъ. Поступилъ на заводъ и заважничалъ? Генеральской курицы племянникъ. Нѣтъ, ты прежде научись уважать настоящихъ, солидныхъ людей.

   Гаврила Ивановичъ. Ну, полно тебѣ, тяжелая артиллер³я.

   Дворянчиковъ. Не уважать васъ надо, а обличать!

   Флегонтовъ. Что-о? Ахъ ты... Да хочешь, я тебя сейчасъ однимъ словомъ изобличу? Подай мнѣ сорокъ цѣлковыхъ, которыя ты у меня выклянчилъ, какъ шпанск³й нищ³й какой...

   Гаврила Ивановичъ (старается урезонитъ его).

   Дворянчиковъ. Отдамъ, отдамъ, не бойся! Съ процентами отдамъ.

   Флегонтовъ. Не нужно мнѣ твоихъ процентовъ... Ишь ты, какъ раскозырялся! За мой-же грошъ, да я-же нехорошъ? "Обличать"... Смотри, какъ-бы тебя изъ школы за эти слова не попросили того... (Дѣлаетъ жестъ.) Фридрихъ хераусъ?.. "Свободная личность"! (Въ негодован³и наливаетъ и пьетъ).

   Гаврила Ивановичъ. Егоръ Тарасовичъ, драчливый пѣтухъ жиренъ не бываетъ...

   Дворянчиковъ. Нынче для меня праздникъ: освящен³е новой школы. Я ликовалъ, торжествуя, какъ участникъ событ³я,- а онъ...

   Гаврила Ивановичъ. Да бросьте вы это! Все равно, всѣ помремъ, и всѣ будемъ приведены къ одному знаменателю. (Анна Род³оновна перестаетъ играть. Слышатся шумныя одобрен³я, апплодисменты. Черезъ нѣсколько минутъ она играетъ другую вещь.) Смертные, не будемъ роптать на судьбу: будемъ пить безропотно! (Наливаетъ).

  

  

   Домна Захаровна. Ну, ужъ спаивать мужа я не позволю!

   Гаврила Ивановичъ. Домна Захаровна, зачѣмъ вы безпокоите честныхъ и пьяныхъ людей?

   Домна Захаровна (подходитъ къ мужу.) Ну-ка, дыхни! (Флегонтовъ фыркаетъ).

   Дворянчиковъ. Да что ты, Домаша!

   Домна Захаровна. Дыхни, говорятъ!

   Дворянчиковъ (дышетъ). Ну... Странный ты персонажъ.

   Флегонтовъ. Что? На цугундеръ? Вотъ-те и "свободная личность"! (Давясь отъ смѣха, выходитъ).

   Домна Захаровна. Смотри у меня... Вонъ и манишку закапалъ. Что-же тебѣ надо, какъ маленькому дитѣ, слюнявку надѣвать, что-ли? Неряха! Пойдемъ-ка отъ грѣха домой!

   Гаврила Ивановичъ. Ну, куда вамъ торопиться?

   Домна Захаровна. У насъ дома неразбериха. Только что перебрались на новоселье. Да и ребятъ младшихъ надо отъ дьяконицы взять.

   Дворянчиковъ. Такъ ты, Домаша, иди пока что, а я тутъ...

   Домна Захаровна. Да ты, знать, ополоумѣлъ, Егоръ! Я трет³й день съ этой переборкой изъ испарины не выхожу, а онъ... Лѣшакъ! право, лѣшакъ!

   Дворянчиковъ. Да хорошо, - иду, иду. А ты-бы выражалась поаккуратнѣе.

   Домна Захаровна. Что мнѣ выражаться? Я не барыня! (Входить Черемисовъ.) Собирайся, собирайся домой... Не все задрамши хвостъ бѣгать! (Поворачивается къ Черемисову спиной и выходить).

  

  

   Дворянчиковъ (въ крайнемъ замѣшательствѣ, съ виноватымъ видомъ подходитъ къ Черемисову и здоровается съ нимъ). Здравствуйте, Глѣбъ Гавриловичъ - и до свиданья-съ! Жена ждетъ. Вѣдь я нынѣ съ этой перевозкой покинулъ ее, какъ Мар³я на развалинахъ Карѳагена... Хе-хе!.. Вы не гнѣвайтесь на нее: она ничего... добрая... вотъ только обхожден³е у нея... Хе-хе... До пр³ятнѣйшаго-съ! (Уходитъ со смущеннымъ видомъ, ероша волосы).

   Черемисовъ. И это - человѣкъ, съ которымъ я столько лѣтъ работалъ вмѣстѣ, которому всячески помогалъ...

   Гаврила Ивановичъ. Плюнь. Вѣдь ты знаешь: у него Домна идетъ въ корнѣ, а онъ на пристяжкѣ трюхаетъ...

   Черемисовъ. Помните, какъ мы съ этой Домной няньчились? А теперь она мнѣ показываетъ спину.

   Гаврила Ивановичъ. Ты думалъ, изъ нея выйдетъ женщина, а изъ нея вышла корова. Я всегда говорилъ это.

   Черемисовъ. Никогда вы этого не говорили. Просто, всѣ мы были слѣпы...

   Гаврила Ивановичъ. Въ концѣ-концовъ, на все надо смотрѣть съ философской точки зрѣн³я... Вотъ выпей-ка лучше! Ты за женой? (Наливаетъ вина сыну и себѣ).

   Черемисовъ. Да, я никакъ не предполагалъ, что она и Таня засидятся здѣсь до вечера. (Оглядываетъ комнату.) Недурно живутъ господа заводчики. Я сейчасъ проходилъ, видѣлъ: всѣ стѣны увѣшаны картинами - да какими еще: все оригиналы. (Глядитъ на отца.) Что это вы, папаша, сегодня какимъ-то шаферомъ?

   Гаврила Ивановичъ. Да вѣдь моментъ-то торжественный...

   Черемисовъ. Или метръ-д-отелемъ, что-ли?.. (Прислушивается къ музыкѣ,) Это жена играетъ?

   Гаврила Ивановичъ. Она, она... Тутъ тысячный рояль. (Подаетъ сыну вина, тотъ отмахивается.)

   Черемисовъ (съ невольной грустью). Давно я не слыхалъ ея музыки... Да, вотъ у меня нѣтъ тысячнаго рояля... (Слушая музыку, задумывается.)

   Гаврила Иваковичъ. Ты пр³ѣхалъ кстати: я могу сообщить тебѣ пр³ятный сюрпризъ.

   Черемисовъ (продолжая прислушиваться къ музыкѣ). Я вотъ слушаю музыку и думаю: а вѣдь много привлекательнаго есть въ этой красивой, поэтической жизни?.. Поэз³я, музыка... Эхъ, одичалъ я!

   Гаврила Ивановичъ. Мнѣ Флегонтовъ сегодня спьяну проболтался...

   Черемисовъ (слушая музыку, а не отца). Флегонтовъ?.. Люблю я ея музыку. Она душу вкладываетъ въ звуки. Душа у нея плачетъ. Вѣдь много у нея души... не правда ли? большая у нея душа... да... Глубокая!

   Гаврила Ивановичъ. Теперь тебѣ нечего бояться Флегонтова: Андрей Павловичъ купилъ у него твой вексель.

   Черемисовъ (не разобравъ хорошенько, но вздрогнувъ). Что? Что вы сказали?.. Вексель?

   Гаврила Ивановичъ. Ну да... Флегонтовъ продалъ Андрею Павловичу. Теперь твой вексель въ хорошихъ рукахъ. Андрей Павловичъ по пр³ятельски не будетъ прижимать тебя... Тутъ, можетъ быть, и моя дипломат³я помогла...

   Черемисовъ (вскакивая въ гнѣвѣ). Какъ? не предупредивъ меня, продать вексель? Это безчестно? Флегонтовъ - низкая душенка!

   Гаврила Ивановичъ. Да, сплутовалъ Патрикѣй: бычка за отсрочку взялъ, а самъ сейчасъ же запродалъ вексель. Ну, да постой! Я еще накажу его за бычка. Вотъ увидишь.

   Черемисовъ. Къ чорту бычка: не въ немъ дѣло! Я занималъ у Флегонтова, а не у Крузова, - а теперь выходитъ, что я попалъ въ лапы къ заводчику?.. Да правду ли вы говорите? Можетъ быть, Флегонтовъ сочинилъ? Гдѣ онъ,- здѣсь? (Дѣлаетъ движенье. Входитъ Крузовъ.)

   Гаврила Ивановичъ. Постой,- сюда идетъ Андрей Павловичъ.

  

  

   Крузовъ. Егоръ Тарасовичъ сказалъ мнѣ, что ты здѣсь. (Пожимая ему руку.) Очень радъ тебя видѣть. Ты у меня - дорогой гость.

   Гаврила Ивановичъ (сыну многозначительно). Флегонтова предоставь мнѣ. (Выходитъ.)

   Черемисовъ (сурово). Я за женой заѣхалъ.

   Крузовъ. У тебя такой сердитый видъ... За попечительство на меня сердишься? Такъ ты самъ долженъ былъ понять, что съ такими дѣятелями, как³е собрались тогда у тебя, далеко не уѣдешь: они могутъ быть только на побѣгушкахъ.

   Черемисовъ. Ну, это ты оставь: въ этомъ намъ не столковаться. Я хотѣлъ съ тобой о другомъ...

   Крузовъ. Извини меня, Глѣбъ, но тутъ въ тебѣ говоритъ просто упрямство: чисто мужицкое упрямство.

   Черемисовъ. Если во мнѣ говоритъ упрямство, то въ тебѣ говоритъ беззастѣнчивая самоувѣренность золотого мѣшка, который звенитъ деньгами и заглушаетъ этимъ звономъ всѣ друг³е звуки. Хлопнулъ мѣшкомъ - и убилъ въ зародышѣ доброе дѣло! "Пришелъ, увидѣлъ, побѣдилъ!"

   Крузовъ. Я поставилъ организац³ю помощи на прочное основан³е - и меня же винятъ въ томъ, что я убилъ доброе дѣло.

   Черемисовъ. Да, ты вынулъ изъ него душу живую! Я хотѣлъ, чтобы люди приняли хоть мало-мальски къ сердцу участь своихъ сосѣдей-крестьянъ, вошли хоть немного въ ихъ нужды,- а у тебя все сведется на цѣлковый.

   Крузовъ. Удивляетъ меня твоя нетерпимость. Мы оба съ тобой дѣлаемъ, что можемъ, для окрестнаго населен³я, только каждый на свой ладъ. Почему-же мы не можемъ дѣйствовать вмѣстѣ?

   Черемисовъ. Почему? Да просто потому, что я въ самомъ дѣлѣ жалѣю тѣхъ, о комъ хлопочу, я не на словахъ только вижу въ нихъ людей; а ты смотришь въ глубинѣ души на нихъ, какъ на грубый, безсмысленный скотъ, и презираешь ихъ.

   Крузовъ (съ кривой усмѣшкой). Презираю? Гм... А если бы и такъ,- что же изъ того, если я даю имъ...

   Черемисовъ. Что?

   Крузовъ. Школы, больницы, ясли - все то, о чемъ и ты хлопочешь. Но прежде всего - заработокъ. Куда дѣвались бы они безъ меня?

   Черемисовъ. А куда уходитъ ихъ заработокъ? Они въ городѣ или здѣсь же на заводѣ все проѣдаютъ, пропиваютъ, проматываютъ на дурацкое щегольство, на картежную игру... Но еще хуже: куда теперь уходитъ ихъ душа, на что размѣнивается ихъ человѣческ³й обликъ?

   Крузовъ. Это ужъ ихъ добрая воля. Они не маленьк³е. Я даю имъ все, что могу. Мой заводъ имѣетъ право гордиться своимъ благоустройствомъ.

   Черемисовъ. А я тебѣ въ сотый разъ скажу: если ты ни въ грошъ не ставишь тѣхъ, съ кѣмъ имѣешь дѣло, если ты не видишь ни въ комъ изъ нихъ человѣческой души и не отдаешь имъ хоть крупицу своей собственной,- изъ всей твоей дѣятельности не выйдетъ ничего, кромѣ зла и вреда для нихъ... да, пожалуй, и для тебя самого. (Слышится заводской свистокъ.) Съ тѣхъ поръ, какъ заголосилъ здѣсь твой заводск³й свистокъ, народъ день ото дня сталъ портиться, забросилъ землю, семью, искалѣчилъ себя физически и нравственно...

   Крузовъ (нахмурившись, нетерпѣливо). Ну, довольно объ этомъ. "Душа, душа"... Весь этотъ ребяческ³й лепетъ я уже слышалъ не одинъ разъ... Ты хотѣлъ со мной еще о чемъ-то?

   Черемисовъ (проводитъ рукой по лбу, стараясь вспомнить). Да, да... O чемъ я хотѣлъ? (Вдругъ вспомнивъ, внутренно коробится.) Вотъ о чемъ. Ты, какъ чудовищный паукъ, на весь уѣздъ накинулъ свою паутину...

   Крузовъ (еще больше хмурясь). Сколько разъ ты мнѣ будешь повторять это?

   Черемисовъ. Ты и меня, наконецъ, опуталъ.

   Крузовъ. Тебя?

   Черемисовъ. Да. Ты отлично понимаешь... Зачѣмъ тебѣ понадобился мой вексель?

   Крузовъ. А, ты о векселѣ?

   Черемисовъ. Не о барышахъ же ты заботился при этомъ. Тебѣ просто хочется схватить меня за горло и держать? Да?

   Крузовъ. Вотъ мило! Я же его вызволилъ по дружески отъ кулака...

   Черемисовъ. Чтобы зажать въ свой собственный кулакъ? Ха, ха! Нѣтъ, лучше не говори мнѣ про свои дружеск³я чувства.

   Крузовъ (сквозь зубы). Если такъ... Ну, пусть будетъ по твоему. Не станемъ говорить о чувствахъ. Я не намѣренъ навязываться съ ними. Мнѣ казалось, что наши прежн³я отношен³я...

   Черемисовъ (скрестивъ руки). Что ты намѣренъ дѣлать съ векселемъ?

   Крузовъ. Что вздумается.

   Черемисовъ. Однако?

   Крузовъ. Это мое дѣло.

   Черемисовъ. Я скорѣй чорту душу продамъ, чѣмъ позволю тебѣ ломаться надъ мной!

   Крузовъ (саркастически). Что "душу?"! Души твоей ни одному чорту не нужно! А вотъ, когда тебѣ придется проститься съ имѣн³емъ,- что ты тогда запоешь? Гдѣ будешь прилагать свое народолюб³е, которымъ ты такъ хвастаешься передо мной?

   Черемисовъ. Имѣя въ карманѣ вексель, можно безнаказанно глумиться надъ человѣкомъ...

   Крузовъ (глубоко оскорбленный, старается скрыть это подъ саркастическимъ смѣхомъ). Сознайся, другъ любезный, что твои излюбленныя идеи и гуманныя чувства и все то, что ты громко называешь "дѣломъ своей жизни" - потерпѣли банкротство? Твои народники, въ родѣ Дворянчикова, разбѣгаются отъ тебя; твоя жена...

   Черемисовъ (запальчиво). Что моя жена? Или ты и ее опуталъ?

   Крузовъ. Опуталъ-то ее не я, а ты еще въ то время, когда она, по своей наивности, вѣрила въ твои возвышенныя бредни.

   Черемисовъ. По какому праву ты осмѣливаешься говорить мнѣ это? (Анна Род³оновна перестаетъ играть. Слышится шумъ голосовъ и апплодисменты).

   Крузовъ. Не я, а ты - паукъ, высасывающ³й изъ своихъ близкихъ живыя силы во имя призрака, который ты называешь громко "дѣломъ твоей жизни"...

   Черемисовъ. Андрей Павловичъ, ты лжешь на меня и на моихъ близкихъ!

   Крузовъ. Дорого приходится расплачиваться твоей семьѣ за твой упрямый и смѣшной фанатизмъ! (Анна Род³оновна торопливо входитъ, запыхавшись возбужденная музыкой и апплодисментами, съ блестящими глазами и букетомъ цвѣтовъ).

  

  

   Анна Род³оновна. Глѣбъ, ты за мной пр³ѣхалъ? Ну, я сейчасъ не поѣду... мнѣ хочется играть, играть... Смотри, какой букетъ мнѣ поднесъ Карлъ Ивановичъ... Здѣсь дивный рояль! Господи, какъ я давно не играла! (Мужу). Искусство, музыка - вотъ въ чемъ жизнь! (нюхаетъ цвѣты). Что за прелестные цвѣты! (Крузову). Это изъ оранжерей! (Мужу). Я точно была въ летарг³и и вдругъ проснулась... И хочу жить за десятерыхъ. Что это господа, как³е вы оба? Или опять поссорились? Когда я играю или слышу музыку, мнѣ кажется непонятнымъ: какъ это люди могутъ принимать близко къ сердцу что-нибудь, кромѣ искусства? Стоитъ-ли хлопотать, спорить, раздражаться, куда-то спѣшить, чего-то достигать?.. Зачѣмъ все это, когда есть на свѣтѣ музыка?

   Черемисовъ. Анна, такъ ты не хочешь ѣхать домой?

   Анна Род³оновна. (вся поглощенная своимъ возбужден³емъ, разсѣянно). Домой? Зачѣмъ домой?

   Черемисовъ. Какъ зачѣмъ?

   Анна Род³оновна. А какой хоръ тутъ былъ! (Крузову). Не можетъ-ли вашъ хоръ еще что-нибудь спѣть? Какую-нибудь русскую пѣсню?

   Крузовъ (съ полупоклономъ). Если прикажете...

   Черемисовъ (смотря съ недоумѣн³емъ на жену и волнуясь). Анна, мнѣ хотѣлось-бы поговорить съ тобой... Серьезное дѣло есть.

   Анна Род³оновна. Ахъ, нѣтъ, нѣтъ! я теперь не въ состоян³и говорить ни о какихъ дѣлахъ. Мнѣ надо только звуковъ, звуковъ... Все дѣловое кажется мнѣ сейчасъ такимъ скучнымъ, ничтожнымъ. Ты знаешь, Андрей Павловичъ хочетъ устроить у себя концертъ въ пользу попечительства. Я буду играть карнавалъ Шумана,- только надо серьезно подготовиться.

   Черемисовъ. Да, вотъ ты какъ... А у предводительши не хотѣла играть?

   Анна Род³оновна. Ахъ, мнѣ теперь все равно, у кого ни играть, въ чью пользу ни играть, лишь-бы инструментъ былъ хорош³й. Если хочешь, я и у предводительши сыграю. (Слышатся звуки оркестра). Это что такое? Оркестръ?

   Крузовъ. Да, оркестръ изъ рабочихъ. Должно-быть, Карлъ Ивановичъ устраиваетъ танцы... Пойду, скажу, чтобы оркестръ подождалъ; пусть хоръ споетъ еще что-нибудь. (Уходитъ, крича за сценой): "Карлъ Ивановичъ! Карлъ Ивановичъ!"

   Анна Род³оновна (прислушиваясь). Что это они играютъ? (Напѣваетъ).

   Черемисовъ. Прощай, Анна. Я вижу, тебѣ теперь ни до кого на свѣтѣ... А гдѣ Таня?

   Анна Род³оновна. Оставь ее: пусть повеселится. Она со мной пр³ѣдетъ. (Напѣваетъ).

   Черемисовъ. Если хочетъ, пусть остается. (Идетъ).

   Анна Род³оновна. Ты не сердись на меня, Глѣбъ; я сейчасъ положительно въ состоян³и невмѣняемости...

  

  

   Таня. Папа, уѣдемъ отсюда,- уѣдемъ скорѣй!

   Черемисовъ (цѣлуя дочь). Да что ты, Танюшка? Тебѣ скучно стало?

   Таня. Нѣтъ, мнѣ не скучно... Я не знаю, что со мной... мнѣ страшно... У меня душа разрывается... Уѣдемъ скорѣй!

   Черемисовъ. Ну, и отлично: покатимъ вмѣстѣ и будемъ разговаривать дорогой. Ты мнѣ все это разскажешь... Идемъ! (Обнимаетъ Таню за тал³ю и ведетъ ее). Докторъ уже два раза навѣдывался о тебѣ...

   Анна Род³оновна. Таня! (Таня останавливается). Ты не хочешь проститься со мной?

   Таня. Ахъ да... (подходитъ къ матери, разсѣянно цѣлуетъ ее и уходитъ съ отцомъ).

   Анна Род³оновна (смотритъ дочери и мужу вслѣдъ, и ея оживлен³е смѣняется какой-то гнетущей мыслью).

  

  

   Крузовъ. Хоръ, получивъ отъ Флегонтова на чай, разбѣжался, и его не скоро теперь соберешь... (взглядываетъ на Анну Род³оновну). Что это вы? Совсѣмъ другое лицо: сейчасъ только было праздничное, а теперь...

   Анна Род³оновна. Болитъ сердце.

   Крузовъ. Сердце?

   Анна Род³оновна (наполовину сама съ собой). Болитъ за нихъ. Я бы теперь сыграла что-нибудь грустное... Или нѣтъ,- лучше не надо... Дайте мнѣ вина (Крузовъ наливаетъ вина и подаетъ ей). Мнѣ не хочется ѣхать домой: тамъ со всѣхъ сторонъ смотритъ на меня унылая обыденщина. Тамъ мнѣ холодно, грустно, и музыки нѣтъ.