Тимковский Николай Иванович - Дело жизни, Страница 3 - Книги

Корягинъ. Да,- общественное дѣло, близкое всѣмъ намъ.

Марья Платоновна. Конечно, то былъ тѣсный кружокъ, а теперь...

Таня (подходитъ къ матери и, ласкаясь, разспрашиваетъ ее).

Флегонтовъ (просовывается въ дверь и манитъ Крузова). Андрей Павлычъ! На секундочку! Ком-херумъ!

Крузовъ. Иду. (Флегонтовъ скрывается. Крузовъ идетъ).

Анна Род³оновна. Вы сказали мнѣ, что уѣзжаете въ Петербургъ?

Крузовъ (оборачиваясь). Ничего подобнаго не говорилъ. У меня будетъ скоро освящен³е школы... Такъ что я пока не собираюсь уѣзжать. (Уходитъ. Входитъ Гаврила Ивановичъ).

11. Гаврила Ивановичъ.

Гаврила Ивановичъ. Глѣбъ, пора бы начать... Тамъ Ульяновъ пр³ѣхалъ.

Черемисовъ. А, Петръ Акимычъ? Это хорошо. Душа - человѣкъ.

Гаврила Ивановичъ. Душа-то душа,- да онъ, кажется, назюзюкался.

Марья Платоновна. Ахъ, постылый!

Корягинъ. Вѣроятно, онъ въ полосѣ запоя?

Черемисовъ. Эхъ, жаль молодца! Доканалъ его Флегонтовъ. Съ горя пьетъ. Вы, папаша, лучше уложите его: пусть проспится.

Гаврила Ивановичъ. Постараюсь. Тамъ еще кое-кто пр³ѣхалъ: изъ созвѣзд³я Крутогорова.

Черемисовъ. Охъ, ужъ эти мнѣ незваные!

Гаврила Ивановичъ. Пора бы приступить къ дѣлу.

Корягинъ (Черемисову). Откладывать засѣдан³е невозможно.

Черемисовъ. Ну, хорошо, я сейчасъ... Вы пойдите пока, папаша, къ нимъ. Я с³ю минуту. (Гаврила Ивановичъ уходитъ. За сценой громк³е разговоры и взрывы смѣха.) Набрались неподходящ³е для насъ элементы. Особенно тѣ, которые всюду хвостомъ за предводителемъ слѣдуютъ. Не на такой подборъ я разсчитывалъ.

Марья Платоновна. Ну все-таки есть Лазуринск³й, Лубковъ, Жустринъ... Кто еще тамъ?

Корягинъ. Въ другой разъ и этихъ не соберешь.

Марья Платоновна. Хоть шерсти клокъ - и то годится!

Черемисовъ. Для меня важнѣе всего то, что у насъ готовое ядро уже есть: это - нашъ тѣсный кружокъ...

Анна Род³оновна. Глѣбъ, избавь меня отъ этого засѣдан³я?

Черемисовъ. Какъ "избавить"?

Анна Род³оновна. Мнѣ несносны эти люди, ихъ разговоры, ихъ пошлый смѣхъ, ихъ лица... Я уйду.

Таня. Мамочка, ну, останься! Ну, побудь здѣсь... для папы.

Черемисовъ. Анна, я тебя не понимаю. Не съ тобой ли вмѣстѣ мы затѣвали это дѣло? И вдругъ теперь...

Анна Род³оновна. Буду ли я участвовать въ этомъ дѣлѣ, или нѣтъ, отъ этого ровно ничего не измѣнится.

Черемисовъ. И ты можешь говорить такъ?

Марья Платоновна (ударяя рукой по столу). Это просто возмутительно! Какая вы жена? Какая вы подруга своему мужу?

Черемисовъ, Таня. Марья Платоновна?

Марья Платоновна (не слушая). Мужъ на вашихъ глазахъ надрывается, а вы... Хоть бы на полграна простого человѣческаго чувства!

Черемисовъ. Марья Платоновна!

Марья Платоновна. Эхъ, душа-то у васъ, я вижу, дамская!

Анна Род³оновна. Марья Платоновна, вы не были въ моей душѣ. Вы не знаете, что я переживаю. Можетъ быть, мнѣ тяжелѣе всѣхъ? Можетъ быть, все во мнѣ... (Сдержавъ подступивш³я слезы.) Нѣтъ, вы этого не понимаете! (Торопливо уходитъ.)

Черемисовъ. Анна, послушай... Да что съ тобой сдѣлалось? Анюта! (Уходитъ.)

Марья Платоновна (въ возбужден³и чутъ не бѣгая по комнатѣ). Гдѣ ужъ намъ понять! Вы - натура высшая, а мы просто чернорабоч³е. Гдѣ ужъ намъ!

Таня (готовая заплакать). Марья Платоновна! Стыдно, стыдно, стыдно! Что вамъ сдѣлала мама?

Марья Платоновна (опомнившись, круто поворачиваетъ къ столу, наливаетъ въ стаканъ воды и выпиваетъ залпомъ). Поганая я: не умѣю держать сердце и языкъ на привязи!

12. Гаврила Ивановичъ, Жустринъ, Лубковъ.

Гаврила Ивановичъ (въ дверяхъ, пропуская Лубкова и Жустрина_} на которомъ накинутъ плэдъ). Пожалуйте, господа, пожалуйте! Пора приступить къ дѣлу. (Опятъ скрывается за дверью со словами, обращенными за сцену: "Федоръ Лукичъ! Николай Артемьевичъ!")

Жустринъ (продолжая разговоръ съ Лубковымъ). Такъ вы, Иванъ Серап³оновичъ, утверждаете, что растительная пища...

Лубковъ. Я 14 лѣтъ вегетар³анствую,- и вотъ, какъ видите...

Жустринъ. Но какъ это дѣйствуетъ на нервную систему? (Корягину.) Докторъ, скажите. Я бы, пожалуй, рѣшился... (Говоритъ съ Корягинымъ. Корягинъ передаетъ Марьѣ Платоновнѣ тетрадъ Черемисова; та отходитъ и принимается читать тетрадъ.)

Лубковъ (вынимаетъ изъ бокового кармана пачку брошюръ и подаетъ Танѣ). Вотъ тутъ для вашей школьной библ³отеки нѣсколько брошюръ, преимущественно по вопросу о пьянствѣ и вегетар³анствѣ.

Таня. Спасибо. (Разсматриваетъ вмѣстѣ съ Лубковымъ брошюры.)

Гаврила Ивановичъ (входитъ съ бумагой, карандашами и располагаетъ все на столѣ. Къ Марьѣ Платоновнѣ.) Уложилъ Акимыча...

Жустринъ (Корягину, продолжая разговоръ). А то у меня, знаете, такое состоян³е: мурашки по спинѣ... дыхан³е какъ будто затрудненное... все, знаете, хочется поглубже... вотъ такъ... вздохнуть. (Усиленно вздыхаетъ). Грѣшно вамъ, докторъ: для мужиковъ у васъ всегда есть время, а для меня...

Корягинъ. Дайте-ка пульсъ.

Жустринъ (отстраняясь). А вы... не отъ какихъ-нибудь заразныхъ?

Корягинъ. Нѣтъ, нѣтъ,- не бойтесь... (Щупаетъ пульсъ у Жустрина; Жустринъ что-то говоритъ ему съ безпокойнымъ видомъ. Входятъ, разговаривая, Поскребинъ и Ребринск³й. Черезъ террасу входитъ Дворянчиковъ, подходитъ къ Танѣ и Лубкову, разговариваетъ съ ними и разсматриваетъ брошюры).

13. Таня, Корягинъ, Жустринъ, Лубковъ, Гаврила Ивановичъ, Дворянчиковъ, Поскребинъ, Ребринск³й.

Поскребинъ. А, Марья Платоновна! Здравствуйте! Не цѣлуйтесь со мной: у меня насморкъ.

Марья Платоновна. Мысль, что онъ остеръ, не даетъ Поскребину покоя. (Опять погружается въ тетрадъ.)

Поскребинъ (шутовскимъ тономъ). Виноватъ-съ! (Къ Ребринскому, продолжая разговоръ.) Началъ я перебирать въ головѣ разные анекдоты, представьте себѣ: не оказалось ни одного, который можно разсказать при дамахъ.

Ребринск³й. Ха, ха, ха! Ужъ этотъ Федоръ Лукичъ!

Гаврила Ивановичъ (подлетаетъ къ нимъ, таинственно). Вы что? Насчетъ клубнички?.. Свѣженькое что-нибудь есть?

Ребринск³й. Тутъ насчетъ нашей предводительши. Пальчики оближешь!

Поскребинъ (Гаврилѣ Ивановичу). Разсказать?

Гаврила Ивановичъ. Нѣтъ, ну васъ совсѣмъ. Тутъ наслушаешься... И что вамъ за охота, не понимаю? (Понизивъ голосъ). Впрочемъ, пожалуй... такъ и быть, разскажите потихоньку. (Поскребинъ разсказываетъ при сдержанномъ смѣхѣ Ребринскаго и Гаврилы Ивановича. Входятъ Флегонтовъ и Крузовъ).

14. Флегонтовъ. Крузовъ.

Флегонтовъ. Магарычъ бы надо съ васъ, Андрей Павлычъ. (Входитъ Черемисовъ).

Крузовъ (оглядываетъ комнату, видитъ, что Анны Род³оновны нѣтъ, спрашиваетъ Черемисова, потомъ уходитъ въ дверь, куда ушла Анна Род³оновна. Черемисовъ смотритъ ему вслѣдъ).

Флегонтовъ (зѣвая). O, Господи, какъ зѣвается-то послѣ сливянки!

15. Черемисовъ.

Черемисовъ. Папаша, позовите, пожалуйста, остальныхъ. Что они тамъ дѣлаютъ?

Гаврила Ивановичъ (идетъ, кричитъ въ дверь): Господа, господа! (Скрывается).

Флегонтовъ (Черемисову). Ну, наше дѣло слажено. Бычка, стало-быть, я беру...

(Черемисовъ съ досадой отворачивается отъ него, подходитъ къ Марьѣ Платоновнѣ и разговариваетъ съ нею).

Флегонтовъ (подходитъ къ Танѣ, Лубкову и Дворянчикову и смотритъ на брошюры). Охъ, книжки, книжки... Не люблю засаривать голову... (Разговариваетъ съ Дворянчиковымъ).

16. Гаврила Ивановичъ, Кирилловна.

Гаврила Ивановичъ (входитъ съ фотографическимъ аппаратомъ; Кирилловна высовывается въ дверь).

Гаврила Ивановичъ. Сейчасъ придутъ... Господа, позвольте мнѣ увѣковѣчить моментъ... (Замѣтивъ Кирилловну.) А ты зачѣмъ? Какъ только я за аппаратъ, такъ ужъ эта старуха и торчитъ гдѣ-нибудь. (Кирилловна скрывается.) Умираетъ, а ногой дрягаетъ!

Черемисовъ. Послѣ, папаша, послѣ. И безъ того никакъ до дѣла не доберемся (подходитъ къ отцу). А Ульяновъ что? (Разспрашиваетъ отца).

Флегонтовъ (продолжая разговоръ съ Дворянчиковымъ). Ну, что же и пропитан³е достаточное имѣете? Щеголь Ивашка: что ни годъ, то рубашка!

Дворянчиковъ. Тутъ, Патрикѣй Саввичъ, не пропитан³е, а идея-съ! Я вотъ ужъ который годъ учительствую, преслѣдуя только принцип³альное отношен³е къ школѣ.

Флегонтовъ. Такъ-съ. Стало-быть, больше изъ-за небесныхъ вѣнцовъ стараетесь? Доброе дѣло-съ! У меня по сусѣдству тоже есть учитель. Изъ семинаристовъ онъ. Такъ тотъ больше воробьевъ стрѣляетъ. А то заставитъ дѣвчонокъ чистить картофель, а мальчишекъ рубить дрова,- вотъ, стало-быть, первый урокъ - ариѳметика: 5 десятковъ картофеля, да 3 десятка полѣнъ - много ли это будетъ? Хе-хе... Все ищетъ себѣ попечителя побогаче... Въ школѣ-то зимой свѣженько, чернила за пазухой мерзнутъ. Мужички возятъ дрова, такъ по полѣнцу сбросятъ на отоплен³е школы... хе-хе... Ну, а все же приходится учителку за бутылкой для нихъ посылать... Выпьетъ съ ними семинаристъ и разсолодѣетъ, а рядомъ ободранные мальчишки на кулачки дерутся... хе-хе...

Дворянчиковъ (съ неудовольств³емъ). Да-съ... такъ-съ... Однако, я не понимаю, къ чему эта матер³я клонится? (Отходитъ къ брошюрамъ и разсматриваетъ ихъ).

Поскребинъ (Ребринскому, продолжая разговоръ). Нѣтъ, Николай Артемьичъ, въ собакахъ вы понимаете, а въ женщинахъ ничего не смыслите,- ни бельмеса! Евген³я Павловна не хороша? Да вы посмотрите: однѣ формы... это лучшая невѣста въ уѣздѣ!

Флегонтовъ (подходя). Это вы о Михальцевой? Да-съ,это точно-съ... Конечно, красота, формы... кто говоритъ!.. Да, вѣдь все это одна... какъ сказать?- формалистика... а существенность-то гдѣ? (Входятъ: Крутогоровъ, Лазуринск³й, 1-ый, 2-ой, 3-³й, 4-ый землевладѣлъцы и еще нѣсколько землевладѣльцевъ. Изъ парка входитъ Домна Захаровна, подходитъ къ мужу и говоритъ съ нимъ).

17. Таня, Корягинъ, Черемисовъ, Жустринъ, Лубковъ, Дворянчиковъ, Поскребинъ, Ребринск³й, Флегонтовъ, Гаврила Ивановичъ, Крутогоровъ, Лазуринск³й, Домна Захаровна, 1-ый, 2-ой, 3-³й, 4-ый землевладѣльцы (1-ый и 2-ой землевладѣльцы и Лубковъ подходятъ къ Черемисову и разговариваютъ съ нимъ, выражая свое сочувств³е и одобрен³е. Жустринъ присоединяется къ нимъ).

Крутогоровъ (продолжая разговоръ съ Лазуринскимъ). Вы, Павелъ Маркеловичъ, въ качествѣ народника, увлекаетесь мужикомъ, идеализируете его. Я съ наслажден³емъ читалъ ваши талантливыя статьи, но... нашему мужику прежде всего чужды стремлен³я въ красотѣ.

Лазуринск³й. Позвольте, Арсен³й Даниловичъ...

Крутогоровъ. Pardon... Возьмите, напримѣръ, наши народныя пѣсни... "Ты поди, моя коровушка, домой"... Все про дорогу, да про корову...

Дворянчиковъ (подходитъ къ Крутогорову). Народная пѣсня, ваше превосходительство, пришла теперь въ упадокъ, - но все-жъ-таки... (Крутогоровъ не слушаетъ его).

Флегонтовъ. Не говорите, ваше превосходительство, хорош³я пѣсни есть. У-ухъ, как³я пѣсни! "Не бѣлы-то снѣги", "Вотъ мчится тройка удалая"... (Крутогоровъ возражаетъ Флегонтову; Дворянчиковъ, обиженный невниман³емъ, отходитъ).

Домна Захаровна (мысленно пересчитывавшая присутствовавшихъ, вдругъ съ испугомъ). Господа, да никакъ насъ тринадцать? (Флегонтовъ, Жустринъ, Поскребинъ и еще кое-кто оглядываются, считая глазами).

Дворянчиковъ. Полно, Домаша.

Домна Захаровна (мужу). Выйди, выйди пока!

Поскребинъ. Больше тринадцати, больше! Успокойтесь. (Домна Захаровна пересчитываетъ).

Гаврила Ивановичъ (заслышавъ звонъ бубенчиковъ, идетъ на террасу и кричитъ оттуда). Господа, могу васъ обрадовать: кажется, Черничкинъ подъѣхалъ!

Лазуринск³й. Этотъ кощей безсмертный?

Черемисовъ (пожимая плечами). Я не приглашалъ его.

Поскребинъ. Вы знаете: онъ недавно подрался съ пастухомъ изъ-за потравы...

Флегонтовъ. Горяч³й старикъ: такъ и лѣзетъ руками въ чужую бороду... Хе-хе!..

Гаврила Ивановичъ. И жаденъ до гадости: ходитъ по полю и собираетъ въ карманъ оставшуюся картошку...

18. Черничкинъ; потомъ Крузовъ.

Гаврила Ивановичъ (идетъ навстрѣчу Черничкину съ протянутыми руками). Илья Назарычъ! вотъ сюрпризъ!

Черничкинъ (здоровается съ Гаврилою Ивановичемъ, потомъ съ другими) Слышу, что-то затѣваютъ здѣсь, - и пр³ѣхалъ. Я никогда не жду особыхъ приглашен³й... А вы хотѣли все подъ сурдинку обдѣлать? Нѣтъ-съ, у насъ ничего не скроешь!.. (Флегонтову). А, Калита! Ну, какъ Богъ терпитъ?

Флегонтовъ. Ничего. Живемъ, плодимся и размножаемся.

Черничкинъ. Да скупаете чуж³я земли за безцѣнокъ?

Флегонтовъ. Хе, хе...

Черничкинъ. Молодецъ насчетъ "хапенъ зи"... Ульянова-то скушали? И рощу, и усадьбу,- все проглотили? Остались только рожки да ножки! И Глѣба Гаврилыча скоро скушаете, и всѣхъ насъ скушаете...

Флегонтовъ. Хе-хе... Вы-то тоже умѣете изъ блохи голенище скроить... хе, хе...

Черемисовъ. Господа, можно начать? Илья Назарычъ!

Черничкинъ. Слушаю-съ. (Садится за столъ.) Буду сидѣть смирно. Такъ вотъ себя гвоздочкомъ къ мѣсту и прибью.

Гаврила Ивановичъ. Господа, засѣдан³е открывается! (Машинально шаритъ звонокъ). Эхъ, колокольчикъ-то! (Поспѣшно уходитъ. Всѣ разсаживаются вокругъ стола. Поскребинъ и Ребринск³й сидятъ рядомъ въ нѣкоторомъ отдален³и и разговариваютъ. Марья Платоновна садится рядомъ съ Таней, Домна Захаровна - съ мужемъ.)

Жустринъ (безпокойно оглядываясь). Поддуваетъ откуда-то... (Пересаживается и укутывается плэдомъ.)

Черемисовъ. Господа, я долженъ начать свою рѣчь съ упрека по адресу нашихъ дамъ, которыя блещутъ своимъ отсутств³емъ...

Крутогоровъ (насмѣшливо озираясь). Позвольте... а гдѣ же Анна Род³оновна?

Черемисовъ (хмурясь). Ей нездоровится...

Крутогоровъ. У моей жены тоже внезапно сдѣлался мигрень...

Флегонтовъ. А моя "дрожащая" половина вторыя сутки пластомъ лежитъ.

Черничкинъ. А моя, если бы и пр³ѣхала, вы бы сами не обрадовались.

Черемисовъ. Я, господа, хочу только сказать, что пора бы намъ отбросить всѣ личныя недоразумѣн³я и распри изъ-за выѣденнаго яйца и сообща принять мѣры для борьбы съ бѣдств³емъ, которое надвигается на нашъ уѣздъ. Въ частности я уже говорилъ объ этомъ съ большинствомъ изъ васъ. Всѣ мы знаемъ, что здѣшнее населен³е не оправилось еще отъ прошлогодняго неурожая. Въ этомъ году, вслѣдств³е засухи, по всѣмъ признакамъ положен³е будетъ еще хуже, такъ какъ хлѣба у крестьянъ изъ рукъ вонъ плохи...

(Домна Захаровна вынимаетъ изъ кармана орѣхи и грызетъ).

Черничкинъ. Мы сами мало собрали.

Марья Платоновна. Да вѣдь вы-то перебьетесь, а они...

Черничкинъ. А они вотъ работать не желаютъ-съ.

Таня. Вотъ ужъ неправда!

Черничкинъ. Уповаютъ на даровщинку... да-съ!

Лазуринск³й. Кто вамъ сказалъ это?

Крутогоровъ. Это я вамъ могу сказать: въ прошлую безхлѣбицу нанимала ихъ желѣзная дорога расчищать путь. Не пошли!

Черемисовъ. А вы спросите - почемъ имъ предлагали?

Лазуринск³й. За 10, за 15 верстъ ѣхать...

Марья Платоновна. Вѣдь лошадь прокормить надо...

Дворянчиковъ. И все-таки шли-съ! И очень мног³е шли-съ!

Таня. Готовы были работать за 5 фунтовъ хлѣба!

Черемисовъ. Они продавали свой будущ³й лѣтн³й трудъ,; закабаляли себя кулакамъ и м³роѣдамъ.

Корягинъ. А также господамъ землевладѣльцамъ, которые это хорошо знаютъ.

Черничкинъ. А я вамъ скажу: пока мужика держишь впроголодь, онъ и смиренъ и работящъ; а какъ только...

Дворянчиковъ. Это сужден³е голословное... да-съ! И притомъ...

Крутогоровъ (бросивъ удивленно-строг³й взглядъ на Дворянчикова, обращается къ Черемисову). Кромѣ того, всѣ эти подачки только развращаютъ народъ.

Черемисовъ. Арсен³й Даниловичъ, часъ тому назадъ вы вмѣстѣ съ вашей супругой относились иначе къ этому вопросу. Вы отлично знаете, что я и не предлагаю ограничиваться одними подачками. Мнѣ хочется, чтобы помощь была существенная, а не призрачная. Погорѣлъ крестьянинъ, или пала у него лошадь,- вотъ тутъ-то и надо поддержать его, помочь ему стать на ноги,- иначе онъ...

Дворянчиковъ. То, что пропонируетъ Глѣбъ Гаврилычъ...

Черничкинъ. Всѣ они пьяницы - да-съ!

Крутогоровъ. Сегодня мой Павелъ съ утра пьянъ. Повезъ меня, чуть не вывалилъ. Что съ нимъ подѣлаешь? Конечно, я нравственно наказалъ его: вышелъ изъ экипажа и больше версты шелъ пѣшкомъ. "Вотъ смотри, каналья, что ты сдѣлалъ съ бариномъ,- и казнись!"

Лазуринск³й. Ну, знаете, народъ пьетъ меньше, чѣмъ мы.

Крутогоровъ. A propos! Имѣю честь сообщить вамъ, что нашъ ветеринарный врачъ окончилъ дни свои. Спился.

Марья Платоновна. Да что вы?

Крутогоровъ. Онъ за послѣдн³й годъ проводилъ время довольно однообразно: лежитъ на диванѣ, встанетъ, выпьетъ водки, закуситъ огурцомъ и опять ляжетъ. Впрочемъ, лѣтомъ онъ закусывалъ свѣжимъ огурцомъ, а зимой - соленымъ.

Черемисовъ. Но мы уклонились, господа...

Жустринъ (ежась и кутаясь въ плэдъ). Свѣжевато что-то.

Ребринск³й. А съ другой стороны, какъ не пить? Как³я у насъ здѣсь развлечен³я?

Черничкинъ. Ну, у васъ-то - собаки!

Дворянчиковъ. Если бы у насъ были концерты, спектакли...

Флегонтовъ. Въ банѣ тоже можно хорошо провести время.

Поскребинъ. На Пасхѣ пр³ѣзжалъ къ намъ фокусникъ Альфонсъ 2-й? Почему непремѣнно "второй"? Зачѣмъ "второй"?

Корягинъ (рѣзко). Господа, о чемъ мы говоримъ?

Домна Захаровна. А я скажу, что все это глупость одна. Пьяница всегда будетъ пить. Какихъ еще развлечен³евъ нужно? Мы вонъ намедни съ попадьей да съ дьяконицей забрали ребятъ, да въ лѣсъ. Всего было много: варенья... всего. Погуляемъ, а тамъ пить и ѣсть... Цѣлую корчагу картофеля съѣли.

Флегонтовъ. Оно конечно, ежели нутренность крѣпкая... (Смѣхъ.)

Корягинъ (съ досадой встаетъ и сердито смотритъ на смѣющихся).

(Входитъ Гаврила Ивановичъ съ колокольчикомъ.)

Черемисовъ. Господа, обратимся къ дѣлу!

Марья Платоновна. Господа!

Гаврила Ивановичъ (звонитъ въ колокольчикъ. Шумъ стихаетъ).

Черемисовъ. Я предлагаю, господа, организовать попечительство для оказан³я помощи населен³ю. Прежде всего, конечно, настоятельно нужна продовольственная помощь... и притомъ по возможности трудовая.

Поскребинъ (Ребринскому, увлекшись). Это было на обѣдѣ у Ласточкина. Подаютъ салатъ... И такъ, я вамъ скажу, мнѣ этотъ салатъ понравился...

Черемисовъ. Федоръ Лукичъ! (Гаврила Ивановичъ звонитъ).

Поскребинъ. Pardon! (Цродолжаетъ говоритъ тихонъко Ребринскому).

Крутогоровъ. A propos, господа... У меня въ селѣ недавно образовалось общество трезвости... съ портнымъ Потапычемъ во главѣ. По поводу открыт³я общества, означенный Потапычъ сходилъ на могилку къ женѣ, которая умерла у него ровно 20 лѣтъ тому назадъ; тамъ ему взгрустнулось: онъ выпилъ на могилкѣ и съ тѣхъ поръ до сего дня пьетъ безъ просыпу... (Смѣхъ.)

Черемисовъ. Арсен³й Даниловичъ, зачѣмъ вы хотите представить все нарочно въ шутовскомъ видѣ? Здѣсь дѣло, право, не шуточное. (Крутогоровъ пожимаетъ плечами).

Лубковъ. Господа, мы обязаны серьезно отнестись къ этому вопросу. Теперь не время шутить!

Лазуринск³й. Мы съѣхались сюда для обсужден³я проекта Глѣба Гавриловича!

1-й землевладѣлецъ. Давайте разговаривать о дѣлѣ!

2-й землевладѣлецъ. Господа, не будемъ терять времени!

Черемисовъ (ко всѣмъ). Если вамъ угодно выслушать...

Флегонтовъ. И чего вы, Глѣбъ Гаврилычъ, такъ ужъ объ этомъ черноземѣ убиваетесь? Много ли мужичку нужно? Мужичекъ всегда обернется. У кого хорошо шарикъ (показываетъ на голову) работаетъ, тотъ всегда добудетъ себѣ пропитан³е.

Марья Платоновна. Гдѣ добудетъ? Откуда?

Дворянчиковъ. Господа, у Глѣба Гавриловича написанъ проектъ...

Гаврила Ивановичъ (перебивая его). Господа, прошу выслушать то, что мы съ сыномъ...

Дворянчиковъ. Позвольте-же и мнѣ сказать свое слово!

Гаврила Ивановичъ (надменно). Дайте сначала сказать тому, кто постарше.

Дворянчиковъ (уязвленный). Въ какомъ смыслѣ "постарше"?

Флегонтовъ (ему). Погодите, не вашъ ходъ. Есть люди, которые посолиднѣе.

Дворянчиковъ. Вы оскорбляете зван³е учителя!

Черемисовъ. Господа, какъ не стыдно!

Таня. Егоръ Тарасовичъ! (Уговариваетъ его).

Дворянчиковъ. Я хотѣлъ лишь высказать нѣсколько сжатыхъ мыслей, но если мнѣ не даютъ..ю если я въ вашихъ глазахъ какой-то презрительный Терситъ, то я... (Оскорбленный, отсаживается подальше. Таня подходитъ къ нему и уговариваетъ его).

Домна Захаровна. Вы вотъ, Глѣбъ Гаврилычъ, о мужикахъ заботитесь: настроили имъ всякой всячины:- больницу, школу... какого имъ еще, съ позволен³я сказать, рожна? - а учителя у насъ въ тѣснотѣ да въ обидѣ. Вы меня извините: я не дама, не аристократка - я всегда правду рѣжу...

Флегонтовъ. Бѣдовая... хе-хе.

Марья Платоновна. Посмотрѣла бы я, гдѣ еще объ учителѣ такъ заботятся!

Черемисовъ. Чего же вы хотите отъ меня, Домна Захаровна?

Домна Захаровна. Я не про васъ... Я - вообще... Есть так³е люди, для которыхъ чѣмъ кто поганѣе, тѣмъ жалчѣе...

Черничкинъ. Вотъ она правда золотая! Все для лапотниковъ! все для этихъ лодырей! (Черемисову). Я - врагъ этого!

Черемисовъ. Чего именно?

Черничкинъ. Всего! Я носомъ чувствую во всемъ этомъ фальшь. Да-съ, носомъ!

Лазуринск³й. Носомъ? Вотъ новый способъ знакомиться съ положен³емъ вещей.

Корягинъ. Господа, будемъ, наконецъ, мы говорить о дѣлѣ или нѣтъ?

Черничкинъ. Меня не проведешь! Я вѣрю только въ то, что можно положить въ карманъ... да-съ! Вотъ давайте мнѣ сюда! (Хлопаетъ по карману). Ампошэ! Пожалуйте!.. А то все норовятъ вынуть. Куда ни приди, все тебѣ въ карманъ лѣзутъ!

Черемисовъ. Зачѣмъ же вы сюда пожаловали, если такъ боитесь за цѣлость своихъ кармановъ?

Таня (старается успокоить его). Папа, папа!

Черничкинъ. Да, я вижу, что пришелся не ко двору,- ну и пойду лучше ко дворамъ. (Хочетъ уйти; Гаврила Ивановичъ удерживаетъ его и уговариваетъ. Черничкинъ ворчитъ, среди гостей поднимаются шумные разговоры. Входитъ Крузовъ и останавливается въ отдален³и въ позѣ наблюдателя).

Флегонтовъ. Охъ, батюшки, у меня отъ этихъ разговоровъ весь фрыштикъ комомъ свернулся!

Жустринъ (встаетъ). Собственно, и мнѣ пора-бы... Какъ будто сыренько становится?

Черемисовъ (подходитъ къ нему). Вы-то, Филиппъ Макаровичъ, надѣюсь, примете участ³е? (Флегонтовъ подходитъ къ нему и слушаетъ).

Жустринъ. O, да, да... Я - разумѣется... Я отъ души сочувствую вамъ. (Жметъ Черемисову руку.) Вотъ только нервы мои... Для меня пагубно всякое волнен³е... Да и средства мои... вы сами знаете, крайне ограничены... Конечно, и я внесу свою лепту, но (указывая на Флегонтова) вотъ Патрикѣй Саввичъ можетъ быть гораздо полезнѣе меня.

Черемисовъ (Флегонтову). Я думаю, что вы не откажетесь помочь?

Флегонтовъ. Не подходящая это для насъ операц³я. Ежели-бы въ пользу бѣдств³я какого... (Жустринъ, ежась, уходитъ подъ сурдинку).

Черемисовъ. Какого-же вамъ еще бѣдств³я? Помилуйте!

Флегонтовъ. Не могу: балансъ не позволяетъ...

Гаврила Ивановичъ (подходитъ). Послушай, Патрикѣй Саввичъ: вѣдь ты на прошломъ неурожаѣ какъ набилъ карманъ-то!

Флегонтовъ. Разсказывай! (Лубковъ подходитъ къ Черемисову и разговариваетъ съ нимъ).

Гаврила Ивановичъ. Друг³е руками берутъ, а вѣдь ты еще ногой подгребаешь.

Флегонтовъ (смѣется). Поди ты! Кудесникъ... право!

Гаврила Ивановичъ. Нѣтъ, я съ тебя сдеру... (Продолжаетъ разговоръ съ нимъ).

Лубковъ (Черемисову). Я думаю написать въ Москву брату: пусть онъ соберетъ тамъ денегъ... А можетъ-быть, я и самъ поѣду. Вы не заѣдете-ли ко мнѣ со своимъ проектомъ? Мы на досугѣ разберемъ.

Черемисовъ. Прекрасно.

Лубковъ. Вотъ и Павелъ Маркеловичъ пр³ѣдетъ.

Лазуринск³й (услыхавъ свое имя, подходитъ). Падаетъ народничество, падаетъ! Это стыдъ для современнаго общества!

Черемисовъ. Не унывайте, Павелъ Маркеловичъ: одно народничество падаетъ - другое нарождается.

Крутогоровъ (подходитъ къ Черемисову). Народничество - хорошая вещь,- только вмѣсто того, чтобы поднимать мужика, вы, народники, сами спускаетесь до его уровня.

Черничкинъ. Совершенно вѣрно-съ! Истинно-съ! (Парт³я Крутогорова одобрительно шумитъ.) Къ мужику докторъ сломя голову летитъ, а къ барину...

Флегонтовъ. Что вѣрно, то вѣрно. Какую-нибудь бабу - староплянд³ю лѣчитъ, а меня вонъ... ,,вазелиномъ"! Староплянд³я-то, можетъ, и со всѣми своими потрохами одного моего носа не стоитъ, а онъ...

Черничкинъ. Помрешь,- не дозовешься!

Корягинъ. Не присылайте за мной во время пр³ема!

Марья Платоновна. Мы не можемъ бросить больныхъ!

Черничкинъ. Мы знаемъ ваши пр³емы! (Шумъ).

2-ой землевладѣлецъ (кричитъ.) Неправда! Здѣсь медицинск³й персоналъ - образцовый!

1-ый землевладѣлецъ. Они всѣ силы отдаютъ дѣлу! Совершенно несправедливыя нападки!

19. Ульяновъ.

Ульяновъ (въ дверяхъ, послѣ сна, всклокоченный.) "Мутится умъ, въ душѣ тоска нѣмая"...

Марья Платоновна. Проснулся?!

Ульяновъ. "Напрасно я забвенье призывалъ"...

Гаврила Ивановичъ (подходитъ къ нему.) Подите, Петръ Акимычъ, отдохните.

Ульяновъ. Помѣщики, предводители, гонители, мучители! Вѣдь небо-то чистое,- зачѣмъ-же вы его, братцы, коптите? (Одни смѣются, друг³е ворчатъ).

Крутогоровъ (вздергивая съ брезгливымъ видомъ плечами.) Ну, ужъ это, знаете...

Марья Платоновна (Ульянову.) Идите спать, шальная голова!

Ульяновъ. Марья Платоновна! Душа-человѣкъ! Кристаллъ!.. Позвольте мнѣ быть у вашихъ ногъ! (Хочетъ встать передъ ней на колѣни.) (Смѣхъ и протестующ³е голоса).

Марья Платоновна. Ахъ, постылый! вставайте сейчасъ!.. (Корягинъ, Черемисовъ и Гаврила Ивановичъ уговариваютъ Ульянова).

Флегонтовъ. Чуденъ! Собакъ ученыхъ не надо.

Ульяновъ (вставая.) Флегонтовъ! Центавръ! Троглодитъ! Ѣшь меня живьемъ! Жри! Чавкай! Вѣдь всѣ чавкаютъ!

Черемисовъ. Полно, Петръ Акимычъ, подите...

(Гаврила Ивановичъ и Корягинъ стараются увести Ульянова).

Ульяновъ. Культура, цивилизац³я, телеграфы, телефоны, граммофоны - все для этого чертополоха, все. Прогрессъ, электричество... Тьфу ты, поганство какое!

Флегонтовъ. Ахъ, шутъ гороховый!

Ульяновъ. Глѣбушка, много ты набралъ у нихъ на попечительство? Тутъ, братъ, много не наберешь - нѣтъ! (Слышатся протестующ³е и недовольные голоса.) Тутъ все так³е касатики...

Марья Платоновна (Ульянову). Ну, ну, идите безъ разговоровъ!

Ульяновъ. Желаю жертвовать! (Снимаетъ съ себя часы.) Глѣбушка, бери... вотъ... послѣдн³е оскребки... вотъ! (Шаритъ въ карманахъ, вытаскиваетъ кошелекъ, перочинный ножикъ, носовой платокъ. Черемисовъ и Корягинъ суютъ все это ему назадъ.)

Марья Платоновна. Протрезвитесь сначала!

Ульяновъ. Вы думаете - я пьянъ? Нѣтъ, это только переходная ступень. Все берите, все! (Хочетъ снятъ пиджакъ.) "Послѣдняя жертва!" (Корягинъ и Гаврила Ивановичъ увлекаютъ его къ двери.) Глѣбушка! милунчикъ ты мой!

Черничкинъ (Черемисову съ ехидствомъ). Этакъ вы порядочно насобираете!

Ульяновъ. Эхъ, хоть бы маленькое землетрясеньице, чтобы провалились эти касатики въ тартарары!

Крутогоровъ. Уведите его, пожалуйста!

Марья Платоновна. Маршъ, безъ разговоровъ, безпутная голова!

Ульяновъ (въ дверяхъ). Марья Платоновна! "Меня никто не любитъ и все живущее клянетъ!" (За сценой поетъ: "Меня никто не любитъ"...)

Черничкинъ (Черемисову). Вы нарочно науськали на насъ этого пьяницу! нарочно! Вашъ благопр³ятель, вашъ! (Среди гостей начинается все усиливающ³йся сердитый шумъ. Черемисовъ звонитъ, но безуспѣшно.)

Крузовъ (встаетъ и подходитъ къ столу). Господа! (Шумъ стихаетъ; слышится: "Тс!.. тише, тише!") Я убѣдился, господа, что симпатичная идея Глѣба Гавриловича привела на практикѣ лишь къ различнаго рода нарекан³ямъ и недоразумѣн³ямъ. Думаю, что этихъ недоразумѣн³й не будетъ, если организац³ю помощи возьметъ на себя заводъ. (Голоса: "Конечно, конечно!- Такъ, такъ!" и нѣсколько апплодисментовъ.) Такъ какъ часть окрестнаго населен³я работаетъ у меня на заводѣ, то я считаю своимъ долгомъ пойти навстрѣчу продовольственной нуждѣ мѣстныхъ крестьянъ (Голоса: "Вѣрно, вѣрно!- Правильно!- У завода есть средства; а мы сами... Мы не можемъ этого!- Браво, Андрей Павловичъ!" - и апплодисменты.) Заводъ дастъ для этого средства, правлен³е завода сосредоточитъ въ своихъ рукахъ организац³ю помощи; васъ же, господа, какъ людей, стоящихъ близко къ внутренней жизни населен³я, я попрошу содѣйствовать мнѣ своими совѣтами и указан³ями. (Голоса: "Отлично!- Браво, браво! Очень рады!" и апплодисменты).

Черемисовъ (хочетъ говоритъ, звонитъ, но тщетно. Лазуринск³й и Лубковъ тоже протестуютъ, но ихъ не слушаютъ).

Корягинъ и Гаврила Ивановичъ (возвращаются и разспрашиваютъ присутствующихъ: Корягинъ - Таню и Марью Платоновну, Гаврила Ивановичъ - Черемисова и кое-кого изъ гостей).

Крузовъ. Семнадцатаго у меня на заводѣ будетъ происходить освящен³е новой школы. Приглашаю васъ, господа, на это торжество. Тогда я надѣюсь окончательно договориться съ вами и выработать форму нашей совмѣстной дѣятельности. Я увѣренъ, господа, что у насъ все пойдетъ, во славу Бож³ю, какъ по маслу.

(Громъ апплодисментовъ и шумное одобрен³е).

Голоса: "Браво, Андрей Павловичъ! Конечно, у завода есть средства!- Мы всѣ рады! Спасибо, Андрей Павловичъ!- Браво, браво! благородно!.."

(Черемисовъ, Корягинъ, Лубковъ и Лазуринск³й протестуютъ противъ этого).

Черемисовъ, Марья Платоновна и Корягинъ нѣсколько разъ кричатъ: "Господа, господа!" - но безуспѣшно.

Таня. Папа, что же это?!

Черемисовъ (кричитъ). Я не согласенъ!.. Позвольте, господа! (Звонитъ.)

(Шумъ продолжается. Всѣ встали со своихъ мѣстъ. Большинство окружаетъ Крузова и жметъ ему руку.) Господа! (Звонитъ. Шумъ не стихаетъ. Марья Платоновна тщетно старается водворитъ порядокъ. Черемисовъ въ раздражен³и швыряетъ звонокъ на столъ и выходитъ.)

(Послѣ паден³я занавѣса еще слышится шумъ).

ДѢЙСТВ²Е ТРЕТЬЕ.

Огромная столовая въ домѣ Крузова. Въ окна падаютъ косые лучи заходящаго солнца. Только что отобѣдали, и лакеи убираютъ съ большого, устроеннаго глаголемъ, стола. Ставятъ вина и закуски на одинъ столъ, другой выносятъ, возвращаются и хлопочатъ возлѣ стола. На столѣ въ вазахъ роскошные цвѣты. Анна Род³оновна стоитъ у открытаго окна, слушая звуки поющаго въ дальней комнатѣ хора: "Гой ты, Днѣпръ"; когда звуки умолкаютъ, слышится шумъ одобрен³я и голоса: "браво! bis!" и пѣн³е начинается снова. Таня, сидя въ качалкѣ, глядитъ на мать, не то любуясь ею, не то тревожась за нее.

1. Анна Род³оновна, Таня и два лакея у стола.

Таня (подходитъ къ матери и тихонько окликаетъ ее). Мама! (Анна Род³оновна не слышитъ). Мамочка!

Анна Род³оновна (вздрогнувъ, оборачивается). Ахъ, это ты, Таня?

Таня. Нынче съ самаго утра народъ, шумъ, всякая торжественность... Просто голова кружится... Можетъ быть, это отъ того, что я за обѣдомъ вина выпила? Какъ-то чудно и весело... И знаешь, мамочка, мнѣ непр³ятно, что мнѣ такъ весело. Право!.. Не знаю, почему... А тебѣ, мамочка?.. Ты такъ печальна... Впрочемъ, нѣтъ, нѣтъ... не то. (Всматривается въ лицо матери).

Анна Род³оновна. Я вовсе не печальна.

Таня. У тебя сейчасъ такое лицо... (Подыскиваетъ выражен³е.) Такое хорошее лицо!

Анна Род³оновна. Я слу