| Главная » Книги |
Сухово-Кобылин Александр Васильевич - Дело, Страница 3
Сухово-Кобылин Александр Васильевич - Делоp;
Иван Сидоров. Слушаю-с. А сапожки по их званию лаковые -
изволили видеть?
Муромский. Видел.
Иван Сидоров. А перчаточки по их званию беленькие - изволили
видеть?
Муромский. Видел.
Иван Сидоров. А суконце тоненькое английское; а воротнички
голландские, а извощик первый сорт; а театры им по скусу; а к
актрисам расположение имеют - а вотчин у них нет, - так ли-с?
Муромский. Так.
Иван Сидоров. Чем же они живут?
Муромский. Чем живут?.. Чем живут?!.. Ну - Государево жалованье
тоже получают.
Иван Сидоров. Государева, сударь, жалованья на это не хватит;
Государево жалованье на это не дается. Честной человек им жену
прокормит, ну, матери кусок хлеба даст, а утробу свою на эти деньги не
нарадует. Нет! Тут надо другие. Так вот такому-то лицу, хоть будь оно
три лица, и все-таки вы, сударь, оброчная статья.
Муромский (с досадою). Стало уж, по-твоему, все берут.
Иван Сидоров. Кому как сила.
Муромский. Ну, все ж таки знатные бары не берут: ты меня в этом не
уверишь.
Иван Сидоров. А на что им брать-то? Да за что им брать-то?
Муромский. Так вот я к ним и поеду.
Иван Сидоров. Съездите.
Муромский. Вот говорят, этот Князь - справедливый человек,
нелицеприятен - и нрава такого, что, говорит, передо мной все равны.
Иван Сидоров. Да как перед хлопушкой мухи. Что мала - муха, что
большая - всё единственно.
Муромский. Вот увижу.
Иван Сидоров. Ничего, батюшко, не увидишь. Стоишь ты перед ним с
твоим делом; искалечило оно тебя да изогнуло в три погибели, а он
перед тобою во всех кавалериях, да во всей власти, да со всеми
чиноначалиями, как с неба какова, и взирает... Так что тут видеть? По-
моему: к большим лицам ездить - воду толочь. А коли уж малые лица
на крюк поддели, да сюда приволокли - так дай.
Муромский. Все вот дай! - Деньги-то не свои, так куда легко; - оне у
меня не богомерзкие какие, не кабацкие, не грабленые.
Иван Сидоров. Знаю, мой отец, знаю. Что делать?! Дадим, да и уедем;
почнем опять хлопотать - боронить да сеять. Господь пособит - все
вернем.
Муромский (с досадою). Я не знаю, кому дать? - Сколько дать?
Иван Сидоров. Да уж кому давать, как не этому Варравину - ведь
дело у него, - слышали: он голова, а этот руки.
Муромский. Стало, к нему и ехать?
Иван Сидоров. К нему, сударь, к нему. Только когда у него будете, вы
помечайте: сначала он поломается, а потом кидать станет; куда кинет
- значит, так и есть. Вы не супротивничайте и спору не заводите: -
Неокентаврий владеет нами; власть его, а не наша.
Муромский. Так когда же ехать-то?
Иван Сидоров. Да хоть завтра. Я вот забегу к Кандиду Касторычу;
теперь он человек свой - так пускай его предупредит и дело устроит
(берет шапку и хочет уйти), а без этого соваться нельзя.
Муромский. Да нет, постой... Вот что: завтра праздник, завтра и в
лавках не торгуют.
Иван Сидоров (кланяясь). В лавках, сударь, не торгуют, а в
присутственных местах ничего, торгуют. (Уходит.)
Занавес опускается.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Зала канцелярии. Столы и чиновники. У самой авансцены стол с бумагами, за
которым сидит Тарелкин; далее в глубине театра другие столы. Направо дверь в
кабинет начальника, налево дверь в прихожую; прямо против зрителей дверь в
прочие комнаты канцелярии отворена - видны еще столы и еще чиновники.
Некоторые из них пишут, другие козируют.
ЯВЛЕНИЕ I
Тарелкин, Чибисов, Ибисов, Шило, Омега, Герц, Шерц, Шмерц и другие
чиновники.
Тарелкин (сидит за своим столом и напевает арию из "Elisir"). Ci-е-lo-
si-pu-o-mo-sir...
Ибисов (с другого стола). Тарелкин, вы вчера в Итальянской-то были?
Тарелкин (качает головой и заливается). Si-si-si-non-ci-e-do.
Ибисов. Какой шанс у человека!.. И Максим Кузьмич был?..
Тарелкин (та же игра). Si-si-si-non-ci-e-eeee.... - тьфу, опять не
вышло!
Ибисов. Как, бывало, Сальви валял эту арию в Москве - так мое
почтение. Вы что там ни толкуйте, а Марио до него далеко.
Тарелкин (поет и машет ему рукою)... Si-si-non-cie...
Ибисов. Нет, далеко.
Тарелкин (остановясь). Да замолчите.
Ибисов. Я свое мнение имею.
Тарелкин. Что ваше мнение? У вас сколько чувств?
Ибисов. Пять.
Тарелкин. А тут шесть надо.
Чиновники смеются.
Шило (с своего места). Прибавьте на бедность седьмое, чтобы так дел
не вести.
Тарелкин (посмотрев на него через плечо). Каких там дел?
Шило. Да вот хоть бы дело Муромских: пять лет тянут! Пять месяцев
здесь лежит. Ведь со слезами просят - пощадите, батенька!
Чибисов (перебивая). А какое это дело?
Ибисов. А об девочке - помните? О противузаконной связи одной
помещичьей дочери с каким-то губернским секретарем. Оно идет к
докладу.
Шерц (таинственно на ухо Шиле). До крайности щекотливое дело.
Максим Кузьмич сами рассматривают.
Шмерц (с другой стороны та же игра). А Тарелкин записку
составляет.
Шило (громко). Кандид Касторыч, вы составили записку по делу
Муромских?
Тарелкин (поет и бьет такт). Не состааааа-вил... не состаааа... не
состаааа-вил...
Ибисов также подхватывает. Хор.
(Остановясь.) Откуда?
Ибисов. Постойте, постойте... из Гугенотов!
Тарелкин. Так.
Шило. Ведь это сущий вздор.
Тарелкин. Гугеноты-то?!!..
Шило. Нет, свои Гугеноты - доморощенные. Ведь это избиение
Муромских ровно ни на чем не основано. Вся интрига девочки с
Кречинским - чистое предположение.
Ибисов. Ну, этого не говорите.
Шило. Я дело видел.
Ибисов. А я вам скажу, что интрига была; она с ним и бежать
собиралась, - я это вернейшим образом знаю; они и бриллианты
захватили. Видите, у князя есть гувернантка, которой ихняя-то
гувернантка все это и рассказывала.
Шило. Да у них гувернантки не было.
Ибисов. Была, Кастьян Кастьянович, была.
Шило (с нетерпением). Да из дела, сударь, видно.
Тарелкин. Толкуйте там - вас не переговоришь. У вас это болезнь; вам
бы на воды ехать - полечиться.... (Зевает.) Нет, представьте себе,
господа, сижу я вчера у Максима Кузьмича в ложе, лорнирую этак - и
что же: во втором ярусе над бельэтажем - кто бы вы думали? -
Оранженьский! - а каков идол?
Ибисов. Зато у него дом повыше второго яруса.
Шило. А все вор и грабитель.
Тарелкин. Что это, дружище, все у вас воры да грабители; - не
сломили бы они вам шею?
Шило. У меня, сударь, шеи нет, а голова есть - так не страшно. Вот у
кого головы нет, а шея есть - ну тому рисково.
Тарелкин. Вот кунсткамера какая!
Шило. А вы заприметили, в кунсткамере есть животные, у которых все
тело - шея; вот их-то пресмыкающимися и зовут.
Тарелкин (отходит и в сторону). Собака.
ЯВЛЕНИЕ II
Максим Кузьмич Варравин, с бумагами, показывается из боковых дверей направо.
По канцелярии водворяется тишина; все садятся и примаются за дело. Максим
Кузьмич подходит к столу, отдает бумаги, делает замечания и наконец достигает
стола Тарелкина.
Тарелкин (встает). Ваше Превосходительство - дело есть.
Максим Кузьмич садится на его место, раскрывает дело и листует; Тарелкин ему
указывает, разговор идет вполголоса.
Варравин. Ну, что?
Тарелкин (тихо). От Муромских гонец... Готово!..
Варравин. Как медленно... (листует дело).
Тарелкин (докладывает тихо). Что делать! Истинное мучение: и дочь-
то любит, и деньги-то любит; и хочется и колется...
Варравин. Надо через третьи руки.
Тарелкин. Ни, ни. Сам, говорит, или ничего.
Варравин. Вот как!
Тарелкин. Третьего лица, говорит, не хочу. Украдет.
Варравин. Так он эту азбуку знает?
Тарелкин. Знает. Он все мытарства прошел. Как порассказал мне его
управляющий. - Боже мой, чего с ним не делали: давал он через
третье лицо; третье лицо хватило его на полкуша. Стал сам давать -
хуже. Кому даст - тот болен; на его место новый - мнение пишет. А
тут еще какой случай вышел...
Варравин. Укажите!
Тарелкин (спохватясь). Ах - да! (листует дело, указывает и про
должает тихо)... изволите видеть: по вопросу о незаконной связи
дочери с Кречинским выискался один артист, да и отмочалил (говорит
громко) мнение: принимая, говорит, во внимание то и то, а с другой
стороны обращая внимание на то и то, мнением полагаю (тихо)
пригласить врачебную управу для медицинского, говорит,
освидетельствования... хи, хи, хи...
Варравин. Кого?!
Тарелкин (в духе). Да ее!
Варравин. Дочь! - ха, ха, ха - ну? - (Оба тихо смеются.)
Тарелкин. Ну и взяли, что хотели.
Варравин. Вздор!.. как можно!..
Тарелкин. Да почему же? Ведь это мнение. За мнение никто не
отвечает. Помилуйте! И за решение - и за то взыску нет!
Варравин. Этого в деле нет.
Тарелкин. Я знаю, что нет. С него, чтоб не согласиться, взяли раз, а
чтоб и в деле не было - взяли два.
Варравин. Ну?
Тарелкин. Ну и раздели! на полсостояния хватили.
Варравин (качая головой). Тссссс...
Тарелкин. Помилуйте! - и то умеренно!.. он бы все отдал.
Варравин. Так сколько же теперь?..
Тарелкин. Особенной массы нельзя! Взяли... (думает). Десять...
Варравин. По такому делу? Одна дочь! Вся жизнь. Тридцать!
Тарелкин. Нету!
Варравин. Достанет.
Тарелкин. Где достать?
Варравин. Дочери лишится.
Тарелкин. Хоть кожу сдерите.
Варравин. Имение заложит.
Тарелкин. Заложено.
Варравин. Ну, продаст.
Тарелкин. Продано.
Варравин (с беспокойством). Неужели?
Тарелкин. Верно.
Варравин. Так что ж они это делают?!
Тарелкин. Вам известно, каковы люди: лишь бы силы хватило - не
спустят!
Варравин (сетует). Как же он теперь?
Тарелкин. Добавочные взял, имение продал - ну, тысчонок двадцать
пять у него надо быть.
Варравин. Ну, делать нечего - двадцать пять.
Тарелкин. Ему тоже жить надо, долги есть.
Варравин. Долги подождут.
Тарелкин. Ждут, Ваше Превосходительство, да не долги. Вот я, видите,
в мундире здесь сижу (показывает на стол), а вон там (указывает на
прихожую) уж наведываются. А частный человек что? - Частный
человек - нуль! ха!
Варравин. Меньше двадцати тысяч дело не кончится...Только скорее.
Тарелкин. Всё готово. - Дожидаются.
Варравин. Так вот что: князь сейчас едет в комитет, чиновников я
распущу по случаю праздничного дня; следовательно, через час и его
приму. (Встает.)
Тарелкин (громко). Слушаю, Ваше Превосходительство.
Варравин (громко). Вы сейчас и известите. (Идет в кабинет.)
В эту минуту двери кабинета размахиваются настежь; показывается Князь;
Парамонов ему предшествует; по канцелярии пробегает дуновение бурно; вся
масса чиновников снимается с своих мест и, по мере движения князя через залу,
волнообразно преклоняется. Максим Кузьмич мелкими шагами спешит сзади и
несколько бочит, так, что косиною своего хода изображает повиновение, а
быстротою ног - преданность. У выхода он кланяется князю прямо в спину,
затворяет за ним двери и снова принимает осанку и шаг начальника.
Чиновники садятся.
Варравин (остановись посреди залы и посмотрев на часы). Господа!
Нынче праздник - можете кончить. До завтра. (Кланяется и уходит в
кабинет.)
ЯВЛЕНИЕ III
Шум. Чиновники подымаются и быстро убирают бумаги. Во все продолжение
этого явления залы канцелярии постепенно пустеют. Тарелкин, Чибисов, Ибисов,
Герц, Шерц, Шмерц, чиновник Омега и Шило, со шляпами в руках, составляют
группу у авансцены.
Ибисов. Кандид Касторыч, едем вместе (подмаргивая). Туда...
Тарелкин. Нельзя, душа; - дело есть.
Голос Варравина (за кулисою). Тарелкин!!
Тарелкин (повертясь на каблуках). Я!! (Бежит в кабинет).
Ибисов. А?! - Каков мой Кандид!
Омега. Да! Расцвел, как маков цвет! Вот: ни состояния, ни родства, а
каково: Станислава хватил.
Шерц. В коллежские советники шаркнул.
Шмерц. Двойной оклад взял.
Омега. Чем вышел, это удивление.
Чибисов. В рубашке родился, господа.
Омега. Стало, по пословице: не родись умен, а родись счастлив.
Шило. Это глупая пословица - по-моему, это по стороне бывает. Вы
заметьте: вот в Англии говорится: не родись умен, а родись купец; в
Италии: не родись умен, а родись певец; во Франции: не родись умен, а
родись боец...
Шмерц. А у нас?
Шило. А у нас? Сами видите: (указывает на дверь, где Тарелкин) не
родись умен, а родись подлец.
Чибисов (с усмешкою). Изболели вы, батенька?
Шило. Изболел-с.
Ибисов. И много ведомств перешли?
Шило. В двух отказали - теперь в третьем.
Чибисов. Что же?
Шило. Откажут.
Ибисов. Ну, тогда-то как?
Шило. Хочу к купцу идти.
Чибисов. В прикащики - сальными свечами торговать.
Шило. Сальными свечами, да не сальными делами.
Чибисов (берет Ибисова под руку). Пойдем, брат, прочь. (Тихо.) С
удовольствием бы повесил.
Ибисов. А я бы веревку купил.
Уходят.
Омега (подходит к Шиле и, взявши его за руку). Кастьян Кастьянович,
- не зудите их; они вам зло сделают: - плюньте.
Шило. Пробовал! (Заикнувшись.) Слюны не хватает...
Омега. Вы теперь куда?
Шило. Куда?! (Заикнувшись). А на мою аттическую квартиру.
Омега. Почему же аттическую?
Шило. А она (та же игра) не топленная.
Омега. Так не хотите ли ко мне - пообедаем вместе.
Шило. Хочу!.. Ведь я через день обедаю, а мне каждый день хочется.
Омега. Чудесно!.. А вы что любите?
Шило. Эва... все! Только бы костей не было... я пробовал...
(Заикнувшись.) Не съешь...
Смеются, берутся под руки и уходят.
ЯВЛЕНИЕ IV
Тарелкин (один).
Тарелкин (выходит из кабинета, держа двумя пальцами ассигнацию, и
показывает ее). Благодетель!.. Чем обрадовал; мне ее на извощика
мало. (Сует ее со злобою в портмоне.) Вот толкуют о приказном
племени: зачем, говорят, это крапивное племя развели: а этому
племени что? Он чай вприкуску пьет; погулять - идет в полпивную:
обедать - так съест на двадцать пять копеек серебром - уж и сыт. Ну,
а я-то? Аристократ-то? Ведь в полпивную не пойдешь; обедать - все-
таки у Палкина; да мне другой раз на перчатки три целковых надо;
выходит - петля! Я только долгами и живу, от долгов и околею...
Боже мой - ну когда же такая каторга кончится? Ведь вот и тут ничего
не будет, - ничего! Оберет он меня, каналья, оберет как липку; как
обирал - так и оберет. Хоть бы в щель какую, в провинцию забиться;
только бы мне вот Силу да Случай, да я таким бы взяточником стал,
что с мертвого снял бы шкуру; право, бы снял - потому нужда! Так
вот что удивительно: нет вот мне ни Силы, ни Случая. (Задумывается.)
ЯВЛЕНИЕ V
Варравин выходит из кабинета. Тарелкин.
Варравин. Что ж вы еще не повестили?
Тарелкин. Сейчас, сейчас; ведь это вот здесь, недалеко (садится и
пишет). А у нас, Ваше Превосходительство, опять язва завелась.
Варравин. Кто такой?
Тарелкин. Вот этот Шило, что недавно поместить изволили; его
выгнать надо; он мне проходу не дает.
Варравин. А вы зачем с ним вяжетесь?
Тарелкин. Помилуйте; он карбонарий, он ничего не признает. Кричит
по всей канцелярии об этом деле; - ну, что же мне делать? (Выходит в
прихожую.)
Варравин (один, расставляет стулья, укладывает бумаги и садится за
стол Тарелкина). Удивления достойно, что это за времена настали: или
умен - ну, так такая ракалия, что двух дней держать нельзя; или уж
такая дрянь, что, как старая ветошь, ни на что не годен.
Тарелкин входит.
...Признаться сказать, хороши и вы-то стали! Ну, на что вы годитесь?
Истрепались да измотались - ни одного из вас человеком сделать
нельзя. Нет, в мое время был у нас Антон Трофимыч Крек - так
человек!.. Из себя был плотный, плечистый, неуклюжий, что
называется худо скроен, да крепко сшит. Говорил мало; а если скажет
что, точно гвоздем пришьет. Жил он довольно, а и заметить было
нельзя; только раз на выходе из бани как хлыстнет его апоплексия -
так только вот что сделал - (кривит рот и делает гримасу) - и весь
тут!..
Тарелкин. Я об нем. Ваше Превосходительство, очень много слышал.
Варравин. То-то, слышал. А ныне что вы за чиновники? Глисты какие-
то: худые да больные; скрипит да кашляет, да весь протух; руку ему
пожмешь, так точно мокрую плеть какую. Нет, в наше время как,
бывало, Антон Трофимыч всю пятерню тебе представит, так
задумаешься. Только тебе ее сунет, а сам-то и жмет: - так как около
тарантаса и ходишь. Вот так делал дело - не вам чета. Встанет в
четыре часа, фукнет в кулак и сядет; да, как бык какой, так и прет.
Никого не боялся, несказанное вершил, - ну и состояние оставил:
домино какой на острове, да что наличности, да что безличности. А вы
что? Белоручки, перчаточники, по театрам шататься, шалберить да
балагурить, а деньги чтоб силой в карман лезли... Нет, дружище, без
работы не придут. Так что же выдумал: вы мне, говорит, чины-то дали,
а состояния, говорит, не дали.
Тарелкин. Ваше Превосходительство, я не в том смысле.
Варравин. Знаю я прежде вас, в каком вы смысле. Состояние?! А что,
вы как думаете, - оно мне даром пришло - а? Потом да кровью
пришло оно мне! Голого взял меня Антон Трофимыч Крек, да и мял... и
долго мял, пусто ему будь. Испил я из рук его чашу горечи; все терпел,
ничем не брезгал; в чулане жил, трубки набивал, бегал и в лавочку -
да! А как повесил он мне на шею Анну, так с каждого получения
четыре пая положит, бывало, в черновое, да только глазами в тебя
вопрет - и слов-то не было.
Парамонов (входит). Ваше Превосходительство, проситель- желает
видеть.
Варравин. Допусти.
Парамонов уходит.
Ступайте себе; да не подслушивайте - не надо!
Тарелкин также уходит; Варравин окладывает себя кипами бумаг.
ЯВЛЕНИЕ VI
Варравин, уткнувшись в бумаги, пишет.
Муромский входит.
Муромский. Позвольте себя представить - Ярославский помещик,
капитан Муромский.
Варравин (продолжая писать). Мое почтение.
Молчание.
Муромский (несколько постоявши). Наслышан будучи о вашей
справедливости, прошу принять участие.
Варравин (пишет и указывает на стул). Садитесь.
Муромский садится; молчание.
Едва ли в чем могу быть полезен.
Муромский. Благосклонный ваш взгляд всегда полезен.
Варравин (пишет). Ошибаетесь. В ведомстве нашем ход
делопроизводства так устроен, что личный взгляд ничего не значит.
(Поворачиваясь к Муромскому и закрывая бумаги.) Впрочем... в чем
состоит просьба ваша?
Муромский (очень мягко). Вам, конечно, известно дело о похищении у
меня солитера губернским секретарем Кречинским.
Варравин (помягче). Оно находится у нас на рассмотрении и несколько
залежалось. Не взыщите. Дел у нас такое множество, что едва хватает
сил. Со всех концов отечества нашего стекаются к нам просьбы,
жалобы и как бы вопли угнетенных собратов; дела труднейшие и
запутаннейшие. Внимание наше, разбиваясь на тысячи сторон,
совершенно исчезает, и мы имеем сходство с Титанами, которые,
сражаясь с горами, сами под их тяжестью погибают (оправляется с
удовольствием).
Муромский. Потому-то я и стремлюсь обратить внимание ваше.
Варравин. По мере сил, сударь, по мере сил.
Муромский. Дело по существу простое, но от судопроизводства
получило такую запутанность, что я даже не могу порядком вам
передать...
Варравин. Прошу.
Муромский. Извольте видеть: дочь моя получила в свете склонность к
этому Кречинскому; и хотя мне то было прискорбно, но - я на брак их
согласился. Это и была моя ошибка! (Вздыхает.)
Варравин (также вздыхает). Верю...
Муромский. Кречинский, нуждаясь в деньгах, взял у дочери моей
солитер под предлогом показать его знакомым; и дочь моя оный ему
вручила по детскости и большой к нему привязанности (вздыхает)...
Варравин (также вздыхает). Верю...
Муромский. Немедленно за сим Кречинский произвел у ростовщика
Бека фальшивый залог, так что получил возможность возвратить
камень этот моей дочери тем же днем. Стало, мы тут, как младенцы
какие, ровно ничего и не подозревали (вздыхает)...
Варравин. Верю...
Муромский. Только в эту минуту один близкий мне человек
предупредил меня, а вскоре явился и сам ростовщик, у которого в
залоге оказался камень подложный; - следовательно, все и открылось.
Видя это, я всякие сношения с Кречинским прервал. Вот и все дело; и,
поверите ли, такая простота и, с нашей стороны, натуральность по
учиненному следствию является обнесенной всякими зазорными
подозрениями.
Варравин. Верю, почтеннейший, верю... однако замечу, что некоторые
обстоятельства дела вы опустили.
Муромский. Клянусь вам Богом...
Варравин. Положение дела вашего по фактам следствия остается
запутанным и, могу сказать, обоюдоострым. С одной стороны, оно
является совершенно естественным и натуральным, а с другой -
совершенно неестественным и ненатуральным.
Муромский (расставя руки). В чем же неестественным и
ненатуральным, Ваше Превосходительство?
Варравин. А во-первых, спрашиваю: можно ли, чтобы дочка ваша
такую драгоценную вещь отдала чуждому ей лицу без расписки и
удостоверения? Ибо есть дамы, и я таковых знаю, которые и мужьям
своим того не доверяют.
Муромский. Не могла ничего предполагать, Ваше Превосходительство.
Варравин (продолжая). Во-вторых: по какой таинственной причине
дочь ваша повторительно и собственноручно отдала камень этот
ростовщику Беку и тем самым во второй раз вас его лишила, а себя
явила участницею похищения?
Муромский. Хотела его спасти.
Варравин. Кого? - Преступника. Воспрещено законом!
Муромский. Да ведь он ей жених.
Варравин. Ну, нет; а по-моему бы, ей от него, этак (делает жест) с
ужасом! а не выручать. Согласитесь: ростовщику Беку вы заплатили
деньги единственно ради этого соучастия дочки вашей с Кречинским.
Ведь это факт. Вы как думаете?
Муромский; Положим, что факт; но ведь я этих денег не ищу.
Варравин. Вы не ищете, но Закон-то? он неумолим!.. и ищет.
Муромский. Что же, ведь и закон неопытность принимает в
соображение - она ребенок.
Варравин. По метрикам оказалась на девятнадцатом году.
Муромский. Так точно.
Варравин. Уголовное совершеннолетие.
Муромский. Уголовное!?!.. Побойтесь Бога! За то, что девушка из беды
жениха выручает; да она кровь отдаст: примите в соображение ее
привязанность, увлечение!
| |
| Просмотров: 253 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры