Шекспир Вильям - Макбет

событ³й четвертаго дѣйств³я - свидан³я Макбета съ вѣдьмами, умерщвлен³я семейства Макдуфа - лэди Макбетъ нѣтъ на сценѣ, но образъ одинокой женщины, размышляющей о прошломъ, всегда передъ вами, мы знаемъ, что она одна, что она перестала быть повѣренной мужа, продолжающаго свои жестокости, что ей хочется высказать все и что она принуждена молчать,- и все это придаетъ ей значен³е въ нашемъ воображен³и. Точно такъ же былъ одинокъ Беллерофонтъ, ненавидимый богами, бродивш³й въ алейскихъ поляхъ, съ истерзаннымъ сердцемъ, избѣгая смертныхъ (Гом. Ил. VI, 202); такъ же одинокъ былъ, по словамъ хора, и уб³йца Лайя, бродивш³й въ глухомъ лѣсу подъ скалами, подобно дикому горному быку, въ тяжеломъ, страшномъ горѣ, лишенный людского общества (Софоклъ). Въ этомъ одиночествѣ лэди Макбетъ еще сохраняетъ свою тайну, но ночью сонъ выдаетъ больную душу. "Больная совѣсть глухимъ подушкамъ повѣряетъ тайну" (V, 1). Такъ владѣлъ собою днемъ Ричардъ III, лицемѣрно скрывая свои мысли, но ночью его мучатъ тревожные сны (IV, 1), которые въ ночь передъ сражен³емъ при Босвортѣ дѣлаются для него грозными, мстительными образами (V, 3). Болѣзнь лэди Макбетъ, такимъ образомъ, имѣетъ глубок³я психическ³я и нравственныя основан³я въ ея одиночествѣ. "Дѣла неслыханныя порождаютъ и страхъ неслыханный", говоритъ проницательный докторъ. Она совершила неслыханное дѣло, согрѣшила противъ природы; она, женщина, побудила мужа къ такому дѣлу, о которомъ Макбетъ говоритъ ей:

  

   На все что, можетъ человѣкъ, готовъ я;

   Кто смѣетъ больше, тотъ не человѣкъ, a звѣрь.

  

   Чтобы быть способной на такое дѣло, она должна была нарушить женственность. Она зоветъ на помощь демоновъ уб³йства и просить ихъ "вселить въ ея женск³й духъ лютость звѣря":

  

   Сгустите кровь мою, загородите

   Путь сожалѣн³ю къ моей груди!

   И будетъ замыселъ мой твердъ; природа

   Не пошатнетъ его, и духи мира

   Моей руки не отклонять. Сюда,

   Уб³йства ангелы, гдѣ бъ ни витали

   Вы въ этотъ часъ, на гибель естеству!

   Сюда! къ грудямъ моимъ! Смѣните желчью

   Ихъ молоко! Скорѣй, глухая ночь,

   Спустись на м³ръ, и въ мрачномъ дымѣ ада

   Укрой мой ножъ! (I, 5).

  

   Свою нечестивую молитву въ этомъ возбужденномъ тонѣ, требующую извращен³я природы и нормальности, она исполняетъ сама, и это должно было отразиться на ея душевной болѣзни. Неестественность своихъ дѣйств³й она еще подтверждаетъ словами:

  

                   Кормила я и знаю,

   Какъ дорого для матери дитя;

   Но я безъ жалости отторгла бъ грудь

   Отъ нѣжныхъ улыбающихся губокъ

   И черепъ бы малютки раздробила,

   Когда бъ клялась, какъ клялся ты!

  

   За этимъ нарушен³емъ законовъ природы и любви слѣдуетъ отчужден³е отъ супруга, вызываемое сознан³емъ вины, которое Макбетъ старается заглушить новыми преступлен³ями. При извѣст³и о смерти жены, у Макбета не вырывается словъ любви:

  

   Она могла бы умереть и позже;

   Всегда бы во-время поспѣла эта вѣсть.

  

   Чѣмъ ужаснѣе ошиблась лэди Макбетъ въ своемъ супругѣ, чѣмъ болѣе она обманута въ ожидаемомъ счастьѣ, тѣмъ болѣе проявляются въ ней чувства любви и истины, которыя совпадаютъ съ чувствами, удерживавшими ее отъ уб³йства Дункана, походившаго на ея отца, совпадаютъ съ тою женской слабостью, которая при разсказѣ Макбета заставляетъ ее воскликнуть: "Ахъ! помогите!.." Она не только дѣлаетъ видъ, что теряетъ сознан³е, какъ думаетъ Дел³усъ, она дѣйствительно въ ужасѣ отъ кроваваго дѣла, которое Макбетъ изображаетъ, какъ чужое, яркими красками. Въ лэди Макбетъ проявляется тутъ та же слабость, которая побудила ее прибѣгнуть къ вину, для подкрѣплен³я (II, 1). Благодаря этой сторонѣ женской природы, ее въ одиночествѣ преслѣдуютъ муки совѣсти, и врачъ справедливо замѣчаетъ, что "священникъ ей нужнѣй врача" (V, 1).

  

  

   Слова А. Мезьера (Shakespeare, ses oeuvres et ses critiques. 3 êd. Paris. 1882).

   Страдан³е Макбета показываетъ намъ, чего стоитъ преступлен³е тому, кто его совершаетъ. Макбетъ, потерявъ сонъ, не находитъ для себя развлечен³я въ празднествахъ и придворныхъ удовольств³яхъ. Во время пира, который онъ устраиваетъ для шотландскихъ вельможъ, мертвые выходятъ изъ могилъ, чтобы его преслѣдовать. Насил³е, объясняемое опасен³ями, которыя внушаетъ ему противодѣйств³е Макдуфа, довершаетъ его престуилен³я. Съ каждымъ шагомъ онъ опускается глубже въ эту пропасть, въ которой уже нельзя остановиться. Умерщвлен³е жены и дѣтей Макдуфа увѣнчиваетъ этотъ кровавый путь. Уже наказанный угрызен³ями совѣсти, Макбетъ наказывается еще разслаблен³емъ разсудка и ужасами, которые овладѣваютъ его душой и омрачаютъ его умъ. Онъ закрываетъ глаза, онъ не видитъ опасностей, которыя ему угрожаютъ со всѣхъ сторонъ и которыя онъ вызываетъ новыми жестокостями. Онъ теряетъ всякую осторожность, онъ воображаетъ, что ему нечего бояться, обращается къ оракуламъ, которыхъ скрытаго смысла онъ не понимаетъ и которые ведутъ его къ погибели.

   Какая ужасная картина въ послѣднемъ актѣ - картина разстройства этой энергичной, но запятнанной души, волнуемой противоположными чувствами и неспособной найти тотъ путь, который бы спасъ ее. Какъ ясно выражаютъ отрывистыя и сильныя слова Макбета тревогу помраченнаго преступлен³емъ разсудка и безсил³е преступника, который не находитъ больше ни въ себѣ самомъ, ни внѣ себя надежной опоры! Со всѣхъ сторонъ, онъ видитъ только поводы къ страху; онъ это чувствуетъ и высказываетъ. Онъ упорно держится за предсказан³е и съ энерг³ей отчаян³я привязывается къ этой послѣдней надеждѣ, безъ которой для него все потеряно. Несмотря на это, какое отвращен³е къ жизни, ко всѣмъ благамъ, къ которымъ онъ такъ стремился, для достижен³я которыхъ онъ принесъ столько жертвъ и которыми онъ не можетъ даже пользоваться!

   Поэтъ не умалчиваетъ ни объ одномъ изъ послѣднихъ страдан³й Макбета. Для полноты впечатлѣн³я, онъ яркими красками изображаетъ преходящую славу, отравленное благополуч³е, но особенно упадокъ и паден³е преступника. Въ память храбрости Макбета, поэтъ оставляетъ ему честь смерти на полѣ битвы, отъ руки врага. Смерть лэди Макбетъ внушаетъ намъ не меньш³й ужасъ и даетъ намъ не менѣе сильный урокъ. Честолюбивая женщина, которая, желая быть королевою, вооружила своего мужа противъ гостя и короля, котораго ей слѣдовало бы защищать, женщина, которая считаетъ себя счастливой послѣ уб³йства, такъ какъ она достигла цѣли, - не болѣе Макбета найдетъ счаст³я въ обладан³и властью. Если она и кажется вначалѣ болѣе смѣлой, жестокой и ожесточенной, чѣмъ ея мужъ, то это лишь вслѣдств³е временной экзальтац³и: когда она будетъ менѣе возбуждена, и ей останется только воспоминан³е о совершенномъ преступлен³и, y нея тоже явятся угрызен³я. Она не предвидѣла, что первое преступлен³е повлечетъ за собою столько другихъ; она не подозрѣвала, что послѣ смерти Дункана придется умертвить Банко и задушить дѣтей Макдуфа. Хотя она и способна на уб³йство въ минуту возбужден³я, она не можетъ привыкнуть къ цѣлому ряду кровавыхъ сценъ. Она чувствуетъ все больше отвращен³я къ уб³йству. Она не обладаетъ спокойной энерг³ею великихъ преступницъ; послѣ честолюбиваго порыва она опять дѣлается женщиной. Это видно изъ ея тревожнаго сна въ сценѣ, гдѣ она является сонамбулой и во снѣ ходитъ и говоритъ. Воспоминан³я не даютъ ей покоя; сны рисуютъ ей кровавыя картины. Она видитъ тѣни жертвъ y своего изголовья. Одна мысль наполняетъ ее: она совершила уб³йство, она жена и сообщница уб³йцы.

   Въ каждой трагед³и Шекспиръ беретъ какую-нибудь страсть, изображаетъ ея дѣйств³е на человѣка и выводитъ изъ нея нравственный урокъ. Здѣсь онъ рисуетъ честолюб³е въ самыхъ яркихъ краскахъ. Изъ Макбета онъ сдѣлалъ типъ честолюбца, какъ изъ Отелло - типъ ревнивца. Если бы Шекспиръ былъ лучше знакомъ съ древними греками и если бы ему приходилось подражать какому-нибудь образцу. чтобы выражать сильныя душевныя движен³я, то можно было бы сказать, что эта пьеса носитъ на себѣ печать могущественнаго духа Эсхила.

   Въ "Макбетѣ" характеры тверды, нравы дики, стиль мужественный и полный поэз³и, какъ въ древнихъ греческихъ трагед³яхъ. Нѣтъ и слѣда той искусственной риторики, которая портитъ "Ромео и Джульету". Въ десять лѣтъ, съ 1596 до 1606 г., когда, вѣроятно, былъ написанъ "Макбетъ", поэтъ избавился отъ дурного вкуса и дошелъ до самаго высокаго пониман³я искусства.

   Элементъ чудеснаго, который вводится Шекспиромъ, есть доказательство силы его ген³я. Къ драматическому дѣйств³ю онъ примѣшиваетъ эпическ³й элементъ, который встрѣчается только въ баснословныхъ сюжетахъ. Не терять изъ виду земли, продолжать роль наблюдателя, подобающую драматургу, и вмѣстѣ съ тѣмъ пронзать очами воображен³я мракъ невидимаго м³ра, пользоваться и своимъ проницательнымъ умомъ и народными повѣрьями - такова трудность, за которую взялся Шекспиръ и которую онъ преодолѣлъ, выведя на сцену макбетовскихъ вѣдьмъ. Нѣсколькими годами раньше онъ не могъ бы взяться за эту задачу.

   Здѣсь онъ смѣло соглашаетъ драму и эпопею, присоединяя элементъ чудеснаго къ основной нравственной идеѣ пьесы. Мы замѣтили, что вѣдьмы имѣютъ тѣсную связь съ характеромъ Макбета; онѣ не дѣйствуютъ на него противъ его воли, онѣ только потворствуютъ его инстинктамъ и олицетворяютъ внутреннее искушен³е, которое его наполняетъ. Онѣ не оказываютъ неотвратимаго вл³ян³я древней судьбы, которая даже невинныхъ дѣлаетъ преступниками; онѣ побуждаютъ къ преступлен³ю только того, кто готовъ его совершить. Это не слѣпой рокъ, a судьба, которую мы сами создаемъ себѣ своими поступками. Когда Макбетъ слушаетъ ихъ, онъ слышитъ не чужой голосъ, a голосъ своего честолюб³я.

   Однако не слѣдуетъ думать, какъ нѣкоторые критики, что вѣдьмы - плодъ преступнаго воображен³я и видны одному преступнику. Поэтъ даетъ имъ реальное существован³е и осязательность. Онъ показываетъ ихъ честному Банко такъ же, какъ Макбету. Выводя ихъ на сцену, Шекспиръ пользуется представлен³ями и вѣрован³ями своихъ современниковъ и соотечественниковъ.

   Въ началѣ XVII вѣка англ³йск³й народъ, особенно въ деревняхъ, еще вѣрилъ въ существован³е злобныхъ духовъ, которые нарушаютъ гармон³ю законовъ природы, вызываютъ грозы, волнуютъ моря, являются людямъ, какъ вѣстники несчастья и смерти, поражаютъ стада страшными болѣзнями, сбиваютъ съ дороги путешественниковъ, пускающихся въ путь вечеромъ, распространяютъ голодъ и эпидем³и. Этихъ духовъ представляли себѣ обыкновенно такими, какими ихъ изображаетъ поэтъ,- сморщенными, увядшими старухами, опирающимися на волшебную палку, живущими въ глубинѣ лѣсовъ и измышляющими безумныя дѣла въ своемъ адскомъ котлѣ. Достаточно было походить на этотъ портретъ, чтобы быть обреченнымъ на ярость черни. Въ царствован³е ²акова I, когда придавали такое большое значен³е колдовству, былъ открытъ воображаемый заговоръ двухсотъ колдун³й противъ жизни короля. Этихъ несчастныхъ допрашивали съ величайшею жестокостью. Иныя хвалились тѣмъ, что онѣ умѣютъ оборачиваться животными, ходить по морскимъ волнамъ, ѣздить по воздуху на метлѣ или на колесницахъ, запряженныхъ улитками, дѣлаться невидимыми, смѣшиваясь съ атмосферой. Народъ не понималъ, что самое присутств³е вѣдьмъ на судѣ, которымъ онѣ осуждались, уже свидѣтельствуетъ противъ справедливости ихъ показан³й, и что если бы онѣ имѣли въ своихъ рукахъ так³я сильныя средства, то не дали бы схватить себя, не стали бы терпѣть допроса, не остались бы въ темницѣ, откуда ихъ должны были вести на костеръ. Самъ король, несмотря на свою ученость, не понималъ непослѣдовательности судей, которые вѣрили въ сверхъестественныя силы этихъ женщинъ въ то время, какъ онѣ сидѣли передъ ними, въ цѣпяхъ, на скамьѣ подсудимыхъ. Послѣ этого процесса король сочинилъ трактатъ о демонахъ, которымъ подтверждались народныя повѣрья; по его приказан³ю было сожжено около шестисотъ старухъ, обвиненныхъ въ колдовствѣ.

   Вѣря въ колдовство, современники Шекспира вѣрятъ и въ призраки, и въ мертвецовъ, которые оставляютъ свои мрачныя жилища,чтобы появляться на землѣ. Этимъ родомъ чудеснаго поэтъ пользуется въ "Макбетѣ" и "Гамлетѣ", вызывая изъ гробовъ Банко и короля Дан³и. Слѣдуетъ ли считать эти тѣни только игрою живого воображен³я? Конечно, духъ Банко показывается одному Макбету и остается невидимымъ для вельможъ, окружающихъ тирана; Гертруда тоже не видитъ стараго Гамлета въ то время, когда его видитъ ея сынъ. Но призракъ мертваго короля является солдатамъ на валахъ Эльсинора, прежде чѣмъ заговорить съ молодымъ Гамлетомъ. Поэтъ такъ мало имѣетъ въ виду оставить выводимыя имъ тѣни въ неопредѣленной области сновъ, что онъ даетъ этимъ тѣнямъ костюмы и внѣшн³е признаки жизни - одному знаки ранъ, другому вооружен³е, сѣдѣющую бороду, величественный видъ и строг³й голосъ. Благодаря этому, фантастическ³я лица отличаются оригинальностью. Существован³е ихъ условно, но волшебная палочка поэта, коснувшаяся ихъ, наполнила ихъ кажущейся жизнью. Они играютъ ту же роль, какъ традиц³онный сонъ во французской классической трагед³и, но имѣютъ преимущсство дѣйств³я передъ разсказомъ. Вмѣсто того, чтобы имѣть, подобно Атали, воображаемое видѣн³е, Макбетъ и Гамлетъ глазами видятъ тѣло - одинъ своихъ жертвъ, другой - своего отца, и это сильнѣе дѣйствуетъ на нихъ, чѣмъ могъ бы подѣйствовать сонъ. Шекспиръ, болѣе смѣлый, чѣмъ французск³е классики, выводитъ передъ зрителемъ сверхъестественныя явлен³я, о которыхъ французск³е поэты только разсказываютъ, но которыхъ они не выводятъ на сцену.

   Нѣтъ пьесы Шекспира, которой удивлялись бы больше, чѣмъ "Макбету", или которая имѣла бы больш³й успѣхъ на различныхъ европейскихъ сценахъ. Немног³е критики, разбиравш³е эту трагед³ю, дѣлали упреки Шекспиру только относительно двухъ сценъ - монолога грубаго привратника и умерщвлен³я дѣтей Макдуфа. Шиллеръ въ своемъ переводѣ "Макбета" выбросилъ эту послѣднюю сцену, какъ слишкомъ потрясающую. Ее, дѣйствительио, можно выпустить, не вредя интересу пьесы. На насъ производитъ впечатлѣн³е не столько самое преступлен³е, сколько дѣйств³е, оказываемое имъ на отца; а это дѣйств³е производитъ на него разсказъ о смерти его дѣтей, а не самый видъ уб³йства. Присутствовали мы или не присутствовали при уб³йствѣ, мы понимаемъ взрывъ отеческаго горя, a только это и должно насъ поражать. Когда Макдуфъ произноситъ слова, которымъ Вильксъ и Р³анъ, современники Гаррика, придавали такое раздирающее значен³е: - "Макдуфъ бездѣтенъ!" - мы уже не помнимъ того, что случилось раньше, мы всецѣло находимся подъ впечатлѣн³емъ этого горя, и намъ болѣе не нужно видѣть кинжалъ уб³йцы, чтобы понять отчаян³е Макдуфа, чѣмъ ему самому, чтобы его чувствовать. Помимо этихъ двухъ незначительныхъ спорныхъ пунктовъ, всѣ единодушно признаютъ художественность трагед³и.

   Роль Макбета была тр³умфомъ великихъ англ³йскихъ актеровъ: Гаррикъ, Кэмбль, Кинъ, Макреди играли ее по очереди. Г-жа Притчаръ вмѣстѣ съ Гаррикомъ играла лэди Макбетъ и приводила зрителей въ дрожь въ сценѣ пира, гдѣ является тѣнь Банко, и въ сценѣ сонамбулизма. Г-жа Сиддонсъ, взявшаяся за эту роль послѣ 1795 г., принимала позу античной статуи и играла съ сосредоточенной силой, сохраняя неподвижность мрамора.

  

  

   Слова Густава Рюмелина (Shakespearestudien. 2-Auf. Stuttg. 1874).

   Развит³е дѣйств³я въ "Макбетѣ" цѣльно, замкнуто, согласуется съ характерами и объясняется ими; оно идетъ сильно, неудержимо, такъ что критикѣ тутъ говорить нечего. Только во второстепенныхъ пунктахъ есть небольш³я неясности. Такъ, можно предположить, что сыновья короля, послѣ того, какъ открылось уб³йство, уходятъ съ мѣста преступлен³я, оставляютъ страну и бѣгутъ за границу, a это требовало бы особенной мотивировки. Малькольмъ, котораго Дунканъ объявилъ наслѣдникомъ, долженъ былъ бы тотчасъ выступить въ роли короля. Впослѣдств³и избран³е Макбета королемъ объясняется тѣмъ, что сыновья бѣжали и потому могутъ быть заподозрѣны въ умерщвлен³и отца.

   Умерщвлен³е Банко тоже недостаточно мотивировано. Такъ какъ Макбетъ бездѣтенъ, a Банко также принадлежитъ къ королевскому дому, то мысль, что потомки Банко будутъ носить корону, не должна была бы заключать въ себѣ ничего невыносимаго для Макбета; онъ долженъ былъ смотрѣть на пророческ³я изречен³я вѣдьмъ, какъ на нѣчто цѣльное, изъ котораго нельзя выкинуть любой части.Приходится предположить, что Макбетъ, принимая это рѣшен³е, все еще надѣется имѣть дѣтей, или что поэтъ, работавш³й надъ трагед³ей по частямъ, въ этомъ мѣстѣ забываетъ, что въ другихъ мѣстахъ онъ называлъ Макбета бездѣтнымъ.

   Больш³я трудности представляютъ въ "Макбетѣ" характеристики, особенно лэди Макбетъ, хотя не въ томъ смыслѣ, что можно сомнѣваться въ томъ, какою хотѣлъ представить ее поэтъ. Мы думаемъ, что она очерчена ясными, рѣзкими чертами и что попытки выставить ее любящею, нѣжною женою, жертвою любви къ супругу, видѣть въ ней благородную женщину съ возвышеннымъ образомъ мыслей, которой слѣдовало бы имѣть другого мужа,- эти попытки, предпринятыя поэтомъ Тикомъ (1773-1853), имѣвшимъ вообще склонность къ парадоксамъ. a потомъ и многими другими, можетъ быть послужатъ для слѣдующихъ поколѣн³й поучительнымъ примѣромъ, до какой степени извращенности могла дойти нѣмецкая критика Шекспира.

   Наша мысль касается не толкован³я характера лэди Макбетъ, a мотивировки. Поведен³е ея до преступлен³я и послѣ него противорѣчитъ психологическому закону устойчивости и неизмѣнности основного характера, которую Шекспиръ обыкновенно проводитъ. Совѣсти приписывается волшебная, демоническая, a не ясная психологическая сила. Понимаемъ ли мы подъ совѣстью врожденную или внушенную вѣру въ абсолютность извѣстныхъ нормъ для человѣческихъ дѣйств³й, но совѣсть всегда будетъ силой или свойствомъ, соединеннымъ съ сознан³емъ, и, по закону всѣхъ силъ, должна дѣйствовать постоянно. Въ комъ къ воспоминан³ю преступнаго дѣла, хотя и удавшагося, и пользован³е плодами котораго продолжается, присоединяется такое грызущее раскаян³е, такое нравственное отвращен³е, что мысли ни на минуту не могутъ быть спокойны и доводятъ почти до сумасшеств³я и самоуб³йства,- въ томъ мы вообще можемъ предполагать сильную нравственную чуткость. Рядомъ съ этою чуткостью можно допустить И самое черное преступлен³е: въ одной и той же душѣ могутъ имѣть мѣсто гораздо болѣе сильныя побужден³я и страсти, и преступлен³е можетъ вытекать изъ того, что голосъ совѣсти заглушенъ въ минуту безумнаго порыва, побѣжденъ бурей безразсудной страсти. Но съ нравственной чуткостью намъ кажется несовмѣстимою холодная разсчетливость разсудка, съ которой лэди Макбетъ подговариваетъ мужа къ ужаснѣйшему дѣлу и издѣвается надъ упреками его совѣсти, какъ надъ презрѣнной женской слабостью; не совмѣстима съ нравственной чуткостью и нечеловѣческая жестокость, съ которой она говоритъ о томъ, что готова была бы вырвать грудь y улыбающагося ей ребенка и раздробить ему черепъ, и дикая сила, съ которой она ободряетъ Макбета послѣ преступлен³я и возбуждаетъ его идти дальше. Только позднѣе и какъ будто извнѣ эвмениды вселяются въ нее, между тѣмъ какъ поэту слѣдовало бы показать намъ, какъ онѣ уже давно таятся въ глубинѣ души, и какъ объясняется сила ея припадковъ долгимъ и тяжелымъ давлен³емъ, побѣдившимъ ея болѣе благородныя побужден³я.

   Сильное впечатлѣн³е производитъ та ген³альная черта поэта, что онъ со второй половины трагед³и не выводитъ лэди Макбетъ; она является передъ нами только въ одной сценѣ лунатизма. Намъ, однако, кажется невѣрнымъ толкован³е, будто королева днемъ сохраняетъ прежнее состоян³е духа, и только ночью на нее нападаютъ терзан³я совѣсти. Мы допускаемъ, что днемъ она владѣетъ собою и не выказываетъ внутренней борьбы, но совѣсть пришлось бы признать какой-то волшебной силой, если бы она выражалась только ночью; этимъ ставилась бы преграда психологическому пониман³ю.

   Всѣ эти замѣчан³я не могутъ помѣшать тому, чтобы назвать "Макбета" самой сильной трагед³ей Шекспира.

  

  

   Портретъ Шекспира, приложенный къ этому издан³ю "Макбета", есть коп³я съ гравюры художника Дрейшаута (Droeshout), фламандской школы. Гравюра эта была приложена къ первому издан³ю драмъ и комед³й Шекспира, вышедшему въ 1623 г. Это такъ называемое "Первое Фол³о". Дрейшауту въ годъ смерти Шекспира (1616 г.) было 15 лѣтъ, и потому лично онъ Шекспира не зналъ. Гравюру онъ дѣлалъ по всей вѣроятности съ портрета, писаннаго какимъ нибудь живописцемъ ранѣе этого. Въ 1892 г. и былъ найденъ этотъ портретъ Эдгаромъ Флоуеромъ (Edgar Flower) въ Стратфордѣ-на Авонѣ, мѣстѣ рожден³я Шекспира, y одного лица. Портретъ написанъ на старой деревянной доскѣ и съ надписью въ лѣвомъ углѣ "Wil^m Shakespeare, 1609". Знатоки не сомнѣваются, что это подлинный портретъ Шекспира, написанный съ него неизвѣстнымъ художникомъ по всей вѣроятности въ 1609 г., когда Шекспиру было 45 лѣтъ. Портретовъ Шекспира существуетъ нѣсколько. Мы приложимъ нѣкоторые изъ нихъ при другихъ произведен³яхъ Шекспира.

  

  

   Дунканъ, король шотландск³й .........Ак. 1 сц. 2, 4, 6.

   Малькольмъ, сынъ Дункана........Ак. I сц. 2, 4, 6. Ак. II сц. 3. Ак. IV сц. 3. Ак. V сц. 6, 7.

   Дональбайнъ, сынъ Дункана........Ак. I сц. 2, 4, 6. Ак. II сц. з.

   Макбетъ, полководецъ королевскихъ войскъ ... Ак. I сц. 3, 4, 5, 7. Ак. II сц. 1, 2, 3. Ак. III сц. 1, 2, 4. Ак. IV сц. 1. Ак. V 3, 5, 7.

   Банко, полководецъ королевскихъ войскъ . . . Ак. I сц. 3, , 6. Ак. II сц. 1. Ак. III сц. 1, 3.

   Макдуфъ, шотландск³й вельможа......Ак. I сц. 6. Ак. II сц. 3, 4. Ак. IV сц. 3. Ак. V сц. 4, 6, 7.

   Леноксъ, шотландск³й вельможа......Ак. I сц. 2, 4, 6. Ак. И сц. 3. Ак. III сц. 1,4, 6. Ак. IV сц.1. Ак. V сц. 2, 4, 7.

   Россъ, шотландск³й вельможа........Ак. I сц. 2, 3, 4, 6. Ак. II сц. 4. Ак. III сц. 1, 4. Ак. IV сц. 2, 3, 4. Ак. V сц. 8.

   Ментетъ, шотландск³й вельможа......Ак. 5 сц. 4, 7.

   Ангусъ, шотландск³й вельможа........Ак. I сц. 3, 4, 6. лк. V сц. 2, 4, 7.

   Катнессъ, шотландск³й вельможа......Ак. V сц. 2, 4, 7.

   Флинсъ, сынъ Банко ... Ак. II сц. 1. Ак. III сц. 3.

   Сивардъ, графъ нортумберлэндск³й, англ³йск³й полководецъ.....Ак. V сц. 4, 6, 7.

   Молодой Сивардъ, сынъ его.........Ак. V сц. 4, 7.

   Сейтонъ, офицеръ изъ свиты Макбета.....Ак. V сц. 3, 5.

   Сынъ Макдуфа ....... Ак. ²V сц. 2.

   Англ³йск³й докторъ ... Ак. IV сц. 3.

   Шотландск³й докторъ.... Aк. V сц. 1, 3.

   Солдатъ........Ак. I сц. 2.

   Привратникъ.....Ак. II сц. 2.

   Старикъ........Ак. II сц. 4.

   Лэди Макбетъ.....Ак. I cц. 5, 6, 7. Ак. II сц. 2, 3. Ак. III сц. 1, 2, 4. Ак. Ѵ сц. 1.

   Лэди Макдуфъ .... Ак. IV сц. 2.

   Придворная дама лэди Макбетъ.......Ак. V сц. 1.

   Геката........Ак. III сц. 5.

   Три Вѣдьмы......Ак. I сц. 1, 3. Ак. III сц. 5. Ак. IV сц. 1.

  

  

   1-я вѣдьма. Когда сойдемся мы опять:

   Опять ли въ бурю, въ дождикъ, въ градъ?

   2-я вѣдьма. Когда кровавый стихнетъ бой.

   3-я вѣдьма. Передъ вечернею порой.

   1-я вѣдьма. Но гдѣ же мѣсто?

   2-я вѣдьма. Степь вонъ эта

   3-я вѣдьма. Мы встрѣтимъ тамъ...

   1-я вѣдьма.                 Кого?

   2-я вѣдьма.                     Макбета

   3-я вѣдьма.       Лѣш³й крикнулъ!

   Всѣ.           Котъ мяукнулъ!

                   Пора! пора!

                   Гроза гремитъ

                   Безъ черныхъ тучъ,

                   На небесахъ

                   Играетъ лучъ.

                   Сквозь паръ и дымъ

                   Летимъ, летимъ!

  

  

   Дунканъ. Кто этотъ раненый? Онъ прямо съ поля

   И, вѣрно, можетъ намъ сказать, какъ идутъ

   Дѣла мятежниковъ.

   Малькольмъ. Лихой солдатъ!

   Онъ смѣло выхватилъ меня изъ плѣна.

   Здорово, молодецъ! Что, какъ дерутся?

   Ты только что оттуда - разскажи.

   Солдатъ. Богъ вѣсть чѣмъ кончится, a бьются жарко.

   Устали мы и, словно два пловца,

   Схватились, плавая въ крови, съ врагами.

   Свирѣпый Макдональдъ - кому и быть

   Измѣнникомъ, какъ не ему: все злое,

   Все мерзкое срослось съ его душой -

   Свирѣпый Макдональдъ одушевился:

   Къ нему на помощь подоспѣли керны,

   Онъ силы свѣж³я повелъ на бой -

   И счастье встрѣтило его улыбкой.

   Да все не помогло! Нашъ бравый Макбетъ -

   Не попусту слыветъ онъ молодцомъ! -

   Съ презрѣньемь глянулъ на врага; мгновенно

   Отъ свѣжей крови задымился мечъ,

   И онъ, какъ ловк³й рудокопъ, прорылся

   Къ лицу раба.

   Сошлись - Макбетъ не опочилъ отъ битвы,

   Покамѣсть черепа не раскроилъ врагу.

   Дунканъ.Мой храбрый Макбетъ! мужъ, какихъ немного!

   Солдатъ. Но какъ случается: на небесахъ

   За краснымъ солнышкомъ восходитъ буря -

   Такъ и теперь она взошла; изъ нѣдръ побѣды

   Возникла новая борьба. Замѣтьте!

   Едва лишь мечъ, карающ³й неправду,

   Заставилъ керновъ обратиться въ бѣгство,

   Какъ ринулся на насъ король норвежск³й.

   Пришлось опять схватиться съ свѣжей силой

   И мечъ скрестить съ мечомъ еще блестящимъ.

   Дунканъ. Что жъ? Банко и Макбетъ не испугались?

   Солдатъ.                           Да,

   Какъ зайца можетъ испугаться левъ.

   Сказать вамъ правду: на ряды враговъ

   Они ударили, какъ залпъ оруд³й,

   Разорванныхъ на тысячу кусковъ.

   Богъ вѣдаетъ, чего они хотѣли:

   Омыться ли въ дымящейся крови,

   Иль повторить всѣ ужасы Голгоѳы...

   Но я усталъ: меня терзаютъ раны.

   Дунканъ. Онѣ идутъ къ тебѣ, какъ твой разсказъ,

   Въ нихъ дышитъ честь. Отвесть его къ врачу.

  

  

   Дунканъ. A это кто сюда идетъ?

   Малькольмъ.                 Танъ росск³й.

   Леноксъ. Какой огонь горитъ въ его глазахъ!

   Такъ смотрятъ вѣстники чудесъ.

   Россъ.                     Господь,

   Храни царя.

   Дунканъ. Откуда храбрый танъ?

   Россъ. Изъ Файфа, государь, гдѣ такъ недавно

   Пятнали небеса враговъ знамена

   И дерзко навѣвали холодъ страха

   На твой народъ. Съ безчисленной дружиной

   Свеконъ, примкнувъ къ измѣннику Кавдору,

   Вступилъ въ жесток³й бой. И битва длилась,

   Пока онъ Макбета не повстрѣчалъ.

   Беллоны другъ, облитый крѣпкой сталью,

   Схватился съ нимъ грудь съ грудью и рука съ рукой -

   И гордый духъ смиренъ. Мы побѣдили.

   Дунканъ. Какое счастье!

   Россъ.                 Теперь онъ проситъ мира.

   За позволен³е предать землѣ

   Убитыхъ ратниковъ онъ заплатилъ

   Двѣнадцать тысячъ долларовъ въ Сенъ-Кольмѣ.

   Дунканъ. Впередъ Кавдоръ не будетъ измѣнять.

   Иди и прикажи его казнить,

   A Макбета поздравь кавдорскимъ таномъ.

   Россъ. Иду.

   Дунканъ. Чего лишился онъ,

   Тѣмъ пусть обогатится Макбетъ.

  

   1-я вѣдьма. Гдѣ была, сестра?

   2-я вѣдьма.                 Свиней душила.

   3-я вѣдьма. Ну, a ты?

   1-я вѣдьма. Я по селу бродила.

   Глядь: купчиха y воротъ

   Щелкаетъ орѣхи.

   Щелкъ да щелкъ - и полонъ ротъ!

   "Дай", сказала я старухѣ;

   A проклятая въ отвѣтъ:

   "Для тебя орѣховъ нѣтъ!"

   Ну, постой же! Мы сочтемся,

   Съ муженькомъ твоимъ сойдемся:

   Онъ поплылъ съ товаромъ въ море -

   Не за злато жъ, не купцамъ:

   Онъ отдастъ его за горе

   Жаднымъ бѣшенымъ волнамъ,

   Я лечу за нимъ на мщенье!

   Сѣрой крысой обернусь,

   И за вѣтра дуновеньемъ

   Въ рѣшетѣ за нимъ помчусь.

   2-я вѣдьма. Слушай! я тебѣ дарю

   Вѣтеръ мой.

   1-я вѣдьма.       Благодарю.

   Остальные мнѣ подвластны.

   Погоди жъ, пловецъ несчастный!

   Ты не можешь утонуть,

   Но ужасенъ будетъ путь!

   Въ черной пасти бурныхъ волнъ,

   Ожиданья смерти полнъ,

   Лютыхъ семью-семь седьмицъ

   Не сомкнешь своихъ рѣсницъ!

   Будешь чахнуть - не исчахнешь,

   Будешь сохнуть - не изсохнешь,

   День рожденья проклянешь,

   Окаяннымъ пропадешь...

   Посмотрите, что нашла я.

   2-я вѣдьма. Что тамъ?

   1-я вѣдьма. Палецъ моряка.

   Плылъ морякъ издалека,

   Видѣлъ домъ, дѣтей, жену

   И, дойдя, пошелъ ко дну.

   3-я вѣдьма. Чу! барабанъ тамъ бьетъ!

   Макбетъ, Макбетъ идетъ!

   Всѣ три [пляшутъ и поютъ]. Мы вѣщ³я сестры, урочной порою

   Несемся надъ моремъ, летимъ надъ землею.

   Сомкнувшись въ кружокъ очарованный, вмѣстѣ

   Мы трижды обходимъ заклятое мѣсто.

   Кругъ первый для первой, второй - для второй,

   И трет³й - для третьей. Довольно постой!

   Заклятье готово: погибнетъ герой.

  

  

   Макбетъ. Какъ страненъ день: гроза безъ тучъ

   На небесахъ играетъ лучъ.

   Банко. До Фореса далеко ль? Это кто,

   Худыя, дик³я, изсохш³я какъ тѣнь?

   Какъ не похожи на жильцовъ земли!

   Однакожъ здѣсь онѣ. Живете ль вы?

   И можно ль къ вамъ съ вопросомъ обратиться?

   Конечно, вамъ слова мои понятны;

   Я вижу - каждая свой палецъ костяной

   Къ губамъ давно поблекшимъ поднесла.

   Вы женщины, но бороды густыя

   Совсѣмъ другое говорятъ о васъ.

   Макбетъ. Когда вы можете, скажите: кто вы?

   1-я вѣдьма. Да здравствуетъ Макбетъ, гламисск³й танъ!

   2-я вѣдьма. Да здравствуетъ Макбеть, кавдорск³й танъ!

   3-я вѣдьма. Да здравствуетъ Макбетъ, король въ грядущемъ!

   Банко. Ты изумленъ? Ты будто испугался

   Ихъ сладкихъ словъ? Во имя чистой правды!

   Вы - призраки иль существа живыя?

   Макбета вы почтили предсказаньемъ

   Высокой почести; одушевили

   Надеждою на царскую корону.

   Внимая вамъ, онъ упоенъ восторгомъ,-

   Мнѣ ничего не говорите вы...

   Когда вашъ взоръ въ посѣвъ временъ проникнуть

   И плодъ отъ смерти можетъ отличить,

   То слово вѣщее скажите мнѣ.