Шекспир Вильям - Король Лир

fy">   Эдмондъ. Хотя ты и запрещаешь, a я все-таки доведу твои намѣрен³я до свѣдѣн³я герцога; разскажу ему и про письмо и тѣмъ окажу важную услугу. За нее я получу все то, что потеряетъ отецъ, то-есть, все и никакъ не меньше. Тамъ, гдѣ старика ожидаетъ паден³е, молодой найдетъ повышен³е (Уходитъ).

  

  

   Кентъ. Вотъ и шалашъ. Войдите, добрый мой государь. Оставаться въ такую ночь подъ открытымъ небомъ не подъ силу человѣку (Буря все продолжается).

   Лиръ. Оставь меня.

   Кентъ. Государь, умоляю васъ, войдите сюда.

   Лиръ. Ты, кажется, хочешь въ конецъ разорвать мнѣ сердце?

   Кентъ. Скорѣе разорвалъ бы я свое собственное! Войдите, добрѣйш³й государь.

   Лиръ. Неужто ты считаешь чѣмъ то важнымъ эту бурю, заставившую насъ продрогнуть до мозга костей. Для тебя, можетъ быть, это и важно, но тотъ, кого терзаютъ болѣе крупныя страдан³я, не обратитъ ни малѣйшаго вниман³я на мелк³я. Передъ медвѣдемъ ты обратился-бы въ бѣгство, но увидавъ передъ собою бушующее море, ты готовъ будѣшь броситься въ самую пасть хищнаго животнаго. Когда душа покойна, тѣло становится чувствительнымъ до крайности; буря-же, ревущая въ моей душѣ, заглушаетъ всѣ чувства, кромѣ того, что бьется вотъ здѣсь... О, неблагодарность дѣтей! Не похожа-ли ты на зубы, кусающ³е ту руку, которая приноситъ имъ пищу?.. Но я хочу наказан³я чрезмѣрнаго!.. Нѣтъ, не хочу я болѣе плакать!.. Въ такую ночь заставить меня бродить безъ пристанища! Вы, хляби небесныя, изливайте на меня всѣ свои потоки, всѣ водопады!- я вынесу все, даже въ такую ночь, какъ эта!.. О, Рэгана, о, Гоиэриль! Любящее сердце отца заставило его отдать вамъ все, все! Но если долѣе думать объ этомъ, сойдешь съ ума! Надо этого избѣгать. Довольно!

   Кентъ. Добрый господинъ, войдите въ шалашъ.

   Лиръ. Нѣтъ, прошу тебя, войди туда самъ и ищи тамъ себѣ успокоен³я. Эта буря помогла мнѣ забыть о такихъ вещахъ, которыя для меня еще мучительнѣе... А, впрочемъ, пожалуй, войдемъ (Шуту.). Ты, дитя, жертва безпр³ютной нищеты, иди впередъ... Ну, идемъ-же. Я помолюсь, a потомъ лягу спать. (Шутъ уходитъ въ шалашъ). Гдѣ-бы и кто-бы вы ни были, несчастные бѣдняки, застигнутые непогодой, вы, - когда самая неприкрытая нищета, словно въ окна и двери, выглядываетъ изъ каждой прорѣхи жалкаго вашего рубища,- кто пр³ютитъ, согрѣетъ васъ въ такую ужасную ночь?.. Какъ мало думалъ я объ этомъ ранѣе. Ты, пышность, прими хоть лекарства, чтобы сколько-нибудь имѣть понят³я о томъ, что чувствуютъ бѣдняки! Тогда ты раздѣлишь съ ними свой избытокъ, и такимъ образомъ небо явится болѣе справедливымъ.

   Эдгаръ (изъ шалаша). Полторы сажени! Полторы сажени! Бѣдный Томъ (Шутъ выбѣгаетъ изъ шалаша).

   Шутъ. Не ходи туда, дядя, не ходи! Тамъ духъ. О, помогите, помогите!

   Кентъ. Дай мнѣ руку. Что тамъ такое?

   Шутъ. Духъ, говорятъ вамъ, духъ! Онъ увѣряетъ, будто имя ему бѣдный Томъ.

   Кентъ. Ты что за человѣкъ, лежащ³й здѣсь на соломѣ? Выходи, выходи.

   Эдгаръ. Бѣгите отсюда! За мною гонится нечистая сила!.. Сквозь колюч³я вѣтви боярышника прорывается леденящ³й вѣтеръ. Бррр! Ступай отогрѣваться на холодную постель.

   Лиръ. Что довело тебя до такого положен³я? Тоже, вѣроятно, отдалъ дочерямъ все, что имѣлъ?

   Эдгаръ. Кто дастъ что-нибудь бѣдному Тому?Нечистая сила заставила его пройти черезъ огонь и сквозь пламя, заставила переплывать черезъ рѣки и водовороты, таскала меня по топямъ и по трясинамъ; она положила ему ножи подъ подушку, мочальныя веревки на его скамью въ церкви, подсыпала ему въ похлебку отраву, вселила гордыню въ его сердце, заставляла его верхомъ на гнѣдомъ конѣ переѣзжать черезъ мосты въ четыре дюйма шириною, какъ предателя, заставляла его гоняться за своею тѣнью! Да поможетъ тебѣ небо сохранить всѣ пять душевныхъ твоихъ силъ! Бѣдному Тому холодно!.. О, ду-ди, ду-ди, ду-ди, ду! Да сохранятъ тебя боги отъ вѣтра, отъ дыхан³я зловредныхъ звѣздъ и отъ чаръ колдовства! Подайте что-нибудь бѣдному Тому... Его, несчастнаго, терзаетъ нечистая сила! Знаете, я могу ее поймать... вотъ туть... и вотъ тутъ опять... и опять вотъ тутъ (Гроза продолжается).

   Лиръ. Неужто дочери довели его до такого состоян³я... Ты имъ отдалъ все и ничего не оставилъ себѣ?

   Шутъ. Ну, нѣтъ, для себя онъ приберегъ тряпицу, иначе, при видѣ его наготы, мы сгорѣли бы со стыда.

   Лиръ. Если такъ, всѣ рѣющ³я въ струящемся воздухѣ грозныя кары, по волѣ судьбы долженствующ³я обрушиться на людей преступныхъ, да падутъ на головы твоихъ дочерей.

   Кентъ. У него нѣть дочерей, государь.

   Лиръ. Смерть тебѣ, обманщикъ! Кромѣ безсердечныхъ дочерей, ничто не могло бы довести человѣческую его природу до такого унижен³я. Развѣ теперь такой уже обычай, чтобы отвергнутый дѣтьми отецъ чувствовалъ такъ мало сострадан³я къ собственной плоти?.. Наказан³е вполнѣ справедливое! Вѣдь эти пеликаны - дочери народились именно отъ этой плоти.

   Эдгаръ. Пиликокъ сидѣлъ на Пеликоковомъ холмѣ... Элло, ло-ло, ло-ло!

   Шутъ. Эта холодная ночь всѣхъ насъ обратитъ въ дураковъ и въ бѣсноватыхъ.

   Эдгаръ. Берегись нечистой силы, повинуйся родителямъ, твердо держи данное слово, не сквернословь, не поддѣлывайся къ законной женѣ твоего ближняго, не наряжай своей любовницы въ ярк³е наряды! Тому холодно.

   Лиръ. Чѣмъ ты былъ ранѣе?

   Эдгаръ. Женскимъ угодникомъ, гордившимся умомъ своимъ и сердцемъ. Я завивалъ волосы, носилъ перчатку за околышемъ шляпы, служилъ страстной похоти своей возлюбленной и совершалъ съ нею дѣло мрака; при моемъ разговорѣ было столько-же клятвъ, сколько словъ вообще, и я безпечно нарушалъ ихъ передъ лучезарнымъ лицомъ самого неба. Засыпалъ я не иначе, какъ мечтая о сладостраст³и, a просыпался, чтобы осуществлять этя мечты. Вино любилъ я сильно, игру въ кости тоже, а любовницъ имѣлъ болѣе, чѣмъ женъ y любого турка. Сердце y меня было вѣроломное, ухо жадное, рука кровавая; по лѣнн я былъ свиньей, по лукавству - лисой, по прожорливости волкомъ, по злобѣ - собакой и львомъ относительно моей добычи... Берегись, какъ бы скрипъ башмаковъ и шелестъ шелка не отдали твоего бѣднаго сердца во власть женщины, не позволяй своимъ ногамъ переступать за порогъ домовъ терпимости; держи свои руки подальше отъ женскихъ юбокъ, перо подальше отъ записныхъ книгъ ростовщиковъ, и тебѣ нечего будетъ бояться нечистой силы!.. Холодный вѣтеръ все еще продолжаетъ прорываться сквозь вѣтви боярышника? A какъ онъ воетъ-то? - у-у-у... но ты, дельфинъ, мой сынъ, не мѣшай ему. Пусть себѣ мчится, пусть себѣ злится (Буря продолжается).

   Лиръ. Лучше-бы тебѣ лежать въ могилѣ, чѣмъ подвергатъ свое обнаженное тѣло всѣмъ ужасамъ непогоды. Неужто человѣкъ въ самомъ дѣлѣ не больше этого? Вглядитесь въ него хорошенько. Нельзя сказать, чтобы y червя онъ былъ въ долгу за шелкъ, y краснаго звѣря за мѣхъ, y овцы за шерсть, a у кабарги за благовон³я. Онъ заставдяетъ васъ всѣхъ краснѣть за наши умствован³я... Да, ты, пр³ятель, остался тѣмъ, чѣмь былъ созданъ, то есть настоящимъ, безъискуственнымъ человѣкомъ, то есть, жалкимъ и нагимъ двуногимъ животнымъ. Долой съ меня все чужое! Дѣлайте тоже и вы! (Рветъ на себѣ одежды).

   Шутъ. Полно, дядя, что ты затѣялъ? Раздѣваться незачѣмъ, такъ-какъ плавать здѣсь негдѣ. Явись теперь въ этой степи хоть крошечный огонекъ, онъ былъ бы тѣмъ-же, чѣмъ сердце въ тѣлѣ стараго развратника. Оно тепло, словно искорка, a остальное тѣло холодно, какъ ледъ. А, смотрите, вотъ сюда приближается блуждающ³й огонекъ.

   Эдгаръ. Это злой духъ Флибертиджибетъ. Его обязанность кричать, чтобы гасили огни, и бродить по землѣ до первыхъ пѣтуховъ. Онъ насылаетъ бѣльмы, заставляетъ глаза косить, приставляетъ заячью губу, портитъ пшеницу, примѣшивая къ ней спорынью, и всячески старается досаждать бѣднымъ, земнымъ создан³ямъ.

   Трижды Уитольдъ святой по долинѣ похаживалъ;

   До трехъ разъ злобныхъ вѣдьмъ изъ долинъ выпроваживалъ;

   Трижды м³ръ и людей онъ щадить имъ приказывалъ

   И кикиморъ тѣхъ грозными клятвами связывалъ.

   Такъ отсюда скорѣе-жь ты, вѣдьма, бѣги!

   Кентъ. Какъ вы себя чувствуете, государь?

   Лиръ. Это кто?

   Кентъ. Ты кто такой? Кого тебѣ нужно?

   Глостэръ. Сами вы кто так³е? Какъ васъ зовутъ?

   Эдгаръ. Я бѣдный Томъ. Питаюсь я водяными лягушками, жабами, головастиками, ящерицами земляными и водяными, a когда сидящая во мнѣ нечистая сила очень разгуляется, приправляю кушанья коровьимъ каломъ, жру старыхъ крысъ и утопленныхъ собакъ. Пью зеленоватѵю плѣсень, покрывающую поверхность стоячихъ лужъ; меня гонятъ кнутами отъ одной десятины до другой, сажаютъ въ колодки, бьютъ, заключаютъ въ тюрьмы, a прежде y меня было три пары платья, шестъ рубахъ для прикрыт³я наготы, конь для верховой ѣзды, a y лѣваго бедра мечъ, чтобы имъ сражаться.

   Скоро семь лѣтъ, да, семь лѣтъ ужь сравняется,

   Какъ акридами бѣдненьк³й Томи питается.

   О, перестань, мой мучитель, уймись Смолькинъ, уймись, мой терзатель!

   Глостэръ. И вы, государь, не нашли общества получше этого?

   Эдгаръ. Нечистый духъ тоже джентльменъ. Имя ему Модо и еще Маху.

   Глостэръ. Наши плоть и кровь, государь, до того выродились, что стали ненавидѣть того, кому обязаны жизнью.

   Эдгаръ. Бѣдный Томъ продрогъ.

   Глостэръ. Идемте, государь, ко мнѣ. Мой долгъ предписываетъ мнѣ не вполнѣ подчиняться волѣ вашихъ дочерей. Несмотря на строг³й ихъ приказъ запереть передъ вами ворота моего замка и предоставить васъ на волю свирѣпствующихъ стих³й, я все-таки рѣшился васъ отыскать и отвести туда, гдѣ васъ ожидаютъ тепло и пища.

   Лпръ. Дай мнѣ прежде побесѣдовать вотъ съ этимъ философомъ. Скажи, откуда берется громъ?

   Кентъ. Добрѣйш³й государь, воспользуйтесь его приглашен³емъ, идите къ нему.

   Лиръ. Хорошо. Дай прежде поразспросить воть этого ученаго ѳивянца. Чему ты учишься?

   Эдгаръ. Какъ избѣгать нечистой силы и убивать гадинъ.

   Лиръ. Позволь тебѣ предложить одинъ вопросъ на ухо.

   Кентъ. Сэръ, попросите его еще разъ идти съ вами. Онъ начннаетъ мѣшаться въ разсудкѣ.

   Глостэръ. Всяк³й-бы помѣшался. Дочери явно желаютъ его смерти. Ахъ, невольно вспомнишь теперь добраго Кента. Бѣдный изгнанникъ тогда-же предсказалъ все это. Ты говоришь, будто король только начинаетъ мѣшаться въ разсудкѣ, a я скажу тебѣ, любезный, что я и самъ почти совсѣмъ уже помѣшался. Былъ y меня сынъ, котораго я знать теперь не хочу. Недавно, о, какъ еще недавно, онъ тоже покушался на мою жизнь. A я, мой другъ, какъ горячо его любилъ! Едва-ли хоть одинъ отецъ любилъ сына такъ сильно, какъ я любилъ его, и отъ этого горя, признаюсь тебѣ, y меня голова тоже не на мѣстѣ (Буря продолжается). Какая ужасная ночь! Умоляю ваше величество, пойдемте.

   Лиръ. Ахъ, извините меня, сэръ. Благородный философъ, просимъ тебя не лишать насъ твоего общества.

   Эдгаръ. Томи прозябъ.

   Глостэръ. Отправляйся, любезный, въ шалашъ и грѣйся тамъ.

   Лиръ. Идемте-же всѣ туда.

   Кентъ. Намъ, государь, надо совсѣмъ въ другую сторону.

   Лиръ. Нѣтъ, съ моимъ философомъ я не разстанусь!

   Кентъ. Сэръ, не противорѣчьте королю; пусть онъ возьметъ съ собою этого несчастнаго.

   Глостэръ. Пожалуй, пусть беретъ.

   Кентъ. Идемъ съ нами, любезный.

   Лиръ. Да, добрый аѳинянинъ, идемъ съ нами.

   Глостэръ. Только, чуръ, не разговаривать, a идти молча и тихо.

   Эдгаръ. A когда къ башнѣ той грозный Гаулендъ подъѣхалъ, закричалъ онъ: - "Фи! фай! Вонъ отсюда скорѣе: - Здѣсь британскою кровью несетъ"! (Уходятъ).

  

  

   Герцогъ Корнуэльск³й. Не уѣду отсюда безъ того, чтобы не отомстить.

   Эдмондъ. Одного боюсь я, герцогъ - меня, пожалуй, станутъ осуждать за то, что чувство долга оказалось во мнѣ сильнѣе, чѣмъ родственное чувство.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Теперь я понимаю, что не одинъ только злой нравъ заставилъ твоего брата помышлять о смерти отца. Твой отецъ былъ человѣкъ гнусный, a это-то и послужило главною побудительною причиною.

   Эдмондъ. Какое для меня горе, что я вынужденъ раскаяваться, совершивъ даже справедливое и правое дѣло. Вотъ письмо, о которомъ онъ говорилъ и которое ясно доказываетъ, что отецъ былъ не только сторонникомъ Франц³и, но уже вошелъ въ сношен³я съ нею. О, боги, какимъ-бы счаст³емъ было, если-бы никогда не существовало этой проклятой измѣны или, по крайней мѣрѣ, не мнѣ пришлосьбы ее обличать.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Идемъ къ герцогинѣ.

   Эдмондъ. Если все, что тутъ написано - правда, хлопотъ насъ ожидаетъ не мало.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Правда оно или ложь, но ты именно этому обязанъ титуломъ графа Глостэра. Розыщи отца, чтобы мы немедленно могли привлечь его къ отвѣтственности.

   Эдмондъ (Про себя). Если я захвачу его въ такое время, когда онъ ухаживаетъ за королемъ, это еще усилитъ уже существующ³я подозрѣн³я (Громко). Какъ ни тяжело столкноьен³е между долгомъ вѣрноподданнаго и долгомъ родственнымъ, я все-таки останусь вѣренъ вамъ.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Вполнѣ тебѣ вѣрю, и ты увидишь, что я своею любовью вполнѣ замѣню тебѣ отца (Уходять).

  

  

   Глостэръ. Будьте благодарны и за это; здѣсь во всякомъ случаѣ лучше, чѣмъ подъ открытымъ небомъ. Впрочемъ, на сколько могу, постараюсь еще улучшить ваше положен³е здѣсь.

   Кентъ. Изъ всего прежняго его разсудка теперь сохранилась одна только нетерпѣливость. A васъ да наградятъ боги за вашу доброту (Глостэръ удаляется).

   Эдгаръ. Фратэрэтто зоветъ меня и увѣряетъ, будто Неронъ удитъ рыбу въ озерѣ мрака, Молитесь, невинные люди, и остерегайтесь нечистой силы.

   Шутъ. Дядя, сдѣлай одолжен³е, скажи, кто такой сумасшедш³й - джентльменъ или простолюдинъ?

   Лиръ. Король, король!

   Шутъ. A по моему нѣть:- онъ простолюдинъ, y котораго сынъ джентльменъ. Кто-же, кромѣ сумасшедшаго, потерпитъ, чтобы сынъ ранѣе его самого попалъ въ знать, какъ допускаетъ это указанный простолюдинъ.

   Лиръ. О, если-бы имѣть подъ руками тысячу человѣкъ, которые съ змѣинымъ шипѣн³емъ набросились-бы на нихъ и насквозь прожгли имъ грудь раскаленными докрасна спицами!

   Эдгаръ. Нечистая сила кусаетъ мнѣ спину.

   Шутъ. Сумасшедш³й тотъ, кто воображаетъ, будто волка можно приручить, что лошадь всегда будетъ здорова, что можно вѣрить любви юноши или клятвамъ потаскушки.

   Лиръ. Рѣшено! Я сейчасъ-же призову ихъ къ суду (Эдгару). Ты, ученѣйш³й изъ суд³й, займешь предсѣдательское мѣсто (Шуту). A ты, мудрый законовѣдъ, садись вотъ сюда (Шутъ сдаится). Ну, a теперь очередь за вами, лисицы.

   Эдгаръ. Смотри, какъ она стоитъ и какъ сверкаетъ глазами. Неужто, миледи, вы желаете разжечь сластолюб³е даже въ судьяхъ? (Поетъ):

   Ну, плыви скорѣе, Бесси, ты ко мнѣ.

   Шутъ (Продолжая).

   Но, къ несчастью, дырка y нея въ челнѣ;

   И нельзя признаться Бесси, почему

   Плыть она не можетъ къ другу своему.

   Эдгаръ. Вотъ теперь нечистая сила терзаетъ бѣднаго Тома голосомъ соловья. Хопдэнсъ требуетъ, чтобы въ желудкѣ y Тома оказались двѣ бѣлыя селедки. Не каркай, черный ангелъ! Нечѣмъ мнѣ тебя угоститъ!

   Кентъ. Государь, зачѣмъ стоите вы, словно окаменѣлый? Прилягте лучше вотъ на эти подушки и отдохните.

   Лиръ. Хорошо, но прежде посмотрю, какъ ихъ будутъ судить. Вводите свидѣтелей (Эдгару). Ты, облеченный въ мант³ю судьи, занимай свое мѣсто (Шуту). Ты, товарищъ его по правосуд³ю, садись рядомъ съ нимъ (Кенту). Садись и ты, такъ-какъ ты тоже принадлежишь къ числу судей.

   Эдгаръ. Будемъ-же судить по совѣсти (Поетъ).

   Спишь ты или дремлешь, милый пастушокъ,

   На сосѣдскомъ полѣ, вѣдь, стада пасутся;

   Не бѣда, однако! Заиграй въ рожокъ,

   И сейчасъ овечки всѣ къ тебѣ вернутся.

   Брысь, брысь, сѣрая кошка!

   Лпръ. Вызовите сперва вотъ эту. Она - Гонэриль. Клянусь передъ находящимся здѣсь почетнымъ собран³емъ, что она пинками вытолкала изъ дома бѣднаго короля своего отца.

   IIIyтъ. Пожалуйте сюда, миледи. Ваше имя - Гонэриль?

   Лиръ. Не можетъ она этого отрицать.

   Шутъ. Отъ души прошу y васъ прощен³я:- я было сначала принялъ васъ за складную скамью.

   Лиръ. А вотъ и другая; ея уклончивый взглядъ прямо говоритъ, изъ какого вещества вылѣплено ея сердце. Взять ее подъ стражу! Оруж³я, оруж³я! Мечей! Огня! Здѣсь измѣна, подкупъ! Судьи предатели, зачѣмъ допустили вы, чтобы она ушла отъ должной кары?

   Эдгаръ. Да сохранятъ тебѣ боги пять твоихъ человѣческихъ чувствъ.

   Кентъ. О, какое горе! Вспомните, государь, сколько разъ вы хвалились, что вы ни въ какомъ случаѣ не утратите терпѣн³я. Гдѣ-же оно?

   Эдгаръ (Про себя). Мои слезы доказываютъ, какъ сильно я ему сочувствую, a онѣ того и гляди выдадутъ, что я совсѣмъ не то, чѣмъ притворяюсь.

   Лиръ. Смотрите, вотъ собаченки... Ихъ цѣлая стая и всѣ онѣ лаятъ на меня, да всѣ: Трэйка, Бѣлянка, Любимка!

   Эдгаръ. Томъ броситъ въ нихъ своею головою, и онѣ разбѣгутся. Эй, прочь вы, мерзавки!

   Собака, будь съ бѣлой иль черной ты мордой,

   Пусть зубъ ядовитъ твой, какъ жало змѣи,

   Дворняшка-ублюдокъ иль пудель ты гордый,

   Красивы иль скверны статьи всѣ твои;

   Пушистымъ иль куцымъ хвостомъ ты кичишься,

   Мнѣ стоитъ тебѣ лишь свой ликъ показать;

   Отъ этого лика ты съ воемъ умчишься

   И больше ко мнѣ не вернешься опять.

   Эй, до-ди, до-ди, до! Идемте на посидѣлки, на рынки въ больш³е, торговые города... Бѣдный Томъ! рогъ твой совсѣмъ сухъ.

   Лиръ. Пусть вскроютъ грудь Рэганы и дознаются, чѣмъ заражено ея сердце. Постарайтесь узнать, отчего природа дѣлаетъ иныя сердца такими жестокими и безчеловѣчными (Эдгару). Тебя, любезный, я зачисляю въ свою сотню, только одежда твоя не совсѣмъ мнѣ по вкусу. Ты, пожалуй, скажешь, что одѣтъ перс³аниномъ, но нарядиться иначе все-таки не мѣшало-бы.

   Кентъ. Теперь, добрый государь, лягте здѣсь и отдохните.

   Лиръ. Не шумите только, не шумите. Опустите занавѣски y оконъ. Вотъ такъ, такъ! a поутру я отправлюсь ужинать.

   Шутъ. A я въ полдень лягу спать.

   Глостэръ. Слушай, любезный, гдѣ мой король и повелитель?

   Кентъ. Онъ здѣсь, сэръ. Не безпокойте его; онъ совсѣмъ помѣшался!

   Глостэръ. Добрый другъ, возьми его скорѣе на руки и спаси во чтобы то ни стало. Я подслушалъ, что думаютъ посягнуть на его жизнь. Носилки готовы; положи его на нихъ и постарайся какъ можно скорѣе пробраться въ Дувръ, гдѣ тебя ждетъ ласковый пр³емъ и гдѣ ты найдешь могучихъ покровителей. Уноси своего госдодина! Если ты промедлишь хоть полчаса, придетея разстаться съ жизнью и ему, и тебѣ, и еще многимъ, предлагающимъ взять его подъ свою защиту. Бери-же его на руки и слѣдуй за мною. Для большей безопасности я дамъ тебѣ хорошихъ провожатыхъ.

   Кентъ. Утомленная природа взяла таки свое:- онъ заснулъ глубокимъ сномъ. Сонъ этотъ можетъ хоть немного успокоить больной его мозгъ; вполнѣ-же излечить его будетъ довольно трудно, если не придутъ на помощь благопр³ятныя обстоятельства (Шуту). Помогай-же нести твоего господина; отставать отъ насъ тебѣ не слѣдуетъ.

   Глостэръ. Идите, идите впередъ! (Глостэръ уходитъ; за нимъ Кентъ и Шутъ уносятъ Лира).

   Эдгаръ. Когда видимъ, что и тѣ, кто много лучше насъ, страдаютъ такъ-же, какъ и мы, собственное горе начинаетъ казаться менѣе жестокимъ. Въ томъ, кто страдаетъ одиноко, всего сильнѣе говоритъ воображен³е, напоминающее, сколько въ прошломъ было благолопуч³я, сколько свѣтлаго счаст³я. Но видя, что y нея есть товарищи по несчаст³ю, душа быстро превозмогаеть горе. Теперь личное мое горе кажется мнѣ не только выносимымъ, но и совсѣмъ ничтожнымъ, когда я вижу, что несчаст³е, заставившее меня поникнуть головою, совсѣмъ подкосило короля. Ему ударъ нанесенъ, какъ отцу, мнѣ, какъ сыну. Скройся-же, Томъ, и снова появись на свѣтъ Бож³й только тогда, когда распространенная насчетъ тебя клевета разъяснится, a ты окажешься вполнѣ оправданнымъ въ глазахъ людей. Пусть въ эту ночь произойдетъ что угодно, но лишь-бы удалось спасти короля (Уходитъ).

  

  

   Герцогъ Корнуэльск³й. Отправьтесь скорѣе къ вашему супругу, герцогиня, покажите ему это письмо и сообщите, что французское войско уже высадилось y насъ. Разыскать измѣнника Глостэра! (Нѣсколько человѣкъ изъ свиты уходятъ).

   Рэтана. Повѣситъ его сейчасъ-же!

   Гонэридь. Вырвать y него глаза!

   Герцогъ Корнуэльск³й. Расправиться съ нимъ предоставьте мнѣ. Ты, Эдмондъ, проводишь домой нашу сестру. Тебѣ неприлично быть свидѣтелемъ наказан³я, которому мы вынуждены подвергнуть вѣроломнаго твоего отца (Гонэрили). Посовѣтуйте герцогу, къ которому ѣдете, какъ можно скорѣе приступить къ приготовлен³ямъ. Такъ-же поступимъ и мы. Благодаря толковымъ гонцамъ, извѣст³я между нами будутъ передаваться быстро. Прощайте, любезная сестра; счастливаго пути, графъ Глостэръ (Входитъ Осуолъдъ). Ну что? Гдѣ король?

   Осуольдъ. Графъ Глостэръ куда то укрылъ его. Человѣкъ тридцать пять или тридцать шесть изъ рыцарей короля искали своего повелителя неустанно. У воротъ замка они встрѣтили его носилки и присоединились къ немy; къ нимъ въ свою очередь примкнуло нѣсколько еще вассаловъ графа Глостэра, и всѣ направились къ Дувру, хвастаясь тѣмъ, что у нихъ есть тамъ высок³е покровители.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Вели подавать лошадей для твоей госпожи.

   Гонериль. Прощайте, герцотъ; прощай, сестра.

   Гегцогъ Корнуэльск³й. Прощай, Эдмондъ (Гонэриль, Эдмондъ и Осуольдъ уходятъ). Отыскать сейчасъ-же измѣнника Глостэра, скрутить ему, какъ вору, руки и представитъ сюда (Уходятъ еще нѣсколъко чемвѣкь изъ свиты). Хотя безъ приговора суда мы не имѣемъ права лишить его жизни, но наша власть придетъ на помощь нашему гнѣву; этотъ гнѣвъ могутъ порицать, но обуздать его не могутъ. Кто тамъ? А! ведутъ измѣнника (Слуги вводятъ Глостэра).

   Рэгана. Да, это онъ! Неблагодарная лиса.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Вяжите крѣпче его высохш³я, какъ плети, руки.

   Глостэръ. Что-же это значить? Друзья мой, вспомните, вы y меня въ гостяхъ... Добрые друзья мои, не платите мнѣ зломъ за гостепр³имство!

   Герцогъ Корнуэльск³й. Вяжите-же его.

   Рэгана. Крѣпче, крѣпче! О, гнусный измѣнникъ! (Слуги вяжутъ Глостэра).

   Глостзръ. Нѣть, безжалостная женщина, я не измѣнникъ!

   Герцогъ Корнуэльск³й. Прикрутите его къ этому стулу... Ты, негодяй, предатель, узнаешь все (Слуги привязываютъ Глостэра; Рэгана вырываетъ y него изъ бороды клочья волосъ).

   Глостэръ. Клянусь богами, рвать мою бороду гнусно, безчеловѣчно!

   Рэгана. Даже и такая бѣлая борода не помѣшала ему сдѣлаться измѣнникомъ!

   Глостэръ. Безчеловѣчная женщива, волосы, вырванные у меня изъ бороды, оживятся и явятся свидѣтелями противъ тебя! Хозяинъ здѣсь я; не слѣдовало-бы вамъ своими разбойничьими руками наносить мнѣ так³я позорныя обиды за мое радушное гостепр³имство. Чего хотите вы отъ меня?

   Герцогъ Корнуэльск³й. Какое письмо получилъ ты недавно изъ Франц³и?

   Рэгана. Не запирайся; мы знаемъ все.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Как³я сношен³я y тебя съ войсками, недавно предательски высадившимися y насъ?

   Рэгана. Къ кому отправилъ ты сумасшедшаго короля? Говори!

   Глостэръ. Въ письмѣ высказаны одни только предположен³я, и получилъ я его не изъ непр³ятельскаго стана, a отъ человѣка, не принадлежащаго ни къ той, ни къ другой сторонѣ.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Запирательство!

   Регана. Ложь!

   Герцогъ Корнуэльск³й. Куда отправилъ ты короля?

   Глостэръ. Въ Дувръ.

   Рэгана. Зачѣмъ именно въ Дувръ? Какъ ты смѣлъ? Развѣ ты забылъ, что тебѣ подъ страхомъ казни было запрещено...

   Герцогъ Корнуэльск³й. Дай ему прежде отвѣтить, зачѣмъ онъ отправилъ короля въ Дувръ.

   Глостэръ. Я привязанъ, словно къ позорному столбу, и вынужденъ терпѣть эту пытку!

   Рэгана. Зачѣмъ отправвлъ ты его въ Дувръ?

   Глостэръ. Затѣмъ, что я не хотѣлъ видѣть, какъ твои безжалостные когти примутся вырывать его старческ³е глава или какъ кабаньи клыки твоей сестры вонзятся въ его царственное тѣло. Въ такую бурю, онъ подъ ливнями дождя блуждалъ съ непокрытою головою; онъ остался безъ крова въ такую ночь, когда бушующее море, казалось, готово было затопить послѣдн³й блескъ звѣздъ, и отъ слезъ царственнаго старца всѣ ужасы этой ночи казались еще ужаснѣе. Если-бы въ такую непогоду даже волки выли y твоихъ воротъ, ты должна-бы была оказать имъ правосуд³е. При видѣ того, что вынесъ твой отецъ, смягчилось-бы самое черствое сердце, но только не твое. Однако я еще увижу, какъ крылатая месть обрушится на такихъ людей, какъ вы оба.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Не увидишь ты ея никогда! Держите его крѣпче; я шпорой выколю ему глазъ.

   Глостэръ. О, пусть тотъ, кто надѣется дожить до старости, поможетъ мнѣ хоть чѣмъ-нибудь! О боги, как³е они изверги!

   Рэгана. Одинъ глазъ будетъ видѣть и издѣваться надъ другимъ. Выколи и его.

   Герцогъ Кор.нуэльск³й. Да, увидишь ты теперь мщен³е.

   Слуга. Остановитесь, герцогъ! Я служу вамъ съ дѣтства, но еще никогда не оказывалъ вамъ такой важной услуги, какъ теперь, прося васъ остановнться.

   Рэгана. Это еще что такое, собака?

   Слуга. Будь y васъ на подбородкѣ волосы,я вырвалъ бы ихъ всѣ до одного! Чего вы хотите? (Герцогъ бросаетсяш него съ обнаженпымъ мечомъ).

   Герцогъ Корнуэльск³й. Вотъ тебѣ, мерзавецъ!

   Слуга (Тоже обнажая мечъ). Если такъ, пожми плоды своихъ дѣян³й! (Ранитъ герцога).

   Рэгана (Другому слугѣ). Давай сюда! (Вырываетъ y этого слуги мечъ и сзади наноситъ первому слугѣ ударъ въ спину). Рабъ дерзаетъ возставать на господина!

   Слуга. Я раненъ насмерть! Графъ, y васъ еще остался одинъ глазъ, и вы увидите кару, которая ихъ постигнеть... О! (Умираетъ).

   Герцогъ Корнуэльск³й. A чтобъ онъ не увидалъ, мы примемъ свои мѣры... Вонъ, бѣлая слизь! Ну, что, гдѣ теперь твой блескъ?

   Глостэръ. Все мрачно... темно!.. Гдѣ-же ты, сынъ мой Эдмондъ? Воспламени каждую искру твоей души и отомсти за это ужасное дѣло!

   Рэгана. Твоего сына, вѣроюмный негодяй, здѣсь нѣть, и ты напрасно взываешь къ тому, кто тебя ненавидитъ. Онъ-то и открылъ намъ твою измѣну; слишкомъ онъ хорошъ для того, чтобы тебя жалѣть!

   Глостэръ. О, глупецъ я, глупецъ! Значитъ Эдгара оклеветали безъ всякой вины съ его стороны? О, всемогущ³е богп, простите меня, и пусть онъ будетъ счастливъ!

   Рэгана. Вытолкать его за ворота! Пусть онъ носомъ отыскиваетъ дорогу въ Дувръ... Что съ вами, герцогъ?

   Герцогъ Корнуэльск³й. Я раненъ... Пойдемъ со мною. Безглазаго негодяя вытолкать за ворота, a вотъ этого свалить въ выгребную яму. Рэгана, я истекаю кровью; эта рана совсѣмъ не ко времени. Дай мнѣ руку (Уходитъ съ Рэганой; слуги развязываютъ Глостэра и уводятъ).

   1-й слуга. Если этотъ человѣкъ будетъ попрежнему наслаждаться счаст³емъ, меня не станетъ тревожить ни одинъ изъ моихъ грѣховъ.

   2-й слуга. A если она проживеть долго и умретъ своею смертью,- всѣ женщины обратятся въ изверговъ.

   1-й слуга. Пойдемъ за старымъ графомъ и уговоримъ бѣсноватаго изъ Бедлама вести его туда, куда тому будетъ угодно. Юродивый нищ³й согласится на все.

   2-й слуга. Ступай ты, a я добуду льна, яичнаго бѣлка и привяжу ихь къ ранамъ несчастнаго. Помоги ему небо (Уходятъ въ разныя стороны).

  

  

   Эдгаръ. Если мы заслуживаемъ презрѣн³я, пусть насъ презираютъ явно; это лучше, чѣмъ презрѣн³е, прикрытое лестью. Самое жалкое, несчастное, обиженное судьбою существо и то живеть надеждою на лучш³е дни и не впадаетъ въ отчаян³е. Перевороть къ худшему страшенъ только въ дна счаст³я, a въ бѣдѣ обратною стороною горя является смѣхъ. Привѣтъ тебѣ, безплотный воздухъ, который я теперь обнимаю! Не ты, не твои необузданные порывы виною тому, что вихрь несчаст³я загналъ какого-нибудь горемыку на самое дно пропасти. Однако, кто-же это идетъ сюда? (Входитъ старикъ, ведущ³й Глостэра). Это онъ! мой отецъ! и его ведеть нищ³й. О, ты, свѣтъ! Ты необъятный свѣтъ, не заставь человѣка возненавидѣть тебя за страшныя въ тебѣ перемѣны! Неужто въ самомъ дѣлѣ ты способенъ служить только дѣлу разрушен³я?

   Старикъ. Добрый лордъ, я цѣлыя тридцать лѣтъ былъ вассаломъ вашего отца и вашимъ слугою.

   Глостэръ. Уйди, уйди отъ меня, добрый мой друтъ. Помощъ твоя никакой пользы мнѣ не принесетъ, a тебѣ она можетъ только повредить.

   Старикъ. Да, вѣдь, одни вы не можете отыскать дорогу.

   Глостэръ. Никакой дороги y меня больше нѣтъ, поэтому мнѣ и глазъ больше не нужно. Я палъ зрячимъ. Такъ бываетъ нерѣдко. Благополуч³е только балуетъ насъ, a невзгоды служатъ намъ на пользу. О, дорогой мой сынъ Эдгаръ, на котораго такъ незаслуженно обрушился гнѣвъ обманутаго отца, если-бы небо послало мнѣ радость, если не видѣть тебя, то хоть дотронуться до тебя руками! Тогда я сказалъ-бы, что зрѣн³е мнѣ возвращено!

   Старикъ. Эй, кто здѣсь такой?

   Эдгаръ. О, боги, кто можетъ когда-либо сказать:- "Вотъ теперь я дошелъ до самой глубины несчаст³я"? Никогда не былъ я такъ несчастенъ, какъ теперь.

   Старикъ. А, это Томъ, бѣдный бѣсноватый Томъ!

   Эдгаръ. A между тѣмъ, могу-ли я сказать, что дошелъ до крайняго предѣла несчаст³я, потому что кто же знаетъ, гдѣ этотъ предѣлъ?

   Старикъ. Куда идешь, пр³ятель?

   Глостэръ. Съ кѣмъ ты говоришь? Съ нищимъ?

   Старикъ. Да, онъ разомъ и нищ³й, и сумасшедш³й.

   Глостэръ. Въ немъ, должно быть, сохранились хоть проблески разсудка, потому что иначе онъ не могъ-бы и милостыни просить. Прошедшею ночью я во время бури видѣлъ одного изъ такихъ, и съ тѣхъ поръ мнѣ стало казаться, что человѣкъ не болѣе, какъ земляной червь. Тогда мнѣ невольно припомнился сынъ, но въ то время я не могъ думать о немъ иначе, какъ съ ожесточен³емъ. Съ тѣхъ поръ для меня настало просвѣтлѣн³е. Что мухи въ рукахъ дѣтей, тоже и мы въ рукахъ боговъ, убивающихъ насъ забавы ради.

   Эдгаръ (Про себя), Какъ могло это произойти?.. Печальна необходимость разыгрывать помѣшаннаго передъ лицомъ страдан³я! Это тяжело и другимъ, и себѣ (Громко). Благослови васъ безсмертные, добрый господинъ.

   Глостэръ. Это тотъ нищ³й?

   Старикъ. Онъ самый, графъ.

   Глоствръ. Когда такъ, сдѣлай милость, уйди. A если по старой првязанности вздумаешь вывести насъ на дорогу въ Дувръ,- она, должно быть, пролегаетъ въ милѣ или въ двухъ отсюда, - то выведи, и, если можешь, добудь какую-нибудь покрышку, чтобы накинуть ее на плечи этой бѣдной душѣ человѣческой. Я попрошу его отвести меня.

   Старикъ. Сэръ, да вѣдь онъ сумасшедш³й.

   Глостэръ. Горьки тѣ времена, когда вожаками слѣпыхъ становятся сумасшедш³е. Сдѣлай такъ, какъ я сказалъ, или какъ заблагоразсудится самому, только уходи скорѣе.

   Старпкъ. Принесу ему лучшую мою одежду, a тамъ будь что будетъ (Уходитъ).

   Глостеръ. Эй, любезный бѣднякъ.

   Эдгаръ. Бѣдненьк³й Томъ озябъ... (Про себя). Нѣтъ, притворяться долѣе нѣтъ силъ!

   Глостэръ. Любезный, подойди ко мнѣ поближе.

   Эдгаръ (Про себя). A продолжать притворяться все-таки необходимо (Громко). Пошли боги, чтобы твои глаза зажили поскорѣе; изъ нихъ до сихъ поръ сочится кровь.

   Глостэръ. Знаешь-ли ты дорогу въ Дувръ?

   Эдгаръ. И большую проѣзжую, и тропинки для пѣшеходовъ, каждый ровъ и каждую заставу, все знаю. Страхъ выколотилъ разсудокъ изъ бѣднаго Тома, a тебя, добрый человѣкъ, да избавятъ боги отъ нечистой силы. Цѣлыхъ пять бѣсовъ вселилось разомъ въ бѣднаго Тома:- бѣсъ любостраст³я - Обидикутъ; бѣсъ нѣмоты - Хоббидидэнсъ; бѣсъ уб³йства - Модо; бѣсъ воровства - Мэпо и бѣсъ кривлянья и ломанья -Флиббертиджиббетъ. Этимъ бѣсомъ теперь одержимы всѣ горничныя и служанки. A затѣмъ будь здоровъ, господинъ.

   Глостэръ. Вотъ тебѣ кошелекъ. Бичъ небесъ до сихъ поръ заставлялъ тебя гнуть спину подъ ударами всевозможныхъ бѣдъ, теперь мое горе облегчитъ хоть немного твою судьбу. О, небеса, поступайте всегда такъ-же. Человѣку богатому, среди всякихъ наслажден³й живущему только въ свою утробу и потому попирающему ваши законы, что онъ ничего не видитъ, не чувствуетъ, дайте скорѣе познать ваше всемогущество, такъ чтобы не было ни взысканныхъ не въ мѣру, ни совсѣмъ обдѣленныхъ! Нѣтъ, пусть каждый имѣетъ только необходимое. Итакъ, ты знаешь дорогу въ Дувръ?

   Эдгаръ. Знаю, господинъ.

   Глостэръ. По дорогѣ есть утесъ. Вершина этого утеса съ ужасомъ глядится въ море, надъ которымъ она нависла. Проводи меня теперь на самый край пропасти, и я постараюсь всѣмъ, чѣмъ только могу, облегчить заѣвшую тебя нищету. Когда я доберусь до края пропасти, проводникъ станетъ мнѣ болѣе не нуженъ.

   Эдгаръ. Давайте руку, бѣдный Томъ васъ проводитъ (Уходятъ).

  

  

   Гонэриль. Добро пожаловать, любезный графь. Меня удивляетъ, почему мой мягкосердый супругъ не выѣхалъ ко мнѣ навстрѣчу. Гдѣ твой господинъ?

   Осуольдъ. Онъ дома, но только едва-ли когда человѣкъ такъ сильно измѣнялся въ самое короткое время. Когда я объяснилъ ему, что французское войско высадилось на наши берега, онъ только улыбнулся; когда-же я сообщилъ о вашемъ возвращен³и, онъ только промолвилъ: - "Тѣмъ хуже". Когда-же я разсказадъ про измѣну Глостэра и про необычайную преданность графа Эдмонда, онъ обругадъ меня дуракомъ и сказалъ, что я понимаю все на выворотъ. Тому, чѣмъ слѣдовало-бы огорчаться, онъ радуется, a то, что должно бы радовать, только сердитъ его.

   Гонэриль (Эдмонду). Такъ вы лучше ему не показывайтесь. Это не болѣе, какъ проявлен³е трусливости недалекаго ума, боящагося предпринять что-нибудь рѣшительное, и нежелан³е обращать вниман³е на обиды, требующ³я возмезд³я. Тѣмъ не менѣе то, что мы задумали дорогой, все-таки можетъ осуществиться. Вернитесь, Эдмондъ, къ нашему брату; уговорите его набрать скорѣе войско и стать въ главѣ его. Дома мнѣ придется помѣняться оруж³емъ: - предоставить мужу веретено, a самой схватиться за мечъ. Переписываться мы будемъ черезъ вѣрнаго нашего дворецкаго и, если только не побоитесь попытать счаст³е, вы, вѣроятно, скоро узнаете желан³е той, кого любите (Даетъ ему бантъ). A на память о ней возьмите этотъ бантъ. Не будьте расточительны на слова. Наклоните голову! Этотъ поцѣдуй, если-бы онъ могъ говорить, объявилъ-бы самимъ богамъ, какъ и кого я люблю. Пойми и будь счастливъ.

   Эдмондъ. Даже и въ рядахъ смерти я все-таки былъ-бы вашъ.