Шекспир Вильям - Король Лир

ваешь ты его мошенникомъ? Въ чемъ онъ провинился?

   Кентъ. Рожа его мнѣ не нравится.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Быть можетъ, такъ-же какъ моя? Или вотъ его, или ея?

   Кентъ. Милордъ, я привыкъ высказываться откровенно. Да, видалъ я на своемъ вѣку лица много получше тѣхъ, которыя держатся на плечахъ y многихъ находящихся передо мною.

   Г³рцогъ Корнуэльск³й. Это, какъ видно, одинъ изъ тѣхъ молодцовъ, которыхъ какъ-то похвалили за прямодуш³е; вотъ онъ и кичится теперь дерзкою грубостью и старается казаться совсѣмъ не тѣмъ, что есть. Изволите-ли видѣть,- онъ не умѣетъ льстить и, какъ человѣкъ честный и откровенный, во что бы-то ни стало долженъ говорить правду въ глаза. Придется правда по вкусу, хорошо; не прядется, - на то онъ человѣкъ прямой. Этотъ родъ бездѣльниковъ давно мнѣ знакомъ; въ ихъ мнимой прямотѣ и въ ихъ гнусно грубыхъ рѣчахъ скрывается больше коварства, болѣе предосудительныхъ цѣлей, чѣмъ въ раболѣпныхъ расшаркиван³яхъ двадцати глупыхъ, но изысканно вѣжливыхъ низкопоклонниковъ.

   Кентъ. Герцогъ, съ позволен³я вашей свѣтлости и подъ впечатлѣн³емъ лучезарнаго вѣнца, окружающаго ваше чело, болѣе свѣтлое, чѣмъ ликъ самого Феба, вотъ вамъ искреннѣйшая и чистѣйшая правда.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Чего-же ты хочешь?

   Кентъ. Измѣнять способъ выражать свои мысли, такъ-какъ онъ вызвалъ съ вашей стороны неодобрен³е. Милордъ, я знаю, что я не льстецъ и что тотъ, кто обманулъ васъ своимъ мнимымъ прямодуш³емъ, былъ, вѣроятно, отъявленный мошеннякъ, какимъ я,- о, за это я ручаюсь!- самъ не былъ и не буду никогда, какъ бы ни побуждало меня къ этому ваше неудовольств³е.

   Герцогъ Корнуэльск³й, Чѣмъ ты такъ разобидѣлъ его?

   Осуольдъ. Ничѣмъ я его не обижалъ. Напротивъ, какъ-то недавно королю, которому онъ прислуживаетъ, вздумалось, вслѣдств³е легкаго недоразумѣн³я и по его-же наговорамъ, напуститься на меня при немъ, a онъ, чтобы угодить королю и потворствуя его вспыльчивости, вздумалъ придти къ нему на помощь, бросился на меня сзади и свалилъ на землю. Когда я. оказался въ его власти, онъ сталъ всячески оскорблять, ругать меня и совершилъ столько подвиговъ насил³я, что они обратили на себя вниман³е короля; мало того: - эти надруган³я надъ беззащитнымъ человѣкомъ вызвали даже похвалы со стороны короля. Поощряемый королевскими похвалами, онъ дошелъ до того, что напалъ на меня съ оруж³емъ въ рукахъ.

   Кентъ. Нѣтъ изъ числа этихъ трусливыхъ подлецовъ ни одного, который не считалъ-бы и самого Аякса олухомъ въ сравнен³и съ нимъ.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Принести колодки! Тебя, упрямый старый негодяй, почтеннаго вида нахалъ, мы кое-чему научимъ.

   Кентъ. Слишкомъ старъ я, чтобы меня учить. Если нужны для кого-нибудь кододки, то не для меня; я служу королю и не по своей волѣ, a по его дѣлу явился къ вамъ. Посадивъ въ колодки посланника короля, вы выкажете слишкомъ мало уважен³я къ моему господину, слишкомъ явную враждебность его царственной особъ.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Принести колодки! Клянусь и жизнью, и честью, онъ просидитъ въ нихъ до полудня.

   Рэгана. Какъ, только до полудня? Опомнись! - до слѣдующей ночи или даже на всю ночь.

   Кентъ. За что, герцогиня? Вы съ отцовской собакой не обошлись-бы хуже чѣмъ со мною.

   Рэгана. Я обращаюсь съ тобою, какъ слѣдуеть обращаться съ холопомъ (Приносятъ колодки).

   Герцогъ Корнуэльск³й. Я убѣжденъ, что этотъ нахалъ того-же пошиба, какъ и друг³е рыцари, о которыхъ говоритъ сестра. Пододвиньте колодки ближе.

   Глостэръ. Умоляю васъ, герцогъ, не дѣлайте этого. Вина его, правда, велика, но повелитель его - добрый король самъ накажеть его за чрезмѣрную заносчивость. Позорному-же наказан³ю, придуманному вами, подвергаютъ только гнуснѣйшихъ и презрѣннѣйшихъ негодяевъ, уличенныхъ въ воровствѣ или въ иныхъ мелкихъ, но скверныхъ преступлен³яхъ. Королю не понравится, что вы, осудивъ его посланнаго на такое наказан³е, не оказали должнаго уважен³я самому королю.

   Герцогъ Корнуэльск³й. За это отвѣчу я самъ.

   Рэгана. Еще непр³ятнѣе покажется сестрѣ, что ея посланнаго ругаютъ и бьютъ за то, что онъ исполяетъ ея поручен³я. Сажайте же его въ колодки (Ея приказан³е исполняется). Идемте, герцогъ (Уходитъ съ мужемъ).

   Глостэръ. Жаль мнѣ тебя, бѣднягу; но что дѣлать?- такъ угодно герцогу, a всѣмъ извѣстно, что его распоряжен³я не допускаютъ ни возражен³й, ни отлагательствъ. Но все-таки я попрошу за тебя...

   Кентъ. Не просите ни о чемъ, сэръ. Я долго не спалъ; утомился отъ дороги. Усну теперь немного, a потомъ примусь свистать. Даже и хорошаго человѣка судьба можетъ отколотить иной разъ по пяткамъ. Доброй ночи вамъ, сэръ.

   Глостэръ. Нельзя же, однако, похвалить за это герцога. Я убѣжденъ, что его поступокъ вызоветъ въ королѣ сильное негодован³е (Уходитъ).

   Кентъ. Добрый король, ты на себѣ доказываешь, какъ, по народной поговоркѣ, люди изъ-подъ кроткихъ небесъ попадаютъ подъ палящ³е лучи солнца... Всходи-же свѣточь земнаго м³ра, чтобы я при с³ян³и твоихъ лучей могъ прочесть это письмо. Говорятъ, будто чудеса совершаются только для несчастныхъ... Письмо это,- я знаю,- отъ Кордэл³и. Она на наше счаст³е какъ-то узнала и о моемъ незавидномъ положен³и, и о мѣстѣ, гдѣ я скрываюсь. Я надѣюсь, что благодаря ея вмѣшательству, это невыносимое положен³е покончится, и мучительныя раны исцѣлятся. О вы, усталые отъ безсонныхъ ночей глаза мои, воспользуйтесь своимъ утомлен³емъ, чтобы не видѣть мѣста своего гнуснаго ночлега. Покойной ночи! О, Фортуна; улыбнись еще хоть разъ и поверни свое колесо (Засыпаетъ).

  

  

   Эдгардъ. Я слышалъ, какое страшное обвинен³е тяготѣеть надо мною, но, благодаря дуплу въ деревѣ, мнѣ удалось избѣгнуть преслѣдован³й. Нѣтъ ни одной пристани, которая не была-бы для меня закрыта, ни одного мѣстечка, гдѣ бы самая суровая бдительность не стояла на стражѣ, не старалась меня подстеречь. Пока я могу ускользать, жизнь моя въ безопасности. Я рѣшился принять видъ самаго жалкаго, самаго отверженнаго создан³я, котораго нищета изъ человѣка превратила почти въ скота. Выпачкаю лицо себѣ грязью, чресла свои опояшу тряпицей; пусть волосы мои какъ по волшебству совьются въ колтунъ; я своею наготою надсмѣюсь надъ буйными порывами вѣтра и надъ преслѣдован³ями небесъ. Даже въ этой странѣ я вижу, какъ нищ³е, вырвавш³еся изъ Бедлама, втыкаютъ въ свои тощ³я, высушенныя болѣзнями руки булавки, древесныя занозы, гвозди и шипы терновника, чтобы отвратительнымъ видомъ этихъ язвъ вызывать сострадан³е y обитательницъ фермъ и мелкихъ поселковъ, скотопригонныхъ дворовъ и мельницъ, прибѣгая то къ грознымъ заклинан³ямъ, то къ жалостнымъ мольбамъ. Теперь я Томъ, бѣдный юродивый Томъ. Это хоть что-нибудь, тогда какь самъ Эдгаръ ровно ничего (Уходитъ).

  

  

   Лиръ. Странно! Сами уѣхали изъ дому и даже не позаботились вернуть назадъ моего посланнаго.

   Джентльменъ. Я слышалъ, что вчера они совсѣмъ еще не думали уѣзжать.

   Кентъ (Просыпаясь). Привѣтъ мой тебѣ, государь!

   Лиръ. Что это значитъ! Ужь не дѣлаешь-ли ты себѣ изъ позора забаву?

   Кентъ. Нѣтъ, государь.

   Шутъ. Ха, ха, ха! Посмотри, как³я y него жестк³я подвязки. Лошадей привязываютъ за голову, собакъ и медвѣдей за горло, обезьянъ за подмышки, a людей за ноги. Если человѣкъ уже больно легокъ на ногу, на него надѣваютъ деревянные башмаки, именуемые колодками.

   Лиръ. Кто-же могъ до того забыть, кто ты чтобы подвергпуть тебя такому унизительному наказан³ю?

   Кентъ. Оба они - и сынъ твой, и дочь.

   Лиръ. Не можетъ быть.

   Кентъ. Но оно, однако, такъ.

   Лиръ. Повторяю: - не можетъ быть!

   Кентъ. Самъ видишь, государь, что можеть.

   Лиръ. Нѣтъ, нѣтъ, онн бы не захотѣли!

   Кентъ. A все-таки захотѣли.

   Лир ъ. К ляну сь Юпитеромъ, что нѣтъ.

   Кеятъ. A я Юноною, что да.

   Лиръ. Не посмѣли-бы они этого сдѣлать! Не могли, не захотѣли-бы. Такое страшное проявлен³е неуважен³я хуже уб³йства! Объясни мнѣ скорѣе, но безъ торопливости, какъ и за что рѣшились они подвергнуть такому унижен³ю моего посланнаго?

   Кентъ. Государь, тотчасъ по прибыт³и въ ихъ замокъ, я поспѣшилъ передать имъ послан³е вашего величества, но ранѣе, чѣмъ я успѣлъ подняться съ колѣнъ, явился другой гонецъ, весь въ пыли и въ поту. Едва переводя духъ, онъ пробормоталъ привѣтств³е отъ Гонэрили ея сестрѣ и подалъ письмо, которое они прочли сейчасъ-же, не обращая никакого вниман³я на поданное мною ранѣе послан³е отъ вашего величества, Познакомившись съ содержан³емъ письма отъ Гонэрили, они тотчасъ-же собрали своихъ слугъ, вскочили на коней и съ приказан³емъ мнѣ ждать, когда y нихъ явится досугъ отвѣчать, окинули меня леденящимъ взоромъ и уѣхали. Здѣсь я встрѣтилъ гонца, явившагося съ такими извѣст³ями, которыя по моимъ догадкамъ отравилт извѣст³я, привезенныя мною. Гонецъ оказался тѣмъ самымъ мерзавцемъ, который недавно выказалъ такое возмутительное неуважен³е къ вашему величеству. Его наглость оказалась сильнѣе собственнаго моего благоразум³я. Я выхватилъ изъ ноженъ мечъ, a онъ своими дикими криками вызвалъ сюда всѣхъ обитателей замка. Ваша дочь и ея мужъ нашли меня вполнѣ достойнымъ того наказан³я, которому я подвергся.

   Шутъ. Зима видно не совсѣмъ миновала, когда дик³е гуся все еще летятъ въ эту сторону. У отца, ходящаго въ рубищѣ, дѣти бываютъ слѣпы; но y тѣхъ отцовъ, y которыхъ туго набиты мошны, дѣти бываютъ самые почтительные. Фортуна, какъ отъявленная потаскушка, никогда не отопретъ своихъ дверей для бѣдняка. Впрочемъ, жди отъ своихъ дочекъ столько огорчен³й, что ты ихъ и въ годъ не пересчитаешь.

   Лиръ. Какъ мучительно подннмается къ сердцу эта плѣсень, Hysterica passio! Опустись ниже, вздымающееся горе; твое мѣсто на днѣ сосуда. Гдѣ-же теперь Рэгана*

   Кентъ. Здѣсь, въ замкѣ y графа.

   Лиръ. Не слѣдуйте за мной. Подождите меня здѣсь (Уходитъ).

   Джентльменъ. А, кромѣ этого, вы ничѣмъ ихъ не оскорбили?

   Кентъ. Ничѣмъ. Что-же, однако, значитъ, что король пр³ѣхалъ съ такою ничтожною свитой?

   Шутъ. Если-бы тебя посадили въ колодки за этотъ вопросъ, это было-бы тебѣ по дѣломъ.

   Кентъ. Почему-же, шуть?

   Шутъ. Мы пошлемъ тебя набираться ума-разума къ муравью. Онъ научитъ тебя, что зимою нѣтъ работы. Хотя при отыскан³и дороги, всѣ, разумѣется, кромѣ слѣпыхъ, пользуются помощью не только чутья, но и глазъ, однако изъ двадцати слѣпыхъ не найдется ни одного который не сказалъ-бы сразу, отъ кого воняетъ. Брось большое колесо, если оно влечетъ тебя къ поднож³ю холма; ты, слѣдуя за нимъ на буксирѣ, только неизбѣжно сломаешь себѣ шею. Когда мудрый человѣкъ даеть тебѣ болѣе умный совѣтъ, чѣмъ я, возврати мнѣ обратно тотъ, который я тебѣ далъ. Желалъ-бы я, чтобы этому совѣту не слѣдовалъ никто, кромѣ дураковъ, такъ какъ и даетъ-то его шуть.

   Тоть, кто служитъ изъ-за денегъ

   Часто лишь для вида преданъ;

   Дождь пойдеть, онъ тотчасъ тягу

   Дастъ, a ты безъ крова

   Одиноко оставайся

   И борися съ непогодой.

   Пустъ разумный убѣгаетъ,

   Я,-дуракъ,-съ тобой останусь.

   Коль бѣжитъ дуракъ, онъ мигомъ

   Обратится въ негодяя;

   Негодяй-же - тотъ вовѣки

   Въ дурака не обратится.

   Кентъ. Дуракъ, гдѣ ты этому научился?

   Шутъ. Разумѣется не въ колодкахъ, дуракъ (Лиръ возвращается вмѣстѣ съ Глостеромъ).

   Лиръ. Они не хотятъ говорить со мной? Больны? Устали съ дороги, такъ-какъ ѣхали почти всю ночь? Все это одинъ вздоръ, но въ немъ я вижу стремлен³е возмутиться противъ меня, желан³е отъ меня отвертѣться. Добѣйся отъ нихъ болѣе приличнаго отвѣта.

   Глостэръ. Вамъ, добрѣйш³й государь, извѣстенъ пылк³й нравъ герцога, какъ онъ настойчивъ и непреклоненъ въ своихъ рѣшен³яхъ.

   Лиръ. Проклят³е! Чума! Смерть и разрушен³е! Какое мнѣ дѣло до того, что y герцога нравъ пылк³й? Эй, Глостэръ, Глостэръ! Я во что бы то ни стало хочу переговорить съ герцогомъ Корнуэльсскимъ и съ его женою.

   Глостэръ. Добрѣйш³й государь, я только-что увѣдомлялъ ихъ объ этомъ.

   Лиръ. Увѣдомлялъ!.. Слышалъ ты и понялъ, что я тебѣ сказалъ?

   Глостэръ. Добрѣйш³й государь...

   Лиръ. Король хочетъ говорить съ герцогомъ Корнуэльскимъ; нѣжно любимый отецъ, имѣя дѣло къ дочери, желаетъ переговорить съ дочерью и надѣется, что встрѣтитъ соглас³е съ ея стороны. Передано имъ это?.. О кровь моя, мое дыхан³е! вы настолько же пылки, насколько пылокъ герцогъ. Скажите этому пылающему герцогу... Нѣтъ, нѣть, погоди еще! Можетъ-быть, онъ и теперь еще нездоровъ? Болѣзнь, вѣдь, постоянно заставляетъ забывать о всякомъ долгѣ, который при здоровомъ состоян³и является обязательнымъ. Мы перестаемъ быть сами собою, когда удрученное болѣзнью тѣло застав³яетъ и духъ страдать вмѣстѣ съ собою. Я воздержусь отъ всякихъ вспышекъ. Мнѣ досадно, что моя неисправимая вспыльчивость заставляетъ меня забывать различ³е между больнымъ и здоровымъ человѣкомъ, принимая проявлен³я болѣзни за обдуманныя выходки здороваго человѣка. Смерть и проклят³е! (Увидавъ Кента). Человѣкъ сидитъ въ колодкахъ? Одно уже это доказываетъ мнѣ, что мнимое нездоровье и усталость герцога и его жены только притворство, однѣ пустыя отговорки. Освободить сейчасъ же моего слугу! Глостэръ, ступай скажи герцогу и его женѣ, что я требую свиданья съ ними! Да, требую теперь-же, с³ю минуту. Пусть явятся сейчасъ и выслушаютъ меня! Иначе я такъ громко стану бить въ барабанъ y дверей ихъ спальни, что производимый мною громъ убьетъ ихъ сонъ!

   Глостэръ. Очень буду радъ, если все между вами уладится (Уходитъ).

   Лиръ. О, ты, сердце мое, негодующее сердце, перестань такъ сильно биться!.. Успокойся!

   Шyтъ. Прикажи ему, дядя, тоже, что приказывала кухарка, всовывая въ пирогъ живыхъ угрей. Она била ихъ палочкою по головѣ и въ тоже время приговаривала: "ну, не ворочайтесь, глупые, лежите смирно". A братъ этой самой кухарки до того любилъ свою лошадь, что даже сѣно для нея приправлялъ масломъ (Входятъ герцо³ъ Корнуэльск³й, Рэгана, Глостэръ и свита).

   Лиръ. Добраго утра вамъ обоимъ.

   Герц. Корнуэльск³й. Того-же и вамъ, государь (Кента освобождаютъ).

   Рэгана. Очень рада видѣть ваше величество.

   Лиръ. Надѣюсь, что такъ, Рэгана, потому что имѣю основан³я надѣяться. Если-бы ты не была рада, я нанесъ бы оскорблен³е могилѣ твоей матери, какъ могилѣ непотребной женщины (Кенту). А, пр³ятель, ты свободенъ, но мы поговоримъ объ этомъ въ другое время. Рэгана, твоя сестра женщина гнусная (Ударяя себя въ грудь). Она припустила вотъ сюда свою острозубую неблагодарность, и та, словно коршунъ, клюетъ мнѣ сердце. Я едва въ силахъ говорить съ тобою... Если-бы ты могла только вообразить, о Рэгана, съ какимъ постыднымъ безсердеч³емъ...

   Рэгана. Терпѣн³е, государь, прошу васъ. Я думаю, что скорѣе вы способны объяснить въ дурную сторону поступки сестры, чѣмъ она забыть чувство долга.

   Лиръ. Что такое?

   Рэгана. Никакъ не могу повѣрить, чтобы сестра хоть на волосъ могла уклониться отъ того, что ей предписываетъ долгъ. Если она, быть можетъ, нѣсколько рѣзко отнеслась къ безчинствамъ вашихъ рыцарей и постаралась подавить эти безчинства, поступить такимъ образомъ ее заставили весьма уважительныя и законныя причины. Порицать ее за это нельзя.

   Лиръ. Будь она проклята!

   Рэгана. Государь, вы уже стары, и жизнь ваша почти уже достигла крайнихъ своихъ предѣловъ. Вамъ-бы слѣдовало дать право кротко и мягко руководить вами кому-нибудь, кто-бы лучше понималъ ваше положен³е, чѣмъ вы сами. Поэтому я посовѣтовала-бы вамъ тотчасъ-же вернуться къ моей сестрѣ, покаяться, что вы предъ нею виноваты...

   Лиръ. Просить у нея прощен³я? Посмотри, какъ такая рѣчь была-бы умѣстна со стороны главы дома: - "Дражайшая дочь, сознаюсь, что я старъ; старый человѣкъ ни на что не нуженъ, поэтому (Становится на колѣни)... я на колѣняхъ умоляю тебя, не лишай меня одежды, постели и пропитан³я!"

   Рэгава. Перестаньте, добрѣйш³й государь! Такое шутовство вамъ совсѣмъ не къ лицу. Отнравляйтесь-ка лучше къ моей сестрѣ.

   Лиръ. Никогда, Рэгана, никогда! Она сократила мою свиту на половину, смотрѣла на меня съ нескрываемою злобою, язвила меня своимъ змѣеподобнымъ языкомъ до глубины души. Пусть небеса соберутъ всѣ свои громы и разразятся ими надъ ея неблагодарной головой! A вы, тлетворныя испарен³я, сгноите мозгъ въ молодыхъ ея костяхъ!

   Герцогъ Корнуэльск³й. Полноте, государь, стыдно, не хорошо!

   Лиръ. О, вы, быстрыя и ослѣпительныя молн³и, сверкайте прямо въ ея глаза! A вы, испарен³я, вызываемыя солнцемъ изъ гнилыхъ болотъ, подѣйствуйте какъ безпощадная отрава на ея тщеславную красоту! Пусть лицо и тѣло ея покроется гнойными прыщами и струпьами!

   Рэгана. О,милосердые боги! Вы государь, въ минуту гнѣва, пожалуй, и меня станете осынать такими-же пожелан³ями?

   Лиръ, Нѣтъ, Рэгана, ты не подашь мнѣ повода проклинать тебя. Твоя добрая и кроткая душа не допуститъ тебя дойти до грубаго безсердеч³я! У нея глаза кровожадиые; твой же взглядъ только ласкаетъ, согрѣваетъ, но не жжетъ. Тебѣ никогда, конечно, не пришло-бы на мысль урѣзывать мои удовольств³я, сокращать на половину мою свиту, оскорблять меня язвительными словами и въ заключен³е запереть на крючекъ дверь передъ самымъ моимъ носомъ, чтобы помѣшать мнѣ войти. Тебѣ лучше, чѣмъ ей извѣстны и долгъ относительно природы, и обязанности дочери относительно отца; ты лучше ея помнишь тѣ попечен³я, которыми я окружалъ тебя въ дѣтствѣ, правила вѣжливости и требован³я благодарности. Ты не забыла, что я отдалъ тебѣ половину своего королевства,

   Рэгана. Прошу васъ, государь, къ дѣлу (За сценой трубятъ).

   Лиръ. Кто, скажи, приказалъ посадитъ моего слугу въ колодки?

   Герцогъ Корнуэльсе³й. Чьи это трубы? (Входитъ Осуольдъ).

   Рэгана. Это трубы сеотры; я ихъ узнаю. Она и въ письмѣ предупреждала меня, что скоро будетъ здѣсь (Осуольду). Пр³ѣхала твоя госпожа?

   Лиръ. Напускная самоувѣренность этого нахала поддерживается одною только прнчудливою и измѣнчивою милостью той, кому онъ служитъ. Прочь съ моихь глазъ, гнусный холопъ.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Чего-же вы хотите, государь?

   Лиръ. Скажи, Рэгана, кто посадилъ въ колодки моего стугу? Сама ты, конечно, ничего объ этомъ не знала... Однако, кто-же это идетъ? (Входитъ Гонэриль). О, небеса, если въ васъ есть хоть капля жалости къ старикамъ, если ваша кроткая власть сочувствуетъ покорности и послушан³ю; если сами вы можете состариться, сочтите мое дѣло личнымъ своимъ дѣломъ, заступитесь за меня и разразитесь громам и надъ головой этой женщины! (Гонэрили). Неужто y тебя хватаетъ духу, не краснѣя, смотрѣть на мою сѣдую бороду?- Какъ,Рзгана, ты согласна пожать ей руку?!

   Гонэрнль. A почему-бы и нетакъ, сэръ? Въ чемъ моя вина? Еще не все то настоящая вина, что находятъ виною, что осуждаютъ безъ толку недомысл³е и дряхлость.

   Лиръ. О, крѣпка-же ты, грудь моя! Говорите, кто приказалъ посадить въ колодки моего слугу.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Я приказаль, государь. Онъ такъ безобразничалъ, что я вынужденъ былъ прибѣгнуть къ этому наказан³ю, хотя оно слишкомъ для него милостиво.

   Диръ. А, такъ ты засадилъ его! Ты?

   Рэгана. Вы, государь, уже человѣкъ слабый; прошу васъ сознайте это сами. Мой совѣтъ вамъ вернуться къ сестрѣ и прожить y нея, распустивъ половину своей свиты, a затѣмъ если угодно, пр³ѣзжайте ко мнѣ. Вы видите въ настоящее время я не дома, и y меня ничто, даже самое необходимое еще не приготовлено для вашего пр³ѣзда.

   Лпръ. Мнѣ вернуться къ ней, отпустивъ пятьдесятъ чедовѣкъ моей свиты! Ни за что! Я скорѣе соглашусь остаться совсѣмъ безъ пристанища, бороться противъ враждебныхъ стих³й, имѣть товарищами волковъ и совъ, испытывать всѣ мучительныя пытки, неразлучныя съ нищетою!.. Вернуться къ ней! Нѣтъ, пылк³й король Франц³и, взявш³й себѣ въ жены младшую нашу дочь безъ всякаго приданаго, я скорѣе готовъ броситься на колѣни передъ твоимъ трономъ и, какъ нищ³й, вымаливать y тебя для поддержан³я моей жалкой жизни хоть такое-же ничтожное содержан³е, какое ты даешь послѣднему изъ своихъ оруженосцевъ. Чтобы я вернулся къ ней? Нѣтъ я скорѣе соглашусь быть рабомъ, вьючнымъ животнымъ вотъ этого гнуснаго холопа! (Указываетъ на Осуольда).

   Гонэриль. К акъ угодно.

   Лиръ. Умоляю тебя, дочь, не своди меня съ ума, я не хочу безпокоить тебя, дитя мое, поэтому прощай!.. Мы больше не встрѣтимся, не увидимся. Однако, ты все-таки моя дочь, плоть отъ плоти моей; въ тебѣ течетъ моя кровь! Или нѣтъ, ты скорѣе болячка моей плоти, которую я волей-неволей вынужденъ признавать своею! Ты гнойный нарывъ, заразная язва, безпощадный огневикъ, народивш³йся изъ моей испорченной крови. Но я не буду бранить тебя; пусть позоръ, когда ему вздумается, падетъ на твою голову, но я его не призываю, не молю громовержца поразить тебя своими стрѣлами, не жалуюсь на тебя Юпитеру, верховному судьѣ надъ всѣми живущими. Если можешь, исправься и постарайся на досугѣ сдѣлаться лучше. Я еще не безпр³ютенъ; могу съ сотней своихъ рыцарей жить y Рэганы.

   Рэгана. Не совсѣмъ такъ, государь. Я не ожидала васъ такъ рано, поэтому и не приготовилась принять васъ какъ должно. Послушайтесь, государь, моей сестры. Всяк³й, кто при помощи разсудка сталъ-бы провѣрять ваши выходки, пришелъ-бы къ заключен³ю, что вы стары, а поэтому... Впрочемъ, Гонэриль знаетъ, что она дѣлаеть.

   Лиръ. Что-же по-твоему хорошо это сказано?

   Рэгана. Убѣждена, государь, что именно такъ. Неужто съ васъ мало пятидесяти человѣкъ свиты? Зачѣмъ вамъ большее количество рыцарей? Мнѣ кажется, что и пятидесяти слишкомъ много. Значительность расходовъ на ихъ содержан³е, опасность, сопряженная съ ихъ присутств³емъ - все говоритъ противъ такой многочисленной свиты. Неужто въ одномъ и томъ-же домѣ, въ которомъ два хозяина, слѣдовательно двѣ власти, такое множество людей способно уживаться мирно? Это очень трудно, даже почти совсѣмъ невозможно.

   Гонэриль. Почему люди, служащ³е мнѣ и ей не могли-бы въ тоже время служить и вашему величеству?

   Рэгана. Да, государь, почему-бы не такъ? Если-бы въ ихъ служен³и вамъ вы стали замѣчать нерадѣн³е, мы живо сумѣли-бы положить этому конецъ. Прошу ваше величество,- такъ-какъ я только теперь увидала, какъ велика опасность отъ слишкомъ многочисленной свиты,- если вамъ угодно будетъ пр³ѣхать ко мнѣ, не брать съ собою болѣе двадцати пяти человѣкъ. Если вы явитесь съ большею свитою, мнѣ негдѣ будетъ ее помѣстить, и я окажусь вынужденной отказать вамъ въ гостепр³имствѣ.

   Лиръ. Однако, я обѣимъ вамъ отдалъ все...

   Рэгана. И, къ счаст³ю, совершенно во время.

   Лиръ. Я сдѣлалъ васъ моими попечительницами, моими казнохранительницами, но выговорилъ для себя право держать при своей особѣ свиту въ точно опредѣленномъ количествѣ человѣкъ, a теперь, Рэгана, ты говоришь, чтобы я къ тебѣ болѣе двадцати пяти человѣкъ не привозилъ? Вѣдь ты это сказала?

   Рэгана. И повторяю тоже, государь. Больше какъ двадцать пять человѣкъ я не приму.

   Лиръ. Самыя злыя создан³я иногда еще сохраняютъ че³овѣческ³й образъ. Какъ-бы люди ни были злы, y нихъ всегда есть оправдан³е, что друг³е еще хуже ихъ, a это своего рода достоинство (Гонэрили). Я вернусь къ тебѣ. Пятьдесятъ чеговѣкъ все-таки вдвое болѣе двадцати пяти. Твоя любовь ко мнѣ равняется ея любви, взятой два раза.

   Гонэриль. Послушайте, государь! Зачѣмъ вамъ свита въ двадцать пять человѣкъ, въ десять, даже въ пять, когда въ домѣ, гдѣ вы будете жить, всегда окажется вдвое болѣе людей, чѣмъ сколько необходимо для услугъ лично вамъ.

   Рэгана. Даже и въ одномъ-то человѣкѣ нѣтъ никакой необходимости.

   Лиръ. О, не торгуйтесь съ нуждою. Самый жалк³й нищ³й и тотъ живетъ въ изобил³и среди еще болѣе воп³ющей нищеты! Давай человѣку въ обрѣзъ только то, безъ чего онъ не въ состоян³и обойтись, и ты его жизнь приравняешь къ жизни животнаго. Вотъ ты женщина знатная. Если-бы одежда была необходима только для того, чтобы согрѣвать тѣло, зачѣмъ тебѣ этотъ великолѣпный нарядъ, когда онъ даже едва тебя согрѣваетъ?.. Что-же касается истинной нужды - о небо, пошли мнѣ терпѣн³е, - потому что въ терпѣн³и я нуждаюсъ всего болѣе!.. Вы, о, боги, видите здѣсь несчастнаго старика, столько-же удрученнаго годами, сколько и подавленнаго горемъ. Если именно вы вооружаете сердца дочерсй противъ меня, вдвойнѣ несчастнаго человѣка, не дайте мнѣ сдѣлаться посмѣшищемъ, не дайте переносить обиды съ гнусной покорностью! Распалите въ моей груди благородное чувство гнѣва и не дайте этому женскому оруж³ю, каплямъ соленой влаги,- осквернить мои мужск³я щеки! Подождите вы, безсердечныя вѣдьмы, я придумаю для обѣихъ васъ такое страшное мщен³е, что весь м³ръ придетъ въ ужасъ!.. Я сдѣлаю то... Впрочемъ, я самъ еще не знаю, что именно сдѣлаю, но отъ моего мщен³я задрожитъ вселенная! Вы думаете, что я заплачу? Нѣтъ, плакать я не стану, хотя имѣю много причинъ, чтобы проливать слезы! A все-таки, если-бы мое сердце разорвалось на тысячу частей, я не допущу себя заплакать! (Вдали слышны раскаты грома). Идемъ, шутъ, я сойду съума! (Уходитъ съ Глостэромъ, Кентомъ и шутомъ).

   Герцогъ Корнуэльск³й. Войдемте въ замокъ; надвигается гроза.

   Рэгана. Замокъ не великъ; въ немъ не хватитъ удобнаго помѣщен³я для старика и для его свиты.

   Гонэриль. Виноватъ онъ самъ. Онъ доброводьно лишилъ себя покоя, вотъ и вкушай теперь плоды своего безум³я.

   Рэгана. Самого его я приму охотно, но не впущу къ себѣ ни одного человѣка изъ его свиты.

   Гонэриль. Такъ-же и я. Куда-же, однако, ушелъ графъ Глостэръ?

   Герцогъ Корнуэльск³й. Пошелъ за старикомъ (Глостэръ возвращается). Да вотъ и онъ.

   Глостэръ. Гнѣву короля нѣтъ границъ.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Куда-же онъ направляется?

   Глостэръ. Требуетъ лошадей, a куда думаетъ отправиться, не знаю.

   Гегцогъ Корнуэльск³й. Лучше всего ему не мѣшать. Пусть ѣдетъ куда хочетъ.

   Гонэриль. Вы, любезный графъ, ни подъ какимъ видомъ не уговаривайте его остатъся y васъ.

   Глостэръ. Какъ-же это? Ночь уже близка; гроза обѣщаетъ быть ужасной, a на нѣсколько миль въ окружности нѣтъ ни одного кустика, гдѣ можно былобы укрыться отъ непогоды.

   Рэгана. О, графъ, невзгоды, которыи сумасброды накликаютъ на себя, должны служить имъ урокомъ. Велите запереть ворота замка. Свита его состоитъ изъ отчаянныхъ головорѣзовъ. Человѣкъ онъ довѣрчивый, готовый слушать всяк³я наговоры; мало-ли на какое новое сумасбродство могутъ подстрекнуть его спутники. Благоразум³е велитъ быть какъ можно осторожнѣе.

   Герцогъ Корнуэльск³й. Рэгана даетъ хорош³й совѣтъ. Да, графъ, заприте ворота. Уйдемте отъ грозы (Уходятъ).

  

  

   Кентъ. Кто есть здѣсь, кромѣ гнусной этой непогоды?

   Рыцарь. Человѣкъ, настолько-же возмущенный, какъ и сама природа,

   Кентъ. Я васъ узнаю. Гдѣ король?

   Рыцарь. Онъ злобствуетъ противъ стих³й, взываетъ къ вѣтрамъ, чтобы они сдунули землю въ море и залили ее цѣликомъ своими пѣнистыми волнами. Онъ требуетъ, чтобы м³ръ измѣнился или совсѣмъ пересталъ существовать, рветъ свои сѣдые волосы, a неистовые порывы бури подхватываютъ этя сѣдины и съ дикою яростью превращаютъ ихъ въ ничто, тщится съ своими крохотными человѣческими силами насмѣяться надъ разгуломъ ливня и бури. Въ такую ночь, когда кормящая дѣтенышей медвѣдица не вышла-бы изъ своего логовища, и ни y льва, ни y проголодавшагося волка шкура не сохранились бы сухою, онъ, съ непокрытою головой, бѣгаетъ по степи, вызывая на бой все противъ всего.

   Кентъ. Кто-же при немъ?

   Рыцарь. Одинъ только шуть, старающ³йся шутками заглушить горе, разъѣдающее его душу.

   Кентъ. Сэръ, я васъ знаю, поэтому рѣшаюсь довѣрить вамъ многое и весьма важное. Между герцогами Корнуэльсскимъ и Эльбени возникла вражда, хотя до сихъ поръ полное ея проявлен³е съ обѣихъ сторонъ скрывается подъ личиною хитрости. У нихъ, какъ и y всѣхъ, кого счастливая звѣзда возвела на высоту велич³я, есть слуги так³е же лукавые какъ и они сами, служащ³е лазутчиками королю Франц³и, смѣтливыми наблюдателями нашего положен³я и сообщающ³е ему все, что они видятъ, какъ-то: козни обоихъ герцоговъ, безсердечное отношен³е къ королю обѣихъ дочерей, a можетъ быть, и нѣчто большее, чему все зто зло служить только первыми предвозвѣстниками. Однако, вполнѣ несомнѣнно, что французское войско уже высадилось на берегъ и теперь уже находится въ предѣлахъ нашего, тревожимаго смутами государства. Пользуясь нашею безпечностью, войско это нашло подъ шумокъ нѣсколько удобныхъ случаевъ овладѣть лучшими нашими гаванями и уже вполнѣ готово открыто развернуть свое знамя. Теперь обращаюсь къ вамъ съ преддожен³емъ. Если вы довѣряете мнѣ, скачите скорѣе въ Дувръ. Тамъ вы увидите одно лицо, которое щедро отблагодаритъ васъ за правдивый перечень всѣхъ возмутительныхъ, превосходящихъ всѣ человѣческ³я силы страдан³й, отъ которыхъ горько стонетъ несчастный нашъ король. По рожден³ю, я принадлежу къ знати; человѣкъ я благовоспитанный и честный, поэтому, зная и васъ за такого-же человѣка, я предлагаю вамъ взять на себя исполнен³е моего поручен³я.

   Рыцарь. Мы еще поговоримъ объ этомъ въ другое время.

   Кентъ. Зачѣмъ-же? Въ доказательство того, что я выше того, чѣмъ кажусь, воть вамъ кошелекъ. Сосчитайте то, что въ немъ есть, и содержащееся въ немъ возьмите себѣ. Еслт вы увидите Кордэд³ю, a я не сомнѣваюсь, что такъ оно и будетъ, покажите ей воть этотъ перстень. Она скажетъ вамь то, чего вы еще не знаете, то-есть, имя вашего сообщника... Проклятая буря!.. Отправимтесь отыскивать короля.

   Рыдарь. Дайте руку. Вамъ нечего прибавить къ сказанному?

   Кентъ. Весьма немногое, но оно будетъ еще несравненно важнѣе того, что вамъ уже извѣстно. Однако прежде намъ необходимо отыскать короля. Отправьтесь въ эту сторону, a я въ другую. Первый, кому удастся его повстрѣчать, пусть крикомъ дастъ объ этомъ знать другому (Расходятся въ разныя стороны).

  

  

   Лиръ. Бушуй, неистовый вѣтеръ, надувай свои щеки. Бѣснуйся, надрывайся! Ливни и ураганы, разверзите свои хляби и потопите землю такъ, чтобы не видно было даже пѣтуховъ на ея колокольняхъ. Вы, молн³и, пропитанныя сѣрой и быстрыя, какъ мысль, предшественницы громовъ, обращайте въ щепки могуч³е вѣковые дубы, палите мою сѣдую годову! a ты, всесокрушающ³й громъ, сплюсни толстую округлость этого м³ра, разбей всѣ формы, въ которыя природа отливаетъ свои произведен³я, и въ самомъ зачаткѣ изсуши сѣмена, изъ которыхъ произрастаетъ неблагодарное человѣчество!

   Шутъ. A что, дядя, придворная святая вода въ сухомъ домѣ много, вѣдь, пр³ятнѣе, чѣмъ этотъ ливень подъ открытымъ небомъ? Знаешь ли что, добрый дядя? Помирился-бы ты съ дочерьми, въ такую ночь мокнуть подъ дождемъ, право, одинаково непр³ятно, какъ умнымъ, такъ и дуракамъ.

   Лиръ. Рокочи, свирѣпствуй, буря! Изрыгай пламя, разражайся ливнемъ! Дождь, громъ, вѣтеръ и молн³и все-таки не то, что мои дочери. Васъ, разъяренныя стих³и, я не обвиняю въ неблагодарности, вамъ я никогда не дарилъ королевствъ, васъ никогда не называлъ своими дѣтьми; вы ничѣмъ мнѣ не обязаны. Такъ предавайтесь ужасающей своей потѣхѣ. Вотъ передъ вами вашъ рабъ, бѣдный, хилый, безпомощннй,презрѣнный старикъ! A я все-таки назову васъ подлыми угодниками за то, что вы заодно съ моими гнусными дочерьми ополчились противъ такой старой и сѣдой головы, какъ моя, и могучей ратью вступаете съ нею въ неравный бой. О, омерзительно это, омерзительно!

   Шутъ. Умная голова y того, кто имѣетъ свой домъ, гдѣ можно преклонить усталую головѵ. Другое дѣло, когда:- (Поетъ).

   Семейно зажить вдругъ задумаетъ гульфикъ,

   При томъ ни кола, ни двора не имѣя;

   Съ женою онъ только совсѣмъ обовшивитъ:-

   Вѣдь браки так³е намъ видѣть не рѣдкость.

   То сдѣлаетъ тоже для пальца ножнаго,

   Что-то надо-бы дѣлать ему лишь для сердца,

   Не диво, что онъ отъ мозолей застонетъ

   И сонъ превратитъ свой въ тяжелое бдѣнье.

   Потому что не родилась еще такая красивая женщина, которая не любила-бы вертѣться передъ зеркаломъ и улыбаться самой себѣ.

   Лиръ. Нѣтъ, хочу быть образцомъ терпѣн³я и не стану больше ничего говорить.

   Кентъ. Кто здѣсь?

   Шутъ. Высокая душа и гульфикъ, то-есть, мудрецъ и дуракъ.

   Кентъ. Вы здѣсь, государь? Даже то, что любитъ ночную темноту, не любитъ такихъ ночей, какъ эта. Разъяренное небо нагоняетъ ужасъ даже на настоящихъ ночныхъ скитальцевъ и вынуждаетъ ихъ робко ютиться въ своихъ норахъ. Съ тѣхъ поръ, какъ я сталъ взрослымъ человѣкомъ, не запомню такихъ потоковъ огня, такихъ страшныхъ громовыхъ раскатовъ, такого ливня, такого воя и такихъ стоновъ вѣтра. Человѣческая природа не въ силахъ выносить подобныхъ ужасовъ, подобныхъ неистовствъ разсвирѣпѣвшихъ стих³й.

   Лиръ. Пусть всемогущ³е боги, такъ грозно гремящ³е надъ нашими головами, узнаютъ теперь настоящихъ своихъ враговъ. Трепещи злодѣй, душу котораго тяготитъ неоткрытое еще преступлен³е, и котораго еще не постигла кара правосуд³я! Прячься подальше ты, окровавленная рука, и ты, клятвопреступникъ, и ты, кровосмѣситель, надѣвш³й на себя личину добродѣтели! Дрожи, дрожи такъ, чтобы кости твои трещали! Трепещи, извергъ, подъ прикрыт³емъ ловкаго лицемѣр³я покушавш³йся на жизнь другого человѣка! Запертые на замокъ преступлен³я, порвите свои таинственныя цѣпи и молите о пощадѣ гремящихъ надъ вами грозныхъ вашихъ судей!.. Я-же самъ - скорѣе жертва, чѣмъ преступникъ.

   Кентъ. Увы, онъ въ такую непогоду бродитъ съ непокрытою головою! Милостивый мой повелитель, неподалеку отсюда есть шалашъ; тамъ вы найдете пристанище. Оно защититъ васъ отъ жестокой бури. Отдохните тамъ, a я тѣмъ временемъ опять отправлюсь въ безжалостное жилище, болѣе жесткое и грубое, чѣмъ тѣ камни, изъ которыхъ оно сложено. Еще недавно, когда я спрашивалъ о васъ тамъ, меня не захотѣли впустить; но я вернусь туда снова и во чтобы то ни стало заставлю безсердечнихъ этихъ людей оказать вамъ гостепр³имство.

   Лиръ. Мои мысли начинаютъ путаться. Идемъ, дитя. Какъ ты себя чувствуешь мой, мальчикъ? Озябъ? Я и самъ озябъ. Другъ, гдѣ-же шалашъ? У нужды есть одно неоцѣненное качество: благодаря ей, самыя жалк³я вещи становятся дороже самыхъ драгоцѣнныхъ... Гдѣ-же шалашъ? Бѣдный мой шутикъ, одна часть моего сердца страдаетъ даже и за тебя.

   Шутъ (Поетъ). Надо быть на все готовымъ,

   Чтобъ въ борьбѣ не унывать,

   Помириться съ горемъ новымъ

   И съ терпѣньемъ счастья ждать.

   Лиръ. Правда, дитя.- Веди-же насъ въ шалашъ (Уходитъ съ Кентомъ).

   Шутъ. Отличная ночь, чтобы простуживались шляющ³яся по улицамъ потаскушки, Однако, ранѣе, чѣмъ уйти, я выскажу свое прорицан³е: - "Коль алтарю служить ты будешь только словомъ,- коль пиво шинкари начнутъ водою портить,- коль вкусу обучать начнутъ портныхъ дворяне,- и не еретиковъ сжигать, a блудодѣевъ;- коль дѣло каждое считать судъ будетъ правимъ,- не будетъ должниковъ, въ расплатѣ неисправныхъ,- ни средь рабовъ, ни средь вдругъ обнищавшей знати;- коль клевета шептать не станетъ на ушко,- карманники кишѣть въ толпѣ не станутъ больше,- и лихву ростовщикъ считать краснѣя станетъ,- a сводни съ шлюхами начнутъ вдругъ строить храмы,- тогда, о Альб³онъ, въ великое смятенье - и въ страхъ впадеть твое владычество пустое.- Настанутъ времена,- кто доживетъ увидить - что на ногахъ ходить всѣ люди перестали". Все это когда-нибудь предскажетъ Мерлинъ, такъ какъ я живу paнѣe его нарожден³я (Уходитъ).

  

  

   Глостэръ. Какъ хочешъ, Эдмондъ, a мнѣ не по душѣ такое неестественное жестокосерд³е. Когда я сталъ просить позволен³я сжалиться надъ нимъ, y меня даже отняли власть распоряжаться въ собственномъ домѣ. Мнѣ, подъ страхомъ вѣчной опалы, запретили даже произносить его имя, не говоря уже о томъ, что мнѣ строго запрещено ходатайствовать за него, a тѣмъ болѣе ему помогать.

   Эдмондъ. Совсѣмъ дико и вполнѣ противуестествеино.

   Глостэръ. Слушай, но не разсказывай никому. Между обоими герцогами начались несоглас³я; есть нѣчто и еще похуже. Прошедшею ночью я получилъ письмо... Объ этомъ опасно даже и говорить, поэтому я скорѣе заперъ письмо въ конторку... За оскорблен³я, которыя теперь наносятъ королю, отомщено будетъ жестоко. Часть французскаго войска уже высадилась; наша обязанность быть на сторонѣ короля. Я розыщу его и окажу ему помощь. Ступай, займи герцога разговорами, такъ чтобы мое отсутств³е не было замѣчено. Если онъ обо мнѣ спроситъ, скажи, что я нездоровъ и лежу въ постели. Если-бы, какъ меня предупредили заранѣе, мнѣ предстояло лишиться за это жизни, я все-таки не оставлю безъ помощи своего стараго властелина. Мы должны приготовиться увидать очень странныя дѣла въ самомъ недалекомъ будущемъ; но ты, Эдмондъ, прошу тебя, будь остороженъ (Уходитъ).