Шекспир Вильям - Кориолан

stify">   Комин³й. Онъ отказался отъ нашей добычи, на самыя драгоцѣнныя вещи онъ смотрѣлъ, какъ на ни на что негодную грязь; а то, что согласился принять, присудила бы ему даже самая скаредная скупость. Онъ награду за свои подвиги находитъ въ самомъ ихъ выполнен³и и доволенъ тѣмъ, что успѣлъ ихъ совершить.

   Менен³й.Онъ человѣкъ истинно-благородный. Распорядитесь, чтобъ его позвали снова.

   1-й сенаторъ. Позвать Кор³олана!

   Одинъ изъ служащихъ. Онъ сейчасъ явится.

  

  

   Менен³й. Сенатъ къ истинному своему удовольств³ю провозглашаетъ тебя консуломъ.

   Кор³оланъ. И жизнь моя, и услуга всегда были и будутъ посвящены ему.

   Менен³й. Теперь тебѣ остается только переговорить съ народомъ.

   Кор³оланъ. Прошу васъ избавить меня отъ исполнен³я этого обычая, потому что у меня никогда не хватитъ силъ облечься въ рубище, стоять передъ народомъ съ непокрытой головою и, указывая ему на свои раны, вымаливать у него голоса. Увольте же меня отъ этой обязанности.

   Сицин³й. Нѣтъ, народъ долженъ высказать, кого онъ избираетъ, и не поступится ни одною малѣйшею подробностью обычнаго обряда.

   Менен³й. Не спорь съ нимъ. Покорись обычаю, и пусть консульство достанется тебѣ такъ же, какъ оно доставалось твоимъ предшественникамъ.

   Кор³оланъ. Я не могу играть эту роль, не краснѣя, поэтому можно было-бы лишить чернь подобнаго зрѣлища.

   Брутъ. Слышишь?

   Кор³оланъ. И я-то буду передъ ними хвастаться, высчитывать, что я совершилъ то-то и то-то, показывать уже заживш³я раны, которыя слѣдовало бы скрывать; какъ будто я добылъ ихъ только для того, чтобъ вымаливать для себя голоса!

   Менен³й. Перестань упрямиться. Трибуны, мы поручаемъ вамъ сообщить народу наше рѣшен³е. Желаемъ и ему, и нашему благородному консулу всевозможныхъ благъ и почестей.

   Сенаторы (Кор³олану). Всѣхъ благъ и почестей! (Трубы гремитъ. Сенаторы уходятъ).

   Брутъ. Ты видишь, какъ онъ намѣренъ обращаться съ народомъ?

   Сицин³й. Ахъ, если-бы плебеи проникли въ самый смыслъ его намѣрен³й! Онъ станетъ обращаться къ нимъ съ просьбою, какъ бы презирая то, о чемъ проситъ, потому что оно можетъ быть даровано только народомъ.

   Брутъ. Пойдемъ, передадимъ плебеямъ все, что произошло здѣсь. Я знаю, они ждутъ насъ на площади.

  

  

   1-й гражданинъ. Что долго разговаривать? Если онъ хочетъ имѣть наши голоса, мы не можемъ ему отказать.

   2-й гражданинъ. Нѣтъ, можемъ, если захотимъ.

   3-й гражданинъ. Ну да, мы, конечно, имѣемъ на это право; но это право такое, что мы на этотъ разъ не вправѣ имъ воспользоваться. Если онъ покажетъ намъ свои раны и разскажетъ про свои дѣян³я, мы волей-неволей должны будемъ подать голосъ за эти раны и стоять за нихъ всячески. Если же онъ примется разсказывать намъ про свои подвиги, мы, въ свою очередь, вынуждены будемъ высказать ему свою благодарность. Неблагодарность - нѣчто гнусное, и если-бы толпа была неблагодарна, она сама превратилась бы въ чудовище; мы же, какъ члены толпы, не должны по своей винѣ дѣлаться членами такого чудовища.

   1-й гражданинъ. А для того, чтобы насъ сочли неблагодарными, достаточно самой пустой бездѣлицы. Помнишь, когда мы возстали изъ-за хлѣба, онъ уже и тогда не побоялся назвать насъ разношерстной толпой.

   3-й гражданинъ. Такъ называли насъ мног³е - и не потому, что одни изъ насъ черноволосые, друг³е бѣлокурые, третьи плѣшивые, а потому, что умы-то у насъ разноцвѣтные. И въ самомъ дѣлѣ я думаю, что даже и въ томъ случаѣ, когда бы всѣмъ нашимъ умамъ пришлось вырваться изъ одного и того-же черепа, они полетѣли бы кто на востокъ, кто на западъ, кто на сѣверъ, кто на югъ и въ выборѣ прямого пути обнаружили-бы единодуш³е только тѣмъ, что оказались-бы на всѣхъ точкахъ небосклона.

   2-й гражданинъ. Ты такъ думаешь? А скажи, по какому направлен³ю полетѣлъ-бы мой умъ?

   3-й гражданинъ. Ну твой умъ не высвободился-бы изъ черепа такъ скоро, какъ всяк³й другой; твой умъ крѣпко сидитъ въ башкѣ. Но если-бы онъ былъ свободенъ, онъ непремѣнно полетѣлъ бы на югъ.

   2-й гражданинъ. Почему-же на югъ?

   3-й гражданинъ. Чтобы утонуть въ туманѣ. Тамъ три четверти его растаяли-бы въ ядовитыя росы, а четвертая возвратилась-бы сюда, и то только для успокоен³я совѣсти, чтобы это помогло тебѣ добыть жену.

   2-й гражданинъ. Ты ни минуты не можешь обойтись безъ шутки.

   3-й гражданинъ. Что-жь изъ этого? Согласны вы отдать голосъ за него? Впрочемъ, что объ этомъ толковать! Этотъ вопросъ рѣшитъ большинство, а я все-таки добавлю:- будь онъ болѣе расположенъ къ народу, во всемъ свѣтѣ не нашлось-бы человѣка достойнѣе его.

  

  

   Вотъ и онъ, въ смиренной одеждѣ; наблюдайте, какъ онъ будетъ себя вести. Однако, намъ не слѣдуетъ стоять, столпившись такимъ образомъ; намъ надо проходить мимо него по одному, по два и по три. Онъ долженъ обращаться; съ просьбою къ каждому отдѣльно, - и тогда каждый изъ насъ будетъ знать, что почтенъ правомъ выбора и собственнымъ языкомъ даруетъ ему свой голосъ. Что-же вы, ступайте за мною, я укажу, какъ вамъ слѣдуетъ проходить мимо него.

   Всѣ. Идемъ, идемъ (Уходятъ).

   Менен³й. Нѣтъ, ты рѣшительно не правъ. Развѣ ты не знаешь, что этому обычаю подчинялись даже величайш³е люди?

   Кор³оланъ. Что-жь долженъ я говорить? "Любезный другъ, прошу тебя!" Проклятыя слова! Я никакъ не могу настроить языкъ на этотъ ладъ. "Взгляни, мой другъ, на мои раны; я получилъ ихъ на службѣ отечеству, тогда какъ мног³е изъ тебѣ подобныхъ со скотскимъ ревомъ бѣжали отъ грома нашихъ барабановъ".

   Менен³й. Помилуй, развѣ это возможно! Ничего подобнаго тебѣ говорить не слѣдуетъ. Ты долженъ просить, чтобъ они подумали о тебѣ.

   Кор³оланъ. Чтобы эти висѣльники подумали обо мнѣ? Нѣтъ, мнѣ было-бы пр³ятнѣе, чтобъ они забыли обо мнѣ, какъ о тѣхъ добродѣтеляхъ, о которыхъ тщетно толкуютъ имъ наши жрецы.

   Менен³й. Ты все испортишь. Я долженъ уйти отсюда: но еще разъ прошу тебя, - отъ всей души прошу, - будь насколько возможно благоразумнѣе.

  

  

   Кор³оланъ. Скажи имъ, чтобъ они вымыли рожи, да вычистили зубы. А вотъ стоитъ парочка. Друзья, вамъ извѣстно, зачѣмъ я здѣсь?

   1-й гражданинъ. Знаемъ. Скажи однако, что побудило тебя прибѣгнуть къ этому?

   Кор³оланъ. Мои заслуги.

   2-й гражданинъ. Твои заслуги. Разумѣется онѣ, а и собственное желан³е.

   1-й гражданинъ. Какъ, не собственное желан³е?

   Кор³оланъ. Я никогда не желалъ надоѣдать бѣдняку просьбой о подаян³и.

   1-й гражданинъ. Ты долженъ помнить. что мы, дѣлая что нибудь для тебя, поступаемъ такъ въ надеждѣ получить и отъ тебя кое что.

   Кор³оланъ. Если такъ, сдѣлай одолжен³е, объяви прямо цѣну консульства.

   1-й гражданинъ. Цѣна его - вѣжливая просьба.

   Кор³оланъ. Вѣжливая? Любезный другъ, прошу тебя, отдай мнѣ свой голосъ. У меня есть шрамы отъ ранъ, я покажу ихъ тебѣ, когда мы останемся наединѣ. Другъ мой, прошу и твоего голоса. Что ты на это скажешь?

   2-й гражданинъ. Доблестный мужъ, онъ твой.

   Кор³оланъ. Итакъ - по рукамъ. Вотъ мнѣ удалось, какъ нищему, вымолить два достойныхъ голоса. Принимаю ваше подаян³е. Прощайте.

   1-й гражданинъ. Однако это немного странно!

   2-й гражданинъ. Если бы пришлось опять подавать голосъ... Ну, что сдѣлано, то сдѣлано (Уходятъ).

  

  

   Кор³оланъ. Прошу васъ, если это не противорѣчитъ настроен³ю вашихъ мыслей, удостойте меня своего соглас³я, чтобъ меня выбрали въ консулы. Вы видите, я въ обычномъ нарядѣ.

   3-й гражданинъ. Ты заслужилъ и не заслужилъ благодарность отечества.

   Кор³оланъ. А разгадка этой загадки?

   3-й гражданинъ. Ты былъ бичемъ для враговъ и розгой для ихъ друзей; но народъ ты никогда не любилъ.

   Кор³оланъ. За то, что я пошло не расточалъ моей любви, народъ долженъ уважать меня еще болѣе. Впрочемъ, чтобъ внушить ему, - вѣдь онъ все такъ или иначе мнѣ братъ, - лучшее обо мнѣ мнѣн³е, я готовъ даже ему льстить. Вѣдь именно это-то ему и по вкусу. Такъ какъ ему, по великой его мудрости, пр³ятнѣе мои поклоны, чѣмъ мое сердце, я и займусь изучен³емъ, какъ повкрадчивѣе кивать головою, буду передъ нимъ лицемѣрить, то есть стану подражать обаятельному обращен³ю людей, пользующихся народнымъ расположен³емъ, и вполнѣ удовлетворю каждаго желающаго этого. Поэтому, прошу васъ, согласитесь избрать меня консуломъ!

   4-й гражданинъ. Мы надѣемся, что ты будешь намъ другомъ, поэтому охотно отдаемъ тебѣ свои голоса.

   3-й гражданинъ. Служа отечеству, ты получилъ много ранъ.

   Кор³оланъ. А когда тебѣ это извѣстно, то мнѣ незачѣмъ, показывая раны, подтверждать, какъ печатью, это извѣстное. Ваши голоса мнѣ дороже, но безпокоить васъ далѣе я не стану.

   3 и 4-й граждане. Отъ души желаемъ, чтобы боги даровали тебѣ и радость, и счастье. (Уходятъ).

   Кор³оланъ. Отмѣннѣйш³е голоса! Лучше издохнуть, чѣмъ вымаливать заслуженную награду. Зачѣмъ же стою я здѣсь, въ этой дырявой тогѣ, и у каждаго проходящаго Гоба или Дика выпрашиваю безполезные ихъ голоса? А зачѣмъ?- затѣмъ, что этого требуетъ обычай. Но если бы мы во всемъ подчинялись обычаю, пыль неизмѣнно покрывала бы все, перешедшее къ намъ изъ древности, и горами нагроможденныя заблужден³я поднялись бы такъ высоко, что сквозь нихъ никогда не пробилась бы истина. Нѣтъ, чѣмъ ломаться передъ толпою, лучше предоставить и санъ, и почести тому, кому не противно ихъ добиваться. Половину, однако, я уже выдержалъ, выдержу и другую.

  

  

   Еще голоса! - отдайте мнѣ ваши голоса. За нихъ я сражался, за нихъ я бодрствовалъ; чтобъ пр³обрѣсти ваши голоса, я пр³обрѣлъ слишкомъ двѣ дюжины ранъ, видѣлъ шесть битвъ, взятыхъ три раза, и слышалъ ихъ громъ; ради этихъ голосовъ я совершилъ много болѣе или менѣе великаго. Отдайте же мнѣ ваши голоса, я не шутя хочу быть консуломъ.

   5-й гражданинъ. Онъ совершилъ много доблестныхъ дѣян³й; ни одинъ честный человѣкъ не откажетъ ему въ своемъ голосъ.

   6-й гражданинъ. Такъ что-же и толковать? пусть будетъ консуломъ. Пусть боги даруютъ ему всякую радость и обратятъ его въ друга народа.

   Всѣ. Аминь! аминь! Да благословятъ тебя боги, благородный консулъ! (Уходятъ).

   Кор³оланъ. О, достойные голоса!

  

  

   Менен³й. Время испытан³я миновало, и трибуны несутъ голоса народа. Теперь тебѣ остается только облечься въ приличную твоему сану одежду и явиться въ сенатъ.

   Кор³оланъ. Въ самомъ дѣлѣ все кончено?

   Сицин³й. Обрядъ прошен³я ты выполнилъ, народъ согласенъ, - и мы призваны затѣмъ, чтобъ утвердить тебя консуломъ.

   Кор³оланъ. Гдѣ, въ сенатѣ?

   Сицин³й Въ сенатѣ.

   Кор³оланъ. И я могу сбросить это рубище?

   Сицин³й. Можешь.

   Кор³оланъ. Такъ я сейчасъ же переодѣнусь и, снова сдѣлавштсь самимъ собою, явлюсь въ сенатъ.

   Менен³й. И я иду съ тобою! а вы?

   Брутъ. Намъ необходимо еще поговорить съ народомъ.

   Сицин³й. До свидан³я (Кор³оланъ и Менен³й уходятъ). Вотъ онъ и добился желаемаго! Судя по глазамъ, онъ въ восторгѣ.

   Брутъ. Даже и въ одеждѣ смирен³я онъ не смирилъ своей гордыни. Ты хочешь распустить народъ?

  

  

   Сицин³й. Ну, что друзья! Выбрали?

   1-й гражданинъ. Мы отдали ему наши голоса.

   Брутъ. Молимъ боговъ, чтобъ онъ оказался достойнымъ вашего выбора!

   2-й гражданинъ. Аминь! A по моему недалекому, даже тупому разумѣн³ю, онъ просто насмѣхался надъ нами, когда просилъ нашихъ голосовъ.

   3-й гражданинъ. Именно такъ, просто издѣвался.

   1-й гражданинъ. Нѣтъ, нѣтъ, у него ужь такая привычка говорить; онъ нисколько надъ нами не смѣялся.

   2-й гражданинъ. Всѣ мы, кромѣ тебя, утверждаемъ, что онъ обошелся съ нами крайне дерзко. Ему слѣдовало бы показать намъ видимые знаки своихъ заслугъ, то есть раны, полученныя на службѣ отечеству.

   Сицин³й. И онъ, разумѣется, ихъ показалъ?

   Нѣкоторые изъ гражданъ. Нѣтъ, нѣтъ, никто ихъ не видѣлъ.

   3-й гражданинъ. Онъ только сказалъ, что у него есть раны, которыя онъ готовъ показать каждому наединѣ. А затѣмъ, съ презрѣн³емъ помахивая шапкой, - вотъ такъ, онъ какъ-будто говорилъ:"Я-бы желалъ быть консуломъ, но по-старинному обычаю не могу быть имъ, если вы не дадите мнѣ своихъ голосовъ; поэтому давайте мнѣ ваши голоса".А когда мы ихъ ему дали, онъ небрежно произнесъ: - "благодарю васъ за ваши голоса, благодарю за эти чудные голоса; но теперь, когда вы мнѣ ихъ отдали, разговаривать съ вами мнѣ нечего". Развѣ это не насмѣшка?

   Сицин³й. И вы были настолько глупы, что не замѣтили этого сразу, или, если замѣтили, оказались настолько простодушными, что не отказали ему?

   Брутъ. Развѣ вы не могли ему сказать, какъ васъ научали, то-есть, что онъ постоянно былъ вашимъ врагомъ, постоянно возражалъ противъ вашихъ вольностей, противъ вашихъ правъ въ общественномъ быту, - и это еще въ такое время, когда онъ не имѣлъ власти, когда былъ далеко не выдающимся слугою республики? Что, если и теперь, заручившись властью, сдѣлавшись участникомъ въ правлен³и, онъ по-прежнему остался заклятымъ врагомъ плебеевъ. Вашъ выборъ обратится тогда противъ васъ самихъ. Вамъ бы слѣдовало сказать ему, что доблестные подвиги хоть и дѣлаютъ его достойнымъ того, чего онъ домогается, но онъ все-таки долженъ быть признателенъ вамъ за вашъ голосъ, долженъ обратить въ любовь прежнюю непр³язнь и быть вамъ другомъ и покровителемъ.

   Сицин³й. Еслибъ вы говорили, какъ васъ научали, вы задѣли-бы его за живое, заставили-бы высказаться вполнѣ. Такимъ образомъ вы или вынудили-бы у него какое-нибудь выгодное для васъ обѣщан³е, о которомъ могли-бы при случаѣ ему напомнить, или переполнили-бы желчью его строптивый нравъ, не желающ³й связывать себя никакими обѣщан³ями. Онъ разозлился-бы, а вы, воспользовавшись его гнѣвомъ, отказали бы ему въ избран³и.

   Брутъ. Вы сами замѣтили, что даже и въ то время, когда онъ нуждался въ вашемъ расположен³и, онъ обращался съ вами съ явнымъ презрѣн³емъ. Неужто вы думаете, что презрѣн³е его, когда онъ получитъ власть карать и миловать, не будетъ для васъ жестокою карой? Не понимаю, наконецъ, естьли у васъ сердце въ груди, или у васъ есть только языки, чтобъ ратовать противъ того, что внушаетъ разумъ?

   Сицин³й. Вы не разъ отказывали просящему, а уступаете теперь не просящему вашихъ голосовъ, а только издѣвающемуся надъ вами.

   3-й гражданинъ. Консуломъ вѣдь онъ еще не утвержденъ, слѣдовательно еще можно его отвергнуть.

   2-й гражданинъ. И мы его отвергнемъ. Я соберу противъ него цѣлыхъ пятьсотъ голосовъ.

   1-й гражданинъ. А я - дважды пятьсотъ, не считая ихъ друзей.

   Брутъ. Такъ ступайте-же и скажите вашимъ друзьямъ, что они избрали консуломъ человѣка, который лишитъ ихъ всѣхъ правъ, превратитъ ихъ въ собакъ, которыхъ хотя и держатъ, чтобъ они лаяли, однако, поминутно бьютъ за тотъ же лай.

   Сицин³й. Соберите-же недовольныхъ и, по зрѣломъ обсужден³и, уничтожьте прежн³й вашъ безразсудный выборъ. Напомните имъ про его гордость, про его старую ненависть къ плебеямъ; не забудьте и того, съ какимъ высокомѣр³емъ носилъ онъ одежду смирен³я и какъ, выпрашивая голоса, издѣвался надъ вами. Скажите, что одно только уважен³е къ его заслугамъ не дозволило вамъ замѣтить неприлич³е его оскорбительнаго обращен³я, внушаемаго закоренѣлымъ презрѣн³емъ къ народу.

   Брутъ. Свалите всю вину на насъ, на вашихъ трибуновъ; скажите, что мы, не смотря ни на как³я возражен³я, настоятельно требовали, чтобъ вы избрали именно его.

   Сицин³й. Скажите, что вы избрали его не столько по собственному желан³ю, сколько по нашему настоян³ю; что, занятые главнымъ образомъ тѣмъ, что вамъ предстояло сдѣлать, а не тѣмъ, чего вамъ хотѣлось, вы подали голоса въ его пользу рѣшительно противъ своего желан³я. Свалите всю вину на насъ.

   Брутъ. Не щадите насъ. Скажите, что мы постоянно толковали вамъ о томъ, какъ рано началъ онъ служить отечеству и какъ много онъ ему послужилъ; о его происхожден³и отъ доблестнаго рода Марц³евъ, потомками которыхъ были царивш³й послѣ великаго Гостил³я Анкъ Марц³й, сынъ дочери Нумы, а также Публ³й и Квинтъ, которымъ мы обязаны лучшими нашими водопроводами, и что любимецъ народа Цензоринъ, прозванный такъ за то, что дважды былъ цензоромъ, тоже въ числѣ его предковъ.

   Сицин³й. Скажите, будто мы безпрестанно твердили вамъ, что онъ, кромѣ такого благороднаго происхожден³я, и по своимъ личнымъ доблестямъ вполнѣ достоинъ вашей признательности; но что вы, взвѣсивъ его прежн³я дѣян³я съ нынѣшними, пришли къ убѣжден³ю, что онъ вамъ закоренѣлый врагъ и поэтому уничтожаетъ вашъ опрометчивый выборъ.

   Брутъ. Налегайте въ особенности на то, что безъ нашего настоян³я вы никогда бы его не избрали. Затѣмъ, вторично собравъ голоса, ступайте въ Капитол³й.

   Граждане. Да, да, идемъ! Почти всѣ уже раскаиваются въ прежнемъ выборѣ (Уходятъ).

   Брутъ. Пусть идутъ. Лучше теперь же рѣшиться на этотъ переворотъ, чѣмъ выжидать другого неминуемаго возстан³я, которое можетъ оказаться много грознѣе. Если отказъ ихъ выведетъ его изъ себя, - а въ этомъ нѣтъ никакого сомнѣн³я, - мы съумѣемъ воспользоваться его гнѣвомъ.

   Сицин³й. Поспѣшимъ-же въ Капитол³й. Намъ необходимо быть тамъ ранѣе, чѣмъ нахлынетъ потокъ народа; такимъ образомъ и наши подстрекательства окажутся только проявлен³ями его собственной воли. Впрочемъ, оно отчасти и въ самомъ дѣлѣ такъ (Уходитъ).

  

  

   Кор³оланъ. Такъ Ауфид³й угрожалъ намъ снова?

   Титъ. Угрожалъ, поэтому-то мы и поспѣшили заключить миръ.

   Кор³оланъ. Стадо быть, вольски по-прежнему готовы нагрянуть на насъ при первомъ благопр³ятномъ случаѣ?

   Комин³й. О, нѣтъ, благородный консулъ! Силы ихъ до того изсякли, что намъ едва-ли придется во всю жизнь увидѣть еще разъ ихъ развѣвающ³яся знамена.

   Кор³оланъ. Ты видѣлъ Ауфид³я?

   Титъ. Получивъ охранный листъ, онъ тотчасъ явился ко мнѣ и страшно проклиналъ вольсковъ за то, что они такъ трусливо уступили городъ. Теперь онъ удалился въ Анц³умъ.

   Кор³оланъ. Говорилъ онъ что-нибудь обо мнѣ?

   Титъ. Какже, говорилъ.

   Кор³оланъ. Что-же именно?

   Титъ. Вспоминалъ, какъ часто мечъ его встрѣчался съ твоимъ; затѣмъ заявилъ, что въ цѣломъ м³рѣ для него нѣтъ никого и ничего ненавистнѣе тебя; что онъ даже безъ всякой надежды на выкупъ заложилъ-бы все свое состоян³е за право назваться твоимъ побѣдителемъ.

   Кор³оланъ. Такъ онъ живетъ теперь въ Анц³умѣ?

   Титъ. Въ Анц³умѣ.

   Кор³оланъ. Желалъ-бы я найти поводъ отыскать его тамъ, чтобы всласть насмѣяться надъ его ненавистью (Титу). Поздравляю съ возвращен³емъ на родину.

  

   Вотъ и трибуны, - языки народной пасти. Они мнѣ противны. Да, они до того кичатся своимъ значен³емъ, что просто невыносимо.

   Сицин³й. Остановись! Не ходи на площадь!

   Кор³оланъ. Что это значитъ?

   Брутъ. Не ходи, - будетъ плохо, если пойдешь.

   Кор³оланъ. Что значитъ такая перемѣна?

   Менен³й. Что случилось.

   Комин³й. Развѣ и патриц³и, и народъ не подали голоса за него?

   Брутъ. Нѣтъ, Комин³й, не подали.

   Кор³оланъ. Неужто я собиралъ голоса только малолѣтковъ?

   1-й сенаторъ. Дорогу ему, трибуны, - онъ пойдетъ на площадь.

   Брутъ. Народъ противъ него сильно раздраженъ.

   Сицин³й. Если онъ пойдетъ, - не миновать возстан³я.

   Кор³оланъ. Вотъ оно, ваше стадо! Вотъ что значитъ дать право голоса тѣмъ, которые, подавъ его, тотчасъ же отрекаются отъ своего выбора! - ну, а вы, какъ вы исполняете свои обязанности? Зачѣмъ, служа устами народа, вы не управляете его зубами? Или, быть можетъ, вы сами настроили его?

   Менен³й. Успокойся.

   Кор³оланъ. Это заранѣе обдуманная хитрость, явный заговоръ, чтобы уничтожить значен³е патриц³евъ! Если вы оставите это безъ вниман³я, вамъ придется жить съ людьми, которые неспособны ни повелѣвать, ни повиноваться.

   Брутъ. Нечего говорить о заговорѣ. Народъ негодуетъ за то, что ты насмѣхался надъ нимъ; что недавно еще, когда ему раздавали хлѣбъ даромъ, ты возставалъ противъ этого, ругалъ народныхъ ходатаевъ, обзывая ихъ подлыми угодниками, льстецами толпы и врагами патриц³евъ.

   Кор³оланъ. Но это было извѣстно и ранѣе.

   Брутъ. Не всѣмъ.

   Кор³оланъ. Поэтому ты поспѣшилъ разгласить это теперь?

   Брутъ. Кто, я?

   Кор³оланъ. Похоже на то, что это именно твое дѣло.

   Брутъ. Во всякомъ случаѣ, я всегда готовъ поступать лучше, чѣмъ поступаешь ты.

   Кор³оланъ. Если это такъ, зачѣмъ-же мнѣ и хлопотать о консульствѣ? Заклинаю тебя облаками, высоко носящимися по небу, дай мнѣ дойти до одного уровня съ тобою и сдѣлай меня своимъ товарищемъ трибуномъ.

   Сицин³й. Ты слишкомъ явно выказываешь то, что должно приводить народъ въ негодован³е. Если желаешь достигнуть цѣли своихъ стремлен³й, потрудись вѣжливѣе распрашивать о дорогѣ, съ которой ты сбился; иначе тебѣ не бывать ни консуломъ, ни товарищемъ трибуновъ.

   Менен³й. Прошу васъ, будемъ говорить хладнокровно.

   Комин³й. Народъ обманутъ, введенъ въ заблужден³е. Такое самовольство несвойственно Риму, а Кор³оланъ не заслужилъ подобныхъ обидныхъ преградъ, такъ лукаво воздвигаемыхъ ему на гладкомъ пути его заслугъ.

   Кор³оланъ. Вы напоминаете мнѣ о хлѣбѣ. Ну да, я и теперь повторяю то, что говорилъ тогда.

   Менен³й. Не теперь, не теперь.

   1-й сенаторъ. Не въ такомъ взволнованномъ состоян³и.

   Кор³оланъ. Нѣтъ, повторю теперь, клянусь въ этомъ жизнью. Благородные друзья мои, вы меня извините; что-же касается до зловонной, переметной толпы, - я никогда ей не льстилъ. Пусть она полюбуется собою, слыша то, что я о ней скажу. Повторяю - потворствуя плебеямъ, мы сѣемъ куколь возмущен³я, неповиновен³я, бунта противъ сената. Куколь этотъ мы сами посѣяли, сами растимъ его, смѣшивая чернь съ нами, съ благороднѣйшимъ классомъ, не имѣющимъ недостатка ни въ добродѣтели, ни въ самой власти, за исключен³емъ развѣ той доли, которую сами-же удѣлили нищимъ.

   Менен³й. Такъ, но ни слова болѣе.

   1-й сенаторъ. Мы просимъ тебя, перестань.

   Кор³оланъ. Никогда. Какъ проливалъ я мою кровь за отчизну, не страшась силы враговъ, такъ и мои легк³я до тѣхъ поръ, пока они способны еще дѣйствовать, не перестанутъ чеканить слова противъ прокаженныхъ, которыми мы гнушаемся, боясь заразы, но въ то же время дѣлаемъ все, чтобы заразиться.

   Брутъ. Ты говоришь о черни, словно ты богъ-каратель, а не человѣкъ, такой-же слабый, какъ и всѣ.

   Сицнн³й. Не худо и это довести до свѣдѣн³я народа.

   Менен³й. Какъ слова, вырвавш³яся въ раздражен³и?

   Кор³оланъ. Въ раздражен³и? Нѣтъ, еслибъ я былъ такъ, же покоенъ, какъ во время полуночнаго сна, клянусь Юпитеромъ, я сказалъ-бы то же самое.

   Сицин³й. Это же самое будетъ ядомъ только для того, въ комъ оно зародилось, и никого болѣе не отравитъ.

   Кор³оланъ. Будетъ! Слышите ли вы это, тритоны пискарей? Замѣчаете ли, какъ повелительно сказано это слово: будетъ?

   Комин³й. Я не вижу тутъ ничего противузаконнаго.

   Кор³оланъ. Будетъ! О, добрые, но страшно неблагоразумные патриц³и! О почтенные, но беззаботные сенаторы! Зачѣмъ допустили вы эту гидру избрать представителемъ человѣка, который, будучи только трубою и ревомъ этого чудовища дерзаетъ говорить своимъ рѣшительнымъ "будетъ", что онъ отведетъ вашъ потокъ въ болото, а настоящее его русло присвоить себѣ. Если онъ на самомъ дѣлѣ имѣетъ такую мощь, смирите передъ нимъ ваше безсил³е; если не имѣетъ, - стряхните съ себя ваше опасное снисхожден³е. Если вы люди мудрые, не уподобляйтесь обыкновеннымъ глупцамъ; если не можете похвалиться мудростью, сажайте ихъ рядомъ съ собою. Если они будутъ сенаторами, вы окажетесь ихъ плебеями. Впрочемъ, они и теперь уже чуть ли не выше сенаторовъ, если въ общемъ счетѣ голосовъ ихъ голоса заглушаютъ ваши. Они выбираютъ себѣ сановниковъ, - да еще какихъ?- подобно вотъ этому, что противупоставляетъ свое "будетъ", свое простонародное "будетъ" рѣшен³ю собран³я, далеко превосходящаго доблестью всѣ тѣ, передъ которыми преклонялась Грец³я. Клянусь самимъ Юпитеромъ, это страшно унижаетъ консуловъ, и я не могу смотрѣть на это безъ скорби потому что знаю, какъ при возникновен³и двухъ равносильныхъ властей быстро внѣдряются смуты въ промежутокъ между обѣими и какъ онѣ тогда уничтожаютъ одна другую.

   Комин³й. Довольно, идемъ на площадь.

   Кор³оланъ. Кто бы ни посовѣтовалъ даромъ раздавать хлѣбъ изъ запасовъ, какъ это иногда дѣлалось въ Грец³и...

   Менен³й. Довольно, довольно объ этомъ.

   Кор³оланъ. Гдѣ народъ, впрочемъ, пользовался далеко большею властью, чѣмъ у насъ, - я все-таки скажу: что онъ вскормилъ неповиновен³е, гибель государства.

   Брутъ. Неужто народъ подастъ голосъ въ пользу человѣка, который говоритъ так³я вещи?

   Кор³оланъ. Выслушайте причины, заставляющ³я меня это говорить; онѣ поважнѣе его голоса. Онъ знаетъ, что получилъ отъ насъ хлѣбъ не въ награду, потому что не можетъ не знать, что никогда даже не старался ея заслужить. Когда предстояло идти на врага, грозившаго самому сердцу отчизны, онъ не хотѣлъ выступить даже и за городск³я ворота. Такого рода услуги, надѣюсь, не стоютъ даровой раздачи хлѣба. На полѣ битвы безпрестанныя смуты и возмущен³я, которыми онъ почти исключительно проявлялъ свою храбрость, также не говорятъ въ его пользу. Частые оговоры сената въ такихъ дѣлахъ, какихъ тотъ никогда не совершалъ, также не могутъ быть основан³емъ для такихъ щедрыхъ даровъ. Какой же еще поводъ для такой щедрости? И какъ еще переваритъ прожорливый желудокъ толпы угодливость сената? Его дѣян³я довольно ясно выказываютъ, каковы будутъ его слова: - "мы этого требовали такъ, какъ большинство; они изъ страха исполнили наше требован³е". Такимъ образомъ мы сами унижаемъ наше высокое значен³е, сами даемъ толпѣ поводъ называть страхомъ нашу заботливость о ней. Все это со временемъ взломитъ всѣ затворы и допустить воронъ клевать орловъ.

   Менен³й. Довольно. Идемъ!

   Брутъ. Черезчуръ уже довольно.

   Кор³оланъ. Нѣтъ, еще мало. Выслушайте и заключительныя слова, въ правдивости которыхъ клянусь всѣмъ, что есть святого на небѣ и на землѣ. Это раздвоен³е власти, научающее одну сторону презирать, и презирать весьма основательно, а остальныхъ - безъ всякаго основан³я поносить другую сторону, - раздвоен³е, вслѣдств³е котораго патриц³атъ, санъ, мудрость не могутъ ничего рѣшить: не услыхавъ словъ: "да" или "нѣтъ" отъ многочисленнаго невѣжества, заставитъ забыть все существенно-необходимое и поведетъ прямо къ безсмысленному бездѣйств³ю. При такихъ преградахъ всему разумному пресѣкается возможность всякаго разумнаго дѣйств³я. Поэтому заклинаю васъ, не столько трусливыхъ, сколько не въ мѣру осторожныхъ, не столько боящихся перемѣнъ, сколько старающихся сохранить основныя законоположен³я республики, - васъ, предпочитающихъ жизнь благородную жизни долгой, готовыхъ подвергнуть тѣло даже опаснымъ лекарствамъ, потому что безъ этого оно неминуемо сдѣлалось-бы добычей смерти, - вырвите разомъ собирательный языкъ толпы, лишите ее возможности лизать ядовитую для нея сладость. Ваше унижен³е заставляетъ мельчать здравыя сужден³я, лишаетъ правительство крайне необходимаго для него единства. Оно не имѣетъ силъ осуществить того хорошаго, котораго бы ему хотѣлось, потому что его стремлен³я ограничены тѣмъ дурнымъ, которое имѣетъ право провѣрять его на каждомъ шагу.

   Брутъ. Довольно!

   Сицин³й. Это слова измѣны, и онъ отвѣтитъ, какъ измѣнникъ.

   Кор³оланъ. Гнусный негодяй, пусть раздавитъ тебя тяжесть презрѣн³я! Къ чему народу эти лысые трибуны? Опираясь на нихъ, онъ отучается отъ повиновен³я высшей власти. Ихъ выбрали въ смутное время, когда закономъ было не право, а только сила; теперь времена перемѣнились. Скажите же:- да будетъ право правомъ, - и уничтожьте власть трибуновъ.

   Брутъ. Это явная измѣна.

   Сицин³й. И ему-то быть консуломъ? - никогда!

   Брутъ. Эй, эдилы, сюда! Схватите его!

  

  

   Сицин³й. Ступай, созови народъ (Эдилъ уходитъ). Отъ его имени и я задерживаю тебя, какъ насадителя вредныхъ нововведен³й, какъ врага общественнаго благоустройства. Я обвиняю тебя, повинуйся же и или къ отвѣту!

   Кор³оланъ. Прочь, старый козелъ!

   Сенаторы и патриц³и. Мы постоимъ за его безопасность.

   Комин³й. Прочь руки, старикъ!

   Кор³оланъ. Прочь, старая гниль, или я вытрясу кости изъ твоимъ лохмотьевъ!

   Сицин³й. Помогите, граждане!

  

  

   Менен³й. Поболѣе воздержности съ обѣихъ сторонъ!

   Сицин³й. Вотъ человѣкъ, который хочетъ отнять у васъ ваши права.

   Брутъ. Схватите его, эдилы!

   Граждане. Долой его, долой!

  

  

   2-й сенаторъ. Оруж³е! оруж³е! оруж³е! (Всѣ толпятся вокругъ Кор³олана). Трибуны! патриц³и! граждане! постойте, послушайте! Сицин³й! Брутъ! Кор³оланъ! послушайте!

   Граждане. Не нарушайте порядка, стойте смирно на мѣстѣ.

   Менен³й. Чѣмъ все это кончится? У меня духъ захватываетъ. Я чувствую, что бѣды не миновать, а говорить не могу. Вы, трибуны, увѣщевайте народъ. Терпѣн³е, Кор³оланъ, терпѣн³е! Говори же, добрый Сицин³й.

   Сицин³й. Смирно! Слушай меня, народъ!

   Граждане. Послушаемъ нашего трибуна. Смирно! Говори-же! говори, говори!

   Сицин³й. Вы, того и гляди, утратите свои вольности. Только что избранный въ консулы Марц³й хочетъ лишить васъ всего.

   Менен³й. Что ты, съ ума сошелъ? Это вѣрнѣйшее средство не загасить огонь, а раздуть его.

   1-й сенаторъ. Разрушить городъ, сравнять его съ землею.

   Сицин³й. А что такое городъ, какъ не народъ?

   Граждане. Городъ, разумѣется, народъ.

   Брутъ. Мы по общему соглас³ю избраны въ представители народа.

   Граждане. Вы и останетесь ими.

   Менен³й. Это несомнѣнно.

   Кор³оланъ. Если такъ, не лучше-ли прямо стереть городъ съ лица земли, до основан³я разрушить дома и подъ кучами развалинъ похоронить всѣ до сихъ поръ существовавш³я различ³я между сослов³ями?

   Сицин³й. За так³я рѣчи стоитъ казнить смертью.

   Брутъ. Если мы не съумѣемъ отстоять нашего значен³я теперь, мы утратимъ его навсегда, Поэтому отъ имени избравшаго насъ народа мы провозглашаемъ, что Марц³й заслужилъ, чтобъ его сейчасъ-же предали смерти.

   Сицин³й. Поэтому схватите его, влеките на Тарпейскую скалу и низвергните оттуда на погибель.

   Брутъ. Этилы, схватите его!

   Граждане. Сдавайся, Марц³й, сдавайся!

   Менен³й. Одно слово! Прошу васъ, трибуны, выслушайте меня. Одно только слово!

   Эдилы. Молчите! молчите!

   Менен³й. Будьте на самомъ дѣлѣ тѣмъ, чѣмъ вы стараетесь казаться, то есть истинными друзьями отечества; съ большею обдуманностью, съ большимъ хладнокров³емъ приступайте къ тому, что вы хотите исполнить насильно.

   Брутъ. Во всѣхъ жестокихъ болѣзняхъ всякая медлительность, какъ-бы она ни казалась благоразумной, не помощь, а ядъ. Схватите же его и - на скалу!

   Кор³оланъ (обнажая мечъ). Нѣтъ, я умру здѣсь! Мног³е изъ васъ видали меня въ сражен³яхъ; сдѣлайте одолжен³е, испытайте на себѣ то, что видѣли.

   Менен³й. Вложи мечъ въ ножны, вложи скорѣе! Трибуны, удалитесь на одно только мгновен³е!

   Брутъ. Схватить его!

   Менен³й. Помогите, помогите Марц³ю. Помогайте, патриц³и! Пусть помогаютъ и старъ, и младъ!

   Граждане. Смерть ему, смерть! (Схватка. Патриц³и вытѣсняютъ трибуновъ, эдиловъ и народъ со сцены).

   Менен³й. Теперь ступай отсюда, удались скорѣе въ свой домъ, иначе все погибло.

   2-й сенаторъ. Иди!

   Кор³оланъ. Нѣтъ, будемъ стоять дружно. Силы враговъ и друзей одинаковы.

   Менен³й. Неужто дойдетъ до этого?

   1-й сенаторъ. Да избавятъ насъ боги! Умоляю тебя, ступай; предоставь намъ поправить это дѣло.

   Менен³й. Такъ-какъ эта рана нанесена и намъ. Самъ ты ея не перевяжешь. Ступай же, прошу тебя.

   Комин³й. Пойдемъ же съ нами!

   Кор³оланъ. О, зачѣмъ они не варвары, - отъ которыхъ не отличаются ничѣмъ, хотя и родились въ Римѣ, - а римляне, - съ которыми они не имѣютъ ничего общаго, хотя и зачаты у входа въ Капитол³й!

   Менен³й. Удались, не довѣряй языку высказывать справедливаго гнѣва. Настанетъ время, когда ты будешь вознагражденъ сторицею за эту тяжелую минуту.

   Кор³оланъ. На полѣ битвы я одинъ убралъ бы по крайней мѣрѣ полсотни этихъ негодяевъ.

   Менен³й. Я самъ могъ бы взять на себя убрать пару самыхъ храбрыхъ; пожалуй, хоть обоихъ трибуновъ.

   Комин³й. Предсказать, на чьей сторонѣ окажется перевѣсъ, невозможно, и мысль сопротивляться обрушивающемуся здан³ю - не мужество, а безум³е. Удались, пока не возвратилась чернь; она въ своемъ бѣшенствѣ, какъ прорвавш³йся потокъ, ломитъ и уничтожаетъ даже то, что обыкновенно ее сдерживало.

   Менен³й. Прошу тебя, ступай. Дай попытать, насколько еще въ силахъ мой старый умъ дѣйствовать на тѣхъ, у кого его слишкомъ мало. Чѣмъ бы ни заштопать, - лишь бы заштопать.

   Комин³й. Идемъ (Уходитъ съ Кор³оланомъ и съ нѣкоторыми изъ сенаторовъ).

   1-й патриц³й. Онъ самъ погубилъ свое счастье.

   Менен³й. Для этого м³ра онъ слишкомъ благороденъ. Онъ не захотѣлъ бы льстить ни Нептуну изъ страха передъ его трезубцемъ, ни Юпитеру изъ-за его способности метать громы. У него что уста, что сердце - одно и то же. Его языкъ высказываетъ тотчасъ же все, что бы ни зародилось у него въ груди, а въ минуты гнѣва онъ забываетъ даже, что существуетъ слово смерть (За сценой шумъ). Ну, пойдетъ теперь потѣха!

   2-й патриц³й. Какъ хорошо, еслибъ они лежали теперь въ постеляхъ!

   Менен³й. Или лежали на днѣ Тибра. Но и то правда:- развѣ онъ не могъ обращаться съ ними поласковѣе?

  

  

   Сицин³й. Гдѣ змѣй, жаждущ³й обезлюдить городъ, чтобъ самому быть въ немъ всѣмъ?

   Менен³й. Доблестные трибуны...

   Сицин³й. Онъ будетъ низвергнутъ съ Тарпейской скалы. Онъ воспротивился закону, и законъ безъ