Главная » Книги

Розанов Василий Васильевич - Семейный вопрос в России. Том I, Страница 12

Розанов Василий Васильевич - Семейный вопрос в России. Том I


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18

iv>
   * Везде здесь цитируется из книги моей: "В мире неясного и нерешенного" последняя статья, повторяющая заглавие книги. В. Р-в.
   ______________________
   Солодовникова хвалят газеты за посмертное пожертвование на добрые дела 36 миллионов. Если он мог и успел при жизни собрать такое богатство, то я удивляюсь не этому богатству, а тому, как он, умирая, не взял с собою в гроб все 36 миллионов? И никто бы из живущих от этого не пострадал, кроме самого Солодовникова. Всю жизнь собирал богатство только ради одного богатства*; пришла смерть, и ужаснулся человек, увидя, как он ограбил свою совесть, как он погашал в себе пламя, горевшее в сердце его от искры Божией. Ужаснулся и заметался: вспомнил библейское древо познания добра и зла и заповедь - "смертию умрешь"... и сказал: "Возьмите добро мое, ибо оно чужое"... Поздно, брат; твои-то и богадельни вызываются на свет твоими же прижизненными погашениями в себе заветов Иисуса Христа. Осуждаю, грешу, но факт весьма поразительный для иллюстрации нашей темы. Ведь мог бы он, накопляя столько, сколько нужно ему было для жизни и даже прихоти, остальное отдавать живым; и вот, -умирая, не знал бы смерти, как ее уже, наверно, не знал и с чувством великого блаженства ожидал тот юродивый нищий, который недавно умер в Москве с двухпудовыми веригами на теле. Разница в смерти Солодовникова и этого нищего в веригах на теле свидетельствует, что грех падает не только "в тело", но и в дух человека, в помыслы его, выраженные активно против заповедей Бытия и Евангелия.
   ______________________
   * Как хорошо рассуждение. Как остроумно и праведно. Мы бы отвязались от кащеев, при жизни мучающих людей, а при смерти осыпающих их благодеяниями, если бы сказали: "Возьмите ж богатства свои в гроб; ибо не хлебом единым живет человек". В. Р-в.
   ______________________
   Вот еще* одна из гениальных идей Моисея. Как мудрый человек и пророк, он знал цену прочной и счастливой семьи. Поэтому, имея в виду брачные узы, Моисей в Бытии сказал:
   "Господь Бог устроил сторону, которую вынул из человека (ребро Адама), в женщину, и привел ее к человеку. И человек сказал: "Вот эта - так кость из костей моих и плоть от плоти моей. Эту пусть называют женою, потому что от мужа взята она".
   ______________________
   * Следует замечательнейшее рассуждение о страстях, которое я прямо и целиком переношу в свою душу и помещаю в свою философию. В. Р-в.
   ______________________
   Мне думается, что указание на способ сотворения жены из кости и плоти, взятых Богом от Адама, должно быть объясняемо в том смысле, что каждый мужчина повинен избирать в жены только ту из девиц, к которой почувствуется ничем не объяснимое, почти мистическое влечение или, как говорят обыкновенно, которую пламенно полюбил. "Она мне мила, она мне как бы родная, явно чуется внутри меня голос - она взята от ребра моего". И действительно, мы часто видим в жизни такого рода явление. Молодой человек, чистый сердцем, душою и телом, встречается на вечерах, дома и на улице со множеством девиц, и совершенно спокойно и равнодушно проходит мимо них, не останавливая ни на одной из них своего внимания в смысле женитьбы. Вдруг, встречаешь одну... и замутилась мысль... потянет магнитом - жить и умереть с этой именно, сразу показавшейся родной и бесконечно милой и божественной всему моему существу, а не одним только глазам. Дело должно кончиться браком, и уже наверняка счастливым. Редко бывает, чтобы при первой же встрече обе стороны не почувствовали взаимного влечения обменяться... кровью (я хотел сказать "кольцами", но пусть так будет). Всегда вспомнят при такой счастливой встрече Моисея: "Она взята от ребра его". Несчастие современного общества именно и состоит в том, что у него браки совершаются по всяким соображениям, но только не по мистическим. "С высшим ли он или она образованием или с низшим, красива ли она или он или уроды, бедны или богаты", - вот какими вопросами занято общество при устройстве уз Гименея, а редко спросят: "Благочестивы ли родители жениха и невесты и воспитаны ли последние в духе любви и милосердия к людям?" Словом, обществом забывается идея "о ребре", и за то брачащиеся впоследствии тяжко наказуются за эту забывчивость. Восточный нрав - носить покрывало на лице - хотя и знаменует собою: "Беру, мол, жену не ради похоти, а ради благословения Божьего - раститеся и множитеся", но нам не подняться на высоту такого нрава. Мне могут на это возразить, что мистическая, мгновенно зародившаяся любовь между двумя полами и окончившаяся браком, без обсуждения по пальцам всяческих экономических предбрачных условий "за и против", - равносильна восточному нраву - жениться на той особе, которую покажут лишь после обряда венчания. На это я скажу, что до восточных нравов в отношении брака мы еще не доросли, да в них нам и нет надобности; обыкновенные браки, по расчету, увеличивают одни драки, разврат и убийства; поэтому-то я твердо верю (основываюсь на собственном примере), что только мистически завязавшаяся любовь между молодыми существами может дать гарантию счастливого брака до глубокой старости и воспитать хорошее потомство. Такова-то идея Моисеева "ребра".
   Простите, дорогой Василий Васильевич, что я так зарапортовался в этом письме. От любви к вам болтаю.
   Давно вас видел, а равно и дорогую В-ру Д-ну. Моя жена сплошь одну неделю, почти каждой ночью, видела во сне В-ру Д-ну. Это было перед концом июля месяца.
   Летом, с 1 по 14 августа я был в гостях у С-ни*, в Петроков. губ. С-ня и ее муж вам кланяются и с большим удовольствием читают ваши статьи в "Нов. Вр.", которое они тоже выписывают. Дочь их Вера уже ходит, ей минул год 31 авг. сего года.
   ______________________
   * Замужней дочери. В. Р-в.
   ______________________
   Как вас всех Бог милует? Здоровы ли? Все наши гурьбой кланяются вам всем.
   Душою ваш С. Б-х.
   С.-Петербург, сентябрь, 1901.
  

XIII. Христианские будни

1

Иде же множится грех -
преизбыточествова благодать.

К. Силъченков

   "В Казанском окружном суде на днях рассматривалось интересное в бытовом отношении дело по обвинению крестьян деревни Чербай, Ядринского уезда, отца и сына Тимофеевых, в истязании молодой 17-летней женщины, жены сына Тимофеева. Как сообщает "Каз. Тел.", несчастная женщина только в прошлом году вышла замуж, но жизнь ее вследствие насилий со стороны мужа и свекра была настолько тяжела, что она не вытерпела и весной этого года убежала к своему отцу, в деревню Кузнецовку.
   Узнавши о месте ее укрывательства, Тимофеевы явились в Кузнецовку в дом отца беглянки и стали требовать от последнего выдачи ее. Та между тем спряталась от них в хлев. Тимофеевы разыскали ее очень скоро, вытащили из хлева и начали ее "учить"; сначала "учили" вожжой, а затем привязали к оглобле своей телеги и поехали домой, стегая пойманную беглянку кнутом, чтобы она не отставала от лошади. По прибытии в деревню Чербай, они остановились у кабака сначала и, выпив там на радостях, стали потом разъезжать по улицам селения, стегая жену кнутом. Хотя все это проделывалось на виду всей деревни, но никто из обитателей ее и не думал заступиться за несчастную и прекратить ее мучения. Только когда она, совершенно обессиленная, наконец упала, местный староста запретил Тимофеевым продолжать это катанье на живом человеке. Тимофеевы тогда облили холодной водой свою жертву и увели к себе в избу; там они заковали ее цепью у пояса, причем другой конец цепи прибили к стене так, что закованная не могла ни сесть, ни лечь. В таком виде они продержали ее двое суток, не давая ей ни есть, ни пить. На третьи сутки о положении ее дошло случайно до сведения местного урядника, и последний явился спасителем ее.
   Окружный суд приговорил обоих Тимофеевых к тюремному заключению на 3 года" (из "Нов. Вр." N 8471).
   "Консисторийка" стояла в сторонке и смотрела. В. Р-в.
  

2

Благодать - греха не бегает,
ибо для борьбы с грехом она и подается.

К. Сильченков

   "Судебная хроника. Сентябрьскою сессией Петербургского окружного суда рассмотрено в Гдове следующее дело об убийстве.
   Более 10 лет тому назад крестьянин деревни Бурцовщины, Гдовского уезда, 18-летний Николай Иванов, по любви и взаимному соглашению женился на девушке одного с ним возраста, Аксинье Ефремовой. Жизнь молодых людей была счастлива, согласна во всем, и у них родилось уже трое детей, но в 1894 году Аксинья увлеклась немолодым, но богатым мужиком, соседом Васильевым, имевшим взрослых детей. Пользуясь частыми отлучками из деревни Иванова, Васильев заходил к нему в дом и проводил время с Аксиньей. Вскоре эти отношения сделались достоянием молвы, а затем перешли в открытую связь, о которой не знал и не хотел верить только муж - Иванов. Наконец, насмешки и серьезные разъяснения однодеревенцев заставили Иванова взяться за проверку слышанного, и вот однажды, сказав жене, что уходит в соседнюю деревню, он вернулся задворками и спрятался в сенях своей избы. Васильев не замедлил явиться, и Иванов вполне убедился в измене жены; не вытерпев сцены, он схватил топор, вбежал в избу и ударил им по голове Васильева. Удар не причинил, однако, вреда, но после этого Васильев, которого Иванов не раз просил прекратить хождение к жене и даже грозил убить за это, давший обещание бросить эту связь, - не только не исполнил своего слова, но бросил свою семью и поселился с Аксиньей, сделавшей то же, в деревне Зуевщине. Видя, что убеждения и просьбы не действуют, Иванов два раза возбуждал против жены уголовное преследование за супружескую неверность, но в первый раз простил и прекратил дело, а во второй раз Аксинья была приговорена к заключению в монастырь.
   Оставленный женою, Иванов возбудил общую жалость окружающей среды. Он один работал и в поле, и по дому, няньчился с детьми, стряпал и прочее. Надо заметить, что сыновья Васильева уговаривали иногда отца не ходить к Аксинье, и когда он исполнял их просьбу, то Иванова била стекла в их доме и ломала яблони в саду.
   Наступило 26 декабря прошлого года. В 8 часов утра этого дня Иванов зашел в хлев своего дома, чтобы дать скоту корм, и застал там Васильева. Догадавшись о цели, для которой тот явился и спрятался в соломе, Иванов схватил валявшуюся палку и ударил Васильева в голову; тот, слывущий первым силачом в деревне, бросился на Иванова, и последний, придя в исступление, без счета наносил удары, пока Васильев не упал. Явясь к жене, он сказал ей: "Иди в хлев, полюбуйся на своего", а сам отправился к уряднику и заявил о случившемся.
   Когда явились на место происшествия, Васильев был уже мертв; смерть его последовала от пролома черепа.
   Не отрицая нанесения ударов, Иванов не сознавался в убийстве и говорил, что он хотел заставить Васильева уйти домой, но, когда вместо этого Васильев ударил его по ноге, Иванов испугался за себя и, зная силу противника, ударил его поленом по голове и потом, в исступлении, но без намерения на убийство, нанес ему еще несколько ударов по спине и ушел, оставив Васильева лежавшим на земле и звавшим на помощь.
   Присяжные заседатели совещались очень недолго и вынесли Иванову оправдательный приговор" (из "Биржевых Ведомост.").
  

3

   "Запрос к редакции: От мужа, 18 лет тому назад, ушла жена и живет в городе "зазорно"; муж, желая развестись с ней, начал дело о разводе, представив несколько свидетелей ее зазорной жизни; но в иске ему отказано по отсутствию свидетелей - очевидцев прелюбодеяния, что навело на него великое уныние. Нельзя ли как-нибудь вновь начать дело о разводе и добиться благоприятного результата?"
   "Ответ редакции: По всей вероятности, собранные им свидетельства, помимо отсутствия очевидцев, отличались недостаточною убедительностью. Поэтому ему следует озаботиться пополнением числа их и затем вновь попытаться начать дело, с обжалованием неосновательного, по его мнению, отказа в разводе в Святейший Синод" ("Церковный Вестник", рубрика: "В области церковноприходской практики", N 30 за 1901 г.).
  

4

   "Г. Фармаковский во "Врачебной Газете" доказывает анахронизм закона, предписывающего женам любить своего мужа и ставящего жен в полную зависимость от произвола мужа.
   Недавно, - рассказывает г. Фармаковский, - местный урядник прислал мне бумагу с просьбой сделать осмотр одной молодой женщины, отец которой сообщил ему, что она лежит больна, избитая своим мужем и что последний не допускает к ней даже родную мать. Приехав в тот же день в указанное село, благодаря бумаге урядника, я был допущен к этой женщине ее родными беспрекословно и увидал ее в темном чулане на полу, лежащую в самом растерзанном виде. Ее перепутанные и местами разреженные волосы кишели целою массою вшей, ее худые трясущиеся бедра были исполосованы ударами кнута; ее ускоренный пульс, блуждающие глаза, дрожащее худое тело придавали ей вид умалишенной. Увидев меня, она истерически зарыдала и стала проклинать свою жизнь.
   Стоявший тут же муж сознался в нанесении ей побоев и говорил, что по закону он имеет над нею начало и должен выбивать из нее дурь.
   "Ведь вот уже больше недели, - пояснял он, - как она не принимает ни куска хлеба и, несмотря на все мучения, отказывается от своих обязанностей жены". Два раза она убегала домой к своему отцу, и оба раза на законном основании ее опять возвращали на терзание к постылому мужу, и всякий раз этот постылый муж сугубо возмещал на ней свою досаду за ее побег. Не дурь, а какое-нибудь невыносимое патологическое состояние организма, которое могла бы открыть лишь медицина, какая-нибудь женская или психическая болезнь могли заставить эту несчастную женщину с таким упорством избегать притязаний своего молодого красавца-мужа, когда она предпочитает переносить такие страшные мучения и абсолютный голод в течение недели. И все-таки стоящие у власти другие люди на основании законов становятся на сторону насилующего мужа и помогают ему преследовать его несчастную жертву".
   И это, как выражался Лесков, у нас повсеместно. Только недавно Правительствующий Сенат разрешил земским начальникам и губернаторам выдавать таким несчастным женам паспорты помимо согласия их мужей. Конечно, пройдет еще немало времени, пока гуманное разъяснение Сената перевоспитает мужей, но хорошо, хоть начало положено" ("Н. Вр.", "Среди газет и журн.").
   Не правда ли, это хроническое изнасилование "на законном основании"? В. Р-в.
  

5

   Вчера в уголовном отделении херсонского окружного суда рассмотрено дело по обвинению Елены Борчановской в краже документа и проживательстве по чужому виду. Фабула дела, особенно в изложении обвинительного акта, очень несложна: покушавшаяся на самоотравление 28 апреля 1901 г. крестьянка Елена Борчановская, будучи доставлена в участок и подвергнута допросу, заявила, что она еще во время Великого поста похитила паспорт у своей двоюродной сестры Елены Лубьяненковой, жительницы Ново-Петровки, и тогда же приехала к Херсон, где поступила в услужение по этому документу к некоему Немировскому. На суде эти обстоятельства были освещены некоторыми свидетельскими показаниями и объяснениями подсудимой. Последняя еще ребенок, такой глядит она и из-под своего арестантского халата и белого платка, полускрывающего ее измученное горем лицо. По справкам оказывается, что Елене Борчановской всего 18 лет. Почти 16-летней девчонкой она отдана была своими родными, вопреки желанию ее и воле, замуж за нелюбимого человека Борчановского. Физический урод - калека, он оказался уродом и в нравственном смысле, терзая и поколачивая без жалости это беззащитное существо, безапелляционно и безвозвратно отданное родными мужу-тирану. Она умоляла его дать ей отдельный вид на жительство. Но он слышать ничего не хотел и продолжал ее есть поедом. Дом его - был для нее адом; она не спала, не ела, слонялась по чужим хатам. Придя раз голодной, измученной к своей двоюродной сестре Елене Лубьяненковой, чтобы утолить свой голод и поделиться своим горем, Елена Борчановская нашла у последней принадлежащий ей паспорт. У Борчановской мелькнул луч надежды на возможный исход из того тяжелого положения, в которое она попала по милости своих же родных. Она спрятала эту спасительную бумажку и, скрывшись, с нею добралась до Херсона. Но и здесь ее не переставал преследовать тяжелый призрак мужа-тирана, с которым она связана неразрывно. Она каждую минуту ждала, что вот-вот появится этот сугубо противный ей человек и заявит на нее свои законные права. Мысль эта сводила Елену с ума, угнетала несчастную каждую свободную минуту и привела ее к тяжелому решению - отравиться. Люди помешали ей совершить этот грех. Но, оправившись от болезни, Елена, пройдя чрез тюремное заключение, попала на скамью подсудимых по обвинению в краже документа и проживательстве по чужому паспорту. Защитник подсудимой, пом. прис. пов. Л. Л. Лемперт, в своей защитительной речи открыл пред присяжными завесу этой тяжелой драмы женщины-ребенка, ходатайствуя об ее оправдании. Присяжные заседатели после минутного совещания вынесли Елене Борчановской оправдательный вердикт.
   (Газ. "Юг", 8 янв. 1902 г.)
  

ХРИСТИАНСКИЕ УТЕШЕНИЯ

I. Перед клубом

Сила Божия в немощи совершается.

К. Сильченков

   Вхожу к приятелю.
   - Ну, братец?
   - Что "ну"?
   - Скучаешь?
   - Не очень. Вот в клуб собираюсь.
   - Хе-хе-хе.
   - Что же ты смеешься, как лошадь? Над ближним грешно смеяться.
   - Я не смеюсь. А только тоска мне на тебя глядеть.
   - И не гляди.
   - Не могу, потому я тебе приятель. Ведь вместе энциклопедию права слушали. К-ов читал. "Gaudeaumus"-то, помнишь?
   - А наплевать мне на "Gaudeaumus". Ребяческие сны.
   - Теперь посерьезнел?
   - Посерьезнел.
   - Проза жизни настала. Люблю я эту энциклопедию права. Все "nostra" и "loro", как пишется в банках, объемлет. То вот "наше", а то - "ихнее". Отлично. И талантливый человек К-ов. Вдумчивый, но, кажется, пил. Все талантливые люди пьют, по крайней мере в России.
   - Я вот не пью.
   - Потому что ты бесталанен.
   - Ну, и замолчи. Что ты стрекочешь, как сорока?
   - Как же, обновление. В обновление жизни вошел. Впрочем, я это тебе после клуба расскажу. Одевайся же...
   - Да нет, я, кажется, не пойду. Карты и карты. На прошлой неделе маленький проигрыш, а главное - рожи, эти равнодушные рожи! И кто их сотворил? И как их сотворили?
   - Кислятина ты совсем: и "пойду" и "не пойду". Недаром от тебя жена сбежала.
   - Не напоминай.
   - Я не напоминаю, ты сам своей физиономией напоминаешь. Но, братец, дозволь из биографии: сколько же это было лет назад?
   - Одиннадцатый...
   - Одиннадцатый год. Давно. Кутит?
   - Нет. У нее свой домик, т. е. родительский. Кажется, скромно живет.
   - Оказия. Отчего она от тебя, от дурака, сбежала?
   - Тогда влюбилась, но, кажется, в любви получила афронт, и как уже в лета вошла, то и живет спокойно.
   - Не просилась назад?
   - Года три назад присылала письма. Заигрывала опять. -Ну?
   - Я промолчал.
   - Трижды дурак.
   - Отчего?
   - Как отчего? Была бы жена. В клуб бы не ходил. Спокойствие, удобство.
   - Тебе легко говорить.
   - Почему? Легко говорить, легко и исполнить.
   - Говорить легко, а исполнить трудно. Что же я за плевательница такая, в которую то плюнут, то вычистят ее. Я человек, а не плевательница.
   - Гордость. Гордыня тебя обуяла. Смирения в тебе, шельмец, нет. По-христиански должен бы простить. Хе-хе-хе....
   - Нет, уж ты "прости", когда тебя в безик обыгрывают, а я посмотрю на твое "христианское долготерпение". Рекомендовать-то его легко, а вот исполнить... Я человек, а не плевательница, и думал, что дом мой - тоже человечье жилье, а не сточная яма для нечистот. Черт знает, поневоле вспомнишь экциклопедию права...
   - Нервный ты человек. Вздумал "nostra" и "loro" в браке усчитывать. Тут, брат, едино тело, едина душа...
   Приятель вскочил:
   - Черт! Уйди, или я в тебя швырну полоскательной чашкой! Кто это смел так издеваться: "единая душа и единое тело".
   - Хе-хе-хе. Горячий человек. Сядь. Рассуди.
   - Да я много лет рассуждаю. Эх, приятель, запьешь. И запил бы, да только какое-то органическое отвращение к вину.
   - Ну, вот разнюнился. Верно, сейчас пойдут автобиографические признания?
   - Совсем нет. Я вот и размышляю. Какое высокое слово: "единое тело и единая душа". Кажется, богат, как Ротшильд, приобретя такую жемчужину, как "единое тело и единая душа".
   - Ну, конечно, оттого все и женятся. Индийский жемчуг, да еще с приданым ма-а-леньким, хе-хе-хе... Ты с приданым?
   - Оставь. Я именно о жемчуге. Стразы...
   - Что такое? Я иностранного не понимаю.
   - Сдирают со щуки шкуру, т. е. чешую, и кладут в чан, в воду. Мокнет целые месяцы. Растворяется или там осадок дает, матово-молочного цвета. Отцеживают, потом прессуют, потом в стеклянные тончайшие горошинки, полые внутри, и получается отличнейший "жемчуг", по три рубля за нитку. Теперь самые богатые такой носят. Красивее настоящего.
   - Ты к чему?
   - А вот к "единому телу и единой душе". Лучше бы не говорили. Лучше бы молчание. О, как благородно молчание при бессилии сказать! "Единое тело и единую душу" можно перевести: "одинокое тело и одинокая душа" - это вот я и испытываю одиннадцатый год, глядя на пустые стены пустой комнаты. Обманут.
   - Не обманут, а обманулся, и оттого, что нервный человек. Ты вот зачастил в клуб, проигрываешься. Другие есть дураки - запивают. Между тем ничего этого не требуется. Ведь и я в том же положении, как ты, только не меня жена бросила, а я ее прогнал. Т. е. не прогнал, а просто сел на извощика - и уехал.
   - Бессовестный.
   - Ничуть. Легально сел на извощика и легально уехал. Истомила она меня хозяйством проклятым, но, впрочем, это побоку, как и почему. Ей прислал по почте вечный вид "на все, матушка, четыре стороны". У ней маленькое ремесло, швейная машина, и она, бывало, даже к жалованью моему кое-что из заработков прибавляла...
   - Все же ты бессовестный.
   - Не о том речь, а о том, как я счастлив. Ты вот жалуешься, что у тебя отняли "помощницу" какую-то, "Еву" там что ли, и подложили вместо нее вид на жительство, где прописано "женат".
   - Ха-ха-ха...
   - Что ты засмеялся?
   - Ничего. Так одно игривое соображение. Ужасно я люблю семейную жизнь, и знаешь что: закажу себе второе кресло - и буду во время чая класть на него паспорт. Будто жена чай разливает. И двуспальную кровать сделаю: под вторую подушку положу опять паспорт и раскрыв его на той самой странице, где прописано "женат".
   - Ты с ума сходишь?
   - Нет, в самом деле. Преостроумно. Полная замена супружества и совершенное удовлетворение мужа. Но продолжай о себе.
   - Ты вот тешишься злобными фантазиями, а я порхаю. Да у меня этих "Ев", как ты говоришь, - целый цветник. Но я довольствуюсь одной, на год-полтора. Я в летах еще не старых, брюнет; а ведь блондинки любят брюнетов, и между женами моих приятелей есть блондинки...
   - Фу, какая гадость...
   - Какая же гадость?
   - Гадость все, что ты говоришь.
   - Никакая не гадость. Им надоели мужья, а у меня жены нет. Может быть, они от мужей бы и сбежали, а теперь я их развлекаю, и они спокойны. Подойдет этак к мужу после обеда и похлопает по щеке. "Попочка, - говорит, - ты мой попочка". А попочка и растает. Ручку у ней целует. А рука у ней маленькая, бархатистая. "Попочка, - говорит, - дурашка". А сама на меня смотрит, а я икру на хлеб намазываю.
   - Мерзавец ты.
   - Вовсе нет. Гармонизую. Без меня бы не было между ними гармонии, ссорились бы, она бы нервничала, он бы выбивался из сил, придумывая, что ей надо. А тут я. Я все и придумал. Осчастливил. Без меня ад кромешный, со мной - рай.
   - Мерзавец ты...
   - Нет. "Loro" и "nostra". Или, как ты говоришь, - "единая душа и единое тело". Э, черт в формулах, формулы что. Жизнь хороша.
   - Хороша?
   - Да. В клуб почти не хожу. Полная семья. Ведь я дома только ночую. После обеда - музыка. У нее очень умный муж, а "с умным человеком и поговорить приятно", поспорить.
   - И ты не краснеешь?
   - Отчего? Ведь я считаю себя его благодетелем.
   - Мерзавец. Мерзавец и мерзавец. И мерзавцы вы все, и вся ваша жизнь какая-то содомская...
   - Хе-хе-хе.
   - Одиночество. Угрюмое одиночество. - Или шарманка... И это называют "священный институт семьи".
   - А вы в семье и браке музыки хотели бы?
   - Музыки.
   - Хе-хе-хе. Ретивый вы человек. Какой же музыки?
   - Ораторию Гайдна.
   - Ораторию Гайдна?! Хе-хе-хе...
   - Да что вы все смеетесь, как лошадь?
   - Ораторию Гайдна... Малокультурный вы человек и несообразительный. "Ораторию" Европа разыгрывала в философии, в государственности. Там - Кант и Гегель; Кромвель и Ришелье. Вот это "оратория". Была "оратория" и в искусстве: Рафаэль, Канова, Моцарт. Ну, так черт возьми, не по всем же нам линиям тянуть "ораторию", порвешься: и вот мечтаемую вами линию семьи мы вытянули в "смотрите здесь, смотрите там"... Действительно, шарманка, но в глубоком соответствии.
   - Но мне думается, что и "шарманка" эта порвется или, вернее и ожида-емее, что от "шарманки" семейной все порвется, и философия, и живопись. Ибо я не понимаю, как от таких лошадей, как вы, могут рождаться Рафаэли или Канты, или - воспитываться среди такого Содома. Так что, мне кажется, семейная "шарманка" есть начало и философского, и литературного, то же "тру-ла-ла", но прежде всего, конечно, религиозного... Позитивисты-то: "Stoff und Kraft" ("Материя и сила" (нем.)).
   - Я немножко философ и помогу вам. Семья - религия. Оттого-то она и держалась века и даже местами давала небесные мелодии, хотя в Европе всегда имела устройство шарманки и местоположение шарманки. "Лучше не жениться - это уж так и определено было, т. е., - не пускайте в завод этот ни к чему не годный инструмент". Но шарманка по устройству, однако, инструмент с гайдновскими струнами внутри, она две тысячи лет играла, шипела, свистала, но минутами чудно играла; всегда плакала. Но наконец все лопнуло... Однако двенадцатый час...
   - В клуб?
   - В клуб.
   - И я с вами. Опять эти свинцовые лица, табачный дым и звон золота...
   - И звон золота. Это - "nostro". "Nostro" и "loro" в истории, в банке, за карточным столом и в семье. Да не с твоей точки зрения, нюня, а с моей. Вот думаю на лекцию, "семейного права" сходить. Б. В. Никольский читает. Сказывают - талант.
  

II. На лекции по семейному праву г. Б. Никольского

   Так заманчиво Б. В. Никольский объявление в "Нов. Вр." напечатал. Славянским шрифтом:
   Семейное право
   и дальше петитом: "Избираю аудиторию небольшую, потому что слушателей желаю только избранных. Разврата проповедывать не буду и потачки публицистам давать не стану". Я тронулся и пошел. Два рубля за билет. Публики действительно было не очень много, и все старички. В антракте слышу:
   - Кхи, кхи...
   Оглядываюсь - сосед со значком в петлице.
   - Вам воды? - спрашиваю.
   - Благодарю. Нет. Я это от впечатления. Волнует. Теперь эти щелкоперы трогают вопрос, но лектор их укрощает. Кхи, кхи...
   - Тема академическая, - говорю я.
   - Нет-с, не академическая. Кхи, кхи. Не академическая. Вы, сударь мой, молоды, а я с сединой...
   Он был совершенно лыс.
   - У меня молодая жена. Кхи, кхи. На пятнадцать лет моложе моей старшей дочери, старой девицы. Но я дворянин. Я, сударь, дворянин и служил отечеству. А раз я отечеству служил, и отечество обязано мне служить...
   - Пенсией?
   - Охраной моего покоя. Ну, да, я не молод. Не буду хвастаться, что я красив. Но я в бла-го-устро-ен-но-м государстве, где есть бла-го-устро-ен-ная семь-я, и я покоен. Законы на страже. И я вижу хорошие сны и... кхи... кхи... испытываю хорошие ощущения.
   Лицо его стало немного сладко.
   - Я думаю.
   - Хорошие ощущения, которым никто не помешает. С-с-о-гну в ба-ра-ний рог.
   - Жену?
   - Всякого. - Он ужасно волновался. -Ну? Зачем?!
   - Д-д-ля о-храны моего по-коя!
   "Ах ты, - думаю, - Боже мой. Точно его штурмуют". Он продолжал:
   - Святыня очага. Высокие наслаждения...
   - Сейчас, - говорю, - будет звонок, сторож колокольчик взял.
   - Нет, - говорит, - не колокольчик. - Совсем меня не слушает. - Это, -говорит, - у вас в газетах писаки колокольчиками заливаются, но мы их укротим. Я - тайный советник. Вот и г. Никольский. Наука с нами. С-с-о-гну!..
   - Не волнуйтесь.
   - У нас семья - т-в-е-р-дыня! Т-в-ердо стоит! Да. Например, у нас был губернатор. Жена его и убежала со студентом, репетитором его сына. Он в моих летах. Ну-с?..
   - Ну-с?..
   - Пять лет не возвращалась. Где-то путалась. Е-му срам, ей г-горе! Положение. Губерния. "Р-ра-зведемся", - пишет. Она ему встречно: "Р-ра-зве-демся".
   - Ну?
   - Не р-ра-зве-ли. "Что студент! - ответили в консистории блюстители семейной святости, то бишь - прочности, - хоть целый факультет". Ст-р-р-о-гие законы! Святыня. Покой.
   - Какой же, - говорю, - покой? если "хоть весь факультет"...
   - Вы, сударь, молоды, а я сед. Принцип. Пусть семьи отдельные падают, но зато принцип семейственности как каменной твердыни - стоит. Fiat justitia, pereat mundus (Да свершится правосудие, хотя бы погиб мир (лат.)). Слыхали? Я тоже юрист. Еще Неволина слушал.
   Позвонили. Вот-вот войдет лектор.
   - У нас семья не разлучается, даже при бездетности, с кем бы ни жила жена помимо мужа и с кем бы ни жил муж помимо жены. Раз. У нас семья не разлучается, если муж все время живет в другом городе и в другом царстве, чем жена. Два. Также если жена живет в другом полушарии, нежели муж. Довольны? Твердыня. Сталь.
   - Ваше превосходительство, я плачу. Как же вы не видите, что семья у нас не только не крепко стоит, но что она даже и не начала строиться. Ибо по римскому праву matrimonium liberorum quaerendorum causa, a no Евангелию - "два в плоть едину". А тут разные города и даже разные полушария, и это не как случай, а как факт, предвиденный законом и заключенный в формулу семьи. Так что - что семья, что не семья - все равно. Мне кажется - скорей мы троглодиты... А г. Никольский поддерживает это троглодитство.
   - Молодой человек...
   - Ведь право же, даже в квартирантстве и нахлебничестве больше содержательности, ибо там - комната и стол, и это conditio sine que nоn (обязательное условие (лат.)) на-хлебничества и квартирантства. Не могу же я считать хозяином своей петербургской квартиры нью-йоркского янки или держать у себя на хлебах в Петербурге бура, живущего в Трансваале. Так что тут есть нечто непременное, и закон о квартирах относится к некоторым непременным реальным обстоятельствам. Но в семье - и в этом и заключается роковой факт - нет вовсе никакого непременного содержания: ни детей, ни - супружества, ни даже со-квартирантства; так что наши законы о семье собственно невесть о чем - законы. Зерна нет. И все похоже на ботанику о несуществующих растениях:
   Это - обложка романса без слов, Это - на льду олеандры, как писал Емельянов-Коханский или другой какой-то декадент.
   - Молодой человек...
   - Факт семьи, напр. вашей счастливой и моей несчастной, - налицо. Но у нас каждый кует свое счастье, как умеет. Это - эмпирический факт. Цветок, выросший в пустыне. Но закон и законы русские тут ни при чем. И у лебедей, и у голубей есть пресчастливые пары. Но вот если случится несчастие, как с вашим губернатором, то законы только утопят получившего аварию. Так что в факте есть семья, но в законах нет семьи...
   - Том о семейном праве... Устав духовных консисторий...
   - Губят семью, как только она споткнулась. Дают больному чайную ложку arsenicum. Merci. Да, вот соткать семью, устроить голубиное гнездышко умеет только старый плутишка амур. Ведь согласитесь, что "Устав духовных консисторий" еще никого ни с кем не сосватал. Но на старого эллино-иудейского шалуна с розовыми щечками затопали своими сапожищами разные стряпчие. "Пошел вон, шельма! Пошел вон - плут! Ты нам мешаешь! Ты разрушаешь брак", - когда он-то единственно его и устрояет, ибо он сватает, женит, выдает замуж, ей-ей все он!! Но амур утомился неблагодарностию христиан, поднял крылышки, уже поднял... и я страшусь, что улетит в небесную лазурь. Тогда мы останемся при мужицких сапогах, "Уставе духовных консисторий", стряпчих: но ни жениться, ни выходить замуж никто не будет...
   - Я!..
   Он даже ёкнул.
   - Да, вот только на таких женихов, как ваше превосходительство, и надежда останется. Действительно, пенсия в пять тысяч и институточка в семнадцать лет. Ще-ко-чу-щая идейка.
   Тут уже я поперхнулся.
   - С-с-о-гну...
   Но Б. В. Никольский вошел на кафедру, и мы превратились в слух.
  

МАТЕРЬЯЛЫ К РАЗРЕШЕНИЮ ВОПРОСА

XIV. По поводу толков о разводе*

   Вот уже второй год в нашей печати довольно горячо дебатируется вопрос о разводе, причем большая часть защитников развода опирается на один центральный и бесспорный факт - на исчезновение чистой семьи, где супружеская верность была бы действительностию, а не пожеланием только**. К сожалению, никто из спорящих не останавливается на двух чрезвычайно важных обстоятельствах - во-первых, на том, почему до такой степени умножилось число супружеских измен***, число незаконнорожденных детей и число внебрачных сожительств****; и на том, во-вторых, что христианская, и в частности православная, церковь дает полную свободу развода при наличности факта прелюбодеяния***** одного из супругов с тем лишь ограничением, что церковь чрез своих служителей прежде всего делает попытки к примирению супругов, к прощению оскорбленным оскорбителя, к восстановлению прежней супружеской верности и чистоты брака. В отношении этого второго обстоятельства спорящие, опираясь на факт чрезвычайной затруднительности получения у нас развода и на ту постыдную обстановку, с которой сопряжено его получение, забывают главное, что консистория - не церковь******.
   ______________________
   * Из "Церковного Вестника" N 49 за 1900 г.
   ** Ну, слава Богу - сознались. Но сколько надо было усилий для этого потратить. В. Р-в.
   *** Распущенность - всегда плод безопасности. Солдат на часах - безупречен, а в трактире - озорник. "Нет развода ни по какому поводу" и означает: "Все способы жизни вам открыты", "все позволено" и "ни к чему нравственному и даже сносному вы не нудитесь". И мужья и жены, услышав такой лозунг, - и почувствовали себя как в кабаке. А кабацкие физиономии скоро друг другу надоедают и ищут, в сущности, идеала, воскресения из кабака - в любви. Вот откуда измены, столь редкие и даже почти вовсе не бывающие в "незаконных сожитиях", ничем не связанных. В последних люди берегут друг друга и бывают как солдат на часах. В. Р-в.
   **** Все это очень страшно в наименовании и, конечно, "для нашей власти". Но по факту и колориту (см. выше стр. 98-102, письмо Геннадия Ел-ва) они ничем совершенно не отличаются от обыкновенной семьи. Так что "для нашей власти" тут есть причина ропота, но для нравов общества - нет причины ропота. В. Р-в.
   ***** Так засвидетельствованного, как это невозможно, - что сводит к невозможности и самый развод. В. Р-в.
   ****** Ссылка весьма странная. Брак - "таинство церкви", и посему как утверждать, так и расторгать его может только церковь. Обращаюсь к ней, она посылает в консисторию. Та творит со мной и делом моим нечто невозможное, а когда я жалуюсь, то на страницах духовного органа г. Осипов мне говорит: "Консистория не церковь". Куда же мне тогда пойти? Консистория во всяком случае не гражданское учреждение, в ней сидят и делают дела священники, просматривает и утверждает их епископ, и все - на основании Св. Писания, законов и преданий церкви. Как это все ловко у них и для них: "Мы и церковь и не церковь", "авторитет наш чрезмерен, ибо он священен", а "злоупотребления и хладность сердца нашего - ничего не значат, ибо это вне церкви". И притесненный мир стой у дверей и плачь. В. Р-в.
   ______________________
   Почему, в какие-нибудь 30 - 40 лет, у нас появилось* такое огромное число супружеских измен, незаконнорожденных, внебрачных сожительств? Почему прежде адюльтер был привилегией дворянской семьи, а ныне и дворники, и дворничихи занимаются тем же самым? Причина одна - в извращении взгляда на женщину, на смысл и значение супружества, как его понимает христианская церковь, наконец, причина этого в демократизации русского общества, почему и порок, и все извращения о женщине и семье постепенно расползаются сначала по средним, а затем и по низшим классам русского народа.
   ______________________
   * Да просто прежде не кричали об этом; не жаловались, молчали. Мужья жесточе колотили жен, жены - секретнее изменяли (см. "Слово Даниила Заточника" и "Графа Нулина"). А духовные "владыки" молчанье принимали за благополучие. В. Р-в.
   ______________________
   И здравый смысл, и закон, и церковное учение, и житейский опыт каждого, и народное воззрение, наконец, сама наука - все это учит нас, что женщина -существо отличное от мужчины, что как в общем строе всего общественного организма, так, в особенности, в семье ей предназначена совершенно иная роль, чем мужчине. Вопрос о том, кто выше, кто лучше - мужчина или женщина, - трудный потому, что эти существа, будучи столь взаимно необходимыми, вместе с тем органически различны и потому сравнимы лишь с большими ограничениями. Кто бы ни был из них лучше или выше, смысл и значение их отношения друг к другу от этого не изменится; не изменятся от этого и понятия государства и общества об этом их взаимном соотношении.
   Между тем в течение 50-60 последних лет русское общество находилось под влиянием мысли, что мужчины и женщины равны*, что они поэтому равноправны, что очевидные для всех различия между ними - различия физические, психологические и нравственные неважны, несущественны и не могут влиять ни на их взаимные отношения, ни на строй семьи, ни на строй общественной жизни. Вот первая и важнейшая ложь, которая была внесена в самосознание русского общества по этому важному вопросу, - ложь, из которой произошли все дальнейшие лжи.
   _______________________
   * "Во Христе Иисусе несть мужский пол, ни - женский", это учение и слова ап. Павла. В. Р-в.
   _______________________
   Женщина равна и равноправна мужчине. Как для мужчины высший идеал - общественная и государственная деятельность, так и для женщины должно быть то же самое. Вот лозунг женского движения, которое привело в конце концов к тому, от чего мы теперь открещиваемся и пятимся. Скромные и невидимые обязанности жены, матери и хозяйки перестали увлекать* русскую образованную женщину; она хочет быть врачом**, адвокатом, судьей, земцем, чиновником и т. п.; и не в том дело, может или не может она всем этим быть, но в том, что все это она считает неизмеримо выше, идеальнее, чем роль, указанная ей природой***, историей, церковью и здравым смыслом. Прежняя женщина считала высшей своей добродетелью быть верной женой своему мужу, хорошей матерью своих детей и заботливой хозяйкой своего дома. Все это не только потускнело в глазах женщины, но сделалось даже смешным, мещанским, ретроградным, скучным и неинтересным****.

Другие авторы
  • Закуренко А. Ю.
  • Лихачев Владимир Сергеевич
  • Марло Кристофер
  • Альбов Михаил Нилович
  • Ясинский Иероним Иеронимович
  • Шумахер Петр Васильевич
  • Циммерман Эдуард Романович
  • Авксентьев Николай Дмитриевич
  • Житова Варвара Николаевна
  • Кутлубицкий Николай Осипович
  • Другие произведения
  • Надеждин Николай Иванович - О современном направлении изящных искусств
  • Станюкович Константин Михайлович - Севастопольский мальчик
  • Свенцицкий Валентин Павлович - Письма из ссылки
  • Потапенко Игнатий Николаевич - Не герой
  • Гладков А. - Назад, в будущее, или Есть такие партии
  • Федоров Николай Федорович - Кланяться или не кланяться?..
  • Бахтин М.М. - Проблемы творчества Достоевского (Часть I)
  • Катков Михаил Никифорович - О конгрессе, предложенном императором Наполеоном Третьем
  • Аксаков Сергей Тимофеевич - Статьи и заметки
  • Толстой Алексей Константинович - Упырь
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (25.11.2012)
    Просмотров: 364 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа