Измайлов Александр Алексеевич - Чехов

одителей врачебных управ. Лучше их никто не сумеет нагреть место.

  

   Все в природе целесообразно. Преображая человека под конец его жизни в песочницу, природа тем самым засыпает чернильные кляксы, произведенные им в продолжение всей его жизни...

  

   И дальние родственники суть наши ближние. Люби их.

  

   Не место красит человека, а человек место. Посему не театр красит городового, стоящего у театрального подъезда, а городовой красит театр.

  

   Лучше развратная канарейка, чем благочестивый волк.

  

   Если жена твоя часто плачет, то употребляй промокательную бумагу. Не остроумно, но зато практично.

  

   Старшие те же мертвецы: о них "aut bene, aut nihil".

  

   Мы живем не для того, чтобы есть, а для того, чтобы не знать, что нам есть.

  

   Женщине легче найти много мужей, чем одного...

  

   Водка бела, но красит нос и чернит репутации.

  

   Можно сказать: "Я друг этого дома", но - нельзя сказать: "Я друг этого деревянного дома". Из этого следует, что, говоря о предметах, иногда бывает нужно скрывать их качества...

  

   Если я побил, положим, живущего со мной в одном квартале г. Крокодилова в то время, когда он брал с моего домохозяина взятку, то не значит ли это, что я побил его при исполнении им его служебных обязанностей?

  

   У мужика Петра было 5 гусей, 6 уток и 10 кур. На свои именины он зарезал одного гуся и двух кур. Спрашивается, что у него осталось, если известно, что во время обеда заходила к нему одна личность и что это за личность? Ответ: остались одни только перья.

  

   Принц Гамлет сказал: "Если обращаться с каждым по заслугам, кто же избавится от пощечины?" Неужели это может относиться и к театральным рецензентам?

  

   Превышение власти и административный произвол дантиста заключаются в вырывании здорового зуба рядом с больным. Это сказал один околоточный, читая логику Милля.

  

   Астрономы сильно обрадовались, когда открыли на солнце пятна. Случай беспримерного злорадства.

  

   Чиновник брал взятку. В самый момент грехопадения вошел его начальник и подозрительно впился глазами в его кулак, в котором лежала благодарственная кредитка. Чиновник ужасно смутился.

   - Послушайте! - обратился он к просителю, разжимая кулак. - Вы позабыли что-то у меня в кулаке!

  

   Когда козел бывает свиньей?

   - Повадился к нашим козам чей-то козел ходить, - рассказывал один помещик. - Мы взяли и побили его. Он продолжал все-таки ходить. Мы его выпороли и к хвосту его палку привязали. Но и это не помогло. Подлец все еще продолжал лазить к нашим козам. Хорошо же! Мы его поймали, насыпали ему в нос табаку и вымазали скипидаром. После этой экзекуции он не ходил три дня, а потом опять начал ходить. Ну, не свинья ли он после этого?

  

   Подчас эти афоризмы группировались около какой-нибудь одной темки; в таком роде "Философские определения жизни":

  

   Жизнь нашу можно уподобить лежанию в бане на верхней полочке. Жарко, душно и туманно. Веник делает свое дело, банный лист липнет, и глазам больно от мыла. Отовсюду слышны возгласы: поддай пару! Тебе мылят голову и перебирают все твои косточки. Хорошо!..

   Жизнь нашу можно уподобить князю Мещерскому, который вечно толчется, вечно снует, восклицает, стонет и машет руками, вечно рождается и умирает, но никогда не видит плодов от дел своих. Вечно родит, но все рождаемое - мертворожденно.

   Жизнь нашу можно уподобить безумцу, ведущему самого себя в квартал и пишущему на себя кляузу.

   Жизнь наша подобна газете, которой уже объявлено второе предостережение.

   Жизнь наша подобна ящику в наборной, наполненному знаками препинания.

   Жизнь наша подобна старой деве, не теряющей надежды выйти замуж, и морде, покрытой прыщами и морщинами: некрасивая морда не обижается, когда бьют ее.

   Жизнь нашу, наконец, можно уподобить уху отмороженному, которое не отрезают только потому, что надеются на его, уха, выздоровление.

  

   Или: "Обер-Верхи":

  

   Верх легковерия. На днях в Т. застрелился землевладелец К., местный воротила, человек богатый и семейный. Пуля была пущена в рот и засела в мозгу. В боковом кармане несчастного было найдено письмо следующего содержания: "Сейчас я прочел в календаре, что в этом году не будет урожая. Неурожай принесет мне банкротство. Не желая доживать до такого позора, я заранее лишаю себя жизни и прошу никого не винить в моей смерти".

   Верх рассеянности. Нам передают за достоверное, что на днях в одной из лечебниц имел место следующий прискорбный случай. Известный хирург М., ампутируя обе ноги у железнодорожного стрелочника, по рассеянности одну ногу отрезал у себя, а другую - у помогавшего ему фельдшера. Обоим подана медицинская помощь.

   Верх гражданственности. Я сын потомственного почетного гражданина, читаю "Гражданин", хожу в гражданском платье и пребываю со своею Анютой в гражданском браке...

   Верх благонамеренности. Нам пишут, что на днях один из сотрудников "Киевлянина", некий Т., начитавшись московских газет, в припадке сомнения сделал у самого себя обыск. Не найдя ничего предосудительного, он все-таки сводил себя в квартал.

  

   Собственно работа юмориста-шутника очень мало способствовала развитию в молодом писателе реальной хватки жизни, меткой наблюдательности и тонкой впечатлительности. Нужны были только шарж, только карикатура, только смешное. Вероятно, Чехов получал известное нравственное удовлетворение, когда на долю его выпадало дать просто реальную, без обязательного юморизирования, картинку современных нравов. Молодой талант мог тогда спокойно наблюдать действительность и зарисовывать ее. Характерная в этом смысле картинка - описание одного из тогдашних злачных мест, "Салон де Варьете", - напечатана в собрании его сочинений.

  

   Мимолетные впечатления, набросанные Чеховым в его эскизах, закреплялись в его памяти, иногда воскресая в более поздних и совершенных его произведениях. В наброске "Свадебный сезон" слышатся первые нотки будущей "Свадьбы" - и в обрисовке типов, и в диалоге лиц. Есть здесь между прочими:

   Жених. Телеграфист в отставке. Восхитительно грациозен, грациозно восхитителен и глуп как пробка. Пахнет помадой и фиксатуаром. Женится из-за приданого.

   Папа невесты. Пьет запоем... Влюблен в соседскую кухарку. Пророчит войну с немцами и взятие в плен генерала. Ужасный политик, "чиновник".

   Шафер жениха. Губернский секретарь, всеобщий шафер и сердцеед. Отлично играет на гитаре.

  

   А в таком отрывке разговора так и слышится речь грека-кондитера Дымбы из "Свадьбы" и, пожалуй, философствующего Жигалова:

   Настройщик Курт. И как ми все живем в Россия и ми имеем русски языки, то я желаю выпивать за здоровье дамов...

   Николай Стамадрич. Господа! Нас убивает индифферентизм! Будем же, пока молоды, нашептывать баллады женскому полонезу и глотать метральезы любви. Поднимаю фиал за здоровье молодых.

   Жених. Я па-ла-гаю, что любовь есть самое чувствительное чувство. Я чувствую такие чувства, каких вы никогда не чувствовали.

   Все. Урра!!

  

   Какой-нибудь жизненный намек закруглялся под привычной мыслью Чехова в сюжет крошечного рассказца, порой исключительно причудливого, но уменье создавать характер по мелочи, выдвигать случайную черту в типическую сказывалось здесь ясно. В "Коллекции" перед Чеховым чудак-мыслитель, хвастающийся составлением вот какой коллекции.

  

   "-Видишь эту обгоревшую спичку? - спрашивает он приятеля, показывая обыкновенную, слегка обуглившуюся спичку. - Это интересная спичка. В прошлом году я нашел ее в баранке, купленной в булочной Севастьянова. Чуть было не подавился. Жена, спасибо, была дома и постучала мне по спине, а то бы так и осталась в горле эта спичка. Видишь этот ноготь? Три года тому назад он был найден в бисквите, купленном в булочной Филиппова. Бисквит, как видишь, был без рук, без ног, но с ногтями. Игра природы! Эта зеленая тряпочка пять лет тому назад обитала в колбасе, купленной в одном из наилучших московских магазинов. Сей засушенный таракан купался когда-то в щах, которые я ел в буфете одной железнодорожной станции, а этот гвоздь - в котлете, на той же станции. Этот крысиный хвостик и кусочек сафьяна были оба найдены в одном и том же филипповском хлебе. Кильку, от которой остались теперь одни только косточки, жена нашла в торте, который был поднесен ей в день ангела. Этот зверь, именуемый сороконожкой, был поднесен мне в кружке пива в одной немецкой биргалке... А вот этот кусочек гуано я чуть было не проглотил, уписывая в одном трактире расстегай... И так далее, любезный.

   - Дивная коллекция!

   - Да. Весит она полтора фунта, не считая всего того, что я по невниманию успел проглотить и переварить. А проглотил я, наверное, фунтов пять-шесть".

  

   Реальный наклон был так ясен в Чехове, что и в юмористике он иногда умел блеснуть настоящим знанием природы, вынесенным исключительно из живого общения с ней. Среди шуток о "Рыбьем деле" он обнаруживает хорошую наблюдательность рыболова, для которого каждая мелкая рыбешка живет своим нравом и обычаем, вызывающим в уме житейские уподобления. Отзвуки этих знаний чудесно прозвучали потом в одном из удачнейших рассказов А.П. "Злоумышленник":

   "1) Рыбу ловят в океанах, морях, озерах, реках, прудах, а под Москвою также в лужицах и канавах.

   Примечание. Самая крупная рыба ловится в живорыбных лавках.

   2) Ловить нужно вдали от населенных мест, иначе рискуешь поймать за ногу купающуюся дачницу или же

   услышать фразу: "Какую вы имеете полную праву ловить здесь рыбу? Или, может, по шее захотелось?"

   3) Прежде чем закидывать удочку, нужно надеть на крючок приманку, какую угодно, судя по роду рыбы... Можешь ловить и без приманки, так как все равно ничего не поймаешь.

   Примечание. Хорошенькие дачницы, сидящие на берегу с удочкой для того только, чтобы привлечь внимание женихов, могут удить и без приманки. Нехорошенькие же дачницы должны пускать в ход приманку: сто-двести тысяч или что-нибудь вроде.

   4) Сидя с удочкой, не махай руками, не дрыгай ногами и не кричи караул, так как рыба не любит шума. Уженье не требует особенного искусства: если поплавок неподвижен, то это значит, что рыба еще не клюет; если он шевелится, то торжествуй: твою приманку начинают пробовать; если же он пошел ко дну, то не трудись тащить, так как все равно ничего не вытащишь.

   Эту сторону нашего трактата мы находим достаточно вычерпанной (на дне ничего не осталось). В следующий раз мы подробно уясним животрепещущий вопрос о том, какие породы рыб можно изловить животрепещущими в мутной московской воде.

   Выше мы с непостижимым глубокомыслием и невероятной ученостью "третировали" вопрос о способах ловить рыбу. Переходим теперь к той части нашего трактата, где говорится о рыбных породах".

   И дальше так, но уже с наблюдательностью привычного рыболова, трактуется о щуках, налимах, окунях, ершах и т.д.

  

   "Женскому вопросу" - теме, которой поныне посвящается девять десятых юмористического журнала, Чехов должен был послужить по мере сил. Среди пустячков и шуток он умел порой проявить здесь и живую наблюдательность, и язвительность, бьющую в действительно слабые стороны "царицы природы". Вот его трактат "О женщинах":

   "Женщина с самого сотворения мира считается существом вредным и злокачественным. Она стоит на таком низком уровне физического, нравственного и умственного развитая, что судить об ее недостатках считает себя вправе всякий, даже лишенный всех прав мошенник и негодяй.

   Анатомическое строение ее стоит ниже всякой критики. Когда какой-нибудь солидный отец семейства видит изображение женщины "о-натюрель", то всегда брезгливо морщится и сплевывает в сторону. Иметь подобные изображения на виду, а не в столе и не в кармане, считается неприличием. Мужчина гораздо красивее женщины. Как бы он ни был жилист, волосат и угреват, как бы ни был красен его нос и узок лоб, он женится не иначе, как после строгого выбора, и во всяком случае он глубоко убежден, что парой ему может быть только очень красивая женщина.

   Один отставной поручик, обокравший тещу и щеголявший в жениных полусапожках, уверял, что если человек произошел от обезьяны, то сначала от этого животного произошла женщина, а потом уж мужчина.

   Титулярный советник Слюнкин, от которого жена запирала водку, часто говаривал: "Самое ехидное насекомое в свете есть женский пол".

   У женщины волос долог, ум короток; у мужчины же наоборот. С женщиной нельзя потолковать ни о политике, ни о состоянии курса, ни о движении по службе. В то время, как гимназист III-го класса решает уже мировые задачи, а коллежские регистраторы изучают книгу "30 000 иностранных слов", умные и взрослые женщины толкуют только о модах и военных.

   Логика женщины вошла в поговорку. Когда какой-нибудь надворный советник Анафемский или департаментский сторож Дорофей заведет речь о Бисмарке или о пользе наук, то любо послушать их: приятно и умилительно; когда же чья-нибудь супруга, за неимением других тем, начинает говорить о детях или пьянстве мужа, то какой супруг воздержится, чтобы не воскликнуть: "Ну, да и логика же, Господи, прости ты меня грешного!"

   Изучать науки женщина не способна. Это явствует уже из одного того, что для нее не заводят учебных заведений. Мужчины, даже неразвитые и недалекие, изучают науки, по окончании курса наук получают чин, и некоторые из них занимают кафедры, но женщина - ничтожество ей имя! Она не сочиняет для продажи учебников, не читает рефератов и длинных академических речей, не ездит на казенный счет в командировки и не утилизирует заграничных диссертаций. Творческих талантов у нее - ни капли. Ей дана от природы только способность заворачивать в творения мужчин пирожки и делать из них папильотки.

   Она порочна и безнравственна. От нее идет начало всех зол. В одной старинной книге сказано: "Mukier est malleus, per quem diabolus mollit et malleat universum mundum": когда дьяволу приходит охота учинить какую-нибудь пакость или каверзу, то он всегда норовит действовать через женщин. Вспомните, что из-за Бель Элен вспыхнула Троянская война, Мессалина совратила с пути истины не одного паиньку... Гоголь говорит, что чиновники берут взятки только потому, что на это толкают их жены. Это совершенно верно. Имущества антрепренеров, казенных подрядчиков и секретарей теплых учреждений всегда записаны на имя жены. Распущенна женщина донельзя. Каждая богатая барыня всегда окружена десятками молодых людей, жаждущих попасть к ней в альфонсы. Бедные молодые люди!

   Отечеству женщина не приносит никакой пользы. Она не ходит на войну, не переписывает бумаг, не строит железных дорог, а, запирая от мужа графинчик с водкой, способствует уменьшению акцизных сборов.

   Короче, она лукава, болтлива, суетна, лжива, лицемерна, корыстолюбива, бездарна, легкомысленна, зла... Только одно и симпатично в ней, а именно то, что она производит на свет таких милых, грациозных и ужасно умных душек, как мужчины... За эту добродетель простим ей все ее грехи. Будем к ней великодушны все, даже кокотки в пиджаках и те господа, которых бьют в клубах подсвечниками по мордасам".

  

   По "Письмам Рауля Синей Бороды" читатель может видеть, как иногда коротко, но метко Чехов мог зарисовать различные женские типы. Несколько бледнее, но тоже не лишено блесток следующее его "Руководство для желающих жениться", с припиской - "секретно".

   "Так как предмет этой статьи составляет мужскую тайну и требует серьезного умственного напряжения, на которое весьма многие дамы не способны, то прошу отцов, мужей, околоточных надзирателей и пр. наблюдать, чтобы дамы и девицы этой статьи не читали. Это руководство не есть плод единичного ума, но составляет квинтэссенцию из всех существующих оракулов, физиономик, каббалистик и долголетних бесед с опытными мужьями и компетентнейшими содержательницами модных мастерских.

   Введение. Семейная жизнь имеет много хороших сторон. Не будь ее, дочери всю жизнь жили бы на шее отцов, и многие музыканты сидели бы без хлеба, так как тогда не было бы свадеб. Медицина учит, что холостяки обыкновенно умирают сумасшедшими, женатые же умирают, не успев сойти с ума. Холостому завязывает галстук горничная, а женатому жена. Брак хорош также своею доступностью. Жениться можно богатым, бедным, слепым, юным, старым, здоровым, больным, русским, китайцам... Исключение составляют только безумные и сумасшедшие, дураки же, болваны и скоты могут жениться сколько им угодно.

   Руководство I-е. Ухаживая за девицей, обращай внимание прежде всего на наружность, ибо по наружности узнается характер особы. В наружности различай: цвет волос и глаз, рост, походку и особые приметы. По цвету волос женщины делятся на блондинок, брюнеток, шатенок и проч.

   Блондинки обыкновенно благонравны, скромны, сентиментальны, любят папашу и мамашу, плачут над романами и жалеют животных. Характером они прямолинейны, в убеждениях строго консервативны, с буквой "ять" не в ладу. К чужим любвям они относятся чутко, к своей же собственной любви они холодны, как рыбы. В самую патетическую минуту блондинка может зевнуть и сказать: "Не забыть бы послать завтра за коленкором!" Выйдя замуж, они скоро киснут, толстеют и вянут. Плодовиты, чадолюбивы и плаксивы. Мужьям неверности не прощают, сами же изменяют охотно. Жены-блондинки обыкновенно мистичны, подозрительны и считают себя страдалицами.

   Брюнетки не так рассудительны, как блондинки. Они подвижны, непостоянны, капризны, вспыльчивы, часто ссорятся с мамашами и бьют по щекам горничных. Начинают "не обращать внимания" на гадких мужчин уже с

   12 лет, учатся плохо, ненавидят классных дам, любят романы, причем пропускают описания природы и прочитывают объяснения в любви по пяти раз. Они пылки, страстны и любят с азартом, сломя голову, задыхаясь... Жена-брюнетка - это целая инквизиция. С одной стороны, такая страсть, что чертям тошно, с другой - капризы, наряды, бесшабашная логика, визг, писк... С изменою мужей мирятся скоро, платя им тою же монетою.

   Шатенки от блондинок не ушли и к брюнеткам не пришли. Составляют нечто среднее между теми и другими. Считают себя брюнетками.

   Рыжие лукавы, лживы, злы, коварны... Любви без коварства не понимают. Обыкновенно бывают очень хорошо сложены и имеют на всем теле великолепную розовую кожу. Говорят, что черти и лешие обязательно женятся на рыжих. Где лживость, там трусость и малодушие. Достаточно хорошенько прикрикнуть на рыжую ("Я тебе!"), чтобы она свернулась в калачик и полезла целоваться. Не забывай, что Мессалина и Нана были рыжие".

   Так трактуется дальше о прическах, цвете глаз, походке, приданом.

  

   Еще очень юный, Чехов был уже мастером по части уловления "злоб", и, например, приезд Сары Бернар в Москву не одну неделю кормил его. Он и писал ее биографические очерки, и оценивал ее игру. Любопытно, что А.П. проявил здесь самый несомненный художественный вкус в понимании элемента выучки во французской актрисе, чем никогда и никакому актеру не заменить темперамента и вдохновения. Подчеркнутые нами строки были положительно новы для тогдашней нашей театральной критики, и по тонкости понимания эта рецензия в более соответственном тоне сделала бы честь не "Зрителю", где была напечатана, а и более серьезному органу. Повидавший французскую артистку на сцене А.П. писал:

  

   "Мы далеки от поклонения Саре Бернар как таланту. В ней нет того, за что наша почтеннейшая публика любит Федотову: в ней нет огонька, который один в состоянии трогать до горючих слез, до обморока. Каждый вздох Сары Бернар, ее слезы, ее предсмертные конвульсии - вся ее игра есть не что иное, как безукоризненно и умно заученный урок. Урок, читатель, и больше ничего!

   Будучи дамой очень умной, знающей, что эффектно и что не эффектно, дамой с грандиознейшим вкусом, сердцеведкой и всем, чем хотите, она очень верно передает все те фокусы, которые иногда, по воле судеб, совершаются в душе человеческой. Каждый шаг ее - глубоко обдуманный, сто раз подчеркнутый фокус...

   Из своих героинь она делает таких же необыкновенных женщин, как и она сама... Играя, она гонится не за естественностью, а за необыкновенностью. Цель ее - поразить, удивить, ослепить... Вы смотрите на Andrienne Lecouvreur, и вы видите в ней не Andrienne Lecouvreur, а умнейшую, эффектнейшую Сару Бернар... Во всей игре ее просвечивает не талант, а гигантский, могучий труд...

   В этом-то труде и вся разгадка загадочной артистки. Нет того пустячка в ее малых и больших ролях, который не прошел бы раз сто сквозь чистилище этого труда. Труд необыкновенный. Будь мы трудолюбивы, как она, чего бы мы только ни написали! Мы исписали бы все стены и потолки в нашей редакции самым мелким почерком. Мы завидуем и почтительно преклоняемся пред ее трудолюбием. Мы не прочь посоветовать нашим перво- и второстепенным господам артистам поучиться у гостьи работать. Наши артисты, не в обиду будь им сказано, страшные лентяи! Ученье для них хуже горькой редьки. Что они, т.е. большинство наших артистов, мало дела делают, мы заключаем по одному тому, что они сидят на точке замерзания: ни вперед, ни... куда! Поработай они так, как работает Сара Бернар, знай столько, сколько она знает, они далеко бы пошли! К нашему великому горю, наши великие и малые служители муз сильно хромают по части знаний, а знания даются, если верить старым истинам, одним только трудом.

   Мы смотрели на Сару Бернар и приходили от ее трудолюбия в неописанный восторг. Были местечки в ее игре, которые трогали нас почти до слез. Слезы не потекли только потому, что вся прелесть стушевывалась искусственностью. Не будь этой канальской искусственности, этого преднамеренного фокусничества, подчеркивания, мы, честное слово, заплакали бы, и театр содрогнулся бы от рукоплесканий... О, талант! Кювье сказал, что ты не в ладу с гибкостью! А Сара Бернар страсть как гибка!"

  

   Чтобы кончить с деятельностью Чехова-рецензента, остановимся еще на одной рецензии. В статье "Гамлет на пушкинской сцене" чеховским пером увековечено исполнение Гамлета начинавшим тогда Ивановым-Козельским.

   "Иванов-Козельский, - пишет А.П., - не силен для Гамлета. Он понимает Гамлета по-своему. Понимать по-своему не грех, но нужно понимать так, чтобы автор не был в обиде. Все первое действие г. Иванов-Козельский прохныкал. Гамлет не умел хныкать. Слезы мужчины дороги, а Гамлета и подавно: и на сцене нужно дорожить ими, не проливать попусту. Г. Иванов-Козельский сильно испугался тени, так сильно, что даже его жалко стало. Он сжевал и скомкал во рту все обращение к отцу. Гамлет был нерешительным человеком, но не был трусом, тем более, что он уже готов был к встрече с тенью. Сцена, где Гамлет приглашает своих друзей поклясться на мече, не удалась. Иванов-Козельский не говорил, а шипел, точно гусак, за которым гонятся мальчишки. В беседах с Розенкранцем и Гильденштерном отсутствовало достоинство. Перед ними Иванов-Козельский ломался. И т.д. и т.д.

   Мы могли бы исписать очень много бумаги, если бы стали изображать все промахи Иванова-Козельского. Много чувства, много щемящей за сердце задушевности, но мало самого главного. Это самое главное далеко отстоит от г. Иванова-Козельского. Мало чувствовать и уметь правильно передавать свое чувство, мало быть художником, надо еще быть всесторонне знающим. Образованность необходима для берущегося изображать Гамлета.

   Сцена с матерью проведена прекрасно. То же можно сказать и о сцене на кладбище. Много было прелести в игре Иванова-Козельского, и всю эту прелесть можно записать на счет его уменья чувствовать... только! Он подчеркивал каждое слово, следил за каждым своим движением, рассчитывал шаги... Этот недостаток есть удел всех начинающих. Смерть с ужасным голосом и с судорогами можно было бы заменить естественной смертью".

  

   Театральной злобой вообще не приходилось по тем временам пренебрегать, ввиду крайнего ограничения цензурой круга юмористических сюжетов.

   В "Нечистых трагиках и прокаженных драматургах", "ужасно-страшно-возмутительно-отчаянной трагедии", Чехов в драматической форме вышучивает шаблон пьес с ужасами и феерическими эффектами, которыми антрепренеры, вроде Лентовского, и драматурги, вроде Тарновского, занимали почтеннейшую публику. Нельзя сказать, чтобы эти пародии были очень удачны, но тогдашней пародии было вообще далеко до позднейших литературных шалостей Дорошевича или Амфитеатрова.

   В драматическом шарже, набросанном рукой Чехова, Тарновский смущен тем, что не может придумать ничего более потрясающего, чем уже придумал. Лентовский его утешает:

   "Пустяки, черт возьми! Побольше пороху, бенгальского огня, трескучих монологов - вот и все! В интересах костюмировки возьмите, черрт возьми, высший круг... Измена... Тюрьма... Влюбленная в заключенного насилием выдается замуж за злодея... Роль злодея дадим Писареву... Далее, бегство из тюрьмы... Выстрелы... Я не пожалею пороху... Далее, ребенок, знатное происхождение которого открывается только впоследствии... В конце концов, опять выстрелы, опять пожар и торжество добродетели... Одним словом, стряпайте по шаблону, как стряпаются Рокамболи и графы Монте-Кристо". (Гром, молния, иней, роса. Извержение вулкана. Лентовский выбрасывается наружу.)

  

   "Трагедия", конечно, - намеренный сумбур, где сплетаются имена Карла XII, Лентовского, Тарновского, влюбленной Стеллы и т.д. Карл заключает Тарновского в тюрьму вместе с отцом Стеллы. Вот образчик этого развеселого творчества Антоши Чехонте - "действие пятое и шестое".

  

   Стелла (знакомится в тюрьме с папашей и придумывает с ним план бегства). Я спасу тебя, отец... Но как бы сделать так, чтобы с нами не бежал и Тарновский? Убежав из тюрьмы, он напишет новую драму!

   Генерал Эренсверд (терзает баронессу и заключенных). Так как я злодей, то я не должен ничем походить на человека! (Ест сырое мясо.)

   Делагарди и Стелла (бегут из тюрьмы).

   Все. Держи! Лови!

   Делагарди. Как бы там ни было, а мы все-таки убежим и останемся целы! (Выстрел.) Плевать! (Падает мертвый.) И на это плевать! Автор убивает, он же и воскрешает! (Является из уборной Карл и повелевает добродетели торжествовать над пороком. Всеобщее ликование. Улыбается луна, улыбаются и звезды.)

   Публика (указывая Бурлю на Тарновского). Вот он. Спрут! Лови!

   Бурль душит Тарновского. Тарновский падает мертвый, но тотчас же вскакивает. Гром, молния, иней, убийство Коверлей и великое переселение народов, кораблекрушение и сбор всех частей.

   Лентовский. А все-таки я не удовлетворен! (Проваливается.)

  

   Совершенно в том же непринужденном жанре другая пародия Чехова на какую-то постановку Лентовского - "Кавардак в Риме", комическая странность в 3-х действиях с прологом и двумя провалами.

   А вот и шарж, внушенный Чехову приездом Бернар, - "Письма и телеграммы":

   Телеграмма. Целую неделю пью за здоровье Сары. Восхитительно! Стоя умирает. Далеко нашим до парижан. В кресле сидишь, как в раю. Маньке поклон. Петров.

   Телеграмма. Поручику Егорову. Иди, возьми у меня билет. Больше не пойду. Чепуха. Ничего особенного. Пропали только деньги.

   От доктора медицины Клопзона к доктору медицины Ферфлюхтершвейн. Товарищ! Вчера я видел С.Б. Грудь паралитическая, плоская. Костный и мышечный скелеты развиты неудовлетворительно. Шея до того длинна и худа, что видны не только venae judulares, но даже и arteriae carotids. Musculi sternocleido mastoidei едва заметны. Сидя во втором ряду, я слышал анемические шумы в ее венах. Кашля нет. На сцене ее кутали, что дало мне повод заключить, что у нее лихорадка. Констатирую anaemia и atrophia musculorum. Замечательно. Слезные железы у нее отвечают на волевые стимулы. Слезы капали из ее глаз, и на ее носу замечалась гиперемия, когда ей, согласно театральным законам, нужно было плакать.

   От Нади N. к Кате X. Милая Катя! Вчера я была в театре и видела там Сару Бернар. Ах, Катечка, сколько у нее брильянтов! Я всю ночь проплакала от мысли, что у меня никогда не будет столько брильянтов. О платье ее передам на словах... Как бы я желала быть Сарой Бернар. На сцене пили настоящее шампанское! Очень странно, Катя, я говорю отлично по-французски, но ничего не поняла, что говорили на сцене актеры, говорили как-то иначе. Я сидела... в галерке: мой урод не мог достать другого билета. Урод! Жалею, что я в понедельник была холодна с С., тот бы достал в партер, С. за поцелуй готов на все. Назло уроду завтра же у нас будет С., достанет билет тебе и мне.

   От редактора к сотруднику. Иван Михайлович! Ведь это свинство! Шляетесь каждый вечер в театр с редакционным билетом и в то же время не несете ни одной строчки. Что же вы ждете? Сегодня Сара Бернар злоба дня, сегодня про нее и писать нужно. Поспешите, ради Бога!

   Ответ: Я не знаю, что вам писать. Хвалить? Подождем пока, что другие напишут. Время не уйдет.

   Письмо г-жи N. к тому же сотруднику. Вы душка, Иван Михайлыч! Спасибо за билет. На Сару насмотрелась и приказываю вам ее похвалить. Спросите в редакции, можно ли и моей сестре сходить сегодня в театр с редакционными билетами?! Премного обяжете.

   Ответ. Можно... за плату, разумеется. Плата невелика - позволение явиться к вам в субботу.

   К редактору от жены. Если ты не пришлешь мне сегодня билета на Сару Бернар, то не приходи домой. Для тебя, значит, твои сотрудники лучше, чем жена. Чтоб я была сегодня в театре!

   От редактора к жене. Матушка! Хоть ты не лезь! У меня и без тебя ходором ходит голова с этой Сарой!

   От слависта X. к сыну. Сын мой... Я открыл свои глаза и увидел знамение разврата... Тысячи людей, русских, православных, толкующих о соединении с народом, толпами шли к театру и клали свое золото к ногам еврейки...

  

   Юмористический журнал считает долгом жить по календарю. К календарю приспособляются рисунки и заготовляется текст. Молодой Антоша Чехонте очень часто привлекался к описанию "Красных горок", "Встреч весны" и т.д. - иногда под картинками...

   Что единственно любопытно в этих описательных упражнениях - это разве проследить, как молодой Чехов уже здесь нащупывал прием описаний, позднее властно им примененный и увлекший других в подражание. Привычный для него прием импрессионизма, олицетворений природы, проведения пейзажа через свое настроение - можно уловить уже здесь.

   "Деревья, - пишет он во "Встрече весны", - еще совершенно голы, но выглядывают (sic)* как-то бодрее... Солнце светит так хорошо, так тепло и ласково, будто славно выпило, сытно закусило и старинного друга увидело... Пахнет молодой травкой, навозом, дымом, плесенью, всевозможной дрянью, степью и чем-то этаким особенным... В природе, куда ни взглянешь, приготовления, хлопоты, бесконечная стряпня... Суть в том, что весна летит".

  

   В своих описаниях месяцев А.П. делал иногда и легонькие научные экскурсии. Вот, например, объяснение им первоапрельского обычая обманывать.

   "Обычай надувать ближних в первый день апреля существует всюду, даже на берегу Маклая. О происхождении этого обычая толкуют различно. Одни говорят, что он получил свое начало в Ост-Индии, где индусы в этот день занимаются невинным надувательством: посылают друг друга в разные места под вымышленными предлогами и потом хохочут над обманутыми. Другие же ставят этот обычай в связь с отчетами, которые в древности изготовляли чиновники консистории к первому апреля. Ввиду того, что взаимное надувательство стало в наше время явлением обыденным, обычай этот утерял свою соль и стал постепенно стушевываться; в старину же, когда меньше врали, он был в большой моде. Рассказывают, что в один из первых апрелей труппа немецких актеров, дававших представления в Петербурге во времена Петра, пообещала "блистательное представление", и когда в театр припожаловала публика, вывесила на занавесе транспарант с надписью "Первое апреля". Спектакля не было. Петр не рассердился на эту шутку и только, выходя из театра, проговорил: "Вольность комедиантов!" Если эта группа не забыла собрать перед спектаклем с публики деньги, то нужно пожалеть, что не все наши актеры-современники знакомы с этим историческим анекдотом".

  

   Но и здесь чаще преобладала просто веселая шутка, вроде, например, такой справки о Венере, чествуемой в марте:

   "В этом месяце римляне праздновали и именины Венеры, богини любви, брака (законного и незаконного), красоты, турнюров и ртутных мазей. Родилась эта Венера из пены морской таким же образом, как наши барышни родятся из кисеи. Была женою хромого Вулкана, чеканившего для богов фальшивую монету и делавшего тонкие сети для ловли храбрых любовников. Состояла на содержании у всех богов и бескорыстно любила одного только Марса. Когда ей надоедали боги, она сходила на землю и заводила здесь интрижки с чиновниками гражданского ведомства: Энеем, Адонисом и другими. Покровительствует дамским парикмахерам, учителям словесности и доктору Тарновскому. В мартовский праздник ей приносили в жертву котов и гимназистов, начинающих влюбляться обыкновенно с марта".

  

   Или вот в том же роде заметка А.П. "Об июне и июле":

   "В мае и в августе русские люди ходят в шубах и щелкают зубами, следовательно, русское лето состоит только из июня и июля. Среди дачных бурь и штилей, в вихре Цукк и Монбазонш, эти два месяца проходят так быстро, что пора уже считать их за один месяц, тем более, что оба они начинаются с ию, стоят в календаре рядышком и оба потогонны... Соединение двух месяцев в один повело бы за собой уменьшение расходов: 20-е число случилось бы однажды, а не дважды. Июнь получил свое название от слова junior, что значит юноша, гимназист, ибо в этом месяце гимназисты созревают, и хотя, созревши, плода не дают, но тем не менее получают аттестаты зрелости.

   У римлян июнь был посвящен Меркурию, богу второй гильдии, занимавшемуся коммерцией. Сей Меркурий считается покровителем содержателей ссудных касс, шулеров и купеческих саврасов. Давал богам деньги под проценты, плясал в салонах кадриль и пил по девяти самоваров в день; имел медаль за службу в благотворительных учреждениях, куда поставлял бесплатно дрова, наживая при этом "рупь на рупь"; любил Москву, где держал кабак, ел в балаганах голубей и издавал благонамеренно-ерническую газету. В июне произошли следующие события: издан указ, воспрещавший продавать на базарах живых людей, и основано Училище правоведения для разведения на Руси товарищей прокурора... В этом же месяце, по свидетельству Иловайского, в Париже происходили кровавые события (вероятно, дизентерия).

   Июль же, по протекции Марка Антония, получил свое название от Юлия Цезаря, малого, перешедшего Рубикон и написавшего "De bello Gallico" - произведение, по мнению учителей латинского языка, достойное 12 уроков в неделю. Был посвящен его превосходительству, г. директору небесной канцелярии, действительному статскому советнику и кавалеру Юпитеру. Будучи происхождения божеского, г. Юпитер тем не менее занимался одними только человеческими делами, играл в винт, пил горькую и прохаживался по части клубнички. Юным классикам небезызвестны его ухаживания за коровой Ио. Солнце в июле вступает в знак Льва, чего ради все кавалеры "Льва и Солнца" в июле именинники. Для писателей июль несчастный месяц. Смерть своим неумолимым красным карандашом зачеркнула в июле шестерых русских поэтов и одного Памву Берынду. У нас в России, вследствие сильных июльских жаров, князь Мещерский пишет записки, читаемые на провинциальных сценах Андреевым-Бурлаком. За июлем следует осень".

  

   Израсходовав юмористические темы стройного рассказа, Чехов иногда уходил в область комических мелочей, испокон веков обслуживавших юмористические журналы. Такова, например, "Контора объявлений Антоши Ч.".

   В обычной манере юмористов "Шута" или "Осколков" Чехов сатирически проходится здесь по адресу гробовых дел мастеров, дерущих с живого и мертвого и делающих "для умирающих оптом" уступку; по адресу докторов, пользующих "бедных бесплатно 30 февраля, 31 апреля и 31 июня, а 29 февраля с большою уступкой"; смеется над колбасными магазинами, продающими "трихины без колбас" и т.д.

   Шутка эта скользит по явлениям и редко по лицам, но иногда не лишена злости и ранит определенное лицо. В "Публикациях" он мечет, например, в драматурга Виктора Крылова такую стрелу: "Душеприказчики купца Висляева имеют честь уведомить, что 10 рублей, оставленные покойным для выдачи тому, кто напишет невозможно глупую комедию, выданы 16 ноября автору комедии "Город упраздняется".

   В объявлениях книжного магазина "Нового времени" Чехов шутит над известным романистом того времени Морским, часто слышавшим упрек в нескромности своих сюжетов. А.П. объявляет от его имени новый пикантный роман - "В интересном положении".

   Бесконечный роман-эпопея Мельникова-Печерского двигает его на шутку: "В облаках", роман Андрея Печерского в 14 ч. (Продолжение "На горах" и "В лесах").

   Более других удачной и злой представляется шутка над газетой Нотовича, над ее языком, который в самом деле, может быть, явил первые образцы типично газетного жаргона, оскорбляющего ухо коренного русского человека. Вот все это объявление:

  

   Не пренебрегал А.П. и шуткой над злободневными явлениями хроники происшествий. Эти строчки теперь требовали бы уже исторического комментария. Так, например, в тех же публикациях объявляются мнимые книги адвоката Смирнова. Соль объявления становится понятной, если знать, что Смирнов только что заявил себя кулачной расправой, о которой наперерыв трещали уличные газеты:

   "Поступили в продажу следующие сочинения присяжного поверенного Смирнова:

   Кулачное право. Перевод с татарского. Для студентов-юристов. Ц. 1 р. Бить или не бить? Ц. 3 р. Физиология кулака. Ц. 1 р. Книгопродавцам и присяжным поверенным - уступка".

  

   К тому же жанру юмора нужно отнести "Календарь Будильника на 1882 год". Вольно и размашисто, не зная удержу своему почти мальчишескому задору, Чехов пародирует здесь обычный календарный шаблон, бьющее в нос невежество составителей, их мелочность, их педантизм, их готовность с серьезным видом преподносить глупости или сообщать читателю рядом с меню обеда никому не нужную хронологию событий древней истории, поросших мхом и покрытых пылью веков.

   В отделе "Выдающихся событий, метеорологии, пророчеств и истории" Чехов подбирает чепуху, впрочем, не очень далеко ушедшую от подлинного текста календарей:

   - 8 марта. В сей день Автолимед II был побежден персидским царем Додоном IV, и произошел суд Париса.

   - 9 марта. Затмения солнца не будет. Оттепель и снег. В Испании родится великий писатель, который умрет на 7-й день после рождения.

   - 10-го. В сей день произошла смерть пана Твардовского в трактире "Рим", а Цезарь перешел Рубикон.

   - 11-го. В сей день в Клеопатру влюбился Антоний, и Александр Филиппович Македонский ездил на Буцефале на богомолье.

   - 12-го. В сей день Муций Сцевола проиграл в стуколку свое имущество.

   - 13-го. Родится великий человек. В Бухаре потонет

   25 кораблей. В Карфагене всеобщее недоумение. Все Африканы именинники. По мнению артистов Малого театра, в сей день в Полтаве произойдет северное сияние.

   - 14-го. Родится великая женщина. В редакции "Гражданина" затмение солнца и засуха.

   - 15-го. На острове Мадагаскаре родится великий акушер. В сей день Менелай познакомился в афинском клубе с Аяксами, а немцы выдумали обезьяну.

   - 16-го. Сегодня на А.-Б.-В. жел. дороге все кондуктора и стрелочники почему-то будут трезвы. День рождения Петра Боборыкина. В Тамбове извержение вулкана. Столкновение кометы с Лентовским. Снежище. В сей день Архимед перевернул бы землю, если бы ему дали точк